ClubPN

Arthur


Без чувства юмора не читабельно!

Вirthday

Для меня реально настал судный день. Не знаю, что я такого страшного отмочил в прошлой жизни. Надо полагать, что запорол насмерть, как минимум пятьдесят юных девственниц. Иначе за что мне это?
Моя нижняя прочла Fifty Shades of Grey…

А я повел себя, как полный идиот!
Слушая, сидя в кафе, восторги Шерри, я миролюбиво улыбался, кивал и проверял почту. Дурак, какой же я был дурак. Помню еще лениво так подумал: «Фигня! Я же пережил Тwilight, переживу и это».
Шерри у меня была не просто тематичной нижней. Она состояла в каком—то обществе ролевиков, которые разыгрывали сцены из книг, фильмов и игр.
Однажды я совершил просто чудовищную ошибку: пообещал Шерри, что выполню любое ее желание ко дню рождения. И ведь я все продумал! Мы договорились, что ее требование должно быть в пределах моих финансовых возможностей и не противоречить закону, морали и религии. Ну где я прокололся, где? Она попросила weekend в их лагере по теме дурацкой саги. И ее запрос никак не нарушал договора.
Она смотрела на меня глазами полными детского восторга и звонила своим подругам:
— Да, он мой Верхний… Завидуйте молча, это будет самый крутой вервольф на всей вечеринке!
Я пил горячий кофе, не чувствуя вкуса и того, как больно кипяток стекает по гортани. Шерри словно и не замечала моего сурового взгляда или по наивности списывала мое настроение на конец рабочего дня и усталость.
Наконец она закончила трещать, сдула со лба челку и принялась уплетать свой десерт.
— Народ просто обалдеет! Я им всем про тебя рассказывала, но то что ты приедешь — это будет еще круче, чем рассказ! И мы…
Хотя бы тут она запнулась и на секунду стала серьезной.
— Мы же… ты же… меня накажешь там, правда?
У меня просто не осталось приличных слов для ответа. А те что были, не произносят вслух при юных леди. Поэтому я просто кивнул.

До последнего был уверен, что подобные книги и фильмы интересны только подросткам. Ну, или тем, кому нужны всякие фантазии. Я готовился увидеть группу старшеклассников, которые натянув костюмы вампиров будут корчить из себя нечто…
На парковке красовались с пару десятков приличных байков. А на поляне лениво перекидывалась мячом группа крепких парней, доброй половине которых было 25—30 лет.
Шерри развлекалась на полную катушку. Опущу все эти ролевые игрища, в которые меня практически и не втягивали. Ей было достаточно того, что я приехал, представился, обменялся рукопожатиями с парнями.
Вечер у костра был просто чудесным. Травились слащавые байки, пелись однотипные песни без смысла. Расходились за полночь. Шерри была очень уставшей, но довольной.
Она скакала по тропинке передо мной, и ее короткая косичка билась о лопатки. Чуть добавив шаг, я догнал ее, зажал рот и толкнул в гущу деревьев.
Шерри особо и не сопротивлялась, также приятнее, когда тебя тащат куда—то через лес, да еще накрыв лицо пятерней, так что дышать сложно. Отойдя от лагеря, я отпустил ее.
— Я тебя сейчас так выдеру, что ты у меня до следующего дня рождения не забудешь, гарантирую!
Все что кипело во мне весь день наконец получило свободу, и я намеревался покуражиться по полной программе.
— Снимай джинсы!
Шерри опустила голову. Пару раз всхлипнула и начала расстегивать пуговицу. Я ждал, задрав голову к ночному небу. Так интересно на него смотреть сквозь ветки высоких деревьев. Ночь была очень светлой, теплой. Я с удовольствием вздохнул полной грудью, предвкушая свое удовольствие.
Всхлипы стали чаще и чуть громче. Я подошел вплотную к девчонке и посмотрел сверху вниз. Она стояла вздрагивая, роняя слезы и прижимая к груди аккуратно свернутые джинсы и кроссовки, из которых торчали белые носки.
— Давай сюда! — буркнул я.
Чуть потянувшись, легко пристроил ее одежду на толстой ветке ближайшего дерева.
На Шерри теперь была одна футболка и в лунном свете она выглядела весьма поэтично. «Вот только визжать ты сейчас будешь, как сирена!» — подумал я.
Молча развернул ее спиной к себе и подтолкнул к широкому стволу.
Пальцы Шерри пробежались по шершавой коре, руки нашли удобное положение, и она прогнулась, тихонько поскуливая в ожидании наказания.
Я стянул с себя ремень, немного попинал комья земли, находя удобную точку для опоры.
— Без счета. Можешь кричать, но в лагере будет слышно, — ухмыльнулся я.
Пороть в лесу очень удобно. Абсолютно ничего не мешает движению. Совсем по-другому слышится удар ремня по телу. Света, конечно, не хватает, а так хочется видеть следы на ее заднице! Но, уж как есть.
Я начинаю сразу без разогрева, со всей силы, всаживая в первые удары все эмоции этого дня. На глаз кладу полосы одну на другую, медленно спускаясь к коленям. Шерри шипит, как лесная кошка и скребет пальцами по дереву, но я не останавливаюсь, пока не улавливаю, как в ее горле наливается вибрирующий крик.
— Решила не шокировать своих друзей? — усмехаюсь я.
Шерри не отвечает, просто отрицательно качает головой. Она рыдает и качается вперед—назад на руках. Мне все равно.
Я поднимаю руку и повторяю ремнем весь путь, который проделал перед этим. Шерри вскидывается после каждого удара и поднимает к небу заплаканное лицо, а потом снова роняет голову между рук и вцепившись пальцами в дерево переступает ногами.
Вообще отлично! Я аж облизнулся, на сколько мне все это нравится.
— Ну что, продолжим твои сумеречные игры? Ты как насчет розог?
— Неееет, ну пожалуйста, я не смогу.
Жму плечами.
— Это был риторический вопрос!
Я выламываю два толстых и длиных прута. Один кидаю ей под ноги, ближе к дереву, вторым взмахиваю несколько раз, наслаждаясь свистом розги.
Подхожу к Шерри, легко шлепаю по пояснице, заставляя прогнуться, потом задираю футболку по самую шею и расстегиваю бюстгалтер.
— Классно! Мне нравится эта часть твоих увлечений, Шерри!
С первого же удара она срывается на крик. Такой громкий и протяжный, что его наверняка было слышно не только в лагере, но и в окрестностях. Не моя забота. Она же всем рассказала, с кем приедет. Еще несколько мерных ударов и Шерри выпрямляется:
— Пожалуйста, не надо, хватит!
— Раз.
Она всхлипывает, пытается выровнять дыхание.
— Два!
Шерри разворачивается к дереву и снова нагибается. За эту заминку я наказываю ее серией, от которой ее крики разлетаются по лесу дикими птицами, преломляясь эхом и множась с каждой секундой.
«Интересно, кто—то из ее дружбанов придет посмотреть, что тут происходит?» — забавляюсь я мысленно.
Но нет. Никаких шагов и разговора не слышно. Только уже открытые, в полное горло, крики моей нижней, празднующей свой день рождения. Обломав об нее первый прут, я поднял второй.
— Сколько тебе исполнилось, Шерри?
— Д-д-двад-цать два!
— Прекрасно! Еще двадцать два, и мы закончим. Ну или тебе повезет, и розга сломается раньше. Я не буду добавлять.
Розга выдержала. Обломалась конечно и измочалилась, но я отмерил Шерри последних 22 удара не в полную силу.
Она упала на колени и зарыдала, просто, по—девчоночьи, прижавшись щекой к дереву. Я поднял с земли свой ремень, надел его, достал с дерева ее джинсы и кроссовки. Подошел, присел перед ней.
— Шерри, не надо сидеть на земле, вставай.
Она послушно встала и прижалась ко мне. Ее качало и толкало, во все стороны, так, что мне пришлось крепко обнять тело, чтобы унять эту дрожь.
— Шшшшшш, ну все-все, успокаивайся. Все хорошо.
Отпускаю ее, разворачиваю джинсы, нахожу ее стринги.
— Надевай.
Снова поднимаю лицо к небу. Ух ты, какая луна!
Шерри сопит, но уже почти не плачет. Я вручаю ей джинсы и кроссовки, а потом беру на руки. Не идти же ей в лагерь в таком виде, а натягивать джинсы на поротую попу — как минимум испачкать их. Наверняка там кровавые просечки.
Так мы пережили с ней Тwilight.

Я ненавидящим взглядом уставился на дно своей чашки.
Оказывается, в прошлый раз это были еще цветочки. Подумаешь, на байке покатал, да озоном в лесу подышали.
Она повзрослела… слегка. Выросли и запросы.
С усмешкой я промурлыкал себе под нос мотив знаменитой детской песенки.
— Что это?
— Да так, песенка прикольная. Для садистов как раз.
И я напеваю знаменитый лейт—мотив всех именинников на русском языке.
— А о чем эта песня? — тихо и уважительно спрашивает Шерри.
— It’s a pity we’ve a birthday оnly once a year.
— Почему?!
— Шерри, потому что я тебя выдеру так, как твоего здоровья ради можно драть всего один раз в году! Больше ты не потянешь.



Вirthday - 2

Флайер не хотел гореть. Он корчился на дне пепельницы, бликовал синим маревом, но не сгорал. Я еще про себя подумал, что нужно будет уточнить у друзей, из какой такой хрени в типографии изготавливают листовки, что они становятся несгораемыми. Я достал зажигалку и подбавил огня. Еще несколько минут и мне все же удалось уничтожить эту глупую бумажку.

— Пожалуйста! Ну, пожалуйста-пожалуйста!
Шерри смотрела на меня щенячьими глазками, молитвенно сложив перед собой ладошки.
— Ну пожалуйста, давай поедем. Это же будет так здорово! Нет, это будет мега круто! Мы же там как раз будем единственной тематической парой!
«Ага, — зло подумал я про себя, — а значит и выглядеть будем, как два идиота».
Я медленно закипал, вороша палочками от суши флайер, который по какой—то хрени не превратился в пепел, а так и остался скомканной бумажкой, просто почерневшей.
Нет, Шерри была просто отличной нижней. Легкая на характер, веселая, умненькая, с прекрасной выдержкой и высоким порогом боли. Мне ли жаловаться? При этом она была совсем не прихотливой. Со своим разумом она играла сама, проворачивая в голове нужные ей сюжеты и, кстати, научила и меня этой фишке. Правда ей это давалось куда проще, чем мне. Наверное, она легко с этим справлялась, потому что очень много времени уделяла своему увлечению ролевушками. Время от времени Шерри дарила мне диски с какими—то играми, тактично пытаясь сделать из меня игромана. Но никогда не выказывала разочарования по тому поводу, что я не понимал сути этого бесполезного времяпровождения. Так что все у нас было отлично! Просто, иногда, она все же пыталась смешать масло с водой, то есть, приобщить меня к своему другому миру.
На ее ресницах набухли слезы. Она моргнула, и они крупными тяжелыми каплями потекли по щекам. Начинается…
— Объясни мне, Шерри, ну на хрена ванили эти игры? Они же ничего об этом не знают и не понимают! У них свое развлекалово, у нас свое.
— Они понимаю и все чувствуют…, — прошептала она, низко опустив голову, чтобы никто в кафе не увидел, как она плачет. — Просто… им важнее атмосфера, чувства и эмоции, нежели активное действие.
Я аж рассмеялся, за что словил несколько осуждающих взглядов с соседних столиков.
— Шерри, самые вкусные чувства и эмоции, настоящие, жаркие и острые получаются как раз во время активного действия! Тебе ли не знать?
Она вспыхивает и плечи ее вздрагивают. Еще бы (я ухмыльнулся) буквально позавчера исполосовал ее снейком. Никаких впечатляющих следов не оставил, но зато память сыто муркнула, напомнив, как же эта девчонка крутилась и плакала. Не, ну вот это, конечно, было вообще классно! Я прям подобрел сразу, вспомнив, как здорово мы провели время.
Она больше не смела меня просить. Просто время от времени поднимала глаза и робко вздыхала.
«А, ладно, хрен с ним! — мысленно чертыхнулся я. — Костюм есть, серый галстук тоже. Переживу. А потом можно будет жестко высечь за назойливость».
— Ок, Шерри. Я отвезу тебя.
Ее глаза распахнулись и словно солнечный свет благословил зал кафе, — так красиво она улыбается!
— Хоть не на байке, — буркнул я, — и в относительном комфорте.

Справедливости ради, нужно отдать этим ролевикам должное — подготовились они хорошо. Вечеринка в стиле Fifty Shades of Grey выглядела статусно! Но больше всего мне понравилась атмосфера. Я начал понимать, почему Шерри так много времени уделяет этой компании. Они действительно были братством. В воздухе так и витал дух шика, благородства и полного, расслабляющего комфорта. Под свои запросы эти люди арендовали громадное, просторное помещение, организовали приличный бар. Со сценой, конечно, выпендрились, но на то они и ваниль. Я даже одернул себя за этот презрительный тон. Меня никто ни разу не упрекнул за тематичность. Мне ли уничижать этих людей, за их досуг? Тусовка ничуть не напоминала встречи тематиков. Парни в костюмах и при обязательном сером галстуке, леди в платьях. Абсолютно никакого пафоса.
Интерес вызвала стойка на которой красовались несколько хлыстов и тростей, причем пара-тройка последних явно использовались по назначению! В целом было не плохо. Я с удовольствием раскидал свое тело в глубоком низком кресле и глотнул кофе. Меня никто не трогал. Максимум — подходили поздороваться. Я изо всех сил старался не вникать в то, что происходило в зале, потому что это раздражало.
Понимаю, что у каждого свои забавы, но когда ваниль пытается натянуть мои вкусы на свои фантазии… это досаждает. То, что, тематического опыта ни у кого не было, это чувствовалось. Но им и не нужно это было. Они просто проигрывали полюбившиеся им фрагменты. Девушки выходили на сцену, их перекидывали через какую—то дрянь, напоминавшую пуфик и наносили по 5 ударов простым ремнем. Даже нет, не так, просто отмечали на попе, не раздевая, что тут мог бы быть удар. Все это иногда сопровождалось шуточками и смехом. Да еще и музыка какая—то дурацкая играла. И я почувствовал, как в душе шевельнулась досада.
«Брось, ты ж знал куда ехал. Ну пусть развлекается», — мысленно начал я себя успокаивать. Я еще раз посмотрел на сцену. Ведущая — молодая, очень привлекательная девушка в простом и скромном платье, с низким декольте, откуда (черт, простите, увлекся!) … Короче, толпу она чувствовала прекрасно. Задорно и остро шутила, когда надо было — болтала без умолку, оттягивая в неловкие моменты внимание на себя, чувствовала, когда нужно было уйти в тень. Я не вслушивался в то, что она несла, просто любовался приятной девушкой.
Боковым зрением я уловил какое—то движение возле себя и с удивлением обнаружил, что Шерри стоит рядом, широко улыбается в толпу, а вся эта тусня пялится на нас.
— И, конечно, все вы отлично знаете, что на днях у нашей Оками день рождения и ее Верхний любезно согласился…
Все благодушие в миг слетело с меня, вызвав в душе ослепительную ярость!
Что? Эти людишки посмели помянуть меня всуе?!
Я на секунду словно оглох, ослеп и впал в ступор от такой наглости. В этот момент Шерри взяла меня за руки и с ослепительной улыбкой потащила на сцену.
Я всплыл. Закатить публичную сцену — это, конечно, не в моей манере, но неужели плебейская толпа верит в то, что я сейчас начну их развлекать?! Шерри подбежала к ведущей они обнялись, чмокнулись и начали какой—то тупой треп, суть которого прошла мимо меня. Я бросил хмурый взгляд в зал и просто захлебнулся от бешенства. Эти… (даже не знаю, тут только матом) людишки смотрели на сцену сияющими глазами и были уверены, что мое желание (откровенно написанное на лице) убить их всех — это такой же антураж, как и все вокруг. А я тут — исключительно ради их забавы.
— И, конечно, у тебя есть стоп-слово, правда, Оками?
— Да, но я его никогда не произношу.
Аплодисменты. «Тише-тише, где твои манеры?» — старательно успокаиваю я сам себя фразой из детства.
Тем временем на сцене появились козлы. Шерри перекинули через них, обнажив, что вызвало в зале легкое оживление. У меня пульс в висках застучал! Шерри, так—то всегда имела склонность к публичной порке, но не так же… Она повернула голову в мою сторону и губами, без звука произнесла: «Pleeeease!»

Черт! Я же знал эту девчонку. Знал, что она обожает подобные сцены и кто уж, кто, а Шерри умела ненавязчиво получать свое. Я еще раз вопросительно посмотрел на нее. Уверена? В ее глазах стояли слезы…
Мы оба очень хорошо понимали и чувствовали друг друга. Она хотела этой публичной выволочки. Так, чтобы на глазах у всех. Вроде все просто и понятно, но в то же время, как разговор на языке, который понимали только мы двое.
Я сбросил пиджак, кинув его на диван, стоявший на сцене. Рванул галстук, ненавидя себя уже за то, как это дешево смотрелось со стороны. Расстегнув манжеты рубашки я медленно и аккуратно закатал рукава и шагнул к стойке.
Я выбрал тяжелую и толстую трость. Сделал два глубоких выдоха, стараясь успокоиться, абстрагироваться и забыть о том, что на меня пялится тупая толпа.
Встал сбоку. Мы переглянулись с Шерри. «Спасибо!» — закусила она губу. «Все понимаю, но зря ты так!» — покачал я головой.
Первый удар толпа не прочувствовала, им еще казалось, что это все продолжение какого—то детского праздника. И только после второго, когда Шерри рванулась всем телом, а на попе набухла темная полоса, до них стало доходить. Мне не нужно было смотреть в зал. Достаточно того, что перед третьим ударом я усмехнулся прямо в побелевшее от шока лицо ведущей. Весь ее вид отражал настроение зала. Четвертый удар чуть выше колен, и я слышу, как кто—то из зрителей резко выдохнул, а особо нервные леди взвизгнули. Ди-джей тоже потерялся, так как просто выключил звук. Пятый удар свистнул в полной тишине. Звук соприкосновения трости с телом получился громким и четким, а стон Шерри прокатился от сцены до противоположной стены зала.
Я опустил трость и резко развернулся. На меня смотрело несколько десятков растерянных, полностью неподвижных лиц. Всего пару секунд. Потом они резко стали приобретать цвет и звук, зашевелились. И только недоумение и неуверенность им так и не удалось стереть со своих физиономий.
Да, мой мир полностью отличался от их игровой вселенной. И то, что этим людям казалось таким романтичным и притягательным, на деле оказалось непосильной ношей.

Реальность накрыла словно тяжелая океанская волна. Ведущая, схватив микрофон начала что—то кричать. Ди—джей врубил свой трек, зал заколыхался плотной массой. Я отвернулся.
Смотреть на Шерри не было сил. Она стояла возле злополучных козел, худая и напряженная, словно ожидала, что я влеплю ей пощечину или сделаю что еще по—хуже. Я вручил трость ведущей, подхватил подмышку пиджак, засунул галстук в карман и обняв Шерри одной рукой постарался раствориться в толпе. Естественно, у нас это получилось плохо.
Плевать. Просто плевать!!!
Я повторял это снова и снова. Пока мы выходили из зала. Пока спускались по длинной и крутой лестнице. Пока шли к машине.
Я открыл перед ней пассажирскую дверь и только тогда рискнул посмотреть на нее. В ее глазах было столько растерянности и неуверенности…
— Что ж ты творишь, Шерри?!
Я резко обнял ее, прижав к себе. И она разрыдалась. Громко, не стесняясь ничего, так, что ее плач эхом летал по всей парковке. Я швырнул пиджак на крышу машины, обнял ее двумя руками и успокаивал, как мог.
— Тише, Шерри, тише, все хорошо!
— Ты не сердишься нам меня?
— Конечно нет. Это же твой праздник, Шерри, все хорошо.
Мне не привыкать врать ей.
Я дождался пока кончились ее слезы, усадил в машину и заботливо пристегнул ремнем безопасности.
Странно, но тогда у нас получился на редкость душевный и длинный вечер, плавно перетекший в бессонную, полную долгих разговоров ночь.

Я так и не прочел эту дурацкую трилогию, и не посмотрели ни одного фильма по этой книге. Игроманом тоже не стал. Хотя тусовка Шерри не плохо справилась с потрясением и потом просто делала вид, что все нормально.
Интересно что за всеми переживаниями того дня и его последствиями я так и не узнал, откуда у ролевиков такие отличные трости. Да еще и явно пользованные!