ClubPN

Arthur


Ошейник



I
Я иду по широкому, светлому коридору, любуясь высоченным потолком с тонко прорисованной лепниной, вытянутыми окнами в викторианском стиле и кирпичными стенами, безупречно нежного, персикового цвета. Инспектировать такое заведение одно удовольствие. Впрочем, к чему лукавить, посещать данное учреждение — это всегда целая гамма самых разнообразных удовольствий. Документы тут всегда в полном порядке, секретари вышколены, а директор — сама любезность, галантность и прочий джентльменский набор.
Стук каблучков гулко разлетается по холлу, и я уже почти готова покинуть это великолепное, безупречное здание, как почувствовала слабое дрожание в сумке.
Странно, входящий показывал, что мне звонит Алекс Грин, директор, чью вотчину я только что инспектировала.
— Да, Алекс?
— Илне, милая, ты забыла в моем кабинете папку!
— Ох, точно!
— Подожди минутку, я пришлю мистера Бэйкли, и он тебе все принесет. Ты еще не вышла, дорогая?
— Нет, я в холле.
— Мистер Бэйкли уже в пути.
— Спасибо, Алекс!
Убираю телефон в сумку и тут же вздрагиваю от голоса, который не должен в это время звучать в холле:
— Вы заблудились? Я могу вам чем-нибудь помочь?
Резко развернувшись, чуть не угробив каблуки я обнаруживаю на непочтительно близком от себя расстоянии молодого человека в форме выпускника. Без нашивок, звезд и других знаков отличия, которых, как правило, у парня, заканчивающего сие элитное заведение должно быть хоть отбавляй.
Что интересно, а темно-синяя форма без значков и прочего, смотрелась на юноше элегантно, почти, как костюм.
— Благодарю, вы весьма любезны, но у меня все прекрасно, — почти механически отвечаю я, совершенно не понимая, что же происходит.
Если он ученик, о чем свидетельствовала его форма, то что он делает тут во время занятий и почему решил заговорить со мной? Если молодой сотрудник, то почему он в форме выпускника? И все равно, почему он свободно передвигается по зданию во время учебного процесса?
— Позволите проводить вас до парковки?
Приятный голос, в меру заинтересованный взгляд, неизменно вежливая улыбка. Это вдобавок к высокому росту, прекрасно сложенной фигуре и абсолютно неуместному для ученика загару! У них же в выпускном классе вообще нет ни минуты свободного времени. Неужели кто-то из сотрудников?
Я не успела прийти к какому-либо выводу, потому что в холе возникла фигура мистера Бэйкли, приближающаяся к нам размашистым четким шагом, с неумолимостью всепожирающего апокалипсиса.
— Клайв Люцифер Мэрон! — от рокота Бэйкли даже мне стало как-то не по себе, а очаровательный молодой человек, только что куртуазно предлагавший мне свою помощь, тут же рухнул на колени, заложив руку за голову; но успев при этом, расстегнуть пуговицу пиджака, обеспечив тем самым себе комфорт в позе подчинения, что свидетельствовало о том, что у юноши имеется прекрасный опыт дисциплинарных взысканий, — Что вы тут делаете?! — закончил мистер Бэйкли, подойдя к нам и с вежливым поклоном вручил мне мою папку.
Я не стала мешать молодому человеку объясняться и благодарно кивнула Бэйкли ресницами.
— Предложил леди свою помощь, — бесстрастно ответил тот, кого только что назвали Клайвом Люцифером.
Для ученика это был более чем дерзкий ответ, и он вызвал у меня неподдельный интерес к этому парню. Так рисковать своей шкурой на кануне выпускных экзаменов было более чем странно.
Щека мистера Бэйкли дернулась.
— Я хотел бы знать, почему вы не в аудитории!
— Я… прогуливал.
Голос юноши чуть дрогнул, скулы порозовели, он бросил на меня быстрый испытывающий взгляд, после чего все же благоразумно опустил голову.
Я рассмеялась.
— Простите мистер Бэйкли, не сдержалась. Но для вашего учебного заведения это на столько незаурядная ситуация!
— Это вообще первая подобная ситуация, леди Сой.
— Правда?
Я улыбнулась, адресовав свой вопрос выпускнику.
Он сразу уловил, что обращаются именно к нему.
— Нет, — ответил юноша чуть хрипло, поколебавшись пару секунд.
— Похвальная честность! — я с трудом сдерживала смех.
И даже не от того, как странно и необычно вел себя этот парень. Смотреть на мистера Бэйкли было еще одним, просто незабываемым удовольствием! Нарваться на скандал с инспектором после блестящего окончания всех проверок — редкостное, практически фантастическое событие, особенно если учесть, что сутью скандала фигурирует отсутствие дисциплины среди учеников.
Но, портить отношения с Алексом у меня не было никакого желания, тем более, что, действительно, за многие годы нашего сотрудничества, ни разу не было выявлено ни одного, даже самого мелкого недочета. Так к чему же все рушить из-за одного забавного случая?
— Что же ты хотел на самом деле, Клайв Люцифер Мэрон? — я уже смогла справиться с поступающими приступами смеха.
Юноша удивил в очередной раз. На такой вопрос полагалось отвечать немедленно, коротко и ясно. На крайний случай разрешалось извиниться и уточнить, если что-то было непонятно. Но парень просто промолчал. Что творится в этой школе?!
— Отвечай! — рявкнул мистер Бэйкли.
Уверена, что, если бы не мое присутствие, парень бы уже лежал, скорчившись на полу этого безупречно чистого холла, от мощного удара.
— Спасибо, мистер Бэйкли, позвольте мне самой, — я поморщилась, так как не люблю, когда в моем присутствии повышают голос, — мне повторить свой вопрос, молодой человек?
Юноша отрицательно качнул головой и тихо ответил:
— Я надеялся привлечь ваше внимание и…, — от волнения его голос осекся.
— У тебя замечательно получилось! Ты несомненно привлек мое внимание, но меня интересует цель этого воистину сумасбродного поступка.
— Возможно вы бы… захотели… после выпускных экзаменов…
Мы с мистером Бэйкли с трудом разобрали этот ответ.
— Можно мне взглянуть на табель этого выпускника? — сама удивилась на сколько деловым стал мой тон.
Мистер Бэйкли мгновенно достал планшет, вбил все необходимые пароли и данные, и предложил мне взглянуть на полученную информацию.
Надо сказать, что табель этого оригинального юноши был таким же скромным, как и его форма. Что называется, без блеска. Ничего, что могло бы рассказать об успехах или стремлениях наглеца.
Я усмехнулась. Интерес к юноше тут же пропал.
— Не знаю, на что вы рассчитывали, имея посредственные баллы почти по всем предметам, Клайв Люцифер. При таких акциях парням везет только в кино или дешевых женских романах. В реальности же..., — я взяла паузу, чтобы полюбоваться, как заиграли желваки на его лице, — реальность же, к сожалению, для таких как вы, всегда оказывается куда более горькой, чем на экране или в книгах.
Я вернула Бэйкли планшет.
— Желаете присутствовать при наказании? — негромко спросил тот.
— У меня нет на это времени! — отрезала я и направилась к выходу.
— Всего доброго, леди Сой.
Но я сделала вид, что не услышала.
«Невероятно, лето только началось, а у этого мальчишки уже такой темный загар! — подумала я, направляясь к стоянке — Наверное, прогуливать ему приходится действительно часто, — было сложно подавить улыбку, вспомнив дерзость выпускника, — Надо обязательно сходить на выходных в солярий», — с этой мыслью я достала ключи и открыла дверь своего автомобиля.
Ворота вздрогнули и покатились в сторону, выпуская меня со служебной стоянки.
— Паркс! — вызвала я бортовой компьютер. — Проложи пожалуйста маршрут до дома и разбуди меня за десять минут до прибытия.
— Будет сделано. Отправная точка?
— Высшая Школа Рабов, мужской корпус.
— Маршрут проложен, время следования: один час, сорок восемь минут. Погрешность: одиннадцать минут. Приятного отдыха.
Паркс отключился, и я погрузилась в сон.

II
Лойя обожала праздники. С самого раннего детства она умела любое торжество обставить так, что даже фотографии через много лет дарили незабываемые эмоции от воспоминаний. Впоследствии это стало профессией Лойи, и она весьма преуспела в своем деле. Говорят, что сапожник всегда без сапог. Как бы не так! В нашей семье все праздники обязательно превращались в волшебное действо, избежать которого никогда не удавалось даже мне, несмотря на то, что я совсем не люблю шумные вечеринки.
— Нетушки, Илне, даже слышать ничего не хочу! У моей сестрички день рождения, а я оставлю ее без праздника? Ни за что! Тебе нужно просто сказать: в бирюзовых или терракотовых тонах ты желаешь видеть оформление. И все, остальное я беру на себя.
— Точно все?
Но Лойя не уловила сарказма моем голосе.
— И еще одна мелочь, Илне: не забудь потом явиться на этот праздник!
Я вздохнула. Спорить с Лойей всегда было бесполезным занятием.
— Так в каких тонах мне оформлять кафе, сестричка?
— Нежно-персиковый хочу.
Лойя дернула бровью, но никак не прокомментировала. Деловито сделав пометку в своем блокноте, она улыбнулась мне:
— Хорошо. Тогда в одиннадцать часов по указанному адресу. Платье и туфли у тебя есть, визажиста я тебе заказала. Дату помнишь?
Когда Лойя смеется — оставаться равнодушным просто невозможно!
— Вот и молодец! Люблю тебя, сестричка, до встречи!
И прежде чем я успела попрощаться, Лойя отключила видеосвязь.

Через четыре дня у меня должно было случиться день рождения. Может в детстве я еще и любила этот праздник, но потом… Потом он превратился в нудную рутину. Больше всего в такой день мне хотелось проснуться после двенадцати часов дня и позавтракав только морковным коктейлем сесть вместе с Йэсли в машину, и уехать за город, к плотине, где подходы к воде были на столько крутыми, что ни один человек в здравом уме не отваживался тут купаться. Да и не законно это было! Зато гарантировало отсутствие посторонних глаз. Мы любили с Йэсли приезжать сюда. Жаль только, что не часто у нас это получалось. И это был бы самый идеальный день рождения в моей жизни: я, Йэсли и пакет с сэндвичами! Но, в моем положении, иметь свой собственный день рождения — не позволительная роскошь. И поэтому, мне оставалось только согласиться на предложение Лойи организовать этот праздник.
«Ну, ничего-ничего, — успокаивала я себя, — это же всего один день, даже нет, это всего несколько часов, которые, кстати, непременно окажутся незабываемо веселыми! А потом можно будет снова вернуться к обычной жизни!»
Я погладила Йэсли по голове и чмокнула в лоб, поймав влюбленный взгляд.
Что ж, если избежать дня рождения невозможно, остается только смириться с ним!
Оставшиеся до празднества дни я посветила работе, доведя отчет об инспектировании Высшей Мужской Школы Рабов до совершенства.

— Илне Сой, если и существует женщина, прекраснее чем вы, то она живет исключительно в вашем зеркале! — Бенедикт Касс никогда не скупился на комплименты для своих клиенток. Но не только ловко подвешенный язык делал его самым востребованным визажистом в городе и окрестностях.
Отдать такую сумасшедшую сумму денег за прическу и макияж по началу мне казалось немыслимым. Тем более, что прическа, на первый взгляд, выглядела просто распущенными волосами, а макияжа и вовсе не было заметно. Я напряженно всматриваюсь в зеркало. Девушка из отражения смотрит на меня громадными зелеными глазами, распахнутыми с недоверием, и, рассматривающая, как искусно уложены волосы, создавая иллюзию естественности и легкой небрежности, и как изящно нанесен макияж, эффектно подчеркнувший линию пухлых губ, идеальную форму носа, природный румянец на щеках. Платье в римском стиле, благородного королевско-синего цвета, стройнило и без того совершенную фигуру, а белые туфли, носки которых еле было видно из-под длинного подола, гармонировали с ноготками-френч.
Кивок Йэсли был одобрительным, а внимательные глаза светились восхищением.
Бенедикт занервничал, потому что ему достался хищно-прищуренный взгляд Йэсли.
— Спасибо тебе, — я развернулась и звонко чмокнула визажиста в щеку, от чего он немедленно покраснел.
— Ой, ну что уж…, ты и твоя сестра — модели, с которыми иметь дело одно удовольствие. Это я должен каждый день благодарить судьбу, что работаю с такими…
Я чмокнула Бене еще раз, и он смущенно умолк.
Щедро вознаградив работу мастера и проводив его до порога, я вернулась в свою комнату, распылила свою любимый аромат и вздохнула:
— Ну вот. Вечером это кончится. И все будет хорошо.
Я ласково потрепала Йэсли по голове, взяла сумочку и поехала отмечать свой день рождения.

Лойя потрудилась на славу! Никакого пафоса и китча. Это была задорная вечеринка, где каждому нашлось развлечение по вкусам. Я была очень благодарна сестре за то, что она организовала этот замечательный праздник и даже испытывала слегка угрызения совести, что роптала при подготовке мероприятия.
Теплый июньский вечер золотил верхушки деревьев, пока солнце тихо плавилось у кромки горизонта. Я блаженно вздохнула, тихонько скинув под столом туфли. Гости, довольные удавшимся весельем, освежались напитками, и я уже представляла, как через каких-то пару часов окажусь дома, в собственной ванне и смогу от души нагрузиться сливовым элем.
— Ой, мамочки! Это же Дик. Илне? Ты его приглашала? — я даже не помню, кто это спросил.
Мой бывший произнес что-то красиво-поздравительное и деликатно коснулся своей щекой моей щеки, вручая подарок.
Большая пластиковая коробка была легкой. Я сорвала пышный бант и осторожно сняла крышку. В коробке лежал файл.
— Дик, что это?
— Читай, моя любезная!
Бывший просто светился от счастья, словно мы не расставались, и я все же согласилась выйти за него замуж.
Я извлекла документ. Чем глубже мне приходилось погружаться в смысл изложенного, тем гуще краснели мои щеки, а в груди плотнее собирался ком негодования. Не дойдя и до третьего параграфа, я положила документ на стол и стараясь не привлекать особо внимания к этой сцене выдохнула:
— За что, Дик?
— Илне, ты главное не паникуй. Поверь, это не просто модно! Это уже просто повседневность. И потом, договор составлен так, что если ты останешься недовольной, то можешь отправить товар обратно в течение года и тебе вернут всю сумму.
Дик подмигнул, словно это был самый важный момент во всей этой истории.
— Спасибо, — устало прошептала я и без сил опустилась в кресло.
Гости по-прежнему отмечали мой день рождения. Кто-то пел, кто-то играл в лотерею, кто-то танцевал, а я смотрела перед собой и никак не могла понять, что было с моим разумом, когда я согласилась два года назад пойти с Диком на наше первое свидание.
— Да ты только посмотри, Илне! Он же стоит чертову кучу денег. Пожалуйста, я же так старался для тебя…
Мне пришлось приложить очень много усилий, чтобы не послать Дика к черту во всеуслышание.
— Хорошо, я уйду! Подарок… не понравится — вернешь обратно, адрес в договоре есть. И знаешь, что, Илне…
— Дик, а давай я провожу тебя? — Лойя крепко подхватила моего бывшего под локоть.
«Ну хоть на людях вести себя умеет», — мысленно выдохнула я, когда Дик покинул мой праздник.
Я устало потерла лоб, потом воспользовалась договором, как веером. Мне нужно прийти в себя и решить, что делать с подарком Дика, потому что мне он решительно не нравился! Хотя был красив, что есть, то есть!

III
— Дай посмотрю договор, — Лойя вернулась через несколько минут, по косой, на уважительном расстоянии обойдя мой самый главный подарок. — А что, грамотно составлено! Что будешь делать?
— Убью! — я выдохнула это с таким чувством, что ближайший ко мне официант чуть не уронил приборы.
— Может не стоит, Илне? Ты можешь его вернуть. Или… можешь подарить мне, — Лойя рассмеялась.
— Я не про него, я про Дика.
— Да забудь ты его! Кто о нем говорит? Я про этого, — Лойя кивнула на подарок, а потом еще раз взглянула на договор, — Клайва Люцифера Мэрона.
Я застонала, прикрыв глаза.
Как хорошо, что вечер почти закончился и гости постепенно начали расходиться, благодаря за приглашение и отлично проведенное время. Я автоматически жала всем руки, целовала в щеки, дежурно улыбалась и все время возвращалась взглядом в центр зала, где у одной из колонн стоял, стараясь казаться незаметным, юноша, в скромной форме выпускника Высшей Рабской Школы. Это выглядело так нелепо, что я сразу даже не сразу обратила внимания на дурацкий ошейник в виде подарочной ленты на этом парне.
Наконец гости разъехались.
Лойя вручила мне договор о купле-продаже раба и мягко подтолкнула:
— Все, иди, знакомься со своей собственностью, а я сейчас распоряжусь, чтобы подогнали твою машину и загрузили в нее подарки. Выгружать у тебя уже есть кому!
Я вспыхнула и не нашлась, что сказать. Да и Лойя уже убежала.
С каждым шагом пульс все сильнее стучал у меня в висках. Не то чтобы я была противником рабства, но самой стать ответственной за чью-то жизнь точно была не готова! Как всегда, за меня решил кто-то.
Клайв узнал меня сразу.
— Вот черт! — искренне поздоровался он, но тут же исправился, встав на колени.
— Ты… как тут очутился? — я не знала, как начать разговор.
— Меня купил … этот, как его… Дик Андерсон, сказал, что в подарок своей невесте!
— Но это невозможно! Выпускные экзамены закончатся только через две недели. Тебя не могли выставить на торги без диплома, который нельзя получить, не сдав экзамены!
— А я и не сдавал!
— Но… тогда договор не действителен!
— Действителен. Мне все оценки автоматом поставили, досрочно! — у Клайва была самая наглая ухмылка, какую я когда-либо видела на всем белом свете.
— Этого просто не может быть!
— Запросто! Я бы их все равно не сдал. А тут Дик этот приехал и заявил, что ему срочно нужно купить раба. Мне тиснули оценки и загнали за четверть цены. Естественно, в договоре указав реальную стоимость выпускника Высшей Школы, — этот паршивец откровенно забавлялся ситуацией.
— Но это же мошенничество!
— С чего бы вдруг? Формально — все честно, остальное недоказуемо. Да и не стану я подтверждать в суде все что сказал сейчас.
— А если я тебя заставлю?! — мой голос дрожал от гнева.
Клайв невольно опустил руки и посмотрел на меня с громадным удивлением:
— Вы хотите, чтобы я публично подтвердил тот факт, что ваш жених жмот и сэкономил на подарке для любимой девушки?!
Я уже собралась объяснить, что Дик мне не жених, но тут появилась Лойя.
— Илне, все готово. Подарки загружены, машина у входа. И не благодари! Вижу, что устала и немного растеряна, так что езжай домой, потом созвонимся!
Лойя поцеловала меня, погладила, словно маленькую по голове и ушла, раздавая на ходу приказы официантам, как лучше всего привести в порядок зал. Вот из кого точно вышла бы безупречная хозяйка!
— Что ж, поехали домой!
Я развернулась и пошла к выходу. Клайв двинулся за мной.
Моя машина стояла точно у крыльца кафе. Даже дверь была открыта. Я немного посторонилась, пропуская Клайва вперед, но он замер, протянув мне руку.
— Что? — я недоуменно посмотрела на него.
— Позвольте помочь вам сесть в автомобиль!
От такой наглости я просто потеряла дар речи! Да я машину вожу с девяти лет! Что кстати тоже не законно, но не об этом речь. С чего он решил, что я не в состоянии сесть в собственное авто?
А Клайв так и стоял на вытяжку, с протянутой рукой.
Не ругаться же на улице. Я вздохнула, положила руку на его локоть и осторожно придерживая подол платья села в машину.
— Желаете, чтобы я сел за руль?
— А ты знаешь дорогу?
— Нет, но навигатор же…
— Вот бортовой компьютер и сделает всю нужную работу, понятно?
— Да.
— Сядь, успокойся и создай мне тишину!
Клайв молча опустился рядом со мной на сиденье.
Я вручную забила маршрут и откинулась на спинку.
— Дома будем через двадцать минут. Занесешь подарки, загонишь машину в гараж. Потом и поговорим. А сейчас я хочу отдохнуть.
Молчаливый кивок и раб уставился в окно. Я закрыла глаза и постаралась расслабиться.
За двадцать минут полной тишины мне это так и не удалось.
— Конечная точка, — деловито сообщил Паркс.
— Спасибо, — поблагодарила я искусственный интеллект.
Клайв шустро открыл дверь, выбрался наружу и снова подал мне руку.
— Подарки в багажнике. Составишь их аккуратно в прихожей. Машину отгонишь в гараж. Точнее Паркс и сам справится, просто ты проконтролируешь, чтобы на полу гаража ничего не валялось. А потом потушишь там свет. Я буду ждать тебя на кухне. Найдешь, короче. Все понял?
— Да.
— Хорошо, тогда приступай.
Пока Клайв таскал коробки и занимался порядком в гараже, я успела снять платье, переодеться в домашние брюки и тунику, умыться и сесть на кухне, чтобы попытаться осмыслить что произошло.
Но в голове пока никак не умещалась вся эта история.
«Нет, я не могу думать об этом сегодня! И завтра скорее всего тоже не смогу. И вообще, в ближайшие несколько дней думать о том, как мухлюет с документами и дипломами лучшая Школа Рабов в стране у меня не получится.» — усталость накатывала, как снежный ком.
— Я все сделал, — Клайв появился на моей кухне так бесшумно, что я вздрогнула, хотя голос его был очень тихим.
— Спасибо, — машинально ответила я.
И мы посмотрели друг на друга.
Я устало, он удивленно.
— Пожалуйста.
Мне показалось или это растерянность?
Клайв опустился передо мной на колени, убрав руки на затылок и наклонил голову:
— Еще какие-нибудь распоряжения будут?
— Да. Встань немедленно и присядь пожалуйста вон на тот табурет!
Он уже было дернулся, чтобы выполнить приказ, но тут же замер, увидев Йэсли.
— Это… что?!
Парень побледнел и не посмел пошевелиться.
— Это не что, а кто! Это снежный барс, его зовут Йэсли. Вставай, только спокойно, не делай резких движений.
Клайв очень плавно выпрямился, но к табуретке приблизиться не рискнул, бросив на меня умоляющий взгляд:
— У тебя в доме живет снежный барс?! Он же… хищник, дикое животное!
Йэсли протестующе зарычал. От чего Клайв тут же заткнулся и нервно сглотнул.
— Запомни! Ирбис — член семьи. Со всеми вытекающими для тебя последствиями. Понял?
— Да. Его приказ — твой приказ!
Вот паршивец! Я рассмеялась. Йэсли фыркнул и тактично покинул кухню.
Клайв на негнущихся ногах дошел до табуретки и осел, вытерев пот.
— Учился бы хорошо, попал бы в приличную семью, — усмехнулась я.
— Я уже был в приличной семье. Лучше жить на одной территории с ирбисом, — парировал раб, — Желаете, я что-то приготовлю под разговор?
Он окинул кухню внимательным взглядом.
— Нет. В холодильнике есть сливовый эль. Разливай. Лучше под такой разговор просто не бывает.

IV
Ну вот. Просто какая-то семейная идиллия! Увядающий летний вечер, сливовый эль, тихо урчащий под столом кот и неспешный разговор, в равной степени интересный каждому собеседнику.
Йэсли вернулся на кухню, как только кружки тихо звякнули, коснувшись стола. Клайв напряженно замер.
— Спокойно, мальчики, спокойно! Не буду просить вас жать друг другу лапы, но и конфликты мне тут не нужны.
Ирбис залез под стол, улегся на пол и игриво потянулся, выставив когтистые лапы.
— Он привыкнет к тебе за пару дней, если ты не сотворишь чего—нибудь ужасного, чего он не любит. А пока просто двигайся без суеты и резких жестов.
Клайв отмер и сел на свой табурет.
— Спасибо, что не заставляете вставать перед ним на колени, — он утопил улыбку в кружке с элем.
Я снова рассмеялась.
— Откуда ты такой дерзкий?
— Ну как же, — Клайв деланно пожал плечами, — Высшая Мужская Школа Рабов.
— Которую по факту ты не окончил!
— Значит не судьба! — картинно вздохнул парень.
— Клайв…?
— Да?
— А ведь ты не родился рабом…
Я не спросила. Просто произнесла это вслух. Тихо. Задумчиво.
Но он дернулся, словно в него всадили разряд электрошокера. В глазах тотчас вспыхнула ярость, которую не притушил даже долгий глоток эля. Я не торопила Клайва с ответом.
Йэсли почувствовал напряжение, повисшее в воздухе, высунул из-под стола голову и демонстративно зевнул, обнажив крепкие клыки.
— Я… родился свободным, — наконец вымученно ответил раб.
— Кто тебя продал? Это была законная сделка?
— Законная, — Клайв сосредоточился на кружке, избегая моего взгляда.
— Хорошо. Не рассказывай если не хочешь.
Он жадно допил эль, аккуратно поставив пустую кружку на стол.
— Там, в файле, флэшка лежит. Со всей документацией по мне. Родословная (он поморщился на этих словах), все договора купли-продажи (я вздрогнула от этой ужасной информации), условия поступления в Школу, оценки, журнал поощрений и наказаний (горькая усмешка), медицинская карта, характеристика и многое другое, что покажется вам интересным.
— Это ужасно!
— Вы находите? — он позволил себе легкий смешок.
— Продать в рабство свободного человека…
— А, вы об этом. Ну да, если свободного, то это, конечно, меняет все.
Я взяла кувшин и наполнила его кружку.
— Пей.
Клайв заботливо посмотрел мне в глаза и хмыкнул:
— Вы уверены? Я уже давно научился с этим справляться.
— Пей. Это приказ!
— Слушаюсь и повинуюсь, — выдохнул раб и выпил всю кружку до дна с одного захода.
Когда дно пустой тары в очередной раз стукнулось об стол я уже приняла решение по этому парню.
— Клайв, мне не нужен раб и ты сам понимаешь, мне тебя навязали, чтобы досадить.
Недоуменный взгляд. Но осмыслив сказанное парень вздохнул:
— Вы меня обратно вернете?
— А тебе бы этого хотелось?
— Не особенно.
— Но почему? Ты же наверняка получил какую-то профессию. Тебя вместе с твоим выпуском выставят на аукцион и продадут в приличный дом! Выпускники элитного заведения стоят баснословных денег, таких берегут, как зеницу ока и не калечат почем зря!
На какое-то мгновение мне стало страшно от того, каким тяжелым стал его пьяный взгляд. Клайв дышал тяжело и прерывисто, явно борясь с тем, чтобы не ответить мне грубо и резко.
— Хорошо, если ты не хочешь вернуться в Школу, я не отправлю тебя туда. Но… у меня тебе будет тесно и вообще, не комфортно. Предупреждаю сразу!
— Я не привередливый.
Это что, опять насмешка?!
— По закону я смогу дать тебе вольную только через год владения и при условии, что за тобой не числится никаких серьезных правонарушений, ты сдашь экзамен на права свободного человека, если будешь работать — потребуется безупречная характеристика от… ЧТО?
Он смотрел на меня с таким страхом, словно я приказала Йэсли вырвать ему горло.
— Что, Клайв?!
— Вы хотите отпустить меня на свободу?
— Естественно! Ты же не рассчитывал, что я буду содержать такого бугая до скончания жизни?! Тебя же прокормить, наверное, стоит целого состояния в год! Ты мне просто не по карману. Я же говорю, Дик навязал мне тебя, чтобы досадить.
— Через год… если я…
— Или я могу вернуть тебя в Школу.
— Нет!
— Может ты наказания боишься? Не беспокойся, я укажу нейтральную причину. Жилплощадь, например, не позволяет или доходы.
— Нет! Все что угодно, только не в Школу.
— Хорошо, тогда давай договоримся: ты ведешь себя прилично, не доставляешь мне неприятностей, не нарушает мой комфорт, я забочусь о тебе по мере моих сил и возможностей, а через год мы расстаемся. Как тебе?
— А… вы… не обманете?
В его голосе звучало столько покорности, столько надежды и такой отчаянно тоски, что у меня перехватило дыхание.
— Клайв, конечно нет! Это же удобно и выгодно для всех. Если бы существовал законный способ отпустить тебя сейчас — ты бы уже тут не сидел. Мне не нужен раб!
Он сверлил меня недоверчивым взглядом.
— Люди… не отказываются от рабов.
— Ты не встречал случаев, когда раб получал вольную?
— А вы?
Я задумалась.
— Ну, я, конечно, слышала несколько таких историй…
Он усмехнулся.
— В Школе такие легенды каждый учащийся знает назубок. Лучше, чем любой урок. Я проверил их все…
Мы помолчали.
— Еще эля?
Клайв подхватил кувшин и потянулся к моей кружке. Я кивнула. Он осторожно, тонкой струей налил сливовый напиток. Я отпила.
— Вы так и не сказали, как к вам обращаться. Хозяйка? Госпожа? Моя Повелительница?
Я как раз пригубила эль и чуть не подавилась от такого предложения.
— Клайв, помни, что мы условились хранить мой комфорт и не усложнять мне жизнь! Иначе, как альтернатива, вместо свободы ты вернешься в Школу.
Он тут же посерьезнел и одним рывком опустился на колени.
— Я прошу прощения! Желаете…, — он покраснел от самого настоящего стыда и опустил голову, продолжив хриплым, срывающимся от волнения голосом, — наказать меня за неучтивость?
— Встань сейчас же! И не смей, слышишь, никогда больше не смей обращаться ко мне так!
— А как надо?
Он выпрямился, но не сел.
— Просто Илне. Можешь на «ты».
Последний раз с таким скепсисом на меня смотрел учитель рисования в средней школе.
— Это доставит вам слишком много проблем. Если раб не выказывает должного почтения к окружающим и в первую очередь к … эээээ… владельцу дома, в котором он живет, это приводит к определенным последствиям, неприятным, как для раба, так и для его собственника.
— Ишь ты как запел! До этого непочтение для тебя не было проблемой.
Он побледнел, я улыбнулась.
— Но отчасти ты прав. Поэтому, дома Илне и на «ты», на людях леди Илне и на «вы» справишься?
— Без затруднений.
— А как мне тебя называть?
Кривая усмешка. Чтобы потянуть время Клайв подтянул к себе ногой табурет и сел.
— Да как вам заблагорассудится. Можете вообще любое имя дать. Или кличку.
— Да, но как ты предпочитаешь, чтобы тебя звали?
Он аж опешил от такого, казалось бы, простого вопроса. Помедлил, потом тихо ответил:
— По имени. Хоть Клайв, хоть Люцифер.
— А как тебя называли дома?
— Где «дома»?
— Какое прозвище у тебя было в том доме, где ты родился?
Его челюсть напряглась, глаза сузились, он опустил голову и только по ходившим желвакам можно было понять, на сколько тяжело ему давалось сейчас внешнее спокойствие.
Йэсли встал, принюхался к Клайву и положил свою тяжелую голову ему на колено. Тот не смело погладил барса по голове. Йэсли одобрительно заурчал и прикрыв глаза замер. Массируя пальцами шею и мех за ушами ирбиса Клайв все же ответил мне:
— Дома меня называли сыном.

V
Это не просто выглядело ужасным! Это было кошмарно. Человек родился свободным, имел родителей. Как же его угораздило оказаться в рабстве? И судя по манерам, продали Клайва не в детском возрасте. Тем более, что свободного ребенка вообще нельзя продать! Но хватит расспросов. Нужно идти спать. Завтра рано вставать, много работать. У нас есть целый год, чтобы узнать, что-то друг о друге.
— Так, ладно. Давай укладываться. Пошли, я покажу тебе вторую спальню, там ты будешь жить. Завтра рано утром я уеду на работу. Можешь передвигаться по всему дому, только в мою спальню не заходи. В зале, в шкафу, много книг — бери, читай. Там же стоит компьютер, пользуйся, если нужно. И да, Йэсли покормишь. В десять утра и в пять вечера. Только больше одной миски за раз не давай! Его еда в шкафу, на кухне, да он и сам тебе покажет.Справишься?
— Надеюсь, что да.
— А вечером я приду, и мы решим, чем тебя занять. И гардероб же тебе нужен какой-то.
Клайв смущенно кашлянул.
— Что?
— Там, в файле, где договор и флэшка, лежит моя банковская карта.
Я чуть лапу Йэсли не отдавила, так меня качнуло от этой информации. У раба есть банковская карта?!
— И?
— Примерно год я точно смогу себя содержать, а если вы позволите работать, то и значительно улучшить материальное состоянии нас двоих.
Самодовольство так и сочилось изо всех щелей.
— Откуда у тебя собственная банковская карта?
Клайв пожал плечами:
— Рабу не запрещено иметь личные вещи, если владелец не против. А мне карту оформили еще до того, как продали.
— Да, но твои средства — это средства твоего владельца, если он пожелает, разве нет?
— Да.
— И никто не пожелал?
— Да там до поступления в Школу копейки были. А в Школе никто не поинтересовался, что со счетом.
— Ясно.
В принципе, получая профессию в Высшей Школе рабы проходили практику, некоторая оплачивалась. Естественно, что тот, кто покупал раба, потом имел доступ и к его счету.
Грабить Клайва я не собиралась, но, если он готов купить себе одежду и все необходимое за свой счет — я только рада.
— Напомни утром, я отдам тебе карту. Сходишь, купишь себе все что необходимо.
— Спасибо!
Я провела парня в спальню для гостей.
— Вот, это будет твоя комната. Постельное белье в комоде, с остальным разберешься. Не забудь покормить завтра Йэсли и не вздумай его выпускать на улицу! С ним можно гулять в строго установленных местах и только на поводке с ошейником. А он не любит ошейник и поэтому дома я его не надеваю.
Клайв подавил смешок и уже смелее погладил следующего за нами попятам ирбиса по голове. Йэсли благодарно заурчал, а потом одним прыжком запрыгнул на широкий диван, немного потоптался на нем и растянулся, давая понять, что сегодня будет спать тут.
— Йэсли, а ну на место! — я недовольно нахмурила брови.
— Пусть остается.
— Ты уверен?
— Только если он не храпит!
— А ты сам-то не храпишь?! — выпалила я, обидевшись за своего барса.
Клайв удивленно приподнял бровь, но промолчал, однако его улыбка была такой противной, что я мгновенно вспыхнула. Наверняка этот дурак все не так понял, иначе с чего бы он так ухмылялся.
— Хорошо, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Илне.
Я зашла к себе, достала халат и пошла в душ. Сложный был день! Вода ласковыми струями стекала по моему телу, унося с собой все печали и заботы. Я долго наслаждалась теплым душем, а потом, растершись полотенцем и накинув халат, пила на кухне кофе. В соседней спальне была полная тишина и из-под двери не было видно полоски света. Что ж, действительно, пора укладываться.
Сон сморил меня почти мгновенно, как только я коснулась головой подушки.
Мне снился тот день, когда я зачем-то познакомилась с Диком. Вообще-то я и не собиралась, это все Вэнди придумала! Но так или иначе, у нас завязался разговор и Дик пригласил меня на выставку дарлингтоний. Звучало это просто великолепно! Правда я на всякий случай уточнила, что это такое и получила очень интересный ответ. Оказывается, на выставке будут экзотические цветы. Ну как можно было не пойти? Я согласилась.
Сон становился все тревожнее. Я шла по узким тропинкам оранжереи и не могла найти ни одного человека. Только гигантские цветы с горько-сладким ароматом нависали надо мной своими огромными, цвета «синяку два дня» кувшинами и старались дотянуться до меня узкими, длинными листьями.
— Дик, ты где? — тихо позвала я.
Но мне никто не ответил. Я застонала от страха и отчаяния.
Нужно найти выход из этой оранжереи!
Мне на глаза попадается табличка. Маленькая, темная, с мелким текстом, воткнутая в землю в тени растений. Такое впечатление, словно кто-то специально разместил ее так, чтобы невозможно было прочесть. Но я приседаю перед клумбой, поддаюсь вперед и начинаю считывать информацию:
Дарлингтония — редкое растение-хищник. Среда обитания: северные широты. Предпочитает болотистую местность. Плотоядное. Заманивает жертву приятным густым ароматом. Внутри кувшина имеет большое количество ложных выходов, что оставляет жертву без шансов выйти на свободу.
Я оторопев смотрю на эту надпись. Неужели это все написано про цветы? Темно бордовый бутон нежно касается моего плеча и оставляет на коже горячий, щиплющий поцелуй. Я дергаюсь и смотрю как на плече краснеет маленький синячок и по локтю от него стекает липкий, густой сок.
— Диииииииик! — ору я от ужаса.
Резкий порыв ветра, стены оранжереи начинают дрожать, цветы, словно змеи вскидываются и, покачивают на тонких длинных стеблях своими головками-кувшинами. Кажется, они прицеливаются, чтобы снова ужалить меня.
Я уже чувствую, как что-то горячее касается моего тела, меня всю трясет. Слышу вой, грозный рык и чье—то жаркое дыхание у самого уха.
— Диииииик!
— Илне, Илне, проснись! Проснись, это сон!
Я распахиваю глаза. Клайв сидит на мне верхом, неистово трясет за плечи, а Йэсли пытается лизнуть в ухо.
— Илне!
Я шлепаю Клайва по плечу, и он тут же спрыгивает с кровати.
— Прости, кошмар приснился.
Клайв смотрит напряженно и недоверчиво.
— И часто тебе снятся кошмары про твоего жениха?
— Что?!
— Ты звала Дика во сне.
— Он мне не жених! Мы расстались.
— Хорошо, хорошо, как скажешь. Как ты? Сделать тебе молоко с медом?
— Нет. Надо уснуть.
— Побыть с тобой?
Ох, только этого мне не хватало! Сейчас он решит, что я маленькая девочка, которая боится темноты.
Йэсли запрыгивает на кровать и пытается ткнуться своим холодным носом мне в лицо. Клайв аккуратно присаживается рядом и пытается оттащить от меня барса.
— Все, пошли спать. Видишь у твоей хозяйки все хорошо. Ей нужно отдыха, завтра на работу.
Ирбис с удовольствием принимает игру, и забирается ко мне на колени. Надавив лапами мне на плечи Йэсли валит меня на подушку и тут же отпрыгивает в сторону, многозначительно глядя на Клайва, приглашая поиграть.
Тот смущенно отводит глаза и направляется к двери.
— Клайв!
— Мммм?
— А ты правда не храпишь?
— И не пинаюсь.
— Понимаешь… этот кошмар, он может вернуться… потому что…
— Не переживай, Илне. Не тебе одной снятся кошмары по ночам. Так я могу остаться?
— Да. Но имей ввиду, если…
— Ага, если я тебя хоть пальцем трону, Йэсли меня сожрет прямо в твоей постели, я понял!
Он тихо хихикнул и потушил свет.

VI
Утро встретило меня нежным массажем ног и приятными запахами из кухни. Йэсли, урча от усердия, вылизывал мне ступни, иногда покусывая пальцы, если я непроизвольно дергала ими. Я с удовольствием коснулась нежного меха, обняла ирбиса и потрепала по голове.
— Будем вставать?
Барс спрыгнул с кровати и толкнул лапой дверь.
— Доброе утро!
Мы столкнулись с Клайвом в коридоре.
— Доброе, как вам спалось, Илне?
— Хорошо.
— Ну, тогда завтрак вас ждет. Я немного покопался в вашем холодильнике.
Пока я умывалась и приводила себя в порядок, Клайв накрыл на стол.
— Ух ты! Умеешь готовить?
— Уроки кулинарии я не прогуливал никогда.
— Странно. А почему? Обычно мужчины не любят возиться на кухне.
Клайв усмехнулся:
— Мы потом могли съесть все, что приготовили. А так как нас учили не только яичницу жарить, я старался не пропускать такие важные дисциплины!
На завтрак Клав порезал булочки, смазал их соусом, паштетом, украсил кружочками помидора и посыпал тертым сыром, слегка подогрев в жарочном шкафу. Отварил яйца и сварил какао. Именно его запах разбудил меня этим утром.
— Очень вкусный какао! Как ты его готовишь?
— Молоко и сливки 2:1, щепотка ванили с корицей, душистый перец, чисто для запаха. Стружки черного шоколада для цвета.
— Обалдеть! Это даже звучит вкусно.
— Вас ждать к обеду?
— Нет, я приеду только поздно вечером.
— Хорошо, я приготовлю ужин.
— Клайв… это совсем не обязательно! Я куплю что—нибудь к ужину.
Он глотнул какао и облизнулся.
— Хорошо, а до этого прикажешь сидеть голодным?
— Ой, нет, конечно, там в холодильнике…
— Да, я видел. Короче, я лучше, что—нибудь приготовлю, ладно?
— Готовь. А на выходных съездим, закупим продукты.
— Не вопрос. Список составить?
Я покраснела до корней волос. Это все было так… не правильно!
— Илне, я умею готовить. Вам этим заниматься некогда. Так в чем проблема? Нет, если вы, конечно, считаете, что раба стоит держать впроголодь, то…
— Я так не считаю! Прекрати немедленно!
— Рад слышать. Правда. Я люблю поесть.
Он улыбнулся.
— Хорошо. Обсудим это вечером. Мне пора. Спасибо за завтрак!
Клайв посмотрел на меня как—то странно и настороженно. Но у меня уже не было времени разбираться с этим. Я побежала в свою комнату, оделась, собрала прическу. Достала файл с договором на Клайва, нашла там банковскую карту.
Какое—то смутное недоумение все же оставалось на этот счет, но я уже очень сильно торопилась на работу. Нужно будет обязательно посмотреть его трудовые договоры. Не потому что мне нужны его деньги, просто, чтобы знать, чем он занимался, что умеет. Да и вообще, посмотреть, что там, на флэшке.
Я выхожу из комнаты, аккуратно отпихиваю от себя ногой Йэсли, который так и стремился оставить свою шерсть на моей юбке.
— Клайв, твоя карта!
— Я могу купить, все что мне нужно или вы как—то ограничите мои расходы?
— Нет, конечно! Я не хочу иметь никакого отношения к твоим деньгам! Распоряжайся ими, как посчитаешь нужным.
И снова какой-то странный, настороженный взгляд.
Я выхожу из дома, сажусь в машину, еще раз смотрю на свою прическу в зеркале.
Мне так странно ощущать себя рабовладелицей. И само слово мне совершенно не нравится. И я определенно не хочу относится к Клайву, как к рабу. Мы оба — просто заложники обстоятельств. Пройдет год, я отпущу его на свободу и этот эпизод на всегда останется в прошлом!
Я приказываю Парксу отвести меня на работу и трачу освободившееся время на то, что вспомнить, какие же продукты есть у меня дома. Молоко вроде точно было… и сыр, кажется. Больше ничего не вспомнила. Но решила, что нужно будет составить список и сделать все нужные покупки. С этими мыслями я и прибыла на работу.

— Дорогая, мы тебя поздравляем! Ну, как он? Знаешь, вот давно пора! — все это сыпется со всех сторон. Я вежливо киваю, улыбаюсь и все никак не могу понять, о чем это они.
Впрочем, и думать было некогда. Работа, как маленький ребенок, постоянно заставляет думать только о ней. До обеда я головы от бумаг не подняла.
— Илне, поедешь с нами обедать?
Мы с коллегами почти всегда обедаем вместе.
— Да, минутку, сумку возьму!
В кафе мы немного обсудили работу, потом планы на выходные.
— Илне, так ты нам расскажешь про свой подарок?
— Нет, конечно!
Я смеюсь и стараюсь сменить тему. Вообще не понимаю, как можно человека обсуждать, словно он любимый пес или машина.
Мы возвращаемся в офис и до конца рабочего дня моя голова была занята только бумагами.
Вечером я заезжаю в магазин, поспешно набираю всяких полуфабрикатов, заодно купив для Йэсли тюленье молоко, он его любит очень, и спешу домой. Странное такое, немного теплое и щекочущее чувство, когда знаешь, что тебя дома кто—то ждет.
Я заезжаю во двор и с удивлением смотрю на свои окна. Надо же, а я и не ожидала, что дизайнер окажется на столько прав, предлагая так необычно оформить подсветку. Я вообще свои окна вечером с подсветкой не видела. Ведь, если я выхожу из дома — я тушу свет и приезжаю к темным окнам.
А сейчас — окна заливались тоном «розовое золото» от сотен маленьких лампочек, встроенных в основание рамы, свет рассеивался к верху и это выглядело очень красиво.
Дверь дома открылась и с крыльца с радостным воем и рычанием скатился Йэсли. Потерся об ноги, ласково куснул за пальцы, вытер мокрый нос об коленку, обнюхал сумку.
— Хороший ты мой, хороший. Скучал? Скучал, мой ласковый! Ну, пойдем домой!
Мы заходим домой и Клайв тут же перехватывает пакеты.
С кухни пахнет просто обалденно!
— Клайв?
Он радостно улыбается.
— Да так, утка в малиновом соусе, салат из телячьих щечек и ананасовый компот.
Я не нашлась, что сказать.
— И Йэсли я покормил!
— Да, а ты забыл, что ему нельзя выходить на улицу без поводка и ошейника?
Клайв дернулся и покраснел.
— Не забыл, но я подумал, что раз вы вернулись, то уже можно. Простите.
Он опустился на колени, сцепив на затылке руки в замок.
— Нет, Клайв. В этот раз я тебя не прощу!
Я касаюсь пальцем его скулы, и он вздрагивает. Осторожно, пальцем приподнимаю за подбородок лицо парня и смотрю в глаза.
— Ты сейчас будешь наказан, Клайв!
Он сглатывает, но не опускает взгляд. Его эмоции считываются не сложно: озадаченность, тревога, бравада и немного злости.
— Я кажется просила обращаться ко мне на «ты»?
— Да.
— Так в чем же дело?
— Я… не привык.
— Да? И сколько тебе нужно времени, чтобы привыкнуть к тому, что ты должен выполнять все мои распоряжения?!
Клайв вспыхнул.
— С этой минуты, в пределах дома, ты обращаешься ко мне только на «ты» и по имени. Это понятно?
— Да.
— Отлично. Тогда вставай, пошли ужинать!
Его лицо вытянулось, и он чуть челюсть на пол не уронил.
— Это все?!
— Да, все. Мало? Ты надеялся на порку?
Мне уже сложно сдержать свой смех. Клайв стоит абсолютно растерянный, немного смущенный, за то, просто чудо, какой покрасневший и без своей фирменной дерзости.

VII
Ужин был просто великолепным!
— Клайв! Ты волшебник.
Он ухмыльнулся:
— По кулинарии у меня тоже «посредственно», кстати.
Мы пили ананасовый компот и меня клонило в сон.
— Как прошел твой день, Клайв?
— Не плохо. Покормил кота, сходил за покупками. Немного прибрался, кое-что починил, приготовил ужин.
Йэсли рыкнул и попытался достать ноги Клайва, то резко подтянул колени к груди:
— Тихо, малыш! Хорошо, не кот, барс, я пошутил!
— А вы подружились.
— Я люблю животных. А твой вообще исключительный. Все понимает.
— Так он разумный, Клайв.
— Что?
— Он разумный. Веришь?
— Да.
— Правильно. Потому что даже у животных есть чувства и своя внутренняя логика.
Йэсли тут же перевернулся на спину и Клайв потрепал его ногой по животу.
— Клайв, расскажи, как ты попал в рабство.
Он тут же напрягся и уставился глазами в стол.
— А ты информацию с флэшки не смотрела?
— Нет, некогда было. Потом посмотрю. Но ты же можешь рассказать?
— Могу… Тебе какую версию: правду или официальную?
Я уже устала удивляться.
— Расскажи правду, Клайв. Официальная версия, я так полагаю, изложена в документах.
Он помолчал немного, собираясь с мыслями, допил компот и поведал мне свою историю:
— Я родился в уважаемой семье…, — начал он и тут же запнулся, — моя мама умерла почти сразу после родов. Сердце. Она была рабыней моего отца. Так как мой отец был свободным, то и я рос, как свободный.
— Ну да! Рабами от рождения являются только дети рабов! А…
— А полукровки, ты хотела сказать? Не стесняйся, я и не такое в свой адрес слышал. А полукровки, Илне, растут как свободные и в четырнадцать лет официально получают статус свободного, если не оговорено иное.
— Кошмар! Твой отец продал тебя в рабство до четырнадцатилетния?
Клайв поморщился.
— Мачеха.
— Но как? Если отец не дал согласия, то она не имела права, эта сделка не действительна!
— Действительна. Отец на нее все имущество переписал.
— Зачем?!
Горький такой смешок.
— Ну как зачем, Илне? Однозначно, чтобы приумножить благосостояние семьи.
— И он забыл, что ты…
— Что я его имущество? Скорее всего он просто даже не подумал. Для него считать меня сыном было естественно.
— Но, как он позволил?
— Да не знал он! Его арестовали, и он под следствием был. А мачеха меня за долги продала. За две недели до получения статуса.
— Невероятно!
— Сам офигеваю.
— Клайв, но ведь отец мог бы тебя выкупить.
— Мог бы, но у заключенных нет права приобретать рабов, даже если бы они имели такие средства. А мачеха полностью вынесла все счета перед разводом.
— Клайв, это мерзкая история!
— Рабство, Илне, вот что действительно мерзкая история!
— Но разумная и цивилизованная форма рабства уместна.
— Ну да. А не разумная и нецивилизованная — редкий и исключительный случай, на который можно закрыть глаза, правда?
— Нет. И я сама ни за что не хотела быть хозяйкой раба!
— Но стала!
— Я не виновата, мне тебя навязали!
Йэсли предупреждающе зарычал.
Да, веселая беседа, между рабом и его хозяйкой, ничего не скажешь.
— Так, ладно! С тем, что произошло, мы ничего поделать не можем. Но через год ты официально получишь свободу. И уже никто не посмеет тебя продать. Чем займешься, думал?
Клайв внимательно посмотрел мне в глаза.
— Если бы я стал свободным, то пошел бы работать по специальности. А потом сменил бы профессию.
— А ты кто, кстати, по специальности?
— Программист.
— Здорово!
Он улыбнулся.
— А стать кем хочешь?
— Кинологом.
Нет, я определенно, слишком устала, чтобы удивляться всему. Надо будет не забыть, глянуть, его документы. Трудовые контракты и характеристики с мест практики.
— Если хочешь работать — рассылай резюме. Я подпишу твой контракт, если тебя возьмут на работу.
— Правда?
— Да, конечно. Через год, хорошая характеристика будет тебе только на пользу.
— А если я не получу хорошую характеристику?
— Что значит не получишь, Клайв? Ты же как-то работал во время практики, пока учился в Школе?
Но он только пожал плечами.
— Ладно, спать пора. Посуду помоешь?
— Конечно!
— Спасибо! Я тогда Йэсли выведу на прогулку.
Услышав свое имя в одном предложении со словом «прогулка», барс подскочил и помчался за поводком.
Вечер был теплым и лунным. Йэсли скакал по двору, потом забрался на дерево и пытался когтистой лапай разломать мою прическу.
— Йэсли, тебе нравится Клайв?
Ирбис фыркнул.
— Ты за ним приглядывай в пол глаза, хорошо?
Барс перестал дурачиться и вытянулся на ветке.
— Мы за него теперь отвечаем этот год.
Йэсли ничего мне не ответил, прикрыв свои зеленые глаза.
Мы гуляли почти час, пока южные потоки не стихли и на траву не легла роса.
— Пошли, Йэсли, пора спать.
Барс послушно направился к крыльцу.

Душ перед сном я выбрала мятный. Нежные струи массировали тело, источая едва заметный, тонкий аромат. Я почти засыпала.
С трудом выбравшись из ванны, я наспех вытерла влажные волосы и натянув пижамку пошла в свою комнату.
На моей кровати боролись двое.
Йэсли, завалив Клайва между двумя подушками, предупреждающе рычал, обнажив клыки у самого горла парня, а тот, пытался спихнуть с себя барса и разжать ему пасть.
— Что вы тут делаете?!
Оба тут же вскочили и сели.
— Я кого спрашиваю?!
— Отвечай! — шепнул Клайв, ткнув ирбиса локтем в бок.
— Ты издеваешься?
— Нет! Ты просто не уточнила, кто должен отвечать.
Я стремительно подхожу к кровати и отвешиваю Клайву подзатыльник.
— Не выводи меня!
— А то что?
— А то запрещу работать!
Клайв усмехнулся.
— Прокормишь?
— Запросто! Йэсли получает свой корм со скидкой. Поделится.
Йэсли протестующе рыкнул.
— Так что вы тут делаете?
— Спать пришли.
— Ты с ума сошел?
— Илне, тебе же кошмары снятся!
— Это было всего один раз!
— И как часто этот раз повторяется?
— Не важно! Иди спать в свою комнату, живо!
Клайв тут же встал и направился к двери.
Йэсли одним мощным прыжком пересек половину спальни последовал за Клайвом.
— Йэсли, а ты можешь остаться.
Барс сел и тоскливо посмотрел на меня.
— Иди сюда, малыш! — я хлопнула ладонью по одеялу, рядом с собой.
— Мммыыыуур! — тихо протянул ирбис и посмотрел в сторону комнаты Клайва.
— Нет, Йэсли, он спит в своей комнате, а ты со мной.
Йэсли встал и неуверенно крутнувшись на одном месте снова сел.
— Йэсли, пожалуйста, я боюсь спать одна, ты же знаешь, — я прошептала это с таким отчаяньем, что у меня чуть слезы не навернулись.
Йэсли сделал шаг в мою комнату и лег поперек порога, нервно вздрагивая ушами.
— Пожалуйста, Йэсли, я не усну одна!
Барс вздохнул и снова посмотрел в сторону двери.
— Ой, ладно, зови.
Йэсли радостно вскочил и вылетел из комнаты.
— Да какого… Йэсли, что ты делаешь!
Занятное зрелище: барс пятился задом и тащил Клайва, вцепившись парню в майку.
— Илне, я тут не причем! Он прибежал и начал тянуть меня сюда.
— Я вижу.
Добившись того, что парень встал посреди моей спальни, Йэсли отпустил его.
Я вздохнула и посмотрев в счастливые глаза барса пробормотала:
— Когда закончите — потушите свет.

VIII
Теперь каждое утро началась с завтрака, заботливо приготовленного Клайвом. На пороге он вручал мне пакет с перекусом, а вечером встречал с ужином. Крыльцо дома перестало шататься, дверь скрипеть, забор обновил расцветку.
— Можно во дворе турник и брусья сварить? Я куплю метал за свой счет.
— Да, конечно!
Через несколько дней в моем дворе появилась небольшая спортивная конструкция. А еще через какое-то время через весь двор был протянут трос.
— А это зачем?
— Это для Йэсли. Ты же не разрешаешь ему гулять без поводка, а ему тоскливо сидеть дома целый день. А так он может гулять на улице.
Клайв только что спрыгнул с турника, он был без майки и еще тяжело дышал. Я скользнула взглядом от его груди к прессу и мне стало жарко. Смотреть на сильное, красивое тело, находящееся юридически в моей полной власти было совсем не просто. Я быстро отвела глаза и поспешила в дом.

Каждый день я напоминала себе о том, что в следующий раз, инспектируя Школу Алекса Грина, нужно будет обязательно уточнить, сколько учеников сдают экзамены досрочно и продаются раньше, чем выпускники поступают на аукцион. И всякий такой раз я понимала, что даже если и так — формально это ничего не нарушает.
Как инспектор, я была приглашена на выпускную распродажу-аукцион . Ехать в Школу Грина мне не хотелось. Он был хорошим парнем, и мы иногда встречались, неофициально, что называется ради секса по дружбе, но видеть его сейчас мне было не приятно, а официальной причины для отказа у меня не было.

— Да чтоб вас всех президентской премии решили, заразы вы такие! — орал Дюк, стуча кулаком по столу. Его подчиненные напряженно вглядывались в экраны своих компов и нервно стучали пальцами по клавишам.
— Когда Теодор узнает об этом, он сначала разнесет меня, а уж я потом вас тут всех похороню, разгильдяи, хреновы!
Отдел Дюка был своеобразным тайным братством, где он сам выступал за вождя, а его сотрудники — были верными соплеменниками. Все знали, что за любого из своих парней шеф вскроет глотку не задумываясь. Но и за проколы на работе спрашивал так, что только стены с самой лучшей шумоизоляцией последней модели не научили всю контору последним, новомодным ругательствам, о которых Дюк знал все.
Как только я вошла, кто-то из парней мигом поставил передо мной стул, и я присела.
— Что за праздник, Дюк? Твои ребята снова подарили тебе елочку из презервативов?
— Если бы, Илне! Тогда я бы просто использовали по штуке на каждого и не тратил свои нервы, но все куда хуже!
Сотрудники Дюка ниже склонились над клавиатурами.
— Эти свиньи пропустили какой-то вирус. Никто не может сказать откуда он зашел и как его остановить. Третий час, какая-то непонятная программа жрет наши файлы, и мы не можем его блокировать.
Это серьезно. Шутить настроение отпало.
— Дюк, оно уничтожает файлы?
Дюк нервно вздрогнул.
— Да вроде нет, оно пока только копирует. Но мы не можем блокировать процесс. И не сможем воспрепятствовать передаче информации.
— А отследить, куда программа кинет файлы, сможете?
Дюк вздохнул:
— Тадек! Что вы собрали?
Тадеуш, самый опытный из всей команды Дюка покачал головой:
— Ничего, Дюк. Оно просто тянет в себя копии наших файлов. Кто питает эту дрянь мы не знаем. Как блокировать не понимаем. Процесс передачи остановить не сможем. Скорее всего вирус потом себя уничтожит.
— Тадек, а на сколько часов у вас информации?
— Сколько нужно времени для копирования всех файлов?
Я кивнула.
— Около двух суток. Я бы снял за восемнадцать часов. Эта дрянь жрет все так, что ей хватит и шести. Да и не факт, что вирусу нужны все файлы.
Мне стало жалко Дюка.
— Ты Тео пока не доложил?
— Вот, только что собирался, — буркнул Дюк.
— Если я позову одного мастера, пустишь его посмотреть? Может он свежим взглядом, да поможет чем-то?
Дюк отрицательно качнул головой.
— У всех моих ребят допуск только под пунктом о неразглашении, даже ты тут находишься в нарушение инструкции.
— Дюк, ну должен же быть какой-то выход!
— Да. Сейчас доложу Теодору. Он меня выпотрошит, а потом вызовет мастеров из спец корпуса.
— Дюк. А у тебя же была свободная ставка стажера?
— Полставки с самой низкой оплатой! — мигом выпалил тот.
— Пойдет. Давай я пришлю тебе одного парня. Заключи с ним договор, возьми подписку о неразглашении. Получится — ты счастливчик. Не получится — ты старался.
Дюк колебался.
— Илне, слишком большой риск. Если твой парень не справится, мы потеряем время.
— Дюк, ты его теряешь уже сейчас. За вызов мастеров Тео никого по головке не погладит.
Я отсчитываю про себя три секунды и Дюк соглашается:
— Зови своего умельца. Если хотя бы подскажет в каком направлении рыть — я выбью ему ставку и нормальную оплату.
— Готовь документы, я их сама подпишу.
— На чье имя?
— Клайв Люцифер Мэрон, собственность Илне Сой.

Я приказала Клайву надежно запереть барса в доме и вызвала ему такси.
Тем временем Дюк подготовил трудовой договор, должностную инструкцию, договор о неразглашении, приказ о назначении и все остальные бумаги.
Клав вошел как раз, когда я ставила подписи в бумагах и в дополнительном приложении, где было сказано, что я несу за своего раба, его действия и их последствия полную ответственность.
— Клайв, это Дюк. Дюк, это Клайв.
Мужики обменялись хмурыми взглядами.
— Я сейчас подписала бумаги о твоем трудоустройстве. Если ты поможешь Дюку, он возьмет тебя на работу. Не поможешь — вечером он расторгнет с тобой договор.
— Понял. Что у вас за проблема?
Весь отдел наконец-то отвлекся от работы и с крайней степенью изумления посмотрел на Клайва. И только Дюк уставился на меня.
— Он правда окончил Высшую Школу Рабов? Самое престижное заведение нашей страны, которому ты каждый год пишешь хвалебные отзывы?
— А вот давай проверим! Тадек!
Теодору кажется тоже было плевать на диплом Клайва. Он спокойно и монотонно, по кивку Дюка, начал выкладывать информацию, в которой каждое второе слово было сложным и непонятным для меня термином.
— Так, с этим все ясно, — перебил Тадека Клайв, — взглянуть на работу можно?
Дюк кивнул и Тадек потянул Клайва на свое рабочее место.
— Если он так же хорош, как нагл — я буду тебе благодарен, — шепнул Дюк.
— Поймать тебя за язык всегда приятно, Дюк.
— Только попроси и мой язык…
— Все! Ребята, как? Подвисло?!
Голос Клайв звучал непривычно громко, властно, немного возбужденно.
Весь отдел ошеломленно застыл.
Дюк дернулся.
— Что у вас?
— Этот парень блокировал работу вируса. Он больше не копирует файлы. Не уничтожается и ничего никуда не передает, — быстро ответил Тадек.
— Ты можешь его уничтожить? — хищно спросил Дюк.
— Да, конечно, — голос Клайва был уже спокойным, сосредоточенным. — Точно с файлами все нормально, только скопировал, ничего не перебил? Эта программа копирует информацию, потом изменяет в соответствии с заданными параметрами и возвращает на место.
— Точно. Оно только копировало, перебить не успело.
— О’кей, тогда просто ликвидирую.
Клайв быстро забарабанил по клавиатуре. Пару раз он нервно щелкнул пальцами, то ли вспоминая что-то, то ли принимая какое-то сложное решение. И минут через пятнадцать экраны компьютеров ожили, по отделу Дюка пронесся облегченный вздох.
Дюк кинулся к своей машине, покрутил мышкой, пощелкал по клавишам.
— Работает! И ничего не пропало, все файлы в первозданном виде! Красавчик, мужик!
И он протянул Клайву руку. Тот немного замешкался, понимая, что Дюк это сделал просто в порыве благодарности, но на рукопожатие ответил.
— Ты в команде!
Клайв кивнул.
— А что это за вирус и откуда ты знал, как его блокировать? — спросил Тадек.
Все тут же примолкли. Клайв вопросительно посмотрел на меня. Было видно, что отвечать при всех он бы не хотел.
— Так, а ну сюда, вы, оба!
Дюк открыл дверь своего кабинета и буквально втолкнул в него своего нового работника. Я вошла следом.
— Выкладывай!
Но Клайв молчал, смотря на меня в упор.
— Илне, прикажи ему! Или я выбью из своего нового подчиненного эту информацию. Имею право! — нетерпеливо прорычал Дюк.
— Я тебе, Дюк, потом тоже кое-что выбью! Я не для этого доверила тебе своего раба, чтобы ты тут портил мою собственность. Клайв?
— Что?!
— Твою жеж мать, это черт знает, что! — выругался Дюк. Какой-то парень с дипломом Рабской Школы сделал весь мой отдел и ведет себя так, словно он зам Теодора!
— Клайв, скажи ему, то, что он хочет знать. Живо!
— Это моя программа. Я ее… ну, года два назад написал.
Мы переглянулись с Дюком, и я попросила себе стул.

IX
— Давай, малыш, считай, что ты на исповеди слепоглухонемого священника. Грехи не отпущу, но все что ты сейчас скажешь — на веки вечные останется между нами, гарантирую!
Клайв смущенно откашлялся.
— Я запускал эту программу в Высшей Школе Рабов. Она копировала файлы заданных учеников, перебивала оценки, изменяла записи в журналах поощрений и наказаний. Учителя всегда доверяют электронным данным и при большом количестве учащихся часто забывают, кто был на уроке или не был, по какой причине отсутствовал. Кому какой балл выставили. Сколько плетей прописали.
Дюк присвистнул.
— Ты сам ее написал?
— Да, чего там писать-то?
— Ну-ну, тише, малыш! Написать действительно не сложно. Но что там за защита? Почему мы не могли остановить вирус и уничтожить?
Клайв нервно посмотрел на меня.
— В глаза смотреть! — сорвался Дюк. — Я хочу знать, что там за защита стоит! Илне, прикажи ему!
Я поморщилась. Ненавижу все эти крики.
— Дюк, остынь. Зачем тебе это?
— Я! Хочу!!! ЗНАТЬ!!!
— Хорошо-хорошо. Клайв, объясни ему.
— Нет.
— ЧТО?!
Мы выдохнули это с Дюком одновременно.
— Парень, ты не рехнулся часом? Да твое счастье, что это только я слышал! Ляпни ты такое там, в отделе — я бы шкуру с тебя спустил.
Клайв медленно встал на колени, сцепил пальцы на затылке и опустил голову.
Голос его был глухим, но твердым:
— Я не скажу. Это моя интеллектуальная собственность.
— Да я за час выбью из тебя все коды, щенок!
— Дюк, остановись!
— Илне, ты сама понимаешь, что за мозг у этого парня?
— Посредственно, Дюк. Меня не волнуют ваши игры.
— Хорошо. Просто прикажи ему.
— Дюк, ну он же тебе сказал, что это его интеллектуальная собственность и он не расскажет, — я хихикнула.
Дюк скрипнул зубами.
— Как там тебя, Клайв Люцифер, да? Слушай сюда, Люц! Я принял тебя на работу по всем правилам и канонам. В контракте прописано, что за неповиновения я имею право применять к тебе все виды дисциплинарных взысканий. Все, Люц! Это свободных мы просто штрафуем, ругаем и увольняем, а рабов… Тебе же, наверное, хорошо растолковали в твоей гребанной Школе, что работодатель может сделать с рабом?
— Да, сэр, конечно.
Клайв стоял по-прежнему, низко опустив голову, но я была готова поклясться, что он сейчас усмехнулся.
— Илне, я убью его!
— Дюк, собственность моего раба — моя собственность. Так?
— Несомненно.
— Тогда я оставляю за собой право не разглашать тебе… как эта фигня называется?
— Илне, милая, это не фигня! Это…
— Я не хочу знать! Мне своей работы хватает. Не заставляй его, Дюк. Лучше напряги своих ребят, пусть помучаются и сами тебе объяснят, что это был за вирус. Это будет честно. И за одно, как он попал к нам, чем занимался и для чего!
— Ты ничего не понимаешь в этом, Илне!
— Да, и поэтому я работаю инспектором, а не сижу в тесной конторе за компом! Ты берешь его на работу?
— Да!
— Дюк, я не разрешаю больше требовать от него информацию по этому вирусу. Ты слышишь меня?
— Да, Илне, хорошо. А работать его можно заставлять? Или он в отделе будет вместо статуэтки стоять?
— Работать — можно.
— И на том спасибо!
Дюк демонстративно перекрестился на меня и молитвенно сложил руки.
— Дюк, можно я с ним переговорю в твоем кабинете?
— Да, милуйтесь себе на здоровье, только стол не разнесите!
Когда Дюк злой, он всегда несет всякую чепуху.
Я подождала пока за ним закроется дверь и подошла к своему рабу.
— Ты удивляешь меня с первой минуты, Клайв.
— Больше, чем кино и дешевые женские романы?
Я рассмеялась.
— Ты бы хотел тут работать?
— В главном административном корпусе? Шутишь? Да!
— Дюк — мой старый и хороший друг. Он жесткий, но справедливый руководитель. Если ты продержишься в его отделе год — он даст тебе самую отменную характеристику. И скорее всего, после того, как ты получишь статус свободного гражданина, он возьмет тебя на работу, обновив договор. Это хороший шанс, Клайв, не находишь?
— Да, Илне.
Его голос дрогнул, и он наконец-то поднял голову.
— Клайв, я же не пожалею об этом, правда?
— Нет!
Я коснулась пальцами его щеки. Она была такой мягко, такой теплой, гладкой.
— Вот откуда у тебя такой загар, да? Ты действительно прогуливал уроки, загорая?
Он кивнул.
— Клайв Люцифер Мэрон, ты самый наглый и бессовестный человек, которого я когда-либо видела!
— Ты просто очень плохо знаешь людей, Илне Сой, — парировал он и потерся щекой об мою руку.
— Ну тебя. Вставай. И иди работать! Вечером я заберу тебя.
Он не встал.
— Илне! Спасибо тебе. Я… никогда не забуду. И не подведу тебя.
— Поднимайся, Клайв, иначе этот старый развратник действительно подумает о нас какую-нибудь гадость.
Клайв встал. В его глазах не было обычного, свойственного ему снисхождения, а губы были плотно сжаты, вместо присущей его физиономии ухмылке. Я вдруг подумала, что очень редко вижу его таким, настоящим.
— Иди, Клайв, будь умничкой!
И я чмокнула его в скулу, от чего он покраснел.
Но из кабинета мы вышли с невозмутимым видом.
— Тадек, покажи новичку его место и растолкуй, чем он будет заниматься, а я провожу леди Сой в ее отдел и выкажу ей нашу совместную благодарность за любезно оказанную помощь.
Тадеуш кивнул и указал Клайву на стол рядом с собой.

— Илне, последний момент.
Мы шли с Дюком по коридору, в направлении моего отдела.
— Да, Дюк.
— Ошейник, Илне. Он раб, как бы ты к нему не относилась. Сегодня может еще никто и не заметит или сделает вид, но завтра, он должен быть в ошейнике. Дома — хоть голышом его выгуливай. Но мне в отделе проблемы не нужны. Свободные — свободны, рабы — в ошейнике. Специально предупреждаю, чтобы ты сама этот вопрос уладила. Придет завтра с голой шеей — я его сам окольцую. Ты понимаешь меня, Илне?
Я остановилась.
— Да, Дюк, я понимаю. И завтра он придет в ошейнике. Спасибо. Не провожай.
Дойдя до своего стола я написала Алексу Грину вежливое официальное письмо, выказав свои сожаления, что не смогла присутствовать на аукционе его Школы.
Рабочий день подошел к концу. Теодор вызвал меня за несколько минут до того, как я уже собралась покинуть офис.
— Илне, это твоего раба сегодня принял на работу Дюк?
— Да, Тео, с этим проблемы?
— Нет, что ты, никаких проблем. Просто уточнил, для порядка. Должен же я знать всех своих сотрудников. Там, у Дюка в отделе, кажется было какое-то волнение сегодня?
Он спросил это как можно непринужденнее.
— Тео, я не знаю, я же ничего в этом не понимаю. Так, зашла, кое какие моменты уточнить, а тут выяснилось, что у Дюка есть свободное место. Почему бы не пристроить своего раба, правда? И при деле будет и тратиться на его содержание не придется.
— Да, конечно, Илне. Кажется, Дюк доволен, говорит, что толковый парнишка.
— Я рада.
— Илне?
— Ммм?
— Может заедем, выпьем чего-нибудь?
— Нет, Тео, знаешь, устала очень. И домой надо, Йэсли там, наверное, уже последнюю пару туфель догрызает.
— Ты так и не сдала этого зверя куда следует?
— Ну что ты, Тео. Разве я могу? Это же считай, твой подарок!
Тео рассмеялся.
— Береги его!
— Как зеницу ока, Тео!
И я пошла в отдел Дюка за своим рабом.

X
Теперь мы каждое утро приезжали на работу вдвоем. Клайв успевал приготовить завтрак и перекус для меня. Иногда, когда возможности совпадали, мы обедали вдвоем. Вечером я забирала Клайва, и мы ехали домой.
В первый же вечер, после работы, мы заскочили с Клайвом в магазин, и я купила тонкую серебристую цепочку с маленькой прямоугольной подвеской. Мастер за пару минут выгравировал на одной стороне имя Клайва, а на другой мое и номер телефона.
Все это время Клайв стоял рядом и играл желваками. Я не стала надевать на него цепь в магазине. Слишком уж он был раздражен этим событием.
Дома, после ужина, я достала цепь и попросила надеть.
Клайв молчал, смотрел ненавидящим взглядом на цепочку и не шевелился.
— Клайв, это даже не ошейник, считай, что украшение.
Он молчал.
— Я не могу отпускать тебя из дома без ошейника, ты же знаешь.
Йэсли сидел между нами и тревожно крутил головой, переводя взгляд то на меня, то на Клайва.
— Это всего лишь на год! Я выбрала самую простую и незаметную модель. Под рубашкой вообще не будет видно. Клайв! Если ты не послушаешься, Дюк завтра на тебя нацепит самый настоящий, служебный. С номером отдела, в котором ты работаешь!
Клайв вздрогнул и прищурился.
— Ну что за упрямец мне достался! На колени!
Его глаза распахнулись от удивления, но он быстро взял себя в руки и опустился на колени.
Я расстегнула воротник его рубашки и накинув цепочку на шею защелкнула замок. Клайва трясло.
— Ну что с тобой? Ты же носил ошейник и раньше, и в Школе. Клайв?
— Ненавижу! — прошипел он и закрыл глаза.
Я попыталась погладить его по щеке. Он не уклонился, но застыл, словно каменный, никак не реагируя на ласку. Я вздохнула.
— Хорошо. Иди спать, Клайв. Завтра длинный рабочий день.
— Я приберу тут, — глухо ответил он.
— Нет. Я сама приберу, иди.
— Может я тогда с барсом погуляю? — в его голосе звучала странная мольба.
— Ну, хорошо, если хочешь — погуляй.
Клайв поднялся, позвал Йэсли и захватив поводок вышел на улицу.
Мне было очень сильно жаль его. Ни один человек не заслуживал такого унижения! Но что я могла сделать? Утешало только то, что уже чуть меньше чем через год я смогу дать Клайву вольную.

Через пару дней Дюк попросил прислать ему копию диплома Клайва и какую-то выписку. Я захватила флэшку на работу и в обеденный перерыв не поехала с коллегами в кафе, решила наконец-то посмотреть информацию по Клайву.
Открыв пакет с перекусом, который мне каждый день заботливо собирал этот парень, обнаружила там два сэндвича, яблоко и пакет сока.
Вставив флэшку в гнездо, я задумчиво укусила бутерброд. На экране замелькали папки. В первую очередь я нашла скан диплома и убедившись, что это именно то, что нужно, отправила его на почту Дюка. Табель и выписка с оценками не были для меня шокирующей информацией. Я это все уже видела в день нашего знакомства. Ничего кошмарного, конечно, но трудолюбием Клайв в Школе не отличался. А вот характеристика выглядела впечатляюще! Действительно, горько осознавать, что твой бывший купил тебе какого-то бандита, даже не удосужившись поинтересоваться его данными. Секретарь не поскупилась на эпитеты и рекомендации, если следовать которым, Клайва следовало держать в ежовых рукавицах. Им очень повезло, что мой бывший срочно решил купить раба. В случае чего, честная характеристика была бы доказательством, что покупатель знал, что брал. Немного поколебавшись я открыла журнал поощрений и наказаний. Первый раздел был девственно чист. Кто бы сомневался! Зато второй переплюнул характеристику. Даже если учесть, что вирусная программа, когда-то работала с этим файлом, все равно, читать это было сложно. Пугало не только количество всевозможных проступков, но и обилие самых строгих наказаний. Может с оценками Высшая Мужская Школа Рабов и мухлевала, но характеристика и кондуит Клайва, надо полагать, были написаны честно. Последняя строка в журнале наказаний, сразу после даты исполнения — видео файл. Данный столбец, как правило, оставался пустым. За все время пребывания в Школе редкий ученик удостаивался такой чести, чтобы его порку специально засняли на видео и прикрепили к кондуиту. У Клайва это часть таблички была заполнена чуть ли не на половину.
Мне стало холодно и неуютно. Плеть, розги, стек, ремень, еще ремень, снова стек, опять ремень, плеть, иногда карцер — к Клайву применили весь дисциплинарный спектр. Цифр меньше полусотни почти не было! Да это не Школа, а пыточный лагерь какой-то. Но я же выборочно просматривала документы каждого десятого выпускника! Ничего подобного никогда не мелькало в документах.
Аппетит пропал. Я заверну все обратно в пакет. Даже сока не хотелось. Налив себе из кулера холодной воды, жадно отпила. Видео смотреть не стала. Файлы позакрывала, флэшку извлекла и бросила в сумку. Трясло меня еще несколько часов.

— Илне, с тобой все хорошо? — тихо спросил Клайв.
Мы сидели в машине и ехали домой.
— Устала.
— Хочешь я тебе перед сном массаж сделаю?
— Не знаю, там видно будет. Клайв?
— Да?
— Как ты попал в Школу Рабов?
— Они меня купили по объявлению. Посчитали, что на парне с хорошей родословной можно отлично нажиться. Тем более, что дома я получил неплохое среднее образование. Да и продавали меня не дорого.
— Но почему у тебя такие страшные оценки и куча дисциплинарных взысканий?
Клайв вскинулся.
— Наконец-то посмотрела файлы?
— Не все. Почему, Клайв?
Он пожал плечами.
— Ну ошибись они, с кем не бывает. Может я просто необучаем!
— Хватит валять дурака! По всей конторе легенды хотят, что Дюку достался какой-то гений. Говорят, что тобой даже из спец корпуса интересовались.
— Да врут они! Кому-то из личных шоферов парктроник перепрошить понадобилось, всего-то.
— Хорошо, пусть так. А вирус откуда появился?
— Илне, вот этого я не знаю! Дюк меня тоже спрашивал. Я не знаю, кто вам подкинул эту зверушку.
— Но ты же знаешь, кому доверял программу.
Клайв вздрогнул.
— Что с тобой?
— О программе знал только Грин, — тихо ответил Клайв.
— Грин? Алекс Грин, директор Высшей Школы? Он знал?
— Да.
— Знал и покрывал тебя?
— Не совсем…
— Не юли, Клайв! Рассказывай, быстро!
Я уж собиралась сказать, что приказываю, но в этот момент Паркс тактично пискнул, а потом сообщил, что мы прибыли в точку назначения, то есть домой.
— Выходи! Ставишь машину в гараж, накрываешь ужин. За столом все расскажешь. Всю правду, все как было, слышишь меня, Клайв?!
— Да, Илне.
— Иди.
Я была в прострации. Дела с этой Школой выглядели все хуже и хуже. А мой раб, неизменно полон сюрпризов. До его освобождения оставалось чуть больше, чем полгода, а я по-прежнему плохо его знала. А ведь мне придется в суде поручиться за его благонадежность!
Пока Клайв занимался машиной и ужином, я переоделась и сходила в душ. В этот раз я выбрала горький норд. Холодный ментоловый аромат очень подходил настроению этого вечера.

XI
Ужин прошел в тишине, которую время от времени прерывали тоскливые вздохи Йэсли, он всегда чувствовал мое настроение и очень нервничал, когда мне было плохо.
Клайв убрал посуду в раковину и налил мне кокосовый фрэш.
— Рассказывай, Клайв, — устало попросила я.
Клайв задумчиво теребил ухо ирбиса, прислонившегося к его колену.
— Ты помнишь, как мы познакомились?
— Естественно!
— Кода ты ушла Бэйкли потащил меня к директору. Если бы это был только внутренний конфликт, он бы и сам со мной разобрался, но раз замешан был инспектор, администрация просто обязана быть в курсе.
Я кивнула.
— Грин проверил, прогулов за мной не числилось. Оценки тоже были не блестящими, так что ничего не выдавало программу. Ничего бы и не было, если бы не зашла старуха Элизабет.
— Клайв! Ты имеешь виду Элизабет Шаброль? Профессора этики?! Как ты вообще можешь так отзываться об этой леди?
Он недоуменно пожал плечами.
— Она вспомнила, что на днях меня должны были высечь за что-то там и вместо ужина поставить на колени в жилом корпусе. Этой записи в журнале не было. Грин предположил, что Элизабет могла забыть внести запись, но та уверяла, что вносила. Более того, она оказывается в конце рабочего дня все свои рабочие файлы копировала и отсылала себе на почту! В общем, когда документы сравнили, картина была потрясающей. Там чуть всю администрацию не вздрючили.
Клайв довольно улыбнулся.
— А потом?
— А потом они запустили полую проверку по всем фамилиям, опираясь на файлы Элизабет и всплыли еще несколько фамилий ребят, которым я помогал.
— Это ужасно, Клайв!
— Да уж, веселого было мало. Грина утешало только одно: инспекция прошла успешно и в ближайший год ему ничего не грозило. Да и не факт, что ты бы смогла обнаружить подделку оценок у горстки учеников, когда в Школе учатся несколько тысяч рабов.
— Не факт, Клайв, не факт. Вас всех высекли?
— На кануне экзаменов и аукциона? Чтобы товар потерял свой вид?! Илне, все куда хуже.
— Куда же хуже, Клайв?
— Сначала нас заперли в карцер. Потом Грин пригласил меня к себе и попросил рассказать, как я это сделал.
— И ты рассказал ему?
— Сначала нет. Грин сказал, что в таком случае, нас всех продадут в медицинский центр.
— Куда?
— В медицинский центр, Илне.
— Но у тебя же не медицинская специальность, Клайв!
— А нас туда не для работы продают.
— А для чего?
Мне почему-то стало страшно от того, как окаменело лицо Клайва.
— Медицинские центры покупают рабов для опытов. Разве ты не знала?
Я растерялась. Что-то такое мелькало, какие-то слухи ходили по новостям и в газетах, но я никогда не обращала на такие разговоры внимания.
— И тут позвонил Дик Андерсон, сказал, что ему срочно нужно купить раба, плевать какого, лишь бы быстро и дешево. Вроде как у его невесты праздник и он хочет сделать ей подарок.
Я закрыла лицо руками, так мне было стыдно.
— Прости! — голос Клайва, выражал сожаление.
— Ты не виноват. Рассказывай.
— И Грин предложил мне сделку: я рассказываю, как перебил файлы, за это мне дают диплом, продают Андерсону, а парням ставят оценки по результатам экзаменов. Сдадут — пойдут на аукцион. Не сдадут — их выкупит медицинский центр. Хорошая сделка, честная.
— Ты согласился?!
— Илне, а я должен был отправить своих друзей на долгую и мучительную смерть? У ребят хоть шанс появился. Тем более, что мы больше с кондуитом жульничали.
— Значит про программу и как ей пользоваться знал только Грин?
— Он только флэшку отобрал. Илне, если ты его подозреваешь, то зря. Грин нормальный мужик.
— Нормальный? Торгуя рабами с фальшивыми дипломами?
— Илне, — почему-то Клайв рассмеялся, — у меня самый подлинный диплом. Пусть там не высокие баллы, но их мне сделала не программа! А выставлять оценки по текущим, в исключительных случаях не запрещено, тем более, что покупатель знал ситуацию, торопил и был согласен.
— Все равно! Это не честно.
Клайв улыбнулся. Йэсли расслабился и заурчал.
— И, кстати, ты оказывается такой виртуоз в своем деле. Почему у тебя низкие баллы?
— Так я особо и не старался на уроках, скучно же. Лишь бы не «неуд». А где-то учителя просто занижали. Особенно Шаброль. Эта вообще старалась больше всех.
Глаза Клайва потемнели.
— Что с тобой? Успокойся, все хорошо! Она просто очень дисциплинированная и требовательная!
Клайв отвернулся.
— Да, конечно, как скажешь, Илне.
— Значит ты уверен, что вирус нам подкинул не Грин?
— Уверен. Да и мотива у него нет. Это действительно лучшая Школа в стране, а Грин мудрый и честный руководитель. Он и флэшку-то отобрал, чисто из порядочности.
И тут я вспомнила одну вещь!
— Клайв, а откуда у тебя на карте деньги? Среди твоих документов нет ни одного трудового договора и практику ты по специальности проходил в Школе, тебя не отправляли ни в какую организацию!
И я снова вижу бешенство в его глазах. Он с трудом сдерживается, чтобы не сказать какую-то грубость.
— Клайв, я не возьму твои деньги. Я просто хочу знать, откуда они? Это только твой счет, обещаю! Но ты же можешь ответить?!
Он упорно молчит, закусив губу.
— Ну хорошо, не хочешь, не отвечай. Надеюсь, ты не взломал какого-нибудь толстосума? — попробовала пошутить я.
Клайв отрицательно качнул головой и хрипло ответил:
— Это… честные деньги.
— Ну и отлично! Значит все хорошо. Иди, погуляй с барсом.
Я почти вытолкала этих двоих из дома.
Перемыв посуду и потушив на кухне свет, я зашла в свою комнату. Мне почему-то не давало покоя то, что Клайв сказал про Элизабет Шаброль. Профессор этики всегда производила очень приятное впечатление.
Я еще раз открыла журнал Клайва и пробежалась глазами по проступкам. Ну, в том, что он полон дерзости и непокорства, я знала и так. Я стала просматривать наказания, подписанные Элизабет. Они всегда были максимально строгими. Почти всегда это была плеть и с фиксацией. Количество ударов не превышало вину, но обязательно было максимальным. И абсолютно все наказания от Шаброль имели видео файл.
Это было странным. Зачем она просила снимать порку ученика на видео? Это, конечно, не возбранялось, но выглядело очень неуместным. Обычно снимали наиболее жесткие наказания, за очень серьезные проступки, чтобы иметь запись, свидетельствующую, чтоб все было в рамках дозволенного. И, как правило, несколько таких видео делалось исключительно для галочки. Некоторые покупатели желали иметь доказательства того, что раба воспитывали примерно. Шаброль же приказа сделать видео с каждого, назначенного ею наказания. Зачем?
Я поколебалась несколько секунд, потом открыла первый попавшийся видео файл.
Запись от февраля прошлого года. Тело Клайва было подвешено за руки так, что он едва касался ступнями пола. Камера располагалась над головой экзекутора. Раздался какой-то шорох, потом короткий свист, в кадре мелькнула рука и тело Клайва вздрогнуло. На спине появился длинный рубец, который темнел на глазах. Снова шорох, рукоятка бича в руке экзекутора, свист, еще одна полоса на спине и громкий стон. Я с ужасом смотрела на экран. Это же дико! Как можно так обращаться с человеком?! Третий удар и тело Клайва подтягивается на подвесе, словно надеется избежать порки. Я чувствую его боль в каждом крике, хотя колонки работают на минимуме. Смотреть на это просто невозможно! Я не знаю сколько ударов прошло, прежде чем услышала голос, полный лютого бешенства:
— Развлекаешься? Она тоже любила на это смотреть!

XII
Клайв дрожал всем телом, сжимая в руках поводок и смотрел на меня каким-то безумным взглядом. А рука на экране продолжала орудовать бичом, полосуя спину виновного и вырывая из его глотки крики боли и страданий.
— Нет, Клайв, это не то, что ты подумал! Это… просто ужасно!
— Находишь?
Непослушными пальцами я останавливаю видео и кадр замирает. Крупным планом — истерзанная спина и напряженные мышцы. Я пытаюсь свернуть окно, бестолково от волнения вожу курсором по экрану. Наконец мне удается закрыть файл, и я смотрю на Клайв полными слез глазами.
— Клайв, это бесчеловечно!
— Ну что вы, леди Сой, это же, как вы выразились? Разумная и цивилизованная форма рабства! Надо же как-то приучать раба к покорности и смирению, правда? И наказывать за проступки. А то он чего доброго бросит тень на приличное заведение!
Клайв усмехнулся так, что у меня мороз по коже прошел.
— За что, Клайв, за что они так?
— Да разве я помню?
Он пожал плечами.
— Это для Шаброль снимали?
Я кивнула.
— А, ну тогда за манеры и дерзость скорее всего.
Я больше не могла сдерживаться и зарыдала.
— Ого! Илне, ты чего?!
Он потянулся ко мне, попытавшись стереть слезы и как-то само собой получилось, что прижал к своей груди.
— Ну все, Илне, успокойся, все же хорошо.
Клайв гладил меня по голове, крепко обнимая, а я рыдала, как девчонка после первого неудавшегося свидания, и ни как мне могла успокоиться. Йэсли скулил, приникнув к нашим ногам.
— Илне, пожалуйста, не плачь!
Он прижался подбородком к моей макушке и обнимал двумя руками. Мы стояли так несколько минут и постепенно я успокоилась.
— Ну вот, уже лучше. Нашла из-за чего рыдать! Пошли на кухню, я тебе глинтвейн сделаю.
Он притащил меня на кухню, усадил за стол и занялся глинтвейном.
— Клайв, ты, наверное, ненавидишь нас всех, да?
Он поставил передо мной кружку горячего напитка, подвинул ближе табуретку и сел почти вплотную ко мне.
— Вас, это кого? Тебя и Йэсли что ли?
Я не сдержалась и шлепнула его по плечу.
— Ну почему ты все время ерничаешь, Клайв?!
— Не знаю, Илне, этику я прогуливал активнее всего. Пей, дорогая.
Я цедила глинтвейн маленькими глотками и смотрела на Клайва, сидевшего рядом с беззаботным видом. Как он смог сохранить себя таким, после всего, что ему пришлось пережить?!
Йэсли, убедившись, что уже все хорошо, снова начал шалить, пытаясь время от времени отгрызть Клайву ногу.
— Ну все, прекрати! Плохой кот, плохой!
Йэсли тут же вцепился в ногу Клайва зубами и тот взвыл.
— Вот мерзавец, откуда только ты такой взялся?!
— Мне его Тео подарил.
— Кто?!
— Теодор, глава административного корпуса.
— Твой шеф?
— Наш шеф.
Я рассмеялась.
— Ничего себе дела!
Было видно, что Клайв растерялся.
— Мы встречались. А потом его поставили начальником, и я сказала, что это не этично. Он был не согласен, но я все равно не могла так. Он вез меня с последнего свидания, на котором я ему сообщила о разрыве, и, неожиданно, на дорогу выскочил маленький ирбис. Тео не успел затормозить, а малыш подпрыгнул от страха, оказался на капоте и проехался по лобовому. Мы отвезли барса к ветеринару, но тот сказал, что котенок умер еще по дороге, мы привезли труп. Я завернула его в свою кофту, чтобы отвезти за город и там похоронить. Заехала домой, чтобы выбрать коробку. Когда вернулась — котенок шевелил лапками. Я оставила его дома и выхаживала несколько дней. Вот, выжил.
— Обалдеть!
— Да, Тео порывался сдать его в зоопарк, но я ему сказала, что если только он кому-то заикнется, что у меня живет неучтенный ирбис, то я его самого похороню!
— Но это же не законно!
— Законно. Считается, что Йэсли болен и находится у меня на благотворительном лечении. А я — как бы волонтер. Потому ему и корм выдают со скидкой. Когда выздоровеет, тогда его скорее всего заберут в зверинец. А пока, друг Тео каждый год обеспечивает нас всеми необходимыми документами.
— А почему его так зовут?
Я помолчала, подбирая слова.
— Понимаешь, Клайв, я слишком часто попадаю в какие-то странные, неприятные истории. И вот тогда тоже, мало того, что мне пришлось расстаться с парнем, так еще чуть котенка не задавили.
— Ты-то причем? Шеф же за рулем был.
— Ну да, но все равно, у меня такое чувство, что все неприятности случаются только из-за меня. И когда мы везли барса к ветеринару, я загадала, что… если котенок выживет, то…
— То, что?
— То все будет хорошо!
— Ясно. Потому он Йэсли?
— Да.
— И он выжил!
— Как видишь.
— И все хорошо?
— Пока нет. После разрыва с Тео, черт меня, то есть Вэнди, познакомила с Диком. Но все равно! Я верю, что все будет хорошо, ведь Йэсли все же выжил!
Клайв усмехнулся и потрепал ирбиса за шею.
— Повезло же тебя с хозяйкой, парень.
— Находишь?
— Нахожу, — с вызовом ответил он.
Я промолчала.
Мы допили глинтвейн и меня потянуло в сон.
— Иди, ложись спать, Илне, я сполосну кружки и приду.
Да, он так и спал каждую ночь в моей кровати. Сначала я очень его стеснялась и только страх перед ночными кошмарами и то, что ирбис отказывался теперь спать со мной без Клайва, вынуждало оставлять этого парня в спальне. А потом я привыкла.

Йэсли тихо отворил лапой дверь и запрыгнул на кровать, устраиваясь у меня в ногах. Клайв лег на свою половину и вытянулся, накрывшись пледом, который притащил из своей комнаты на третью ночь.
— Илне, ты спишь?
— Почти, что ты хотел, Клайв?
— Илне, почему тебе сняться кошмары?
От такого неожиданного вопроса я резко села.
— Шшшш, все хорошо, Илне!
Он сел рядом.
— Просто, если тебе нужно выговориться — расскажи. Может тебе станет проще.
— Клайв, у меня все хорошо. Поверь, куча психологов провели со мной миллионы тестов после той истории и у меня все отлично. А кошмары… они пройдут. Уже не каждую ночь… и не так...страшно, а….
Голос осекся, и я задрожала.
Клайв притянул меня к себе одним сильным движением и крепко обнял.
— Все хорошо, Илне, не рассказывай, если не хочешь. Спи. Со мной не снятся?
— Нет, я просыпаюсь раньше, чем это начинается и тут же засыпаю.
— Хорошо. Засыпай.
Он легонько толкнул ногой в бок барса, вытаскивая из-под него мое одеяло, заботливо укрыл и уже без стеснения обнял.
— Спи, Илне, я тебе завтра блинчики с творогом и изюмом на завтрак сделаю и всяких других вкуснятин приготовлю на работу.
И я уснула. Мне действительно перестали сниться кошмары с тех пор, как Клайв стал засыпать в моей комнате.
Йэсли втерся между нами и тихо засопел, устраиваясь по удобнее.

XIII
Лойя позвонила мне за десять минут до обеденного перерыва.
— Илне, ты хотела поговорить?
— Да, Лойя, давай пообедаем вместе?
— Конечно дорогая, заехать за тобой?
— Нет, я сама приеду.
— Как всегда, «Ледяная Луна»?
— Да, подъезжай, я сделаю заказ на нас двоих.
— Хорошо! Только на двоих, красавчика своего не берешь?
Лойя рассмеялась своим нежным, красивым смехом.
— Нет, он занят. Дюк гоняет его в хвост и в гриву. Если Дюку позволить, он своих работников даже в туалет скоро перестанет пускать!
Лойя прыснула.
— Закажи мне крабовый стейк и березовый сок, пожалуйста! А салат на твое усмотрение.
— Хорошо, Лойя, жду тебя.

Я приезжаю в кафе раньше сестры, так как мне ближе. Вежливый официант с приятной улыбкой принимает заказ и обещает, что все принесут в самые короткие сроки. Хороший мальчик, нужно будет оставить ему щедрые чаевые.
Лойя появляется, как всегда эффектно производя впечатление на окружающих. Мужчины сворачивают шеи, женщины смотрят, кто с восхищением, кто с завистью, а бармен чуть не уронил бокалы. Белые узкие брючки подчеркивали стройность ее ног, а каблуки придавали легкости походке. Короткий пиджачок из нежной белой кожи едва доставал до талии и был не застегнут, давая всем рассмотреть топ цвета морской волны. Волосы она распустила, что ей всегда шло.
— Лойя, ты выглядишь просто чудесна, дорогая!
Я чмокнула сестричку в щеку и тут же появился официант, расставляя на столике тарелки.
— Ух, я голодна, тигрица и целый снежный барс!
Еще один предмет зависти всех девушек — Лойя всегда имела отменный аппетит и при этом очень стройную фигуру.
Когда обед перетек в стадию напитков, я перешла к сути нашей встречи.
— Лойя, ты все еще общаешься с тем парнем, Филиппом Максвеллом?
— Да, конечно! Недавно он устраивал вечеринку для своей очередной пассии, все остались довольны, Фил благодарил, а что?
— Понимаешь, а не мог бы он достать для меня одну информацию? Не официально. Я, конечно, могу сделать запрос, но не хочу привлекать внимания.
— Илне, а ты изменилась с некоторых пор!
Лойя посмотрела на меня с любопытством.
— Так может или нет?
— Это зависит от того, что конкретно тебе нужно, Илне.
Я положила перед Лойей листок с цифрами.
— Пожалуйста, все что возможно. Любая информация. Естественно, я буду благодарна.
— Илне?!
— Лойя, это законно! Я имею право доступа к этим данным, просто не хочу делать официальный запрос. Не хочу, чтобы кто-то узнал, что я интересовалась этими материалами.
— Хорошо, Илне. Я попрошу Фила и, если это возможно, он сделает.
— Спасибо тебе, Лойя!
— Ну что ты, сестричка, ничего такого! Кстати, ты хоть расскажи, как у тебя дела, как этот… Мэрон кажется?
— Все хорошо, Лойя. Он работает в соседнем отделе. Когда истечет годовой срок его владения, я дам ему свободу.
— Зачем, Илне?
— Потому что я хочу, чтобы он был свободным!
— А просто так им пользоваться ты брезгуешь что ли?
— Что? Ты, о чем, Лойя?
Я покраснела.
Лойя улыбнулась.
— Илне, ты хочешь сказать, что ни разу им не воспользовалась? Такой красавчик живет в твоем доме, ты абсолютно свободная женщина, и вы… не…?
— Нет, конечно! Лойя, как ты вообще можешь такое говорить!
— Потому что он раб?
— Лойя! Нет!
— Тогда почему?
— Что за странный вопрос? Просто не хочу!
— Не в твоем вкусе?
— Лойя!
— Хорошо. Тогда… может ты сдашь мне его на пару дней, если тебе он за этим делом не нужен?
Я впала в ступор.
— Лойя, да у тебя от ухажеров отбоя нет!
— Да. И что? Твой Мэрон весьма хорош. У тебя к нему интереса нет, а у меня есть. Тебе не жаль для меня игрушки?
— Я… не могу так.
— Почему?
— Лойя, потому что он живой человек, я не могу ему приказать… такое.
— Не надо приказывать, просто отдай на пару дней. Уверена, приказывать ему не придется, он еще и умолять будет!
Лойя рассмеялась.
— Так что?
— Не обижайся, но нет.
— Ревнуешь?
— Нет! Лойя, просто…
— Просто он тебе очень нравится, сестренка, но ты боишься в этом, признаться. Не нужен мне твой парень, не переживай! Илне, просто начни уже жить и все будет хорошо. Я люблю тебя.
Лойя взяла листок с цифрами, убрала его в свою сумочки и ласково поцеловала меня на прощание.
— Мне нужно ехать, Илне, спасибо за обед. И обещай мне одну вещь!
— Все, что попросишь, Лойя!
— Если ты, когда—нибудь соберешься продавать Мэрона — позвони мне первой, ладно?
Мы обе рассмеялись и Лойя покинула кафе.
Я заплатила по счету, оставив официанту приличные чаевые и поехала на работу.

Еще в коридоре я почувствовала, что-то не ладное. Коллеги смотрели на меня, кто с любопытством, кто, демонстративно отводя глаза, словно боялись встретиться взглядом. Странно. Что могло случиться за время обеда?
— Илне!
— Тадек, привет, ты что тут делаешь?
Тадеуш сидел на моем рабочем месте и нервно барабанил пальцами по столу.
— Тебя жду!
— Тадек, что случилось?
— Ты лучше зайди в наш отдел. И чем скорее, тем, лучше!
Я бегу по коридору, проклиная высокие каблуки и думая только о том, что могло случиться с Клайвом. Но за столом его нет.
— Они в кабинете у Дюка, — подсказывает мне кто-то и я спешу между столами к двери, из которой слышны странные, непонятные, но явно знакомые мне звуки.
Я дергаю ручку, но дверь закрыта на замок, изнутри.
Шорох. Свист. Щелчок. И… я слышу сдавленный стон.
Кулаками, так что боль отдается до локтя, я бью в дверь, потому что уже понимаю, что там происходит.
Шорох. Свист. Щелчок.
— Дюк, открой эту чертову дверь или я убью тебя!
Я ору на весь отдел, почти не контролируя себя.
Шорох. Свист. Приближающиеся к двери шаги и щелчок открывающегося замка.
Я врываюсь в кабинет Дюка, с силой оттолкнув его с прохода.
— Нет, о… нет!
Клайв лежит поперек рабочего стола Дюка, без рубашки, с руками, закованными в наручник и вытянутыми перед собой, а из прокушенной губы сочится кровь.
— Дюк, я убью тебя! Что происходит?!
— Спасибо, Зак, можешь идти.
Зак, местный охранник, кладет на стол, рядом с растянутым телом Клайва, магнитную плеть и выходит из кабинета.
Я с ужасом смотрю на электронное табло, где выставлен уровень боли. Из возможных двенадцати, там мигала красная десятка.
— Дюк!!!
— Илне, он сам нарвался. У меня не было выбора. Я не мог ему спустить такую дерзость при всех.
— Где ключ от наручников?
Дюк подходит к столу и касается наручников. Они тут же раскрываются.
— Клайв, ты можешь встать? — шепчу я.
— Илне, ну конечно он может, ему всего-то назначали пятнадцать, из которых он получил только девять!
— Девять?! Дюк, девять ударов магнитной плетью почти на максимуме? Ты ума лишился?
— Илне, он нагрубил мне. Это не допустимо. Что я должен был делать?!
— Выписать мне штраф, ублюдок!
— Штраф? Илне, за подобный проступок хозяин раба платит сумму почти в полторы твоих месячных зарплаты! Это же публичное неповиновение. А Люц еще и ругался, как стажер педвуза в день первого аванса.
Клайв уже почти выпрямился, но все еще придерживался двумя руками за край стола.
— Где рубашка?! — рявкнула я в сторону Дюка.
— На диване, — как-то спокойно ответил мне Клайв, — я сам возьму.
— Клайв, ты уверен, что можешь двигаться?
— Конечно, — он немного поморщился.
И тут в кабинет зашел Тео.

XIV
— Доброго дня!
Он заинтересованно глянул на Клайва, который натягивал рубашку, потом на плеть и наручники, лежащие на столе и хмыкнул.
— Столько всего интересного происходит в наших стенах, а я, как всегда, все узнаю последним. Вы ничего рассказать мне не хотите?
Тео придвинул к столу, на котором только что пороли Клайва стул и сел.
— Он высек моего раба!
— Потому что тот публично проявил дерзость и неповиновение!
— Ты должен был позвонить мне, и мы бы договорились!
— Ни черта я тебе не должен, меня не устроил бы штраф, если каждый щенок может послать меня матом!
— Да я тебя, Дюк, сейчас не просто пошлю…
— Хватит!
Мы умолкли.
— Клайв Люцифер?
— Да, сэр!
— Теодор Уотерс.
Клайв вежливо кивнул.
— Вы в состоянии сейчас объяснить, что произошло?
— Да.
— В таком случае я и леди Сой слушаем вас.
Клайв уже полностью оделся и застегивал пуговицы на манжетах рукавов.
— Мы с ребятами обсуждали одну программу…, — Клайв сглотнул, удачно замаскировав ошибку волнением, — и один из сотрудников предположил, что…
Все же Клайв потерялся.
— Я вас внимательно слушаю, Клайв Люцифер! — в голосе Тео зазвучал металл.
— Я не могу, — тихо ответил Клайв и опустился перед Тео на колени, заложив руки за голову.
Тео еще раз хмыкнул.
— Встаньте! Я откровенный аболиционист и мне не приятно всяческое унижение человеческого достоинства!
Конец фразы Тео произнес с угрозой в голосе, посмотрев на Дюка в упор.
Клайв поднялся.
— Простите, сэр.
— Теодор Уотерс.
— Да, конечно.
— Дюк, тогда может ты мне расскажешь, что тут произошло, а?
Дюк посопел, видимо прикидывая, как лучше все изложить и начал:
— В тот день, когда нам привели Люца, кто-то закинул в мой отдел вирус. Странный вирус. Он копировал файлы, и мы не знали, как его остановить. И тогда Илне предложила прислать своего раба. Парень остановил работу программы, потому очистил все системы. Я взял его на работу. А сегодня кто-то из парней брякнул, что вирус могла подкинуть Илне.
— Что?!
И я, и Тео почти выкрикнули это.
— Я так не считаю! Но парни предположили. А Люц полез в драку. На свободного, Теодор! И когда я приказал ему сесть на место, он…
Дюк умолк и зло посмотрел на Клайв, тот усмехнулся.
— Ясно, — коротко отозвался Тео.
— И я пригласил Зака. За оскорбление и публичное неповиновение, рабу полагается пятнадцать ударов магнитной плетью. Уровень боли: от шести до десяти.
— Вы, с Заком, конечно, по максимуму выставили, да? — не столько спросил, сколько уточнил Тео.
— А я должен был ей штраф выписать?!
— Для начала, ты мог мне рассказать правду о том, как этот парень оказался в твоем отделе. И что у вас была атака, которую этот юноша помог вам отразить. И тогда, мы бы смогли провести проверку, определить источник и ничего подобного, как сейчас, не произошло бы!
— Извини, — пробормотал Дюк.
— Почему твои парни решили, что леди Сой может быть к этому причастна?
— Странное совпадение просто. Вирус никто не мог блокировать, а тут появляется Илне и приводит парня, который играючи справляется с проблемой.
— Илне?
Я жму плечами.
— Ты же знаешь, я даже регистрируюсь всегда, как минимум, с пятой попытки. Я не имею никакого отношения к вирусам. А Клайв до этого никогда не был в этом здании.
— Клайв Люцифер, как вы считаете, как вирус мог попасть в наши системы?
— По почте.
— С подробностями, пожалуйста.
— Нужно вспомнить точное время, во сколько вирус активировался и узнать, какие письма и от кого приходили. В одном из писем должен быть файл, запускающий вирус.
— Дюк, ты все понял?
— Само собой.
— Работай!
Дюк тут же вышел из собственного кабинета.
— Ну и как вы сейчас себя чувствуете, Клайв Люцифер?
— Благодарю вас за заботу, Теодор Уотерс, весьма неплохо.
— Магнитные плети в Высшей Мужской Школе Рабов не в ходу?
— Это был дебют.
Я во все глаза смотрела на словесную игру своего начальника и раба.
— Этот девайс не рвет кожу, не оставляет следов, но причиняет гораздо большую боль, нежели ременная плеть.
— Вы абсолютно правы, по ощущениям, разница просто гигантская.
— И это вам еще не выставили максимальный уровень боли. Интересуетесь?
— Ну что вы, я не на столько любопытен!
И они не выдержали, заржав, как два подростка.
— Как ты с ним справляешься, Илне?
— Не спрашивай, Тео, жду не дождусь своего следующего дня рождения, чтобы наконец-то дать ему вольную.
— Хорошая идея. Клайв Люцифер, а вы хотите вольную?
— Конечно, кто бы на моем месте не хотел!
— Тогда зачем вы губите свое будущее?
Вопрос повис в воздухе.
— За каждый ваш проступок, вы платите шансами на получение свободы. А Илне получает кучу проблем.
— Простите.
Клайв покраснел и опустил голову.
— Давайте договоримся: вы делаете свою работу и ведете себя соответственно тому положению, которое занимаете, потому что никто пока не в силах его изменить. Но когда придет срок, я постараюсь чтобы у вас была хорошая характеристика и лично напишу все необходимые для суда рекомендации. Уверен, что Дюк захочет оставить вас в своем отделе. Он не плохой человек, просто груб и прямолинеен. Как вам такой вариант?
— Спасибо, великолепно!
— В таком случае, идите на свое рабочее место и постарайтесь держать язык за зубами! Я не одобряю рабство, но не могу запретить своим сотрудникам следовать закону!
— Да, спасибо вам!
Клайв вышел, и мы остались с Тео вдвоем.
— Забавный парнишка.
Тео взял со стола плеть и повертел ее в руках.
— Свободным родился?
— Да. И попал в рабство при очень странных обстоятельствах.
— Пришли мне копии его документов. Все. Я хочу посмотреть.
— Хорошо, только вечером, ладно?
— Конечно. Илне?
— Что, Тео?
— Может все же сходим вечером, например, в кино?
— Ой, нет, Тео, вот знаешь…
— Знаю. Я все твои отговорки знаю уже наизусть! Ладно, пойду работать. Надеюсь в этот раз, когда твой парнишка раскопает, кто пытался поработать с нашими документа, никто от меня ничего скрывать не станет!
— Да, Тео, конечно, ты только не сердись на Дюка.
— А ты сама-то на него не сердишься?
— Я-то сержусь! Я на него так сержусь, что просто убить готова. Но еще больше, я теперь хочу узнать, кто действительно закинул нам эту дрянь. А для этого Дюк нужен живым.
— Я рад, что ты это понимаешь и рабочие интересы для тебя в приоритете. Мне бы не хотелось потерять кого-то из своих самый ценных сотрудников и перспективного юношу.
Тео щелкнул крышкой на рукоятке плети и вытряхнул оттуда большую, тяжелую батарейку. Выкинув ее в корзину для бумаг Тео ударил рукояткой об стену, так, что только микросхемы полетели в разные стороны.
— Попроси потом, чтобы тут все брали.
Тео бросил то, что осталось от магнитной плети туда же, куда перед этим улетела батарейка. Наручники он положил в карман пиджака, встал и направился к выходу.
Но прежде чем он дошел до двери, та распахнулась и на пороге появился Дюк.
— Мы знаем, кто подкинул нам вирус!

XV
В отделе Дюка — дым коромыслом. Все сгрудились возле стола Тадека, а тот, вместе с Клайвом что-то обсуждали, нервно пересмеиваясь.
— Радуйте! — хмуро приказал Тео.
— Вирус была запущен из этой папки. В ней — стандартная рекламная открытка о предстоящей распродаже-аукционе в Высшей Мужской Школе Рабов. Смотришь открытку — запускается вирус.
— Кто отправитель?
— Некая…, — Тадек прищурился, пытаясь прочесть подпись, написанную мелким шрифтом.
— Элизабет Шаброль, — спокойно ответил Клайв, — профессор этики.
— Да, Шаброль, — подтвердил Тадек.
— Интересно, — задумался Тео, — а с какой целью? Какое дело профессору этики до наших бумаг?
Тем временем, Тадек нашел через поисковик несколько фотографий Элизабет.
— Выглядит, как сумасшедшая, если честно, — поморщился Дюк.
— Я могу попытаться восстановить программу, — предложил Клайв, — а Тадеуш отзеркалит все архивы. Мы запустим туда вирус и посмотрим, какие файлы его заинтересуют.
— Хотя бы будем знать, что этой Шаброль от нас понадобилось, — кивнул Тадек.
— Делайте, — кивнул Тео, — Как только что-то будет известно, сразу мне сообщите!
Но парни его уже не слышали. Клайв восстанавливал программу, а Тадек создавал зеркальные копии документов.
Тео ушел.
Я еще пару минут постояла возле стола Клайва и тоже решила идти в свой отдел.
Дюк догнал меня в коридоре.
— Илне! На пару слов!
— Ты не заслужил даже одного взгляда, Дюк! Не смей ко мне даже приближаться!
— Илне, да в этом парне спеси, больше чем в роте спецназа. Если бы он нагрубил без свидетелей, я бы не стал так.
— А так, твоя гордость дороже старой дружбы, да, Дюк?
— Не гордость, Илне, порядок!
— Уйди, Дюк, я не могу сейчас на тебя смотреть! В следующий раз, просто пришли мне штраф.
— В следующий раз, Илне, твой парень получит все сполна и по максимуму, если не понимает, как рискует собой и как подводит тебя!
— Дюк, ты не возможен! Иди работай, в твоем отделе творятся просто невероятные вещи.
— Но мы друзья, Илне?
— Обещай, что больше не тронешь его!
— Обещай, что он будет вести себя прилично!
— Обещаю!
— И я, обещаю.
Дюк развернулся и пошел в свой отдел.

Телефон крякнул, сообщая, что у меня на почте лежит письмо от Лойи.
Надо же, как быстро!
Я захожу на почту с рабочего компьютера и открываю письмо.
Цифры, те самые, которые я дала Лойе, теперь превращаются в странную историю.
Счет принадлежит Мэрону, Клайву Люциферу. Еженедельно пополняется Мэроном, Гордоном Клайвом. Исправительное Учреждение, номер, тип, адрес.
Значит это его отец присылает Клайву деньги!
Я начинаю понимать, почему Клайв не хотел это обсуждать. Отец отбывает срок за какое-то преступление. Работает, а заработок присылает сыну. Скорее всего, если бы Клайв попал к кому-то, кто отбирал бы средства, то поступления просто прекратились. Они же общаются как-то. В школе у Клайва был доступ к сети. Я его тоже в этом не ограничиваю и не контролирую. И в том Исправительном Учреждении, где отбывает свой срок Гордон Мэрон, заключенным не отказывают в виртуальном общении с родственниками.
Я закрываю письмо и пишу Лойе ответ с благодарностью.
Все, теперь нужно поработать. Я погружаюсь в свои отчеты и некоторое время меня ничего не волнует, кроме моих бумаг.
— Илне Сой, вас вызывает Теодор Уотерс! Пройдите пожалуйста в его кабинет.
Я подскакиваю от этих слов, а потом иду к своему начальнику.
В кабинете шефа сидит Дюк и Клайв. У меня сразу заныл живот, в предчувствии чего-то недоброго.
— Илне, тут ребята восстановили программу и выяснили, файлы какого содержания ее интересовали.
— И?
— Программа перебивала только твои отчеты по Школе Грина.
— Не может быть! Зачем?!
— Мы не знаем! Но вдруг у тебя есть какие-то мысли?
— Абсолютно никаких. Я почти не знаю эту сумасшедшую! Но всегда, когда мы пересекались с ней в Школе, она вида не подавала, что я ее волную.
— Клайв, давай распечатки!
На стол легли две пачки бумаг.
— Илне, вот твои реальные отчеты. В них все чисто и сказано, что никаких нарушений в результате инспектирования не выявлено.
— Да, Тео, это истинно так! За все годы, сколько я их проверяла, там не было обнаружено ни одного нарушения, клянусь!
— Я тебе верю, Илне, но посмотри сюда: вот так программа изменила информацию в отчетах.
Я читаю бумаги и не верю своим глазам. В документах говорится, что персонал не квалифицирован, классы и учебные пособия в негодном состоянии, дисциплина среди учащихся отсутствует, а директор Школы не соответствует занимаемой должности.
— Чушь какая-то! Зачем ей все это нужно?
— Я не знаю, Илне, но мне кажется, что я должен доложить об этом, пусть спецы разбираются. Ты уверена, что если этой Школе устроят тотальную проверку, твои отчеты будут выглядеть приглядно?
— Уверена, Тео!
— Хорошо, тогда расходимся все по своим рабочим местам! А я буду звонить в спец отдел.
До конца рабочего дня остается пол часа.
Я выхожу из кабинета шефа и мне не хорошо.
— Илне, с тобой все в порядке? — Дюк смотрит на меня как-то озабоченно.
— Да, Дюк, просто слабость накатила. Тебе сегодня Клайв еще нужен? Хочу пораньше уехать домой.
— Забирай.
— Клайв подгони машину, я соберу свою суку и поедем домой.
Через пять минут я уже сижу в машине, и мы пытаемся с Клайвом понять, что за странную игру затеяла профессор этики. Но ни к одному здравому и логичному выводу прийти мы не можем.
— И где она раздобыла флэшку с программой? — спрашиваю я Клайва.
— Не знаю. Флэшка была у Грина, когда я покидал Школу.
— Чудеса какие-то. Аж голова разболелась.
Паркс сообщает, что мы уже дома и я, бросив сумку у порога, иду в душ.
Ароматы морского бриза струятся по ванной комнате, успокаивая натянутые нервы. Я не понимаю, что происходит. Но, уверена, что Тео со всем разберется.
Вытираю волосы полотенцем и накрутив себе большой тюрбан иду на кухню.
Клайв раскладывает ужин по тарелкам, Йэсли пытается заигрывать, требуя ласки и внимания, а я чувствую себя засохшим деревом, по веткам которого почти не движутся соки. Мне так тошно от того, что Дюк сделал с Клайвом, тошно от непонятных действий какой-то сумасшедшей старухи из Высшей Рабской Школы и как-то волнующе-нервно от того, что мне сегодня в кафе сказала Лойя.
— Ты совсем ничего не ешь!
— Прости, нет аппетита. Пойду лучше спать.
Йэсли протестующе заскреб когтями по полу.
— Гулять хочешь? Малыш, мы так все устали сегодня. Давай я тебя на трос посажу, ты побегаешь, посидишь на дереве, ладно?
Барс с восторгом принимает эту идею.
Мы выходим на улицу, и я цепляю цепь от троса к ошейнику Йэсли. Он с восторгом несется по двору и запрыгивает на дерево, раздирая мощными когтями кору.
— Нравится тут?
Ирбис довольно урчит.
— Я попрошу Клайва, он тебе домик сделает. Сможешь ночевать, если захочешь.
Йэсли вылизывает мне лицо, давая понять, что очень хочет.
— Я могу тебя и сегодня тут оставить. Ты же будешь хорошо себя вести?
— Барс вытягивается на ветке и кротко прикрывает свои большие зеленые глаза, демонстрируя абсолютное подчинение.
— Хорошо, оставайся, только будь умничкой и не шали, ладно?
Йэсли трется щекой об мое плечо, и я целую его в лоб.

XVI
Пока я разговаривала с Йэсли, Клайв уже прибрался на кухне и пошел в душ. Я умылась и направилась в спальню. Суматошный день отнял слишком много сил, и тело просто падало от усталости. Оставив для Клайв ночник, я провалилась в сон.
И снова эта оранжерея, полная странных цветов. В этот раз они на много агрессивнее. Еще бы, я же так долго не заходила сюда! Ядовитые кувшинчики тянутся ко мне и уже не просто хотят укусить. Они стремятся обвить меня своими листьями и затащить в самую гущу клумбы. Я сопротивляюсь как могу, бегу по узким тропинкам оранжереи, спотыкаюсь и падаю, снова поднимаюсь, но это все это похоже на какой-то лабиринт, из которого я никогда не найду выход! Леденящий страх парализует ноги. Растения сразу же обвивают мои лодыжки и запястья, обжигая ядовитым соком, и я кричу во всю глотку диким от ужаса голосом:
— Клааааайв!
И он вытаскивает меня сильными руками, словно из ледяной проруби.
— Я тут, Илне, тут, я рядом, я с тобой, все хорошо!
Я рыдаю от накатившего страха, прижимаюсь к нему всем телом и не могу удержать дрожь.
— Все хорошо, Илне, все хорошо!
Его пальцы скользят по моим волосам, а губы легко касаются лица.
— Не бойся, я рядом, все будет хорошо.
— Кошмары, они вернулись!
— Все, Илне, все, я всегда буду рядом, и они больше не придут.
— Мне так страшно, Клайв…
— Чего ты боишься, Илне, что тебе снится в твоих кошмарах?
— Оранжерея с дикими цветами. Меня водил туда Дик Андерсон на первое свидание.
— И что там произошло?
— Ничего. Но Дик так восхищался этими цветами, которые заманивают свою еду цветом и ароматом, а потом… а потом они…
— Да-да, я знаю, Илне.
— Клайв, Дик, он очень похож на эти цветы. Такой же бездушный, такой же…
— Не надо Илне. Все прошло, вы же расстались.
— Да, но он постоянно хочет получить меня обратно. Он все время словно тащит меня в ту оранжерею. А я кричу, только потому что он знает выход оттуда, и я все время надеюсь, что он меня оттуда выведет.
— Не надо, Илне, не вспоминай. Он больше не получит тебя, забудь о нем. Спи. Я буду рядом.
— Клайв?
— Да, Илне?
— Тебе очень больно?
— Нет. Спи, Илне.
— Прости меня, Клайв!
— За что?
— За то, что я не сумела тебя защитить.
Я слышу его тихий смех.
— Илне, ты и не обязана меня защищать. Я просто не сдержался, когда они начали катить на тебя бочку и огреб за это. Все хорошо, милая, забудь.
— Но я должна была предупредить Дюка, чтобы он не смел тебя трогать!
— Лучше так, чем штраф, Илне. Это же и на твоей репутации отразилось бы. А так, мы решили все между собой. Спи, Илне, не волнуйся о таких мелочах.
— Клайв, я обещала Дюку, что ты больше не будешь хамить.
— Хорошо, значит больше не буду.
— Правда?
— Ну, конечно, Илне! Спи.
— Обними меня, Клайв.
И он обнял меня. Сильно, крепко, жадно поцеловав, словно через пять минут нас разлучат. Я прошлась пальцами по его плечам, скользнула по позвоночнику, впитывая тепло его тела и щекочущий ноздри запах.
Он уложил меня на подушки, навис надо мной и провел языком от ключицы до ушной раковины. Я закинула ноги ему на поясницу, и мы уже больше не разговаривали на языке слов.

В то утро я не пустила Клайва готовить завтрак. Мы лежали обнявшись, смакуя каждое мгновение, каждое прикосновение друг ко другу. И только когда до выхода из дома оставалось десять минут он на руках отнес меня в ванную комнату.
На работу мы, конечно, опоздали. Впрочем, всем было плевать, потому что Тео вызвали по вопросу Элизабет Шаброль, а Дюк был счастлив от того, что в его отделе наконец-то все прекрасно.
Я проводила Клайва до места и кивнула Дюку:
— Он опоздал из-за меня, не смей…
— Плевать, вычту из жалованья, — тут же парировал он и улыбнулся.
— А ты чего такой счастливый?
— Почему бы и нет? Вашу старушку допросили еще вчера вечером. Отпираться она не стала. Флэшку свистнула у своего директора, вирус нам закинула в надежде, что его снимут, а она займет его тепленькое местечко!
— С ума сойти! — я не могла сдержать эмоций.
— Ага, я же сразу сказал, что она у вас там сумасшедшая. Но упекут ее, как здравую.
— Значит, все хорошо?
— Да, все отлично! Проблем нет.
Дюк повернулся к Клайву:
— Ты работать сегодня намерен или так и будешь пялиться на свою хозяйку?
— Как уйдет — буду работать, а пока она тут, немного еще по пялюсь.
Он сказал это с улыбкой, без гонора и Дюк картинно вздохнул, закатив глаза к потолку.
— Не ищи себе проблем, парень. У меня горячий норов и тяжелая рука. Теодор сказал, что тебе полагается свобода через несколько месяцев?
— Да.
— Не вижу проблемы, я напишу тебе хорошую характеристику. Но хозяин тут один и это я, ты усек?
— Да, босс.
— Отлично, тогда принимайся за работу, если не хочешь, чтобы я оштрафовал твою хозяйку за простой и убытки.

Тео объявился в офисе только после обеда. Элизабет действительно признала свою вину и не стала отпираться ни в чем.
— Старая сумасшедшая, — прошипела я.
— Да, Грину теперь не позавидуешь, его замучают проверками.
— Ничего, ему не в первой, выкрутится.
— Будем надеяться, так-то он производит впечатление достойного человека.
Я промолчала.
— Не согласна? Ты что-то знаешь о нем?
— Ничего такого, что касалось бы вопроса с флэшкой и вирусом.
— Ну хорошо. По мере такого, как будет идти следствие, я буду ставить вас в известность. Может там по ходу дела еще что-то всплывет. Иди, работай.

Следствие длилось несколько месяцев. За это время Клайв сдал экзамен по правам свободного гражданина. Дюк, под моим надзором, составил для него просто идеальную характеристику. А Тео написал рекомендательные письма к суду. Папка с документами росла с каждым днем. Там появилось даже несколько поощрений за хорошую работу. За всей этой суетой я и не заметила, как пришел мой очередной день рождения. Мне пришлось очень долго уговаривать Лойю не устраивать мне праздник, но, как всегда, это оказалось бесполезным. Лойя закатила очередное пиршество, которое, как и следовало ожидать было просто великолепным.
В принципе, можно было и подавать документы для составления вольной, но нас сдерживал только процесс по делу Шаброль. Клайв не могу поменять свой статус, пока проходил по нему, как свидетель.
Но, как говорил Тео, дело там уже шло к концу и скорее всего все разрешится в ближайшие пару недель. А потом — одно заседание суда и Клайв станет свободным человеком.

XVII
— Илне, милая, доброе утро, ты позволишь мне заскочить к тебе домой, чтобы кое-что обсудить?
— Алекс? Ты с ума сошел?! Сегодня же выходной, раннее утро!
— Счастливый ты человек, Илне, если девять утра для тебя — это раннее утро.
— Ранее — только в выходной, Алекс.
— Хорошо, прости, так я могу заехать?
— А через сколько ты будешь?
— А через сколько тебе будет удобно?
— Через полтора часа.
— Хорошо, спасибо!
Я кладу трубку и порываюсь встать, но Клайв валит меня на постель.
— Я все слышал, у нас есть еще полтора часа!

Алекс Грин, джентльмен до мозга костей появляется минута в минуту, с маленьким букетом цветов, коробкой конфет и игрушкой для Йэсли.
Я веду его на кухню и понимаю, что если не хочу себе проблем, то Клайва лучше отослать.
— Иди во двор, погуляй с Йэсли. Пожалуйста!
Я делаю ударение на последнее слово. И Клайв немного поколебавшись уходит.
— Присаживайся, Алекс, будешь кофе?
— Нет, я завтракал и совсем ненадолго.
— Тогда слушаю.
— Ты же знаешь, что на этой неделе заканчивается дело по Элизабет.
— Да.
— И я просто хочу тебя уверить, что все документы, которые ты видела в Школе — не подделаны. Мы действительно соблюдаем все нормативы и то, как Мэрон попал к тебе — не является нарушением чего-либо.
— Ты уверен, Алекс?
— В чем?
Его голос полон искреннего удивления.
— Ты уверен, что в твоей Школе все соответствовало нормативам?
— Но, Илне, ты же сама инспектировала нас каждый год и если бы что…
— Пойдем со мной, Алекс.
Я усаживаю его за свой комп, достаю флэшку Клайва и открываю журнал поощрений и наказаний.
— Посмотри сюда, видишь?
— Вижу.
— Ты видишь, что этого парня с регулярной жестокостью пороли максимально строго и почти всегда под видео запись?
— Да.
— А ты помнишь о том, что твой профессор этики имела такой обычай, каждый день копировать документы и отсылать себе на почту.
— Да…
— Алекс, ты понимаешь, что она намеренно истязала его, придираясь на каждом шагу, чтобы потом, дома, когда никто не видит…
— Да, Илне я понял.
— А хочешь, я тебе дам посмотреть эти записи? Хочешь послушать крики?
— Нет, Илне, я по цифрам вижу, что это были жестокие наказания.
— И ты по-прежнему будешь утверждать, что все это нормально?
— Илне, парню перепало очень жестко, согласен, но все же все равно в рамках дозволенного! И тем более, Шаброль не уйдет от наказания, даже не смотря на возраст! Я так понял, после окончания всей этой истории ты хочешь дать Мэрону вольную?
— Да.
— Если потребуется, я поручусь за него в суде.
— Не потребуется, Алекс! Я сама за него поручусь, а все что от вас требовалось — это диплом и характеристика. Так у нас это есть.
— Хорошо. Илне… я не знал, что она творит в моей Школе, правда!
— Я тебе верю, Алекс, но мне от этого не легче. И кстати, это правда, что ты продаешь отстающих на опыты в медицинский центр?
Алекс неприлично заржал.
— Это тебе Мэрон сказал? Ну хоть чем-то его можно напугать.
— Так это не правда?
— Конечно нет! Какие опыты в наш век цивилизации и прочего прогресса?! Я просто его припугнул. Не драть же его в самом деле накануне продажи!
Алекс хохотнул.
— А почему у тебя магнитные плети в Школе не используют?
— А нам твой Теодор лицензию на них не дает.
— И правильно делает!
— Да мы уже и не просим.
Алекс улыбнулся.
— Ну, все, мир? Я бы не хотел с тобой сориться, Илне Сой.
— Наведи порядок в своей Школе! В следующий раз, я буду придираться ко всему на свете.
— Да у меня и так порядок. Проверок было на десять лет вперед.
Алекс встал, и я проводила его до дверей.

В следующий раз мы увиделись с Алексом, когда Клайв давал показания. В принципе никто его и не слушал, так как Шаброль добровольно все рассказала: где взяла флэшку и для чего.
— Откуда вы узнали о программе?
— Я присутствовала при разговоре Алекса Грина у одним из Учеников Школы, который отдал директору флэшку и рассказала, как действует вирус.
— Откуда у ученика была эта программа?
— Он написал ее сам, для того, чтобы изменять файлы в системе нашей Школы.
— То есть, ученики мошенничали?
— Да.
— Кто автор этой программы, вы знаете?
— Конечно! Это Клайв Люцифер Мэрон, собственность Илне Сой.
— Вы уверены?
— Да.
— Клайв Люцифер Мэрон, встаньте!
Клайв поднялся со своего места и побледнел. Я посмотрела на Тео, но и он развел руками. Дюк играл желваками, Алекс напряженно смотрел на меня.
«Сделай, что-нибудь! Пожалуйста» — одними губами попросила я.
— Клайв Люцифер Мэрон, вы подтверждаете информацию, что обсуждаемый тут вирус — ваша работа и вы использовали его для того, чтобы мошенничать с документами?
Вот и все. За подобное преступление раб лишался шансов получить свободу навсегда. Никто не даст волную рабу с судимостью, а в том, что Клайва сейчас обвинят и осудят нет никаких сомнений. У меня наворачиваются слезы. А на лице Элизабет Шаброль играет победная улыбка.
— Нет, он не подтверждает! — вскакивает со своего места Алекс Грин.
Судья удивленно смотрит на директора.
— Что ж, мы готовы выслушать вас, если вы что-то знаете по этому вопросу.
— Мэрон проходил обучение в моей Школе и имеет специальность программиста. Программу он писал в качестве защитного проекта. Тестировали мы ее действительно внутри Школы, но это не является нарушением!
— Не правда, это не правда, — Шаброль вскочила с места и закричала.
— Сядьте, Элизабет, вас спросят, когда понадобиться.
— Клайв Люцифер Мэрон, вы подтверждаете слова Алекса Грина?
Теодор ловит взгляд Клайва и утвердительно кивает.
— Давай, малыш, не ломайся! — шипит Люк.
— Клайв, пожалуйста, скажи «да»! — прошу я.
— Клайв Люцифер Мэрон, вам понятен вопрос?
— Да.
— Тогда отвечайте!
— Да, я подтверждаю слова Алекса Грина.
— Садитесь, Клайв Люцифер Мэрон.

Мы подали заявление о предоставлении статуса свободно гражданина через два дня. На суд пришли все, кто был не равнодушен к судьбе Клайва. Лойя сидела рядом и держала меня за руку. Тео ободряюще улыбался и всем своим видом показывал, что не сомневается в положительном решении вопроса. Дюк сидел рядом с Клайвом, и они тихо о чем-то переговаривались, скорее всего о работе. Алекс пришел последним, под самое начало заседания. Он равно пожал руку Дюку и Клайву и сел рядом с ними.
Судья невыносимо долго протирала свои очки, потом придирчиво осматривала каждую бумажку, чуть ли не обнюхивая ее. Задавала абсолютно тупые, стандартные вопросы то Алексу, то Тео, то Дюку, в конце концов, добравшись и до меня.
— Илне Сой, вы владеете Клайвом Люцифером Мэроном больше года, вы действительно хотите освободить его?
— Да.
— Ваши мотивы?
— Он роился свободным и должен жить свободным. И ни один человек вообще не должен быть рабом!
Судья равнодушно посмотрела на меня, на Клайва, на бумаги.
— Вы готовы поручиться, что этот человеку не опасен для общества?
— Да.
— Вы готовы взять на себя ответственно за его поступки в течение следующего года?
— Да.
— Клайв Люцифер Мэрон, вы осознаете, что если в течение следующего года совершите серьезное правонарушение, то вас вернут в положение раба без возможности восстановления в правах свободного человека, а Илне Сой понесет ответственность в соответствии с законом?
— Да.
— Кто-то еще хочет поручиться за этого человека?
Тео, Дюк и Алекс поднялись не задумываясь.
— Внесите их всех в вольную, как поручителей, абсолютно равнодушно сказала секретарю судья.
— Клайв Люцифер Мэрон, вы свободный человек, ваши документы будут готовы течении трех часов, можете пока подождать в канцелярии. Следующее дело!

XVIII
Я иду по широкому светлому коридору и почти ничего не вижу перед собой. Слезы катятся по щекам и от них в глазах такой туман, что я могу различить только очертания стен и свет впереди.
— Ну чего ты ревешь?! Все же хорошо, Илне! — Лойя обнимает меня и целует, гладя по голове, словно маленькую.
А я плачу и никак не могу взять себя в руки.
— Да придет он сейчас. Бумаги получит и придет, куда он теперь от тебя денется и кому он вообще нужен, этот разгильдяй?
Лойя смеется, и я пытаюсь смеяться вместе с ней, но у меня плохо получается.
— Вот, держи платок и вытри слезы!
Я аккуратно промакиваю глаза платком и уже могу лучше разглядеть все вокруг.
Лойя стоит рядом и смеется, Тео и Грин отошли к распахнутому окну и курят, что-то обсуждая. Дюк уселся в кресло, достал свой телефон и кажется загрузил какую-то игру.
— Лойя, а если нет? А если сейчас что-то произойдет и …
— Илне! Ничего с ним не произойдет. Он сейчас получит свои документы и вернется к тебе. И ты еще целый год будешь страдать и дергаться, пока твой любимчик будет находиться под надзором.
Мне кажется, что проходит целая вечность, что я уже никогда его не увижу!
Клайв выходит из канцелярии с файлом в руках и растерянно улыбается.
Я кидаюсь к нему и обнимаю.
— Все хорошо? Скажи, все хорошо, ну?
— Да, Илне, да, все хорошо, только…
— Что, что, Клайв?!
— Только они цепочку твою отобрали, сказали, что положено сдать. Я сначала хотел возмутиться, а потом подумал: «Да ладно, пусть подавятся!». Нормально? Или пойти потребовать, чтобы вернули?
— Клайв, ты идиот! Какой же ты идиот, Клайв!
Я смеюсь и плачу одновременно, прижимаясь к нему и целуя у всех на глазах.
Он осторожно отстраняет меня от себя и медленно опускается на одно колено.
— Илне Сой, вы пойдете со мной сегодня на свидание?
— Да, Клайв Люцифер Мэрон, конечно пойду!
— Даже если я поведу вас в кино, снятое по мотивам дешевенького женского романа?
— Да, Клайв, да!
Он встает и улыбается в своей обычной манере:
— Вот черт, а я-то ресторан заказал, без билетов …