Belter
Gaudeamus igitur
В кабинете Студенческого Союза было, как всегда, шумно. Смешливые девчонки-активистки с умопомрачительно серьезным видом делились свежими сплетнями; суровые студсоюзовские парни, напротив, делали вид, что всецело поглощены подготовкой к надвигающейся конференции. За окном бушевала настоящая весна - стоял не по-московскому теплый апрель. Хотелось думать о чем угодно, только не о насущных делах.
Общую атмосферу праздности и веселья неожиданно прервал куратор, бесцеремонно ворвавшийся к ребятам. Окинув недовольным взором творческий беспорядок на столах, он быстрым шагом направился к рабочему месту председателя.
- Володя, беда, - заговорил он, - Без твоих ребят не обойтись.
- Что такое, Петр Алексеевич? - удивился студент.
Володя был добрый и неповоротливый великан, занимавший должность председателя студсоюза не из-за своих карьерных амбиций, которого у него и в помине не было, а исключительно благодаря способности мягко и уважительно обращаться с людьми вне зависимости от их статуса - и с профессорами, и с первокурсниками Володя умел поддерживать диалог на равных, не скатываясь в панибратство и не проявляя высокомерия. Володю любили все; вероятно, именно это позволило ему доучиться до пятого курса физфака, не прилагая значительных к тому усилий. Впрочем, это с лихвой компенсировалось его успехами на ниве организационной работы.
- Филологини шалят. Представляешь - прогуляли занятия у Миронова. И ладно бы кто постарше, так нет - первый курс!
- Что, все? - изумился Володя.
- Все отделение английского языка. Восемьдесят девиц, - куратор усмехнулся.
- Что, у них там совсем парней нет?
- Представляешь, ни одного. Куда приемная комиссия смотрела - неясно.
- Мда… Что решили делать, Петр Алексеевич?
- Да как обычно - зачем велосипед-то изобретать? Вот я к тебе и пришел.
- Девчонки сами знают уже?
- Кстати, нет… Они такие образцово-показательные были весь год, сам диву даюсь, что с ними сейчас случилось - весна, наверное. Короче, ты учти, что для большинства из них это все будет впервой.
- Усложняете задачу, Петр Алексеевич! - нахмурился Владимир, - восемьдесят девиц…
- Ничего, справитесь, - неожиданно жестко перебил куратор, - В прошлом году с психологинями справились же, так эти чем хуже? Хотя бы интерпретировать не будут…
- Десять человек хватит?
- Вполне. Только бери ребят постарше, курса хотя бы с третьего. А то засмущаются, не приведи бог…
- Да уж разберусь, Петр Алексеевич, - улыбнулся Володя, обдумывая план дальнейших действий.
- Жду твоих соколов в большой аудитории через час.
***
Когда дружина студсоюза входила в амфитеатр поточной аудитории, было непривычно тихо, несмотря на внеучебное время и большое скопление людей. Восемьдесят пар глаз (Петр Алексеевич был, по обыкновению, точен в своих оценках), почти не моргая за стеклами очков, смотрели вниз в сторону трибуны.
Двенадцать мужчин распаковывали принесенные с собой спортивные сумки. Назначение предметов, вынимавшихся из сумок, было неизвестно большинству девушек, сидящих в зале - по крайней мере, они старались о нем не думать. Впрочем, среди содержимого попадался и спортивный инвентарь - на демонстрационном столе лежал целый набор ракеток для пинг-понга.
Петр Алексеевич подошел к микрофону.
- Приветствую студентов первого курса филологического факультета МГУ имени Ломоносова.
По аудитории раздался грохот от синхронно поднимающихся стульев - девушки поспешили поприветствовать преподавателя вставанием.
- Благодарю вас, сидите. У нас сегодня не то чтобы лекционное занятие… скорее - сугубо практическое.
Он подождал, когда в зале уляжется удивленный ропот, и продолжил.
- Как вам известно, в нашем университете существует давняя традиция взаимно уважительных отношений между студентами и преподавателями. Мне было очень грустно услышать, что вы решили ее нарушить, массово прогуляв лекцию моего коллеги Александра Александровича Миронова.
Шум в зале усилился. Одна из девушек на третьем ряду подняла руку.
- Да?
- Петр Алексеевич, он сам не пришел на занятия! Мы ждали его пятнадцать минут у двери, а он все не приходил!
- Вы получили официальное разрешение уйти с занятий от учебной части?
- Нет, но…
- Никаких «но». В Уставе университета четко прописано, в каких случаях студент может пропустить занятие, и задержка преподавателя к ним не относится. Я не говорю уже о том, что Александр Александрович спешил приехать к вам с конференции, проходившей в другом конце города, и был очень расстроен, встретив ваш курс бегущим вниз по лестнице от аудитории, в которой должны были проходить занятия!
Девушка залилась густым румянцем и сползла на стул.
Довольный произведенным эффектом, Петр Алексеевич продолжил:
- Как вы, безусловно, знаете, за такое грубое нарушение правил приличия по Уставу полагается строжайшее дисциплинарное наказание, вплоть до отчисления. Мы могли бы отчислить весь ваш курс - как вы знаете, такие случаи имели место в истории университета. Тем не менее, в отношении вас Совет принял другое решение.
Девушки замерли в ожидании. Было ясно - сейчас прозвучит приговор.
- Каждая из вас будет наказана посредством публичной порки с использованием специализированных средств, - четко проговорил Петр Алексеевич, - Наказание состоится сегодня, в этой аудитории. Прямо сейчас. И я передаю слово студенческой комиссии по наказанию.
Парни улыбались, наблюдая сложную гамму чувств на лицах провинившихся.
Микрофон взял Володя:
- Командовать поркой буду я, - полушутя заявил он, пытаясь немного разрядить обстановку, - Но прежде всего я хотел бы узнать, кто из вас уже знаком с университетскими традициями по этому вопросу?
Поднялись руки - сначала первая робкая рука, затем подтянулись остальные. Володя насчитал десятка с полтора. Мда, нерадостно… На психологии учили во всем находить позитивный момент. А, вот и он - столько девушек сегодня получат уникальный опыт!
- Молодцы, - сдержанно похвалил их Володя, - что, на физкультуре сачковали?
Осторожные кивки пунцовых от смущения лиц были ему ответом.
- Хорошо, значит, вы знаете, к чему весь наш инвентарь, - он обвел рукой стол, - можете пока объяснить однокурсницам!
Зал потряс нервный смешок. Само собой, к этому моменту даже самые несмышленые догадались, что к чему, и их напуганное воображение рисовало им одну за другой такие изощренные картины наказаний, от которых содрогнулся бы иной видавший виды воспитатель.
- Отлично, если никто не возражает, я начну. Для начала отпустим тех, кто не может сегодня быть наказан по причинам медицинского характера. Вас проводят в медсанчасть, и по полученной там справке вы сможете перенести вашу порку на две недели вперед. Должен вас предупредить, что попытка симуляции будет наказываться отдельно. Девушки, не задерживайте нас!
Около двадцати юных созданий встали из-за парт и стали на негнущихся ногах протискиваться к выходу, где их ждал студсоюзовец Семен. На их лицах легко читалось облегчение от внезапного избавления (о неизбежности порки, надвигающейся через две недели, они задумаются позже). Володя тоже был рад - ему удалось гуманными методами сократить объем работ сразу на четверть.
- Хорошо. Теперь о формате нашего взаимодействия. Меня зовут Владимир Евгеньевич, и вы это можете прочитать на бейджике, приколотом у меня на груди. Имена и отчества моих коллег по комиссии вы также сможете узнать, прочитав надписи на их бэйджах. Андестенд?
Будущие специалисты по английскому языку торопливо закивали.
- Умницы. Обращаться к нам вы можете исключительно на «Вы», по имени-отчеству и никак иначе. Все обращения в другой форме будут игнорироваться либо наказываться дополнительно. С каждой из вас будут работать один или два сотрудника комиссии, и вы обязаны выполнять все их требования. Наказание каждой из вас будет продолжаться до тех пор, пока комиссия не решит, что вы в достаточной степени усвоили урок.
В зале поднялась рука. Это была одна из тех девушек, которых пороли на физкультуре.
- Пожалуйста, вопрос?
- Анна Литвинова, староста 104 группы, - представилась она, - мне кажется несправедливым, что нас всех накажут одинаково строго. Ведь те, кто затеял все это дело, виноваты больше других, и я могу назвать их имена…
- Аня, не стоит, - перебил Володя, - мы считаем, что зачинщики виноваты не больше и не меньше, чем те, кто пошел у них на поводу. Вы слишком поздно проявляете свою гражданскую позицию, это уже ни к чему. Вы будете наказаны наравне со всеми.
Несостоявшаяся доносчица молча уселась обратно. Она была недурна собой - симпатичная на лицо длинноволосая блондинка ростом выше среднего. Глупо испортила отношения с однокурсницами, пытаясь спасти свою попку, думал про нее Володя. Интересно, за что ей задали ремня на физкультуре? Наверное, опоздала на занятие. Да нет, она же староста и вообще вся очень правильная, такие редко опаздывают. Полновата - есть такой момент… Ну это ничего, даже к лучшему - будет где сегодня разгуляться Володькиным ребятам. Надо бы не забыть ей всыпать еще и за ябедничество, когда беседовать будем.
Из кратковременной задумчивости Владимира вывел визгливый голос с галерки, вещавший в мобильный телефон:
- Мне скоро двадцать лет, а они хотят меня выдрать на глазах у всего курса! Ну и что, что такие правила? Да какие они мужики после этого!?
Так, кто у нас там? Ага, рыжеволосая красотка с истерическими замашками. Осиная талия, все дела. Отличный демонстрационный экземпляр.
- Я вижу, мадемуазель хочет бежать впереди паровоза. Не надо звонить папе, теперь Вашим воспитанием занимается университет. Спускайтесь сюда, вы будете первой, кому мы все подробно и доходчиво объясним. Не хотите? Иван, приведи ее. Пора уже переходить к делу, в конце-то концов.
Широкоплечий Иван быстрыми шагами поднимается на галерку, что-то негромко говорит. Вот он уже спускается с рыжей вниз к трибуне. Что характерно, он ведет ее за ухо - не то чтобы тащит, а именно что ведет. Видок у нее, конечно, тот… Ладно, то ли еще будет.
- Имя?
- Ира…
Ни следа от прежней смелости! Глаза-то на мокром месте…
- Полное имя, я имею в виду!
- Ивина Ирина, сто вторая группа!
- Хорошая фамилия. Дорогие студентки, все внимание сюда. Сейчас с Ириной произойдет то, что в течение двух часов произойдет с каждой из вас. Потому что всех вас ждет хорошая порка - я надеюсь, вы это осознаете… Ира, Вы осознаете, что Вас ждет хорошая порка - прямо сейчас?
- Владимир Евгеньевич, не надо!
- Надо, Ира, надо! Но ход Ваших мыслей мне нравится - Вы уже поняли, что Вас ждет, остается надеяться, что Вы поймете, что Вы это заслужили. Впрочем, по большому счету, это не имеет значения. Итак, сейчас я Вас выпорю - на глазах у всей комиссии и у всего Вашего курса. Я надеюсь, что унижение и стыд, которые Вы испытаете, усилят благотворный эффект от наказания. А сейчас - прошу к столу… Да, именно к этому, в центре. Молодец, Ирина. Теперь раздевайтесь.
- Я же заболею!
- Я Вас вылечу. Не ломайте комедию. По Уставу университета наказание производится только по обнаженным ягодицам, можете при случае справиться у Ваших однокурсниц, неуспешных в физкультуре… впрочем, с этого дня весь ваш курс хорошо изучит этот раздел Устава на практике. Так, Ира, бросьте - у Вас руки трясутся.
Владимир расстегивает рыжей первокурснице неподатливую пуговицу на джинсах. Теперь молния. Джинсы спускаются до колен, хорошо. Что у нас с трусиками? Стринги - для бытовой порки можно было бы и не трогать, ягодицы открыты, но сейчас - что называется, положение обязывает. Так что тоже - до колен. Хм, какие мы ухоженные - и это на первом-то курсе! Да не ойкай ты, рыжая, сама напросилась - надо же было додуматься перед поркой заистерить. А что твои подружки, интересно? Смотрят во все глаза - им-то, небось, все это еще предстоит…
Что ж, Ирочка, надо бы решить, чего тебе прописать! Да ты ж непоротая, тронь - расплачешься. Отшлепать тебя, что ли? Нет уж, пороть так пороть. Много средств чудодейственных заморских мы с парнями принесли, да что толку? Six-of-the-best тебе выдать, как в Оксфорде? Ты же у нас англичаночка будущая. Смотришь жалобно, как звереныш загнанный, стоишь, сверкаешь здесь голой попой на весь амфитеатр… Ай, черт, руки сами к ремню тянутся!
Взять со стола? Да ну их, казенные, устройство хоть и нехитрое, а привычка своя к нему должна быть. Зря, что ли, час назад ремень переодевал? Да и какой взял - широкий, тяжелый, с узором. Подарок Настьки с психфака, специально для педагогических целей…
Ну что ж - значит, вынимаем ремень из петель. Лицо-то какое удивленное, рыжая! Прямо как в первый раз. А, так оно, наверное, и есть - самый что ни на есть первый. Ты давай полегче, Владимир. Будь строг, но снисходителен.
Что они так на меня все смотрят, как на второе пришествие? Ждут, что ли, что с меня штаны свалятся? Не дождутся, сами первые без штанов останутся. Зуб даю.
Складываю инструмент вдвое. Для пущей убедительности похлопываю сторонами друг о друга - чтобы, значит, послушали. Ирочка моя, кажется, скоро или разревется, или отрубится. Надо уже побыстрее ее в чувство привести.
Так, студентка Ивина, наклоняйтесь к демонстрационному столу, попой к аудитории! Что значит - как наклоняться? Я-то думал, у девушек это в крови.
Смотрите, дорогие филологини, что вас ждет! Вожу ремнем ей по попе, она уже вся в слезах, лицо красное от стыда. Стыдно? Молодец! Запомнишь как следует. Ох, парням моим она нравится - тоже глаз с нее не сводят, хотя, казалось бы, ко всему привычные.
Ну что ж - пора, сестрица! Ух, как попу сжала, едва свист заслышала. Ничего, сжимай - не сжимай, а свое ты получишь…
Чего ты голосишь, как раненая лань? (Лань - голосит ли? Надо у Таньки с биофака узнать при случае). Отсчитаю-ка я тебе второй десяточек… Ивина, возьмите платок, приведите себя в порядок. Продолжаем порку.
Вот чем рыжие хороши, помимо прочего - кожа у них белая, как молоко, узоры все видны до последнего. Сразу видно, что нашкодила девка и видно, как ее поучили.
Просишь прощения? Говоришь, что больше не будешь? Молодец… Наверное, еще пяток и хватит. Ты чего дергаешься? Нет, пять - мало, минимум - десять. Не реви на розги, они и так соленые, на столе места много. Кто-нибудь, отодвиньте.
Все, разгибайся! Нет, одеваться нельзя, наоборот - снимай к черту эти джинсы и стринги. Руки за голову, марш в угол! Ну хотя бы в этот, у доски. Нет, попой в зал, пусть смотрят! Руками попу не трогать - ну ясно, что больно, а ты думала, приятно будет? Мадемуазель, красный цвет попы очень идет к Вашим рыжим волосам, Вам надо всегда так ходить. Нет, Ваше наказание не закончено - если будет нужно, Вас еще вызовут, Ивина. Плачьте-плачьте, Вам полезно.
Ну что, девушки-красавицы, насмотрелись? Давайте уже, что ли, быстрее с вами разбираться, а то не хотелось бы день запороть, извините за каламбур… Выстраивайтесь в двенадцать очередей и подходите по одной к столу. Что, Петр Алексеевич, Вы не будете? Тогда в одиннадцать, значит, по пять-шесть девиц на парня. Кто следующая в очереди, заранее заголяйтесь, чтобы время на вас, прогульщиц, не терять… Что значит - «заголяться»? Барышня, кто из нас филолог будущий? Значит - подолы вверх, а штанишки вниз, ну и трусики тоже долой. Ферштейн?
Парни, пороть без фанатизма, но реветь должны все, понятно? Только с этого момента воспитание и начинается. Если с какой мамзелью не получается, давайте ее ко мне, я ее мигом пристыжу. Как реветь? Вестимо, в три ручья, как вон Ирочка - до сих пор остановиться не может. Да я ей всего двадцать пять всыпал, а ей, чтоб за ум взяться, надо раз в пять больше - ну не все ж сразу. Кстати, кто там розги взял, Ромка, ты? Вызови потом Ивину на добавку, ну ту, рыжую, посеки ее поверх ремня легонько для острастки.
Красота все-таки: первая партия уже голосит у стола, вторая со спущенными трусами ждет своей очереди. Жаль, углов не хватит - наказанных расставлять, ладно, сориентируемся по стенкам. Анечка Литвинова, которая перед поркой выступала про справедливость, смотрю, попалась нашему эстету спортивному, Сереге - ох и громко он ее порет этой своей ракеткой, аж визг заглушает иногда. Ничего, физкультуру научится уважать - тоже польза.
***
- Петр Алексеевич, что ж Вы сами им ремня не задали? Брезгуете?
- Радуйтесь, ребята, пока молодые, - усмехнулся он.