Max Schwarz. Дисциплина Труда
Добавлено: Ср янв 19, 2022 11:10 am
Max Schwarz
Дисциплина Труда
Иван Сергеевич Соловьёв, инспектор дисциплины труда Общества с ограниченной ответственностью «Меламед», крупного предприятия по пошиву одежды, налил себе кофе и погрузился в чтение новостей, принесённых интернетом: мир в очередной раз погрузился в состояние нестабильности, и Иван Сергеевич с тревогой читал про угрожающие манёвры турецкой армии на севере Сирии.
Прямо на том самом месте, где сообщалось примерное соотношение сил турецкого экспедиционного корпуса и курдской милиции, его чтение было прервано робким стуком в дверь. Вполголоса чертыхнувшись, Иван Сергеевич закрыл браузер и громко крикнул: «Войдите!» С лёгким скрипом дверь отворилась, и на пороге дисциплинаторской появилась молоденькая крепко сбитая девушка. Не решаясь войти, она так и мялась в дверях, разглядывая свежий линолеум на полу.
- Ну, что встала?! – раздражённо вскрикнул Иван Сергеевич, грозно насупив брови. - Направление где твоё?
Девушка послушно подошла к столу инспектора по дисциплине, и всё ещё не решаясь взглянуть на него, молча протянула небольшой листок бумаги.
Водрузив на нос оч-ки в модной золотистой оправе, Иван Сергеевич взял в руки направление, и принялся его изучать.
- Таааак, Смирнова! Брак на производстве?! – ворчливо комментировал он.
- Ивааааан Сергеиииич – вдруг плаксиво протянула девушка – ну я же не виновата!!! У меня машинка сломалась, а ремонтников никогда не дождёсссяяяяя… Ну я её как могла, сама… А она, она… - девушка потерянно замолчала, и жалостливо посмотрела на инспектора.
- Ну, это ты не мне будешь рассказывать, это тебе надо было начальнице участка рассказывать – ответил ей Иван Сергеевич – моё дело тебе всыпать согласно назначенного… Ты давай, оголяйся!
Девушка обречённо вздохнула. Переминаясь с ноги на ногу, как бы готовясь к прыжку в ледяную воду, она взялась уже было за пуговицы своего халата, но вдруг решилась на последнюю попытку: «Иван Сергеич, миленький, Вы меня только несильно постегайте, пожалуйста!!! Я же не специально!!!»
Иван Сергеевич злобно зыркнул на девчонку и прикрикнул: «Давай быстрее! Если через три минуты не будешь лежать с голой задницей на лавке, от меня добавки получишь!»
Зная крутой нрав инспектора, девушка начала спешно раздеваться. Этот слово сдержит. Девочки рассказывали о его «добавках», которые зачастую превышали основное наказание. Сбросив халат, она быстро стянула колготки с трусиками, легла на лавку вниз лицом, и крепко ухватилась ручонками за ножки лавки. Она очень боялась порки, и с ужасом ждала первого удара…
Иван Сергеевич же никуда не торопился. Заперев дверь дисциплинаторской на щеколду (молодая дурочка даже дверь закрыть не догадалась, раздражённо подумал он), Иван Сергеевич подошёл к лавке и крепко пристегнул к ней девушку приделан-ными к лавке ремнями. Погладив круглую упругую налитую попку по бархатистой коже (Ууууууу, гад!!! Ещё и руки распускает!!!! - подумала Смирнова, но вслух возмутиться поведением инспектора не решилась), Иван Сергеевич подошёл к стоящей в углу ванночке, и выудил из неё несколько прутьев.
Стряхнув с них капельки воды, Иван Сергеевич рассёк каждым из прутьев пооче-рёдно воздух, проверяя их упругость. Придирчиво осмотрев розги, он выбрал одну, остальные зажал в левой руке, и подошёл к распростёртой на лавке девушке.
«Что, готова, нарушительница трудовой дисциплины?» произнёс Иван Сергеевич, и, не дожидаясь ответа, несильно стегнул девушку по заду. Та громко вскрикнула и дёрнулась, ремни крепче впились в её тело. Сжав ножки лавки так, что побелели костяшки пальцев, девушка заныла: «Ивааааан Сергеич, ну не надо так больно!!!»
- Да замолчи ты, - в сердцах бросил инспектор – я ж тебя так хлестнул, без замаха даже. Вот как больно! – с этими словами Иван Сергеевич размахнулся розгой, и со свистом опустил её на пока ещё беленькую попку, затем потянул прут на себя. На этот раз прут оставил после себя на беленькой попке розовую полосу. Волна боли захлестнула Смирнову. Сначала девушка даже как бы задохнулась, затем, вздохнув, завизжала. Инспектор недовольно поморщился. Ему на работе выдавали беруши, но он не любил их, у него было патологические сужение ушного прохода, и посторонние предметы в ухе его раздражали – приходилось работать без защиты. «Тут молоко надо за вредность, на такой-то работе, - в который раз подумал Иван Сергеевич – но как же, дождёшься от них, капиталистов, вот пожалуюсь на них в трудовую инспекцию – будут знать!»
Тем временем Смирнова замолчала и только глубоко и громко дышала. По своему опыту и по советам подруг она знала, что лучше не раздражать Сергеича лишний раз, постараться расслабить попу (легко сказать! Если бы она ещё и расслаблялась!) и, собрав волю в кулак, дождаться конца порки.
Иван Сергеевич зашёл с другой стороны, и несильно, но резко стегнул девушку по задницу во второй раз. Сам инспектор очень гордился своими верным глазом и твёрдой рукой, и на периодически проводившихся учёбах и повышениях квалификации неизменно получал похвалу инструкторов за умение пороть так, чтобы розга ложилась на попу ровно, покрывая её параллельными, не пересекающимися друг с другом, полосами. Хотя, конечно, таких полос на средней по размеру попе более де-сяти уместить было невозможно – потом они всё равно сливались в одно сплошное поле с маленькими капельками крови по краям. И ни глаз, ни рука не подвели Ивана Сергеевича – вторая полоса легла ровно, почти точно параллельно первой. Смирнова напряглась, натянула ремни, которыми она была пристёгнута к лавке, вскрикнула и громко зарыдала. Иван Сергеевич поморщился – бабьего воя он не любил, хотя на его работе пора было бы привыкнуть уже…
- Ну чего ревёшь-то?! Чай, не режут тебя! Заработала – так изволь получи! - Сварли-во проговорил он, и быстро хлестнул девушку по заду пять раз подряд. Теперь уже крики наказуемой слились в один утробный вой, перемежаемый мольбой о пощаде и невнятными обещаниями никогда, никогда, никогда больше не допускать брака, порчи казённого материала.
- Как драть – так вы все обещаете хорошо работать. А неделя прошла – только зад-ница зажила – так вы за старое – буркнул инспектор. Перейдя на другую сторону лавки, он так же быстро выдал девушке ещё одну серию из пяти резких, энергичных ударов. Одна розга промахнулась по заду, и хлестнула по верхней части бёдер, прочертив там первую полосу. Смирнова взвыла, по её зарёванному, исказившемуся лицу потекла тушь, которую девушка не догадалась смыть перед процедурой. Она быстро-быстро замотала головой, ей нестерпимо надо было подрыгать полными, крепкими ножками, но ремни их не пускали, и она смогла только немного поколотить ими о лавку.
- Всё, потерпи, три удара тебе осталось! – произнёс инспектор, и, вновь перейдя на другую сторону лавки, стегнул девушку по ляжкам, потом ровно по середине попы, и затем по её нижней, «сидячей» части. Стараясь справиться с болью, девушка зако-лотила кулачками по ножкам лавки, завыла, задёргала головой. Бросив измочаленный прут, Иван Сергеевич положил широкую, твёрдую ладонь на влажную спину девушки. – Ну всё, успокаиваемся, успокаиваемся! Тебя больше не порют! – произнёс он, поглаживая то спину девушки, то плечи, то растрёпанную голову.
От этой скупой ласки Смирнова и правда начала постепенно успокаиваться. Рыдания её сменил тихий плач, тело её обмякло на лавке, руки опустились на пол. Иван Сер-геевич отстегнул ремни и, слегка приобняв девушку за плечи, помог ей подняться. – Иди давай, умойся, приведи себя в порядок! – произнёс Иван Сергеевич, и вернулся к своему столу. Быстро сделав отметку об исполнении наказания, он вернулся к статье, ожидая, пока девушка будет готова покинуть дисциплинаторскую. Одной из приятных особенностей этого помещения был собственный отдельный санузел, и Смирнова не преминула им воспользоваться. Через несколько минут она стояла перед Иваном Сергеевичем уже относительно спокойная, одетая, с немного влажным, но чистым лицом. Взяв у инспектора листок, она сунула его в карман халата, и понуро побрела обратно на рабочее место – отчитываться вредной начальнице о получен-ной по её приказу порке было едва ли не горше самого наказания, да и работа у неё была сидячая, так что ничего хорошего Смирновой пока ждать не приходилось.
Работа же инспектора шла своим чередом. Буквально через несколько минут после того, как Смирнова ушла, в дисциплинаторскую зашла Людмила Сергеевна из бухгалтерии – склонная к полноте дама средних лет, бывшая тут завсегдатаем. Мило улыбнувшись инспектору, Людмила Сергеевна произнесла: «Иван Сергеевич, опять я к Вам! Снова опоздала – вот что я могу поделать – не получается вовремя прихо-дить никак!» Положив на стол направление, она принялась бойко разоблачаться. Иван Сергеевич хмуро посмотрел на неё, и пошёл выбирать розгу потолще… Дочитать про вероломного Эрдогана у него всё не получалось…
Дисциплина Труда
Иван Сергеевич Соловьёв, инспектор дисциплины труда Общества с ограниченной ответственностью «Меламед», крупного предприятия по пошиву одежды, налил себе кофе и погрузился в чтение новостей, принесённых интернетом: мир в очередной раз погрузился в состояние нестабильности, и Иван Сергеевич с тревогой читал про угрожающие манёвры турецкой армии на севере Сирии.
Прямо на том самом месте, где сообщалось примерное соотношение сил турецкого экспедиционного корпуса и курдской милиции, его чтение было прервано робким стуком в дверь. Вполголоса чертыхнувшись, Иван Сергеевич закрыл браузер и громко крикнул: «Войдите!» С лёгким скрипом дверь отворилась, и на пороге дисциплинаторской появилась молоденькая крепко сбитая девушка. Не решаясь войти, она так и мялась в дверях, разглядывая свежий линолеум на полу.
- Ну, что встала?! – раздражённо вскрикнул Иван Сергеевич, грозно насупив брови. - Направление где твоё?
Девушка послушно подошла к столу инспектора по дисциплине, и всё ещё не решаясь взглянуть на него, молча протянула небольшой листок бумаги.
Водрузив на нос оч-ки в модной золотистой оправе, Иван Сергеевич взял в руки направление, и принялся его изучать.
- Таааак, Смирнова! Брак на производстве?! – ворчливо комментировал он.
- Ивааааан Сергеиииич – вдруг плаксиво протянула девушка – ну я же не виновата!!! У меня машинка сломалась, а ремонтников никогда не дождёсссяяяяя… Ну я её как могла, сама… А она, она… - девушка потерянно замолчала, и жалостливо посмотрела на инспектора.
- Ну, это ты не мне будешь рассказывать, это тебе надо было начальнице участка рассказывать – ответил ей Иван Сергеевич – моё дело тебе всыпать согласно назначенного… Ты давай, оголяйся!
Девушка обречённо вздохнула. Переминаясь с ноги на ногу, как бы готовясь к прыжку в ледяную воду, она взялась уже было за пуговицы своего халата, но вдруг решилась на последнюю попытку: «Иван Сергеич, миленький, Вы меня только несильно постегайте, пожалуйста!!! Я же не специально!!!»
Иван Сергеевич злобно зыркнул на девчонку и прикрикнул: «Давай быстрее! Если через три минуты не будешь лежать с голой задницей на лавке, от меня добавки получишь!»
Зная крутой нрав инспектора, девушка начала спешно раздеваться. Этот слово сдержит. Девочки рассказывали о его «добавках», которые зачастую превышали основное наказание. Сбросив халат, она быстро стянула колготки с трусиками, легла на лавку вниз лицом, и крепко ухватилась ручонками за ножки лавки. Она очень боялась порки, и с ужасом ждала первого удара…
Иван Сергеевич же никуда не торопился. Заперев дверь дисциплинаторской на щеколду (молодая дурочка даже дверь закрыть не догадалась, раздражённо подумал он), Иван Сергеевич подошёл к лавке и крепко пристегнул к ней девушку приделан-ными к лавке ремнями. Погладив круглую упругую налитую попку по бархатистой коже (Ууууууу, гад!!! Ещё и руки распускает!!!! - подумала Смирнова, но вслух возмутиться поведением инспектора не решилась), Иван Сергеевич подошёл к стоящей в углу ванночке, и выудил из неё несколько прутьев.
Стряхнув с них капельки воды, Иван Сергеевич рассёк каждым из прутьев пооче-рёдно воздух, проверяя их упругость. Придирчиво осмотрев розги, он выбрал одну, остальные зажал в левой руке, и подошёл к распростёртой на лавке девушке.
«Что, готова, нарушительница трудовой дисциплины?» произнёс Иван Сергеевич, и, не дожидаясь ответа, несильно стегнул девушку по заду. Та громко вскрикнула и дёрнулась, ремни крепче впились в её тело. Сжав ножки лавки так, что побелели костяшки пальцев, девушка заныла: «Ивааааан Сергеич, ну не надо так больно!!!»
- Да замолчи ты, - в сердцах бросил инспектор – я ж тебя так хлестнул, без замаха даже. Вот как больно! – с этими словами Иван Сергеевич размахнулся розгой, и со свистом опустил её на пока ещё беленькую попку, затем потянул прут на себя. На этот раз прут оставил после себя на беленькой попке розовую полосу. Волна боли захлестнула Смирнову. Сначала девушка даже как бы задохнулась, затем, вздохнув, завизжала. Инспектор недовольно поморщился. Ему на работе выдавали беруши, но он не любил их, у него было патологические сужение ушного прохода, и посторонние предметы в ухе его раздражали – приходилось работать без защиты. «Тут молоко надо за вредность, на такой-то работе, - в который раз подумал Иван Сергеевич – но как же, дождёшься от них, капиталистов, вот пожалуюсь на них в трудовую инспекцию – будут знать!»
Тем временем Смирнова замолчала и только глубоко и громко дышала. По своему опыту и по советам подруг она знала, что лучше не раздражать Сергеича лишний раз, постараться расслабить попу (легко сказать! Если бы она ещё и расслаблялась!) и, собрав волю в кулак, дождаться конца порки.
Иван Сергеевич зашёл с другой стороны, и несильно, но резко стегнул девушку по задницу во второй раз. Сам инспектор очень гордился своими верным глазом и твёрдой рукой, и на периодически проводившихся учёбах и повышениях квалификации неизменно получал похвалу инструкторов за умение пороть так, чтобы розга ложилась на попу ровно, покрывая её параллельными, не пересекающимися друг с другом, полосами. Хотя, конечно, таких полос на средней по размеру попе более де-сяти уместить было невозможно – потом они всё равно сливались в одно сплошное поле с маленькими капельками крови по краям. И ни глаз, ни рука не подвели Ивана Сергеевича – вторая полоса легла ровно, почти точно параллельно первой. Смирнова напряглась, натянула ремни, которыми она была пристёгнута к лавке, вскрикнула и громко зарыдала. Иван Сергеевич поморщился – бабьего воя он не любил, хотя на его работе пора было бы привыкнуть уже…
- Ну чего ревёшь-то?! Чай, не режут тебя! Заработала – так изволь получи! - Сварли-во проговорил он, и быстро хлестнул девушку по заду пять раз подряд. Теперь уже крики наказуемой слились в один утробный вой, перемежаемый мольбой о пощаде и невнятными обещаниями никогда, никогда, никогда больше не допускать брака, порчи казённого материала.
- Как драть – так вы все обещаете хорошо работать. А неделя прошла – только зад-ница зажила – так вы за старое – буркнул инспектор. Перейдя на другую сторону лавки, он так же быстро выдал девушке ещё одну серию из пяти резких, энергичных ударов. Одна розга промахнулась по заду, и хлестнула по верхней части бёдер, прочертив там первую полосу. Смирнова взвыла, по её зарёванному, исказившемуся лицу потекла тушь, которую девушка не догадалась смыть перед процедурой. Она быстро-быстро замотала головой, ей нестерпимо надо было подрыгать полными, крепкими ножками, но ремни их не пускали, и она смогла только немного поколотить ими о лавку.
- Всё, потерпи, три удара тебе осталось! – произнёс инспектор, и, вновь перейдя на другую сторону лавки, стегнул девушку по ляжкам, потом ровно по середине попы, и затем по её нижней, «сидячей» части. Стараясь справиться с болью, девушка зако-лотила кулачками по ножкам лавки, завыла, задёргала головой. Бросив измочаленный прут, Иван Сергеевич положил широкую, твёрдую ладонь на влажную спину девушки. – Ну всё, успокаиваемся, успокаиваемся! Тебя больше не порют! – произнёс он, поглаживая то спину девушки, то плечи, то растрёпанную голову.
От этой скупой ласки Смирнова и правда начала постепенно успокаиваться. Рыдания её сменил тихий плач, тело её обмякло на лавке, руки опустились на пол. Иван Сер-геевич отстегнул ремни и, слегка приобняв девушку за плечи, помог ей подняться. – Иди давай, умойся, приведи себя в порядок! – произнёс Иван Сергеевич, и вернулся к своему столу. Быстро сделав отметку об исполнении наказания, он вернулся к статье, ожидая, пока девушка будет готова покинуть дисциплинаторскую. Одной из приятных особенностей этого помещения был собственный отдельный санузел, и Смирнова не преминула им воспользоваться. Через несколько минут она стояла перед Иваном Сергеевичем уже относительно спокойная, одетая, с немного влажным, но чистым лицом. Взяв у инспектора листок, она сунула его в карман халата, и понуро побрела обратно на рабочее место – отчитываться вредной начальнице о получен-ной по её приказу порке было едва ли не горше самого наказания, да и работа у неё была сидячая, так что ничего хорошего Смирновой пока ждать не приходилось.
Работа же инспектора шла своим чередом. Буквально через несколько минут после того, как Смирнова ушла, в дисциплинаторскую зашла Людмила Сергеевна из бухгалтерии – склонная к полноте дама средних лет, бывшая тут завсегдатаем. Мило улыбнувшись инспектору, Людмила Сергеевна произнесла: «Иван Сергеевич, опять я к Вам! Снова опоздала – вот что я могу поделать – не получается вовремя прихо-дить никак!» Положив на стол направление, она принялась бойко разоблачаться. Иван Сергеевич хмуро посмотрел на неё, и пошёл выбирать розгу потолще… Дочитать про вероломного Эрдогана у него всё не получалось…