ClubPN

Oslik


День независимости



- Ой, забыли выкинуть! Может сейчас?
- Неа, он такой классный! Давай с ним поиграем. И, вообще, гроза начинается. Уё, как шарахнуло! Как там наши-то?
- Да они уже в Анталии, скоро сядут. Мусь, залезай внутрь. Я тебе руки свяжу, будешь заложницей.
- Только не застегивай до конца, я дышать хочу.
- Ничего, я сейчас дырочки сделаю. Все равно на помойку. Где там у папы шило лежит, не помнишь?
- ААА! Нет, нафиг, какое шило!? Я знаю, куда ты его..!
- Вот, нашла. Тихо, не дрыгайся, я аккуратно.
***
Маша и Даша - близняшки, студентки и отличницы. Раньше были еще гимнастики, но к концу школы стали крупноваты для того, чтобы летать над брусьями. Без спорта энергия била через край, а сексом девочки из хороших семей на втором курсе не занимаются. Поэтому Маша с Дашей сосредоточились на учебе и взаимном воспитании. При виде мощи, с которой дочки лупили друг друга по увесистым попам, родители опасливо покачивали головами, зато других поводов для тревоги у них не было. Поэтому чуточку смущенно пошутив, что отличниц с таким педагогическим рвением вполне можно оставить одних, папа с мамой отбыли в Турцию, а Маша с Дашей остались сдавать экзамены на отлично. Тут следует признаться, что Маша с Дашей родителей чуточку… нет, ну не обманули - исказили действительность. Что, конечно, нехорошо. От семейной Анталии девушки отказались якобы ради термеха, но только на самом деле по термеху у них был автомат, и вместо экзамена - неделя полной свободы. Что с этой свободой делать, особой ясности не было, потому как хотелось всего сразу. Москва, июнь, гроза, полная свобода. И тут вот чемодан подвернулся. Большой такой чемодан, немного даже космического дизайна. Но перед отъездом у него намертво заклинило ручку, а колесики и раньше крутились кое-как. Поэтому родители в спешке перекидали шмотки в старенький красный, а этот, не оправдавший, сказали выкинуть. Папа его давно недолюбливал, ворчал, что от колесиков не больше пользы, чем если б они были нарисованные.
***
И вот родители в Анталии, Маша со связанными руками – в дело пошел поясок от халата – потеет в чемодане, а Даша с шилом деловито и осторожно трудится над вентиляцией.
- Даш, пусти, все равно душно!
- Сейчас, Мусенька, чуточку потерпи. Тут нож был хороший, канцелярский.
- Дашка, ты совсем дура? Ты где режешь, я ж здесь дышу!
- Классика советского кино, операция Ы! Вот, все, точно по размеру, метр на метр.
- Дашка, я тебя убью…
- Обязательно, Мусенька! Но чуть позже… А пока ты заложница, которая много болтает и сейчас получит хороший урок. Моим? Нет, давай твоим, он потяжелее.
- Ааай! Ааай!
- Разве можно убивать любимую сестричку?
- Аай! Пусти, дура!
- Не обзывайся! Я тебе такое окошко хорошее сделала!
- Я не там дышу!
- Научишься. Ой, как грохнуло! Тебе там хорошо, в чемодане, а мне тут одной знаешь как страшно? Вот тебе, вот тебе!
- Ааай!
Гроза разошлась не на шутку, молнии высвечивали на стене грозный силуэт разухарившейся Даши, которая искусно настигала ремнем зафиксированную в чемоданной дыре джинсовую попу сестры.
И тут зазвонил телефон.
- Привет, мам. Урра! У нас тоже все отлично, только гроза жуткая. И Маша дома… только в душе сейчас, мы ж промокли. Да, хорошо. Не сгорите там! Целую!
Пауза была кстати: Маша в чемодане уже нечленораздельно скулила. Даша поняла, что заигралась, и кинулась выпускать страдалицу. Маша, красная и растрепанная, тяжело дыша, пнула чемодан и, не замечая робкого «мусенька, милая, прости», чуть пошатываясь, двинулась в ванну. Следующие десять минут Маша сердито мылась, а Даша мучилась угрызениями.
- Иди сюда! – голос сестры не обещал пощады, но все-таки это были слова. Даша метнулась на зов.
- Смотри! - Маша резко отодвинула занавеску и предъявила к осмотру намечающиеся синяки на верхней части ягодиц.
- Как, ведь через джинсы… Мусенька, прости пожалуйста, - Даша коснулась пострадавшей части и даже потянулась губами, но Маша сердито оттолкнула ее голову и сильно обрызгала душем.
- Уйди!
Сказано было сквозь всхлип обиды, но было в голосе нечто другое, от чего Даша с трудом подавила неуместную улыбку.
***
Мщение в розовом халате настигло Дашу, когда она наполовину освободилась от облитых душем джинсов. Настигло, схватило за ухо и повлекло навстречу неотвратимому. Путаясь в спущенных штанах, Даша стреноженным галопом проследовала к месту экзекуции и покорно опустилась на колени перед плотоядно разинувшим пасть чемоданом. Она то пыталась прочитать свое будущее в глазах разгневанной Марии, то опускала очи долу, хлопая ресницами. Уловив властное движение сестры, Даша молитвенно сложила руки, и поясок от халата споро и плотно спеленал их в единое.
- Где шило? – отрывисто спросила Маша.
Даша сделала движение к подоконнику, но сестра его перехватила и придавила повинную голову вниз: «куда? на колени!»
Маша с шилом – это было страшно по-настоящему. Даша закрыла глаза. Секунда, две… и шило с хрустом вошло по самую ручку, потом еще и еще. С воинственным сопением Маша превращала стенку осужденного чемодана в решето. Коленопреклоненная Даша смотрела на сестру, наполняясь предвкусительным ужасом восхищения. Сбросив первый приступ гнева, Маша уселась на диван, нога на ногу, и, наконец, как следует посмотрела на Дашу. Не то, чтобы очень тепло, скорее по-отечески: примерно как царь Петр кисти художника Ге смотрит на царевича Алексея. Сцена удалась: секунд десять Маша выдерживала роль, но, чувствуя, что может заржать, указала носком тапка на чемодан. Давно готовая Даша исполнила повеление: лед таял, это опять была Муся, пусть сердитая, но своя. Муся, а не какая-то леди Макбет! Заботливая сестра даже помогла Даше снять полуспущенные джинсы, а заодно и трусы. Даша прижала колени к подбородку, и свет исчез: осталось только звездное небо улучшенной вентиляции и холодок в попу. Маша тщательно застегнула молнию, потом ремешок, и ушла. Томиться ожиданием Даше не пришлось: Маша вернулась через пару минут. В руках у нее была кулинарная лопатка и пульверизатор для глажки.
- Ну-с, дон Дарио, - начала она, слегка пнув чемодан, - давайте знакомиться. Комиссар Мария Лопатто, отдел специальных операций.
- Очень приятно! – прыснула из чемодана почти счастливая Даша.
- А мне-то как приятно, – комиссарша присела рядом с окошечком, плотно заполненным Дашкиной радостной попой, - будет помочь Вам, дон Дарио, осознать и исправиться!
Шлеп, шлеп, шлеп!
- Ааай! Что так больно-то? – чемодан отчаянно задрыгался.
- Вы ли это, почтенный дон Дарио? Такой авторитетный мафиози… - шлеп, шлеп, шлеп!
- Ааай! Маш, зачем доской-то?
- Что еще за «маш»? Русская заложница? - шлеп, шлеп, шлеп.
- Уй, постой хоть секунду, кожа горит! Ай, тьфу, подождите пожалуйста, нон аллегро, ленто, как там по-вашему, донна комиссар Лопатина!
- Комиссар, - шлеп, - Мария, - шлеп, - Лопатто!
- Уйй! Сжальтесь, госпожа комиссар Мария Лопатто! Все осознаю… Что ж так жжет-то?
- В нашем отделе желание клиента – закон! – Маша обильно обдала розовеющую попу из пульверизатора.
- Аййй! Спасибо, госпожа комиссар.
- Вредная привычка, дон Дарио, паковать заложниц в чемоданы! – шлеп, шлеп…
- Ой, блин, по мокрому-то как больно! Что ж ты делаешь, фашистка! Вся попа синяя будет.
- Что Вы, дон Дарио! Ваша попа не розовее крыла чайки в рассветный час над Неаполитанским заливом. Отличная кстати попа, гордость всей каморры. Неужели ваши люди до сих пор целуют руку? Как это пошло! В мафии назрели реформы!
- Ыыы!
Шлеп, шлеп, шлеп.
- АААй!! – чемодан отчаянно дрыгнулся, и Даше удалось несколько сместиться относительно дырки. Комиссарша радостно обдала еще белую кожу на ляжках водой.
- Дорогой дон Дарио, в вашем деле открылись новые обстоятельства! – шлеп, шлеп, шлеп, лопатка с воодушевлением осваивала свежие участки.
- Уййаа, только не по ногам!!
- Дорогой дон, границы так условны! Одно обещаю: следствие не остановится, пока в вашем деле остаются белые пятна.
- Уййй! Не надо пятен!
- Вот это правильно. Все белые пятна будут выявлены и строжайшим образом устранены!
- Маш, ну пусти, душно же. Я тут вся мокрая.
- Освежить? Пожалуйста! – комиссар Лопатта обильно окропила розовеющие округлости.
- Дай подышать-то!
- А ваши заложницы, дон Дарио! Как им дышалось?
- Все, уй , все, ай, осознала… прости! не буду!!
- Уфф. Утомилась донна комиссар… Ути мой бедненький розовенький поросеночек! Ну вылезай!
- Уу, - Даша щурилась и терла то занемевшую спину, то побитую попу, - а где доска?
- Какая доска?
- Ну линейка. Чем ты меня лупила? Что?? Этой фигулькой???
- Да, милейший дон Дарио. Комиссар Лопатто беззаветно предана идеалам гуманизма! – Маша салютовала кухонным девайсом.
- И ей за это воздастся. А сейчас что-то попе хорошо стало… Классно ты меня надрала! Может тебя тоже?
- Хочешь поработать лопаткой? Давай лучше омлет с ветчиной!
- А, ну да, ты ж наголодалась в заложницах. Почти как я в застенках.
Под омлет включили телевизор. «Грозовой фронт…» , «сразу несколько сообщений о шаровых молниях», «наш специальный корреспондент передает из Митино».
- Во, Митино! Про нас! Ты меня ремнем огрела, и тут как раз гром этот с треском, меня чуть не вырубило. Даже фигня какая-то перед глазами побежала.
- Ну да, ты сразу в комиссаршу превратилась. Кстати, Митино… Митя – это ведь Дима?
- Ну да.
- Давай Экса позовем!
- Экса… - Маша задумалась.
***
Тут требуется отступление. Экс, он же Дима, он же Многоядерный, учился в одной группе с сестрами и был фигурой, если еще не вполне легендарной, то около того. Во-первых, из-за математики, в которой он был очень продвинут. Среди преподавателей Экс, был даже более знаменит, чем среди студентов, по причине повторяющихся конфузов. Дима часто находил ошибки, а преподы порой начинали не по делу кипятиться. Еще как-то раз бдительный доцент попытался уличить Экса в списывании за неправдоподобно быстрое решение, чем вызвал неистовое веселье аудитории. Другая особенность Экса, которая раздражала многих собеседников, особенно тех, которые с напором, - это отсутствие ожидаемой реакции на реплику, даже весьма эмоциональную. Нет, Экс не тормозил, он все воспринимал и отвечал, но в своем темпе и настроении независимо от внешних раздражителей. Казалось, часть его мозга крутит свою задачу, и собеседнику отводится от силы половина вычислительной мощности. За эту особенность Дима получил несколько льстивый титул Многоядерного, популярный среди однокурсников, нуждавшихся в скорой помощи по части точных наук. Эксом – от экстрасенеса - Диму прозвали за интерес к паранормальным явлениям. Для того, чтобы Экс обратился в слух, достаточно было поделиться с ним рассказом о загадочном явлении. Причем, по крайней мере, в первый раз любой бомж мог рассчитывать на внимание. На курсе было два артистичных двоечника, которые довольно долго эксплуатировали Диму с помощью этого приема; однако, его наивность все-таки имела границы.
Экс был высокий симпатичный парень, говорил мало и тихо, по манерам был мальчик скромный и воспитанный. Сестры тоже были отличницами, и существенно опережали Диму в округлости во всех смыслах. Виной тому был перфекционизм: они играли в хороших девочек со спортивной страстью. «Воспитательные» экзерсисы были частью этой игры; но девочки были уже большие, и давно заметили, что их телесно-ориентированные педагогические практики вызывают самый живой отклик как у юношей, так и у зрелых мужей. Увы, эти милые игры, не нарушали работы процессоров Многоядерного. Пусть это был бы ходячий математический агрегат, равнодушный к женщинам. Отнюдь! Дима проявлял самый живой интерес к Лиде, девушке из той же группы. Его можно было бы понять, если бы он выбирал девушку по фотографии – в этом случае Лида, высокая худощавая брюнетка с темными глазами и загадочной полуулыбкой, могла оказаться примой. Ну и все. А так тихая слабая студентка, разговор самый банальный и односложный. Однако к Лиде Экс галантно подсаживался и был на удивление многоречив. Лида отвечала в своей обычной манере, то есть не больше двух слов подряд. Однако это странное общение продолжалось и порой - о чудо! - нежное личико Лиды вместо ординарной полуулыбки освещала улыбка трехчетвертная. Обычно спокойную Машу эта картина просто выбешивала; Даша из солидарности подфыркивала ее негодованию.
***
Поэтому, когда Даша предложила позвать Диму-Экса, она знала, что Маша равнодушной не останется.
- У него ж тоже автомат, делать ему нечего.
- И чем же мы займемся?
- Как чем? Чемоданом! – лукаво улыбнулась Даша, - чемоданом, который прожгла шаровая молния.
- Угу, аккуратно вырезала кружочек ножом…
- Спокойно, все схвачено. Сейчас оплавим края у дырки, будет типичная шаровая молния. Ты там пока прочитай про них для разговора, я мигом.
- Ах ты, мастерица моя! Давай. Только ты позвони ему, а?
- Нет уж, я по реквизиту буду. А ты валяй по внешним сношениям, - молниеносная Даша уже коптила чемодан свечкой, за эту часть можно было не волноваться. Маша собралась с духом и набрала Эксу.
- Здравствуй, Дима! Не отвлекаю? Ты телек смотришь? Про грозу в Митино. Это прям у нас. Нет, толком не видели, только свет и треск. Но она у нас в квартире дел наделала. Да нет, страшного не случилось, но очень странно. И кроме молнии тут такая штука была, что совсем крышу сносит, но это не для телефона. Да, адрес скидываю. Одни. Через час? Ну, ты даешь! Ждем.
- Ну?
- Едет!
- Слава богу, не зря гарью пропахла. Я как копченая колбаса, причем самая дешевая. И комната такая же.
- Ремня бы вам, Дарья Анатольевна!
- Ах, не говорите, Мария Анатольевна! А что еще за штука, от которой крышу сносит?
- Специальная такая штука, вроде мормышки или как ее там. На крупного Экса!
- ?
- Вот, слушай. Сидели мы на кухне, чай пили, а тут дождь, гроза, черная-пречерная туча, и ветер такой зловещий, ужас-ужас. Потом блеск и треск, посуда звенит, табуретки валятся, зубы стучат. Вбегаем в комнату, там гарью воняет и в чемодане дыра дымится.
- Круто. И что воняет – тонко подмечено.
- Дальше мы по-девичьи разохались, но по телеку научное обоснование получили, успокоились и стали в игры играть…
- Что-что-что?
- А примерно то, что по правде было. Я как главная дура полезла в чемодан заложницей, а ты меня ремнем по заднице. А гроза все пуще. Ну и от ужасного удара, не то по попе, не то в громоотвод, ушла я в гиперпространство, потому как от рокового удара молнии чемодан сделался порталом.
- Ой блин!
- За блин как договаривались, помнишь?
- Ээ, ну да. Ты ж у нас главная… дура. А я - так, дура подчиненная. Но при этом главная злыдня, которая лупит ремнем бедную крошку Му!
- Не лупит, а энергию подводит, для телепортации!
- Ну и что там с киберпространством?
- Гипер, а не кибер! Ну побродила я там минуточку среди синусов, но, мне, девице там все невдомек и боязно. И я скок-поскок назад. А портал ждет своего героя.
- А ремень - его задницу. Ты самая коварная из моих любимых Машек!
- А, ты самая дуся-пуся. Но за блин тебе все равно прилетит. Ну что, играем?
- А то!
- Только свечку спрячь. Он прям сейчас позвонить может, очень завелся, по голосу чувствовалось.
Действительно, не прошло и четвери часа, как в дверь позвонили.
- На сцену без репетиции! - Маша взяла Дашу за руку и подмигнула. - Если лишнего сболтну – мне можно, я в гиперпространствах контуженная.
***
- Привет! Проходи.
- Привет. Да, запах…
- Может чаю?
- А можно посмотреть? – целеустремленность гостя чуточку выходила за рамки этикета.
- Да, конечно, вот он… - Маша не успела договорить, как Экс уже копошился на корточках у чемодана.
- И откуда же она влетела?
- Мы на кухне были, - хором начали сестры, но Маша показала рукой, что дальше она одна, - а когда вошли, тут ветром все было распахнуто, и окно, и балкон. Ветер, треск. Только светом пыхнуло, мы с кухни видели.
- Угу, - подтвердил Экс, доставая из сумки тестер.
- Ого! – впечатлилась Даша, не ожидавшая, что ее работа будет изучена столь детально. – Мы пока чайку сделаем?
- Да, конечно, - почти засунув голову в обугленное отверстие согласился Экс.
- Ну вот, мюонные нейтрино ищет, - пожаловалась Маша сестре, - а тут девушки с такими формами… Димаа! Иди, остывает!
- Ты про мою попу? - хихикнула Даша.
- Тсс!
Экс неожиданно быстро послушался и явился к столу. Он был полон азарта и аппетита, а след от копоти над бровью придавал его облику нечто мефистофелевское. Сестры переглянулись: неужели провал?
- Ну как там, сходится? Правильная молния? – поинтересовалась Даша.
- Не знаю, я других пока не видел, - скромно ответил Экс и с удовольствием проглотил остатки омлета. Из окна повеяло прохладой, наползала очередная туча.
- Нас, наверное, могло убить, – поежилась Маша.
- Да, конечно, - любезно согласился Дима. – А зачем вы в чемодан залезали?
«Точно провал!» - подумала Даша, краснея.
- Тестер не врет! Дашка меня все равно пороть собиралась, а тут такая дырка удобная. Как в операции «Ы», - Маша постаралась поймать взгляд Экса, но он, кратко поздоровавшись с танцующими там чертиками, снова обратился к ветчине. Повисла пауза, которую удачно нарушил отдаленный раскат.
- Так вот, - не унималась Маша, - лупит она меня, как обычно, и тут гроом такой длинный. А эта, - Маша кивнула на Дашу, закатила глаза и покачала головой, - безжалостная женщина меня ремнем пять раз подряд, причем со всей дури. Я там скрюченная, зажатая, больно очень. Рванулась куда-то вперед и вдруг чувствую – двигаюсь. Ни чемодан мне не мешает, ни мебель, ни стены, что вверх, что вниз могу, вроде как в воде.
Тут уже Дима вылупился на вдохновенную Машу, взгляд которой, однако не ловился, поскольку ушел куда-то во вне. Дима что-то хотел спросить, но поперхнулся. Даша, неподвижная и красная, все более напоминала статую помидора.
- Стены, вещи, Дашка – все такие расплывчатые стали, и я сквозь них иду. Сквозь бетон запросто, а когда сквозь батарею – тут немного чувствуется, словно там атомы внутри трутся, и в позвоночнике чешется немного. Три квартиры насквозь прошла, до пятого этажа. А потом страшно стало: а как обратно? Оборачиваюсь и вижу: сквозь все стены чемодан светится. Ну, я к нему, и опять в комок свернулась. И тут снова Дашка ремнем как даст! Слава богу, мама позвонила, и Дашка меня выпустила.
Дима ошарашенно смотрел то на Машу, то на Дашу, маска отстраненности исчезла без остатка. Слово было за Дашей. Она поднялась, подошла к Маше, прижалась носом в затылок:
- Мусенька, милая, прости, я тебя чуть не… - и, всхлипнув, с облегчением ускользнула в ванну.
- А сильно это она… ремнем? – осторожно поинтересовался Дима.
- Да не, не очень, как обычно, - Маша томно потянулась и погладила пострадавшую часть, - просто у меня кожа нежная.
- А меня… сможет?
- Дашка-то? Да легко! Ее медом не корми!
Даша, которая как раз возвращалась из ванной, за спиной у Димы делала страшные глаза и грозила кулаком, но Маша оставалась невозмутима.
- Дим, а зачем тебе? – Даше хотелось звучать сухо, но в голосе некстати прорезался виолончельный тембр.
- Это похоже на портал, а мне очень надо ТУДА, - серьезно сказал Экс и снова покрылся панцирем привычной отстраненности.
- Ну, так вперед, в чемодан! – бодро поддержала Маша.
- Ну я, если надо… - согласилась Даша, отдавая Маше инициативу. Поддержка – или предостережение? – последовала с небес в виде очередного дальнего раската. Дима сомнений не ведал; он уже примеривался к чемодану: головой к дыркам, зад сюда, ноги…
- Ой, Дим, я забыла главное сказать: нельзя в одежде! Там сначала так жаром пыхает, что одежда загореться может. Надо голышом, и чтоб мокрый, сразу из-под душа! – Маша глядела на Диму чисто и прозрачно, не мигая. «Уфф, ну все!» - подумала Даша, почти не сдерживая виноватую улыбку. Хотя к бочке облегчения примешивалась ложка огорчения, она уже утомилась этой игрой. «Интересно, куда он нас пошлет?»
Однако Экс не послал, он послушно направился в ванну. Сестры остолбенели.
- Сейчас я полотенце… - начала Даша.
- Не нужно полотенце, чем мокрее, тем лучше! – чертики в Машиных глазах снова заняли боевую позицию. Даша состроила сестре «козью морду», но потом махнула рукой: «ну тебя, командуй!» Маша ответила взглядом, полным беззаветной веры в грядущее торжество научного поиска.
Через минуту голый и мокрый Дима, слегка прикрываясь спереди одеждой, прошествовал к чемодану. Сестры стояли «смирно», подобно отряду космонавтов, провожающих товарища в галактическую экспедицию.
Уложение Димы в чемодан потребовало серьезных усилий – он был на 15 сантиметров длиннее. После того как сестры все-таки застегнули натужную молнию, зрелище вышло так себе. Худая, отчаянно оттопыренная Димкина попа высовывалась из дыры существенно дальше, чем у сестер, наглядно демонстрируя все физиологические детали, к тому же перепачканные сажей.
Даша покачала головой и покрутила пальцем у виска; Маша поцеловала ее в щеку и подмигнула: видимо, ей все нравилось.
- Ты там жив? – спросила она.
- Да, – не слишком уверенно ответили из чемодана.
- Ну что, отправляемся? Только не ходи ТАМ долго, мы будем волноваться!
Даша тем временем выбирала ремни. Немного посомневавшись, она остановилась на самом легком, «детсадовском» варианте - слишком беспомощной и тощей смотрелась Димкина попа, даже шерсть на ней была редкая и неубедительная.
- Поехали! – скомандовала Маша, придав голосу интонацию осознанной необходимости.
- Поехали… - стоически подтвердил голос из чемодана.
Даша, которой была отведена роль пламенного мотора, приступила к делу со всей возможной аккуратностью, стараясь не попасть, куда не надо. Скромную амплитуду ей приходилось компенсировать повышенной частотой; не то, чтобы кто-то подгонял, просто перфекционизм не позволял пороть слабее определенного уровня. Маша не соврала, обещая, что пыхнет жаром: для этого даже не потребовалось гиперпространства. Чемодан задергался, готовясь к взлету; Даша исправно подводила энергию. ЦУП в лице Маши с удовлетворением наблюдал за испытаниями, с интересом прислушиваясь к звукам, которые издавал отважный экипаж. За окном опять зарокотало, впрочем, как-то лениво.
Все системы корабля работали нормально, но взлет затягивался. Гиперонавт испытывал перегрузки и повышал давление на чемодан. В ЦУПе боролись два мнения: одна половина хотела заснять стартовую площадку для потомства, другая требовала сохранять режим секретности.
- Не могу больше, пустите!! – наконец, не выдержал Дима.
Сестры, на себе познавшие тяготы чемоданного заточения, бросились на помощь.
Глаза у Димы были на лбу, руки дрожали, а задняя часть вполне годилась для душераздирающих съемок о фашистских застенках. Пять минут легкого ремня даже для непривычной попы не были ужасным испытанием, но в сочетании с черными разводами от сажи краснота смотрелась зловеще. Впрочем, на вкус и цвет: Маше, например, все очень нравилось.
Голый, перемазанный, с горящей попой Экс стоял над дурацким чемоданом перед одетыми красавицами-сестрами, разрумянившимися и похорошевшими от возбуждения. Впрочем, это все мелочи; главное – опыт не удался. Дима обескураженно потянулся к трусам.
- Куда? Ты же весь в саже! – Маша решительно взяла Экса за руку и потащила в ванну.
Вода сначала получилась теплее, чем надо, Дима ойкнул и взвился, но Маша бесцеремонно затолкала его обратно на четвереньки и решительно взялась за мочалку. Сажа оказалась приставучая и размазалась от колен до затылка, пришлось потрудиться. И Маша трудилась! План ее удался безукоризненно. И вот Многоядерный, обескураженный неудачей, терпеливо ждет, пока Маша смоет с него позор поражения, и послушно расставляет ноги, когда туда проникает нескромная мочалка. Да-да, тут сажа совершенно неуместна! А если мальчик вертится, его вполне можно придавить коленом. Лида, ау!
- Подожди! Я тут и тут еще не оттерла.
Через несколько минут борьба за чистоту возымела предсказуемое действие: «тут» все очень выросло и напряглось.
- Ой! – растерялась Маша, не имевшая опыта столь близкого знакомства с предметом. Дима тоже вдруг страшно смутился, сжал ноги, придавив Машин кулак, и довольно резко вырвал мочалку.
- Что за манеры, молодой человек! – отшутилась Маша и благоразумно ретировалась. Даша ждала за дверью.
- Ну как?
- Хи… сейчас, отойдем только. Если одним словом – хорошо.
Девушки отошли на кухню пошептаться, наблюдая с некоторого удаления, как дверь ванной распахнулось и мокрый Дима – полотенце ему так и не выдали – мелкими перебежками устремился к чемодану, рядом с которым осталась его одежда.
- Вот пришло оно, время чистосердечного признания, – сказала Даша.
- Вот еще! Отличный портал, если не миндальничать. Сама бы прогулялась в измерениях… кабы не сажа.
- Ну, как скажешь. Впрочем, главное - не победа, а участие. Пошли участие выражать.
***
Дима завязывал кроссовки: сестры, приобнявшись, ждали, довольно качественно изображая почтительное сострадание.
- Дим, ты смелый. Извини, если я больно, просто с Машкой у нас так получилось, - не очень уверенно начала Даша.
- Ничего, Даш, Дима все обдумает, сделает выводы, поднатужится. И мы еще… ахнем! – Маша еле сдерживалась, чтобы не залиться хохотом самого безудержного веселья. Тут Дима поднял голову, глаза их встретились, и Маша смутились.
- Я, да, подумаю, - сказал Экс, - спасибо, очень интересно, омлет тоже вкусный был…
На том и распрощались.
Ну что, моя любимая и коварная сестра, ты довольна? – спросила Даша.
- Как слон!
- Я старалась, как мама Карла, и мои белы ножки подкашиваются. Я ба-ааиньки, - сладко зевнула Даша.
- Это будет праведно заслуженный отдых, дон Дарио!
***
Шел единственный по-настоящему темный час июньской ночи, но Маше спать не хотелось. Она погладила планшет, в частности, поинтересовалась, как там отражен #петтингвмитино. Не очень отражен. Между тем за окном опять начались всполохи, потом порыв ветра растрепал шторы и в стекла забарабанил ливень. Маша метнулась закрывать балкон и окна, дождь грозил залить комнату. Сверкнуло, бабахнуло, потом еще и еще. Маша заглянула к сестре: Даша уже счастливо отключилась и не собиралась реагировать на всякую метеофигню. С закрытыми окнами стало не так громко, вид спящей Даши очень располагал присоединиться, Маша двинулась в душ… И тут в дверь позвонили.
Маша открыла. В дверях стоял Дима, опять совершенно мокрый, но в этот раз одетый. Он был сильно взволнован и тяжело дышал.
- Это зачем кто еще? – спросили сзади пьяным голосом. Маша обернулась: за ней стояла на половину проснувшаяся Даша, в основном прикрытая одеялом. Ответом на нечетко сформулированный вопрос стал сокрушительный грозовой удар, от которого одеяло выпало. В свете молнии беззащитная белизна Дашиных сисек контрастировала с черным блеском глаз внезапно вернувшегося Экса.
- Ой! – Даша пыталась прикрыться одеялом, но одеяло не давалось, оттого, что Даша на него наступила. Но Дима почти не обратил внимания на эту, переполненную эротизмом, композицию.
- Я все понял, - сказал он мрачно и торжественно, - это никакой не портал!
Тут Даша почти проснулась. Пробуждающий импульс шел от попы, это был импульс ответственности за содеянное.
- Да, не портал, - начала Даша, по-прежнему медленно, но уже лучше складывая буквы в слова, - а просто чемодан, в котором я…
Но у Димы не было терпения слушать этот лепет. Он перевел дыхание и выпалил:
- Не портал, а шлюз! Обычный эпсилон-шлюз, который открывается полем. И как я сразу… Короче, только сейчас может получиться, под разряд. Надо быстро, пока браны не разошлись. Пожалуйста, давайте еще раз, а?!
Даша так и осталась сидеть на своем одеяле со ртом, открытым для чистосердечного признания. Зато Маша горячо поддержала новую попытку:
- Конечно, Дима, давай в душ, мы готовы.
- Душ не надо, я уже мокрый, - на ходу срывая ветровку и оставляя за собой дождевой ручеек, Дима двинулся к чемодану. Маша почувствовала досаду: она была уверена, что Экс придумал этот маневр, чтобы продолжить интересное общение в ванной и не видела нужды повторять утомительный ритуал с самого начала. Ну да ладно, держись, сам напросился!
Экс очень торопился: молнии, одна лучше другой, терялись впустую. При этом он требовал точного воспроизведения удачного опыта и не отпускал сомнамбулическую Дашу в объятия Морфея. Норматив по укладыванию в чемодан был выполнен с опережением, ибо спешили все: Даша хотела спать, Маша хотела с Димой в душ, Дима хотел ТУДА. Наконец, чемодан с кряхтением застегнулся, и сестры выдохнули. Подхватив первый попавшийся ремень, Даша прицелилась и смачно залепила… по чемодану.
- Ой! – Маша выпучила глаза и высунула язык от удивления. Чтобы Дашка промазала… Надо ж, как криво разбудили! Виноватая Даша с надеждой посмотрела на одеяло; Маша с удовольствием благословила сестру ко сну.
- Ну поехали, поехали, где вы там? – требовал нетерпеливый чемодан.
- Поехали, уже совсем-совсем поехали, – Маша взяла один, потом другой ремень, но все не то – выкинула оба. В окнах опять классно сверкунло, Маша выключила свет, и молнии стали вовсе ослепительными. Она присела возле чемодана и приянлась шлепать ладонью, после каждого удара плотно сжимая попу и окрестности.
Из чемодана выразили неодобрение отступлением от регламента, но Маше было все равно.
- Пусти, это ж Даша должна ремнем! – обиженно потребовал Экс.
- Какая еще Даша? – Маша рассердилась и принялась лупить, не жалея ладоней. Гроза поддержала: издалека длинно полыхнуло, и гром стал рычать, почти не переставая.
- Вот тебе за Дашу! А вот за Лиду, за Лиду, за Лиду! И за Машу в душе!
Тут особенно мощно полыхнуло зеленым, и на очередном ударе Машина рука вместо горячей попы ушла в пустоту чемодана. Причем пустота эта еще словно схватила Машу за руку и больно дернула внутрь. Маша с усилием вырвала руку и повалилась на спину. Плечо ныло, но рука была на месте и даже двигалась. Тогда Маша с нарастающим ужасом подползла к чемодану и потянулась пальцами к отверстию. Чемодан был пуст и невесом. После оглушительного грома вдруг установилась тишина. Тишину прорезал страшный Машин вопль.
Маша включила свет и обследовала чемодан. Молния была закрыта по всей длине. Димы не было. Возле дивана валялись его мокрые джинсы и мобильник.
Маша завыла.
- Как вы достали! - в двери стояла голая, сонная и злая Даша.
- Его НЕТ!
- Это вы меня разводите или он нас обоих? Обих? Обеих!
- Даш, я не вру. Он исчез с зеленой молнией. И меня туда за руку дернуло.
Тут Даше все-таки пришлось проснуться.
***
При осмотре чемодана снаружи ничего подозрительного обнаружено не было. Изнутри обивка была измазана сажей, причем довольно художественно. Религиозная трактовка напрашивалась, но помощи в поиске не оказывала.
С началом грозы Маша закрыла балкон и окна. Даже если предположить, что хитроумный Экс выбрался из чемодана и голым сиганул с третьего этажа, он еще должен был найти способ все закрыть изнутри.
Мокрая одежда в полном комплекте была обнаружена на диване и на полу рядом. Там же обнаружился выключенный самсунг, его положили посреди стола, поскольку предложение позвонить возникало уже раза три. В ветровке прощупывались ключи, кошелек и паспорт. Паспорт после некоторых колебаний был извлечен для просушки, дождь не прошел для него бесследно.
Начало заметно светать. Даша давно мечтала упасть, но тут силы стали оставлять и Машу. Сестры прилегли рядом.
- Как ты думаешь, куда нас примут: в тюрьму или в психушку? – поинтересовалась Маша: паспорт дал повод задуматься о правовой оценке случившегося. Даша, уже дремавшая, не нашла, что ответить.
- Я думаю, все-таки в психушку, - продолжала Маша.
- Нас там изнасилуют, – откликнулась Даша без особого энтузиазма, - или только бить будут?
- Бить! Нас? Таких красатулечек?? – Маша даже приподнялась от негодования. – Ни-за-што! Нас будут холить, лелелять, сдувать пылинки… и беречь для главврача. Он будет толстый, лысый и потный.
- Не хочу! – Даша капризно отвернулась к стене и уснула.
«Везучая, а я тут одна мучайся!» - подумала Маша. «Впрочем, сама дура! Так взяла парня за задницу, что он выпал в гиперпространство. Теперь вот ищи его…»
***
Когда Маша открыла глаза, в комнате было душно и солнечно. Чемодан, Димкины шмотки, мобильник. А вот и Дима, совсем школьник еще. На фотке в паспорте…
Вместе с солнцем к Маша пришла ясность: она последует за Эксом и вернет его. Пока нет попутной грозы, следует потренироваться. Маша открыла окно, села за стол рисовать кубики, чтобы, соединив вершины, представить хотя бы простенькое четырехмерное пространство. Получалось неплохо. Пририсовала к кубику кружочек. Чемодан? Так, а где карандаш?
«ВИЖУ ТВО РУКУ» На бумаге появились буквы, огромные, в поллиста, все линии почти прямые, иногда с разрывами. Что-то легонько бумкнулось позади: в двух шагах за спиной на пол упал карандаш. Сердце колотилось так, что трудно было стоять. Маша почти ползком добралась до карандаша, вернулась и сообразила вытащить из стола много бумаги, чтобы застелить листами весь стол.
«Это ты?» - написала она так же крупно, на ходу поражаясь тупости вопроса.
«ДА» Карандаш выскользнул из рук незаметно, и в этот раз Эксу удалось вернуть его на стол.
«Ты видишь меня?»
«Я ВИЖУ КОЖЕЙ ВО ВСЕ СТОРОН» Маша ждала, но карандаш не возвращался. Маша положила руку рядом с чистым листом и это помогло.
«В ГЛУБЬ И НАВЫВОРОТ» сумел продолжить мысль невидимый Экс. Маша перевела руку на свободное место.
«ПУТАНЫ НУТРЬ И НАРУЖА»
«ВИЖУ РУКУ»
Маша посмотрела на свою руку с большим уважением: похоже, рука отчасти зашла в гиперпространство, и теперь ее там знают.
«Ты знаешь, как вернуться?» - написала Маша и в ожидании ответа обрамила лист своей магической правой рукой.
И тут ее схватили за шею.
- Какие креативные путаны! – озорной Дашкин подбородок уперся Маше в затылок, а сиськи легли на плечи. – Таак, а что это вообще за плакаты? Сочинение для поступающих в психушку?
Маша не отвечала и не шевелилась, она охраняла лист. Озабоченная Даша приложила ладонь ко лбу сестры, и тут прямо у нее перед носом на листе появились буквы.
«Я ПРИДУМАЮ»
Даша тихо сползла на пол.
- Это Дима, ОТТУДА, - сказала Маша, опускаясь к сестре.
Теперь уже Машина рука была на Дашином лбу. Даша сильно моргала, но в обморок не собиралась. Она встала на колени, и в восторге обняла Машу за чуть ниже талии.
- Муся, ты великая! Ты понимаешь, что ты сделала? Вот этой самой рукой, такой любимой… Ты ж его, как Гагарина, если не круче, отправила.
- Даш, почему я? Это ж ты чемодан делала. И Экса ты позвать придумала, - скромно возразила невольно распрямившаяся Маша, ласково вороша Дашины волосы.
- Да, Муся, я про это тоже напишу. Я теперь про тебя писать буду, как доктор Ватсон.
- Да, ладно тебе, Дашка, поднимайся! – скомандовала зардевшаяся Маша.
Даша послушалась и склонилась над столом, внимательно изучая переписку. Мыслительный процесс слабо маскировался шортами: чувствовалось, как напряженно работают оба залитых июньским солнцем полушария.
- Мусь, ты как думаешь, ТАМ обычные путаны или многомерные? – поинтересовалась Даша.
Маша размахнулась, чтобы выразить свое мнение с правой… но на лету передумала, и залепила с левой. Вышло недостаточно убедительно.
- Правильно, - одобрила Даша, удобно прогибаясь под следующий шлепок. - Правую береги, тебе еще Илона Маска запускать.
- Какого нафиг Маска? Надо ж такое брякнуть в самое 12-е июня! Стыдно, Дарья Анатольевна. И, вообще, отставить разговоры! Дима ТАМ, сеанс связи продолжается…

Краткое содержание в изложении для СМИ
В канун празднования 27-й годовщины Независимости России состоялся первый в истории выход человека в гиперпространство. Проект осуществлен в инициативном порядке группой студентов одного из ведущих московских вузов. Корпус гиперолета молодые исследователи в рекордные сроки изготовили из экономичных полимерных материалов, применяя оригинальные термомеханические методы. Ввиду приближения грозового фронта программа испытаний была сокращена до минимума. Используя энергию атмосферного электричества в сочетании с активацией cherezhopu, отважный гиперонавт, защищенный лишь наноуглеродной пленкой, вышел в открытое гиперпространство и сумел установить связь с центром управления в Митино. В настоящее время бесценная научная информация, меняющая наши представления об основах мироздания, регистрируется на бумажном носителе простым карандашом.