ClubPN

F/F


qwasar


Пасхальный понедельник



Томек ухмыльнулся, узнав, что в пасхальный понедельник Гражина назначила дежурной Ксюху.
- Я теперь женат! – загадочно сообщил он. – Настала твоя очередь! Держись, сестренка!
Ксюха не поняла, что он имел в виду, но списала это на свое недостаточное знание чешского – она не прожила здесь еще и года.
Пани Кубчекова отчего-то фыркнула, а когда Ксюха спросила ее, в чем дело, поспешила перевести разговор на другую тему, а потом и вовсе ретировалась.
Вот же тайны мадридского двора!
В понедельник Ксюха пришла на работу как обычно, без десяти восемь. По правде говоря, ранние подъемы оказались для нее главной сложностью обитания за границей. Дома, в Харькове, она привыкла, что все открывается не раньше девяти, а ветеринарные клиники – и вообще в десять. Здесь же, в Ческе-Будейовицах, народ спешил на службу с утра пораньше: фабрики, включая городскую гордость, знаменитый пивзавод, чью фирменную марку «Будвайзер» нагло украли американцы, начинали в семь, а прочие заведения – не позже восьми. Так что ей еще повезло, ветклиника относилась к «прочим». И все равно, поначалу было тяжеловато подстраиваться под новый ритм. Зато вечером свободного времени больше!
Гражина позвонила ровно в восемь. Ксюха решила, что это обычная проверка, однако начальница краткой телефонной беседой не удовлетворилась и обещала прийти через полчаса. Странно, необходимости в этом совершенно не было, в праздники у них всегда мало клиентов. Гражина сегодня могла спокойно заниматься своими делами.
Начальница буквально ворвалась в клинику и сразу проследовала в свой кабинет на втором этаже. В руках у нее был длинный сверток. Ксюха пожала плечами и занялась электронной картотекой, однако погрузиться в накопившиеся за неделю отчеты не вышло. Вскоре Гражина позвала ее к себе и с порога предложила угоститься бехеровкой.
- Пани Майерова. . . – смутилась Ксюха, вертя стакан с ароматным бухлом. – Рабочий день только начался!
- Не дрейфь! Это же я тебе предлагаю! – Гражина залпом проглотила свою порцию и налила еще.
Ксюха любила бехеровку, хотя от нее и кружилась голова. Может, у Гражины случилось что?
Начальница широко распахнула окно. На улице цвела и пела весна.
- Удивляешься, зачем я сегодня приперлась, да еще ни свет ни заря?
Ксюха деликатно промолчала. Бехеровка разливалась внутри блаженным теплом.
- Обычай у нас такой, в пасхальный понедельник. У тебя ведь нет парня? Я имею в виду, здесь?
Ксюхин Гошка остался дома, в Харькове, и она не ведала, получится ли у них дальше что-нибудь. И у Гражины, похоже, явные проблемы по этой части. Куда смотрит пан Майер, всегда улыбчивый, лысенький немчик?
- Гляди, что я принесла, - Гражина повела рукой в сторону большой напольной вазы богемского фарфора, где растопырились пышным букетом тонкие и прямые, кажется, ивовые прутья. – Помлазки плести не будем, обойдемся и так – ни к чему нам, девкам, лишние церемонии.
Ксюха ничего не поняла про помлазки, но хихикнула: «девкой» Гражина была пресолиднейшей, про каких говорят «везде много». Да и годков ей уже под сорок, не иначе.
Между тем Гражина вернулась к распахнутому окну, улеглась животом на подоконник и вдруг задрала кверху юбку.
- Давай, не стесняйся! Бери прутик и вздуй свою начальницу!
Ксюха оторопела. Что еще за штучки? Пани Майерова не в меру насмотрелась этого дурацкого кино, «Пятьдесят оттенков серого»?
Гражина словно прочитала ее мысли и спокойно объяснила:
- Говорю ж, обычай у нас такой. В пасхальный понедельник мужчины хлещут девушек, чтобы прибавить им красоты, здоровья, плодородия. Вон, смотри! – Гражина показала на улицу.
Ксюха подошла к окну и увидела, как мимо с хохотом бежит девчонка, наверняка еще школьница, в джинсах с модными дырками на коленях, а за ней якобы гонятся двое сверстников, тоже с прутиками, но покороче, чем принесла Гражина, и украшенными разноцветными ленточками.
- Это пасхальные помлазки. А у нас с тобой мужиков нет, поэтому справимся своими силами!
- А как же пан Майер? – Ксюха вконец запуталась.
- Пан Майер, дорогая, сам обожает по заднице получать! Я уже устала драть каждую неделю! А еще он паршивый нудист: любит на велосипеде нагишом прокатиться, свое драгоценное хозяйство проветрить. Нет уж, в праздник обойдусь без благоверного!
Ксюха вздохнула: це Европа, блин! Гошик, конечно, тот еще фрукт, но хотя бы не мазохист и не нудист, голяком на велике не рассекает!
Она здраво рассудила, что влипла по уши, и деваться некуда. Выудив из вазы самый тонкий прутик, осторожно стегнула им поперек обширных задних полушарий начальницы, обтянутых игривыми желтыми трусиками в цветочек.
- Не-е-е, так не годится! – возмутилась пани Майерова. – Так ты мне ни красоты, ни здоровья ни на грош не прибавишь, а уж плодородия и подавно! Трусы спусти да стегай нормально!
Ксюха послушно заголила начальственный зад и попыталась угодить его обладательнице. Однако той снова показалось безобразно слабо.
- Может быть, мне несколько прутиков сразу взять? Чтобы чувствительнее?
- Ничего ты не понимаешь в прутиках! – разозлилась Гражина и, поправляя на себе одежду, слезла с подоконника. – Кто ж веником порет?
В этот момент раздался телефонный звонок. Гражина, отмахнувшись от Ксюхи, сама взяла трубку.
- Да, пани Ружичкова, это я! Да, да, как обычно! Приходите с собаченькой, ждем вас!
- Вечно вас, молодежь, всему учить, - повернулась она к Ксюхе. – Даже выпороть толком не умеете! Ну-ка марш на мое место, покажу, как надо!
Перед натиском пани Майеровой устоять было решительно невозможно. Ксюха и сама не поняла, как оказалась животом на подоконнике, лицом на улицу. А Гражина уже суетилась сзади, задирая на ней халат и платье и стаскивая бельишко.
- Да не бойся, я ж понимаю, что ты непривычная, я легонько, для здоровья!
«Легонько» из рук Гражины оказалось настолько болюче, что у Ксюхи поначалу даже не получилось заорать – только хватала ртом воздух, будто рыба на берегу, под частый и звонкий свист гибкого прутика. Пани Майерова неправильно истолковала ее молчание, зашла с другого боку и в этот раз всыпала от всей своей широкой южночешской души.
Тут Ксюха наконец заверещала, и проходивший мимо пожилой мужчина одобрительно улыбнулся ей и в знак уважения приподнял шляпу. Це Европа, блин!
- Поняла, как нужно? – с чувством глубокого удовлетворения вопросила Гражина.
Потрясенная Ксюха смогла лишь кивнуть.
- Ну, вот и славно! Теперь меняемся обратно местами, покажешь, чему научилась!
Получив чрезвычайно наглядный урок о местных обычаях, Ксюха не стала более осторожничать и принялась с размаху сечь задастую начальницу так, что только щепки по углам полетели. Гражина довольно щурилась и примурлыкивала себе под нос, давая понять, что все хорошо, но останавливаться еще рано, очень рано! Ксюхе скоро сделалось жарко и, окончательно забыв про приличия, она сняла для удобства верхнюю одежду.
В таком сомнительном ракурсе – Гражина с голым пунцовым задом и раскрасневшаяся Ксюха неглиже – их и застала пани Ружичкова с болонкой под мышкой.
- Ой, девочки, я не помешала?
«Это конец!» – подумала Ксюха, примерив на себя шкуру небезызвестного штандартенфюрера Штирлица аккурат перед очередным неизбежным провалом.
Однако, как выяснилось, это было всего лишь начало. До невозможности благопристойная и респектабельная на вид пани Ружичкова оказалась полностью «в теме». Бедную болонку во избежание душевных травм заперли в процедурном кабинете, и Ксюха получила своевременную и очень квалифицированную помощь в допарывании ненасытной пани Майеровой.
Когда уже стройная, если не сказать худощавая, пани Ружичкова в свою очередь неторопливо отстегивала от кружевного пояса чулки и подтыкала булавками юбки, чтобы те не спадали и не помешали грядущему торжеству здоровья, красоты и плодородия, телефон зазвонил опять.
- Да, пани Жижкова, это я! – радостно ответила буквально светившаяся от счастья Гражина. – Да, да, как обычно! Приходите с кисонькой, ждем вас! И прутиков побольше прихватите – у нас уже на исходе!
Ксюха поняла, что понедельник не зря считают трудным днем, даже когда он пасхальный. И будто в подтверждение ее опасений снова затренькал проказник-телефон.


Иллюстрация: Herъ Хрюкиндъ (Товарищ Начальник ЗрДР61, Rossignol)