Чужестранка - Гэблдон Диана - Разное

[Solnce]

Римма, lyca, спасибо! Ветка получается просто роскошной! Я готова донатить Моя тематическая киса в полном восторге!
Голосом умирающего Карлсона: "Там еще осталась капелька варенья?"

[lyca]

Там всего книг, кажется, восемь, я сломалась то ли на третьей, то ли на четвертой. Не исключено, что Джейми и дальше продолжал нарываться.
Ну и самая знаменитая сцена - из первой части - еще не процитирована, но там жесть конкретная. Надо?
Еще сериал есть, кстати, и там всё на месте)

[Solnce]

Ну и самая знаменитая сцена - из первой части - еще не процитирована, но там жесть конкретная. Надо?

lyca, на этом сайте слова "жесть" и "надо" идеально смотрятся в связке без "?"
Как там Агата пишет пожалуйста-пожалуйста (и куча смайликов)

[lyca]

M/M


— Не знаю, как это бывает в Оксфордшире, — продолжал он со все той же насмешливой улыбкой, от которой я себя почему то почувствовала неуютно, — но здесь у наc леди обычно не присутствуют на таких зрелищах, как наказание плетьми. Вы такое когда нибудь видели?
— Нет, и не хотела бы увидеть, — ответила я. — Можно себе вообразить, каково это, если остаются такие рубцы, как на спине у Джейми.
Дугал покачал головой и плеснул водой в любопытную сойку, подобравшуюся к нам слишком близко.
— Нет, барышня, вы ошибаетесь, позвольте вам сказать. Воображение — вещь хорошая, но видеть, как человека хлещут по голой спине, — это совсем другое. Скверная штука, рассчитанная на то, чтобы сломить человека, да часто оно так и бывает.
— Но не Джейми.
Ответ мой прозвучал поспешнее, чем я бы хотела, но Джейми был моим пациентом, а потом мало помалу сделался моим другом. Я не имела ни малейшего желания обсуждать его личную историю с Дугалом, но невольно уступала некоему болезненному любопытству. Я никогда не встречала человека более откровенного и вместе с тем более загадочного, нежели высокий юный Мактевиш.
Дугал коротко рассмеялся и провел влажной рукой по волосам, приглаживая пряди, выбившиеся во время нашего бегства — я считала это именно бегством — из гостиницы.
— Ну, надо сказать, что Джейми такой же упорный, как и вся их семья, — не люди, а камни, и он самый твердый из всех. — В словах Дугала, произнесенных брюзгливым тоном, тем не менее звучало уважение. — Джейми сказал вам, что его наказали плетьми за побег? — спросил он.
— Да.
— Он перелез через стену, едва стемнело, в тот самый день; как его привезли туда. Случай достаточно обычный, потому что условия содержания заключенных были не особенно строгими, но англичане установили ночное патрулирование вокруг стен. Гарнизонный клерк рассказал мне, что Джейми ввязался в драку, и, судя по его виду, драку крепкую, но он дрался один против шестерых, да еще вооруженных мушкетами, так что продержался недолго. Ночь он провел в цепях, а наутро его первым делом повели к столбу, возле которого наказывали плетьми. Экзекуцию проводили сразу после поверки, чтобы, так сказать, дать мозгам направление на целый день. На этот раз к плетям были приговорены трое, Джейми — последний по порядку.
— Вы и в самом деле видели это?
— О да! И я скажу вам, барышня, видеть, как мужчин порют плетьми, — зрелище не из приятных. Мне, к счастью, не довелось испытать такое самому, но думаю, что ожидать своей очереди тоже не сладко. Наблюдать, как хлещут плетьми кого то в ожидании того же для себя… не приведи Боже!
— Не сомневаюсь, — пробормотала я. Дугал кивнул.
— Джейми выглядел достаточно мрачно, но у него ни один волосок не дрогнул, даже когда он слышал крики и другое… могли бы вы слушать, как разрывается живая плоть?
— Уфф!..
— Точно так же думал я, барышня, — сказал Дугал, поморщившись при воспоминании. — Не говоря уже о крови и рубцах.
Он сплюнул, стараясь не попасть в воду или на ограду водоема.
— Меня просто выворачивало наизнанку от этого зрелища, а я человек не слишком деликатный, прямо вам скажу.
Дугал помолчал и продолжил свой ужасный рассказ:
— Пришел черед Джейми — и он идет к столбу. Другого пришлось бы волочить, но только не его. Подходит и протягивает капралу руки, чтобы тот разомкнул наручники. Капрал потом хотел взять его за руку и отвести на место, но он его оттолкнул и отступил на шаг. Я было решил, что он вздумал дать стрекача, но он просто снял рубашку. Она была вся изорвана и грязная, как тряпка, но Джейми сложил ее так аккуратно, словно самую лучшую воскресную. Сложил и опустил на землю… Ну, подходит он к столбу, прямой, как солдат в строю, и поднимает руки, Чтобы их привязали.
Солнце, пробиваясь сквозь листву рябины, осыпало Дугала пятнами света и тени; казалось, что смотришь на него через кружевную салфетку. Я улыбнулась пришедшему в голову сравнению, и Дугал одобрительно кивнул мне, полагая, что улыбка моя относится к его рассказу.
— Да, барышня, подобная смелость встречается очень редко. И заметьте себе, что она шла не от незнания: только что у него на глазах отхлестали двоих, Джейми знал, на что идет. Храбрость в сражении не является чем то выдающимся для шотландца, вы это знаете, но победить страх, когда ты в спокойном, обычном состоянии, — редкое свойство. А Джейми тогда было всего девятнадцать, — добавил Дугал.
— Смотреть на все это было, наверное, ужасно, — сказала я не без иронии. — Как еще вы в обморок не упали.
Дугал уловил иронию, но предпочел ее не заметить.
— Я и в самом деле едва не лишился сознания, барышня, — заговорил он снова, задумчиво глядя прямо перед собой. — Кровь полилась после первого же удара, а через минуту спина у парня сделалась красно синей. Он не кричал и не просил пощады, не увертывался от плети. Он просто крепко прижался лбом к столбу и так стоял. Он вздрагивал, когда плеть опускалась на спину, и только. Сомневаюсь, чтобы сам я мог так держаться, да и немногие могли бы. Джейми потерял сознание, получив половину ударов, его облили водой из кувшина и закончили дело.
— Все это ужасно, — сказала я. — Зачем вы мне рассказываете?
— Я еще не кончил свой рассказ, — сказал на это Дугал, вытащил из ножен кинжал и принялся кончиком чистить ногти.
Он вообще тщательно следил за собой, хотя в дороге соблюдать чистоту и опрятность было трудно.
— Джейми обвис на веревках, кровь текла ручьем и пачкала его килт. Я не думаю, что он был в обмороке, просто чувствовал себя слишком скверно, чтобы встать. Но как раз в это время капитан Рэндолл спустился во двор. Не знаю, почему он отсутствовал на экзекуции, возможно, у него были дела. — Джейми увидел его и сообразил закрыть глаза и опустить голову, как будто бы он без памяти.
Дугал сдвинул брови, весь сосредоточившись на не поддающемся его усилиям ногте.
— Капитан был явно вне себя оттого, что Джейми отхлестали в его отсутствие: кажется, он хотел бы сохранить это удовольствие для себя. Но тут уж ничего нельзя было поделать. И тогда он придумал расследовать обстоятельства побега Джейми.
Дугал принялся ощупывать лезвие кинжала, отыскивая неровности и зазубрины, потом принялся точить его о камень, на котором сидел.
— Начал он с того, что запугал нескольких солдат до одури. Со словами этот тип управляется недурно, надо отдать ему должное.
— Да, этого у него не отнимешь, — согласилась я. Кинжал ритмически двигался по камню — ширк ширк, туда сюда; когда лезвие натыкалось на особенно твердый участок, из под него вылетала искра.
— Ну, во время этого расследования выяснилось, что у Джейми, когда его схватили, обнаружили ломоть хлеба и кусок сыра — он взял их с собой, собираясь перелезать через стену. Над этим обстоятельством капитан минутку подумал и улыбнулся такой улыбкой, какую не хотел бы я увидеть на физиономии у моей бабушки. Он объявил, что кража есть серьезное преступление, наказание должно ему соответствовать, и тут же приговорил влепить Джейми еще одну сотню плетей.
Я невольно вздрогнула.
— Это убило бы его!
— Да, то же самое сказал и гарнизонный доктор. Он заявил, что не может этого разрешить, что по совести заключенному надо дать неделю, чтобы он оправился и мог выдержать вторую экзекуцию.
— Как это гуманно с его стороны! — воскликнула я. — По совести, скажите на милость! А что на этот счет думал капитан Рэндолл?
— Вначале очень огорчился, однако потом смирился. Тогда главный сержант, который умел распознать настоящий обморок, отвязал Джейми. Парень зашатался, однако устоял на ногах, и несколько человек ему высказали свое одобрение, хоть капитану это и не пришлось по вкусу. Не по нраву ему пришлось и то, что сержант поднял рубашку Джейми и подал ее ему, но остальным это понравилось.
Дугал повертел лезвие так и эдак, проверяя, хорошо ли наточилось, положил кинжал на колено и посмотрел мне прямо в лицо.
— Понимаете, барышня, очень легко быть храбрым, когда сидишь в таверне за кружкой эля. Куда труднее приходится, ежели торчишь на карачках в мерзлом поле, а мушкетные пули свистят у тебя над головой и колючий вереск царапает задницу. Но еще труднее стоять лицом к лицу с твоим врагом, когда кровь твоя льется тебе на ноги.
— Вот бы не подумала, — сказала на это я, хотя было мне дурно и тошно.
Я опустила в воду обе руки, чтобы остудить запястья и приободриться.
— На той же неделе я снова съездил туда повидаться с капитаном Рэндоллом, — сказал Дугал таким тоном, словно его поступок нуждался в оправдании. — Мы с ним потолковали, и я даже предложил ему денежное возмещение…
— Я просто потрясена… — проговорила я, но опустила глаза под взглядом Дугала. — Нет, в самом деле. Это было великодушно с вашей стороны. Полагаю, Рэндолл отклонил ваше предложение?
— Да, отклонил. Не знаю почему; мне до сих пор не встречались английские офицеры, которым служебное рвение было дороже собственного кошелька, а ведь такой мундир, как у Рэндолла, обходится недешево.
— Возможно, у него есть иные источники дохода, — предположила я.
— Разумеется, есть, — согласился Дугал, — и все таки… — Он помолчал, потом продолжил, но уже спокойнее: — Я опять приехал туда, когда Джейми снова должны были сечь, но никакой другой помощи я не мог оказать бедняге. На этот раз он был единственным заключенным, приговоренным к наказанию плетьми. Стражники сняли с него рубашку, прежде чем вывести его к столбу сразу после восхода солнца в холодное октябрьское утро. Мне было видно, что он весь исполосован, но он шел сам и не позволял стражникам дотрагиваться до себя. Он дрожал — и от холода и от волнения, на руках и на груди выступила гусиная кожа, но по лицу катился пот. Через несколько минут появился Рэндолл, плеть он держал под мышкой, и свинцовые наконечники позвякивали в такт его шагам. Он оглядел Джейми холодными глазами и велел главному сержанту повернуть его, чтобы осмотреть спину. — Дугал сморщился. — Вид был ужасный. Свежие рубцы только только начали подживать и затягиваться черной коростой, а все между рубцами пожелтело. Одна мысль о том, что на эту жуть обрушится плеть, заставила меня побелеть. Рэндолл повернулся к сержанту и говорит: «Отличная работа, сержант Уилкс. Посмотрим, удастся ли мне сделать ее лучше». Соблюдая формальность, он велел позвать гарнизонного врача, чтобы тот официально подтвердил, что Джейми достаточно окреп и может вынести наказание. Вы видели, как кот играет с мышью? — обратился Дугал ко мне. — Вот так оно и выглядело. Рэндолл крутился вокруг парня, отпуская одно замечание за другим, и все до одного они были грустные. А Джейми стоял прямой, как дуб, не говоря ни слова, стоял и смотрел на столб, а не на Рэндолла. Я увидал, как он стиснул ладонями локти, чтобы унять дрожь, и Рэндолл тоже заметил это. Поджал губы, а потом и говорит: «Это ведь тот самый молодой человек, который неделю назад кричал, что не боится смерти. Разумеется, тому, кто не боится смерти, не страшны и несколько ударов плетью, не так ли?» И ткнул рукоятью плети Джейми в живот. Джейми прямо встретил взгляд Рэндолла и отвечает ему: «Нет, но я боюсь, что совсем окоченею, пока вы кончите разговоры разговаривать». — Дугал вздохнул. — Ну, это была речь смелая, но совершенно безрассудная. Когда с человека сдирают кожу, хорошего мало, но к тому же есть способы сделать такое как нельзя хуже — хлестнуть сбоку, чтобы плеть глубже врезалась, или ударить твердым наконечником по почкам. — Он покачал головой и добавил: — Такая мерзость! — Сдвинув брови, Дугал заговорил дальше медленно, тщательно выбирая слова: — У Рэндолла лицо было… я бы сказал, внимательное… и вроде бы светлое такое… так смотрит мужчина на девушку, которая ему нравится, если вам понятно, что я хочу сказать. Словно бы он собирался сделать с Джейми что нибудь похуже, чем живьем содрать с него кожу. После пятнадцатого удара кровь полилась Джейми на ноги, а на лице у него пот мешался со слезами.
Я покачнулась и оперлась рукой о каменную ограду водоема.
— Ладно, — оборвал себя Дугал, обратив наконец внимание на мой вид, — больше я ничего не скажу, кроме того, что Джейми пережил это. Когда капрал развязал ему руки, он пошатнулся, но капрал и главный сержант поддержали его под руки и держали до тех пор, пока он не укрепился на ногах. Его всего трясло от боли и холода, но голову он держал высоко, и глаза у него сверкали — мне это было видно с расстояния в двадцать футов. Ему помогли сойти с помоста — он шел, оставляя кровавые следы, и все время смотрел на Рэндолла. Казалось, он только потому и держится на ногах, что глаз не сводит с капитана. У Рэндолла лицо было почти такое же бледное, как у Джейми, и он тоже не отводил глаз от парня, словно и его только это держало на ногах.
У самого Дугала глаза остановились, как будто он и сейчас видел перед собой ужасную сцену.
На маленькой прогалине стало очень тихо, только ветер еле слышно шелестел среди ветвей рябины. Я закрыла глаза и некоторое время прислушивалась к шелесту листьев.
— Зачем? — спросила я, не открывая глаз. — Зачем вы мне рассказали?
Когда я наконец открыла глаза, то встретила напряженно внимательный взгляд Дугала. Я снова опустила руку в водоем и смочила прохладной водой виски.
— Я считал, что это может помочь вам понять характер, — ответил Дугал.
— Рэндолла? — Я рассмеялась коротким, невеселым смехом. — Благодарю вас, но я не нуждаюсь более в иллюстрациях к его характеру.
— Рэндолла, — подтвердил Дугал. — Но и Джейми.

[lyca]

В фильме, кстати, этот момент освещен с точки зрения главсадюги Рэндолла, который, беседуя с героиней, ударяется в воспоминания... очень сладкие для него воспоминания. Сама сцена роскошная, но тоже жесть жестяная, я предупредила, если что.

[Solnce]

Волшебно! Почему такие рассказы не пишут на конкурс?

[Hiaro]

Ооооооо

Вот это все абсолютно мое.


Вот это у меня выдалось утро воскресенья...Как бы теперь день прожить.

[Viktoria]

Некоторые моменты (в том числе, перевода) царапают.

Всё равно улётно. Сцены, конечно, блеск.