Экзиль.
Твердокаменный легитимист, верный сторонник Рогана Шуска, ушедший вместе с ним в эмиграцию. Талантливый бард, автор многих сатирических и издевательских песен, высмеивающих Кланы и их известных деятелей, включая самого Мику, например, "Баллады о Сияющем Вожде" и "Крестового кота".
Карета двинулась на юг
С двумя детьми внутри.
Десяток рыцарей вокруг
Да слуг десятка три.
Вот одним из этих рыцарей и был двадцатилетний тогда Экзиль. На Побережье он продолжал служить "королю" Рогану как рыцарь, при этом уделяя немало времени сочинению и исполнению своих песен-памфлетов. Писал он на пополо, но сам переводил свои песни на людский язык (постславянский язык Побережья, в названии ударение на "Ю"), которым овладел в совершенстве.
Именно Экзиль возглавлял тот маленький отряд из четырёх человек, который нагнал Форту с Миланом в пограничном лесу. Выношу из комментов к "Побегу", чуть подправлено:
Милан с Фортой настигнуты погоней в пограничном лесу, Милан решил, что лучше умереть в бою, и обнажил меч. Он с самого начала решил не даваться живым и погибнуть в бою, если что, понимая, что при поимке его ждёт не только смерть, но и пытки. А преследователям, наоборот, строго-настрого было приказано брать его живым (о Форте и говорить нечего). С Миланом дрался сам Экзиль. Будучи великолепным фехтовальщиком, он решил поиграть с презренным предателем, которого хорошо знал по службе у Рогана, в кошки-мышки и велел остальным не вмешиваться, а схватить Форту - со всем уважением схватить! Ну и содрал Милану кожу со лба в порядке издевательства и демонстрации изощрённого мастерства! Он бы и дальше продолжил наносить обидные и болезненные, но безопасные раны, но патрульные следопыты из местных податных, знающие свой лес как пять пальцев, обнаружили чужаков. Милан уже ранен, хотя пока не опасно, царапина, но лицо залито кровью. И тут раздаётся властный женский голос, на пополо приказывающий вложить мечи в ножны, и из-за деревьев появляются лучники с наложенными на тетивы стрелами, целящиеся во всех участников боя. Это пограничный патруль Клана Нарцисса!
Экзиль приказывает своим убрать мечи, приносит извинения за невольное вторжение на территорию Клана Нарцисса (в лесу, понятное дело, никаких пограничных знаков нет) и сообщает, что они преследуют преступника, соблазнившего и похитившего невинную девушку прямо из-под венца. И напоминает о сложившейся практике: обе стороны при непредумышленном нарушении границы ограничиваются выдворением, чтобы не создавать повод к нарушению мира. Тента, командующая патрулём, уже собирается так и сделать, и вдруг "преступник" называет её по имени. Она присматривается и ахает: "Милан!" Это та самая женщина, с которой у пленного мальчишки-оруженосца шесть лет назад был мимолётный роман - для неё мимолётный, а для него первый в жизни!
Тут Тента объявляет, что нарушители границы будут препровождены к Главе Клана Контару для принятия решения. Контар беседует со всеми по отдельности, после чего приказывает немедленно отправить Милана с Фортой в Столицу (бурча себе под нос что-то про горячую картофелину) и пишет сопроводительное письмо Мику, запечатывая его личной печатью. А Экзилю объявляет, что девушка возвращаться на Побережье отказывается и просит об убежище, каковое и ей, и её, как выразился Глава, "сопровождающему", будет предоставлено, в соответствии с древними обычаями Кланов. Уважаемые гости же будут со всем почётом сопровождены до границы. Экзиль пытается протестовать, но Контар внезапно меняет тон и предлагает тому убираться подобру-поздорову, пока он не решил, что они шпионы или диверсанты. На чём первая часть Марлезонского балета и заканчивается.
Представляю себе, как Экзиль поэтически оттянулся на Милане (да и Мику) после той самой истории! Увы, мне до него как до луны и такое не под силу
.
.