За тебя: Ветер

[Viktoria]

Год +3


Зима ворвалась внезапно, как это бывает в горах, обрушилась из ниоткуда, превратила затяжной осенний дождь в сплошной вихрь мелких, колючих снежинок, жгучими осколками бьющих в лицо. Ветер налетал шквалами, бросал острые ледяные брызги под капюшон, который даже с завязками едва держался на голове. Адамант кутался в тёплый плащ, длинными полами свисавший на бёдра, и прятал лицо за плотно связанным шарфом из грубой шерсти. Но и плащ не помогал, тепло, идущее от лошади, сдувалось ветром, и ноги немели от холода. Его рыжая кобыла ступала шагом. Как ни торопился Адамант домой, но нельзя было быстрее; зимний ветер терзал лошадь так же, как человека, и не приведи судьба ей вспотеть или надышаться ледяным воздухом и застудить лёгкие.

Очередную деревню он проехал, не останавливаясь. Всё равно все жители попрятались по домам от пурги, и никто не пустит одинокого чужака в дом. Да хуже – при виде меча на его поясе и двери не откроют. Поэтому домой, пусть и шагом, щадя лошадь, но ближе и ближе к ставшим родными стенам, где внутри ждёт единственный очаг, тёплое одеяло и горячий травяной отвар.

Дорожку через середину деревни ещё не замело, позёмка завихрялась вокруг ног лошади, то тут, то там скользившей на выступающих из грунта уже обледенелых камнях. Дома с наглухо закрытыми, запорошенными снежной крошкой ставнями, с валившим из труб дымом, стояли справа и слева будто неприступной стеной. Ни одной живой души в метели, ни звука, кроме воя ветра, даже скотина в сараях примолкла, и цепные собаки забились в конуры. Скорее домой, в тепло, спрятаться от снежной пурги, прикорнуть у пышущего жаром камина, уютно устроившись на толстых шкурах.

Деревушка кончилась не внезапно, как они обычно кончались, обрываясь кривым плетнём, а постепенно. Дома сменились сараями, а те, построенные углом, обрамляли большую компостную кучу, и дорожка – непонятно, почему – пролегала прямо сквозь неё.

Вдруг – какое-то движение на краю поля зрения, едва видимое в сумерках и снежной круговерти, да нет, не движение даже, а какая-то тень, чужеродное тело, которого не должно быть в куче гнилой соломы, навоза и помоев, силуэт, неправильная форма, которой не было места здесь. Адамант придержал лошадь, вгляделся, положив руку на меч.

Бесформенный тёмный комок чего-то, полузарывшийся в компост. Нет – не комок. Скрючившийся толстый человек.

Одним махом Адамант спрыгнул с лошади, перекинув ногу через шею, ещё в прыжке выхватив меч.

Комок не шевелился.

Оставив лошадь, Адамант шагнул ближе, держа меч наготове. Действительно – человек. В ледяную метель человек свернулся клубком в преющих отбросах, пытаясь сохранить тепло.

Да бесполезно. Но надо проверить.

Он подошёл вплотную, ткнул тело ногой, всё ещё целясь мечом. Толкнул сильнее. Тело приподнялось, потом качнулось обратно, но он успел увидеть лицо. Застывшее, кое-где присыпанное снежной крошкой, с затвердевшими губами и закрытыми глазами лицо мёртвой женщины.

И нет, она не была толстой. Это просто так казалось, потому что её окоченевшее тело обвилось вокруг ещё одного комка поменьше, скрючилось вокруг него, пытаясь закрыть собой, в последнем порыве озащитить от ледяной смерти. Когда Адамант ткнул ногой и его, комок шевельнулся.

Он вернул меч в ножны.

Бесполезно. Всё бесполезно, потому что уже поздно. И шансов всё равно никаких. Слишком далеко от дома.

Он вернулся к ждущей лошади, уже съёжившейся, прижавшей уши от холода, начинающей мёрзнуть без движения. Медленно сел, подобрал поводья. Рыжая кобыла сразу же вскинула голову, переступила ногами – в путь, скорее в путь, подальше отсюда!

Мгновение спустя Адамант опять спрыгнул, одним большим скачком оказался у тела женщины и взял свёрток в её объятиях за то, что казалось толстым одеялом. Сначала попробовал разогнуть застывшие конечности трупа, подумал уже, не рубануть ли мечом, когда драгоценные минуты ускользают из деревенеющих пальцев, но побоялся промахнуться. Потом одной рукой крепко схватил комок, пытаясь что-то разглядеть в наступающей темноте и метели, подёргал, на ощупь нашёл руки и долго разжимал закоченевшие пальчики, вцепившиеся в одежду трупа. Ребёнок. Лет двух-трёх по размеру, а точнее и не понять. И этот ребёнок очнулся и начал едва слышно хныкать. Наверное, на плач у него уже не было сил.

Адамант стиснул его, подобрав ручки и ножки поближе к телу, свернул, не обращая внимания на писк и шевеление, запихнул под плащ, застегнул. Сел на кобылу.

Это их лучшая лошадь из всего трёх. Лошадь, с которой они надеялись получить ещё несколько хороших жеребят. Их единственная связь со внешним миром, потому что другие недостаточно выносливы для долгого пути. Если эта лошадь простудится от бега на морозе и начнёт кашлять посреди зимы, ничего не останется, как её забить. А на новую нет денег. И ещё долго не будет.

Прижав скулящий комок к груди, Адамант пустил кобылу галопом.





В большой, смежной с кухней комнатой, которую они называли гостиной – единственной, где был камин – он просто вытащил свёрток из-за пазухи и вручил мамке Карите. Развернули, раздели плачущего от испуга ребёнка, отмыли грязь в наспех согретой воде.

Девочка.

Потом напоили тёплым молоком, укутали в одеяло, и она, измождённая, заснула на руках мамки Кариты, свернувшись клубком.

- Как её назвать, Глава?

Адамант посмотрел на окно с оленьей шкурой вместо стекла, прибитой к косяку и прижатой тяжёлыми камнями к подоконнику. Прислушался к завыванию северного ветра, дующего прямо на горный склон, врывавшегося в щель между шкурой и краем ниши.

- Реа.





Boreas Борей северный ветер

[Хаген]

Бр-р... Даже читать холодно!

Зима ворвалась внезапно, как это бывает в горах, обрушилась из ниоткуда, превратила затяжной осенний дождь в сплошной вихрь мелких, колючих снежинок, жгучими осколками бьющих в лицо.

Как здорово сказано - "зима обрушилась из ниоткуда"!

[Viktoria]

Как здорово сказано - "зима обрушилась из ниоткуда"!

Так действительно бывает в горах. Можно выйти в поход в сандалиях (гипотетически, потому что никто в своём уме так в горы не пойдёт) и в футболке, потому что +20, а через пару часов будет снежный шторм.

[Хаген]

И вот все эти детали, и из чего шарф, и как шкура устроена, и про щель! Всё продумано!

А лошадь? Лошадь выжила?

[Viktoria]

И вот все эти детали, и из чего шарф, и как шкура устроена, и про щель! Всё продумано!

Так показали .

А лошадь? Лошадь выжила?

Да. Это та самая рыжая кобыла, на которой он приезжал в гости к Изумрудам в год +10. Наверное, они завели её в дом, чтобы она обсохла .

А замерзать, кстати, не больно. Правда, сначала очень долго очень холодно. Но потом становится тепло.

[Хаген]

И вот все эти детали, и из чего шарф, и как шкура устроена, и про щель! Всё продумано!

Так показали .

А я вот бытовых деталей никогда не вижу и не умею описывать. Только голую схему. А в прозе так нельзя. В стихах можно, в диалогах можно, а в прозе нельзя.

[Viktoria]

В стихах можно, в диалогах можно, а в прозе нельзя.

Почему нельзя? Кто тут указ?

Я пробовала пару раз. Вроде зашло кое-кому .

[Hiaro]

Я не слежу за всеми нюансами. Поэтому извиняюсь, если это где-то объясняется. А почему женщина с ребенком не могла найти приюта в деревне?

[Хаген]

Я не слежу за всеми нюансами. Поэтому извиняюсь, если это где-то объясняется. А почему женщина с ребенком не могла найти приюта в деревне?

Я не автор, но люди иногда замерзали насмерть в двух шагах от жилья. А тут пурга, ничего не видно. Силы кончились...

[Hiaro]

Я не слежу за всеми нюансами. Поэтому извиняюсь, если это где-то объясняется. А почему женщина с ребенком не могла найти приюта в деревне?

Я не автор, но люди иногда замерзали насмерть в двух шагах от жилья. А тут пурга, ничего не видно. Силы кончились...

Если б иногда.