Конкурс 2024. №15: Неразделённая боль - Morra

[April]

На восприятие рассказа повлияло два отзыва, дающие альтернативный взгляд на развитие событий:

Очень нравится. Неспешность, акварельные тона, мягкий меланхоличный юмор. И финал тут - открытый: не то герой признал былые ошибки, покаялся, "смирился" - не то это просто очередная его прихоть, и он опять благополучно сгинет.

И

Шикарная концовка с купанием-плаванием… Для меня выглядело как точка в отношениях Маши и Даниила. Она тоже хотела бы из него чего-нибудь выцарапать поживее, надавила, а он – словно скинул с себя. «Хочешь – да…. пожалуйста». Как будто бы для него это уже всё перестало быть важным (зачёркнуто) нужным.

Мне теперь четко видится, что это у героя ни разу не смирение, а вызов. И Маша отворачивается не потому, что ее мучает совесть, а потому, что она понимает, что окончательно проиграла.

Вот не зря мне всю дорогу в связи с концовкой рассказа вспоминается: "В лицо перчатку ей
Он бросил и сказал: «Не требую награды».

Классная ассоциация!! (И мое любимое стихотворение...)

[Stone]

Мне теперь четко видится, что это у героя ни разу не смирение, а вызов. И Маша отворачивается не потому, что ее мучает совесть, а потому, что она понимает, что окончательно проиграла.

Да. Однако стиль написания безвкусный и не передает эмоций.

[April]

Мне очень понравилась маленькая деталь: когда героиня в детстве, мечтая войти в пространство бумажного листа и попасть в свой собственный рисунок, готовит для себя лилипутский ремешок - ну так, на всякий случай. Такая детская вера в волшебство и одновременно предусмотрительность =) Мне кажется, я могла бы сделать что-то похожее. Быть может, автор с себя писал.

[April]

Morra, спасибо за интересный и нестандартный рассказ! Надеюсь еще что-нибудь почитать за вашим авторством.

[Morra]

Здравствуйте!
Спасибо за то, что прочитали мой рассказ и поделились впечатлениями о нем.

[Hiaro]

Классный текст. Образы засели в голове. И некоторые моменты я прям видела, когда читала. Здорово! Спасибо.

[Morra]

Сначала коротко о главном: нет, не утонул.
А теперь занудно о всякой ерунде.

Хотела бы дать пояснения к своему рассказу. Они должны сделать текст чуть понятнее, но не являются его единственно верной интерпретацией.
Марсель Пруст поперхнулся бы чаем, если бы узнал о том, что медленной прозе, которая рассказывает о мимолетных впечатлениях, нужен динамичный сюжет, активные персонажи и всплеск эмоций. Если в такой прозе и будет какой-то всплеск, тол лишь от кусочка бисквита, упавшего в чашку чая.
Мой рассказ написан в импрессионистической манере, он состоит из мелочей, которые, как мазки краски, по отдельности значат не так много, а вместе складываются во что-то более существенное. Образы и эпизоды в рассказе перекликаются друг с другом, сочетать их можно по-разному, получая новые смыслы.
Маша и Даниил — созерцатели. Маша — художница с творчески-созидательным отношением к миру, Даниил — философ, стремящийся постичь суть всех вещей. Отсюда и отмеченный Машей задумчивый взгляд Даниила (художники видят в человеке главное), и чтение каких-то других книг вместо учебников, и стремление к любому учебному заведению, потому что познание не должно быть ничем ограничено.
Оба героя ценят свободу. Даниил не против знаний, но против того, чтобы его заставляли их получать (и в школе, за что его, вероятно, пороли, и в университете). Маша хочет рисовать на свой манер, а вместо этого ее учат рисовать одинаковых снеговиков, одинаковое море, а потом учат академической живописи, которая подавляет индивидуальность. Единственная творческая свобода, которая есть у Маши — это рисовать сцены порки. Но Маше тяжело попасть в этот мир: нарисованные персонажи не оживают, их лица нечеткие. Все меняется после встречи с Даниилом, он вдохновляет Машу и на творчество, и на то, чтобы воплотить свои фантазии о порке.
Движение сюжета строится на импульсивных вспышках героя. Он живет в своем измерении, его личное время не совпадает со временем окружающих. Он быстро ходит, но при этом опаздывает на встречу с друзьями. Может надолго исчезнуть и появиться как ни в чем не бывало. Он умеет всех бесить, даже вельмож на картинах в музее, и вызывает у окружающих желание причинить ему боль (во взаимодействиях с другом, с отцом, с преподавателями, с Машей).
Интерес к порке объединяет Машу и Даниила, но каждый пришел к нему по-своему. Для Даниила это травматичный опыт из детства. Такой, что сохранился в памяти в виде обрывков, которые хочется спрятать поглубже. Попытки примириться с этой внутренней болью заканчиваются тем, что герой начинает чувствовать эротическое влечение к тому, что надломило его личность. Для Маши интерес к порке, так же, как и талант к рисованию, врожденные. И творческие фантазии, и эротические берутся из одного источника и приносят радость. По-разному возникшая тематичность мешает героям правильно понять друг друга: Даниил относится к Маше как к воплощенной травме из своего детства, а Маша к Даниилу - как к своему ожившему персонажу. У героев нарушена нормальная коммуникация, каждый из них одинок и не стремится ни рассказать о себе, ни понять другого. Всё это влияет на то, как выглядят сцены порки. Первая сцена — это попытка воплотить Машин рисунок, выдумку, далекую от жизни. Отсюда и платье из шторы, и плетка (похожую Маша часто рисовала, а Даниил что-то о ней читал у Ницше). Пока Маша играет роль верхней, Даниил пытается совладать со своим страхом снова пережить травматичный опыт, когда причиняют боль — и ничего не можешь с этим сделать. И каждый одержал маленькую победу: один вытерпел порку, хоть и со связанными руками, а другая поняла, что перед ней живой человек, и проявила к нему сострадание. Вторая сцена, где до порки не дошло, это снова про импульсивность героя, его эгоизм, непонимание себя, отсутствие эмпатии. С этого момента Даниил начинает причинять Маше боль, вряд ли задумываясь об этом. А Маша постепенно теряет вдохновение, которое нашла в Данииле. Поэтому ее особенно ранит эпизод, в котором она видит портрет Даниила, нарисованный другой художницей — Вероникой. Но, подавляя зависть, Маша все же находит силы признать, что этот портрет получился красивым. И в этом — маленькая победа героини над собой и своим страхом оказаться бездарной на фоне других.
Вероника относится к Даниилу не так, как другие: не стремится причинить ему боль или раздеть его, в отличие от отца и от Маши, наоборот, переживает, что ему холодно во время позирования и успокаивается, когда он надевает свитер. У героя вообще особые отношения с одеждой, она для него является символом защищенности. Помогает скрыть не только следы от порки, но и те неприятные переживания и воспоминания, к которым эти следы ведут. Добровольное участие в набросках — это предпринятая героем попытка контроля над своей беззащитностью. И лишь Вероника рисует Даниила одетым, при этом видя его не так, как другие, и таким, какой он есть. Она замечает его двойственность: насмешливый взгляд, который на самом деле лишь попытка скрыть свою уязвимость, которую всё же выдают неловко изогнутые руки.
Сцена позирования во время набросков — ключевая для понимания героя. Он больше не пытается убежать, погружается в своим мысли и видит свой родной дом. Для героя это особенное место, там он научился чувствовать связь со всем миром и видеть его красоту. И там же случилось что-то страшное, о чем даже думать не хочется. Двойственность образа дома заметна и в эпизоде, когда герой приезжает домой на каникулы. С одной стороны, там тепло от печки; легкие и тихие, как пролетающие за окном снежинки, мысли; веселый праздник с гостями. С другой — порезанный ножом палец и боль от прикосновения к гитарной струне. Такая мелочь на фоне прочего, но отчего-то особенно тревожная. Может, дело в том, что, получив травматичный опыт порки от отца, герой утратил чувство защищенности, которое ему должны были дать близкие люди? Порка в детстве, которая, возможно, была всего один раз и длилась недолго — это, на первый взгляд, пустяк. Но как много может изменить в человеке одна небольшая сцена насилия. Например, такая, с которой начинается рассказ. Когда в кафе Маша видит, как Даниилу причиняет боль его друг. И девушка переживает, что Даниилу пришлось пройти через публичное унижение. И чувствует в этот момент, что влюбляется в юношу. И не знает, что через какое-то время она сама заставит Даниила раздеться перед всеми. Потому что травмированный человек причиняет боль другим. Даниил — Маше, Маша — Даниилу.
Третья сцена порки — это снова не взаимодействие, а разобщенность ее участников. Маша опять видит в Данииле когда-то нарисованного ею мальчика, которого хочет жестоко выпороть. А Даниил, погружаясь в боль, пытается избавиться от преследующих его тяжелых мыслей, когда-то давно, возможно, поркой и запущенных.
Несмотря на то, что каждый из героев живет в своем мире, есть мелочи, которые объединяют героев, подчеркивая, что общего у них больше, чем кажется. Это и закладки в книгах (розга и рисунок с изображением порки); и руки, испачканные углем; и взгляд, устремленный в небо, чтобы увидеть падающие снежинки или летящие вверх искры.
Последняя сцена в рассказе многогранна — это бунт под видом покорности, героическое унижение, попытка перебороть свой страх, вытащить из глубин сознания то, о чем хочется забыть. В моем понимании Даниил борется не с Машей, а с самим собой, и в этой борьбе он одинок. Хотя и противостояние с Машей на протяжении всего рассказа тоже есть. Но причина этого противостояния в том, что герой не разобрался в себе и не знает, чего хочет. А Маша заставила Даниила войти в озеро лишь потому, что в этот момент переживала собственную боль. Но быстро пожалела о своей необдуманной жестокости.
В последнем эпизоде многократно повторяется изображение линий и полос: они на небе, их рисует Даниил палкой на песке, у него клетчатая рубашка. Эти линии не могут не проявиться, поэтому так закономерно то, что Даниил раздевается и показывает те же полосы на своей спине. Так он становится частью мира, перестает убегать, признается себе в том, что ему нужна порка. Когда-то она была его травмой, которую ему нанесли, а теперь порка нужна ему самому. В признании этого, в присвоении порки — настоящая смелость. Ледяная вода не только указывает на волнение героя, но и отсылает к сцене позирования, в которой появляется образ превратившейся в лед памяти. Сцена с погружением в воспоминания во время позирования и сцена у костра перекликаются. И там, и там происходит что-то тяжелое и пугающее. И там, и там задается вертикаль, связь земного и небесного: звезды, которые снежинками падают в сугробы; и искры от костра, которые как будто прожгли небо. Этот искрящийся снег и искры от костра становятся светом надежды.

[Hiaro]

Да. Прикольно читать словами то, что улавливаешь между слов. Спасибо!

[Тринадцать]

Спасибо за такие подробные объяснения.

Импрессионистское полотно вполне удалось.

[Morra]

Мне очень понравилась маленькая деталь: когда героиня в детстве, мечтая войти в пространство бумажного листа и попасть в свой собственный рисунок, готовит для себя лилипутский ремешок - ну так, на всякий случай. Такая детская вера в волшебство и одновременно предусмотрительность =) Мне кажется, я могла бы сделать что-то похожее. Быть может, автор с себя писал.

Да, это из личного опыта)