Конкурс ПиН 2023. №9. Клинки и розги - Mik

[Hiaro]

Ещё раз могу повторить: не может быть у хорошего автора, что такая яркая характеристика, как мазохизм, выводится только из слов персонажа. Если так, это просто никудышная проза, что в данном случае исключено.

Притворность идёт оттуда, что Ваня видит: сильно драть его явно не намерены, и не особо боится такой порки - с его-то корпусным опытом! Ну, тут вышло иначе, но это по недоразумению, а так-то Ваня всё спрогнозировал правильно. Тем более что над ним висела такая перспектива, по сравнению с которой и та порка, которую он реально получил - за счастье. Какое уж тут отчаяние, он огромное облегчение должен чувствовать, вне всякого мазохизма.

Да, скорее всего, так, теперь этот момент у меня встал на место.

Я в предвкушении перечитывания ))))

Лика, название мне тоже очень нравится. По названию я его первым сразу и прочитала.

[qwasar]

Еще такой момент.
В Пустыре пятнадцатилетние лазают по гаражам и строят штабы на пустырях. В КиР тринадцатилетние дерутся на дуэлях и занимаются любовью. В первом случае возраст выглядит искусственно завышенным, во втором - искусственно заниженным. Даже с поправкой на разное время.



(ссылку добавил Книжник)

[lyca]

Еще такой момент.
В Пустыре пятнадцатилетние лазают по гаражам и строят штабы на пустырях. В КиР тринадцатилетние дерутся на дуэлях и занимаются любовью. В первом случае возраст выглядит искусственно завышенным, во втором - искусственно заниженным. Даже с поправкой на разное время.

Да,меня это тоже царапает, второе даже больше.
В общем, лучше, когда возраст прямо не указывается, и можно его довообразить на свой вкус как в "Вечере трудного дня")

[Хаген]

Еще такой момент.
В Пустыре пятнадцатилетние лазают по гаражам и строят штабы на пустырях. В КиР тринадцатилетние дерутся на дуэлях и занимаются любовью. В первом случае возраст выглядит искусственно завышенным, во втором - искусственно заниженным. Даже с поправкой на разное время.

Так то и другое взято прямо из мемуаров Бенкендорфа.

Моя репутация внушала ужас уличным проказникам, которые нападали каждый раз, когда представлялся случай, на учеников нашего пансиона, и которые, будучи побиты в нескольких стычках молодежью под моим начальством, донимали меня всюду, где они могли меня достать. Мое тело, покрытое шишками и ранами, являлось гарантией моих подвигов, а телесные наказания, коим подвергали меня за эти акции, только разжигали мое мужество и увеличивали мое влияние на сверстников. Апогеем моей славы стала дуэль с одним студентом из Эрлангена, против которого я дрался на саблях, имея от роду лишь 13 лет. Все прусские офицеры гарнизона стали на мою сторону и много меня чествовали: на балу я получил щелчок, и ответил пощечиной.

Однако мне уже было необходимо другое развлечение, коего преждевременное раздражение сердца и ума заставило меня искать с яростью. Один из моих товарищей только что поступил в кавалергарды. Этот полк квартировал около монастыря, и однажды, когда я один возвращался от моих сестер, я остановился у этого товарища, и тот не имел ничего более срочного, чем предоставить мне прелести своей подружки, которая за небольшую сумму успешно занималась его «воспитанием», и охотно согласилась также обучать и меня.

Старая, традиционная Россия была страной крайне свободных нравов по европейским понятиям, что неоднократно отмечали шокированные иностранцы.

[Alexander Kovalskij]

Работа большая, в целом оставляет очень даже приятное впечатление. Замысел грандиозный - связать через фигуру Бенкендорфа две эпохи. Если этот момент не уловить, то порка кадета и его поведение действительно могут казаться притянутыми за уши, но если понять связку через Дона Карлоса - то все встает на свои места, причем весьма изящно.

Буду признателен, если потом автор раскроет, как этот замысел у него родился, ибо одних мемуаров Бенкендорфа тут маловато, как мне представляется. И никаких упоминаний о Шиллере я там не припоминаю. Что и неудивительно, ибо где Шиллер и где Бенкендорф. К сожалению, образование Александра Христофоровича оставляло желать много лучшего. Он его практически не получил, можно сказать, и в жизни аббата Николя тот день, когда юный Бенкедорф покинул его, поступив унтер-офицером в гвардию, несомненно, был светлым. Ибо талантов этот ученик явно не демонстрировал.
А.Х. был продуктом своего времени, отчаянный ловелас и лихой рубака. Первое обстоятельство автор очень уместно подчеркнул через упоминание Тальони. Правда, в это время у него бурный роман с Амалией Крюднер, ну да кто знает, на что там у него еще силы оставались. Кстати, граф очень плохо говорил по-русски, так что и познания в литературе, и интеллектуальные диалоги, да еще со сложными речевыми оборотами, которые автор вложил здесь в его уста - сильное преувеличение его интеллектуальных способностей. Свои мемуары он написал на французском языке, довольно незамысловато, и появлению в них некоторых литературных достоинств мы обязаны Корфу, который их перевел, впрочем выборочно и местами неточно. А кое-где и просто исказив факты, так что современным издателям рукописи пришлось немало поломать голову над тем, что же там было изначально. Так что едва ли мы имеем перед глазами точный авторский текст, тем более что рукопись эта имеет довольно запутанную историю и даже сама ее подлинность не очевидна, по крайней мере - отдельных ее частей.
Мог ли Бенкендорф быть участником описываемых здесь событий в 1840-м году? Этого нельзя исключить, но все же - едва ли. В 1837 году он перенес тяжелую болезнь, вероятнее всего - инсульт, от которого полностью не восстановился до конца жизни. Вероятно, по этой же причине он обрывает мемуары в то же время - рука уже не повиновалась как нужно, а диктовать личные записки секретарю - не пожелал. Так что эпизоды с собственноручным ответом на столь дорого обошедшееся Ване письмо, тем более эпизод с фехтованием, едва ли были возможны. Даже само присутствие графа на службе в этот период носило эпизодический характер, фактически все его обязанности в то время исполнял Дубельт, отсылая к графу домой для ознакомления лишь наиболее важные бумаги и донесения. Так что Травину следовало ехать не на Фонтанку, а на Малую Морскую. То есть к графу домой, и направился сначала курьер, примчавшийся потом на Фонтанку. Правда, это должен был быть фельдъегерь, и он должен был с самого начала нестись в Третье отделение. Ибо вручить собственноручно означало вовсе не отдать лично в руки адресату, ибо никакой фельдъегерь ни за что не попал бы в кабинет шефа жандармов и никогда не был бы им принят. Он добрался бы только до дежурного по штабу офицера, тот вызвал бы адъютанта графа и фельдъегерь вручил бы пакет ему. Но поскольку почта собственноручная, то адъютант бы этот пакет не вскрыл, но нераспечатанным подал бы графу. А курьер, разгуливающий по Третьему отделению в поисках графа, и находящий его в подвале (!) это, извините, вряд ли. И уж точно не он должен ждать ответа, а свежий фельдъегерь из числа дежурных по штабу.

Могла ли вообще произойти такая история? Как известно, случиться может всякое. Но, опять же опираясь на дух времени и его обычаи, замечу, что история с вмешательством жандармского офицера, приглашенного в дом, и по сути начавшего расследование против другого гостя в том же доме - дело крайне маловероятное и ставящее крест на его светской жизни. Это не только против правил, но и против чести. И уж тем более, это никак не может случиться без участия хозяина дома, который первый должен был узнать о случившемся. И с вероятностью 99% такая история никогда не вышла бы за пределы дома.
А мог ли вообще Бенкендорф помочь в такой истории, если бы к нему действительно доставили такого баловника? Мог, но только не своей властью, ибо власть его была не столь уж велика и утаить этот факт от вкн МП он бы точно не посмел, ибо не имел на это никаких прав. Все, что мог сделать А.Х., и что, он кстати, не раз и проделывал, это докладывал императору об инцидентах лично, стараясь при докладе заступиться за виновника. И как правило это получалось, наказание бывало легким, а братца ЕИВ НП любезно просили не вмешиваться, ибо Государь уже обо всем распорядился. Поэтому заступничества А.Х. искали многие по самым разным делам, и тут линия автора по сути совершено верная.
Никогда не слышал ни о каких наказаниях в Третьем отделении. Да это и не их дело вовсе. Если кого-то и нужно было наказать келейно, без лишних глаз, так не в учреждении же это делать. Это дело домашнее. А для обычных наказаний существовали пожарные и полицейские части, гауптвахты и т.д. Нет, на Фонтанке в это время и Штаб жандармского корпуса располагался, а при нем и гауптвахта, но тут явно речь не об этом.
А что вообще грозило кадету в этой истории? Помимо порки? Отчисление из Корпуса? Лишение дворянства? Едва ли, при таких то связях. Это еще не 48-й год, в это время все было помягче. Да даже если и солдатом на Кавказ, через год бы сдал экзамен на офицерский чин. Таких случаев было немало, и далеко не все офицеры в то время заканчивали учебные заведения. Большинство производилось из юнкеров.

Так что исторически достоверной эту историю я бы не назвал, но уж больно хорошо написано, с размахом и фантазией, а главное - атмосферно. Несмотря на неточности в деталях, дух времени в целом передан хорошо. И опять же, можно спорить о реалистичности сюжета, но история (в смысле - фабула повествования) тут отличная, сложно закрученная и оригинальная.

[April]

однажды, когда я один возвращался от моих сестер, я остановился у этого товарища, и тот не имел ничего более срочного, чем предоставить мне прелести своей подружки, которая за небольшую сумму успешно занималась его «воспитанием», и охотно согласилась также обучать и меня.

Вот в такую историю поверить гораздо легче, чем в то, что в рассказе, - невинная барышня из приличного семейства, да еще с таким строгим герром фатером, да еще и сама предложила!))

[Hiaro]

Вот в такую историю поверить гораздо легче, чем в то, что в рассказе, - невинная барышня из приличного семейства, да еще с таким строгим герром фатером, да еще и сама предложила!))

Да, это меня тоже удивило.

[Хаген]

Вот в такую историю поверить гораздо легче, чем в то, что в рассказе, - невинная барышня из приличного семейства, да еще с таким строгим герром фатером, да еще и сама предложила!))

А, ну да, это же Пруссия, а не Россия. Вот совсем не знаю, как там было с этим делом. Но вообще-то в XVIII веке в этом плане и в Европе было свободнее, чем в XIX. Может быть, автор, когда объявится, пояснит. Я только хочу сказать, что распространённые мнения о сексуальных строгостях в старые времена часто ошибочны. Просто у нас викторианство вечно на уме, но это было как раз большое отклонение, а не норма.

Ну а половую жизнь, как и вообще взрослую, прежде начинали рано - "мой Ваня моложе был меня, мой свет, а было мне тринадцать лет".

[Hiaro]

Работа большая, в целом оставляет очень даже приятное впечатление.


И т. д.

Спасибо, с интересом прочитала!

[feyerverk]

Это сильно, конечно. Напомнило Дана.