Привет, мы тут немножко накосячили с парнями
Добавлено: Чт янв 05, 2023 7:27 pm
Разбирала тут старое, вот это не выложено. Желания, чисто гипотетически)
***
минимум - я приезжаю к тебе на работу, ты воспитываешь меня ремнем, я целую тебя в щёчку и уезжаю счастливая домой, гипотетически)
Есть) мы встречаемся. Я молча, сильно и без обнимашек даю тебе ремня. Мы расходимся.
(laugh)
***
— Привет, мы тут немножко накосячили с парнями, у тебя можно камень полирнуть?
— Эх, ну приезжайте, можно сегодня, только вечером.
— Я тебе даже денег дам.
— Да не надо, я не за деньги работаю.
— Тогда кофе с шоколадкой. Ещё есть пуговицы, много, разные. Могу в щёчку поцеловать, могу по головке погладить и сказать, что все будет хорошо.
— Ну что ты начинаешь опять, нормально же общались.
— Весна.
— Крыша едет?
— Ага.
Город, трасса, пустырь, деревня, кладбище. И дальше по трассе, пустырь, опять город. Раньше ходила электричка до завода, потом на месте конечной остановки вдруг выросли несколько жилых кварталов, как грибы возле унитаза. Как можно хотеть отсюда уехать?
— Мы подъезжаем. Можешь меня не обнимать, когда увидимся? А то я слишком сильно соскучилась.
Мешаюсь под ногами, пока камень укладывают на стол. Адская машина гремит металлическими дисками, с камня снимается несколько миллиметров пробитого криво текста. Я бы тоже могла полировать, если бы у меня были лишние пять сотен тысяч денег и я умела бы ей управлять.
— Езжайте без меня, мне потом в другую сторону. — Придется еще часа полтора ехать до другого берега. Почему я не ведьма, взяла бы метлу и полетела. — Пошли кофе пить, альтруист.
Лучшие потраченные триста рублей в жизни — на термос. Мне можно глушить кофе литрами, у меня давление низкое, а так я хоть чувствую, что сердце бьется.
— Открути пожалуйста крышку и отлей мне в нее немного. — Из-под крышки на стол и на пол разлетаются маленькие разноцветные кругляши с дырочками. — А это пуговицы, я же обещала. Что там еще по списку? — Глажу его по волосам, — Все будет хорошо, не переживай. Тебя поцеловать?
— Я тебе забыл показать кое-что, пошли.
Пока идем до нового кабинета кладбищенского гравёра, он молчит. Тогда я буду говорить, мне всегда есть что сказать, особенно когда не просят.
— Там даже в общем то никто и не виноват, я сдвинула, он не проверил, поставил иглу, я не проверила запустила. Надо чтобы один человек все делал, чтобы все под контролем.
— Значит это из-за тебя? — закрыл замок на двери. Наверное по привычке, вечер, кладбище, закрою-ка я дверь. Нет металла в голосе, нет повода бояться. Даже слегка улыбается. Зрачки только расширены... Просто от окна света маловато, скоро закат. Там, за дверью, блики последних лучиков солнца перескакивают с черных оградок на нагретый за день гранит.
— А где у тебя тут свет включается? Ну может и я виновата, я должна была контролировать процесс. Больше такого... — он расстегивает ремень, — не повторится… Простите меня?
Время замедляется, мысли наоборот, ускоряются, что он делает? Появляется паника, что мне делать? Страшно, совсем скоро будет очень больно, в кровь вливаются первые, только что выработанные испуганной девочкой внутри, эндорфины. Время останавливается.
— Прощу конечно, скоро.
Наверное надо лечь на край стола? Поднять подол платья, спустить трусики. Хорошая девочка, послушная.
— Можешь не считать, я сам решу когда хватит.
Пытаюсь попасть в его ритм и делать вдох перед ударом, чтобы лучше перенести боль, молча пропустить через себя. Пусть думает, что мне не больно. Потому что я не виновата (почти!) и ему должно быть стыдно меня наказывать. Какое-то время даже получается не хныкать от боли и не смеяться от кайфа, разливающегося по венам. Какое-то время.
— Я так соскучилась. — Потираю ладошками покрасневшие ягодицы. Пару дней буду вспоминать тебя, когда буду садиться. — Мы же можем видеться иногда? Если у тебя нет времени, я сама буду приезжать. Просто посижу рядом, поболтаю ерундой, пока ты рисуешь. — Надеюсь от меня есть польза и я хоть настроение поднимаю. Пуговицы, опять же, кофе, шутки про кладбище. Аккуратно натягиваю трусики на набухшую попу. — Эй, а ты это имел ввиду, когда говорил что работаешь не за деньги?
***
минимум - я приезжаю к тебе на работу, ты воспитываешь меня ремнем, я целую тебя в щёчку и уезжаю счастливая домой, гипотетически)
Есть) мы встречаемся. Я молча, сильно и без обнимашек даю тебе ремня. Мы расходимся.
(laugh)
***
— Привет, мы тут немножко накосячили с парнями, у тебя можно камень полирнуть?
— Эх, ну приезжайте, можно сегодня, только вечером.
— Я тебе даже денег дам.
— Да не надо, я не за деньги работаю.
— Тогда кофе с шоколадкой. Ещё есть пуговицы, много, разные. Могу в щёчку поцеловать, могу по головке погладить и сказать, что все будет хорошо.
— Ну что ты начинаешь опять, нормально же общались.
— Весна.
— Крыша едет?
— Ага.
Город, трасса, пустырь, деревня, кладбище. И дальше по трассе, пустырь, опять город. Раньше ходила электричка до завода, потом на месте конечной остановки вдруг выросли несколько жилых кварталов, как грибы возле унитаза. Как можно хотеть отсюда уехать?
— Мы подъезжаем. Можешь меня не обнимать, когда увидимся? А то я слишком сильно соскучилась.
Мешаюсь под ногами, пока камень укладывают на стол. Адская машина гремит металлическими дисками, с камня снимается несколько миллиметров пробитого криво текста. Я бы тоже могла полировать, если бы у меня были лишние пять сотен тысяч денег и я умела бы ей управлять.
— Езжайте без меня, мне потом в другую сторону. — Придется еще часа полтора ехать до другого берега. Почему я не ведьма, взяла бы метлу и полетела. — Пошли кофе пить, альтруист.
Лучшие потраченные триста рублей в жизни — на термос. Мне можно глушить кофе литрами, у меня давление низкое, а так я хоть чувствую, что сердце бьется.
— Открути пожалуйста крышку и отлей мне в нее немного. — Из-под крышки на стол и на пол разлетаются маленькие разноцветные кругляши с дырочками. — А это пуговицы, я же обещала. Что там еще по списку? — Глажу его по волосам, — Все будет хорошо, не переживай. Тебя поцеловать?
— Я тебе забыл показать кое-что, пошли.
Пока идем до нового кабинета кладбищенского гравёра, он молчит. Тогда я буду говорить, мне всегда есть что сказать, особенно когда не просят.
— Там даже в общем то никто и не виноват, я сдвинула, он не проверил, поставил иглу, я не проверила запустила. Надо чтобы один человек все делал, чтобы все под контролем.
— Значит это из-за тебя? — закрыл замок на двери. Наверное по привычке, вечер, кладбище, закрою-ка я дверь. Нет металла в голосе, нет повода бояться. Даже слегка улыбается. Зрачки только расширены... Просто от окна света маловато, скоро закат. Там, за дверью, блики последних лучиков солнца перескакивают с черных оградок на нагретый за день гранит.
— А где у тебя тут свет включается? Ну может и я виновата, я должна была контролировать процесс. Больше такого... — он расстегивает ремень, — не повторится… Простите меня?
Время замедляется, мысли наоборот, ускоряются, что он делает? Появляется паника, что мне делать? Страшно, совсем скоро будет очень больно, в кровь вливаются первые, только что выработанные испуганной девочкой внутри, эндорфины. Время останавливается.
— Прощу конечно, скоро.
Наверное надо лечь на край стола? Поднять подол платья, спустить трусики. Хорошая девочка, послушная.
— Можешь не считать, я сам решу когда хватит.
Пытаюсь попасть в его ритм и делать вдох перед ударом, чтобы лучше перенести боль, молча пропустить через себя. Пусть думает, что мне не больно. Потому что я не виновата (почти!) и ему должно быть стыдно меня наказывать. Какое-то время даже получается не хныкать от боли и не смеяться от кайфа, разливающегося по венам. Какое-то время.
— Я так соскучилась. — Потираю ладошками покрасневшие ягодицы. Пару дней буду вспоминать тебя, когда буду садиться. — Мы же можем видеться иногда? Если у тебя нет времени, я сама буду приезжать. Просто посижу рядом, поболтаю ерундой, пока ты рисуешь. — Надеюсь от меня есть польза и я хоть настроение поднимаю. Пуговицы, опять же, кофе, шутки про кладбище. Аккуратно натягиваю трусики на набухшую попу. — Эй, а ты это имел ввиду, когда говорил что работаешь не за деньги?
Классненько же 
Особенно в конце 