№6. Конкурс "Мороженка"-2. Format C - Красное и белое
Добавлено: Пн фев 20, 2023 8:32 am
Красное и белое
В темном сарае, пристроенном к большому крестьянскому дому, пахло соленой рыбой, которая стояла в бочках у входа. В щели пробивался бледный свет со стороны двора, но Соня не могла подойти и посмотреть, что там снаружи. На ней тяжелый ошейник, прицепленный к нетесаному столбу - на такой привязи не ступить и трех шагов! Рядом, справа, кормушка для скота из жердей и досок. Вероятно, тут держали раньше бычков на откорме.
А теперь вот ее! Только положение гораздо хуже, потому что руки накрепко связаны за спиной, чтоб не дергалась и не рыла ногтями землю под досчатыми стенами - не пыталась вырваться на свободу.
Оставалось только прислушиваться и угадывать, что происходит во дворе и соседнем доме.
Кажется, господин Полторацкий опять заявился, негодяй и бабник! Его голос спутать трудно.
Он приходил свататься к Соне три года назад, когда она приезжала к родителям после окончания Смольного. Думал, барышня-институтка, дворяночка из обедневшей семьи, обрадуется его предложению. Не обрадовалась, не оценила. Велела забрать принесенное - и кулон с цепочкой, и белую шаль, и корзину с пышными розами.
Ну вот, точно он. Потому что в своем амплуа - опять наигрывает на гитаре романсы, импровизирует. Да так громко, что слышно через бревенчатые стены дома; раньше оттуда доносились только пьяные голоса офицеров.
"Ваше Благородие, господа Надежда,
За тебя сражались мы, отчаянно, да где-ж там..."
Шушара белогвардейская, недобитая, свиные рыла.
Нет, не его прихода ждала девушка, стоя на коленях на земляном полу, покрытом соломой. Надеялась, прискачут красноармейцы из отряда Малыча и освободят из плена свою любимую медсестренку, попавшую в лапы белых.
Увы, не приехали и не освободили. Видно, сами еще не оправились от внезапного рейда казаков по их тылам.
Скрип легкий половиц в сенях, потом аккуратные шаги во дворе - кто-то ступал тихо, будто крадучись. Офицеры и солдаты Добровольческой армии так здесь не ходили. Может, вот оно спасение? Через открывшуюся дверь ворвался в темноту яркий свет, от которого отвыкли глаза.
Сонечка едва не крикнула, увидев вошедшего человека: темное платье с блестками, горностай, небрежно накинутый вокруг шеи, красные туфли на высоком каблуке. Неужели Малинкова?
С момента окончания Смольного не виделись они, то есть больше трех лет. Не думала Сонечка, что вот так странно, но ужасно во-время, встретится с подругой.
Губы радостно прошептали:
- Здравствуй, Малинкова, ты пришла меня освободить?
Из памяти вылетело как ее зовут, потому что воспитанницы в женском институте обращались друг к дружке по фамилиям.
- Тебя? - притворно удивилась вошедшая.
На тонком красивом лице смешалось здорадство и удовольствие.
Хохотнула так, что мороз по коже.
- Да вот, посмотреть решила, как тебя тут держат, в хлевушке на привязи!
Она прошла грациозно по земляному полу, сняла с досчатой стены предмет, который Соня в темноте раньше не видела - плеть с девятью хвостами и красивой серебряной ручкой. Дьявольски усмехнулась:
- Думаешь, я собралась пасти коров или бить мух? Нет, милая, у меня другие интересы. Люблю, когда в руке что-то живое - мощное и мягкое!.. Да и под рукой тоже.
Демонстративно ударила плеткой по земле, показывая, что владеет ею в совершенстве:
- Обожаю воспитывать непослушных!.. Но ты не бойся, мы тебе потом приложим на спину теплую шкуру убитой овцы - говорят, помогает заживлять раны.
Ехидно добавила:
- Ну что, приступим!.. Подымайся, дорогая, лучше на ноги, оголяй попу, а то будет хуже - отлуплю вообще не глядя, как есть!
Сонечка вспомнила невольно рассказ красноармейца, сбежавшего из плена казаков. Ему перед пытками завязывали глаза, отчего он не видел экзекутора, но слышал женский хохот. Неужели тоже Малинкова? В ней всегда странным образом уживалось изящество с вредностью и легким садизмом, которые хитрюга умела скрывать от воспитательниц. Но чтоб такое варварство, как избиение пленных!
Да и чего она вообще делает в этом рассаднике зла?
Хлесткие удары по попе через трусы отвлекли Соню от посторонних мыслей.
Она стояла, прислонившись грудью к столбу, потупив заплаканные глаза и приподняв связанными руками шестяную юбку. Подруга имела над ней гипнотическую власть.
Иногда попадало и по рукам, что было гораздо больнее, поэтому в мыслях вертелось: "Только бы не туда в следующий раз, только бы не туда!"
А Малинкова неспешно продолжала экзекуцию.
- Не бойся, до смерти не засеку! - сказала она с издевкой. - Ты спросишь, наверно, почему я занимаюсь мужицкой работой? А потому, дорогая, что мужикам неохота возиться с пленными, они ведь форменные лентяи!
- Даже атаман Лютый? - провокационно выкрикнула Сонечка, пытаясь выяснить по ходу обстановку.
- Ах-ах-ах, атаман Лютый! Валяется пьяным на персидском диване, который притащили вчера из дома Полторацкого... Тебе повезло, от женщины помучаешься, поизвиваешься! Я помню, как ты смотрела украдкой на мои руки, наверно текла по ночам, представляя всякое эротическое.
Хвосты с твердыми наконечниками секли все больнее, заставляя Сонечку выгнуть спину аркой. От постоянного дерганья, веревки на запястьях глубже врезались в тело.
- Нас учили, что женщина с мужиком нынче в равных правах, вот я и пользуюсь! - насмешливо добавила подруга.
Очередной удар по рукам оказался чудовищно больным, наказуемая взвыла и обессиленно рухнула на землю, но вскоре почувствовала, что Малинкова тянет ее за волосы, заставляя поднять голову.
Ну когда, когда все это кончится!
Ее восхищал образ подруги: стильное французское платье, тонкие пальцы с маникюром. А Сонечка перед ней физически и морально опущенная, на грязном полу сарая, где держат коров и свиней.
- Мимо попы прилетело!.. Ай-я-яй... Да и ладно. Расскажи мне лучше, милая, куда красноармейцы девали серебро господина Полторацкого! То самое, которое слуги упрятали в октябре семнадцатого, на территории его владений. Говорят, нашлось это богатство и пребывает сейчас у красного командира Малыча, с которым у тебя интимные отношения!
Увы, Сонечка ничего не знала про фамильное серебро, таинственно исчезнувшее, да и было ли оно вообще? Полторацкий еще тот выдумщик! Но ситуация вдруг представилась в новом неожиданном свете:
"Малинкова, глупенькая авантюристка, чуть не поимела сегодня надо мной власть!"
Будто нарочно, в ту же минуту послышался в отдалении дружный стук копыт - это ехали на помощь красноармейцы.
Во дворе раздались пьяные голоса казаков и офицеров, которые выбежали седлать лошадей.
Малинкова тоже мгновенно среагировала, бросив плетку на пол. Ее красивые туфли на высоких каблуках смотрелись в изменившейся обстановке нелепо и даже комично, но Соне почему-то стало ее жаль, все-таки бывшие подруги! Да и недавнее возбуждение еще из головы не совсем выветрилось.
- Развяжи меня, пока не поздно, и гуляй на все четыре стороны! - проговорила она устало. - Скажу всем, что ты пришла меня освободить.
В темном сарае, пристроенном к большому крестьянскому дому, пахло соленой рыбой, которая стояла в бочках у входа. В щели пробивался бледный свет со стороны двора, но Соня не могла подойти и посмотреть, что там снаружи. На ней тяжелый ошейник, прицепленный к нетесаному столбу - на такой привязи не ступить и трех шагов! Рядом, справа, кормушка для скота из жердей и досок. Вероятно, тут держали раньше бычков на откорме.
А теперь вот ее! Только положение гораздо хуже, потому что руки накрепко связаны за спиной, чтоб не дергалась и не рыла ногтями землю под досчатыми стенами - не пыталась вырваться на свободу.
Оставалось только прислушиваться и угадывать, что происходит во дворе и соседнем доме.
Кажется, господин Полторацкий опять заявился, негодяй и бабник! Его голос спутать трудно.
Он приходил свататься к Соне три года назад, когда она приезжала к родителям после окончания Смольного. Думал, барышня-институтка, дворяночка из обедневшей семьи, обрадуется его предложению. Не обрадовалась, не оценила. Велела забрать принесенное - и кулон с цепочкой, и белую шаль, и корзину с пышными розами.
Ну вот, точно он. Потому что в своем амплуа - опять наигрывает на гитаре романсы, импровизирует. Да так громко, что слышно через бревенчатые стены дома; раньше оттуда доносились только пьяные голоса офицеров.
"Ваше Благородие, господа Надежда,
За тебя сражались мы, отчаянно, да где-ж там..."
Шушара белогвардейская, недобитая, свиные рыла.
Нет, не его прихода ждала девушка, стоя на коленях на земляном полу, покрытом соломой. Надеялась, прискачут красноармейцы из отряда Малыча и освободят из плена свою любимую медсестренку, попавшую в лапы белых.
Увы, не приехали и не освободили. Видно, сами еще не оправились от внезапного рейда казаков по их тылам.
Скрип легкий половиц в сенях, потом аккуратные шаги во дворе - кто-то ступал тихо, будто крадучись. Офицеры и солдаты Добровольческой армии так здесь не ходили. Может, вот оно спасение? Через открывшуюся дверь ворвался в темноту яркий свет, от которого отвыкли глаза.
Сонечка едва не крикнула, увидев вошедшего человека: темное платье с блестками, горностай, небрежно накинутый вокруг шеи, красные туфли на высоком каблуке. Неужели Малинкова?
С момента окончания Смольного не виделись они, то есть больше трех лет. Не думала Сонечка, что вот так странно, но ужасно во-время, встретится с подругой.
Губы радостно прошептали:
- Здравствуй, Малинкова, ты пришла меня освободить?
Из памяти вылетело как ее зовут, потому что воспитанницы в женском институте обращались друг к дружке по фамилиям.
- Тебя? - притворно удивилась вошедшая.
На тонком красивом лице смешалось здорадство и удовольствие.
Хохотнула так, что мороз по коже.
- Да вот, посмотреть решила, как тебя тут держат, в хлевушке на привязи!
Она прошла грациозно по земляному полу, сняла с досчатой стены предмет, который Соня в темноте раньше не видела - плеть с девятью хвостами и красивой серебряной ручкой. Дьявольски усмехнулась:
- Думаешь, я собралась пасти коров или бить мух? Нет, милая, у меня другие интересы. Люблю, когда в руке что-то живое - мощное и мягкое!.. Да и под рукой тоже.
Демонстративно ударила плеткой по земле, показывая, что владеет ею в совершенстве:
- Обожаю воспитывать непослушных!.. Но ты не бойся, мы тебе потом приложим на спину теплую шкуру убитой овцы - говорят, помогает заживлять раны.
Ехидно добавила:
- Ну что, приступим!.. Подымайся, дорогая, лучше на ноги, оголяй попу, а то будет хуже - отлуплю вообще не глядя, как есть!
Сонечка вспомнила невольно рассказ красноармейца, сбежавшего из плена казаков. Ему перед пытками завязывали глаза, отчего он не видел экзекутора, но слышал женский хохот. Неужели тоже Малинкова? В ней всегда странным образом уживалось изящество с вредностью и легким садизмом, которые хитрюга умела скрывать от воспитательниц. Но чтоб такое варварство, как избиение пленных!
Да и чего она вообще делает в этом рассаднике зла?
Хлесткие удары по попе через трусы отвлекли Соню от посторонних мыслей.
Она стояла, прислонившись грудью к столбу, потупив заплаканные глаза и приподняв связанными руками шестяную юбку. Подруга имела над ней гипнотическую власть.
Иногда попадало и по рукам, что было гораздо больнее, поэтому в мыслях вертелось: "Только бы не туда в следующий раз, только бы не туда!"
А Малинкова неспешно продолжала экзекуцию.
- Не бойся, до смерти не засеку! - сказала она с издевкой. - Ты спросишь, наверно, почему я занимаюсь мужицкой работой? А потому, дорогая, что мужикам неохота возиться с пленными, они ведь форменные лентяи!
- Даже атаман Лютый? - провокационно выкрикнула Сонечка, пытаясь выяснить по ходу обстановку.
- Ах-ах-ах, атаман Лютый! Валяется пьяным на персидском диване, который притащили вчера из дома Полторацкого... Тебе повезло, от женщины помучаешься, поизвиваешься! Я помню, как ты смотрела украдкой на мои руки, наверно текла по ночам, представляя всякое эротическое.
Хвосты с твердыми наконечниками секли все больнее, заставляя Сонечку выгнуть спину аркой. От постоянного дерганья, веревки на запястьях глубже врезались в тело.
- Нас учили, что женщина с мужиком нынче в равных правах, вот я и пользуюсь! - насмешливо добавила подруга.
Очередной удар по рукам оказался чудовищно больным, наказуемая взвыла и обессиленно рухнула на землю, но вскоре почувствовала, что Малинкова тянет ее за волосы, заставляя поднять голову.
Ну когда, когда все это кончится!
Ее восхищал образ подруги: стильное французское платье, тонкие пальцы с маникюром. А Сонечка перед ней физически и морально опущенная, на грязном полу сарая, где держат коров и свиней.
- Мимо попы прилетело!.. Ай-я-яй... Да и ладно. Расскажи мне лучше, милая, куда красноармейцы девали серебро господина Полторацкого! То самое, которое слуги упрятали в октябре семнадцатого, на территории его владений. Говорят, нашлось это богатство и пребывает сейчас у красного командира Малыча, с которым у тебя интимные отношения!
Увы, Сонечка ничего не знала про фамильное серебро, таинственно исчезнувшее, да и было ли оно вообще? Полторацкий еще тот выдумщик! Но ситуация вдруг представилась в новом неожиданном свете:
"Малинкова, глупенькая авантюристка, чуть не поимела сегодня надо мной власть!"
Будто нарочно, в ту же минуту послышался в отдалении дружный стук копыт - это ехали на помощь красноармейцы.
Во дворе раздались пьяные голоса казаков и офицеров, которые выбежали седлать лошадей.
Малинкова тоже мгновенно среагировала, бросив плетку на пол. Ее красивые туфли на высоких каблуках смотрелись в изменившейся обстановке нелепо и даже комично, но Соне почему-то стало ее жаль, все-таки бывшие подруги! Да и недавнее возбуждение еще из головы не совсем выветрилось.
- Развяжи меня, пока не поздно, и гуляй на все четыре стороны! - проговорила она устало. - Скажу всем, что ты пришла меня освободить.
