№5. Конкурс "Мороженка"-2. Viktoria - Дорога Памяти
Добавлено: Пн фев 20, 2023 8:33 am
Дорога Памяти
Заросшая мелкой травой, усыпанная камешками и прорванная корнями, тропка утопала в тени могучих деревьев, кроны которых ещё были залиты вечерним солнцем. Осторожно ступая, по тропке медленно, но уверенно шла женщина. Одна её рука крепко сжимала полы запахнутой чёрной накидки, почти скрывавшей такое же чёрное платье, а другая придерживала вуаль, затеняющую лицо.
Скала - могучая, острая, поросшая бурым мхом – выросла за поворотом сразу же, как только кончился подлесок. Густой кустарник расступился, открывая небольшую вытоптанную площадку и узкую расселину в древнем камне, занавешенную потёртыми шкурами. Женщина быстро пересекла площадку и остановилась у входа в пещеру.
Видимо, шум леса всё-таки не заглушил её лёгкие шаги, или же какая-то другая, неведомая сила сообщила о её присутствии. Шкуры отодвинулись, и обитатель пещеры показался у входа.
- Ты пришла сюда Дорогой Памяти, сестра. Приветствую тебя!
- Приветствую, Хранитель!
Он шагнул к ней, и шкуры качнулись, смыкаясь за его спиной.
Она почему-то представляла его глубоким стариком в одеяниях до пола, хоть народные толки и умалчивали о возрасте; но перед ней стоял мужчина средних лет в повседневной одежде – в кожаных штанах и в грубой рубахе на голое тело, подпоясанный простой верёвкой. Лишь тёмные волосы, густой копной свисающие почти до пояса и перехваченные лентой, отличали его от простого крестьянина. На чуть бледных чертах его лица застыло измождённое выражение, будто очень давняя усталость навалилась на него и не желает отпускать.
С высоты своего роста он оглядел гостью. В последние годы редко кто заглядывал к нему именно в день летнего солнцестояния, праздника Вечного Солнца, желая получить временное облегчение в своей беде. В основном, и то нечасто, ходили в другие дни – за помощью, советом, лечением. Вытягивая силу, которая пополнялась так редко, ибо людям больше по душе было брать, чем отдавать.
Но сегодня пришла эта женщина.
Одним движением она откинула вуаль и подняла на него юное, слишком юное, тронутое горем лицо. Не должна была она приходить сюда – таким молодым, как она, не место на Дороге Памяти; но злая судьба не щадит никого, и вот вчерашняя девочка стоит перед Хранителем в чёрном облачении.
- Кто у тебя? – чуть севшим голосом спросил он. – Брат, сестра? Неужели родители? Или...?
- Нет, - она качнула головой, губы дрогнули, но глаза остались сухими. – Муж. Почти сразу после свадьбы.
- Когда?
- Шесть лун назад. Ровно в день зимнего солнцестояния, прямо в праздник Возрождающегося Солнца. – Она опустила взгляд и добавила тише: - В тот день я думала, что для меня солнце уже никогда не взойдёт. Оно взошло, но не может согреть.
- Прости мой вопрос, сестра, - так же тихо, как она, промолвил Хранитель, - но я должен его задать. Ты же не ждёшь дитя? Ибо если да, то ритуал Памяти нельзя проводить, это слишком опасно.
Она вскинула голову, но осеклась.
- Нет. Мы..., - заходящее солнце отразилось в заблестевших глазах. – Мы не успели.
Он глубоко вздохнул, но непонятно было, отчего – то ли собираясь с духом, то ли сетуя на злой рок.
- Проходи, сестра.
Поднырнув под откинутые шкуры, женщина шагнула в пещеру.
Снаружи расселина в скале и добротно, но не слишком аккуратно прикреплённые шкуры выглядели скорее временным тесным логовом, чем достойным жилищем; изнутри же скалистые своды, освещённые беспокойным пламенем двух факелов, показались ей огромными. Дальние углы и потолок утопали в полумраке, прямо посредине возвышалась рукотворная каменная арка в полтора роста, с которой свисали два кожаных ремня. Где-то в глубине журчала вода.
Но даже не арка и не мрачный камень заворожили женщину. Вдоль стен пещеры, почти скрытые в темноте, стояли тяжёлые столы из резного камня со всевозможной непонятной утварью на них – медными, стеклянными, глиняными, каменными сосудами, а в них что-то шевелилось, кипело, клокотало без огня. В воздухе, пропитывая мрачную духоту пещеры, висели неизвестные, странные, волнующие запахи, исходящие от разномастных сосудов.
- Ты – колдун?
- Для тебя я – Хранитель Памяти, ибо ты пришла ко мне именно за этим. Я это вижу. Да, пожалуй, колдун, если тебе так понятнее.
С трудом женщина оторвала взгляд от таинственных сосудов у стен.
- Я хочу снова увидеть мужа. Помоги мне, Хранитель. Я слышала, что ты можешь это сделать.
Колдун опять вздохнул, его взгляд обвёл бурлящие сосуды и остановился на женщине.
- Сестра, тебе известно, как проводится ритуал?
- Только то, что говорят в народе. Это немного, и противоречиво.
- Посмотри сюда. Но ничего не трогай.
У стены пещеры, на одном из столов, куда указывала его рука, стояли песочные часы. Слишком вычурная, потемневшая от возраста бронза обрамляла тусклое стекло, и ничем бы они не радовали глаз, если бы не песок, переливавшийся всеми цветами перламутра и пронизанный бегающими огоньками. Часов было трое – одни такие большие, что женщине, наверное, не под силу было бы их поднять; вторые поменьше, а третьи совсем обычные, которые вполне получилось бы перевернуть одной рукой.
Только их не надо было переворачивать. Песок искрился в верхних колбах часов, будто невидимая сила не давала ему устремиться вниз по стеклянному перешейку.
Женщина было повернула голову к Хранителю, но взгляд сам вернулся к каменному столу.
Перед часами лежали три плети.
Дрожь охватила её при виде них. Самая маленькая, перед третьими часами, ничем не отличалась от плетей конников, какие использовались сплошь да рядом. Чуть потёртая деревянная рукоять с петлёй для руки, короткий ремень и хлопушка из мягких полосок кожи на конце. Вторая была похожа на первую, лишь чуть длиннее и толще. Такая же рукоять, но без следов времени, плетёное тело, кожаный ремешок... Взгляд женщины скользнул чуть дальше и остановился.
Перед самыми большими часами зловещим кольцом свернулся длинный чёрный кнут.
Бесчисленные узкие полоски тёмной кожи оплетали рукоять, плавно переходя в тугое, упругое тело. Ремешок обвивал это кольцо несколько раз, кончик состоял не из одной полоски, а тончайших кожаных шнурков, сплетённых в жёсткую косичку.
Женщина повела плечами, будто ей внезапно стало зябко.
- Твой любимый волею судьбы ушёл в другой мир. Магия Памяти - единственное, что связывает вас сейчас. Я не могу вернуть его, даже на мгновение - это не под силу никому. И, конечно же, не проводить тебя туда - надеюсь, ты этого не хочешь? Но я могу открыть Врата между мирами, миры соединятся, и на короткое время вы встретитесь на их грани.
Хранитель замолчал, позволяя женщине обдумать его слова. Бывало, что люди уходили после его объяснения - надежда приводила их к нему, и разочарование гнало прочь, ибо не короткой встречи жаждали скорбящие, а подлинного воссоединения. Увы, Хранитель мог предложить лишь первое.
Женщина осталась стоять, внимательно слушая.
- Магия Памяти требует жертву. Она питается твоей болью. Но ей недостаточно боли твоей души, что и так терзает тебя. Ей нужна боль твоего тела. Она необходима, чтобы открыть Врата, чтобы твоя душа могла встретиться с той душой, по которой ты тоскуешь. Ты готова пойти на это, сестра?
Хранитель замолчал, пристально глядя на гостью. Её брови были чуть нахмурены, губы плотно сжаты, а пальцы крепко держали накидку. Но она всё ещё слушала, не собираясь уходить.
- Пока не истечёт магический песок, Врата будут открыты, - продолжил колдун. – Время, которое тебе дано, зависит от количества боли, которую ты согласна испытать. У тебя хрупкое тело, сестра, и я бы посоветовал выбрать самые маленькие часы.
- Сколько это будет времени?
- Увы, они дадут совсем немного – примерно за столько можно сварить вкрутую куриное яйцо. Средние – побольше. Самые большие дадут тебе столько, сколько длятся сумерки.
Женщина шагнула к часам, не отводя взгляда от чёрного кнута.
- Тебе придётся полностью раздеться. Магия Памяти не действует через одежду. Не стыдись меня, и не думай о том, чего ты, возможно, опасаешься – я не человек, и человеческие желания мне чужды. Мне знаком лишь магический голод. Чтобы утолить его, я выпью твою боль, когда открывшиеся Врата сбросят излишек. Больше мне ничего не нужно.
Его гостья молчала, разглядывая часы и плети перед ними. По её лицу колдун не мог понять, как она восприняла его слова – обнадёжил ли он несчастную, или напугал? Он попытался угадать, что чувствует юная вдова, но её лицо оставалось непроницаемой маской.
- Мне придётся сделать тебе очень больно, сестра. Ты в любой момент можешь остановить меня, но тогда Врата останутся закрытыми. - Хранитель отступил от стола с часами и шагнул под каменную арку. – Тебе надо будет встать сюда, и я закреплю твои руки ремнями. Не бойся. Они нужны, чтобы помочь тебе не упасть и не удариться о камень, когда откроются Врата, потому что в этот момент силы могут покинуть тебя. Но это не помешает вашей встрече. Твой муж увидит тебя такой, какой видел в последний раз. Ты согласна на всё это?
Вместо ответа женщина развернулась, сделала решительный шаг к нему и одним движением сбросила накидку прямо на пол, оставшись в длинном чёрном платье, и, наконец, заговорила.
- Хранитель, я прошу тебя взять самые большие часы.
- Ты уверена?
- Да. Я ждала этого дня шесть лун. Я не хочу провести с любимым лишь пару мгновений. Дай мне время, какое длятся сумерки.
Хранитель снова вздохнул, но на этот раз его вздох прозвучал не устало, а как будто он вдыхал полной грудью, собираясь с силами. В этот миг гостье показалось, что на лице колдуна промелькнула радость.
- Хорошо. Разденься.
Он отвернулся, пока женщина снимала чёрные одежды, всё так же кидая их прямо на пол пещеры, и, затягивая кожаные ремни на тонких запястьях, смотрел слегка в сторону, чтобы не смущать обнажённую своим взглядом.
Отступив назад, ей за спину, он взял со стола тяжёлый кнут. Примерил к отвыкшей руке и пару раз щёлкнул в воздухе, настраиваясь.
Женщина вздрогнула и переступила босыми ногами на холодном каменном полу.
Её стройное тело с нежной, оранжеватой в свете факелов кожей напряглось, голова чуть откнулась назад, волосы рассыпались по плечам. Руки, вздёрнутые над головой, крепко вцепились в ремни. Пальцы чуть расставленных ног слегка пошевелились, ища равновесие.
Хранитель стиснул зубы и резким взмахом послал кнут вперёд.
Хищный ремешок безжалостно врезался в тело женщины, она вскрикнула, сжалась и часто-часто задышала.
- Сестра, - воскликнул Хранитель, опустив кнут. – Теперь ты знаешь, что тебя ждёт. Ты всё ещё хочешь этого?
- Да, - услышал он тихий, прерывистый ответ. – Надеюсь, я выдержу до тех пор, пока Врата не откроются. Продолжай, Хранитель, прошу тебя. Продолжай, даже если я буду кричать.
Чёрный кнут опять прочертил по беззащитному телу, а потом снова и снова, вырывая из груди женщины вскрики и стоны. Она цеплялась за ремни, вскидывала голову и топталась ногами по шершавому каменному полу. Время от времени её стоны переходили в жалобные всхлипы – но она не срывалась на плач, и не просила перестать.
Хранитель держал своё слово; в душе сочувствуя ей, он наносил один обжигающий удар за другим, как лекарь насильно вливает горькое зелье, зная, что оно принесёт больному облегчение. Удар за ударом тонкий кончик чёрного кнута впивался в нежную плоть, оставляя вспухшие рубцы. Первые из них уже побагровели, налившись кровью, и кнут уже пересекал их свежими, белыми, принося женщине всё новые и новые страдания. Ей казалось, что всё вокруг исчезло – и смрад бурлящих сосудов, и неровное пламя факелов, и твёрдый камень под ногами, и даже колдун за её спиной – а остался лишь спёртый воздух пещеры и необъятная, всемогущая боль, в которой она тонула, как в глубоком, горячем омуте.
Полумрак пещеры перед её глазами пошёл оранжевыми кругами, и сквозь клубящееся цветное марево её почудилось, что где-то поблизости маячит знакомый силуэт.
- Это ты? – выдохнула она, но тут же следующий удар выбил воздух из лёгких, превращая во вскрик, и прошёл по телу новой волной боли. – Это ты? – прошептала она, чувствуя, как подгибаются колени, не позволяя сделать шаг навстречу.
- Любимая! Как долго я тебя ждал!
Милый сердцу голос придал ей сил, путы исчезли, уже не сдерживая руки, и женщина бросилась в родные объятья.
Она очнулась внезапно, от касания прохладной влажной ткани на щеках, и сразу же открыла глаза. Над головой потрескивал факел, разбрызгивая крошечные, на лету затухающие искры. Тело приятно щекотала толстая шкура, на которой она лежала боком, укрытая тёплым одеялом. Оперевшись на шкуру, женщина приподнялась.
Боль вернулась разом, ворвавшись в тело и выдернув его из последних мгновений спасительного беспамятства. Заметалась, пульсируя в набухших рубцах, проникая в каждый уголок измученной плоти, и растеклась по коже жарким потоком, заставляя женщину сделать глубокий полувздох-полувскрик.
- Сестра! – Хранитель тут же схватил её за плечи, не касаясь израненных мест, и крепко сжал. Спокойная сила его тёплых ладоней будто устремилась внутрь, и женщина тут же уверилась – всё будет хорошо. – Ну как, получилось?
- Да, - выдохнула она сквозь навернувшиеся слёзы. – Я видела его.
Лицо Хранителя изменилось и уже не казалось таким утомлённым, как раньше – порозовело и будто помолодело, в глазах появился весёлый добрый блеск, а на губах играла довольная улыбка.
- Я рад, что смог помочь тебе, сестра. Я принесу тебе воды. И позволь мне облегчить твои страдания. У меня есть мазь, которая быстрее заживит раны.
Она смогла лишь кивнуть и благодарно упасть обратно на мягкую шкуру, подставляя рассечённую кожу под его лёгкие, заботливые касания. Мазь приятно холодила, снимая боль. Когда пламя одного из факелов испустило последние вспышки и плавно умерло, погрузив свою стену во тьму, силы вернулись к женщине; она медленно поднялась и осторожно оделась.
- Благодарю тебя, Хранитель. Что я должна тебе? Чем мне отплатить?
- Ничем, сестра. Ты уже дала мне всё, в чём я нуждаюсь. Я насытился твоей болью, новая магия наполнила меня, и я силён, как никогда. Благодарю и я тебя за это. Теперь тебе пора идти, солнце уже село.
Поддерживая под локоть, колдун вывел гостью из пещеры. Плотно стоящие деревья встретили их прохладой и мраком; лишь небо над ними ещё не почернело, а накрывало затихающий лес глубокой, тёмной синевой.
- До свидания, Хранитель. До следующего солнцестояния.
- Прощай, сестра.
Женщина устремилась было в сторону леса, но задержалась и долгим взглядом посмотрела на тропку, зовущую её в обратный путь.
- Почему Дорога Памяти нехожена? Я думала, что очень многие стремятся попасть к тебе, Хранитель.
- Напротив. Мало кто согласен прийти сюда, чтобы опять встретиться со своими близкими. Люди боятся боли. Страдание, пусть и недолгое, кажется им слишком высокой ценой за свидание с ушедшими.
Женщина вздохнула, покрепче запахнула полы чёрной накидки и, слегка пошатнувшись от короткой слабости, ступила на узкую тропу, едва различимую в сгустившейся темноте.
Заросшая мелкой травой, усыпанная камешками и прорванная корнями, тропка утопала в тени могучих деревьев, кроны которых ещё были залиты вечерним солнцем. Осторожно ступая, по тропке медленно, но уверенно шла женщина. Одна её рука крепко сжимала полы запахнутой чёрной накидки, почти скрывавшей такое же чёрное платье, а другая придерживала вуаль, затеняющую лицо.
Скала - могучая, острая, поросшая бурым мхом – выросла за поворотом сразу же, как только кончился подлесок. Густой кустарник расступился, открывая небольшую вытоптанную площадку и узкую расселину в древнем камне, занавешенную потёртыми шкурами. Женщина быстро пересекла площадку и остановилась у входа в пещеру.
Видимо, шум леса всё-таки не заглушил её лёгкие шаги, или же какая-то другая, неведомая сила сообщила о её присутствии. Шкуры отодвинулись, и обитатель пещеры показался у входа.
- Ты пришла сюда Дорогой Памяти, сестра. Приветствую тебя!
- Приветствую, Хранитель!
Он шагнул к ней, и шкуры качнулись, смыкаясь за его спиной.
Она почему-то представляла его глубоким стариком в одеяниях до пола, хоть народные толки и умалчивали о возрасте; но перед ней стоял мужчина средних лет в повседневной одежде – в кожаных штанах и в грубой рубахе на голое тело, подпоясанный простой верёвкой. Лишь тёмные волосы, густой копной свисающие почти до пояса и перехваченные лентой, отличали его от простого крестьянина. На чуть бледных чертах его лица застыло измождённое выражение, будто очень давняя усталость навалилась на него и не желает отпускать.
С высоты своего роста он оглядел гостью. В последние годы редко кто заглядывал к нему именно в день летнего солнцестояния, праздника Вечного Солнца, желая получить временное облегчение в своей беде. В основном, и то нечасто, ходили в другие дни – за помощью, советом, лечением. Вытягивая силу, которая пополнялась так редко, ибо людям больше по душе было брать, чем отдавать.
Но сегодня пришла эта женщина.
Одним движением она откинула вуаль и подняла на него юное, слишком юное, тронутое горем лицо. Не должна была она приходить сюда – таким молодым, как она, не место на Дороге Памяти; но злая судьба не щадит никого, и вот вчерашняя девочка стоит перед Хранителем в чёрном облачении.
- Кто у тебя? – чуть севшим голосом спросил он. – Брат, сестра? Неужели родители? Или...?
- Нет, - она качнула головой, губы дрогнули, но глаза остались сухими. – Муж. Почти сразу после свадьбы.
- Когда?
- Шесть лун назад. Ровно в день зимнего солнцестояния, прямо в праздник Возрождающегося Солнца. – Она опустила взгляд и добавила тише: - В тот день я думала, что для меня солнце уже никогда не взойдёт. Оно взошло, но не может согреть.
- Прости мой вопрос, сестра, - так же тихо, как она, промолвил Хранитель, - но я должен его задать. Ты же не ждёшь дитя? Ибо если да, то ритуал Памяти нельзя проводить, это слишком опасно.
Она вскинула голову, но осеклась.
- Нет. Мы..., - заходящее солнце отразилось в заблестевших глазах. – Мы не успели.
Он глубоко вздохнул, но непонятно было, отчего – то ли собираясь с духом, то ли сетуя на злой рок.
- Проходи, сестра.
Поднырнув под откинутые шкуры, женщина шагнула в пещеру.
Снаружи расселина в скале и добротно, но не слишком аккуратно прикреплённые шкуры выглядели скорее временным тесным логовом, чем достойным жилищем; изнутри же скалистые своды, освещённые беспокойным пламенем двух факелов, показались ей огромными. Дальние углы и потолок утопали в полумраке, прямо посредине возвышалась рукотворная каменная арка в полтора роста, с которой свисали два кожаных ремня. Где-то в глубине журчала вода.
Но даже не арка и не мрачный камень заворожили женщину. Вдоль стен пещеры, почти скрытые в темноте, стояли тяжёлые столы из резного камня со всевозможной непонятной утварью на них – медными, стеклянными, глиняными, каменными сосудами, а в них что-то шевелилось, кипело, клокотало без огня. В воздухе, пропитывая мрачную духоту пещеры, висели неизвестные, странные, волнующие запахи, исходящие от разномастных сосудов.
- Ты – колдун?
- Для тебя я – Хранитель Памяти, ибо ты пришла ко мне именно за этим. Я это вижу. Да, пожалуй, колдун, если тебе так понятнее.
С трудом женщина оторвала взгляд от таинственных сосудов у стен.
- Я хочу снова увидеть мужа. Помоги мне, Хранитель. Я слышала, что ты можешь это сделать.
Колдун опять вздохнул, его взгляд обвёл бурлящие сосуды и остановился на женщине.
- Сестра, тебе известно, как проводится ритуал?
- Только то, что говорят в народе. Это немного, и противоречиво.
- Посмотри сюда. Но ничего не трогай.
У стены пещеры, на одном из столов, куда указывала его рука, стояли песочные часы. Слишком вычурная, потемневшая от возраста бронза обрамляла тусклое стекло, и ничем бы они не радовали глаз, если бы не песок, переливавшийся всеми цветами перламутра и пронизанный бегающими огоньками. Часов было трое – одни такие большие, что женщине, наверное, не под силу было бы их поднять; вторые поменьше, а третьи совсем обычные, которые вполне получилось бы перевернуть одной рукой.
Только их не надо было переворачивать. Песок искрился в верхних колбах часов, будто невидимая сила не давала ему устремиться вниз по стеклянному перешейку.
Женщина было повернула голову к Хранителю, но взгляд сам вернулся к каменному столу.
Перед часами лежали три плети.
Дрожь охватила её при виде них. Самая маленькая, перед третьими часами, ничем не отличалась от плетей конников, какие использовались сплошь да рядом. Чуть потёртая деревянная рукоять с петлёй для руки, короткий ремень и хлопушка из мягких полосок кожи на конце. Вторая была похожа на первую, лишь чуть длиннее и толще. Такая же рукоять, но без следов времени, плетёное тело, кожаный ремешок... Взгляд женщины скользнул чуть дальше и остановился.
Перед самыми большими часами зловещим кольцом свернулся длинный чёрный кнут.
Бесчисленные узкие полоски тёмной кожи оплетали рукоять, плавно переходя в тугое, упругое тело. Ремешок обвивал это кольцо несколько раз, кончик состоял не из одной полоски, а тончайших кожаных шнурков, сплетённых в жёсткую косичку.
Женщина повела плечами, будто ей внезапно стало зябко.
- Твой любимый волею судьбы ушёл в другой мир. Магия Памяти - единственное, что связывает вас сейчас. Я не могу вернуть его, даже на мгновение - это не под силу никому. И, конечно же, не проводить тебя туда - надеюсь, ты этого не хочешь? Но я могу открыть Врата между мирами, миры соединятся, и на короткое время вы встретитесь на их грани.
Хранитель замолчал, позволяя женщине обдумать его слова. Бывало, что люди уходили после его объяснения - надежда приводила их к нему, и разочарование гнало прочь, ибо не короткой встречи жаждали скорбящие, а подлинного воссоединения. Увы, Хранитель мог предложить лишь первое.
Женщина осталась стоять, внимательно слушая.
- Магия Памяти требует жертву. Она питается твоей болью. Но ей недостаточно боли твоей души, что и так терзает тебя. Ей нужна боль твоего тела. Она необходима, чтобы открыть Врата, чтобы твоя душа могла встретиться с той душой, по которой ты тоскуешь. Ты готова пойти на это, сестра?
Хранитель замолчал, пристально глядя на гостью. Её брови были чуть нахмурены, губы плотно сжаты, а пальцы крепко держали накидку. Но она всё ещё слушала, не собираясь уходить.
- Пока не истечёт магический песок, Врата будут открыты, - продолжил колдун. – Время, которое тебе дано, зависит от количества боли, которую ты согласна испытать. У тебя хрупкое тело, сестра, и я бы посоветовал выбрать самые маленькие часы.
- Сколько это будет времени?
- Увы, они дадут совсем немного – примерно за столько можно сварить вкрутую куриное яйцо. Средние – побольше. Самые большие дадут тебе столько, сколько длятся сумерки.
Женщина шагнула к часам, не отводя взгляда от чёрного кнута.
- Тебе придётся полностью раздеться. Магия Памяти не действует через одежду. Не стыдись меня, и не думай о том, чего ты, возможно, опасаешься – я не человек, и человеческие желания мне чужды. Мне знаком лишь магический голод. Чтобы утолить его, я выпью твою боль, когда открывшиеся Врата сбросят излишек. Больше мне ничего не нужно.
Его гостья молчала, разглядывая часы и плети перед ними. По её лицу колдун не мог понять, как она восприняла его слова – обнадёжил ли он несчастную, или напугал? Он попытался угадать, что чувствует юная вдова, но её лицо оставалось непроницаемой маской.
- Мне придётся сделать тебе очень больно, сестра. Ты в любой момент можешь остановить меня, но тогда Врата останутся закрытыми. - Хранитель отступил от стола с часами и шагнул под каменную арку. – Тебе надо будет встать сюда, и я закреплю твои руки ремнями. Не бойся. Они нужны, чтобы помочь тебе не упасть и не удариться о камень, когда откроются Врата, потому что в этот момент силы могут покинуть тебя. Но это не помешает вашей встрече. Твой муж увидит тебя такой, какой видел в последний раз. Ты согласна на всё это?
Вместо ответа женщина развернулась, сделала решительный шаг к нему и одним движением сбросила накидку прямо на пол, оставшись в длинном чёрном платье, и, наконец, заговорила.
- Хранитель, я прошу тебя взять самые большие часы.
- Ты уверена?
- Да. Я ждала этого дня шесть лун. Я не хочу провести с любимым лишь пару мгновений. Дай мне время, какое длятся сумерки.
Хранитель снова вздохнул, но на этот раз его вздох прозвучал не устало, а как будто он вдыхал полной грудью, собираясь с силами. В этот миг гостье показалось, что на лице колдуна промелькнула радость.
- Хорошо. Разденься.
Он отвернулся, пока женщина снимала чёрные одежды, всё так же кидая их прямо на пол пещеры, и, затягивая кожаные ремни на тонких запястьях, смотрел слегка в сторону, чтобы не смущать обнажённую своим взглядом.
Отступив назад, ей за спину, он взял со стола тяжёлый кнут. Примерил к отвыкшей руке и пару раз щёлкнул в воздухе, настраиваясь.
Женщина вздрогнула и переступила босыми ногами на холодном каменном полу.
Её стройное тело с нежной, оранжеватой в свете факелов кожей напряглось, голова чуть откнулась назад, волосы рассыпались по плечам. Руки, вздёрнутые над головой, крепко вцепились в ремни. Пальцы чуть расставленных ног слегка пошевелились, ища равновесие.
Хранитель стиснул зубы и резким взмахом послал кнут вперёд.
Хищный ремешок безжалостно врезался в тело женщины, она вскрикнула, сжалась и часто-часто задышала.
- Сестра, - воскликнул Хранитель, опустив кнут. – Теперь ты знаешь, что тебя ждёт. Ты всё ещё хочешь этого?
- Да, - услышал он тихий, прерывистый ответ. – Надеюсь, я выдержу до тех пор, пока Врата не откроются. Продолжай, Хранитель, прошу тебя. Продолжай, даже если я буду кричать.
Чёрный кнут опять прочертил по беззащитному телу, а потом снова и снова, вырывая из груди женщины вскрики и стоны. Она цеплялась за ремни, вскидывала голову и топталась ногами по шершавому каменному полу. Время от времени её стоны переходили в жалобные всхлипы – но она не срывалась на плач, и не просила перестать.
Хранитель держал своё слово; в душе сочувствуя ей, он наносил один обжигающий удар за другим, как лекарь насильно вливает горькое зелье, зная, что оно принесёт больному облегчение. Удар за ударом тонкий кончик чёрного кнута впивался в нежную плоть, оставляя вспухшие рубцы. Первые из них уже побагровели, налившись кровью, и кнут уже пересекал их свежими, белыми, принося женщине всё новые и новые страдания. Ей казалось, что всё вокруг исчезло – и смрад бурлящих сосудов, и неровное пламя факелов, и твёрдый камень под ногами, и даже колдун за её спиной – а остался лишь спёртый воздух пещеры и необъятная, всемогущая боль, в которой она тонула, как в глубоком, горячем омуте.
Полумрак пещеры перед её глазами пошёл оранжевыми кругами, и сквозь клубящееся цветное марево её почудилось, что где-то поблизости маячит знакомый силуэт.
- Это ты? – выдохнула она, но тут же следующий удар выбил воздух из лёгких, превращая во вскрик, и прошёл по телу новой волной боли. – Это ты? – прошептала она, чувствуя, как подгибаются колени, не позволяя сделать шаг навстречу.
- Любимая! Как долго я тебя ждал!
Милый сердцу голос придал ей сил, путы исчезли, уже не сдерживая руки, и женщина бросилась в родные объятья.
Она очнулась внезапно, от касания прохладной влажной ткани на щеках, и сразу же открыла глаза. Над головой потрескивал факел, разбрызгивая крошечные, на лету затухающие искры. Тело приятно щекотала толстая шкура, на которой она лежала боком, укрытая тёплым одеялом. Оперевшись на шкуру, женщина приподнялась.
Боль вернулась разом, ворвавшись в тело и выдернув его из последних мгновений спасительного беспамятства. Заметалась, пульсируя в набухших рубцах, проникая в каждый уголок измученной плоти, и растеклась по коже жарким потоком, заставляя женщину сделать глубокий полувздох-полувскрик.
- Сестра! – Хранитель тут же схватил её за плечи, не касаясь израненных мест, и крепко сжал. Спокойная сила его тёплых ладоней будто устремилась внутрь, и женщина тут же уверилась – всё будет хорошо. – Ну как, получилось?
- Да, - выдохнула она сквозь навернувшиеся слёзы. – Я видела его.
Лицо Хранителя изменилось и уже не казалось таким утомлённым, как раньше – порозовело и будто помолодело, в глазах появился весёлый добрый блеск, а на губах играла довольная улыбка.
- Я рад, что смог помочь тебе, сестра. Я принесу тебе воды. И позволь мне облегчить твои страдания. У меня есть мазь, которая быстрее заживит раны.
Она смогла лишь кивнуть и благодарно упасть обратно на мягкую шкуру, подставляя рассечённую кожу под его лёгкие, заботливые касания. Мазь приятно холодила, снимая боль. Когда пламя одного из факелов испустило последние вспышки и плавно умерло, погрузив свою стену во тьму, силы вернулись к женщине; она медленно поднялась и осторожно оделась.
- Благодарю тебя, Хранитель. Что я должна тебе? Чем мне отплатить?
- Ничем, сестра. Ты уже дала мне всё, в чём я нуждаюсь. Я насытился твоей болью, новая магия наполнила меня, и я силён, как никогда. Благодарю и я тебя за это. Теперь тебе пора идти, солнце уже село.
Поддерживая под локоть, колдун вывел гостью из пещеры. Плотно стоящие деревья встретили их прохладой и мраком; лишь небо над ними ещё не почернело, а накрывало затихающий лес глубокой, тёмной синевой.
- До свидания, Хранитель. До следующего солнцестояния.
- Прощай, сестра.
Женщина устремилась было в сторону леса, но задержалась и долгим взглядом посмотрела на тропку, зовущую её в обратный путь.
- Почему Дорога Памяти нехожена? Я думала, что очень многие стремятся попасть к тебе, Хранитель.
- Напротив. Мало кто согласен прийти сюда, чтобы опять встретиться со своими близкими. Люди боятся боли. Страдание, пусть и недолгое, кажется им слишком высокой ценой за свидание с ушедшими.
Женщина вздохнула, покрепче запахнула полы чёрной накидки и, слегка пошатнувшись от короткой слабости, ступила на узкую тропу, едва различимую в сгустившейся темноте.
Романтично и безумно красиво 
Кнут ради встречи с Любимым 
Вот я люблю такие простые и понятные истории.
Хорошо он устроился! 
чтобы встретить своего Любимого 
меня бы не тронул. Сильная любовь делает нас сильнее 