ClubPN

~~ 1 ~~

- Почему Андрей на меня не смотрит? - спросила я котовёнка. - Как ты думаешь, обратит он на меня внимание?

Котовёнок выразительно посмотрел на меня большими круглыми глазами и промолчал. Мол, что это за глупость ты сказала? Как же тебя, такую прекрасную, и не заметить?

- Может, мне вообще бросить этот дурацкий балет?

Котуальд даже не стал слушать. Соскочил с колен и ушёл. Мне аж стыдно стало, что к такому умному коту я лезу с такими дурацкими вопросами.

Андрей уже взрослый. Ему двадцать один год. Я тоже взрослая, но, конечно, не настолько. Для девушки двадцать один год всё-таки слишком много, а для мужчины в самый раз. А котовёнку не знаю сколько лет. Может быть, триста. Когда мы въехали, он уже тут был.

Ещё котовёнок всё понимает, а Андрей ни фига. Все парни болваны, а Андрей ещё к тому же и тормоз. А я умна и божественно прекрасна.

Я поплелась собирать танцевальную сумку. Балет в пять, Наталья Николаевна не любит, когда опаздывают.


~~ 2 ~~

Сегодня у Натальи Николаевны было плохое настроение. Или, наоборот, слишком хорошее. Урок продолжался больше двух часов, под конец даже Ева стала совсем никакая. Но это, как оказалось, ещё цветочки.

- Андрей, Олег, Маша и Лена. Вы остаётесь, остальные свободны.

А мы, выходит, не свободны. Сейчас нас закуют в цепи и продадут в рабство на плантации. Нас с Ленкой молодому и красивому плантатору, а Андрея... нет, его тоже какому-нибудь плантатору. На всякий случай старому и некрасивому, а то мало ли.

Не сказать это вслух у меня всё-таки хватило ума, кто же будет дерзить Наталье Николаевне, но в её присутствии лишнего лучше и не думать. Она долгим взглядом посмотрела на меня. Я сделала кроткое и невинное личико, но её не обманешь.

- Маша и Лена, вы двое сегодня ленились.

Ленилась! Да я! да я!... да, я ленилась. Как всегда под её взглядом, я потеряла всю свою уверенность.

- Да, Наталья Николаевна.

Ленка, та только кивнула.

- Хорошо, что вы сами это понимаете. А теперь перечислите, что вы сегодня сделали неправильно.

Я подробно перечислила свои провинности. Теперь, когда Наталья Николаевна сказала, всё вспоминалось само.

- Лена?

Но она уже хлюпала носом и не могла говорить. Наталья Николаевна махнула рукой.

- Хорошо, что вы сами всё понимаете. Готовы к тому, чтобы вас наказали?

Наказали? Что бы это ни было, ничего хорошего её голос не обещал. Я готова не была. Я была совсем-совсем не готова, ну ни капельки. Во всём мире не было такой неготовой, как я!

Ленка смотрела на меня. Я чуть-чуть кивнула. Потом ещё раз, на всякий случай. Не хватало ещё, чтобы заставили говорить "да".

- Елена?

Это хорошо, что без фамилии. Когда Наталья Николаевна называет по имени и фамилии, значит девочка на тоненькой ниточке от отчисления.

Елена посмотрела на меня и тоже кивнула.

- Андрей, ты займёшься Машей, а ты - она обернулась к Олегу - Леной. Розги не забыли нарвать?

Розги?! То есть, они нас будут...

Олег ответил коротко и отрицательно.

- Скакалка, если понадобится, в шкафу.

- НАТАЛЬЯ НИКОЛАЕВНА! - умоляюще крикнула я. - Можно лучше вы нас, чем они! Они же... НЕ ДЕВОЧКИ!

- Спасибо за информацию, - серьёзно ответила Наталья Николаевна. Но я этим не занимаюсь.

А Андрей с Олегом, значит, "этим" заниматься будут. Понятненько...

- Можно мы сами друг друга?

- Ответ отрицательный.

- Полчаса, как обычно. - Это уже им. С этими словами Наталья Николаевна вышла из зала.

Как это - обычно? Значит, они и других девчонок уже тоже? И Андрей?

- Встать рядом. - Это сказал Олег, и Ленка сразу же подошла ко мне. Я взяла её за руку. Рука была потная и дрожащая... ручонка, а не рука.

- Говорить можно только когда спросят, - предупредил он. Олег был старше Андрея лет на пять. А может, и на десять.

Андрей посмотрел на меня своими синими глазами. В его взгляде можно утонуть. Сейчас мне утонуть и хотелось. В море. Или лучше в океане.

- Не бойтесь, девочки, - сказал он.

Это я-то боюсь?! Да я уже дрожу от бесстрашия. А что зубы стучат, это от холода. А что вспотела - от жары.

- Во-первых, мы уже наказывали многих девочек. Не будем говорить кого, но ничего страшного с ними не случилось.

Вот "не будем говорить кого" - это хорошо, значит, и про нас не расскажут. Да, я умная, говорила же? Я владею дедуктивным методом. А Андрей владеет розгами и скакалкой. Чем ещё он, интересно, владеет?

- Во-вторых, по-настоящему больно только скакалкой. Но мы вас скакалкой лупить не собираемся, если вы сами этого не заслужите.

Понятненько. Мы должны быть паиньками, а то скакалкой отлупят. Это значит что? Будем паиньками.

Зато можно смотреть Андрею в глаза, и он смотрит то на Ленку, то на меня. На меня, кстати, больше.

- Потому что вы ещё маленькие.

Что?! Какие ещё мы маленькие?!

Андрей, заметив мой взгляд, рассмеялся.

- К тебе, конечно, не относится, ты уже большая.

Значит, меня будут лупить скакалкой? Тогда уж лучше я буду маленькой!

- Но я тебя всё равно не буду лупить скакалкой, если не заслужишь. Потому что у тебя кожа очень нежная.

Ну, так-то лучше. И вообще... его взгляд как-то успокаивает. Ну подумаешь, выдерет.

- В восемь мы вас отпустим.

Часы показывали полвосьмого. Уже хорошо.

- Теперь плохие новости. Если вы ещё не поняли, шлёпать мы вас будем по голым попкам. Ты, может быть, хотела что-то сказать?

- Почему не по спине? Почему не по трусам?

- Не по спине, потому что и розга, и ремень оставляют красные полосочки, которые несколько дней не сходят. Ты ведь не хочешь, чтобы их заметили? И поняли, что тебя выпороли.

Нет, этого я не хотела. Чего-чего, а этого нет.

- Не по трусам, потому что нам надо видеть, в каком состоянии ваши... напоротые части тела. Иначе можно переусердствовать.

А можно лучше недоусердствовать? Мы не будем обижаться за недостаточное усердие. Мы вас охотно простим!

Но говорить это вслух я не стала. Потому что умная.

- Ты тоже хочешь что-то сказать? - спросил Андрей Ленку.

Я сжала ей руку, но она уже начала говорить:

- Может быть, вы нас отпустите? Мы ничего не расскажем. И вы сэкономите время, и мы...

- Как же мы в глаза-то Наталье Николаевне смотреть будем? - удивился Олег. - Ведь нас совесть заест, что мы её обманули! А теперь, малютки, разговорчики закончили и марш в подсобку за розгами.

Какие мы ему малютки? Мы ж его не называем "старпёр".

Я подняла руку.

- А как они выглядят, эти розги? Они похожи на что?


продолжение следует

Чудесно! Идеальный акын, не в пример многим образцам жанра, прекрасно написанный.

~~ 3 ~~

- Я знаю. Веточки такие в кадке, страшные и противные - встряла Ленка.

- Лена! - сказал Олег - Тебе кто разрешал говорить?

- Ой, простите пожалуйста, - Лена испуганно закрыла рот руками.

Я удивлённо посмотрела на неё. Какие слова она, оказывается, умеет говорить. Вообще-то она оторва.

- А откуда ты знаешь? - с интересом спросил Андрей.

- Я... на картинке видела.

- На какой же картинке?

- Не помню я. На какой-то картинке в какой-то книжке.

Лена, бедная, так смущалась, что ни у кого из нас не осталось сомнения, что это за картинка такая. Интересно, кто её и когда? Надо было срочно спасать подругу.

- Я тоже видела на картинке. В "Хижине дяди Тома", там Гарриет Бичер-Стоу сечёт рабов розгами.

Вообще-то я плохо помнила, кого там как звали, но это имя в книге определённо было. Оставалось надеяться, что я ничего не напутала.

- Встать к станку и не выходить из позиции, - это Олег.

Нечего делать, мы встали рядышком и нагнулись, держась руками за станок. А как же розги? Или они сами за ними пойдут?

Вместо этого Олег быстро и ловко избавил Ленку от купальника, открыв белые трусы с надписью "четверг" и такой же лифчик. Наверное, хотел узнать, какой сегодня день недели. А потом Андрей проделал то же со мной, обнажив божественно прекрасные ягодицы в чёрных полустрингах. Увидев такое, они оба по идее должны были зарыдать от восхищения.

Но почему-то не зарыдали. Наверное, эти люди были глухи к прекрасному.

И тут меня пронзила мысль: а что если эти тормоза перепутают? Если Андрей будет трогать эту противную Ленку (как только Андрей её тронет, она сразу же станет противной), а Олег посмеет дотронуться до меня? Ну уж нет!

- Только помните, - важно напомнила я, нагнувшись к станку, - Андрей меня, а Олег Лену. Так велела сама Наталья Николаевна.

- Поздравляю, тебе добавочка, - обрадовал меня Андрей. И тут я почувствовала, что становлюсь телепаткой... или телепатичкой... нет, лучше телепатессой. В общем, я поняла, о чём думает Андрей. Он думает: "Какая же красивая эта Маша! Какие у неё прекрасные ножки! Не то, что у обычной, ничем не примечательной Ленки, глаза бы мои не смотрели на эту глупую плаксу."

Тем временем мне спустили трусы на лодыжки, а потом и вообще сняли. Я было дёрнулась, но меня крепко схватили за руки. "Стоять в позиции!" - это был голос Олега. Воспользовавшись дедуктивным методом, я пришла к выводу, что трусы спустил Андрей, но всё равно сжала ноги как можно крепче. Не надо им видеть то, что они хотели бы увидеть, но не должны!

- Теперь можете говорить, кричать, молчать, плакать, что хотите, - разрешил либеральный Олег.

- Отпустите руки, мне же больно! - закричала я, пользуясь только что полученной свободой слова и свободой критики. - Как вам не стыдно, двое здоровых мужчин на одну маленькую девочку. Вас бы так!

- Я буду смирно! Обещаю, что буду стоять смирно! - добавила я, и только тогда Олег меня отпустил.

- Во-первых, - размеренно сказал Андрей и шлёпнул меня ладонью. Больно, между прочим! - на одну большую девочку. - Он шлёпнул меня по другой ягодице. Ну ничего себе! Офигеть какие сильные у него руки. Во-вторых! - опять он меня! Это у него входит в привычку! А мне, между прочим, уже больно! - не девочку даже, а девушку. В-третьих! - после ещё пары шлепков я стала чуть-чуть приплясывать - не на одну девушку, а на двух.

- Это ещё вдвое хуже! - сказала я, но получила такие три шлепка, что решила исправиться. - Нет, вдвое лучше! Вы молодцы! Вы оба хороши! АЙ!

Наконец, Андрей закончил. Ягодицы просто огнём горели. Интересно, у Андрея ладонь тоже горит?

- Это была добавка, - объявил Андрей. А теперь придвиньтесь друг к другу, бедро к бедру. - Он взял нас с Ленкой за талию и придвинул друг к другу. У неё, кстати, трусики "четверг" всё ещё были на лодыжках. И балетки тоже были обе, а у меня правая слетела.

- Не бойся, - прошептала я подруге, - это не так страшно.

А потом нас привязали косичками к станку и нашлёпали обеих. Андрей шлёпал то меня, то Ленку, то нас обеих вместе, и то же делал Олег, и мы дрыгали ножками в воздухе, и в нём же вертели голыми попками, и демонстрировали всё, что раньше хотели не демонстрировать, и обещали, что больше не будем, и понимали, что они могут делать что хотят, а мы должны делать что велели. Лена расплакалась после второго шлепка, а я не расплакалась, ну почти. И правую балетку не потеряла.

Лет через сто экзекуция закончилась. Нас отвязали. Трусики - мои и Ленкины - и три балетки валялись на полу.

- Бегом за розгами! - велел Олег и придал мне ускорение коленом по голой горящей попе. Я разревелась вслед за Леной, и так мы, громко плача, побежали в подсобку, сверкая четырьмя напоротыми половинками. Ещё мы сверкали тремя босыми ступнями и двумя грудями, потому что на Ленке был лифчик с надписью "четверг", а на мне левая балетка. Стыдно нам не было. Пусть лучше им будет стыдно, что обидели двух прекрасных девушек. Вернее, одну прекрасную и одну менее прекрасную.

Мы взяли розги - я на пробу махнула одной, но звук был таким страшным, что мы обе синхронно взвизгнули - и припустили обратно в гимнастический зал. Не хватало ещё, чтобы нас увидели.

~~ 4 ~~

Когда мы прибежали, мужчины болтали и смеялись. Я аккуратно положила розги на столик.

- Вернулись, - обратился Андрей к Олегу. - Давай ты свою в раздевалку, где стены толстые, а мы с Машей тут пообщаемся.

Олег заставил Ленку снять свой "Четверг" (всё по-честному, на мне ведь лифчика нет), крепко взял за руку и увёл в раздевалку. А мне хотелось прыгать от радости. Андрею и правда Лена совсем не нужна! И ещё до конца всего пятнадцать минут осталось, часы на стене не соврут. И попа горит уже меньше, чем пять минут назад, даже не столько горит, сколько передаёт горячий привет от Андрея. Но тут я поняла, что и в получении от Олега есть какой-то интерес, но об этом я ни за что не скажу никому. Даже котовёнку! И когда буду умирать, на смертном одре...

Додумать я не успела. Андрей взмахнул розгой, и я присела и закрыла руками попу. Свист у него получался куда страшнее, чем у меня. Наверное, он годами учился страшно махать розгой. Или, может, это врождённый дар? Где-то парни устраивают соревнования по пуганию девочек. Я представила себе десяток парней с розгами, столько же очень испуганных старшеклассниц, строгих судей и табло с цифрами.

- Ты чего-то ждёшь? - участливо осведомился Андрей.

Аккуратно сняв оставшуюся балетку и отражаясь во всех зеркалах, я проследовала к станку и нагнулась, выставив ягодицы для наказания. Получилось довольно красиво. И пускай Андрей смотрит, мне ни капельки не стыдно, во-первых, он меня уже нашлёпал, во-вторых, стыдиться того, кто нашлёпал это вообще чушь собачья, в-третьих, там у меня то же, что и у всех девочек, а ещё...

И тут я залилась краской стыда. Потому что там было мокро. И Андрей это прекрасно видел, и даже, кажется, видел, что я вижу, что он это видит... Нет, этого он не видит. А значит, надо сделать вид, что я не заметила, что он это увидел. В том числе нельзя и сдвигать ноги, он же поймёт.

- Тебе, по-моему, пора уже начинать бриться, - сказал Андрей, проведя кончиком розги прямо по мокрому. Я поспешно сдвинула ноги и посмотрела ему прямо в глаза. Глаза были синими и спокойными, как на приёме у английской королевы.

~~ 5 ~~

Наплевать хотелось в эти глаза! Или, наоборот, с нежностью смотреть, будучи одетой в косодэ из ткани, затканной узорами.

- А парни бреют свои причиндалы? Или у них там волосы стерильные? - не спросила я. Не спросила по уважительной причине: Андрей поднял свою розгу, и мне сразу же расхотелось говорить что бы то ни было, кроме уверений, что я всё осознала и больше не буду. Как будто бы его розга была волшебной палочкой.

- Ты не должна лениться на уроках балета, - сказал Андрей, доставая из своей сумки синюю изоленту. А что ты должна делать?

- Трудолюбиться? - предположила я, за что получила увесистый шлепок по правому полупопию. И ещё один такой же по левому. Вот не знала я, что в воспитатели мне достанется любитель симметрии!

- На уроках балета ты должна учиться, учиться и...

- Учиться! - выкрикнула я, пока Андрей прикручивал мне руки к станку. - Не надо по попе, я же всё правильно сказала!

- Это сказала не ты, а... Кто это сказал?

- ЛЕНИН! Владимир Ильич!

Продолжая прикручивать одну руку к другой и их обе к станку, Андрей заметил:

- Ответ неправильный. Это сказал Антон Павлович Чехов.

- ААаааооой! - взвизгнула я, потому что получила Самый Хлёсткий Хлесток В Мире. На какое-то время я забыла и о Чехове, и о Ленине, и об Андрее, потому что попу жгло просто ужасно! Когда же слух вернулся, я обнаружила, что Андрей распекает меня за лень на уроке, а я усиленно киваю и со всем соглашаюсь. Но тут я получила ещё один хлесток, и ещё много-много-много, и ещё гораздо больше, и потом ещё неисчислимое множество невероятно хлестких хлестков, и только спустя вечность они закончились.

Часы показывали восемь. Попу жгло немилосердно. А в двух зеркалах отражалась розовая попа с четырьмя вспухшими полосочками. С целыми четырьмя!

Потом меня долго отвязывали, успокаивали, обнимали и даже разрешили посидеть на коленях. Грудная клетка у Андрея была широкой, плакать в неё было очень удобно. А потом Андрей сказал, что нам пора домой, обнял меня на прощание и ушёл. Я тоже оделась и отправилась в душевую.

~~ 6 ~~

Тридцатилетняя Наташа Зайцева, для учениц Наталья Николаевна, сидела у себя в кабинете, одетая в костюм Евы, глядела в экраны, медленно водя пальчиком по клитору. На одном Андрей (совсем на него непохоже) говорил что-то ласковое Маше, и тренерша, наморщив свой красивый носик, выключила "сопли". Зато на другом Ленка, как следует выпоротая Олегом, стояла на четвереньках на полу и безутешно рыдала. "Так ей и надо!" - сказала вслух женщина, когда вошёл виновник Ленкиных слёз.

- В позу, тупая шлюха! - велел Олег и дал женщине звонкую пощёчину. Открыв ротик, Наташа бегом поспешила на кушетку и легла попой кверху. Олег любил, когда бегом. А Наташа была отдрессированной.

~~ 7 ~~

Существо, которое жило в Машиной квартире с ночи, когда туда вселились первые жильцы - а в тех местах со времён, когда люди ещё не научились охотиться на мамонтов - действительно имело вид и повадки кота. Потому что именно котика захотелось встретить той, что первой вошла в опустевшую квартиру, чтобы в ней поселиться, и только поэтому стала его хозяйкой.

Говорить оно не умело и слов не понимало. Существо ощущало желания хозяйки на уровне образов и эмоций.

Любовь к Андрею и желание, чтобы он её полюбил тоже. А к другим чтобы не испытывал ни любви, ни влечения.

Ревность к подруге и желание, чтобы её выпороли очень сильно!

Но чтобы и Машу тогда тоже выпороли, иначе она будет чувствовать себя виноватой перед подругой.

Обида на Наталью Николаевну. Её должны выпороть так, чтобы вообще! Но без вреда для неё.

Выполнить всё это было несложно. Где-то пришлось поменять память задействованных лиц, но совсем немного.

Труднее было с желанием восьмилетнего мальчика, который жил здесь много лет назад и остро завидовал космонавтам. Он пожелал, чтобы никто никогда не полетел дальше Луны. Мальчик давно съехал, и желание должно было выполняться, пока оно не придёт в противоречие с желанием следующего хозяина.

Котуальд - такое имя дала хозяйка, и другого у него теперь не было - одним кошачьим движением вспрыгнул на стол. Там был отцовский еженедельник с числом 1986 на обложке.

Для существа это число было бессмысленным набором линий.

конец

финал грустный какой-то ... наверное, за это и люблю Ваши тексты, в них почти всегда так - вроде и забавно, и весело, и тематично-эротишно но как-то все неоднозначно

Низа и Хаген, спасибо за отзывы.

Очень понравились порки девчонок и объяснение про котовенка. Интересное словечко.

Arthur писал(а): ↑Пн апр 15, 2024 9:25 pm Очень понравились порки девчонок и объяснение про котовенка. Интересное словечко.

Спасибо.

Сначала придумалось слово "котовёнок", а потом и рассказ. Котовёнок всё время подсказывал мне, что писать.

Иллюстрация (не нейросеть)