За тебя: Искусство. Альтернативная версия
Добавлено: Сб июн 15, 2024 6:03 am
Год: -9
Левис, Глава Клана Изумруда, пребывал в наилучшем расположении духа. Только что он достиг очередной высоты в своём искусстве проворачивать выгодные дела. Сделка, ради которой он приехал в этот крошечный пограничный городишко, прошла как нельзя лучше; он не только обзавёлся ценным партнёром на будущее, но и утёр нос вконец обнаглевшему за последние годы Братству, возомнившему, что может влиять на межклановый бизнес. Что ж, посмотрим. О сегодняшней сделке, провёрнутой прямо у них под носом, Братья ещё не пронюхали – да и вообще понятия не имели, что Левис находится здесь – а потом будет поздно. Правда, получив от Братства предупреждение и послав их по известному адресу, Левис на всякий случай выходил в свет только в сопровождении двух опытных воинов своего Клана; но эта мера была, несомненно, временной, пока на эту шайку вымогателей не найдётся достойная управа. А она найдётся, и ждать оставалось совсем недолго, быть может, лишь считанные месяцы – Кланы уже активно договаривались о том, как усмирить это «тайное сообщество», которое большинство разумных людей считало просто распоясавшейся бандой.
Здесь, в диковатом и порой опасном Пограничьи, собирался разнообразный народ – те, кого Клан Изумруда терпел на своей территории, и те, кому лучше было не попадаться на глаза патрулям. Последние обычно долго не задерживались, в основном выбирая заброшенные лесные тропки, а то и вовсе даже не тропки, а труднопроходимые заросли и горные ущелья. Первые же влачили существование в районе границы, постоянно ища способы заработать на жизнь; их не трогали, пока они не нарушали законы Кланов слишком явно.
Был здесь и неплохой рынок продажной близости, которую дальше на территории Кланов найти было не так просто; в этом же городишке интимные услуги предлагали в открытую, и даже не тихонько нашёптывая посетителям трактиров, нет, девки – да и не только девки – ждали прямо на рынке в скотном ряду. Ни в один другой ряд их не пускали.
Сюда-то – в сопровождении молчаливых охранников – и пришёл Левис с твёрдым намерением приятно провести время. Сначала он замедлил шаг, поравнявшись с потенциальными компаньонками, потом и вовсе остановился напротив, разглядывая товар. В молодые годы он не обращал внимания на выражение их лиц, но с возрастом стал разборчивее, и предпочитал тех, у кого в глазах не было явного отвращения или безысходности, приглушавшей аппетит. Почти все они были беглыми рабынями из Королевства, сумевшими как-то перебраться через границу. Левис не брался судить, стала ли их жизнь лучше, чем была в рабстве. Он тешился мыслью, что оплатой их труда помогает им выжить на новом месте.
Какие-то из них равнодушно смотрели в сторону, некоторые завлекали клиентов фальшивыми улыбками, а кто-то и бесстыжими жестами. Выглядели они совсем по-разному – и тёмненькие, и светленькие, и полненькие, и тощие. По большей части, Левису было всё равно, какая у них фигура, но что он весьма ценил в своих избранницах, так это наличие пухлого зада, который натягивал штаны или юбку, а без них колыхался от смачного шлепка. Ещё больше он ценил – и охотно доплачивал сговорчивым – если ночная спутница позволяла ему перед близостью отхлестать себя по этому пышному великолепию тем кожаным ремнём, на котором сейчас висел битком набитый после сделки кошель. Левис уже давно вышел из возраста стеснительности, и спрашивал об этой дополнительной услуге загодя. Несмотря на щедрую доплату, соглашались, увы, немногие; но Левис, любящий разнообразие, был вполне открыт и другим развлечениям из широкого спектра предлагаемых забав.
Как обычно, он сначала прошёл мимо всех продажных спутниц, намереваясь потом перед окончательным выбором повторить путь в обратную сторону. Но замешкался, в самом конце ряда заметив совсем молодого паренька, притянувшего его внимание, словно магнитом. Почему-то Левису показалось, что он уже где-то видел его раньше, причём не далее, как сегодня. Возможно, пересеклись в плотной рыночной толпе.
Сколько ему? На вид лет шестнадцать, не больше. Он стоял, прислонившись спиной к забору, скрестив руки на груди, и мерил Левиса внимательным взглядом чуть прищуренных глаз.
- А ты кто таков? Тоже работаешь?
- Если моему господину будет угодно, - ответил тот, не опуская взгляд и не меняя положения. – Но недёшево.
Ах, какой дерзкий котёнок, подумал Левис. Интересно.
- Двести, - сказал он тоном, не терпящим возражений. – На всю ночь.
- Четыреста.
Левис рассмеялся.
- За эти деньги я могу снять трёх девок.
- Снимай.
Ответ был таким спокойным, почти равнодушным, что Левис, уже было отвернувшийся, чтобы идти обратно, остановился.
- Ладно. Ты меня заинтриговал. Двести пятьдесят.
- Четыреста, - ответил тот всё таким же тоном. – Вперёд. И ещё двести утром, если тебе понравится.
- Да ты вконец обнаглел! Ты так много о себе думаешь?
- Я знаю цену своему искусству, мой господин. Ты не разочаруешься.
День склонялся к вечеру, на завтра не было назначено никаких дел, успешная сделка обеспечила прекрасное настроение, и, что самое главное – кругленькую сумму, которая приятно оттягивала кошель на поясе. Сумму, на фоне которой даже эти из ряда вон выходящие четыреста – а вовсе не шестьсот, ведь в том, что понравилось, можно и не признаваться – выглядели вполне приемлемыми. Да и что греха таить – Левису просто стало любопытно.
- И когда это ты в твоём возрасте успел набраться опыта? Но ты умеешь торговаться! Хорошо. Как твоё имя?
- Алмаз.
За порогом уже стемнело, когда Левис и его охранники покончили с плотным и вкусным ужином на троих. Теперь можно было перейти к ещё более приятной части вечера.
Глава Клана Изумруда не был транжирой – во всяком случае, никто бы не посмел назвать его таковым в глаза – но отдыхать он любил с комфортом. Особенно, когда успешно завершённая непростая операция позволяла наградить самого себя за труды. Для ночлега он снял не комнату на постоялом дворе, а целый однокомнатный симпатичный домик с окнами на маленькую ухоженную улочку и крыльцом, смотрящим в густой зелёный лес. В этом домике, если забыть о цене постоя, можно было после суетливого города отдохнуть душой, а отдых телом он уже тоже организовал.
Парнишка был на месте. Спокойно ждал на крыльце домика, полусидя на перилах, в такой же позе, в какой встретил Левиса на рынке. Увидев клиента с двумя охранниками, плавно перетёк в вертикальное положение и молча склонил голову в знак приветствия.
- Я думаю, оба вы мне не нужны, - обратился Левис к охранникам. – Тебя, Каут, попрошу остаться. Подежурь у двери до рассвета, а то лес рядом, мало ли. Завтра дам отоспаться.
Второй охранник коротко кивнул и сразу же зашагал прочь к собственному ночлегу, а названный Каутом занял позицию у дверного косяка. Присмотрелся к пареньку, скромно стоящему рядом.
- Глава, ты уверен?
- Что ты имеешь в виду? Конечно, уверен. Уже договорился на всю ночь. Проходи в дом, котёнок.
- Глава, - медленно, будто неловко, и тихо проговорил охранник в спину «котёнку», - что-то не похож он на шлюху.
- А кто он ещё? – рассмеялся Левис. – В ряду с девками стоял, ты же сам видел. Не волнуйся. Он просто не из дешёвых.
- А что же он тогда в базарном ряду делал, если не из дешёвых? – возразил охранник. – Подозрительный пацанчик. Нет, Глава, не обессудь, но я лучше рядом постою.
Так он и сделал – вошёл следом и занял место возле двери с обнажённым кинжалом в руке. Просто на всякий случай. Парнишка, хоть и совсем молодой, не внушал доверия. К тому же неизвестно, как он отреагирует на особые пристрастия Главы, о которых тот сегодня не предупредил заранее. Очевидно, решил, что заломленная цена всё покроет. И не без оснований – но лучше перестраховаться.
Левис указал «пацанчику» на место рядом с кроватью, встал напротив, скрестив руки на груди.
- Итак, Алмазик, тебе лет-то сколько? Шестнадцать хоть есть? – начал он строго и укоризненно.
Тот сразу съёжился от такого тона, опустил голову, пожал плечами.
- И как же ты до такой жизни докатился? Вроде хороший мальчик, симпатичный, да и наверняка неглупый. А старшим дерзишь. Стоишь на базаре со шлюхами, и – что? Своим телом торгуешь? Не стыдно?
Он не ответил, но осторожно глянул исподлобья, моргнул пару раз. Показался Левису очень беззащитным и очень виноватым.
- И когда ты сошёл с правильного пути? Драли, наверно, мало! Но это можно наверстать!
Парнишка резко поднял голову, испуганно распахнул глаза.
- Как это, господин?
- Как-как, - хохотнул Левис, - ремнём. Вот прямо сейчас тебя и выпорю. А впредь будешь думать, стоять ли на базаре, или достойное занятие найти.
- За... за что?!
- Я только что объяснил – за дурость. Но я знаю, что некоторым словами объяснять бесполезно. Им наука в голову входит только через зад. Вот и посмотрим, поумнеешь ли ты после порки. Давай, готовься. – Левис кивнул на кровать, и в то же время расстегнул ремень.
От звяканья пряжки парнишка застыл на месте.
- Давай-давай, - подбодрил Левис, вытягивая ремень из шлёвок. – Сними одежду. Всю.
- Это... это будет больно, господин?
- Да неужто тебя ни разу не пороли?
- Нет...
- Ну и ну, - удивился Левис. – и вот к чему это привело! Зря – порка тебе бы ума да скромности прибавила! И да, это больно. Очень. Зато тебе на пользу пойдёт!
Левис с наслаждением наблюдал, как его котёнок возится с застёжками рубашки, пытаясь их открыть непослушными пальцами, и опять глядя в пол. Его охватило необычное удовольствие – те шлюшки, которым он доплачивал за их сочный зад и возможность пройтись по нему любимым ремнём, охотно заголялись, да и ещё кокетливо вертелись перед ним – тем нахальнее, чем выше была оплата. Но здесь, сейчас, всё было по-другому. Левис чувствовал страх парнишки, идущий от него будто волной, этого избалованного непоротого подростка (бывает же такое!) – и который сейчас впервые ляжет под ремень, ещё даже не представляя, что его ждёт, но не смея возразить важному клиенту, вдруг решившему заняться его воспитанием. Это было что-то особенное, как подарок судьбы – выпороть кого-то в самый первый раз, вкусить его трепет, его неловкость и смущение, его самую первую стыдную боль. Напряжённое предвкушение, овладевшее Левисом, заставляло сердце биться чаще и кровь стучать в висках.
Когда парнишка стянул рубашку, Каут вбросил кинжал в ножны и выхватил меч.
- Ну что ты, что ты, - возразил Левис. – Он просто хорошо сложен. Не пугай мальчика. И так уже боится. Но если не доверяешь, то я его привяжу.
Левис даже отступил на полшага, чтобы лучше рассмотреть его. О да, он прекрасно сложен. Природа, или специально тренируется, чтобы за такое тело клиенты платили подороже? И ведь уже сейчас почти не жаль обещанных ему денег... А если представить, как он будет извиваться под ремнём...
Парнишке нужно было очень долго, чтобы раздеться, но Левис не торопил. Он смаковал каждое мгновение, позволяя оттягивать тот момент, когда робость того перед неизвестностью с первым ударом перейдёт в испуганное осознание, что будет ещё гораздо больнее, чем он себе представлял.
- Страшно, котёнок?
- Да, господин.
- Это правильно. И больно будет тоже. Но ты можешь плакать и даже кричать, тебя никто, кроме нас, не услышит.
- Я не буду, - очень-очень тихо, но упрямо пробормотал парнишка себе под нос.
Храбрится, довольно подумал Левис. Он ещё не знает, что его ждёт. Но очень скоро поймёт.
- Куда ты денешься? – усмехнулся Левис. – Это вряд ли. А теперь давай сюда. Коленями на пол, животом на кровать. И руки вытяни вперёд.
Паренёк замешкался, переводя взгляд с Левиса на Каута и обратно. Встретил суровый взгляд охранника и острие меча, направленного на него. Тогда послушно опустил голову, шагнул к кровати и лёг так, как было сказано.
Левис надёжно обвил его запястья верёвкой от кошеля и прикрепил к изголовью кровати особыми секретными узлами, которые ему за немалую плату показал один странствующий наёмник. Такими узлами, которые становятся туже, если тянуть, и распутать которые может только тот, кто обучен их вязать. Да и то – на чужих руках, но уж точно не на своих. Хоть Каут и стоит на страже, но так будет вернее.
Как бы только парнишка, когда будет дёргаться под ударами, не слишком затянул верёвки и пережал запястья. Надо будет потом проверить.
Медленно, растягивая удовольствие, Левис сложил свой ремень пополам, аккуратно выровнял, взял пряжку и свободный конец в одну руку, петлю – в другую. Резко растянул. Щелчок заставил парнишку вздрогнуть и захлопать глазами. Левис облизнул враз пересохшие губы. Щёлкнул ещё раз, наблюдая за котёнком.
Тот лежал неподвижно, сжав кулаки, наполовину спрятав лицо меж рук и только косясь на Левиса одним глазом. Боится, со вкусом подумал Левис. Ещё как боится, хоть и строит из себя смельчака. Это в первый раз всегда так. Но ничего. Надолго его смелости не хватит. Левис и не мог дождаться, и хотел бы ещё оттянуть этот волшебный момент, этот самый первый удар, разделяющий наивную гордость этого котёнка на «до» и «после», удар, после которого он поймёт – тут не получится геройствовать. Он всё равно не выдержит.
Но когда-то надо начинать. Когда боязливое ожидание мальчишки и собственное предвкушение накалились настолько, что терпеть больше нет сил. Левис вдохнул, замахнулся и резко, от души, хлестнул парнишку ремнём, вкладывая в этот удар весь накопленный порыв. Тот охнул, вскинулся, дёрнул за верёвки, но потом закусил губу, упрямо нахмурился и опустился обратно на кровать.
Левис увлечённо наблюдал, как розовая полоса на коже темнет по краям. Он стиснул ремень, замахнулся ещё раз, хлестнул так же сильно, стараясь положить удар параллельно, но полосы пересеклись краями и начали опухать. Потом продолжил, один удар за другим, с небольшими паузами, попадая то на нетроную кожу, то на свежие отпечатки ремня. Сначала считал про себя, но после двух десятков запутался, и бросил счёт, только жадно вбирал глазами тёмно-красные следы. Видел, как ему больно, но как он изо всех сил старается держаться. Какой стойкий котёнок! Он весь подбирался с каждый ударом, едва слышно стонал и кусал губы, когда ремень звучно опускался поверх других красных полос, а иногда чуть-чуть всхлипывал, но прятал навернувшиеся слёзы, а пару раз даже вскрикнул от особо сильного удара. Тогда Левис делал небольшую паузу, чтобы дать парнишке отдышаться, а заодно продлить удовольствие – ведь не может же он пороть дальше, если тот действительно расплачется! Жестоким Левис себя вовсе не считал.
- Ты молодец, котёнок! Отлично держишься для первого раза!
«Котёнок» спрятал лицо меж вытянутых рук, и тогда Левис хлестнул опять, на этот раз с плеча, кладя ремень поверх начинающих синеть полос. Парнишка скрючился и тихо заскулил, так, что Левис почти начал жалеть его.
- Не надо больше, господин!
- Больно?
- Да-а-а, - он поджал колени, уперевшись ногами в край кровати, и уткнулся в одеяло.
- Значит, не будешь на базаре стоять?
- Не буду!
- Что-то слабо верится.
- Не буду! Правда! Не бей больше!
«Котёнок» поднял к нему покрасневшее лицо с мокрыми глазами и пару раз хлопнул ресницами. Левис с нарастающей дрожью почувствовал жалость и умиление, смешанные с жарким волнением. Он глубоко вдохнул и выдохнул. Спокойно.
- Это, котёнок, не побои, а порка. Вижу, тебе очень помогает. Теперь будешь послушным?
- Да, господин, - он мотнул головой, вытирая глаза о плечо. – Отвяжи меня. Пожалуйста!
- Эээ... нет. Не отвяжу. Рановато. А то вдруг сбежишь.
С трудом взяв себя в руки, Левис обошёл изголовье кровати и проверил верёвки на руках парнишки. Всё крепко. И он как-то ухитрился не слишком их затянуть. Терпеливый мальчик!
Вернувшись на место, осмотрел «котёнка». Больно ему будет ещё долго, бедняге... но уже не так, как было только что. Теперь он уже не слишком сжимался, лёжа на кровати, но не успокаивался, дыша неровно и ещё слегка дрожа – а Левис наслаждался. Будто пил этот страх, вначале неопределённый, а теперь конкретный – страх, что Левис опять возьмёт ремень и будет пороть дальше, по красным полосам, по будущим синякам, что он таки захочет вырвать из упрямого мальчишки крик. Тот бросал на Левиса косые взгляды, боясь раздразнить его, а Левис поглощал его тревогу, чувствуя, что самого распирает восторг. Ему захотелось схватить котёнка, смять руками вспухшие полосы, ощутить его раздражённую горячую кожу.
- Пожалуй, Каут, тебе всё-таки лучше выйти, - переведя дух, быстро сказал охраннику. – Не беспокойся, он надёжно связан. Я только что посмотрел.
- Уверен, Глава?
- Конечно. Он будет очень смирным. Ведь правда?
- Да, господин, - пробормотал парнишка, пряча лицо в одеяло.
- А если вздумает артачиться, получит добавки. Ты слышал, котёнок? - Левис не заметил, что был непоследователен.
Не заметил он и то, что верёвки плотно, даже слегка впиваясь, обхватывали руки «котёнка» лишь потому, что тот придерживал их особым способом.
Когда за Каутом закрылась дверь, Левис не стал ждать. Оперевшись одной рукой о кровать, положил другую на лоб парнишке, приподнял тому голову, заглянул в покрасневшие глаза с мокрыми ресницами. Какой он... беспомощный. Какой... дразнящий.
- Тебе было больно, котёнок, я знаю. Но уже всё. Если будешь послушным, больше пороть не буду.
Левис оттолкнулся от кровати, выпрямляясь. Теперь сдерживаться он уже не мог.
Когда «клиент», тяжело дыша, плюхнулся спиной на кровать и блаженно закрыл глаза, Алмаз вынул руки из давно ослабленных петель верёвки.
Каут, скучающий на пороге и старающийся игнорировать звуки из домика, очень удивился, когда дверь приоткрылась, и наружу вытек парнишка. Прямо, как был – даже не одевшись. Каут тотчас же положил руку на рукоять кинжала, но он лишь скромно встал напротив.
- Господин отдыхает, - сказал тихонько, потупив глаза. Надо же, действительно стал покладистым. Порка на пользу пошла! – Велел к тебе прийти. Чтобы и тебе не было одиноко.
- Да ну? – Каут удивился ещё больше. – Правда?
- Конечно. – Парнишка медленно шагнул ближе, тронул грудь Каута – тот позволил, всё ещё дивясь щедрости Главы. Руки осторожно скользнули вверх по ключицам, по шее, легли справа и слева на челюсть, едва касаясь, заключая лицо в нежный захват. Что ж, обрадовался Каут, посмотрим, так ли этот мальчик хорош, как утверждает.
Радость его была недолгой.
Втащив тело охранника в домик и захлопнув дверь за спиной, Алмаз остановился посреди комнаты, обозревая место работы.
Нда... Если после отчёта об этом безобразии подробности просочатся наружу, то гады-Братья наверняка прилепят ему какую-нибудь весёлую и злую кликуху. Но наплевать. Всё равно никто не рискнёт назвать его так в глаза.
Он прошёл к столу, поднял полуоткрытый кошель – верёвка от него всё ещё висела на изголовье кровати – взвесил в руке, заглянул внутрь. Да какие шестьсот – тут раз в пятнадцать больше будет! Неплохо. Сочувствия от кого-либо, конечно, ждать бесполезно – мол, сам виноват, что так глупо подставился – но на награду за успешные задания Братство никогда не скупилось. Вполне вероятно, что немалую часть этой суммы можно будет оставить себе, и с размахом потратить на разнообразные удовольствия.
До рассвета и прихода третей цели оставалось несколько часов.
Левис levis легкомысленный, неосновательный
Каут cautus осторожный
Левис, Глава Клана Изумруда, пребывал в наилучшем расположении духа. Только что он достиг очередной высоты в своём искусстве проворачивать выгодные дела. Сделка, ради которой он приехал в этот крошечный пограничный городишко, прошла как нельзя лучше; он не только обзавёлся ценным партнёром на будущее, но и утёр нос вконец обнаглевшему за последние годы Братству, возомнившему, что может влиять на межклановый бизнес. Что ж, посмотрим. О сегодняшней сделке, провёрнутой прямо у них под носом, Братья ещё не пронюхали – да и вообще понятия не имели, что Левис находится здесь – а потом будет поздно. Правда, получив от Братства предупреждение и послав их по известному адресу, Левис на всякий случай выходил в свет только в сопровождении двух опытных воинов своего Клана; но эта мера была, несомненно, временной, пока на эту шайку вымогателей не найдётся достойная управа. А она найдётся, и ждать оставалось совсем недолго, быть может, лишь считанные месяцы – Кланы уже активно договаривались о том, как усмирить это «тайное сообщество», которое большинство разумных людей считало просто распоясавшейся бандой.
Здесь, в диковатом и порой опасном Пограничьи, собирался разнообразный народ – те, кого Клан Изумруда терпел на своей территории, и те, кому лучше было не попадаться на глаза патрулям. Последние обычно долго не задерживались, в основном выбирая заброшенные лесные тропки, а то и вовсе даже не тропки, а труднопроходимые заросли и горные ущелья. Первые же влачили существование в районе границы, постоянно ища способы заработать на жизнь; их не трогали, пока они не нарушали законы Кланов слишком явно.
Был здесь и неплохой рынок продажной близости, которую дальше на территории Кланов найти было не так просто; в этом же городишке интимные услуги предлагали в открытую, и даже не тихонько нашёптывая посетителям трактиров, нет, девки – да и не только девки – ждали прямо на рынке в скотном ряду. Ни в один другой ряд их не пускали.
Сюда-то – в сопровождении молчаливых охранников – и пришёл Левис с твёрдым намерением приятно провести время. Сначала он замедлил шаг, поравнявшись с потенциальными компаньонками, потом и вовсе остановился напротив, разглядывая товар. В молодые годы он не обращал внимания на выражение их лиц, но с возрастом стал разборчивее, и предпочитал тех, у кого в глазах не было явного отвращения или безысходности, приглушавшей аппетит. Почти все они были беглыми рабынями из Королевства, сумевшими как-то перебраться через границу. Левис не брался судить, стала ли их жизнь лучше, чем была в рабстве. Он тешился мыслью, что оплатой их труда помогает им выжить на новом месте.
Какие-то из них равнодушно смотрели в сторону, некоторые завлекали клиентов фальшивыми улыбками, а кто-то и бесстыжими жестами. Выглядели они совсем по-разному – и тёмненькие, и светленькие, и полненькие, и тощие. По большей части, Левису было всё равно, какая у них фигура, но что он весьма ценил в своих избранницах, так это наличие пухлого зада, который натягивал штаны или юбку, а без них колыхался от смачного шлепка. Ещё больше он ценил – и охотно доплачивал сговорчивым – если ночная спутница позволяла ему перед близостью отхлестать себя по этому пышному великолепию тем кожаным ремнём, на котором сейчас висел битком набитый после сделки кошель. Левис уже давно вышел из возраста стеснительности, и спрашивал об этой дополнительной услуге загодя. Несмотря на щедрую доплату, соглашались, увы, немногие; но Левис, любящий разнообразие, был вполне открыт и другим развлечениям из широкого спектра предлагаемых забав.
Как обычно, он сначала прошёл мимо всех продажных спутниц, намереваясь потом перед окончательным выбором повторить путь в обратную сторону. Но замешкался, в самом конце ряда заметив совсем молодого паренька, притянувшего его внимание, словно магнитом. Почему-то Левису показалось, что он уже где-то видел его раньше, причём не далее, как сегодня. Возможно, пересеклись в плотной рыночной толпе.
Сколько ему? На вид лет шестнадцать, не больше. Он стоял, прислонившись спиной к забору, скрестив руки на груди, и мерил Левиса внимательным взглядом чуть прищуренных глаз.
- А ты кто таков? Тоже работаешь?
- Если моему господину будет угодно, - ответил тот, не опуская взгляд и не меняя положения. – Но недёшево.
Ах, какой дерзкий котёнок, подумал Левис. Интересно.
- Двести, - сказал он тоном, не терпящим возражений. – На всю ночь.
- Четыреста.
Левис рассмеялся.
- За эти деньги я могу снять трёх девок.
- Снимай.
Ответ был таким спокойным, почти равнодушным, что Левис, уже было отвернувшийся, чтобы идти обратно, остановился.
- Ладно. Ты меня заинтриговал. Двести пятьдесят.
- Четыреста, - ответил тот всё таким же тоном. – Вперёд. И ещё двести утром, если тебе понравится.
- Да ты вконец обнаглел! Ты так много о себе думаешь?
- Я знаю цену своему искусству, мой господин. Ты не разочаруешься.
День склонялся к вечеру, на завтра не было назначено никаких дел, успешная сделка обеспечила прекрасное настроение, и, что самое главное – кругленькую сумму, которая приятно оттягивала кошель на поясе. Сумму, на фоне которой даже эти из ряда вон выходящие четыреста – а вовсе не шестьсот, ведь в том, что понравилось, можно и не признаваться – выглядели вполне приемлемыми. Да и что греха таить – Левису просто стало любопытно.
- И когда это ты в твоём возрасте успел набраться опыта? Но ты умеешь торговаться! Хорошо. Как твоё имя?
- Алмаз.
За порогом уже стемнело, когда Левис и его охранники покончили с плотным и вкусным ужином на троих. Теперь можно было перейти к ещё более приятной части вечера.
Глава Клана Изумруда не был транжирой – во всяком случае, никто бы не посмел назвать его таковым в глаза – но отдыхать он любил с комфортом. Особенно, когда успешно завершённая непростая операция позволяла наградить самого себя за труды. Для ночлега он снял не комнату на постоялом дворе, а целый однокомнатный симпатичный домик с окнами на маленькую ухоженную улочку и крыльцом, смотрящим в густой зелёный лес. В этом домике, если забыть о цене постоя, можно было после суетливого города отдохнуть душой, а отдых телом он уже тоже организовал.
Парнишка был на месте. Спокойно ждал на крыльце домика, полусидя на перилах, в такой же позе, в какой встретил Левиса на рынке. Увидев клиента с двумя охранниками, плавно перетёк в вертикальное положение и молча склонил голову в знак приветствия.
- Я думаю, оба вы мне не нужны, - обратился Левис к охранникам. – Тебя, Каут, попрошу остаться. Подежурь у двери до рассвета, а то лес рядом, мало ли. Завтра дам отоспаться.
Второй охранник коротко кивнул и сразу же зашагал прочь к собственному ночлегу, а названный Каутом занял позицию у дверного косяка. Присмотрелся к пареньку, скромно стоящему рядом.
- Глава, ты уверен?
- Что ты имеешь в виду? Конечно, уверен. Уже договорился на всю ночь. Проходи в дом, котёнок.
- Глава, - медленно, будто неловко, и тихо проговорил охранник в спину «котёнку», - что-то не похож он на шлюху.
- А кто он ещё? – рассмеялся Левис. – В ряду с девками стоял, ты же сам видел. Не волнуйся. Он просто не из дешёвых.
- А что же он тогда в базарном ряду делал, если не из дешёвых? – возразил охранник. – Подозрительный пацанчик. Нет, Глава, не обессудь, но я лучше рядом постою.
Так он и сделал – вошёл следом и занял место возле двери с обнажённым кинжалом в руке. Просто на всякий случай. Парнишка, хоть и совсем молодой, не внушал доверия. К тому же неизвестно, как он отреагирует на особые пристрастия Главы, о которых тот сегодня не предупредил заранее. Очевидно, решил, что заломленная цена всё покроет. И не без оснований – но лучше перестраховаться.
Левис указал «пацанчику» на место рядом с кроватью, встал напротив, скрестив руки на груди.
- Итак, Алмазик, тебе лет-то сколько? Шестнадцать хоть есть? – начал он строго и укоризненно.
Тот сразу съёжился от такого тона, опустил голову, пожал плечами.
- И как же ты до такой жизни докатился? Вроде хороший мальчик, симпатичный, да и наверняка неглупый. А старшим дерзишь. Стоишь на базаре со шлюхами, и – что? Своим телом торгуешь? Не стыдно?
Он не ответил, но осторожно глянул исподлобья, моргнул пару раз. Показался Левису очень беззащитным и очень виноватым.
- И когда ты сошёл с правильного пути? Драли, наверно, мало! Но это можно наверстать!
Парнишка резко поднял голову, испуганно распахнул глаза.
- Как это, господин?
- Как-как, - хохотнул Левис, - ремнём. Вот прямо сейчас тебя и выпорю. А впредь будешь думать, стоять ли на базаре, или достойное занятие найти.
- За... за что?!
- Я только что объяснил – за дурость. Но я знаю, что некоторым словами объяснять бесполезно. Им наука в голову входит только через зад. Вот и посмотрим, поумнеешь ли ты после порки. Давай, готовься. – Левис кивнул на кровать, и в то же время расстегнул ремень.
От звяканья пряжки парнишка застыл на месте.
- Давай-давай, - подбодрил Левис, вытягивая ремень из шлёвок. – Сними одежду. Всю.
- Это... это будет больно, господин?
- Да неужто тебя ни разу не пороли?
- Нет...
- Ну и ну, - удивился Левис. – и вот к чему это привело! Зря – порка тебе бы ума да скромности прибавила! И да, это больно. Очень. Зато тебе на пользу пойдёт!
Левис с наслаждением наблюдал, как его котёнок возится с застёжками рубашки, пытаясь их открыть непослушными пальцами, и опять глядя в пол. Его охватило необычное удовольствие – те шлюшки, которым он доплачивал за их сочный зад и возможность пройтись по нему любимым ремнём, охотно заголялись, да и ещё кокетливо вертелись перед ним – тем нахальнее, чем выше была оплата. Но здесь, сейчас, всё было по-другому. Левис чувствовал страх парнишки, идущий от него будто волной, этого избалованного непоротого подростка (бывает же такое!) – и который сейчас впервые ляжет под ремень, ещё даже не представляя, что его ждёт, но не смея возразить важному клиенту, вдруг решившему заняться его воспитанием. Это было что-то особенное, как подарок судьбы – выпороть кого-то в самый первый раз, вкусить его трепет, его неловкость и смущение, его самую первую стыдную боль. Напряжённое предвкушение, овладевшее Левисом, заставляло сердце биться чаще и кровь стучать в висках.
Когда парнишка стянул рубашку, Каут вбросил кинжал в ножны и выхватил меч.
- Ну что ты, что ты, - возразил Левис. – Он просто хорошо сложен. Не пугай мальчика. И так уже боится. Но если не доверяешь, то я его привяжу.
Левис даже отступил на полшага, чтобы лучше рассмотреть его. О да, он прекрасно сложен. Природа, или специально тренируется, чтобы за такое тело клиенты платили подороже? И ведь уже сейчас почти не жаль обещанных ему денег... А если представить, как он будет извиваться под ремнём...
Парнишке нужно было очень долго, чтобы раздеться, но Левис не торопил. Он смаковал каждое мгновение, позволяя оттягивать тот момент, когда робость того перед неизвестностью с первым ударом перейдёт в испуганное осознание, что будет ещё гораздо больнее, чем он себе представлял.
- Страшно, котёнок?
- Да, господин.
- Это правильно. И больно будет тоже. Но ты можешь плакать и даже кричать, тебя никто, кроме нас, не услышит.
- Я не буду, - очень-очень тихо, но упрямо пробормотал парнишка себе под нос.
Храбрится, довольно подумал Левис. Он ещё не знает, что его ждёт. Но очень скоро поймёт.
- Куда ты денешься? – усмехнулся Левис. – Это вряд ли. А теперь давай сюда. Коленями на пол, животом на кровать. И руки вытяни вперёд.
Паренёк замешкался, переводя взгляд с Левиса на Каута и обратно. Встретил суровый взгляд охранника и острие меча, направленного на него. Тогда послушно опустил голову, шагнул к кровати и лёг так, как было сказано.
Левис надёжно обвил его запястья верёвкой от кошеля и прикрепил к изголовью кровати особыми секретными узлами, которые ему за немалую плату показал один странствующий наёмник. Такими узлами, которые становятся туже, если тянуть, и распутать которые может только тот, кто обучен их вязать. Да и то – на чужих руках, но уж точно не на своих. Хоть Каут и стоит на страже, но так будет вернее.
Как бы только парнишка, когда будет дёргаться под ударами, не слишком затянул верёвки и пережал запястья. Надо будет потом проверить.
Медленно, растягивая удовольствие, Левис сложил свой ремень пополам, аккуратно выровнял, взял пряжку и свободный конец в одну руку, петлю – в другую. Резко растянул. Щелчок заставил парнишку вздрогнуть и захлопать глазами. Левис облизнул враз пересохшие губы. Щёлкнул ещё раз, наблюдая за котёнком.
Тот лежал неподвижно, сжав кулаки, наполовину спрятав лицо меж рук и только косясь на Левиса одним глазом. Боится, со вкусом подумал Левис. Ещё как боится, хоть и строит из себя смельчака. Это в первый раз всегда так. Но ничего. Надолго его смелости не хватит. Левис и не мог дождаться, и хотел бы ещё оттянуть этот волшебный момент, этот самый первый удар, разделяющий наивную гордость этого котёнка на «до» и «после», удар, после которого он поймёт – тут не получится геройствовать. Он всё равно не выдержит.
Но когда-то надо начинать. Когда боязливое ожидание мальчишки и собственное предвкушение накалились настолько, что терпеть больше нет сил. Левис вдохнул, замахнулся и резко, от души, хлестнул парнишку ремнём, вкладывая в этот удар весь накопленный порыв. Тот охнул, вскинулся, дёрнул за верёвки, но потом закусил губу, упрямо нахмурился и опустился обратно на кровать.
Левис увлечённо наблюдал, как розовая полоса на коже темнет по краям. Он стиснул ремень, замахнулся ещё раз, хлестнул так же сильно, стараясь положить удар параллельно, но полосы пересеклись краями и начали опухать. Потом продолжил, один удар за другим, с небольшими паузами, попадая то на нетроную кожу, то на свежие отпечатки ремня. Сначала считал про себя, но после двух десятков запутался, и бросил счёт, только жадно вбирал глазами тёмно-красные следы. Видел, как ему больно, но как он изо всех сил старается держаться. Какой стойкий котёнок! Он весь подбирался с каждый ударом, едва слышно стонал и кусал губы, когда ремень звучно опускался поверх других красных полос, а иногда чуть-чуть всхлипывал, но прятал навернувшиеся слёзы, а пару раз даже вскрикнул от особо сильного удара. Тогда Левис делал небольшую паузу, чтобы дать парнишке отдышаться, а заодно продлить удовольствие – ведь не может же он пороть дальше, если тот действительно расплачется! Жестоким Левис себя вовсе не считал.
- Ты молодец, котёнок! Отлично держишься для первого раза!
«Котёнок» спрятал лицо меж вытянутых рук, и тогда Левис хлестнул опять, на этот раз с плеча, кладя ремень поверх начинающих синеть полос. Парнишка скрючился и тихо заскулил, так, что Левис почти начал жалеть его.
- Не надо больше, господин!
- Больно?
- Да-а-а, - он поджал колени, уперевшись ногами в край кровати, и уткнулся в одеяло.
- Значит, не будешь на базаре стоять?
- Не буду!
- Что-то слабо верится.
- Не буду! Правда! Не бей больше!
«Котёнок» поднял к нему покрасневшее лицо с мокрыми глазами и пару раз хлопнул ресницами. Левис с нарастающей дрожью почувствовал жалость и умиление, смешанные с жарким волнением. Он глубоко вдохнул и выдохнул. Спокойно.
- Это, котёнок, не побои, а порка. Вижу, тебе очень помогает. Теперь будешь послушным?
- Да, господин, - он мотнул головой, вытирая глаза о плечо. – Отвяжи меня. Пожалуйста!
- Эээ... нет. Не отвяжу. Рановато. А то вдруг сбежишь.
С трудом взяв себя в руки, Левис обошёл изголовье кровати и проверил верёвки на руках парнишки. Всё крепко. И он как-то ухитрился не слишком их затянуть. Терпеливый мальчик!
Вернувшись на место, осмотрел «котёнка». Больно ему будет ещё долго, бедняге... но уже не так, как было только что. Теперь он уже не слишком сжимался, лёжа на кровати, но не успокаивался, дыша неровно и ещё слегка дрожа – а Левис наслаждался. Будто пил этот страх, вначале неопределённый, а теперь конкретный – страх, что Левис опять возьмёт ремень и будет пороть дальше, по красным полосам, по будущим синякам, что он таки захочет вырвать из упрямого мальчишки крик. Тот бросал на Левиса косые взгляды, боясь раздразнить его, а Левис поглощал его тревогу, чувствуя, что самого распирает восторг. Ему захотелось схватить котёнка, смять руками вспухшие полосы, ощутить его раздражённую горячую кожу.
- Пожалуй, Каут, тебе всё-таки лучше выйти, - переведя дух, быстро сказал охраннику. – Не беспокойся, он надёжно связан. Я только что посмотрел.
- Уверен, Глава?
- Конечно. Он будет очень смирным. Ведь правда?
- Да, господин, - пробормотал парнишка, пряча лицо в одеяло.
- А если вздумает артачиться, получит добавки. Ты слышал, котёнок? - Левис не заметил, что был непоследователен.
Не заметил он и то, что верёвки плотно, даже слегка впиваясь, обхватывали руки «котёнка» лишь потому, что тот придерживал их особым способом.
Когда за Каутом закрылась дверь, Левис не стал ждать. Оперевшись одной рукой о кровать, положил другую на лоб парнишке, приподнял тому голову, заглянул в покрасневшие глаза с мокрыми ресницами. Какой он... беспомощный. Какой... дразнящий.
- Тебе было больно, котёнок, я знаю. Но уже всё. Если будешь послушным, больше пороть не буду.
Левис оттолкнулся от кровати, выпрямляясь. Теперь сдерживаться он уже не мог.
Когда «клиент», тяжело дыша, плюхнулся спиной на кровать и блаженно закрыл глаза, Алмаз вынул руки из давно ослабленных петель верёвки.
Каут, скучающий на пороге и старающийся игнорировать звуки из домика, очень удивился, когда дверь приоткрылась, и наружу вытек парнишка. Прямо, как был – даже не одевшись. Каут тотчас же положил руку на рукоять кинжала, но он лишь скромно встал напротив.
- Господин отдыхает, - сказал тихонько, потупив глаза. Надо же, действительно стал покладистым. Порка на пользу пошла! – Велел к тебе прийти. Чтобы и тебе не было одиноко.
- Да ну? – Каут удивился ещё больше. – Правда?
- Конечно. – Парнишка медленно шагнул ближе, тронул грудь Каута – тот позволил, всё ещё дивясь щедрости Главы. Руки осторожно скользнули вверх по ключицам, по шее, легли справа и слева на челюсть, едва касаясь, заключая лицо в нежный захват. Что ж, обрадовался Каут, посмотрим, так ли этот мальчик хорош, как утверждает.
Радость его была недолгой.
Втащив тело охранника в домик и захлопнув дверь за спиной, Алмаз остановился посреди комнаты, обозревая место работы.
Нда... Если после отчёта об этом безобразии подробности просочатся наружу, то гады-Братья наверняка прилепят ему какую-нибудь весёлую и злую кликуху. Но наплевать. Всё равно никто не рискнёт назвать его так в глаза.
Он прошёл к столу, поднял полуоткрытый кошель – верёвка от него всё ещё висела на изголовье кровати – взвесил в руке, заглянул внутрь. Да какие шестьсот – тут раз в пятнадцать больше будет! Неплохо. Сочувствия от кого-либо, конечно, ждать бесполезно – мол, сам виноват, что так глупо подставился – но на награду за успешные задания Братство никогда не скупилось. Вполне вероятно, что немалую часть этой суммы можно будет оставить себе, и с размахом потратить на разнообразные удовольствия.
До рассвета и прихода третей цели оставалось несколько часов.
Левис levis легкомысленный, неосновательный
Каут cautus осторожный
.
Который пухлозадым красоткам доплачивал за ремешок?