За тебя: Шанс
Добавлено: Вт июл 30, 2024 5:51 am
Год: +39
Затравка к этому сюжету
Огромные залы, слишком большие, слишком вычурные, высокие окна, тяжёлые портьеры, которые последние месяцы – а не годы ли? – не двигал никто; холодные плиты пола гулко отзываются под дорожными сапогами на мужскую ногу, слишком свободными для её узкой ступни. Эти плиты хороши в жару, а в остальное время от них тянет промозглым холодом, здесь, так близко от моря, пропитавшим всё и вся. Она бежит по этим плитам, одной рукой вцепившись в ворот плаща, чтобы не соскользнул с плеч, тоже мужского, неудобного, но добротного, тайком выменянного на тонюсенькое золотое колечко. Сапоги стучат по плитам, прочь, прочь, он не догонит, сейчас он бессилен, а дальше – будь, что будет, наплевать, пусть делает, что хочет, ведь всё равно будет по-его, она знает, в глубине души знает, что шансов нет, если не случится какое-то чудо.
- Стой! Форта!
Шаги Рогана всё ближе за спиной, но он не успеет. Рукой подать до выхода, а там она знает, куда свернуть, куда юркнуть, ещё в детстве излазила все уголки гостеприимного, надёжного, но такого холодного замка, в то время как брат предпочитал важно прогуливаться по коридорам, подражая наставникам. Не найдёт. Ей придётся вернуться – куда денется? – а потом будет, как всегда... пусть подавится, но сейчас – кусочек свободы, глоток свежего воздуха, сначала отсидеться в укромном уголке, пока он не бросит поиски, а потом – лазейками к конюшне, и в лес, галопом по тайным тропкам, пригибаясь к лошадиной шее, с безрассудной скоростью меж камней, сучков и торчащих сучьев, одиноким призраком в такой хрупкой иллюзии свободы.
Темнота, темнота в замке, накрыла мрачным пологом, и друг, и враг одновременно, скрывает крадущийся на цыпочках силуэт, но прячет и засаду, а он ждёт на пути – она знала, знала, что будет ждать! – и хватает её, затягивает в комнату с голубыми диванами, сейчас тёмно-серыми в свете единственного факела на стене.
- Ты опять где-то шастала! Тебе скоро под венец, а ты лазишь по кустам, как малая девчонка, хуже – как мальчишка!
- Пусти! – она пытается вывернуться, но он держит крепко, бесполезно дёргаться птицей в силке.
- Ты позоришь род Шусков! Что герцог Ружан должен думать о своей невесте? И не надейся, что не узнает – сплетники есть везде, да и монеты любому развяжут язык!
- Я не выйду за него!
- Наивная дурочка! Ружан обладает самыми крупными владениями Побережья и самой сильной армией! И он верит в нас!
- Верит? Точнее, жизнью своих солдат покупает моё лоно? Ну да, не тебе же ложиться под мерзкого старика!
- Потерпишь! – рявкает Роган. – Будешь тешить себя мыслями, что великомученица за правое дело. Это наш единственный шанс вернуть престол!
- Да кому он нужен, твой престол!
Его рука дёргается так, будто он хочет ударить её по лицу, но тут же останавливается, не начав движения. Вместо этого грубо хватает её за руки, стискивает запястья.
- Дерзкая коза! Давно, похоже, не получала розог!
Она вспыхивает жарким румянцем, рвёт руки на себя, шепчет: «не посмеешь!» - но он сильней, не вырваться, не сбежать, только стиснуть зубы в тщетном протесте, и гордо промолчать на его: «Высеку прямо сейчас. Спустив эти дурацкие мужские штаны, которые ты на себя напялила. Ты принцесса, а ведёшь себя, как простолюдинка, как девки этих лесных варваров, слезших с гор, и принёсших в цивилизованное Королевство свои дикарские обычаи. Снимай с себя эти гадкие тряпки! И если будешь артачиться, позову слуг!»
Чуда не будет, не место чуду в этих мёртвых ледяных стенах, среди расписной утвари и тонких тканей, среди ажурных покрывал и мягких диванов с вышитыми узорами, стоящими перед глазами, так близко, прямо перед лицом, которым она уткнулась в сиденье, закусив губу, вцепившись в подушку, пока жгучие розги в подлой руке впиваются в тело, сначала по нетронутой нежной коже, а потом по свежим следам, ошпаривая будто кипятком, врезаясь в плоть, пытаясь вырвать крик, выбить жажду жизни.
Чуда не будет.
Нет, она не плачет.
Затравка к этому сюжету
Огромные залы, слишком большие, слишком вычурные, высокие окна, тяжёлые портьеры, которые последние месяцы – а не годы ли? – не двигал никто; холодные плиты пола гулко отзываются под дорожными сапогами на мужскую ногу, слишком свободными для её узкой ступни. Эти плиты хороши в жару, а в остальное время от них тянет промозглым холодом, здесь, так близко от моря, пропитавшим всё и вся. Она бежит по этим плитам, одной рукой вцепившись в ворот плаща, чтобы не соскользнул с плеч, тоже мужского, неудобного, но добротного, тайком выменянного на тонюсенькое золотое колечко. Сапоги стучат по плитам, прочь, прочь, он не догонит, сейчас он бессилен, а дальше – будь, что будет, наплевать, пусть делает, что хочет, ведь всё равно будет по-его, она знает, в глубине души знает, что шансов нет, если не случится какое-то чудо.
- Стой! Форта!
Шаги Рогана всё ближе за спиной, но он не успеет. Рукой подать до выхода, а там она знает, куда свернуть, куда юркнуть, ещё в детстве излазила все уголки гостеприимного, надёжного, но такого холодного замка, в то время как брат предпочитал важно прогуливаться по коридорам, подражая наставникам. Не найдёт. Ей придётся вернуться – куда денется? – а потом будет, как всегда... пусть подавится, но сейчас – кусочек свободы, глоток свежего воздуха, сначала отсидеться в укромном уголке, пока он не бросит поиски, а потом – лазейками к конюшне, и в лес, галопом по тайным тропкам, пригибаясь к лошадиной шее, с безрассудной скоростью меж камней, сучков и торчащих сучьев, одиноким призраком в такой хрупкой иллюзии свободы.
Темнота, темнота в замке, накрыла мрачным пологом, и друг, и враг одновременно, скрывает крадущийся на цыпочках силуэт, но прячет и засаду, а он ждёт на пути – она знала, знала, что будет ждать! – и хватает её, затягивает в комнату с голубыми диванами, сейчас тёмно-серыми в свете единственного факела на стене.
- Ты опять где-то шастала! Тебе скоро под венец, а ты лазишь по кустам, как малая девчонка, хуже – как мальчишка!
- Пусти! – она пытается вывернуться, но он держит крепко, бесполезно дёргаться птицей в силке.
- Ты позоришь род Шусков! Что герцог Ружан должен думать о своей невесте? И не надейся, что не узнает – сплетники есть везде, да и монеты любому развяжут язык!
- Я не выйду за него!
- Наивная дурочка! Ружан обладает самыми крупными владениями Побережья и самой сильной армией! И он верит в нас!
- Верит? Точнее, жизнью своих солдат покупает моё лоно? Ну да, не тебе же ложиться под мерзкого старика!
- Потерпишь! – рявкает Роган. – Будешь тешить себя мыслями, что великомученица за правое дело. Это наш единственный шанс вернуть престол!
- Да кому он нужен, твой престол!
Его рука дёргается так, будто он хочет ударить её по лицу, но тут же останавливается, не начав движения. Вместо этого грубо хватает её за руки, стискивает запястья.
- Дерзкая коза! Давно, похоже, не получала розог!
Она вспыхивает жарким румянцем, рвёт руки на себя, шепчет: «не посмеешь!» - но он сильней, не вырваться, не сбежать, только стиснуть зубы в тщетном протесте, и гордо промолчать на его: «Высеку прямо сейчас. Спустив эти дурацкие мужские штаны, которые ты на себя напялила. Ты принцесса, а ведёшь себя, как простолюдинка, как девки этих лесных варваров, слезших с гор, и принёсших в цивилизованное Королевство свои дикарские обычаи. Снимай с себя эти гадкие тряпки! И если будешь артачиться, позову слуг!»
Чуда не будет, не место чуду в этих мёртвых ледяных стенах, среди расписной утвари и тонких тканей, среди ажурных покрывал и мягких диванов с вышитыми узорами, стоящими перед глазами, так близко, прямо перед лицом, которым она уткнулась в сиденье, закусив губу, вцепившись в подушку, пока жгучие розги в подлой руке впиваются в тело, сначала по нетронутой нежной коже, а потом по свежим следам, ошпаривая будто кипятком, врезаясь в плоть, пытаясь вырвать крик, выбить жажду жизни.
Чуда не будет.
Нет, она не плачет.
.