Конкурс 2024. №19: Микромата зеленоватая - weirdiandy

[weirdiandy]

Микромата зеленоватая

За разбитым стеклом окна, заткнутым клетчатым пледом, падал снег. Мимо пробежал пес, коротко гавкнув для порядка на свет в окошке. Мне захотелось рывком вытащить плед из проема, выбить кулаком остатки стекол, выпрыгнуть и побежать вслед за ним куда-то. На сверкающем от света луны снегу оставались бы следы его лап и моих… Моих…
- Твоих тапочек, - вернул меня в реальность мерзкий голос. – Это у кого из нас еще мерзкий голос? – она не обидится на мои мысли, я ее знаю. Отомстит при случае, но не обидится.
На маленькой газовой плитке тихонько засвистел чайник, - ты принесешь сюда турку или тебе нравится пить растворимую бурду? – сегодня она задает слишком много вопросов. Когда я заплачу за свет, когда дадут отопление, когда я допишу рассказ на конкурс. Вот, посмотри, на столе лист бумаги, там начало. И, к сожалению, там же и конец.
- Ага, значит тут у нас псевдо-средневековье… Поход, лишения. Герой превозмогает, в стихах. Это точно тематический рассказ, ты знаешь значение слова «проза»? - я киваю, проглатывая горячий глоток из кружки. Она читает дальше, - герой отводит душу на девушке из завоеванной деревни... Она ему ласку и тепло, а он ей хворостиной по попе, это мне нравится. И жили они счастливо. Но недолго, потому что умерли от дизентерии, - она вздыхает, складывая лист пополам и медленно разрывая сгиб в середине. – Скажи, ты пыталась приурочить какое-то определенное историческое событие, - все глубже становится рваная рана на бумаге, - увидела новое слово в энциклопедии, - лист наконец распадается на две половины, - и не удержалась?
Может быть. Может быть это было в рифму. А может быть я просто не умею писать стихи.
- Объясни мне, как они у тебя понимают друг друга, они ведь должны говорить на разных языках, - она еще раз складывает лист пополам и снова рвет. – А эти розги из Вердиандии, она же там не растет, - продолжает она свой список с такой уверенностью, как будто была там четыреста лет назад и видела все собственными глазами. Каждый пункт списка этой сосны Ковальского подкреплялся разрыванием несчастного листа бумаги пополам, до тех пор, пока это не стало уже просто невозможным.

***

Где-то за окном, в глубине собачьего следа, заблестела, разбуженная светом фонаря, искорка идеи. Я напишу про крепостное право.
- Отлично, никто ведь про него еще не писал, - моя сосна разминается для долгой язвительной речи, но я ее уже не слышу. Я смотрю через остатки окна на горизонт, где только-только забрезжил рассвет, петухи еще мирно спят в своих норках…

…а Мурфуша уже торопится в коровник. Нужно успеть надоить молока для кофею. Без кофея похожая на большое мягкое облачко помещица становится грозовой тучкой, пойманной в женское платье. Мурфуша задумчиво массировала недавно отелившейся корове вымя и представляла, как ткань тучкиного платья легко колышется при движении, совсем не как ее грубая, неприятно-коричневого цвета рубаха, чуть ли не волочащаяся по земле. «Дворовой девке и так пойдет, на вырост», сказала тогда барыня. Она поднимала в широком замахе свою пухлую ручку, крепко сжимающую розгу, и ткань мягко опадала до самого розового локотка, оголяя нежную кожу, не испорченную тяжелой работой. Рука с резким свистом опускалась вниз, впечатывая розгу в… Мурфуша вздрогнула, отгоняя ненужные воспоминания.

На дворе уже копошились крестьяне, кто-то всё бранился между собой по поводу справедливости величины выкупа, кто-то с важным видом разминал самокрутку с табаком, так, как будто у него уже все давно накоплено, просто еще хочется немного посмотреть вблизи на вас, дураков.

Мурфуша быстро шла в сторону летней кухни, держась двумя руками за ручку ведра с молоком. В дверях главной избы показался щуплый помещик с облачной супругой. Мурфуша засмотрелась на ее необъятно-округлую красоту, поклонилась, не сбавляя шаг, и наступила на край своей слишком длинной рубахи. Ведро полетело в одну сторону, молоко в другую, Мурфуша шлепнулась где-то посередине. Помещица сжала губы, ее супруг расплылся в улыбке, смотря на расстелившуюся по земле девку, представляя, что это она уже лежит на лавке. Руки, вытянутые вперед, обвиты пеньковой веревкой…

Ножками она молотит по лавке в аккомпанемент своим крикам, крепко привязанная за талию, не имеющая возможности сбежать, перевернуться, спрятать горящие ягодицы. Мурфуша даже не сразу понимает, когда удары прекращаются, ведь боль не утихает, заполняет ее всю, продолжает расти внутри и разрывает тело на части. Мягкая снаружи и жесткая внутри экзекуторша устала или решила, что достаточно на сегодня. Помещик дождался, пока она уйдет, сгреб оставшиеся целыми розги в пучок, вытянул им по спине лежащую девушку, стегнул по бедрам. Везде, где еще были светлые места, добавил мелких капелек крови. Горящий шар боли сосредоточился в груди Мурфуши, изнутри раскалил до бела грудину, и, взорвавшись, поглотил ее последний крик.

- Погоди, она что, умерла? Это ведь был сердечный приступ?
Видимо да. Кажется, мои герои стремятся поскорее покончить со всем этим, не нравится им быть у меня в голове. Сосна тем временем входит в любимую колею исторической достоверности:
- Почему у тебя помещица собственноручно порет какую-то там дворовую девку? – Потому что это сладкий сон спанкофила, а не великий исторический роман. Что я хочу, то и будут делать.
- И что это за непонятное сексуальное напряжение, витающее между Мурфушей и помещицей? Опиши уже тогда, насколько она была мягкой…

***

…Мягкой, как булочка с сахарной посыпкой, - от одной мысли о сладком у меня начинает поднывать зуб. – Кажется кому-то надо отдать всю зарплату стоматологу?

- Вы не могли бы оставить мне этот зуб. Это мой любимый.
Мне не очень уютно в просторном светлом кабинете стоматолога. В тёмном подвале под гаражом уютнее, чем в этом кресле.
- Смотря как будете себя вести. Открывайте рот. Аллергии на обезболивающие есть?
- Ету, - я сплевываю в мешочек, заботливо висящий на ручке стула. – У меня низкий болевой порог, попшикайте там чем-нибудь… Это что, игла? А без этого никак? А это на долго? А почему…
- Тихо, тихо, что ж Вас так колотит. Боитесь иголок?
- Да, я как-то пробовала… Нет-нет-нет! Ааа… - стон превращается в постыдный писк, когда игла входит в десну. Я мертвой хваткой вцепляюсь в мягкие белые подлокотники, смотрю на стоматолога, потому что привыкла, что когда больно, нужно смотреть прямо в глаза, отдавать свою боль через них. Отдавать на ту, другую, сторону, общей реки.
- Что Вы там говорите пробовали? Девушка, а Вы не из Нижнего Новгорода случайно?
- А Фы из Велхнео? Мне исдец, та?
- Из Верхнего, из Верхнего, повезло-то Вам как. И мне повезло, а то я голодный. – стоматолог добродушно расплывается в улыбке. – Не бойся, я добрый, - «Ага, голодный и добрый, мне-то не лечи», подумала я. – Сейчас подождем пару минут, пока лекарство подействует, и продолжим.

Он откладывает в сторону инструменты, снимает перчатки и подкатывает ближе небольшой столик со зловещего вида бормашинками разной степени зловещести.
Я обижено надуваю нижнюю губу и складываю руки на груди, - Все садисты так говорят. Сначала чай с печеньками, а потом душу вынут.
- От сладкого не только зубки портятся, девочка моя, но и попа может слипнуться, пороть потом будет нечего, - он поглаживает меня по голове, убирает прядь волос за ухо, проводит пальцами по онемевшей щеке.
- Было бы потом очень обидно, а то у Вас такой класивый лемень, это натулальная кожа? На залплату стоматолога можно и из натулальной купить, набол-недельку, хоть каждый день нофый, - рот немеет, я начинаю болтать без остановки от страха, как загипнотизированная смотря, как врач снова натягивает перчатки, берет отсос. – А Фы снаете, што кто пелфый в тултоме пелый халат нател, тот и токтол?
- Открывай ротик. Кто хорошая девочка?
- Йааа… Не нато, я польше никохта не путу… Есть…

Пиииу. Пиии-пип. Сначала очень страшно, а потом очень страшно и больно. Я стараюсь не дышать, не шевелиться. Закрываю глаза. Когда проходит целая вечность и еще немного, добрый доктор говорит, что можно уже открывать глаза и закрывать рот.
- Дяденька, я хорошо себя вела?
- Не очень. Паниковала и несла какую-то чушь.
- Я всегда ее с собой ношу, познакомитесь получше, она вам даже понравится.
Стоматолог встает, снимает белый халат и аккуратно свернув кладет его на свой стул, вытягивает ремень из петлиц.
- Плохая девочка. Сейчас я пойду закрою дверь, а ты пока встанешь, снимешь джинсики и ляжешь обратно. На животик.
Я испуганно сползаю с кресла, неловко расстегиваю большущую пуговицу, пальцы дрожат от адреналина. Открывается входная дверь.
- Милый, я мимо шла и подумала… - в дверном проходе зависает тучная женщина неопределенного возраста. Это его мама?
- Ах ты скотина! – или жена?
Стоматолог пытается путанно оправдаться невероятным стечением обстоятельств и одновременно вставить ремень обратно в петлицы. Штаны его спадают до колен, а тучная дама надвигается все ближе, становится все громче и от этого кажется занимает уже половину пространства испуганно сжавшегося кабинета.
Я ловко застегиваю большущую пуговицу и обхожу по дальней стеночке сцепившийся в неравной схватке ком из ремней, штанов, петлиц, криков и оправданий.


Сосна вопросительно-умоляюще смотрит на меня.
Понимаешь, просто мне стало скучно и надо было поскорее заканчивать, пока никто не умер. Не умею я в это самое, крошки с пола, впечатавшиеся в коленки…
- А петлицы? – она смотрит на меня с грустной надеждой на здравый смысл.
Поверь мне, так надо. Один раз такое увидишь и не сможешь забыть потом.

***

- И можно в следующей попытке уменьшить количество тучных женщин на квадратный метр.
Не совсем обойтись без них, а только уменьшить количество.
Совершенно не тучная женщина бальзаковского…
- Кхм-кхм.
Просто женщина, неопределенного возраста. Но конечно очень красивая. Она…

Она лежит на копне сена на полу одной из камер в подземелье под старым замком короля. Отсвет факела из коридора осторожно пробирается между прутьев решетки, касается черного волнистого локона ее волос, скользит по ресницам. Она открывает глаза – у противоположной стены стоит маленькая девочка в длинной белой ночной рубашке.
- Проснулась наконец? Мне здесь не нра-а-авится, - капризничает девочка.
- Мне тоже, маленькая дрянь, - женщина со стоном стает с неудобной лежанки, напрягает затекшие мышцы спины. Подходит к зарешеченному проему. Протягивает руку, шепчет простое заклинание. С кончиков пальцев срываются голубые искры. Как только одна из них долетает до толстого металлического прута, ее руку пронзает боль, пальцы сводит судорогой. Со злости она резко разворачивается и отправляет только начавший оформляться голубой энергетический шарик в сторону девочки. Шар пролетает ее насквозь и разбивается о серую стену.
- Чертов дмиревит! И ведь не жалко на камеру против магов. Целое состояние поди извели на один проем. А на нормальную знахарку у них денег нет, - раздражённо причитает ведьма. - Шая, помоги, ну Шая, ты ж погодой управляешь, сделай так, чтобы у девочки жар спал. Шая, ну.
- Это был простой насморк, а ты не справилась. Вот если бы я сама умела, я бы смогла, в два счета… - девочка отряхивает ладони и горделиво упирает их в бока, становясь похожей на маленькую белую сахарницу.
- Конечно, насморк. А, холера, какая уже теперь разница…

Где-то далеко в коридоре скрипнула дверь, послышались шаги. Одна пара шаркающих ног, заискивающе забегающих вперед и возвращающихся назад. И вторая пара, четко впечатывающая каблуки с металлическими набойками в камень пола.
- А здесь у нас, молодой господин, политические преступники. Заговорщики, шпионы, демократы…
Цок, цок. Обладатель набоек остановился напротив камеры черноволосой заклинательницы погоды, - А кто это тут у нас без монаршьего внимания чахнет зазря?
Женщина тряхнула длинными спутанными волосами, закрыв лицо, скрестила руки на груди, пряча острые от холода соски на маленьких грудках.
- Это знахарка вашего покойного дяди, он был очень расстроен когда…
- Он теперь всем доволен как мне кажется, - молодой господин противно ухмыльнулся. - На лице его навсегда застыла улыбка, скажем так. Милую даму в колодки, сегодня, ближе к вечеру.
- На площади, господин?
- Нет, те, которые в моих покоях. Пошли дальше, показывай, кто тут еще живой есть.
Молодой господин повернулся, дрожащий свет факела упал на свернутый в кольцо кнут на его поясе. Свет раздробился на ромбиках черного кожаного плетения рукояти, запрыгал по стенам, полу, и последними искорками погас в темных зрачках окаменевшей от ужаса Шаи.


- Я просила тебя обойтись без смертей…
Так никто и не умер!
- А девочка?
Да она уже была мертва когда я начала.
- Ага, а ведьма умерла после того как ты закончила, да?
А вот и нет, они с господином Кнутом жили долго и счастливо. Наплодили кучу детишек, радостно поубивавших друг друга в борьбе за трон.

Я беру со стола пачку сигарет. Подхожу к окну, вытаскиваю плед. Опираюсь локтями на деревянный подоконник так, чтобы не порезаться об осколки.
- Что-то мне это все напоминает. Кстати у него новая книга вышла, но ее не будут переводить на русский. Интересно почему, - Сосна тоже курит, но электронную сигарету, которая когда-то была у меня.
Где-то снаружи нашего пристанища снова лает собака, «Hau, hau!»
- Книгу можно будет нейросетью перевести, будущее наступило или где? – иногда и Сосна дает полезные советы. Вообще она для этого и появилась, но потом как-то вышла из-под контроля. Делает теперь, что хочет. - Кстати о будущем, может что-то посовременнее напишешь, что мы все о ветхости какой-то, розгах.
Лучше розги еще ничего не изобрели потому что. Из орешника, очень даже больно. Да, жаль книгу не переведут теперь…

***

Логин, пароль. Погружение.

На секунду все потемнело, потом перед глазами закружились черно-оранжевые точки. Затхлый воздух комнаты сменился свежим весенним букетом запахов. Мерный шум кулеров в ушах превратился в ветер, доносящий щебетание несуществующих птиц. Я открыл глаза и тут же прищурился от яркого света двух солнц.

[Общий канал] Варг: Респ черепахи через 10 минут, есть один слот для хила
Пишу Нике, но она не отвечает. Странно.
[Торговый канал] Чайка: Продам чешую дракона
«Двину-ка тогда до портала, может успею».
Я поднялся, поправил за плечами рюкзак. В рюкзаке звякнули бутыльки с зельями и эликсирами. Быстрым энергичным шагом потопал в сторону большого дерева на горизонте. Тряпичные сапоги с кожаными подошвами утопали в мокрой от росы траве, кажется я наступил на какую-то гусеницу. Счистил бедняжку с подошвы лезвием короткого ножа, притороченного к поясу.
[Личный канал] Лео – Варг: Есть место? Хилю как не в себя
[Личный канал] Варг - Лео: Опоздал
«Ладно, на месте разберусь, может там есть еще группы».

Дерево-портал раскинуло шатром свои тонкие скрюченные ветви. Нелепо оно тут смотрится, вокруг все зеленое, а оно совсем голое, как будто мертвое. Но около него кипит жизнь – появляются и исчезают путники, в основном по одиночке, но бывают и группки, как мы с Никой. Вот двое стоят друг напротив друга, молча, не шевелясь. Наверное разговаривают… Один снял доспех. Второй взял в руки большую рыбину. Не хочу знать о чем они говорят. Портуюсь к черепахе.

Около Логова Огромной Черепахи, увешанной листками с заклинаниями и разными побрякушками, бегают кругами охотники с луками. Вот надо им бегать, кайфуют от того что не нужно стоять на месте и можно стрелять просто так, на ходу. Поодаль стоят маги и некроманты, эти лишнего шага не сделают, а бегущего некроманта я никогда и не видел, наверное нелепое зрелище. Тощие, в длинных робах, медленно произносящие свои мантры.
[Локальный канал] Вождь Шрепетучек: Ква, ква!

А вот и Ника, вращает длинным мечом около черепашьей лапы, выкрикивает что-то короткое и злое. Подхожу к ней вплотную, я не в их группе, меня не заденет.
[Личный канал] Лео – Ника: Мы вроде условились…
[Личный канал] Ника – Лео: Я! Просила! Оставить! Для, тебя, место!
[Личный канал] Лео – Ника: Буду ждать в таверне. Накажу.
Она наверное усмехается там про себя. У нее старая модель, не передает боль, наказывай-не наказывай, все по боку. Воин должен быть бесчувственным, да? Особенно когда родители денег не дают на новое железо.

В таверне тепло и пахнет пролитым позавчера пивом, стоит привычный любой таверне гул, стук деревянных кружек по столу, слышны негромкие разговоры. То и дело открываются двери, воинами – с ноги. Перед некромантами – створки в ужасе расходятся сами. Я занимаю место у камина, заказываю темный эль. Я знаю его вкус в реальности, поэтому переплатить именно за него лишнюю мелкую монетку имеет смысл.
Через час с четвертью и еще две кружки дверь открывают с ноги. По полу волочится длинный меч, оставляя тонкую бороздку в деревянном полу. Бороздка доходит до камина, рядом садится Ника.
[Личный канал] Ника – Лео: Я просила за тебя!
[Личный канал] Лео – Ника: А я договорился за тебя. Когда выйдешь в реальность, спустишься в нижний город, координаты пришлю, это недалеко.
[Торговый канал] Чайка: Продам чешую дракона
[Личный канал] Ника – Лео: И что там? Подарок, для меня? Ты такой милый. Жаль, что живешь далеко.
[Личный канал] Лео – Ника: Там мой знакомый, поставит тебя апгрейд для шлема, теперь будешь чувствовать, как я зол на тебя иногда.
[Личный канал] Ника – Лео: Круто! Сегодня схожу. У меня тоже кое-что есть для тебя.
Она передает мне сверток драконьей чешуи.
[Личный канал] Лео – Ника: Разве с черепахи падает чешуя?
[Личный канал] Ника – Лео: С черепахи – нет… Ну, я побежала тогда, встретимся тут, через пару часов. Нет, не тут, на втором этаже, где комнаты. Чмоки-чмоки.

Выход. Вынырнул.

В глазах темнеет, снова шумят кулеры. Я встаю с ложемента, где провожу практически все свое время. Работа, отдых, сон. Мне больше ничего не нужно, небольшой комнаты хватает чтобы поставить ложемент последней модели, с трансляцией запахов, прикосновений, всего спектра ощущений. Кроме него в комнате шкафчик с запасом протеиновой смеси, да чайник. Горячую смесь пить поприятнее. Включаю чайник, насыпаю в кружку несколько ложек, со вкусом бекона, «идентичный натуральному», как будто мне не с чем сравнить. Я еще помню и бекон, и пиво. И свежий воздух за окном. Как быстро меняется мир…

Логин, пароль. Погружение.

Поднимаюсь на второй этаж. Ставлю пароль на дверь, Ника сообразит, как войти. Падаю лицом вниз на мягкую большую кровать, мгновенно вырубаюсь.
- Проснись, Лео. Ты… Все так необычно стало, - Ника стоит напротив кровати в легком платье, меч и доспех валяется на полу, теперь он слишком тяжелый видимо. - Голова правда немного болит, наверное пройдет, да? Обними меня…
- Вот уж нет. Сначала ты мне расскажешь, почему у тебя есть драконья чешуя, а у меня нет. Ложись, на живот.
Я встаю, отстегиваю ножны от ремня на поясе. Снимаю с него небольшие кожаные мешочки с разными полезностями. Широкий кожаный ремень, мягкий, с большой латунной пряжкой. У меня был почти такой же когда-то.
- Вытяни руки вперед, под подушку. Можешь кричать в нее если хочешь.
Подхожу, поднимаю край подола ей до пояса, обнажив округлые белые ягодицы с… Латными трусиками? Ох уж эти воительницы. Стягиваю их вниз, до коленей.
- Сколько чешуи в пачке, 100? Вот 100 и получишь. А потом я тебя обниму, так уж и быть.

Складываю ремень пополам, первый десяток шлепков в полной тишине примеряюсь, затем бью посильнее. Ника всхлипывает, начинает ворочаться, напрягает мышцы.
- Расслабься, когда я тебя воспитываю.
Два десятка ловлю ремнем виляющую порозовевшую попу.
- Не надо больше, я все поняла! – Ника поворачивается, закрыв лицо подушкой и тут же получает по бедрам спереди. – Твою ж! – снова переворачивается на живот. Ремень впечатывается в кожу, крепко обнимая ягодицы.
- Последняя десятка и хватит на этот раз.
Она перестает дрожать, полностью расслабляется. Распростертая фигурка становится прозрачнее.
- Ника? Ника!
Где-то в реальности из-под шлема девушки стекает тонкая струйка крови.

Мораль – не покупайте несертифицированные апгрейды для шлемов виртуальной реальности.

***

Сосна скидывает исписанные листы со стола на пол. - У тебя последняя попытка, - она открывает новую пачку бумаги, забирает у меня ручку и дает другую. Это ничего не изменит, потому что у меня триста штук одинаковых ручек, и бумаги такой еще килограмм десять. – Пиши. Помнишь на дачу ездила к подруге-тематику, весело же было, давай.

Маленькому зеленому паучку снился залитый солнечным светом земляной холм. На холме совсем не было травы и светло-зеленые пушистые лапки паучка были хорошо видны на теплой земле. Паучок ступал уверенно, ему больше не нужно было прятаться в листве. Он стал большим и сильным…

- Не настолько издалека начинай, пожалуйста, до утра будем сидеть.

Над огородом сияла полная луна. Ветхие облачка на всякий случай висели от нее подальше. Преступный путь Зинаиды Егоровны был хорошо освещен и ни нервный ветер не трепал ее серые волосы, ни тревожные капли дождя не склеивали ее ресницы. Напряженная и собранная, она пробиралась вдоль забора, оставив позади свой летний домик. Совершеннейшая необходимость гнала ее вперед – кто-то приехал в гости к соседке. И чем раньше любительница детективов соберет о прибывших информацию, тем больше у нее будет власти над ситуацией.
«Кто владеет информацией, тот владеет миром», подбадривала себя Зинаида, стряхивая паутину и репейник с фартука. Около бани ей послышались голоса, она аккуратно подошла ближе.

У Сосны дергается глаз и она бьет кулаком по столу рядом со мной. - Кто такая Зинаида Егоровна, я тебя спрашиваю?!
А это скоро будет уже не важно. И если ты будешь мне мешать, я и от тебя избавлюсь.
- Ты вводишь новых героев чтобы увеличить шанс того что хоть кто-то останется? – она пытается успокоиться. - Сомнительно, но это может сработать.

- У меня растет яблоня. Можно с нее надергать. Или к соседке сползать, там вишня есть.
Зинаиде Егоровне не хотелось, чтобы кто-то дергал ее вишню.
- Давай и того и того, сравним. А что у нее еще есть?
«Ничего у меня нет!» - она машинально топнула ногой. Резко и бесшумно доска под ней провалилась ниже, в мох и паутину, увлекая за собой незатейливого детектива.
- И лучше, чтобы света было побольше, так камера больше увидит, – онемевшая от удивления Зинаида упала на бок, приземлившись виском на торчавший из доски гвоздь. Перед ее глазами танцевали два тонких молодых деревца. Одно деревце было с яблочками, другое с вишенками. Они обнимались веточками и смеялись в вспышках камер.

- Все, ты с обязательной программой закончила? – Сосна стоит у меня за спиной, ласково кладет руки мне на плечи. – Пиши, мне очень интересно, что же было дальше, - с такой нежной добротой уговаривает она меня, как медсестра уговаривает больного выпить таблетки.

К утру баня уже остыла. Полоки устилали кусочки яблоневых и вишневых розг, вязаные половички со счастливой усталостью сбились к углам предбанника. Далекая звезда готовилась подарить свое тепло этой стороне своей любимой планеты. Но за секунду до ее первых лучей небо осветила неживая вспышка, экспоненциально быстро разрослась, в полной тишине осветив каждый камешек, каждого зеленого дачного паучка. За полсекунды до рассвета уже не было ни половичков, ни бани, ни города.

…он стал большим и сильным пауком, который шествовал по новой пустынной земле, огромными лапами продавливая в ней глубокие следы.


- А ты можешь где-нибудь в предыдущем абзаце описать, как Сессия-то прошла?

Было очень больно.

- Ну хоть в двух словах.

Хочу еще.

[Viktoria]

Weirdiandy!

[weirdiandy]

Неа, я Конкурс)

[Viktoria]

Неа, я Конкурс)

Отдельное спасибо за петлицы! И за дмиревит . Переведут его ещё, куда денутся!

[Hiaro]

В целом весело )))) Но почему-то немножко грустно )))

[Viktoria]

Неа, я Конкурс)

Нет, Ваш .

Или это не у Вас триста одинаковых ручек? (Да, про ручки я всегда помню.)

[weirdiandy]

Нет, не моё)
Почему вы опять Артуру верите, а мне нет)))

Ручки да, мои, все те же, и долго ещё будут, закончатся куплю ещё таких же)

[Viktoria]

Почему вы опять Артуру верите, а мне нет)))

Кто верит Артуру? Я?! Вот уж кому я во время Угадайки точно не верю, так это Артуру!

И в то, что «Фехтовальщик» - его, тоже не верю. Но буду рада ошибиться.

Ручки да, мои, все те же, и долго ещё будут, закончатся куплю ещё таких же)

Надеюсь, они будут потрачены на тематические тексты?

[weirdiandy]

Надеюсь, они будут потрачены на тематические тексты?

Вы мой почерк не разберете)

[Viktoria]

Вы мой почерк не разберете)

Мы знаем, какими методами его улучшить