За тебя: Нарушители
Добавлено: Пт янв 17, 2025 11:04 pm
Год +28
Отряд построился привычным образом – большим полукругом, охватывающим дерево в его центре. На полпути между первым рядом и стволом стоял Амант, а чуть ближе к дереву – Рикс. Это тоже было привычным.
Амант заглянул в письмо, которое держал в руке. Ещё раз пробежал глазами ровные строки, написанные точной рукой Виндекса. Произнёс – пожалуй, слишком торжественно – обращаясь одновременно к Риксу и остальным:
- Наместник Объединённых Кланов Виндекс передаёт благодарность за спасение агента и своевременную доставку письма. Оно содержало очень важные сведения, которые иначе потерялись бы, или, того хуже, попали бы в руки врагов. Отличная работа, Рикс! Твои своевременные действия и правильные решения внесли важный вклад в дело Завоевания!
Рикс коротко наклонил голову, но не ответил. Как и все остальные. Молча ждал неминуемого продолжения. И Амант продолжил, потому что откладывать дальше уже никак не получалось.
- Но в письме Наместника есть приписка. В ней он упоминает некое происшествие, связанное с нарушением покоя в Столице и в худшем случае – как посмотреть – бросающее тень на Кланы. Зачитать для порядка?
- Необязательно, - тихо ответил Рикс.
- Что делать будем?
Рикс пожал плечами.
Амант и не ждал ответа, потому что вопрос был риторическим. Что он собирался делать, всем было ясно, потому что стоящий с краю первого ряда Адвер держал наготове пучок свежих прутьев.
Складывая записку, Амант оглядел ряды бойцов, приготовившихся к знакомому зрелищу. То, что он увидел, ему совсем не понравилось.
Безучастные, скучающие лица, кое-кто тайком почёсывался, кое-кто глазел по сторонам, быстро выпрямляясь, когда Амант смотрел на него. Двое шептались, вроде держа голову ровно, но косясь друг на друга. Ласко едва сдержал зевок.
- В чём дело? – жёстко произнёс Амант, уставившись на нарушителя порядка.
- Капитан, - ответил тот слишком развязным тоном, - может, ты его сам драть будешь, без нас? А то каждый раз тут выстраиваться, надоело уже.
Под взглядом Аманта Ласко замолк, но даже не подумал убрать с физиономии скучающе-дерзкое выражение. Он не знал, что в работающей чётко, как механизм, голове капитана хранился список с именами всех членов отряда. И напротив его имени сейчас возник жирный штрих. Ещё один.
Определённо, очередное затишье не шло отряду на пользу. Значит, меры будут приняты немедленно. Но сначала – Рикс. Поэтому Амант ничем себя не выдал. Развернулся обратно к Риксу.
- По особой просьбе Наместника Виндекса. К дереву.
Потом некоторое время разглядывал Рикса, прислонившегося грудью к стволу, и всё собирался начать. Рикс упёрся лбом в шершавую кору, прикрыл глаза и отрешённо ждал. А капитан смотрел на отчётливые трёхдневные следы, длинные тёмные полосы синяков и затянувшиеся, но не до конца зажившие ссадины. Незаметно набрал воздуха и протянул руку к Адверу.
- Дай.
Первый прут лёг в руку, толстым комлем удобно вжался в ладонь, упруго закачался в воздухе. Не слишком длинный?... Поздно. А потом Амант опять тянул время, плохо понимая, почему. Повертел в руках крепкий прут, рассмотрел свежие срезы, оставленные ножом с лебедем на рукояти. Окинул взглядом свой отряд. Всё, дальше медлить нельзя, иначе это превратится в фарс.
Амант остановился, когда понял, что Рикс едва стоит на ногах. У того подгибались колени, и он упал бы, если бы не цеплялся за дерево из последних сил.
Амант смотрел.
Они вместе, всем отрядом – почти всем... – пережили тяжёлый прошлый год. Вместе прошли огонь и воду, вместе стояли друг за друга, вместе ликовали после побед и горевали о погибших. Но этот год, его первая половина, выдался спокойнее, и Амант с сожалением вынужден был признать, что этот покой плохо сказался на отряде.
Расслабились. Возгордились, и одновременно разболтались. Кто-то возомнил себя уже господином, и злоупотребляет мнимой господской властью над мирными жителями. Кто-то разленился, кто-то решил, что можно ни в рам не ставить авторитет капитана. Но окончательная победа ещё очень далеко, и врагу разнузданный отряд будет подарком на серебряном блюде. Теперь уже даже Наместник вынужден упоминать в письме нехватку дисциплины!... Это надо исправлять более, чем срочно. Вот прямо сейчас и начнём. Жаль только, что это именно Рикс.
Амант снова протянул руку к Адверу.
- Капитан... – сказал тот так тихо, что это был почти шёпот. – Капитан... – Но всё-таки подал Аманту оставшиеся четыре прута.
Амант взял их все. Ещё раз внимательно присмотрелся к Риксу. Воды бы ему... Он не выдержит. Больше он просто не выстоит.
- Адвер, - тот вздрогнул от тона, - придержи. – И продолжал смотреть на Рикса, делая вид, что не заметил, как Адвер уставился на него, будто не веря своим ушам. Не поворачивая головы, тихо спросил: - Повторить?
Адвер тут же подобрался, шагнул к Риксу, встал с другой стороны дерева, обхватил Рикса сгибом локтя за шею и прижал к стволу – одновременно и обнимая, и удерживая на ногах. Он сможет, подумал, и если у него нет сил, то у меня должны быть силы за него.
- Ещё двадцать сверху, - твёрдым голосом объявил Амант. – Исключительно потому, что нам приходится опять возвращаться к тому же самому вопросу.
Адвер пристроился на полу рядом с лежанкой и протирал смоченной разбавленным самогоном тряпицей вспухшие кровоточащие ссадины на спине Рикса, не обращая внимания на проклятия, который тот, зажмурившись, ворчал себе под нос.
- Всё тебе неймётся. Могу поспорить на что угодно, что там опять была замешана какая-то девчонка!
- И? – буркнул Рикс.
- Одни проблемы из-за них! И что ты в них находишь?
Рикс в недоумении распахнул глаза и уставился на друга. Тот действительно это спросил?
- Нет, я всё понимаю, девчонки классные, - продолжал Адвер, - но не все же подряд! Уж я из-за них на прутья зарабатывать точно не собираюсь. Разве что... из-за одной... – на его лице промелькнуло такое мечтательное выражение, что Рикс даже приподнял голову. Правда, это движение было сейчас явно лишним, но любопытство оказалось сильнее. Тем более, что лицо друга тут же помрачнело.
- Ну-ка, ну-ка – какой?
- Ладно, - вздохнул Адвер, опять смачивая тряпицу раствором из бутылки, - слушай.
------------------------------------------------
...Нет, не сумерки это, что погрузили комнату в зыбкий полумрак; это задёрнутые занавески, это плотно прикрытая дверь скрывают что-то от чужих глаз. И не что-то, а кого-то – два силуэта сплелись в нежных объятьях, мальчик и девочка прильнули друг к другу, но если бы пригляделся случайный зритель, то сразу заметил бы – не мальчик и девочка, а вполне себе уже юноша и девушка уединились в полутёмной комнате, и руки их так же смелы, как осторожны, а губы горячи не по-детски, и шепчут друг другу совсем взрослые слова, когда размыкаются на мгновение. Ничего вокруг не видят они и не слышат, кроме друг друга; слишком долго они ждали этого часа, слишком редко выпадает шанс, слишком много всегда зорких глаз и чутких ушей, нельзя им, нельзя выдать себя, но тем слаще уединение, тем острее то, что они дарят друг другу.
Дверь распахнулась внезапно, грохнула в стену, потом обратно в косяк, занавески отдёрнуты гневной рукой, и два силуэта распались, тщетно пытаясь прикрыться одеялом, проглатывая испуганный вскрик.
- Ах вы, демонята!!!
Грозная фигура Менда, Наместника Клана Изумруда, возвысилась над ними, закрыла собой потолок.
- Поганцы вы мелкие, кровоблудом занимаетесь? Долго я вас подозревал, да не надеялся поймать на горяченьком. Что ж, теперь вам несдобровать! Сегодня же Глава обо всём узнает. И рады будете, если вас к нему через весь посёлок не протащу, как есть, голышом! Это так же верно, как то, что меня зовут Менд!
С наслаждением Наместник наблюдал, как эти двое, прижавшись друг к другу, в ужасе таращились на него. Знают, что страшный грех совершили – да и если не сделали ещё, то явно собирались – и ничто теперь не упасёт их от кары. Впрочем, тут есть разные варианты... деваться им всё равно некуда.
- Менд... Старший... – это юноша, он обнял девушку, прижал к себе, да и собой бы закрыл, если бы смог.
- Поздно, - отрезал Наместник. – Сами знаете, что вас ждёт. Вы искупите позор, нанесённый Клану, которому и так нелегко!
Девушка съёжилась, глаза её заблестели, но она ещё не до конца понимала – а юноша застыл с посеревшим лицом. Он знал. Знал, что они оба в ловушке, из которой нет выхода.
А это уже его, Менда, такой редкий шанс!
- Впрочем, я могу простить на первый раз, - продолжил он, глядя только на юношу – тот наверняка будет сговорчивее, понимает же, к чему дело идёт, - мы можем решить это между нами. Как Наместник, я имею право покарать вас сам, и тогда никто не узнает. Молчите, как рыбы, что я вас наказал, и как именно, тогда и я буду молчать. Но, если замечу вас ещё раз – пеняйте на себя.
О, как прекрасно было наблюдать за ними, скрючившимися в углу кровати, держащимися друг за друга от страха! Он дал им ещё время, пусть проникнутся, пусть представят во всех подробностях своё ближайшее и дальнейшее будущее! И потом, когда на лицах их появилось отчаяние, задал вопрос:
- Ну? Я – или Клан?
И уже знал, что девушка, будто проглотившая язык, ничего не ответит, а юноша выдавил:
- Ты, Старший. Накажи нас сам, как хочешь, только не говори никому!
- Что ж, отлично. Надеюсь, это пойдёт вам на пользу. Быстро легли на живот, рядом! Раз дури у вас в башке и в другом месте много, как у детей малых, то и наказание будет такое же. В ваших же интересах – чай, никто не узнает да не поинтересуется, за что наказали, если не будете перед другими без штанов разгуливать да поротыми задницами щеголять!
То-то же, подумал Менд, глядя на вытянувшихся на кровати обнажённых подростков, и никуда они не денутся, и сами это прекрасно понимают. Не поможет им охватившая обоих дрожь, как миленькие повернулись и легли на кровать, немую свидетельницу их греха. Что же, посмотрим, сможете ли вы сейчас молчать под ремнём – я-то буду, как обещал, но если вы тут визг поднимете, то и через закрытую дверь кто-то может услышать, и тогда сами будете виноваты. Струсили оба перед тем, что их ожидало бы, выплыви кощунство наружу, решили согласиться, и правильно – дурные, но умненькие. Из таких толк выйдет, понимают, что им же лучше будет, хоть и себя не помнят от страха. Ишь, придвинулись друг к другу, будто это им поможет, да ведь наоборот – каждый будет не только свой удар ощущать, но и другого тоже, а это ведь и похуже выйдет. Милашки.
Медленно, растягивая время, внимательно следя за каждым движением лежащих рядышком тел, Менд расстегнул пряжку с тиснёным ромбом и вытянул из шлёвок штанов тяжёлый кожаный ремень. Шагнул ближе и встал у кровати, на нужном уровне, как раз посередине между изголовьем и изножьем. Оба зыркнули на него и тут же опять спрятали лица, уткнувшись в одну свою руку, а другими сцепившись вместе. Ну, пусть, если думают, что им от этого будет легче.
Парнишка лежал ближе к краю и к Менду, девчонка – у стены. И хорошо, так ему больше достанется, чем ей, и правильно – он и старше на три года, голова должна уже работать, ан нет, одна дурь в ней, а мозги – в другом месте, тем местом и думает. Вот сейчас и сделаем так, что штаны снимать им не скоро опять захочется, оно безопаснее будет. А она наверняка, когда сама проревётся, примется любовничка утешать – ну и ладно, главное, чтоб на глаза больше не попадались. А что утешение их теперь – лишь за ручки подержаться, а другое – ни-ни, небось, поймут. Вряд ли рискнут ещё раз попасться после сегодняшнего, ведь не ремень их тогда ждать будет, ох, не ремень...
Менд глубоко вдохнул, сложил длинный ремень пополам, замахнулся и хлестнул от души, с силой, с оттяжкой, и сразу же продолжил, не останавливаясь, попадая то по одному, то по другому, хлестал, не обращая внимания на их извивающиеся тела, дёргающиеся ноги и приглушённые одеялом писки. Они сжимались под ударами, выгибались, то пытаясь уползти куда-то в сторону – а некуда было на узкой кровати, с одной стороны стена, с другой мощные ноги Менда – но даже и не думали прикрываться, понимали, что тогда будет ещё хуже. Каждый суровый удар выбивал из них всхлипы, тонущие в одеяле, но они не кричали и не плакали навзрыд – знали, что снаружи это будет слышно гораздо лучше, чем смачные хлопки тяжёлого ремня. Что ж, щенки, думал Менд, раз за разом впечатывая ремень в уже покрытые вспухшими полосами, потемневшие зады нарушителей – лучше вам сегодня на людях не показываться, чтобы не пришлось объяснять свои зарёванные физиономии. Зато будет что вспомнить, если ещё раз задумаете друг перед другом штаны снять.
Менд остановился лишь тогда, когда всхлипы и постанывания бедокуров перешли в тихий скулёж. Он перевёл дух, опустил ремень, потом обстоятельно вдел его обратно в шлёвки. Некоторое время понаблюдал за двоими, крепко держащимися за руки, притиснувшимися друг к другу, прячущими лица от него. Дал им эти минуты – он же не зверь какой, но запрет есть запрет. А сейчас ему очень нужно было остаться одному.
- Быстро встали, оделись, и чтоб я вас вместе больше не видел!
------------------------------------------------
Когда Адвер закончил, Рикс ещё долго молчал, не зная, что ответить. История была такой дикой, невероятной, невозможной, что казалась чистейшей выдумкой хитрого и словоохотливого рассказчика. Но почему-то Рикс не сомневался. Адверу он сразу же, безоговорочно, поверил.
- А потом что было?
- А потом – ничего, - вздохнул тот. – И не кровная мы друг другу родня вовсе, даже близко нет! Мы проверяли, правда! Всё чисто, это только дурацкий обычай! Но больше мы не рискнули, даже и не говорили вдвоём, только при других, а вскоре меня сюда направили.
- Как её звать-то хоть?
Лицо Адвера опять засветилось нескрываемым счастьем.
- Прота.
Менд mendosus ошибочный, извращённый, порочный, уродливый
Отряд построился привычным образом – большим полукругом, охватывающим дерево в его центре. На полпути между первым рядом и стволом стоял Амант, а чуть ближе к дереву – Рикс. Это тоже было привычным.
Амант заглянул в письмо, которое держал в руке. Ещё раз пробежал глазами ровные строки, написанные точной рукой Виндекса. Произнёс – пожалуй, слишком торжественно – обращаясь одновременно к Риксу и остальным:
- Наместник Объединённых Кланов Виндекс передаёт благодарность за спасение агента и своевременную доставку письма. Оно содержало очень важные сведения, которые иначе потерялись бы, или, того хуже, попали бы в руки врагов. Отличная работа, Рикс! Твои своевременные действия и правильные решения внесли важный вклад в дело Завоевания!
Рикс коротко наклонил голову, но не ответил. Как и все остальные. Молча ждал неминуемого продолжения. И Амант продолжил, потому что откладывать дальше уже никак не получалось.
- Но в письме Наместника есть приписка. В ней он упоминает некое происшествие, связанное с нарушением покоя в Столице и в худшем случае – как посмотреть – бросающее тень на Кланы. Зачитать для порядка?
- Необязательно, - тихо ответил Рикс.
- Что делать будем?
Рикс пожал плечами.
Амант и не ждал ответа, потому что вопрос был риторическим. Что он собирался делать, всем было ясно, потому что стоящий с краю первого ряда Адвер держал наготове пучок свежих прутьев.
Складывая записку, Амант оглядел ряды бойцов, приготовившихся к знакомому зрелищу. То, что он увидел, ему совсем не понравилось.
Безучастные, скучающие лица, кое-кто тайком почёсывался, кое-кто глазел по сторонам, быстро выпрямляясь, когда Амант смотрел на него. Двое шептались, вроде держа голову ровно, но косясь друг на друга. Ласко едва сдержал зевок.
- В чём дело? – жёстко произнёс Амант, уставившись на нарушителя порядка.
- Капитан, - ответил тот слишком развязным тоном, - может, ты его сам драть будешь, без нас? А то каждый раз тут выстраиваться, надоело уже.
Под взглядом Аманта Ласко замолк, но даже не подумал убрать с физиономии скучающе-дерзкое выражение. Он не знал, что в работающей чётко, как механизм, голове капитана хранился список с именами всех членов отряда. И напротив его имени сейчас возник жирный штрих. Ещё один.
Определённо, очередное затишье не шло отряду на пользу. Значит, меры будут приняты немедленно. Но сначала – Рикс. Поэтому Амант ничем себя не выдал. Развернулся обратно к Риксу.
- По особой просьбе Наместника Виндекса. К дереву.
Потом некоторое время разглядывал Рикса, прислонившегося грудью к стволу, и всё собирался начать. Рикс упёрся лбом в шершавую кору, прикрыл глаза и отрешённо ждал. А капитан смотрел на отчётливые трёхдневные следы, длинные тёмные полосы синяков и затянувшиеся, но не до конца зажившие ссадины. Незаметно набрал воздуха и протянул руку к Адверу.
- Дай.
Первый прут лёг в руку, толстым комлем удобно вжался в ладонь, упруго закачался в воздухе. Не слишком длинный?... Поздно. А потом Амант опять тянул время, плохо понимая, почему. Повертел в руках крепкий прут, рассмотрел свежие срезы, оставленные ножом с лебедем на рукояти. Окинул взглядом свой отряд. Всё, дальше медлить нельзя, иначе это превратится в фарс.
Амант остановился, когда понял, что Рикс едва стоит на ногах. У того подгибались колени, и он упал бы, если бы не цеплялся за дерево из последних сил.
Амант смотрел.
Они вместе, всем отрядом – почти всем... – пережили тяжёлый прошлый год. Вместе прошли огонь и воду, вместе стояли друг за друга, вместе ликовали после побед и горевали о погибших. Но этот год, его первая половина, выдался спокойнее, и Амант с сожалением вынужден был признать, что этот покой плохо сказался на отряде.
Расслабились. Возгордились, и одновременно разболтались. Кто-то возомнил себя уже господином, и злоупотребляет мнимой господской властью над мирными жителями. Кто-то разленился, кто-то решил, что можно ни в рам не ставить авторитет капитана. Но окончательная победа ещё очень далеко, и врагу разнузданный отряд будет подарком на серебряном блюде. Теперь уже даже Наместник вынужден упоминать в письме нехватку дисциплины!... Это надо исправлять более, чем срочно. Вот прямо сейчас и начнём. Жаль только, что это именно Рикс.
Амант снова протянул руку к Адверу.
- Капитан... – сказал тот так тихо, что это был почти шёпот. – Капитан... – Но всё-таки подал Аманту оставшиеся четыре прута.
Амант взял их все. Ещё раз внимательно присмотрелся к Риксу. Воды бы ему... Он не выдержит. Больше он просто не выстоит.
- Адвер, - тот вздрогнул от тона, - придержи. – И продолжал смотреть на Рикса, делая вид, что не заметил, как Адвер уставился на него, будто не веря своим ушам. Не поворачивая головы, тихо спросил: - Повторить?
Адвер тут же подобрался, шагнул к Риксу, встал с другой стороны дерева, обхватил Рикса сгибом локтя за шею и прижал к стволу – одновременно и обнимая, и удерживая на ногах. Он сможет, подумал, и если у него нет сил, то у меня должны быть силы за него.
- Ещё двадцать сверху, - твёрдым голосом объявил Амант. – Исключительно потому, что нам приходится опять возвращаться к тому же самому вопросу.
Адвер пристроился на полу рядом с лежанкой и протирал смоченной разбавленным самогоном тряпицей вспухшие кровоточащие ссадины на спине Рикса, не обращая внимания на проклятия, который тот, зажмурившись, ворчал себе под нос.
- Всё тебе неймётся. Могу поспорить на что угодно, что там опять была замешана какая-то девчонка!
- И? – буркнул Рикс.
- Одни проблемы из-за них! И что ты в них находишь?
Рикс в недоумении распахнул глаза и уставился на друга. Тот действительно это спросил?
- Нет, я всё понимаю, девчонки классные, - продолжал Адвер, - но не все же подряд! Уж я из-за них на прутья зарабатывать точно не собираюсь. Разве что... из-за одной... – на его лице промелькнуло такое мечтательное выражение, что Рикс даже приподнял голову. Правда, это движение было сейчас явно лишним, но любопытство оказалось сильнее. Тем более, что лицо друга тут же помрачнело.
- Ну-ка, ну-ка – какой?
- Ладно, - вздохнул Адвер, опять смачивая тряпицу раствором из бутылки, - слушай.
------------------------------------------------
...Нет, не сумерки это, что погрузили комнату в зыбкий полумрак; это задёрнутые занавески, это плотно прикрытая дверь скрывают что-то от чужих глаз. И не что-то, а кого-то – два силуэта сплелись в нежных объятьях, мальчик и девочка прильнули друг к другу, но если бы пригляделся случайный зритель, то сразу заметил бы – не мальчик и девочка, а вполне себе уже юноша и девушка уединились в полутёмной комнате, и руки их так же смелы, как осторожны, а губы горячи не по-детски, и шепчут друг другу совсем взрослые слова, когда размыкаются на мгновение. Ничего вокруг не видят они и не слышат, кроме друг друга; слишком долго они ждали этого часа, слишком редко выпадает шанс, слишком много всегда зорких глаз и чутких ушей, нельзя им, нельзя выдать себя, но тем слаще уединение, тем острее то, что они дарят друг другу.
Дверь распахнулась внезапно, грохнула в стену, потом обратно в косяк, занавески отдёрнуты гневной рукой, и два силуэта распались, тщетно пытаясь прикрыться одеялом, проглатывая испуганный вскрик.
- Ах вы, демонята!!!
Грозная фигура Менда, Наместника Клана Изумруда, возвысилась над ними, закрыла собой потолок.
- Поганцы вы мелкие, кровоблудом занимаетесь? Долго я вас подозревал, да не надеялся поймать на горяченьком. Что ж, теперь вам несдобровать! Сегодня же Глава обо всём узнает. И рады будете, если вас к нему через весь посёлок не протащу, как есть, голышом! Это так же верно, как то, что меня зовут Менд!
С наслаждением Наместник наблюдал, как эти двое, прижавшись друг к другу, в ужасе таращились на него. Знают, что страшный грех совершили – да и если не сделали ещё, то явно собирались – и ничто теперь не упасёт их от кары. Впрочем, тут есть разные варианты... деваться им всё равно некуда.
- Менд... Старший... – это юноша, он обнял девушку, прижал к себе, да и собой бы закрыл, если бы смог.
- Поздно, - отрезал Наместник. – Сами знаете, что вас ждёт. Вы искупите позор, нанесённый Клану, которому и так нелегко!
Девушка съёжилась, глаза её заблестели, но она ещё не до конца понимала – а юноша застыл с посеревшим лицом. Он знал. Знал, что они оба в ловушке, из которой нет выхода.
А это уже его, Менда, такой редкий шанс!
- Впрочем, я могу простить на первый раз, - продолжил он, глядя только на юношу – тот наверняка будет сговорчивее, понимает же, к чему дело идёт, - мы можем решить это между нами. Как Наместник, я имею право покарать вас сам, и тогда никто не узнает. Молчите, как рыбы, что я вас наказал, и как именно, тогда и я буду молчать. Но, если замечу вас ещё раз – пеняйте на себя.
О, как прекрасно было наблюдать за ними, скрючившимися в углу кровати, держащимися друг за друга от страха! Он дал им ещё время, пусть проникнутся, пусть представят во всех подробностях своё ближайшее и дальнейшее будущее! И потом, когда на лицах их появилось отчаяние, задал вопрос:
- Ну? Я – или Клан?
И уже знал, что девушка, будто проглотившая язык, ничего не ответит, а юноша выдавил:
- Ты, Старший. Накажи нас сам, как хочешь, только не говори никому!
- Что ж, отлично. Надеюсь, это пойдёт вам на пользу. Быстро легли на живот, рядом! Раз дури у вас в башке и в другом месте много, как у детей малых, то и наказание будет такое же. В ваших же интересах – чай, никто не узнает да не поинтересуется, за что наказали, если не будете перед другими без штанов разгуливать да поротыми задницами щеголять!
То-то же, подумал Менд, глядя на вытянувшихся на кровати обнажённых подростков, и никуда они не денутся, и сами это прекрасно понимают. Не поможет им охватившая обоих дрожь, как миленькие повернулись и легли на кровать, немую свидетельницу их греха. Что же, посмотрим, сможете ли вы сейчас молчать под ремнём – я-то буду, как обещал, но если вы тут визг поднимете, то и через закрытую дверь кто-то может услышать, и тогда сами будете виноваты. Струсили оба перед тем, что их ожидало бы, выплыви кощунство наружу, решили согласиться, и правильно – дурные, но умненькие. Из таких толк выйдет, понимают, что им же лучше будет, хоть и себя не помнят от страха. Ишь, придвинулись друг к другу, будто это им поможет, да ведь наоборот – каждый будет не только свой удар ощущать, но и другого тоже, а это ведь и похуже выйдет. Милашки.
Медленно, растягивая время, внимательно следя за каждым движением лежащих рядышком тел, Менд расстегнул пряжку с тиснёным ромбом и вытянул из шлёвок штанов тяжёлый кожаный ремень. Шагнул ближе и встал у кровати, на нужном уровне, как раз посередине между изголовьем и изножьем. Оба зыркнули на него и тут же опять спрятали лица, уткнувшись в одну свою руку, а другими сцепившись вместе. Ну, пусть, если думают, что им от этого будет легче.
Парнишка лежал ближе к краю и к Менду, девчонка – у стены. И хорошо, так ему больше достанется, чем ей, и правильно – он и старше на три года, голова должна уже работать, ан нет, одна дурь в ней, а мозги – в другом месте, тем местом и думает. Вот сейчас и сделаем так, что штаны снимать им не скоро опять захочется, оно безопаснее будет. А она наверняка, когда сама проревётся, примется любовничка утешать – ну и ладно, главное, чтоб на глаза больше не попадались. А что утешение их теперь – лишь за ручки подержаться, а другое – ни-ни, небось, поймут. Вряд ли рискнут ещё раз попасться после сегодняшнего, ведь не ремень их тогда ждать будет, ох, не ремень...
Менд глубоко вдохнул, сложил длинный ремень пополам, замахнулся и хлестнул от души, с силой, с оттяжкой, и сразу же продолжил, не останавливаясь, попадая то по одному, то по другому, хлестал, не обращая внимания на их извивающиеся тела, дёргающиеся ноги и приглушённые одеялом писки. Они сжимались под ударами, выгибались, то пытаясь уползти куда-то в сторону – а некуда было на узкой кровати, с одной стороны стена, с другой мощные ноги Менда – но даже и не думали прикрываться, понимали, что тогда будет ещё хуже. Каждый суровый удар выбивал из них всхлипы, тонущие в одеяле, но они не кричали и не плакали навзрыд – знали, что снаружи это будет слышно гораздо лучше, чем смачные хлопки тяжёлого ремня. Что ж, щенки, думал Менд, раз за разом впечатывая ремень в уже покрытые вспухшими полосами, потемневшие зады нарушителей – лучше вам сегодня на людях не показываться, чтобы не пришлось объяснять свои зарёванные физиономии. Зато будет что вспомнить, если ещё раз задумаете друг перед другом штаны снять.
Менд остановился лишь тогда, когда всхлипы и постанывания бедокуров перешли в тихий скулёж. Он перевёл дух, опустил ремень, потом обстоятельно вдел его обратно в шлёвки. Некоторое время понаблюдал за двоими, крепко держащимися за руки, притиснувшимися друг к другу, прячущими лица от него. Дал им эти минуты – он же не зверь какой, но запрет есть запрет. А сейчас ему очень нужно было остаться одному.
- Быстро встали, оделись, и чтоб я вас вместе больше не видел!
------------------------------------------------
Когда Адвер закончил, Рикс ещё долго молчал, не зная, что ответить. История была такой дикой, невероятной, невозможной, что казалась чистейшей выдумкой хитрого и словоохотливого рассказчика. Но почему-то Рикс не сомневался. Адверу он сразу же, безоговорочно, поверил.
- А потом что было?
- А потом – ничего, - вздохнул тот. – И не кровная мы друг другу родня вовсе, даже близко нет! Мы проверяли, правда! Всё чисто, это только дурацкий обычай! Но больше мы не рискнули, даже и не говорили вдвоём, только при других, а вскоре меня сюда направили.
- Как её звать-то хоть?
Лицо Адвера опять засветилось нескрываемым счастьем.
- Прота.
Менд mendosus ошибочный, извращённый, порочный, уродливый
.
