Происшествие в декабре
Добавлено: Вт янв 04, 2022 3:55 pm
– Дружище, с опережением живешь? Декабрь только начался, а ты уже Новый год встречаешь?
Смех. Несколько темных фигур подошли, окружили, засверкали маленькими огоньками.
– Эй, мужик!
Советник затравленно огляделся: кого здесь называют мужиком?
– Эй, мужик у стены!
А вот это уже беда: у стены только он один. Боги-не-оставляйте-меня! «Заклятие от бесов! Вспомнить заклятие от бесов!» – пришла в голову спасительная мысль, но память отказалась ей подчиниться.
– Не, ребя, это он типа на Хэллоуин собрался – ишь хитон какой нацепил, прям маг средневековый, ржунимагу!
– Ну ты и чудик, какой сейчас Хэллоуин: декабрь на дворе!
К советнику приблизилась пожилая матрона:
– Касатик, замерз ведь, поди. Где у тебя дом-то?
Вспомнив о доме, советник затрясся в немых рыданиях.
– У него судороги, ребя, надо скорую вызывать!
– … спасателей…
– … бригаду из дурки…
Крутой замес из смеха, оханья, возгласов, вспышек маленьких огоньков, и отовсюду – неопределяемые слова «тик-ток», «ютуб», «видос».
Оглушенный страхом, советник прошиб толпу своим уже изрядно замерзшим телом и понесся по этому бесовскому миру – сквозь снег, сверкание, грохот, тьму. Бесконечное темное ущелье, по которому он мчался, было стиснуто с обеих сторон прямоугольными горами, и они переливались разноцветными огнями, вспыхивали яркими красками живых картин. Мимо них двумя потоками – с жёлтыми и красными фонарями – двигались без лошадей или быков повозки разных форм. Полы длинной туники мешали бежать, развевающийся плащ вздувался, словно парус. Несколько раз советник врезался в людей, идущих ему навстречу, и они – кто со смехом, кто с ругательством, но все с удивлением – уступали ему дорогу. Один раз чуть не влетел в дерево, на котором сияло множество зеленых светлячков.
Запыхавшись и согревшись, советник прислонился к одной из гладких стен, как вдруг напротив нее что-то вспыхнуло в огромном кубе – и понеслись живые картины серых, рыжих, белых, черных бесовских отродий – котов. Коты нагло ухмылялись, пожирали растения, рвали бумагу, учиняли бедлам и устраивались в немыслимых местах и всевозможных позах. «Смешные котики», «Котики рулят», «Стоит завести кота – и жизнь никогда уже не будет прежней», «Это попка кота - милее сегодня вы уже ничего не увидите», «Как набраться смелости и рассказать коту, что он живёт у меня, а не я у него?».
«О боги, эти бесы успели покорить подлунный мир!» – возопил внутренний голос советника, но люди останавливались у живых картин, смеялись и беззаботно шли дальше. «Опомнитесь! Опомни…», – не успел внутренний голос закончить воззвание, как стайка детей с возгласами «Дед Мороз! Дед Мороз!» ринулась к советнику, и самым разумным ему показалось опять броситься в бега.
Искрящиеся снежинки вихрем неслись навстречу, на одном из поворотов ему громко сообщили, что «ждать уже недолго, скоро будет ёлка», а он всё бежал, пока не услышал сзади звонкий голос:
– Погодите, гражданин волшебник! Волшебник Мерлин, да погодите же вы!
Не сразу вспомнив, что Мерлин – это он, советник резко остановился, и тут же в него со всего разбега влепился запыхавшийся юнец.
– Ух ты, вы – настоящий? Живой?! – округлив и без того круглые глаза, выпалил мальчишка лет двенадцати.
– А на что похоже?
– Ух ты, и говорите на русском?!
– И еще на двадцати трех языках. Скажи мне лучше, неумный отрок, где я?
– В Ёбурге, то есть в Екате.
Вспоминая названия всех городов подлунного мира, советник запереживал по-настоящему. А мальчишка тем временем затараторил, беспардонно хватая его за край плаща и увлекая за собой:
– Простите, вы же ничего еще не знаете, я вам объясню. Пойдемте домой, тут не очень далеко. Вы должны были прямо в квартире появиться, а вы во дворе – промашка, недолёт.
Осмыслив из всей тирады лишь магическое слово «домой», советник уже не сопротивлялся. Поднявшись куда-то вверх в душном, полутемном сундуке, Мерлин вошел вслед за мальчишкой в помещение, которое тот назвал «домом». Четыре соединенных длинным коридором чулана вряд ли можно было так назвать, но советник из вежливости промолчал, в конце концов главное сейчас было узнать, кто наложил на него бесовское заклятие и как от него быстрее избавиться.
– Я Сашка, – назвался мальчишка, скинув часть неизвестной советнику одежды. – У меня предки в командировке, и мы с Лёхой решили проверить одну штуку – вызвать волшебника, но как только сработало, он взял и драпанул. Ссыкло. Сам, говорит, придумал, сам и старикана своего ищи.
«Старикан» нервно перебирал четки и буравил Сашку острым взглядом.
– Как ты это сделал, глупый отрок? – взревел советник, уже не находя возможности сдерживаться.
На Сашку гнев средневекового попаданца возымел должное воздействие, и он быстро залепетал, открывая твердые страницы тут же засветившейся от его прикосновений книги.
– Ну вот, загуглил, как вызвать мага. Вот, сами посмотрите – первая же ссылка!
– Крэкс-пэкс… – начал читать советник, нагнувшись над книгой, так что седая борода легла на кнопки с буквами.
– Там еще продолжение: рише-раше-рэкс, – подсказал Сашка, заглядывая через плечо застывшего от изумления мага.
– Боги! И так – можно – вызвать – меня – из 530го года?! Из Англии?!
Мальчишка испугался не на шутку, захлопал глазами, засопел, так что Мерлин заставил себя уже тише спросить:
– Но как ты узнал обо мне? Хотя это как раз и неудивительно: кто же не знает про Мерлина – советника короля Артура?
– Я не знаю, – честно признался Сашка. – Вот здесь только прочитал, тут про всех магов и волшебников.
Он кивнул в сторону лежащей на столе книги «Энциклопедия юного волшебника».
– Мне Лёха ее дал, – увидев вылезающие на лоб глаза советника, Сашка опять подозрительно захлюпал покрасневшим носом.
Мерлин в изнеможении опустился на стул. Он чувствовал, что мир, где советника короля можно вызвать обычным «крэкс-пэкс», абсолютно недоступен его пониманию. Одно было очевидно: раз мальчишка смог призвать его сюда, значит, он же должен с помощью светящейся магической книги отправить обратно.
– Волшебник… гражданин волшебник … – Мерлин почувствовал на плече легкое прикосновение.
– Называй меня «сэр», неумный отрок.
– Сэр волшебник, не расстраивайтесь вы так, сейчас я загуглю «Как отослать волшебника назад» – и будет чики-поки.
Пальцы мальчишки быстро забегали по костяшкам с буквами. Потом забегали снова. И еще. По мере этих повторов его лицо принимало все более растерянное выражение.
– Ничего нет. Полный голяк. Видимо, никто не отсылал волшебников назад.
– Ооооо! – раздался стон с оттенками отчаяния. – Сделай что-нибудь, несносный отрок! Я не хочу навечно оставаться в вашем мире!
Долговязая фигура сидящего на стуле Мерлина бессильно согнулась, длинная борода коснулась пола.
– Сэр волшебник, – в голосе Сашки прозвучала искренняя жалость, – а может, вы попробуете поколдовать? Вы ведь великий маг, повелитель бурь и молний, вы можете принимать облик любого из лесных зверей.
– Какой «облик», каких «зверей», какой «повелитель»?! Я лишь советник короля Артура, который никогда к моим советам не прислушивался!
В голосе Мерлина зазвенела слеза, и Сашка бросился на кухню. Минут пять оттуда доносились звон, шум и возгласы досады, потом он появился – довольный и сияющий.
– Сэр волшебник, может, бутер с колбасой?
– Какой колбасой? – машинально спросил Мерлин, погруженный в свои горестные мысли.
– Черкизовской.
Посмотрев на розовый кружок, Мерлин осторожно взял с блюдечка только кусок сухого хлеба. Кружок, однако, долго там не пролежал: мохнатая черная лапа, выпустив когти, ловко зацепила его, но тут же исчезла, вспугнутая воплем советника:
– И здесь эти бесы!
– Нет-нет, сэр волшебник! Это кот, наш кот Черныш! – и, приманивая колбасой, Сашка закрыл кота в одном из чуланов.
Подкрепившись ржаной корочкой, советник почувствовал возвращение способности мыслить и, схватив за рукав вернувшегося мальчишку, подтащил его к магической книге.
– Я хочу поговорить с ней! – в глазах советника горела решимость, и Сашка, не задавая лишних вопросов и чувствуя благоговейный трепет, нажал на какие-то буквы.
– Вот, сэр волшебник, говорите.
– О мудрая книга!
– Бонжур, – раздался приятный женский голос.
– Дева Озера?! О дивная Дева Озера, приветствую тебя!
– Давайте поговорим, – последовал спокойный ответ на пафосное приветствие советника.
– Это Алиса, сэр волшебник, – попытался вмешаться Сашка, но, увидев гневное лицо советника, тут же замолчал.
– О Дева Озера, как мне попасть обратно в Камелот ко двору доблестного короля Артура и королевы Гвиневеры?
– Ищу ответ.
Молчание.
– Зависла, – предположил мальчишка и тут же, уже сам в отчаянии, выкрикнул: – Алиса, блин же ну тебя, перенеси туда, где…
Но фразу завершил уже советник:
– … выдрать бы тебя, Сашка, за все твои проделки!
Вспышка – вихрь – полет – «Ой, мама!» – круг – спираль – наклон – посадка!
Темнота, в которой оказался вдруг Сашка, казалась еще гуще после вихревого сияния разноцветных огней. Вытянув для верности руку, он неуверенно сделал шаг, но, споткнувшись обо что-то деревянное, тяжелое, оказался на полу. Руки нашарили туго перевитые нитками тряпичные коврики, перед глазами, понемногу привыкавшими к темени, проявлялись широкие лавки у стен, массивный стол, покрытый вышитой скатертью. На стенах – буфет, полки с глиняными горшками и кастрюлями, допотопная потрепанная одежда, висящая на вбитых в стены гвоздях.
«Я в музее», – только успел подумать Сашка, как тут же вздрогнул от неожиданно прозвучавшего из темноты мальчишеского голоса:
– Садись на топчан, зябко ведь на полу-то.
Обернувшись, Сашка увидел сидящего на широком деревянном настиле мальчика лет восьми.
– Ты кто? – почему-то шепотом спросил Сашка, все еще не поднимаясь с пола, который казался ему более устойчивым, чем все, что его окружало.
– Алеша, брат твой.
– А-ле-ша? Брат? – Сашка уже не сомневался в нереальности происходящего.
Он несколько раз крепко зажмурил и вытаращил глаза, помотал головой, даже ущипнул себя для верности, но сидящий на топчане мальчик так и не исчез.
– Мы где? – Сашка все еще надеялся, что он в одном из тех музеев, где можно трогать все руками, надевать старинную одежду и делать селфи.
– В подклети, где я с мамкой живу. А тебе идти наверх надо, в кухню, - сильно налегая на «о», проговорил «брат».
– А кто у тебя мамка, Алеша?
– Так Варвара Васильевна, кто же ишо, – в голосе мальчика проявилось нескрываемое удивление, но он тут же объяснил себе причину сашкиного беспамятства:
– Ты от страха забыл всё, да?
– А чего мне бояться? – Сашка постарался придать голосу максимальную бодрость и поднялся с пола.
– Сашка! Лексей! – прозвучало откуда-то сверху. – А ну подь на кухню!
Поднимаясь вслед за «братом» по крутой, скрипучей лестнице, Сашка почувствовал, что выражение «на деревянных ногах» имеет и прямой смысл.
«В кухне было темно и тихо, все двери плотно закрыты, за окнами – серая муть осеннего вечера, шорох дождя». На широкой скамье, стоящей посередине, сидел нахмуренный парень в одежде мастерового, в углу невысокий, сухонький старичок выбирал из ведра с водой длинные прутья, мерял их, складывал один с другим и со свистом размахивал по воздуху.
Старик обернулся к Сашке, пронзил его цепким взглядом, тряхнул рыжей острой бороденкой и спросил не без ехидства:
– Ну, что молчишь-то? Проси давай простить, аль текст не помнишь?
– Вы кто? – пролепетал Сашка, чувствуя исходящую от старика угрозу.
– Кто-кто – конь в пальто! – выпалил вдруг тот задорно, но тут же осекся, крякнул в кулак и продолжил уже по-прежнему степенно:
– Дед твой, Василий Васильевич Каширин. Со знакомством, значицца, внучок. А ты Сашка, сталбыть, Яковов. Ну, давай проси простить-то, помнишь ведь, как в книжке?
– Нннеет, – ноги Сашки из деревянных превратились в ватные.
– Да и то верно, где тебе помнить, вы ведь, нонешние сашки, не читаете ничего, или фильмами заменяете, или аудиокнижки слушаете, а с них какой толк, перемешается только все в голове. Вот за это сейчас и получишь розгами по голой. Снимай, сталбыть, штаны – и на лавку!
Сашка попятился к печи, не спуская глаз со старикашки из непрочитанной книги, как вдруг откуда-то, заполняя собой все пространство кухни, налетел искристый вихрь, подхватил мальчишку, и, заглушая все звуки, зазвучали, словно колокол, странные слова: «Астралагмус – пел… – пер… – да как же там?»
Что-то заскрежетало – и вмиг огни разлетелись, вновь оставив Сашку в темноте. «Два цепных кобеля рванулись на него, задохнулись от злобы», но тут же кто-то схватил его за рукав, оттащил, потянул по обмерзлой деревянной лестнице наверх.
– Ты кто? – немного опомнившись, спросил Сашка у тащившего его мальчика-подростка.
– Алешка.
– И ты Алешка? Второй? – Сашка тут же понял, как глупо прозвучал его вопрос.
– Так и ты тоже Сашка не первый, одного-то, слышь, уже порют.
И действительно, кто-то наверху «кричал дурным голосом». В горнице «в нос ударило жаром натопленной избы, редькой, водочным духом». У накрытого стола сидели двое, а третий «грузный, в малиновой рубахе распояской, зажав между колен кого-то, хлестал его ремнем по голому заду. Исполосованный, худощавый зад вихлялся, вывертывался. «Ай-ай, тятька!» — визжал тот, кого пороли».
– Еще один Сашка, лупи его заодно! – хрипло засмеялся один из сидевших, поддевая деревянной ложкой квашеную капусту.
Грузный человек обернулся. «Из-под ног его, подхватив порточки, выскочил мальчик» и кинулся в дверь.
– Давай, Данила, вгоняй этим сашкам ума в задние ворота!
Тот, кого назвали Данилой, закатывая повыше рукава малиновой рубахи и обнажая огромные ручища с темной порослью волос, спросил густым басом:
– Ну что, и ты воруешь? И тебя по несколько раз на день пороть надо?
– Ввы ккто? – Сашка попытался справиться с охватившей его дрожью.
– Меньшиковы мы. Данила я, тятька твой.
– Тять-ка?!
–- Ну коли ты Алексашка, то я и есть твой тятька. Не читал «Петра Первого»-то?
Данила-«тятька» трубно засмеялся, показывая крепкие желтые зубы:
– Ну, заголяйся что ль, ремня сейчас получишь за незнание-то.
– Вы не имеете права! Вы – непрограммный!
– А я вот покажу тебе сейчас непрограммного, быстро программным стану!
Даниле хватило двух шагов, чтобы оказаться рядом с Сашкой, ухватить его за шкирку и пригнуть, надавив на шею. Его ручища уже коснулась молнии на джинсах, как искрящийся вихрь – еще сильнее и ярче первого – подхватил мальчишку и закружил в сияющей воронке под оглушительное «Астралагмус – перлас – Ек… – Ёб… – да чтоб!»
И вновь – темнота. С шумом выдохнув задержанный в легких воздух, Сашка уже не удивился, увидев перед собой огненно-рыжего мальчика.
– Алешка! – уверенно сказал Сашка, найдя хоть что-то стабильное в этой постоянной смене вихрей и тьмы.
– Я дворовый человек господ Дубровских, – отказался от «Алешки» мальчик и тут же растворился в темноте.
– Это кто был с тобой, повеса? С кем ты опять связался?
Сашка обернулся на звук повелительного голоса и увидел высокого, дородного мужчину в атласном халате, туго натянувшемся на круглом животе. Рядом – другой, с хмурым лицом, в косоворотке, кепке, фартуке.
Сначала оробев, но потом вспомнив всегда спасавший его яркий вихрь, Сашка пошел в наступление:
– И кто вы на сей раз? Из какой книженции?
Тот, что в халате, не ожидал от мальчишки такой наглости и, сложив руки на животе, весомо проговорил:
– А вот так отдеру тебя сейчас, Саша, розгою, что ты, действительно, своих не узнаешь.
– И кого – своих?
– Папеньку вашего, – вмешался тот, что в фартуке, – Кирилу Петровича Троекурова.
– А, так это «Спокойно, Маша, я Дубровский!» – выпалил Сашка, обрадованный тем, что в этот раз сориентировался на литературной местности.
– «Степан, ступай-ка да срежь мне хорошенькую свежую березовую розгу…» – Кирилу Петровича, по всему, не впечатлили книжные познания Сашки.
– Но вы не имеете права! Я не ваш сын, я другой Саша!
– Конечно, не имею, но я ведь самодур, типичный представитель, – глазом не моргнув возразил самодовольный персонаж.
Тем временем Степан вернулся с длинным, очищенным от листьев и сучков прутом, взрезал им несколько раз воздух и подал Кириле Петровичу. Не успел Сашка опомниться, как сильная рука книжного отца пригнула его, прижала к туловищу, так что щека впечаталась в халатный атлас. Степан сдернул джинсы, не умея обращаться с молниями, отправил к коленям трусы, и Сашка почувствовал холодок ниже спины.
– Папенька, – вдруг выдавил он и тут же взвизгнул, ощутив после короткого свиста резкую боль.
И вновь свист – и врезается прут, вышибая из легких воздух, ошпаривая горячей болью. Сашка кричал, вывертывался, пытался рухнуть вниз, зарыть пылающую попу в прохладную траву, которая – ну вот же она, рядом. Но его крепко держали и пороли, пороли, пороли.
Когда, измучившись, в слезах и соплях, он сжался после очередного свиста, невидимая вихревая сила вдруг вырвала его из тисков Кирилы Петровича, подняла, закружив, и оглушила спасительным: «Астралагмус – перлас – ЁбургЕкат!»
– Получилось! Получилось! – первое, что услышал Сашка, вынырнув из сияющего вихря и – радость! – приземлившись в своей квартире.
Оглушенный всем случившимся, потирая ноющую попу и поспешно надевая джинсы, мальчишка не мог выговорить ни слова и лишь ошарашенно озирался.
А посмотреть было на что! Мерлин – в одной тунике, лихо подпоясанной проводом от зарядника, – прыгал посреди комнаты, подняв над головой, как знамя, «Энциклопедию юного волшебника». Его атласный плащ небрежным комком валялся на диване, и на нем, удобно устроившись и уютно мурча, Черныш дожевывал очередной кусок черкизовской.
– Получилось! Эта великая книга помогла мне вернуть тебя, отрок!
Советник подскочил к Сашке, осторожно дотронулся до него, словно проверяя, не видение ли он.
– О, я действительно могучий волшебник, ты был прав, умный отрок, прав!
С этими словами Мерлин схватил Сашку в охапку и попытался усадить вместе с собой на диван, тыча пальцем в страницу книги.
– Вот здесь написано, как я могу колдовать. Я все запомнил и теперь докажу королю Артуру и всем, кто потешался надо мной, что я великий маг, повелитель бурь и молний, что я адепт… хотя нет, адепт – это кто-то другой … ну не важно.
Мерлин отложил книгу и наконец заметил, что Сашка все еще молча стоит.
– Что с тобой, умный отрок?
– Производственная травма, – Сашка снова притронулся к заду, который недавно пылал под розгой, – но я так рад, что вы все-таки волшебник, сэр! Вы даже не представляете, как я рад!
– Ну вот и чудненько, – Мерлин опять вскочил, подлетел к открытому, как прежде, ноутбуку, уверенно коснулся клавы, будто делал это всю жизнь. – Сейчас займусь своей отправкой в Камелот – и будет чики-поки!
Мерлин осторожно освободил от кота свой плащ, завернулся в него и торжественно воззвал к кому-то во вселенной:
– О Дева Озера!
– Давайте поговорим, – отреагировала вселенная спокойным голосом Алисы.
– Астралагмус – перлас – Камелот!
Вспышка – вихрь – сиянье – сфера – вдруг – не стало – никого!
Долго еще Сашка в благоговейном восторге от присутствия магии не мог сдвинуться с места и все смотрел на танцующие в воздухе огни. Там, где только что стоял советник, скрючился на полу лишь провод от зарядника. Вдруг экран ноутбука засветился неистово синим, и приятный женский голос с грустью произнес:
– Прощай, мой волшебник!
Смех. Несколько темных фигур подошли, окружили, засверкали маленькими огоньками.
– Эй, мужик!
Советник затравленно огляделся: кого здесь называют мужиком?
– Эй, мужик у стены!
А вот это уже беда: у стены только он один. Боги-не-оставляйте-меня! «Заклятие от бесов! Вспомнить заклятие от бесов!» – пришла в голову спасительная мысль, но память отказалась ей подчиниться.
– Не, ребя, это он типа на Хэллоуин собрался – ишь хитон какой нацепил, прям маг средневековый, ржунимагу!
– Ну ты и чудик, какой сейчас Хэллоуин: декабрь на дворе!
К советнику приблизилась пожилая матрона:
– Касатик, замерз ведь, поди. Где у тебя дом-то?
Вспомнив о доме, советник затрясся в немых рыданиях.
– У него судороги, ребя, надо скорую вызывать!
– … спасателей…
– … бригаду из дурки…
Крутой замес из смеха, оханья, возгласов, вспышек маленьких огоньков, и отовсюду – неопределяемые слова «тик-ток», «ютуб», «видос».
Оглушенный страхом, советник прошиб толпу своим уже изрядно замерзшим телом и понесся по этому бесовскому миру – сквозь снег, сверкание, грохот, тьму. Бесконечное темное ущелье, по которому он мчался, было стиснуто с обеих сторон прямоугольными горами, и они переливались разноцветными огнями, вспыхивали яркими красками живых картин. Мимо них двумя потоками – с жёлтыми и красными фонарями – двигались без лошадей или быков повозки разных форм. Полы длинной туники мешали бежать, развевающийся плащ вздувался, словно парус. Несколько раз советник врезался в людей, идущих ему навстречу, и они – кто со смехом, кто с ругательством, но все с удивлением – уступали ему дорогу. Один раз чуть не влетел в дерево, на котором сияло множество зеленых светлячков.
Запыхавшись и согревшись, советник прислонился к одной из гладких стен, как вдруг напротив нее что-то вспыхнуло в огромном кубе – и понеслись живые картины серых, рыжих, белых, черных бесовских отродий – котов. Коты нагло ухмылялись, пожирали растения, рвали бумагу, учиняли бедлам и устраивались в немыслимых местах и всевозможных позах. «Смешные котики», «Котики рулят», «Стоит завести кота – и жизнь никогда уже не будет прежней», «Это попка кота - милее сегодня вы уже ничего не увидите», «Как набраться смелости и рассказать коту, что он живёт у меня, а не я у него?».
«О боги, эти бесы успели покорить подлунный мир!» – возопил внутренний голос советника, но люди останавливались у живых картин, смеялись и беззаботно шли дальше. «Опомнитесь! Опомни…», – не успел внутренний голос закончить воззвание, как стайка детей с возгласами «Дед Мороз! Дед Мороз!» ринулась к советнику, и самым разумным ему показалось опять броситься в бега.
Искрящиеся снежинки вихрем неслись навстречу, на одном из поворотов ему громко сообщили, что «ждать уже недолго, скоро будет ёлка», а он всё бежал, пока не услышал сзади звонкий голос:
– Погодите, гражданин волшебник! Волшебник Мерлин, да погодите же вы!
Не сразу вспомнив, что Мерлин – это он, советник резко остановился, и тут же в него со всего разбега влепился запыхавшийся юнец.
– Ух ты, вы – настоящий? Живой?! – округлив и без того круглые глаза, выпалил мальчишка лет двенадцати.
– А на что похоже?
– Ух ты, и говорите на русском?!
– И еще на двадцати трех языках. Скажи мне лучше, неумный отрок, где я?
– В Ёбурге, то есть в Екате.
Вспоминая названия всех городов подлунного мира, советник запереживал по-настоящему. А мальчишка тем временем затараторил, беспардонно хватая его за край плаща и увлекая за собой:
– Простите, вы же ничего еще не знаете, я вам объясню. Пойдемте домой, тут не очень далеко. Вы должны были прямо в квартире появиться, а вы во дворе – промашка, недолёт.
Осмыслив из всей тирады лишь магическое слово «домой», советник уже не сопротивлялся. Поднявшись куда-то вверх в душном, полутемном сундуке, Мерлин вошел вслед за мальчишкой в помещение, которое тот назвал «домом». Четыре соединенных длинным коридором чулана вряд ли можно было так назвать, но советник из вежливости промолчал, в конце концов главное сейчас было узнать, кто наложил на него бесовское заклятие и как от него быстрее избавиться.
– Я Сашка, – назвался мальчишка, скинув часть неизвестной советнику одежды. – У меня предки в командировке, и мы с Лёхой решили проверить одну штуку – вызвать волшебника, но как только сработало, он взял и драпанул. Ссыкло. Сам, говорит, придумал, сам и старикана своего ищи.
«Старикан» нервно перебирал четки и буравил Сашку острым взглядом.
– Как ты это сделал, глупый отрок? – взревел советник, уже не находя возможности сдерживаться.
На Сашку гнев средневекового попаданца возымел должное воздействие, и он быстро залепетал, открывая твердые страницы тут же засветившейся от его прикосновений книги.
– Ну вот, загуглил, как вызвать мага. Вот, сами посмотрите – первая же ссылка!
– Крэкс-пэкс… – начал читать советник, нагнувшись над книгой, так что седая борода легла на кнопки с буквами.
– Там еще продолжение: рише-раше-рэкс, – подсказал Сашка, заглядывая через плечо застывшего от изумления мага.
– Боги! И так – можно – вызвать – меня – из 530го года?! Из Англии?!
Мальчишка испугался не на шутку, захлопал глазами, засопел, так что Мерлин заставил себя уже тише спросить:
– Но как ты узнал обо мне? Хотя это как раз и неудивительно: кто же не знает про Мерлина – советника короля Артура?
– Я не знаю, – честно признался Сашка. – Вот здесь только прочитал, тут про всех магов и волшебников.
Он кивнул в сторону лежащей на столе книги «Энциклопедия юного волшебника».
– Мне Лёха ее дал, – увидев вылезающие на лоб глаза советника, Сашка опять подозрительно захлюпал покрасневшим носом.
Мерлин в изнеможении опустился на стул. Он чувствовал, что мир, где советника короля можно вызвать обычным «крэкс-пэкс», абсолютно недоступен его пониманию. Одно было очевидно: раз мальчишка смог призвать его сюда, значит, он же должен с помощью светящейся магической книги отправить обратно.
– Волшебник… гражданин волшебник … – Мерлин почувствовал на плече легкое прикосновение.
– Называй меня «сэр», неумный отрок.
– Сэр волшебник, не расстраивайтесь вы так, сейчас я загуглю «Как отослать волшебника назад» – и будет чики-поки.
Пальцы мальчишки быстро забегали по костяшкам с буквами. Потом забегали снова. И еще. По мере этих повторов его лицо принимало все более растерянное выражение.
– Ничего нет. Полный голяк. Видимо, никто не отсылал волшебников назад.
– Ооооо! – раздался стон с оттенками отчаяния. – Сделай что-нибудь, несносный отрок! Я не хочу навечно оставаться в вашем мире!
Долговязая фигура сидящего на стуле Мерлина бессильно согнулась, длинная борода коснулась пола.
– Сэр волшебник, – в голосе Сашки прозвучала искренняя жалость, – а может, вы попробуете поколдовать? Вы ведь великий маг, повелитель бурь и молний, вы можете принимать облик любого из лесных зверей.
– Какой «облик», каких «зверей», какой «повелитель»?! Я лишь советник короля Артура, который никогда к моим советам не прислушивался!
В голосе Мерлина зазвенела слеза, и Сашка бросился на кухню. Минут пять оттуда доносились звон, шум и возгласы досады, потом он появился – довольный и сияющий.
– Сэр волшебник, может, бутер с колбасой?
– Какой колбасой? – машинально спросил Мерлин, погруженный в свои горестные мысли.
– Черкизовской.
Посмотрев на розовый кружок, Мерлин осторожно взял с блюдечка только кусок сухого хлеба. Кружок, однако, долго там не пролежал: мохнатая черная лапа, выпустив когти, ловко зацепила его, но тут же исчезла, вспугнутая воплем советника:
– И здесь эти бесы!
– Нет-нет, сэр волшебник! Это кот, наш кот Черныш! – и, приманивая колбасой, Сашка закрыл кота в одном из чуланов.
Подкрепившись ржаной корочкой, советник почувствовал возвращение способности мыслить и, схватив за рукав вернувшегося мальчишку, подтащил его к магической книге.
– Я хочу поговорить с ней! – в глазах советника горела решимость, и Сашка, не задавая лишних вопросов и чувствуя благоговейный трепет, нажал на какие-то буквы.
– Вот, сэр волшебник, говорите.
– О мудрая книга!
– Бонжур, – раздался приятный женский голос.
– Дева Озера?! О дивная Дева Озера, приветствую тебя!
– Давайте поговорим, – последовал спокойный ответ на пафосное приветствие советника.
– Это Алиса, сэр волшебник, – попытался вмешаться Сашка, но, увидев гневное лицо советника, тут же замолчал.
– О Дева Озера, как мне попасть обратно в Камелот ко двору доблестного короля Артура и королевы Гвиневеры?
– Ищу ответ.
Молчание.
– Зависла, – предположил мальчишка и тут же, уже сам в отчаянии, выкрикнул: – Алиса, блин же ну тебя, перенеси туда, где…
Но фразу завершил уже советник:
– … выдрать бы тебя, Сашка, за все твои проделки!
Вспышка – вихрь – полет – «Ой, мама!» – круг – спираль – наклон – посадка!
Темнота, в которой оказался вдруг Сашка, казалась еще гуще после вихревого сияния разноцветных огней. Вытянув для верности руку, он неуверенно сделал шаг, но, споткнувшись обо что-то деревянное, тяжелое, оказался на полу. Руки нашарили туго перевитые нитками тряпичные коврики, перед глазами, понемногу привыкавшими к темени, проявлялись широкие лавки у стен, массивный стол, покрытый вышитой скатертью. На стенах – буфет, полки с глиняными горшками и кастрюлями, допотопная потрепанная одежда, висящая на вбитых в стены гвоздях.
«Я в музее», – только успел подумать Сашка, как тут же вздрогнул от неожиданно прозвучавшего из темноты мальчишеского голоса:
– Садись на топчан, зябко ведь на полу-то.
Обернувшись, Сашка увидел сидящего на широком деревянном настиле мальчика лет восьми.
– Ты кто? – почему-то шепотом спросил Сашка, все еще не поднимаясь с пола, который казался ему более устойчивым, чем все, что его окружало.
– Алеша, брат твой.
– А-ле-ша? Брат? – Сашка уже не сомневался в нереальности происходящего.
Он несколько раз крепко зажмурил и вытаращил глаза, помотал головой, даже ущипнул себя для верности, но сидящий на топчане мальчик так и не исчез.
– Мы где? – Сашка все еще надеялся, что он в одном из тех музеев, где можно трогать все руками, надевать старинную одежду и делать селфи.
– В подклети, где я с мамкой живу. А тебе идти наверх надо, в кухню, - сильно налегая на «о», проговорил «брат».
– А кто у тебя мамка, Алеша?
– Так Варвара Васильевна, кто же ишо, – в голосе мальчика проявилось нескрываемое удивление, но он тут же объяснил себе причину сашкиного беспамятства:
– Ты от страха забыл всё, да?
– А чего мне бояться? – Сашка постарался придать голосу максимальную бодрость и поднялся с пола.
– Сашка! Лексей! – прозвучало откуда-то сверху. – А ну подь на кухню!
Поднимаясь вслед за «братом» по крутой, скрипучей лестнице, Сашка почувствовал, что выражение «на деревянных ногах» имеет и прямой смысл.
«В кухне было темно и тихо, все двери плотно закрыты, за окнами – серая муть осеннего вечера, шорох дождя». На широкой скамье, стоящей посередине, сидел нахмуренный парень в одежде мастерового, в углу невысокий, сухонький старичок выбирал из ведра с водой длинные прутья, мерял их, складывал один с другим и со свистом размахивал по воздуху.
Старик обернулся к Сашке, пронзил его цепким взглядом, тряхнул рыжей острой бороденкой и спросил не без ехидства:
– Ну, что молчишь-то? Проси давай простить, аль текст не помнишь?
– Вы кто? – пролепетал Сашка, чувствуя исходящую от старика угрозу.
– Кто-кто – конь в пальто! – выпалил вдруг тот задорно, но тут же осекся, крякнул в кулак и продолжил уже по-прежнему степенно:
– Дед твой, Василий Васильевич Каширин. Со знакомством, значицца, внучок. А ты Сашка, сталбыть, Яковов. Ну, давай проси простить-то, помнишь ведь, как в книжке?
– Нннеет, – ноги Сашки из деревянных превратились в ватные.
– Да и то верно, где тебе помнить, вы ведь, нонешние сашки, не читаете ничего, или фильмами заменяете, или аудиокнижки слушаете, а с них какой толк, перемешается только все в голове. Вот за это сейчас и получишь розгами по голой. Снимай, сталбыть, штаны – и на лавку!
Сашка попятился к печи, не спуская глаз со старикашки из непрочитанной книги, как вдруг откуда-то, заполняя собой все пространство кухни, налетел искристый вихрь, подхватил мальчишку, и, заглушая все звуки, зазвучали, словно колокол, странные слова: «Астралагмус – пел… – пер… – да как же там?»
Что-то заскрежетало – и вмиг огни разлетелись, вновь оставив Сашку в темноте. «Два цепных кобеля рванулись на него, задохнулись от злобы», но тут же кто-то схватил его за рукав, оттащил, потянул по обмерзлой деревянной лестнице наверх.
– Ты кто? – немного опомнившись, спросил Сашка у тащившего его мальчика-подростка.
– Алешка.
– И ты Алешка? Второй? – Сашка тут же понял, как глупо прозвучал его вопрос.
– Так и ты тоже Сашка не первый, одного-то, слышь, уже порют.
И действительно, кто-то наверху «кричал дурным голосом». В горнице «в нос ударило жаром натопленной избы, редькой, водочным духом». У накрытого стола сидели двое, а третий «грузный, в малиновой рубахе распояской, зажав между колен кого-то, хлестал его ремнем по голому заду. Исполосованный, худощавый зад вихлялся, вывертывался. «Ай-ай, тятька!» — визжал тот, кого пороли».
– Еще один Сашка, лупи его заодно! – хрипло засмеялся один из сидевших, поддевая деревянной ложкой квашеную капусту.
Грузный человек обернулся. «Из-под ног его, подхватив порточки, выскочил мальчик» и кинулся в дверь.
– Давай, Данила, вгоняй этим сашкам ума в задние ворота!
Тот, кого назвали Данилой, закатывая повыше рукава малиновой рубахи и обнажая огромные ручища с темной порослью волос, спросил густым басом:
– Ну что, и ты воруешь? И тебя по несколько раз на день пороть надо?
– Ввы ккто? – Сашка попытался справиться с охватившей его дрожью.
– Меньшиковы мы. Данила я, тятька твой.
– Тять-ка?!
–- Ну коли ты Алексашка, то я и есть твой тятька. Не читал «Петра Первого»-то?
Данила-«тятька» трубно засмеялся, показывая крепкие желтые зубы:
– Ну, заголяйся что ль, ремня сейчас получишь за незнание-то.
– Вы не имеете права! Вы – непрограммный!
– А я вот покажу тебе сейчас непрограммного, быстро программным стану!
Даниле хватило двух шагов, чтобы оказаться рядом с Сашкой, ухватить его за шкирку и пригнуть, надавив на шею. Его ручища уже коснулась молнии на джинсах, как искрящийся вихрь – еще сильнее и ярче первого – подхватил мальчишку и закружил в сияющей воронке под оглушительное «Астралагмус – перлас – Ек… – Ёб… – да чтоб!»
И вновь – темнота. С шумом выдохнув задержанный в легких воздух, Сашка уже не удивился, увидев перед собой огненно-рыжего мальчика.
– Алешка! – уверенно сказал Сашка, найдя хоть что-то стабильное в этой постоянной смене вихрей и тьмы.
– Я дворовый человек господ Дубровских, – отказался от «Алешки» мальчик и тут же растворился в темноте.
– Это кто был с тобой, повеса? С кем ты опять связался?
Сашка обернулся на звук повелительного голоса и увидел высокого, дородного мужчину в атласном халате, туго натянувшемся на круглом животе. Рядом – другой, с хмурым лицом, в косоворотке, кепке, фартуке.
Сначала оробев, но потом вспомнив всегда спасавший его яркий вихрь, Сашка пошел в наступление:
– И кто вы на сей раз? Из какой книженции?
Тот, что в халате, не ожидал от мальчишки такой наглости и, сложив руки на животе, весомо проговорил:
– А вот так отдеру тебя сейчас, Саша, розгою, что ты, действительно, своих не узнаешь.
– И кого – своих?
– Папеньку вашего, – вмешался тот, что в фартуке, – Кирилу Петровича Троекурова.
– А, так это «Спокойно, Маша, я Дубровский!» – выпалил Сашка, обрадованный тем, что в этот раз сориентировался на литературной местности.
– «Степан, ступай-ка да срежь мне хорошенькую свежую березовую розгу…» – Кирилу Петровича, по всему, не впечатлили книжные познания Сашки.
– Но вы не имеете права! Я не ваш сын, я другой Саша!
– Конечно, не имею, но я ведь самодур, типичный представитель, – глазом не моргнув возразил самодовольный персонаж.
Тем временем Степан вернулся с длинным, очищенным от листьев и сучков прутом, взрезал им несколько раз воздух и подал Кириле Петровичу. Не успел Сашка опомниться, как сильная рука книжного отца пригнула его, прижала к туловищу, так что щека впечаталась в халатный атлас. Степан сдернул джинсы, не умея обращаться с молниями, отправил к коленям трусы, и Сашка почувствовал холодок ниже спины.
– Папенька, – вдруг выдавил он и тут же взвизгнул, ощутив после короткого свиста резкую боль.
И вновь свист – и врезается прут, вышибая из легких воздух, ошпаривая горячей болью. Сашка кричал, вывертывался, пытался рухнуть вниз, зарыть пылающую попу в прохладную траву, которая – ну вот же она, рядом. Но его крепко держали и пороли, пороли, пороли.
Когда, измучившись, в слезах и соплях, он сжался после очередного свиста, невидимая вихревая сила вдруг вырвала его из тисков Кирилы Петровича, подняла, закружив, и оглушила спасительным: «Астралагмус – перлас – ЁбургЕкат!»
– Получилось! Получилось! – первое, что услышал Сашка, вынырнув из сияющего вихря и – радость! – приземлившись в своей квартире.
Оглушенный всем случившимся, потирая ноющую попу и поспешно надевая джинсы, мальчишка не мог выговорить ни слова и лишь ошарашенно озирался.
А посмотреть было на что! Мерлин – в одной тунике, лихо подпоясанной проводом от зарядника, – прыгал посреди комнаты, подняв над головой, как знамя, «Энциклопедию юного волшебника». Его атласный плащ небрежным комком валялся на диване, и на нем, удобно устроившись и уютно мурча, Черныш дожевывал очередной кусок черкизовской.
– Получилось! Эта великая книга помогла мне вернуть тебя, отрок!
Советник подскочил к Сашке, осторожно дотронулся до него, словно проверяя, не видение ли он.
– О, я действительно могучий волшебник, ты был прав, умный отрок, прав!
С этими словами Мерлин схватил Сашку в охапку и попытался усадить вместе с собой на диван, тыча пальцем в страницу книги.
– Вот здесь написано, как я могу колдовать. Я все запомнил и теперь докажу королю Артуру и всем, кто потешался надо мной, что я великий маг, повелитель бурь и молний, что я адепт… хотя нет, адепт – это кто-то другой … ну не важно.
Мерлин отложил книгу и наконец заметил, что Сашка все еще молча стоит.
– Что с тобой, умный отрок?
– Производственная травма, – Сашка снова притронулся к заду, который недавно пылал под розгой, – но я так рад, что вы все-таки волшебник, сэр! Вы даже не представляете, как я рад!
– Ну вот и чудненько, – Мерлин опять вскочил, подлетел к открытому, как прежде, ноутбуку, уверенно коснулся клавы, будто делал это всю жизнь. – Сейчас займусь своей отправкой в Камелот – и будет чики-поки!
Мерлин осторожно освободил от кота свой плащ, завернулся в него и торжественно воззвал к кому-то во вселенной:
– О Дева Озера!
– Давайте поговорим, – отреагировала вселенная спокойным голосом Алисы.
– Астралагмус – перлас – Камелот!
Вспышка – вихрь – сиянье – сфера – вдруг – не стало – никого!
Долго еще Сашка в благоговейном восторге от присутствия магии не мог сдвинуться с места и все смотрел на танцующие в воздухе огни. Там, где только что стоял советник, скрючился на полу лишь провод от зарядника. Вдруг экран ноутбука засветился неистово синим, и приятный женский голос с грустью произнес:
– Прощай, мой волшебник!
