Гостья

[feyerverk]

Я мастурбирую. Хрен знает, зачем я это делаю. Моя жена Влада в десятидневном отпуске, всего-то десять дней, нет бы выждать, направить внимание на что-то более целесообразное и осмысленное, да хоть в комнате прибраться! Какое там. Лезет и лезет всякое в башку.

Я представляю Ольгу. С Ольгой мы познакомились не так давно на поэтическом чтении. Был свободный микрофон, читали по очереди я, Ольга, Влада, ещё многие. Читали каждый минут по пять. Но этих минут хватило, чтобы проникнуться симпатией, сесть за один столик, пойти втроём к остановке автобуса и махнуться контактами. Мои стихи, впрочем, понравились Ольге больше, чем стихи Влады, я приметил это ещё по выражению её глаз, пока читал - выделил сразу обладательницу ярко-рыжей копны во втором ряду, да и Ольга сама потом примерно то же самое сказала открытым текстом, что я сильнее как поэт. Влада вроде не обиделась, ну или виду не подала, с ней ничего не бывает понятно до конца.

Ритмично массируя напряженный член, я вспоминаю, впрочем, не знакомство на поэтическом чтении, но эпизод совместного купания несколькодневной давности. Как Ольга, прыгнув, перекувырнулась в воздухе и нырнула потом так надолго, что ещё секунда - и мы бы с Владой не на шутку встревожились. Благополучно, между тем, вынырнула, окинула нас просиявшим лицом.

Черт. Я влюбляюсь? Или у меня в голове лишь картинка, вовсе не относящаяся к реальной живой Ольге?

Картинка начинает жить альтернативной жизнью, тесня воспоминание. Ольга выходит на берег, направляется прямо ко мне, глядит в упор. Я иду навстречу, мы берёмся за руки, я привлекаю худой, дрожащий на ветру стан Ольги к себе, согреваю продрогнувшую в объятии. Загорающая неподалёку Влада попросту устраняется, исчезает как по мановению волшебной палочки. Мы целуемся, долго. Ольга озирается. По тому же мановению — или по мановению ее ресниц - исчезает вообще все вокруг - столики, шоссе, ларечки с музыкой, шезлонги, курортники. Мы остались одни на пустом побережье. Ольга, оставляя на себе верх от купальника, стаскивает сырое бикини, прилипающее к телу от воды, помогает себе, перебирая бёдрами. На миг я мешкаю - что же у Ольги под бикини? Выбривает ли она лобок? Этого я не знаю. Пусть будет выбрит, решаю я, пусть будет так, и вот я глажу её там, осязаю подушечками пальцев наметившуюся щетину, а другой рукой, приобняв, увлекаю Ольгу вниз, на гальку...

Звонит телефон. Поворачиваю голову - незнакомый номер. Кто бы это? Пригласят на собеседование? Вчера я разослал нескольким адресатам свое резюме...

"Алло?" - откликаюсь. "Привет, ты дома?" — слышится вроде бы знакомый женский голос. "Привет, а кто ты? — отвечаю. - Голос, кажется, знакомый." — "Я Ольга. Телефон часто искажает голос, а мы говорим по телефону в первый раз, вот ты и не узнал. Ничего, бывает." — «Ой, прости не узнал...» — "Забей, чепуха. Всё норм. И я, возможно, не узнала бы твой голос. Ты один? Зайду через часок, если ты не против?»

Ну и дела! Неспроста говорят, что мысль материальна! У меня в запасе час… Я озираюсь, смотрю, что бы сделать к приходу Ольги. Я принимаю душ, надеваю чистую одежду, мою посуду, подметаю в комнате и на кухне. А в голове только Ольга, ее предвкушение, и связанное с тем волнение. Я знаю, я давно уже понял, что я ей нравлюсь. Изменять Владе в мои планы, между тем, не входит. Мне, собственно, и мастурбировать не следовало. Я испытываю легкую панику. Ольга и Влада между собой неплохо ладят, вряд ли Ольга что-то планирует за спиной у Влады. Но с чего бы ей заходить? Да еще и уточнять предварительно, один ли я? Что бы ей могло от меня понадобиться? Может, ей нужно поговорить с кем-нибудь по душам? Может, ей нужно мужское внимание и поддержка, надежное плечо, крепкое дружеское объятие — и ничего более? Или все-таки... Разовый секс? Ее бросил парень, и ей срочно нужно поднять самооценку? Я почти ничего не знаю о личной жизни Ольги… Вот и узнаю, предчувствую я, подметая. А если ей нужен секс — как же быть? Как же Влада? Да и смогу ли я, не застесняюсь ли, даже решась переспать? Встанет ли член? Сейчас-то стоит, но где гарантия на будущее? Возможно, следует ограничиться легким петтингом?

В дверь звучит негромкий стук. Почему она решила постучаться, ведь есть звонок? Одни вопросы!

- Здорово, ну вот и я, — приветствует Ольга, вздымая кулачок, я ответно складываю пальцы в кулак, и мы радостно стукаемся, — Сделать чай? Ты будешь? — спрашивает она, проходя на кухню и ставя электрочайник под кран.

- Давай я сам тебе сделаю, ты садись, — пытаюсь я перехватить инициативу, но Ольга кивком велит садиться, и вот я послушно жду ее за столом.

Она ставит перед нами чай.

- Ну как ты тут один? — интересуется. — Справляешься?

- Да, более-менее, вроде бы да. Ого, что это у тебя, — запястье Ольги заклеено куском полиэтилена, под которым — свежая татуировка, широкоствольное дерево с многими голыми ветками и столь же обильно ветвящимися корнями — Оно облетело? — спрашиваю. — Или это мертвое дерево? И почему корнями наружу… Оно у тебя парит, будто в вакууме. Так и задумано? — Ольга кивает, — С ходу и не разобрать, где корни, а где ветви…

- Так и задумано, ага, — Ольга отхлебывает дымящийся чай, — Что наверху, то и внизу. Дерево, рассекающее космос. Одиночка в безвоздушном пространстве. Дерево-камикадзе. Метафора моей жизни, чё.

- Сама нарисовала?

- Сама придумала. Мастер скинул на имейл четыре эскиза. Выбрала этот. Нравится?

- Ага.

- Собственно, я почему пришла. Проведать, пока нет Влады. Посмотреть, как ты справляешься тут. С Владой вчера по зуму полночи протрепались. Она попросила зайти. Сказала такую фразу — и тебе передать велела: «мы не можем пропустить субботу». А сегодня суббота. Ты понимаешь, о чем я? — Ольга многозначительно заглядывает мне в глаза.

Я потянулся было за чаем, но завис на полпути. Руки сами собой скрещиваются на груди, я закидываю ногу на ногу, весь сжимаюсь, будто мне холодно. Мне действительно вдруг становится как-то зябко.

- Нет, пока не понимаю, — говорю. — То есть… Ты в курсе? Влада тебе рассказала?

- О, я давно уже в курсе ваших милых семейных обычаев, — тихо смеется Ольга, — И нахожу сие весьма забавным. А ты не в курсе, что я в курсе? Мда. Ну, теперь, стало быть, в курсе. Да ты не стесняйся, чувствуй себя как дома, — посмеивается Ольга, — Все норм. Кто чем увлекается. Я вообще давно уже всё про тебя знаю, Влада активно делится вашими секретиками. Знаю твои плюсы и минусы, таланты и проколы, знаю про твой свет и знаю про твою тьму. Знаю про твои детские страхи. Неискорененные, — и она опять улыбается.

- Ну. И про какие страхи ты знаешь. — мне уже правда интересно, я пытаюсь свыкнуться с этой новой ситуацией.

- Знаю, что боишься крыс. А у меня крыса дома живет здоровенская. Я даже думала с ней к тебе прийти, принести на плече. Тебя подразнить. Ты бы что? Спрятался в шкаф? А может, победил бы страх.

- Увы, разочарую. Я не боюсь домашних ручных крыс. Только диких. Что по помойкам, по подъездам.

- Ну вот и хорошо тогда, что я одна к тебе заявилась. Без крысы. Ну-с, перейдем к делу? Как ты себя вел эту неделю?

- Блин, стесняюсь вот так…

- Батюшки светы, его дубасить по заднице будут, а он стесняется! Влада сказала, тебя по-любому надо отдубасить, но если были косяки — тогда пожестче. Ну, окей. Я помогу тебе. Она мне тут прислала список пунктов… — Ольга углубляется в айфон, — Не курил ли ты сверх положенного? Не пил ли алкоголь? — Ольга театрально повышает голос и приподнимает брови, — Содержал ли тело и дом в чистоте? Не мастурбировал ли? Не предавался ли унылым думам?

- Да. Да. Было. Один раз. Вот только что, — быстро киваю я.

- Что было? — Ольга переводит взгляд с айфона на меня. — Предавался унылым думам? Я вот, ей же ей, им по двадцать четыре часа в сутки предаюсь.

- Нет. Не предавался. Предыдущий пункт.

- Какой еще пункт… — опять в айфон. — Мастурбировал? НЕУЖЕЛИ??! — картинно вопрошает Ольга.

- Ну да, — я краснею, или мне так кажется?

- Мда. Ты усложнил себе судьбу. Я одного не понимаю. Греха большого, вот честно скажу, я тут не вижу. Но ты ослушался Владу! Это мне уже меньше нравится. Если у вас было такое правило, с чего тебе взбрело его нарушить?? Обещал — держи слово!

- Понимаешь, строго говоря, такого правила не было. Влада только грозилась его ввести. Давая понять, что это не приветствуется. Четкого правила не было. Теперь, получается, есть…

- Теперь есть, — Ольга выглядит озадаченной.

- Я должен признаться тебе, Ольга… — начинаю я, зная, что если не сознаюсь, если не произнесу этих слов, то окончательно-бесповоротно лишусь останков самоуважения, — Должен открыть тебе такую вещь… Я представлял тебя. Нашу близость. И ты мне позвонила как раз в процессе. Каково тебе это слышать? Не обидно?

- Не. Не обидно, - отвечает Ольга, жуя печенье, - Мне как-то никак.

- Знаешь, ты конечно извини, но у меня сложилось стойкое впечатление, что я тебе не безразличен... Ты оказывала мне знаки внимания... Да и сейчас...

- Что сейчас? Пришла по просьбе Влады!

- Но в прошлый твой визит...

- Да. Тогда я флиртовала. Каюсь.

- Зачем же каяться?

- Мы разыграли тебя, я и Влада. Провели над тобой эксперимент. Ты уж прости.

- Эксперимент??? В смысле...

- В прямом. Влада хотела проверить твою реакцию. Я пришла к вам с бутылкой вина, все это было запланировано, и стала уделять тебе сверхконцентрированные дозы своего внимания. Ты моментальненько повёлся, и вот уже спустя не более десяти минут подаёшь Владе самый нешуточный повод для ревности. Чуть не с поцелуями полез, прости Господи. В этот момент Влада уводит тебя в спальню поговорить наедине. Врубает для отвода глаз громкую музыку. Потом спустя минут десять вы возвращаетесь - и тебя не узнать. Сидит такой тише воды ниже травы, глазки на меня поднять боится. Любо-дорого!

- Угу. - мрачнею я, - То есть ты в курсе, в чем заключался наш "разговор наедине".

- А как же. Всыпала она тебе.

Мы молчим. Слушаем заоконный шум ветра.

- Ну вот, а сейчас мой черёд тебе всыпать. Влада утверждает, что тебе полезно. Ну хрен знает. Ты ведь не против вроде.

- Да. Мне полезно. - я мрачно смотрю в окно.

- Ну так пойдём. В вашу спальню! - приглашает Ольга.

- Постой. Погоди. Погоди секунду. Скажи одну вещь. Я что, совсем-совсем тебе не нравлюсь? - изо всех сил я стараюсь избегать жалобных ноток, но удаётся это, прямо скажем, так себе.

- Как мужчина - нет. Даже не надейся, правда. Это мои тараканы, возможно, но мне претит мысль о сексе с мужчиной, позволяющим с собой такое. Прости. Без обид. Ты очень дорог мне как друг.

- Но ты.. - черт возьми, я едва не плачу, старательно глядя в окно - тебе же нравились мои стихи... Это тоже был розыгрыш?

- Стихи другое дело! Ты поэт. В этом я не сомневаюсь. Я избегаю слов "талантливо", "гениально", все это чепуха, эти определения, но то, что ты делаешь - поэзия, и самая настоящая. Ты очень крут, серьёзно говорю абсолютно. Ты поэт, а мы с Владой так. Балуемся.

- Ну спасибо - вздыхаю я.

- Я прочитала от корки до корки весь твой файл, на одном дыхании, плакала потом, спать не могла. Ты очень крут, реально. У меня свои тараканы просто. Куча девок за счастье почтут с тобой переспать. Та же Влада. Ей же норм. И нянчится с тобой, и трахается.

- Я не знаю, норм ей или нет. Вдруг она спит со мной из чувства долга. Ты ведь знаешь, с кем она проводит отпуск. Наверняка знаешь!

- Ну знаю, ну и что. Он ей свою энергию даёт, ты свою. Я сама за полиаморию. А тебе обидно, мелкому собственнику. Влада мне всё-всё рассказывает! Всё, хорош трепаться, поднимай со стула задницу, ей сейчас такооое предстоит, мама не горюй...

Ольга шумно отодвигает стул, поднимается из-за стола. Звенит вилка на дрогнувшей стеклянной столешнице.

- Сильвупле - Ольга в шутливом полупоклоне делает приглашающий жест в сторону спальни, пропуская меня вперёд.

Я вхожу в спальню. Ольга медлит — так и стоит, должно быть, на кухонном пороге. «Ну что, ты готов? Можно заходить?» — слышу я из кухни ольгин голос, и только сейчас впервые ощущаю ее неловкость, неуверенность, экзотику ее ситуации. Ощущаю как раз по нарочито уверенной ее интонации.

Я раздеваюсь ниже пояса, аккуратно складываю одежду на край кровати, ложусь ничком, зову Ольгу, та заходит.

- Эге… Ты немного не так лежать должен. Влада мне дала подробные инструкции. Ты должен принять традиционную субботнюю позу.

Я послушно встаю на четвереньки.

- И опять немного не так, — комментирует Ольга. — Ты не думай, я хоть и новичок, а подготовилась. Влада мне видосик, между прочим, скинула.

- Еще не хватало, — цежу сквозь зубы.

- Нарываешься? Не наглей, пожалуйста. И без того достанется капитально. Так, ну и где она, ваша знаменитая скакалка? — не дожидаясь ответа, Ольга присаживается у платяного шкафа, выдвигает нижний ящик, я слышу, заранее цепенея, знакомый шелест.

- Сложить вчетверо и намотать на руку, — комментирует Ольга собственные действия, и я слышу пробный посвист скакалки в воздухе. — Ну держись.

Держаться требуется в самом буквальном смысле. Ожог скакалки по голому телу действует подобно приказу мигом испариться и забиться в безопасный уголок, но этому приказу следовать как раз-таки нельзя, а надо следовать противоположному — приказу держаться, приказу во что бы то ни стало оставаться на месте...

- ОО-э-ххх… — громко выдыхаю я, сохранив после первого удара позу, но Ольга все равно мной недовольна.

- Так нельзя! Во-первых, ты не должен увиливать. Я замахиваюсь — у тебя попа нырк — вперед и вниз подается. Не дергайся, терпи. Мужик ты или нет? И во-вторых. Сама поза изначально неправильная. Ты должен опустить голову к ладоням. А попу, наоборот, приподнять. Выгнуть спину. Попу наверх, голову вниз. Вот так. И сохранять все время это положение. А будешь уворачиваться — так мы нескоро закончим, усёк?

- Усёк, — отвечаю, выгибаясь.

- Ну держись. Начинаю сызнова. Предыдущий удар был не в счет. — Ольга размахивается, я слышу свист в воздухе.

- Хххха!!! — на секунду темнеет в глазах.

- Вот молодец! — доносится Ольгин голос откуда-то издалека, с периферии боли, в эпицентре которой я ментально барахтаюсь.

Похвала приободряет. Следующие три удара выбивают чуть не искры из глаз, но позу удается сохранять.

- А! а! А-а-а-а!! — удары стали чаще, резче, обиднее.

- Держаться! Позу не менять! Стоять! — приговаривает Ольга вслед за каждым взмахом.

- Ай, ай, Олечка, прости меня, не могу, давай хотя бы прервемся на чуть-чуть? — слышу я собственный панический шепот.

- Страшненько, да? — довольно отвечает Ольга. - Устроила тебе черное. Ну ты сам вообще-то виноват. Кто просил мастурбировать?

- Пожалуйста-пожалуйста, нет…

- Да!! Да!! и — да!! — оглушительный удар вслед за каждым «да» — Влада не говорила ни про какие перерывы. Наказывают — терпи. Мужик ты или нет? — удар, — Мужик или нет? — удар, — Отвечай! — удар.

- Аааа---… му… му… мужик… — резко дышу, никак не надышаться, кончится это, интересно, когда-нибудь?

- Будешь так делать?

- Нет.

- Будешь? — удар, — Будешь? — удар, — Будешь?

- Нееееет…

- Уф. Утомилась. Но вообще процесс затягивает, скажу я тебе. Устроить, что ли, перекур? И продолжить с новыми силами?

- Нет, Олечка, нет, пожалуйста-пожалуйста…

- Еще раз Олечкой назовешь… Тогда совсем хана. Понял меня. Понял? Понял?! Понял??!! А вот так? А вот так? И вот так!!!

- А-а-а-а…

- Позу держи, кому сказала!

- Я не могу, я стараааюсь…

- Попу вверх, голову вниз. Ииии вот так!!

- Аааааааааа

- ПОПУ — ВВЕРХ! ГОЛОВУ — ВНИЗ!

- Да-да, прости, — я едва не плачу.

- И вот так! Иии вот так! Ииии...

- Рррр…

- Рычишь, зверюга. Ладно, хватит на сегодня, пожалуй. Не обижай нашу Владушку, хорошо?

- Хорошооо… Не бууудуу…

- Поплачь если что, не стесняйся.. Хочешь выйду, может тебе одному побыть охота?

- Нет, остаанься…

- Ок. — Ольга садится рядом со мной на край кровати, поигрывая скакалкой.

Молчим. Боль утихомиривается, ей на смену приходит блаженство. После порки мы с Владой обычно обнимаемся, но сейчас неясно, уместно ли такое проявление чувств. Я мысленно обнимаю Ольгу. Та в момент оборачивается, изучает взглядом.

- Живой хоть? - за напускным безразличием слышно сочувствие.

- Живее живых.

- Уф, ну я рада. И знаешь, это было дофига эротично. Я просто не понимала, когда говорила. Ну ты помнишь. Что я не вижу мужчину в том, кто даёт себя бить. Наоборот. Сегодня я увидела его. Мужчину в тебе.

- Так я ж орал, чуть не плакал…

- Зато терпел.

- Терпел...

- Ага. - Ольга запускает ладонь в мои волосы, гладит, треплет. - Даже не знаю, как теперь быть! Перевернись-ка. Хочу увидеть член. Ты ведь не стесняешься? С чего бы теперь, да?

Я переворачиваюсь, полусажусь, глажу Ольгу по плечам. Провожу по локтям, по запястью с куском полиэтилена и свежей под ним наколкой.

- Ща. Погодь. - Ольга отстраняется, лезет за айфоном, набирает буквы, откладывает устройство на кровать, стягивает с себя майку, обнажая грудь, кладёт мои ладони себе на соски, массирует грудь моими ладонями. С покрывала сигналит айфон, Ольга кидает на экранчик беглый взгляд.

- Ага, ну я так и думала, нам дают зелёный свет - Ольга пододвигает мне айфон, я различаю: "Делай с ним, что заблагорассудится".

Ольга жестом указывает мне снять футболку и продолжает раздеваться сама.

[Агата]

Вау Вот жесть Спасибо

[Arthur]

Привет. Круто написано. А чего не на конкурс? В тему же. Мощный пси-садизм.

[weirdiandy]

Ох, круто!)

[Dana]

Очень хорошо! Спасибо, feyerverk! Счастья Вам в новом году.

[Format C]

Я понял поворотные моменты примерно так:
Герой увлекается подругой жены
Герой узнает, что ответное внимание девушки к нему согласовано с его женой, которая дала добро на розыгрыш и с.м. сессию
По ходу сессии, девушка заинтересовывается героем
Под занавес оказывается, дан зеленый свет вообще на что угодно, включая интимную близость - девушка не против нее.

Отлично и содержательно, для эротического рассказа!
Узнаваемый стиль.
Действия героев понятны и мотивированы - по ним можно сложить мнение об их характерах.

[Книжник]

Спасибо,feyerverk. Ваш рассказ помещен в Библиотеку сайта.

[Viktoria]

Класс!
Тематически хорошо зашло!
Feyerverk, мне кажется, это один из Ваших лучших.


(Вопрос из зала: неужели женщины, которые искренне считают, что "не терпит боль/кричит/даёт себя бить - значит, не мужик", ещё существуют?)

[qwasar]

Эдакие "Циники" в формате фемдом получились. Рассказ идеально подошел бы в только что отгремевший конкурс. В остальном все герои страшно далеки от меня, всех их немного жалко.

[weirdiandy]

Мне кажется герой достаточно мужественный, потому что например держит слово и принимает наказание, потому что решил что не изменит и не изменяет (пока не понимает что можно, вот если бы решил и сорвался - было бы не мужественно).
А вот Ольга мне не очень показалась женственной со своей стороны, где же наши главные женские добродетели, Бесконечные Добро, Сострадание и Милосердие?) Издевается только над бедняжкой, выпороть и не обнять, как так можно, садистка)