Fedya
Пикник у Бримэм-рокс
От издателя:
Эта история не вошла ни в одно собрание рассказов доктора Ватсона о Шерлоке Холмсе. По понятным причинам доктор не мог ее опубликовать при жизни, так как молодые леди замешанные в ней оказались бы скомпрометированы, поэтому рассказ оставался среди его неопубликованных записок и был обнаружен лишь недавно. Однако сейчас все замешанные лица уже умерли, или в таком возрасте, когда скандалы их не волнуют, и поклонники Шерлока Холмса имеют возможность узнать подлинную историю пикника у Бримэм-рокс.
Рассказ сохраняет некоторые несколько фривольные детали разговоров доктора Ватсона со своим знаменитым другом, которых мы не видим в ранее опубликованных рассказах. Причина не в том что друзья редко говорили о женщинах, а скорее в том, что готовя рассказы к публикации, доктор Ватсон вынужден был подобные разговоры сократить, следуя требованиям эпохи, сейчас же в этом нет необходимости.
***
Стояла прекрасная для начала лета погода: не прохладно, но и не слишком жарко. Все прохожие на улице казалось расправили плечи, сбросив груз зимних лондонских туманов и весенних холодных дождей. Я возвращался домой на Бейкер-стрит в отличном настроении. В нашей гостиной меня дожидалась немолодая, но все еще привлекательная дама, одетая богато, хотя несколько старомодно. На ее добродушном лице я отметил следы волнения, губы подрагивали.
- Извините за неожиданное вторжение, доктор Ватсон, - сказала она, - Я – Френсис Тирни, сестра полковника де Боуна, вашего товарища по Афганской кампании.
- Очень приятно, миссис Тирни. Рад видеть сестру моего старого друга. Как поживает Малколм?
- Спасибо, дорогой доктор. У моего брата все хорошо, сейчас он служит в Карачи. Он писал мне о Вас в самых восторженных тонах и о том, как высоко он ценит вашу дружбу. Потому я осмеливаюсь обратиться к Вам за советом.
- Конечно, дорогая миссис Тирни, я буду рад вам помочь.
- Когда Малколм уезжал в Индию, он оставил свою единственную дочь, Миранду, на моем попечении. Ей сейчас 17 лет, она настоящий ангел красоты и изящества. Это не я одна так считаю, как ее тетушка - все так говорят. И вот случилась эта ужасная, невероятная история.
Из сбивчивого рассказа миссис Тирни следовало следующее:
Миранда де Боун – единственная дочь и наследница сэра Малколма де Боуна, потомка одного из самых древних и прославленных родов, предки которого прибыли в Англию с Вильгельмом Завоевателем. Она потеряла мать в раннем возрасте и воспитывалась в начале в доме у тетушки, а последние годы обучалась в Академии Эпплтон - престижном частном пансионе для девушек из аристократических семей. Наделенная не только знатным происхождением, родственными связями, и состоянием, но и недюжинной красотой, ожидалось, что она станет одной из самых завидных невест в Соединенном Королевстве.
Академия Эпплтон расположена в одном из самых живописных районов Англии, в Ниддердейле, в тихом уголке Йоркшира. Одним из преимуществ ее месторасположения является близость к Бримэм-рокс, причудливой группе скал, пожалуй самой знаменитой природной достопримечательности Северной Англии. В эту субботу Эпплтон организовал первый в этом году пикник для группы воспитанниц старших классов у Бримэм-рокс. В сопровождении учителей экипажи с девицами, слугами и провизией отправились к знаменитым скалам. На полянке в их сени были распакованы корзинки. После еды все от души наслаждались отличной погодой и превосходными видами. Девушкам было строго приказано не углубляться в скалы, однако юное любопытство превозмогло, и некоторые все же забрели далеко в каменные лабиринты. Мадмуазель Летелье, учительница французского, последовала за ними, чтоб обеспечить должный надзор. Но всеобщая радость сменилась ужасом и смятением, когда настало время возвращаться в школу: Миранды не оказалось в общей компании. Вначале все решили, что она шалит, потом – что она просто заблудилась в скалах и вот-вот выйдет на лужок. Девочек отправили в школу, а группа слуг и учителей осталась искать пропавшую, послали в ближайшую деревню за помощью. Однако поиски ни к чему не привели. Добровольцы бродили по скалам с фонарями всю ночь, а на утро полиция Ниддердейла организовала регулярное прочесывание местности, с привлечением всех своих сил и окрестных жителей, включая сквайров с охотничьими собаками. Но и им не удалось обнаружить не только пропавшей девушки, но и ни малейших ее следов. Все опасаются самого худшего, однако директору академии, доктору Эпплтону, удается пока держать эту историю вне поля зрения лондонских газет. Миссис Тирни дали тотчас же знать, и она в отчаянии. Если бы мистер Тирни был жив, он бы сам отправился в Ниддердейл, чтоб помочь делу на месте, однако миссис Тирни боится, что она будет только отвлекать внимание и мешать.
- Дорогая миссис Тирни,- воскликнул я, - само собой разумеется, что я поеду туда и сам займусь этим делом. Конечно если бы здесь был мой знаменитый друг Шерлок Холмс, он бы разобрался во всем без труда, но, к сожалению, он сейчас уехал в Басс, расследуя дело о краже бриллиантов. Я отправлю ему телеграмму и, уверен, он присоединится ко мне как только сможет. Но может быть и я смогу помочь, ведь я провел с этим знаменитым сыщиком немало расследований.
И, желая успокоить эту достойную женщину, я добавил:
- Полагаю, несмотря на таинственные обстоятельства исчезновения, Ваша племянница жива. Если бы злоумышленники убили ее, то столь тщательные поиски привели бы к находке тела. Уверен, что ее найдут и вернут Вам здоровой и невредимой.
***
Утром следующего дня я прибыл на станцию Харрогейт и нанял коляску.
- Куда прикажете, хозяин? – спросил возница.
Честно говоря я все еще колебался, куда ехать вначале: на место происшествия, в Бримэм-рокс, или в школу Эпплтона. На Бримэм-рокс я бывал и хорошо помнил это достопримечательное место. Скалы занимают площадь около 50 акров и возвышаются на 1000 футов посреди болот Бримэм-Мур. Они состоят из слоистого песчаника и ветер источил их до самых причудливых форм: некоторые напоминают грибы, где верхняя часть гораздо больше нижней и держится лишь чудом, другие – ханойские башенки из различного размера дисков, сложенных рукой неведомого великана, иные имеют глубокие расщелины и гроты. В общем про такое место говорят: сам черт ногу сломит. Названия у них тоже затейливые и мистические, такие как Идол, Алтарь Друидов или Молот Тора. Местные жители до сих пор верят, что в скалах водятся древние духи. Вполне вероятно, что девушка могла оступиться в них и потерять сознание, или что неизвестный злоумышленник напал на нее, убил, а тело спрятал в расщелину. Но смогу ли я выявить на месте то, что не нашли полицейские со всей округой помощников? Итак я решил сначала ехать в Академию Эпплтон и узнать у директора как продвигаются поиски.
- В Дакр-холл, пожалуйста – сказал я.
- Что, хозяин, на поиски пропавшей девицы? – обратился ко мне словоохотливый возница дорогой, видимо новости взбудоражили всю округу, – Знаете, что у нас говорят? Что не иначе, как ее тролли утащили. Нехорошее это место. Веками-то никто туда не ходил, они наружу и не совались. А сейчас благородные господа смотреть на скалы зачастили, вот нечисть и растревожили.
Академия Эпплтон располагалась в старинном замке Дакр-холл, который мистер Эпплтон приобрел у графа д'Акр. Предки графа издавна служили ворденами шотландской границы и построили этот замок в начале 14-го века. Не столь грозная твердыня, как их замок в Камберленде – ведь до шотландской границы отсюда подальше – замок Дакр в Ниддердейле видел свою долю осад и штурмов. Последние десятилетия он находился в запущенном состоянии, пока его не приобрел доктор Эпплтон, педагог и автор научных трактатов по древнеримской и эллинской истории, за которые был удостоен докторской степени в Оксфорде. Он перестроил замок: были пробиты большие окна, установлены камины, повешены картины и зеркала - и организовал в его стенах академию для девочек. Доктор Эпплтон слыл новатором и защитником серьезного классического образования для женского пола: наряду с современными языками, историей и музыкой, в его Академии преподавали девочкам латынь, греческий и даже алгебру с геометрией. Несмотря на некоторое предубеждения общества к подобным инновациям, академия второе десятилетие процветала. Многие видные семьи доверяли ей своих дочерей.
Доктор Эпплтон был уведомлен о моем приезде телеграммой, и слуга, по виду турок, тотчас же провел меня к нему. Директор встретил меня в своем кабинете. Внешности он был внушительной: высокого роста, пронзительные голубые глаза, крупные черты лица и львиная грива седых волос. Особое впечатление на меня произвели его руки - сильные и мускулистые, скорее подстать рабочему, чем интеллектуалу. Впрочем я вспомнил, что, как писали газеты, в молодости Марк Эпплтон пережил немало приключений: он путешествовал по Турции в поисках потерянных эллинских городов, сам организовывал раскопки храмов Трапезундского Царства и даже отбивал нападение разбойников-курдов.
- Здравствуйте! Очень рад видеть Вас, доктор Ватсон: и как представителя полковника де Боуна, и как спутника знаменитого сыщика Шерлока Холмса, - его громкий низкий голос соответствовал его внешности, - Вы прибыли вовремя. Рад сообщить: мы уже приблизились к разгадке прискорбного инцидента с исчезновением дочери полковника. Вам остается помочь нам в поиске беглянки.
- Беглянки? Так Вы уверены, что она покинула пикник добровольно?
- Вначале все мы думали, что произошел несчастный случай. Потом стали предполагать преступление, а некоторые даже – вмешательство нечистой силы. Но обыскав ее комнату мы нашли записку, недвусмысленно доказывающую, что негодница просто-напросто сбежала с каким-то ухажером.
- У меня просто гора с плеч свалилась, доктор Эпплтон. Это значит по крайней мере, что Миранда де Боун жива. Известно ли с кем она сбежала и куда они направились?
- Вот потому я сказал, что Вы появились вовремя, доктор Ватсон. Выяснением этого я как раз и занимался, когда мне доложили о Вас. С вашего разрешения я продолжу не откладывая. Предлагаю Вам присоединиться ко мне – ваш детективный опыт поможет нам.
- Ну какой у меня детективный опыт? Я лишь наблюдал работу моего друга Холмса, - ответил я и последовал за доктором Эпплтоном через боковую дверь его кабинета в библиотеку.
Картина, которая передо мной предстала, была, признаюсь, несколько неожиданной. Помимо стеллажей с книгами от пола до потолка и массивных столов и стульев темного дерева, «украшением» библиотеки были три молоденьких девушки, одинаково одетые в синие платья с кружевами, какие носят воспитанницы старших классов Эпплтона. Они были выстроены в ряд лицом к большому окну библиотеки. Но главное, панталончики их были спущены, а подолы платьев они держали в руках так, что на нас смотрели их юные очаровательные ягодицы. Эти полушария выделялись серебряными пятнами в окружении темных тонов мебели и книжных корешков. Услышав звук открывающейся двери, все три инстинктивно поддернули подолы, но не вниз, как можно было бы ожидать, а вверх, обнажив свои задние части еще сильнее.
- Выше, негодные девочки! Ваше наказание не окончено, – отреагировал на их действия доктор Эпплтон.
Тут я отметил, что не все шесть полушарий были серебряного лунного тона – пара из них была скорее бордовой, как луна сразу после заката, и украшены они были шестью багровыми полосами. Обладательница этих лун, невысокая ладная девочка с ровно постриженными блестящими каштановыми волосами, не могла сдерживать тихих всхлипываний, которые выдавали, что ее наказание уже было начато всерьез. Заметил я также и лежавшую на столе позади девушек внушительной толщины трость, по видимому и послужившую причиной огорчения симпатичной шатенки. Попки оставшихся двух девушек были, однако, девственно нетронутыми.
- Позвольте мне дать Вам некоторые разъяснения, дорогой доктор Ватсон, – обратился доктор Эпплтон ко мне, - Эта троица – ближайшие подруги пропавшей мисс де Боун. Более того, как раз они вместе с ней и углубились в скалы, нарушив прямой приказ учителей. За одно это им положено строгое наказание. Кроме того я полагаю, нет совершенно уверен, что Миранда рассказывала им о своих планах или по крайней мере они знают имя ее тайного поклонника. Ту, которая согласится все нам рассказать, я пообещал простить, однако, похоже, они не восприняли мои слова о наказании всерьез. Я как раз выдал порцию первой из упрямиц –Марион Валлис, когда мне доложили о Вашем приезде. Эти две: Эдна Хортон и Ирма Лоринг, возможно окажутся более благоразумными. Позвольте же мне продолжить в Вашем присутствии, и мы скоро узнаем правду.
- Мисс Хортон, не хотите ли Вы нам что-нибудь рассказать? – обратился директор к средней из стоящих девушек. Та, крупная белокурая меланхоличного вида девица, резко вздрогнула от его властного голоса.
- Я ничего не знаю, сэр, - воскликнула она жалобным голосом, - Миранда мне ничего не рассказывала! Она вовсе не дружила со мной, как с остальными. Простите меня, сэр!
- Тем хуже для Вас, мисс Хортон. Поднимите подол повыше и приготовьтесь принять наказание за непослушание.
С этими словами он встал позади толстушки и в его руках оказалась та самая страшная трость. Громкий свист завершился внушительным звуком шлепка и затем таким визгом, от которого, мне казалось, могут вылететь массивные стекла в окнах библиотеки. От весьма энергичного удара бедная Эдна подалась вперед и крепче вцепилась в подол своего платья, но устояла на месте. Трость глубоко впилась в ее массивные полушария, оставив белый след, который быстро превращался в багровый. Доктор Эпплтон, не смущенный ее визгом, продолжал выдавать ей удар за ударом с равномерными интервалами, отсчитав таким образом six-of-the-best (т.е. «шесть лучших» - название для традиционного наказания шестью ударами трости в английских школах).
Доктор Эпплтон остановился, и перевел дух. Эдна рыдала: сначала в голос, потом несколько тише.
- Мисс Лоринг, Вы – лучшая подруга мисс де Боун. Скажите нам, кому она подарила свою благосклонность? Кто написал ей любовную записку? Этим Вы облегчите Ваше наказание и поможете подруге, семья которой сходит с ума от беспокойства.
Ирма Лоринг, оказалась наиболее красивой из трех провинившихся учениц. Яркая и тонкая, как огонь пламени, с черными как смоль косами и такого же цвета блестящими глазками, ее тонкие черты отражали интенсивность страсти.
- Мне нечего сказать Вам, сэр – отвечала она, приняв гордую позу. Как ни странно ей удалось выразить именно это, несмотря на нелепую унизительность задранного подола и спущенных панталон.
Тут я наконец собрался с мыслями и обратился к доктору Эпплтону.
- Доктор Эпплтон, прежде чем Вы продолжите, позвольте мне обменяться с Вами мыслями по ходу расследования.
- Хорошо, доктор Ватсон, разумеется, - и он проводил меня обратно в кабинет, приказав при этом ученицам не менять позы и ожидать продолжения.
- Уважаемый доктор Эпплтон, позвольте мне высказать небольшое замечание по Вашей методике допроса. Девочкам трудно признаться при всех – слишком сильны узы товарищества и страх прослыть предательницей. Вот если бы Вы допросили их по отдельности, пообещав при этом, что все будут допрошены в любом случае, и та которая призналась никогда не будет опознана, кто-нибудь сообщит Вам нужную информацию.
- Что ж, доктор Ватсон, это отличная мысль. Вы зря преуменьшали Ваш талант детектива. Только прежде я завершу наказание мисс Лоринг. Несправедливо по отношения к остальным будет, если она избежит его несмотря на то, что проявила такое же непослушание на пикнике и упрямство при расследовании.
В душе сожалея, что мое вмешательство не смогло спасти от порки милую девушку, я не нашел достаточных аргументов против и молча последовал за доктором Эпплтоном назад в библиотеку. Доктор снова взял свою трость и стал позади и несколько сбоку от Ирмы.
- Ну что, не одумались, юная леди? Тогда приступим.
Трость со свитом прорезала воздух и впилась в тугие округлости девушки. Та качнулась вперед от удара и изогнулась, как гибкая тростинка, но не завизжала как ее подруга ранее, а лишь глухо замычала сквозь зубы.
Второй, третий и четвертый удары последовали с равной безжалостной силой и равными интервалами, яркие полосы выпукло выступили на прежде белоснежных полушариях Ирмы. Я заметил, что колени ее стали подрагивать, а стоны стали громче. На пятом ударе она не удержала громкого крика, и, что самое неудачное, выпустила подол, так что края ее платья упали вниз, закрывая наказываемое место.
Вероятно в академии Эпплтона это считалось серьезным преступлением, никто из девушек не смел опустить подола за все время, которое я наблюдал за наказанием.
- Что же это такое, мисс Лоринг? Ваша дерзость не соответствует Вашей терпеливости. Ведь заслуженное Вами наказание еще не законченно. Впрочем Вы всегда являетесь заводилой в вашей компании непослушниц, и как таковая заслуживаете большего в любом случае. Думаю, дополнительные six-of-the-best вполне оправданны.
- О, нет! – вырвалось восклицание у девушки, но она тут же осеклась, понимая, вероятно, что мольбы бесполезны.
- Ну ладно, - промолвил доктор Эпплтон, - дополнительных не будет, но эти-то мы должны выдать заново. Задирайте подол.
Ирма покорно задрала подол и снова приняла унизительную позу для наказания.
Трость засвистела с новой силой, отсчитав ей еще 6 ударов. На этот раз девушка не могла сдержать вскриков при каждом ударе, а в конце наказания слезы лились из ее глаз ручьем.
Я был несколько шокирован такой жесткостью знаменитого педагога. Оправданием ей могла быть чрезвычайность обстоятельств.
- Теперь, юные леди, отправляйтесь в ваши комнаты и приведите себя в порядок, - сказал доктор Эпплтон, и, после некоторой паузы, добавил, - Но через час я ожидаю видеть вас всех у дверей своего кабинета. Ведь мы так и не знаем, кто писал любовные записки мисс де Боун, и пока я этого не узнаю, я не задумываясь повторю упражнение над вашими ягодицами во второй и в третий раз.
Эти слова, как и предыдущие, он произносил четким и авторитетны, но спокойным голосом, без следов гнева или иронии и, я уверен, его слова возымели действие на девушек, которые, подтянув панталончики и отдернув подолы, заковыляли к выходу.
***
Оставшийся до допроса час я провел в кабинете доктора Эпплтона, расспрашивая его во всех деталях о происшествии и изучая упомянутую любовную записку, которую нашли, как рассказал мне доктор, в щели между плинтусом и стеной в комнате Миранды. К сожалению комнату догадались тщательно обыскать не сразу.
Записка была написана на дорогой плотной бумаге, ровным, аккуратным почерком и содержала обычный набор романтических эпитетов и заверений, почерпнутых из популярных романов. Важным было утверждение, что «их сердца и судьбы в условленный час сольются, чтоб никогда не расставаться вновь». Записка была обращена к «любимой, обожаемой Миранде», но в качестве подписи содержала лишь слова «твой верный рыцарь», что никак не давало нам ключа к тому, кто ее мог написать и каким образом передать.
Доктор Эпплтон предполагал, что это мог быть кто-то с кем юная Миранда познакомилась на каникулах, а записки мог передавать через кого-то из слуг или через одну из лавочек в деревне Дакр-Бэнкс, которые ученицы часто посещали.
Мотивы, двигавшие соблазнителем, тоже легко было предположить: вероятно его положение не позволяло рассчитывать на благосклонность полковника, попроси он руки его дочери обычным путем. А вот увлечь молодую девушку любовными мечтаниями до безумия он конечно мог, и сбежать с ней с достаточной оглаской, чтоб только законный брак с соответствующим приданным мог восстановить честь рода де Боун.
Впрочем, мы оба надеялись узнать хоть что-то от подруг Миранды. Через час все три девушки переминаясь стояли у дверей директорского кабинета. Выглядели они аккуратно и свежо, носики были напудрены и глазки подведены, так что следы перенесенного наказания почти незаметны. Доктор Эпплтон вызывал их по одной в том же порядке, в котором наказывал.
Он вначале спокойно и доброжелательно объяснял каждой серьезность положения, в котором оказалась Миранда, и важность того, чтоб ее разыскали как можно скорее. Потом так же разъяснял серьезность собственного положения и неизбежность повторной порки в случае упрямства и заканчивал заверениями, что источник сведений разглашен не будет.
С Марион нас ожидала неудача: с дрожью в голосе девушка уверяла нас, что не знает, кем была увлечена Миранда и вообще не слышала, что кто-то писал ей записки. Препроводив ее в библиотеку и приказав ждать там наказания, доктор Эпплтон вызвал Эдну. С ней дело обстояло гораздо проще: едва директор закончил свои увещевания, она сбивчиво стала рассказывать, что у Миранды был роман. Миранда не делилась с ней, но она, конечно, подслушала. И что воздыхателем ее был... не кто иной как доктор Ламли, молодой врач, практиковавший в округе. Миранада рассказывала (другим девочкам разумеется) какая у них большая любовь. Как только доктор Эпплтон отправил Эдну в библиотеку я, не сдержав волнения, вскочил со стула:
- Так что, кто этот доктор Ламли? Можно ли верить, что юная Миранда отдала свое сердце ему?
- Вполне возможно, уважаемый Ватсон. Молодой человек, хорош собой: блондин, пышные усы, атлетичен. Одевается всегда с некоторым щегольством – видно, что дамский угодник. Впрочем я его плохо знаю, он в нашей округе недавно, после ухода на покой старого доктора Давидсона. И, несомненно, он мог познакомится с Мирандой: мы вызывали его в случаях, когда кому-либо в школе нужно было медицинское внимание. И когда девушки ездили погулять в окрестные городки он мог там быть. Впрочем давайте продолжим опрос.
Ирма, к сожалению, отказалась что-либо рассказывать, так что подтверждения кандидата в похитители мы не получили. Впрочем доктор Эпплтон вел допрос несколько скомкано – вероятно он поверил свидетельству Эдны. После того, как он отослал Ирму в библиотеку, мы обсудили этот вопрос со всех сторон. Тут доктор Эпплтон вспомнил, что учительницы и слуги упоминали, что доктор Ламли появился на Бримэм-рокс в злосчастный субботний вечер почти сразу же после обнаружения пропажи, показывал недюжинное волнение и принял действенное участие в поисках. Все запомнили это, ибо, предполагая несчастный случай, обрадовались тому, что присутствует врач. Но откуда бы он мог знать о происшедшем и прибыть так быстро? Мы пришли к выводу, что картина событий ясна и мне следует как можно скорее ехать по следам моего коллеги.
После этого мы вошли в библиотеку и директор объявил, к облегчению девушек, что повторной порки не будет, ибо 'из других источников' нам стало известно, что Миранду к побегу побудил доктор Ламли.
- Это чушь! – внезапно воскликнула Ирма, подавшись вперед.
- Следите за своим язычком, юная леди! В своем стремлении поддержать подругу Вы заходите слишком далеко,- сказал доктор Эпплтон, по прежнему своим спокойным авторитетным голосом, - То, что Вы недополучили за скрытность, вы можете получить за дерзость. Однако я Вам прощаю в этот раз.
***
Со всей возможной скоростью я отправился в Патели-Бридж, городок, где жил доктор Ламли, и стал наводить справки о нем. Как и следовало ожидать, его квартирная хозяйка не видела его с воскресенья. Торопя кучера, я направился в Харрогейт, чтоб осведомиться на станции не видели ли они, чтоб доктор Ламли уезжал поездом один или в сопровождении спутника (я был убежден, что беглянка скорее всего переоделась в мужскую одежду). Кроме того я намеревался поставить в известность о случившемся полицию округа.
Какова же была моя радость, когда войдя в кабинет к начальнику полиции Харрогейта Джону Бамферу, я застал там Шерлок Холмса собственной персоной, мирно беседующего с мистером Бамфером. Мой друг прибыл час назад и как раз выяснял подробности расследования, проводимого полицией. После взаимных приветствий я поспешил сообщить знаменитому сыщику все, что выяснил в Дакр-холле.
- Может быть я побеспокоил Вас зря, Холмс, – закончил я свой рассказ, - Похоже здесь нет кровавых преступлений и неразрешимых загадок, просто банальная любовная интрижка. Однако я надеюсь, что Вы поможете выйти на след пропавшей девушки и ее соблазнителя быстрее, чтоб успокоить бедную миссис Тирни.
- Не торопитесь с выводами, дорогой Ватсон. Разве Вы исследовали все зацепки и проанализировали все возможные варианты? Кстати, с Вами ли упомянутая записка?
- Да.
- Позвольте мне ее посмотреть.
Шерлок Холмс погрузился в изучение любовной записки.
- Боюсь, Вы пошли по ложном следу, Ватсон. Давайте забудем на время доброго доктора Ламли и отправимся обследовать место происшествия.
- Но как же так, Холмс!
- Я вижу, Вас так просто не переубедить, мой друг, и не отговорить от бессмысленных действий, потому укажу вам ключи, которые обычно оставляю на закуску – сказал Холмс улыбаясь, - Посмотрите на записку внимательнее. На почерк. Разве вы мало наблюдали мои методы? Помните, я говорил, что по почерку могу определить очень многое о писавшем, вплоть до возраста и характера.
- Но я ведь не обладаю Вашими знаниями графологии, Холмс.
- Как насчет элементарного здравого смысла? Ведь вам известно выражение «докторский почерк».
- Да. Означает «очень неразборчиво». Я понимаю к чему Вы клоните: поскольку записку писал доктор...
- О нет, поскольку записка написана очень аккуратно, то ее НЕ писал доктор. Скорее я бы ожидал такой хороший почерк от учителя. Особенно от учителя, стремящегося скрыть свою руку, потому обращающегося в памяти к прописям.
- Правды девать некуда: мы, доктора, обычно не уделяем внимание чистописанию. Но могут ведь быть и исключения?
- Да, но это не все. Посмотрите на эти буквы «е», «Т».
- Я не вижу в них ничего необычного.
- Хотя мы, англичане, и делим наш алфавит с Европой, но отличия в его трактовке все же есть. В английских прописях эти буквы изображаются несколько не так. Писавший это обучался своему чистописанию на Континенте, скорее всего во Франции. Т.е. записку писал иностранец. Ваш Ламли иностранец?
- Нет, мне сказали, что он - коренной йоркширец.
- В таком случае давайте попросим любезного Бамфера выяснить, куда делся доктор Ламли – узнать это не лишне, но сами отправимся к Бримэм-рокс.
Как всегда пораженный талантом моего друга, я лишь кивнул головой.
***
Холмс и я провели несколько часов среди живописных скал. Холмс внимательно рассматривал следы, то и дело наклоняясь и бросаясь из стороны в сторону, как охотничья собака. Его глаза горели азартом. Я в основном лишь составлял ему компанию.
- Не напоминает ли Вам это дело другого нашего случая? – спросил Холмс меня, присаживаясь отдохнуть.
- Разумеется, Холмс! Похищение сына герцога Холдернесс. Ведь и там и здесь исчезновение произошло из закрытой частной школы, расположенной в уединенной местности. И Вы так же внимательно тогда исследовали следы. Только речь шла о десятилетнем мальчике, а не о девушке, так что романтический мотив отпадал.
- А других отличий Вы не видите?
- Ну здесь-то никаких коровьих следов нет, – сказал я улыбаясь, вспомнив трюк, использованный похитителями юного наследника Холдернесс-холла.
- Здесь вообще никаких следов нет! То есть в самих-то скалах поисковые партии натоптали как стадо слонов, так что на первоначальные следы прогулки девиц и учительницы нечего и надеяться. Но здесь несомненно нет ни тела девушки, ни следов кровавого преступления или несчастного случая. Я уверен, что нашел бы их несмотря на дьявольский характер местности, если бы они были. Да и собаки здесь поработали. А вот с возвышенности никакие следы не ведут – ни на север, ни на запад, ни на восток.
- Остается дорога с юга, по которой все приезжают.
- Правильно Ватсон. Все остальные пути от скал круты и так заросли, что не то что девице в кринолинах, но и здоровому мужчине отсюда не пробраться иначе, как прорубаясь с топором через кустарник. Как же она ускользнула отсюда?
- По дороге?
- Да, и при том никем не замечаемая. На ее пути все время было людно: сначала школьный пикник, потом поисковая партия. Вероятно кто-то снабдил ее плащом-невидимкой. Если только ее не утащили под землю злые духи. Но мы ведь добрые христиане и не верим в злых духов, не так ли?
***
К обеду мы закончили осмотр местности и прибыли с Холмсом в Дакр-холл. Холмс представился доктору Эпплтону и испросил его разрешения побеседовать с участниками злосчастного пикника: учительницами, ученицами и слугами. Доктор пообещал нам их полное содействие и вызвался быть первым. Сам он не мог нам помочь своими наблюдениями, ибо не ездил на пикник, но Холмс подробно расспросил его о порядках в Эпплтоне. После чего доктор предоставил нам свой кабинет для дальнейшей работы и удалился. Мы начали беседы с участниками пикника.
Все рассказы более менее повторяли друг друга. О характере пропавшей девушки все отзывались с теплотой. Картина нисколько не прояснялась, для мена по крайней мере. Через некоторое время я обратил внимание, что расспросы Холмса касались и доктора Ламли: как часто он бывал в школе? По каким случаям его вызывали?
- Так что, Холмс, - не выдержал я, когда двери закрылись за миссис Мортон, домоправительницей, которую Холмс подробно расспрашивал о времени визитов доктора Ламли в школу - Вы все же не отвергаете свидетельства подруги о том, что Ламли замешан?
- Свидетельства, данного во время допроса с пристрастием? Помилуйте Ватсон, как же можно им доверять.
- Что же Холмс, Вы против физического воздействия вообще?
- Я признаю порку как метод воспитания – в определенные моменты жизни ребенка нужно обуздать, поставить на путь истинный, приучить к дисциплине. Но не как метод допроса. Страх искажает истину. Мой же метод гораздо вернее: узнать желаемое добившись доверия допрашиваемого.
Тут в кабинет вошла моя прежняя знакомая Ирма, пришедшая по вызову Холмса.
- Садитесь, дорогая мисс Лоринг, - сказал Холмс, но увидев, что девушка колеблется, тут же поправился – Впрочем можете постоять, если Вам так удобнее.
Миранда де Боун Ваша подруга, не так ли?
- Да, сэр, и я волнуюсь за нее больше всех. Я все бы сделала, чтоб как-то ей помочь.
- Я верю Вам, мисс Лоринг. Можно я буду называть Вас Ирма?
Девушка улыбнулась и кивнула.
- Вы знаете, я частный детектив, пользующийся некоторой репутацией, и надеюсь, что заработал ее отличая правду от лжи. Итак я верю, Ирма, Вы не знаете, что произошло с Мирандой, но с Вами вместе мы распутаем эту загадку. И хочу Вам напомнить, что важной частью моей репутации является умение хранить чужие секреты.
- Я охотно расскажу Вам все, что знаю, мистер Холмс.
- Я бы хотел знать действительную причину вашей прогулки в скалы. И то, какую роль в ней играл доктор Ламли.
- Но мы только хотели осмотреть скалы поближе. Они такие красивые! И причем тут доктор Ламли? Что за выдумки!
- А вот сейчас я Вам не верю, милая Ирма. Но не моя задача – уличать Вас во лжи или наказывать за это. Ведь мы хотим помочь Вашей подруге, а у меня есть основания полагать, что ей угрожает реальная опасность. Я Вам расскажу, что знаю я, а потом Вы расскажете мне, что знаете Вы. И помните – Ваши тайны в безопасности со мною.
- Итак я знаю, - продолжал Холмс, - что это Вас желал видеть в Дакр-холле доктор Ламли. Точнее Вы желали видеть его – ведь Вы оказывались больны каждый раз, когда его долго не бывало в окрестностях. И при Вашем цветущем виде не трудно предположить о причине этих легких недомоганий. Кроме того я знаю, что доктор Ламли прибыл на велосипеде на место пикника еще до его начала и прятался где-то в кустах. Вероятно он надеялся покинуть Бримэм-рокс после того, как все удалятся, однако поднявшаяся суета заставила его покинуть убежище и присоединиться к поискам. Вопрос, однако, что он делал в промежутке между этими двумя событиями?
- Мистер Холмс, извините, что я солгала Вам. Вижу, что это бесполезно в любом случае. В промежутке,.. - Ирма набрала побольше воздуха, щечки ее розовели от смущения – В промежутке Джерри, то есть доктор Ламли, был со мной. Мы с ним любим друг друга и поженимся как только я достигну совершеннолетия. И в этих скалах мы пошли с ним до самого конца. Я этого потребовала – он пытался меня отговорить, но я больше не хотела ждать. После свидания он должен был прятаться пока мы уедем, а потом незаметно ускользнуть, но когда он понял, что случилось несчастье, то, рискуя разоблачением, тут же появился и предложил свои услуги доктора – его благородное сердце не позволило ему поступить иначе.
- Спасибо за откровенность, Ирма. Я сохраню это в секрете. Но какова в этом приключении была роль Ваших подруг?
- Мы с Джерри уговорились заранее сделать это во время пикника – другой возможности ускользнуть у меня не было. Миранда и Мэрион знали об этом и согласились прикрыть нас – они настоящие подруги. Они должны были сказать, что мы все время гуляли втроем. Эдит, однако, тоже за нами увязалась – она давно уже хотела вклиниться в нашу компанию. Мэрион пришлось отвлекать ее, пока мы с Мирандой ускользнули. Потом я сказала Миранде «пока» и побежала в условленное с Джерри место. Дальнейшее вы знаете.
- Хм, таким образом роль доктора Ламли прояснилась, - сказал Холмс, - но каким образом исчезла мисс де Боун остается по прежнему неясно.
Холмс некоторое время расспрашивал Ирму о Миранде, ее жизни в школе и отношениях с ученицами и учителями. Потом он на некоторое время замолчал.
- Ирма, а может быть так, что Миранда просто спряталась в скалах не желая возвращаться? Например, испугалась наказания за вашу отлучку? – вставил вопрос я, вспомнив о сцене, которую наблюдал.
- Ну что Вы! Миранда вовсе не трусиха. К тому же... к тому же нас не всегда так строго наказывают, как Вы видели утром. Трость доктор Эпплтон использует в исключительных случаях. Нам бы досталось лишь по несколько шлепков паддлом, если бы Миранда не исчезла.
- Интересно, - вновь подключился к разговору Холмс, - мистер Эпплтон всегда наказывает вас собственноручно?
- Да.
- И использует только паддл или трость.
- Да. Но трость лишь в самых серьезных случаях.
- Вернемся к Миранде. Милая Ирма, я думаю, в свете обстоятельств ты можешь мне рассказать и ее тайны. В кого она была влюблена.
- Нет, мистер Холмс, ничего такого. Но может она была влюблена чуть-чуть в Питера, племянника нашего садовника – он иногда приходил дяде помогать. Но у них ничего не было. Точно не было – Миранда бы мне непременно рассказала. И не могло быть, все-таки он – простой фермер.
- Хорошо, Ирма, я тебе верю. Расскажи мне о последнем участнике вашей вылазки, мадмуазель Летелье. Она ведь отправилась за вами в скалы?
- Я не видела ее. Вероятно она нашла девочек когда я уже уединилась с Джерри.
- Давай поговорим о ней. Она хорошая учительница?
- Она очень мила. Девочки ее любят. И преподает не скучно.
- А какие у нее отношения с другими учителями? С доктором Эпплтоном?
- С директором? Да она влюблена в него по уши. Достаточно посмотреть, как блестят ее глаза, как только она начинает о нем говорить.
- И, могу я спросить, она «пошла с ним до самого конца», как ты выразилась?
Девочка несколько замялась:
- Знаете, мистер, Холмс, я думаю да. Хотя мистер Эпплтон виду не показывает. Но мадмуазель перевели некоторое время назад в другую комнату, как раз рядом с башней, где у директора квартира. А с чего бы, если ее прежняя комната была точно такая же? И девочки говорят, что из ее комнаты в директорскую спальню ведет секретный ход.
- Ну, это, пожалуй, фантазии. А вот как относилась к доктору Эпплтону Миранда?
- Нормально. Доктора Эпплтона все у нас уважают – он справедлив.
- Даже ты, Ирма? Не сердишься за то, что он тебя утром выпорол?
- Говоря по правде я думала, что заслужила большего. По сути дела Миранда пропала из-за меня.
В глазах девушки впервые за время нашего разговора заблестели слезы.
- Ничего, милая Ирма, мы найдем ее, - поспешил заверить Холмс.
***
- Вижу, романтическая жизнь в Эпплтоне бьет ключом, – заметил Холмс после разговора с очаровательной Ирмой, - И это не удивительно, если в одном месте собрано столько молодых девиц с горячей кровью. Похоже паддл доктора Эпплтона не всем помог воспитать в себе должную в высоком обществе викторианскую чопорность.
- Да и сам он не промах, - улыбнулся я, - Эта мадмуазель Летелье – очень привлекательная женщина: роскошные светлые волосы, милое личико и моложе его лет на 20.
-По крайней мере он поступает мудро, что держит в штате так мало мужчин: кроме него лишь старик-садовник и Али, слуга-турок. Что Вы, кстати, думаете о нем, Ватсон?
- Али по виду – истинный дикарь, и по физиономии и по манерам. И едва связал два слова по английски, когда мы пытались его допросить. Странно, так как он живет в Англии более десяти лет – Эпплтон привез его из своей последней экспедиции в Турцию.
- Должно быть жить ему здесь довольно одиноко – школьницам и классным дамам с ним общаться неприлично, а йоркширские фермеры в окрестности должно быть настороженно относятся к иностранцам. Единственный его собеседник, пожалуй – его хозяин, ведь доктор Эпплтон говорит по-турецки.
- Вы подозреваете Али, Холмс?
- Посмотрим, посмотрим.
Холмс встал из-за стола и подошел к стене.
- Ватсон, не хотите ли еще упражнение на дедуктивный метод? Что вы скажете об этом стеке? – он снял со стены кабинета и протянул мне стек для верховой езды.
- Хорошей выделки кожа. Сделано в Лиддсе, согласно клейму. Часто использовался – рукоятка вытерта. Пожалуй все.
- Это стек флагеллянта, Ватсон. Вытерта не только рукоятка, но и шлепалка – посмотрите, отполирована до блеска. Вряд ли лошади доктора Эпплтона столь норовисты, чтоб использовать стек каждый день. Да и запах лошади вовсе не исходит от него. Нет, Ватсон, этот стек отполирован на нежной женской коже.
- И какой же вывод Вы делаете, дорогой Холмс?
- Время для выводов еще не наступило, но я приблизился к разгадке – и частично благодаря Вам, дорогой Ватсон.
***
Холмс был неутомим. Несмотря на приближающийся вечер он отправился исследовать Дакр-холл. После этого он пошел в конюшни, но я уже не сопутствовал ему, так как валился с ног от усталости. Я отправился в отведенную нам комнату и прилег отдохнуть, однако отдых мой не длился долго: Шерлок Холмс вошел в комнату в большой спешке.
- Мы должны найти, кого-нибудь, кто хорошо знает Миранду. Вы знаете, где комната Ирмы?
- Да.
- Пойдем скорее.
Холмс вызвал Ирму в коридор:
- Ирма, это очень важно. Вспомни точно, что было одето на Миранде в день пикника. Все подробности.
- Белое платье. Мы все ездим на пикник в белых платьях. Алая лента в волосах. Коричневый ремешок с желтой пряжкой. Что еще? Небольшие золотые сережки. Ожерелье из хрустальных бусин.
Шерлок Холмс протянул к ней руку и раскрыл ладонь, на ней лежала хрустальная бусина. Ирма увидев ее вскрикнула, и тут же зажала рот ладошкой.
- Ты проницательна, дорогая Ирма. Никому не говори об этом.
После этого Шерлок Холмс попросил меня съездить в деревню и отправить телеграмму. Сам он остался проводить дальнейшее расследование. Несмотря на поздний час, сославшись на чрезвычайные обстоятельства, мне удалось найти телеграфиста и он послал сообщение, довольно странное:
Оно было адресовано на станцию Харрогейт, но не содержало имени адресата и всего одно слово: «Действуйте!»
Вернулся я уже в темноте. Меня встретила миссис Мортон:
- Плохая новость, доктор Ватсон. Ваш друг приболел. У него общий упадок сил и головокружение, едва не упал в обморок. Просил послать Вас к нему незамедлительно.
Вероятно, волнение и переутомление этого дня сказались даже на железном здоровье Холмса. Обеспокоенный я вошел в нашу комнату. Холмс лежал в постели, на лбу у него был уксусный компресс.
- Ничего, ничего, не волнуйтесь, Ватсон. Просто общая слабость. Полагаю, к утру мне будет лучше.
Осмотрев моего друга я согласился, что ему поможет лишь отдых. В отдыхе нуждался и я сам, потому задремал сидя в кресле у постели Холмса.
Около десяти часов вечера нас разбудил стук в дверь, и в комнату вошел молодой розовощекий полицейский. Его лицо выражало серьезность и озабоченность:
- Я – констебль Джонс из полиции Харрогейта, от сержанта Бамфера, сэр. Ребята нашли тело девушки в реке около Саммербриджа. Полагают, это мисс де Боун. Сержант затребовал директора школы доктора Эпплтона для опознания. Он так же попросил сообщить Вам.
- Какое несчастье! - воскликнул Холмс, - К сожалению я совершенно не в состоянии сейчас ехать на место происшествия, но передайте сержанту Бамферу, чтоб все там оставили по-возможности в неприкосновенности, я постараюсь прибыть завтра утром. Ватсон, передайте доктору Эпплтону мои извинения по поводу того, что я не могу его сопровождать.
Академия Эпплтон уже спала, и в тусклом свете редких ночников своды коридоров старинного замка Дакр казались зловещими. Я спустился в холл и встретил там доктора Эпплтона. Он уже был в дорожном плаще и отдавал Али распоряжения по поводу лошадей и коляски. Выразив соболезнования этому достойному джентльмену в возможной гибели его воспитанницы, я в глубине души удивился, что лицо его выражает скорее раздражение, чем горе. Вскоре на дорожке ведущей от ворот послышался стук колес уезжающей коляски и звон копыт лошади констебля Джонса. Учительницы, привлеченные суетой в холл, вновь разошлись по своим комнатам, и Дакр-холл снова погрузился в тишину.
***
Вернувшись к нам в комнату, я нашел своего друга полностью одетым и ждущим меня в энергичном напряжении.
- Скорее, Ватсон, нельзя терять ни минуты. Речь идет о жизни и смерти. Не забудьте свой револьвер.
Почти бегом мы направились к левому крылу замка и поднялись в башню, где располагалась квартира директора. Холмс достал из кармана набор отмычек и склонился над замком. Наконец дверь распахнулась и мы оказались в личных апартаментах доктора Эпплтона, богато обставленных и украшенных разными диковинами, привезенными из путешествий.
- Будьте на чеку, Ватсон. Я не знаю, сколько у негодяев может быть здесь сообщников. Они могли решить избавится от бедной девочки.
Достав увеличительное стекло Холмс лихорадочно начал обследовать стены квартиры, заглядывая в каждый уголок и бесцеремонно отодвигая мебель и сдирая со стен ковры.
- Осторожно! – вдруг вскрикнул он.
Панель позади нас отодвинулась почти бесшумно и из прохода выступила мадмуазель Летелье, в руке ее был короткий револьвер, направленный прямо на нас. Знаменитый хлыст Шерлока Холмса свистнул в воздухе и этот револьвер со стуком упал на пол. Я сунул свой револьвер в карман, бросился на мадмуазель Летелье и обхватил ее, но высокая и сильная, она почти вырвалась из мох рук, устремившись назад, но подоспевший Холмс без всяких церемоний втащил ее в комнату. Борьба продолжалась, пока мы не связали ее и не усадили на диван.
- Мадмуазель Летелье, - сказал Холмс, поднимая с пола оружие нашей нежданной гостьи, - Вы видите, что игра проиграна. Где мисс де Боун? Прятать ее не имеет смысла. Где Миранда?
Связанная женщина в ответ разразилась лишь потоком проклятий на французском.
- Достаньте свой револьвер, Ватсон и держите его наготове, а я проверю, куда ведет этот ход.
Холмс исчез в проходе, но вскоре возвратился.
- Это путь только в спальню мадмуазель Летелье. Девочки были правы. Но где же вход в подземелье? Он должен быть.
Холмс опять достал свое увеличительное стекло, намереваясь продолжить поиски.
- Бесполезно, мистер Холмс, так Вам его не найти.
На пороге стоял доктор Эпплтон. В руках его был револьвер, а за его плечом маячил Али вооруженный так же. Я направил свое оружие на них.
- Спокойней, джентльмены, - сказал Эпплтон, - Не будем же мы поднимать стрельбу в стенах школы, это напугает девочек. Давайте спрячем оружие и обсудим ситуацию.
Шерлок Холмс кивнул и все мы спрятали револьверы в карманы.
- Отдайте мне Мадмуазель Эмму Летелье, - продолжал Эпплтон, - а я скажу вам, где находится Миранда. В противном случае вам придется разбирать замок по кирпичику чтоб найти ее.
- Сначала я хочу получить доказательства, что она жива и невредима, негодяй. И что вы сделали с констеблем Джонсом? – ответил Холмс.
- Связали, лишь связали – иначе не было возможности отвязаться от щенка. Мы привезли его обратно – он в конюшне. Нам не имеет смысла убивать никого, раз обстоятельства все равно раскрылись. Войдя сюда с оружием, Эмма нарушила мой приказ ни во что не вмешиваться, за что, уверяю вас, она будет примерно наказана, когда для этого наступит подходящее время. Итак, дайте мне слово джентльмена, что вы дадите нам скрыться и не последуете за нами в течение хотя бы часа, и, удовлетворившись этим, я проведу вас к мисс де Боун.
- Договорились.
Доктор Эпплтон провел нас на лестницу башни и приподнявшись на цыпочки потянул за выступающий из стены крюк. Часть лестницы бесшумно опустилась, открывая проход вниз, куда вела другая маленькая винтовая лестница. Один за другим мы спустились по ней и оказались в довольно просторном подземелье, освещенном багровым светом нескольких неярких фонарей.
Обставлено он было вполне как средневековый донжон: помимо тяжелого дубового стола и кресел в центре стояли лавки со свисающими с них веревками для привязывания, козлы и колодки, с потолка свисали какие-то блоки, а к стенам были прикреплены цепи. Кроме того на стенах висели бичи, плети, трости и тоузы в большом разнообразии, а у стен стояло несколько кадушек с розгами. В центральную комнату подземелья выходило несколько окованных железом дверей.
Доктор Эпплтон постучал в одну из них:
- Миранда! Как поживаете, дорогая?
- Что, сэр? – раздался приглушенный ответ из-за двери.
- Ничего, отдыхайте.
- Итак, джентльмены, - продолжал доктор Эпплтон, - вы видите, что мисс де Боун за этой дверью, а вот это ключ. Давайте вместе поднимемся в мою квартиру, где я его отдам Вам и мы распрощаемся, после чего Вы сможете выпустить птичку из клетки.
Мы кивнули и все вместе возвратились в квартиру директора школы, где связанная мадмуазель Летелье все еще лежала на диване.
- Ну вот, - сказал доктор Эпплтон, протягивая нам ключ, в то время как Али развязывал его любовницу, - было приятно познакомится с вами, особенно со знаменитым Шерлоком Холмсом. Когда Вы приехали, я сразу понял, что наш маленький трюк скорее всего не пройдет и сделал приготовления к отъезду.
- Скажите мне, Эпплтон, пред тем как мы расстанемся, что заставило Вас сделать это? – спросил Холмс, - Вы – уважаемый член общества, ученый с именем, джентльмен. Что заставило Вас всем рисковать?
- Уважаемый член общества? – как это скучно. К тому же климат Англии стал вреден для меня и моего друга Али – мы возвращаемся в Анатолию. Однако годы, проведенные за занятиями в Академии Эпплтон не прошли даром – я посвятил их исследованию человеческой природы, особенно концепциям доминации, послушания и очищения через боль. Думаю, что из девочек, которые полностью восприняли мое учение, я воспитал настоящих леди и хороших жен для своих мужей. Мисс де Боун не высказала природной склонности к постижению пути боли и подчинения, и мы не принуждали ее. Однако она, как и весь ее кружок подруг, в последнее время стали проявлять тенденции к недопустимой дерзости и распущенности. И вот я застал ее недавно в беседке в объятиях племянника садовника, в весьма компрометирующей позиции. Совершенно голой, скажем прямо. За подобную распущенность ей полагалась жестокая порка тростью, но она, стремясь избежать наказания, осмелилась шантажировать меня, угрожая написать родственникам и раскрыть «грязные дела» (как она имела наглость выразиться), которыми занимаются в Академии Эпплтон. Я сделал вид, что принял ее угрозу всерьез, но, конечно, не мог оставить такой вызов своему авторитету без последствий. Потому я приказал Эмме и Али посодействовать мне в заключении упрямицы в донжон. Я собирался воспитывать ее там несколько месяцев, хоть год, если понадобится, за которые, я уверен, привил бы ей привычку к послушанию. После чего она могла объявиться где-нибудь во Франции невзначай, а ее отсутствие свалили бы на приключения с любовником. Доктора Ламли, однако, я не собирался приплетать – эта дура Эдна из страха выдала его имя как первое пришедшее в голову. На этом разрешите откланяться.
***
Дверь за доктором Эпплтоном и его спутниками закрылась.
- Умный человек. И опасный, - заметил Холмс, - Хорошо еще, что его ум не направлен на более серьезные преступления, иначе из него вышел бы второй профессор Мориарти.
- И Вы позволили ему скрыться?
- Я дал инструкции Бамферу и его ребятам строить засаду на дороге – надеюсь их перехватят.
Мы поспешили в донжон освободить дочь моего друга. Мисс де Боун со страхом отшатнулась, когда мы открыли дверь ее камеры, но когда увидела, что это не ее мучители, страх ее сменился радостью. Мы заверили ее, что теперь она в безопасности.
Миранда оказалась действительно красавицей, какой ее мне описывали, напоминающей Венеру с картины Боттичелли: длинными вьющимися слегка рыжеватыми волосами, обрамляющими ее ангельское личико, глубокими серыми глазами и хорошо развитыми округлыми формами.
Негодяи держали ее в самом жалком положении: в камере находился лишь тюк соломы и низенькая табуретка, на которой стояли остатки ужина. На самой девушке не было ничего, кроме короткой рубашки, едва доходившей до середины ягодиц. Эта легкая одежда не скрывала следы жестокого обращения: все полушария и бедра девушки от сечения тростью были покрыты рельефными сине-красными рубцами, со следами запекшейся крови, кое где пересекавшимися затейливым узором, кое-где сливающимися в сплошное пятно. Кроме того ее спина, руки и даже грудь были исполосованы розовыми полосками, вероятно от длинного тонкого кнута.
Миранда зарыдала от нахлынувших эмоций. Я накинул ей на плечи свой пиджак и мы отвели ее , всхлипывающую, наверх, где, разыскав миссис Мортон, поручили освобожденную пленницу заботам последней.
***
- Наконец-то настал черед для Вас, Холмс, рассказать, как Вы распутали это дело, - сказал я, когда мы уселись в нашем купе, и поезд тронулся, увозя нас в Лондон.
- История интересна своей необычностью – ведь мы с Вами, Ватсон, обожаем необычные истории, однако распутать ее было не очень трудно. Еще до отъезда в Ниддердейл я навел справки обо всем, связаном и с Бримэм-рокс, и с Академией Эпплтон, и узнал в частности, что доктор Эпплтон был известен в кругах лондонских флагеллянтов. Почитался у некоторых даже чуть ли не за гранд-мастера. Логично было бы, чтоб столь необычное исчезновение ученицы было связанно с таким эксцентричным увлечением учителя напрямую. Узнав о том, что школа располагается в Дакр-холле, у меня было веское основание преположить, что этот замок имеет тайные ходы и подземелья. История гласит, что лорды д'Акр пользовались тайными ходами во время нападений и держали в подземельях пленников. Какие-то из них должны были сохраниться. Человек со вкусами и увлечениями Эпплтона не мог их не обнаружить, не мог не пожелать восстановить и оборудовать - тем более он сам выбрал мрачный готический замок для своей школы, сам надзирал за его ремонтом и в средствах не нуждался. Потому я заранее условился с начальником полицейской станции Бамфером, что если я найду веские основания считать, что Эпплтон замешан, то он вызовет его из замка ложным известием, с тем, чтоб я мог беспрепятственно искать более веские улики. В случае, если Эпплтон пропадет из поля зрения полиции, Бамфер должен был устроить засаду на дороге из Дакр-холла, чтоб помешать его побегу.
- Поразительно, Холмс! Вы предугадали почти все еще до того, как прибыли на место преступления!
- Далее записка: я предположил, что ее писал учитель, иностранец, или, в данном случае, иностранка, так как записка недвусмысленно бросала подозрение на мадмуазель Летелье. Ведь из известных нам взрослых участников именно француженка могла видеть мисс де Боун последней. Подложная записка доказывала, что произошло именно преступление, а не побег, и что в нем замешан кое-кто из персонала школы.
Поскольку и Бримэм-рокс и Дакр-холл расположены достаточно изолированно, трудно предположить, что злоумышленники спрятали похищенную девушку или ее тело где-либо вне этой местности. Скажем закопать тело в поле, оставаясь незамеченными, было бы для них слишком опасно, так как округа была наполненна вышедшими на поиски пропавшей леди добровольцами. После того как я исследовал Бримэм-рокс и убедился, что следов девушки там нет, Дакр-холл оставался наиболее вероятным местом. Кроме того я пришел к выводу, что Миранда жива – ведь если бы замышлялось убийство, его было бы легче осуществить среди скал, свалив все на несчастный случай.
- Эта ситуация напоминает мне наши прежние дела: с исчезновением подрядчика из Норвуда и убийством в Бирлстоунском поместье.
- Да-да, Ватсон. В обеих этих случаях хозяева, которых считали убитыми, прятались в потаенной комнате собственного дома. Потому, когда обман становился мне явным, было легко выкурить их из убежища, имитировав пожар. В данном же деле затруднение заключалось в том, что в тайном убежище скрывали жертву похищения, и преступники вполне могли позволить ей сгореть заживо, даже если бы я устроил настоящий пожар. Не подходило и пристальное наблюдение – заметив его, злодеи могли перестать посещать пленницу, обрекая ее на медленную смерть. Единственной надеждой на скорое спасение Миранды было найти и изобличить похитителей.
Итак, исполнительницей была, несомненно, мадмуазель Летелье: скорее всего она подкралась к несчастной девушке среди скал и, внезапно напав на нее, усыпила хлороформом или оглушила (как мы знаем теперь, она использовала первый метод). Но как она переместила тело в Дакр-холл? И в чем ее мотив? Вначале я предполагал ревность, если бы она заметила в Эпплтоне интерес к красавице Миранде. Однако, когда я исследовал стек, то понял, что Эпплтон практикует флагелляцию в стенах своей школы не только по отношению к ученицам. Стек использовали на ком-то из добровольных флагеллянток, скорее всего на самой Летелье, а если на других, то по крайней мере с ее ведома. Из этого следовало, что она не просто любовница Эпплтона, а его нижняя, его добровольная рабыня. В таких отношениях ревности не бывает места – значит преступление было совершено по приказу самого Эпплтона. Тогда соучастником скорее всего был Али – доверенный слуга почтенного директора. Тщательно исследовав принадлежащий школе экипаж, которым Али правил в день пикника, я наконец нашел улику, подтвердившую мои подозрения: в багажном ящике, в котором привезли на пикник корзинки с едой, я нашел бусину из ожерелья похищенной девушки. Картина стала полностью ясна: Али подогнал коляску к дальней тропинке ведущей из скал, и с помощью мадмуазель Летелье погрузил мисс де Боун, связанную и с кляпом во рту, в багажный ящик, накрыв сверху пустыми корзинами. После чего он принял участие в поисках как ни в чем не бывало и вместе со всеми вернулся в Дакр-холл. Ночью же он и доктор Эпплтон перевели пленницу в подземелье. Дальнейшее, Ватсон, Вы уже знаете.
- Знаете, что оказалось наиболее приятным для меня в этом расследовании? – продолжал Шерлок Холмс, раскуривая трубку, – Знакомство с Ирмой Лоринг. Замечательная девушка: красивая, смелая, а так же наблюдательная и сообразительная. Будь я моложе, оказался бы в числе ее поклонников. Все же Эпплтон не дурак, раз сумел окружить себя в глуши таким цветником. А знаете о чем я жалею? Что наказание Ирмы наблюдали Вы, а не я, – и знаменитый сыщик рассмеялся.
***
В качестве эпилога этой истории остается сообщить:
Доктору Эпплтону и его сообщникам удалось ускользнуть от полиции. Для бегства они не воспользовались экипажем и потому не поехали по дороге, где их ждали полицейские, а оседлали верховых лошадей и направились прямо через пустоши в сторону побережья. Там ждала принадлежащая Эпплтону яхта, на которой они отплыли в неизвестном направлении.
Как выяснилось, доктор Эпплтон перед отъездом широко использовал свой кредит, одолжив в разных банках более ста тысяч фунтов стерлингов. Так что, похоже, он имеет хороший шанс вести в южном климате жизнь богатого человека. Возможно он решил, что прекрасные черкешенки в предгорьях Кавказа окажутся более восприимчивы к его теориям наказания и подчинения, чем юные английские леди.
Влиятельным родителям учениц удалось полностью замять слухи о происшедшем в Академии Эпплтона, так что бегство директора газеты приписывали его финансовым проблемам, а не необычным пристрастиям. Дело о преступном похищении даже не было открыто, так что Эпплтону, если он вдруг решится вернуться в Англию, угрожает преследование разве что как злостному банкроту. Академия в Дакр-холле, несмотря на скандал, выжила, управление взяла на себя миссис Маккензи, талантливая заместительница пропавшего директора. Хотя престиж Академии Дакр, как она теперь называется, несколько снизился, эта школа по прежнему славится высоким уровнем преподавания наук и строгой дисциплиной.
Миранда де Боун вышла замуж и благополучно живет со своим мужем-миллионером в окрестностях Чикаго. Ирма Лоринг, напротив, замуж за доктора Ламли не вышла, а учится в колледже Гритон при Кембриджском Университете, и я встречал ее несколько раз в Лондоне в компании моего друга Шерлока Холмса.