Четвёртый Форум Клуба ПиН. Входя в любой раздел форума, вы подтверждаете, что вам более 18 лет и вы являетесь совершеннолетним по законам своей страны: 18+
Рассел писал(а): ↑Сб мар 11, 2023 9:21 pm
Интересно зачем Чарская написала рассказ на такую интимную тему?
Не особо уловил, в чем там интим?
Рассел писал(а): ↑Сб мар 11, 2023 9:21 pmКак думаете, приведённый мною эпизод даёт основание для таких обвинений?
Нет.
И не считаю Чарскую тематиком. Писатель, работавший на женскую, подростковую аудиторию. .
Полное обнажение - разве это не интим? И зачем такому посвящать практически целый рассказ? Вовсе не хочу сказать, что Чарскую за это следовало травить, что всё это так уж плохо, но всё-таки зачем об этом писать? Кстати помню когда-то в старом форуме ещё на соколах была дискуссия, секли ли Наташу Ростову, героиню войны и мира? Одни говорили что значит об этом не написано, значит не секли. Противовес администратор форума Инка возразила, что в те времена люди также, прошу прощения процитирую её дословно "ходили в туалет, писяли и какали" Но об этом у Толстого почему-то не написано.
Вот и я аналогично спрашиваю, зачем описывать такую интимную вещь, как утренний туалет?
Рассел писал(а): ↑Чт мар 16, 2023 8:44 pm
Полное обнажение-разве это не интим? И зачем такому посвящать практически целый рассказ?
Потому что
1. церковь и цензура не запрещала
2. девушкам-читательницам такое нравилось
3. Чарской нужны были деньги (тиражи)
4. Чарская на войне не была и вряд-ли знала как заряжать пушку, а дамский туалет - дело привычное, знакомое.
5. В конце 19-го / начале 20 века стал популярен в литературе натурализм, где писатель рисует в тексте бытовые картинки, а читатель смотрит на них и делает свои выводы.
---
Может Вы об этом: "Натуралистическое начало зачастую подвергалось критике за недостаток художественности. Например, И. С. Тургенев писал по поводу одного из романов Золя, что «там много копаются в ночных горшках»." (С) ?
Рассел писал(а): ↑Чт мар 16, 2023 8:44 pm
Полное обнажение-разве это не интим?
Возможно, я толстокож, конечно... Но просто обнажение не цепляет глаз и сознание. Для создания интимной атмосферы лично мне мало того факта, что кого-то там мыли.
Рассел писал(а): ↑Чт мар 16, 2023 8:44 pm
Вот и я аналогично спрашиваю, зачем описывать такую интимную вещь, как утренний туалет?
Рискну оказаться неправым, но мне кажется, что в приведенном отрывке вовсе не про интим и не про утренний туалет. Там про отношения Анюты и барышни, про характер прислуги и Наташи, о быте, нравах и положении.
Вот между прочим тематический эпизод из Чарской, который вызывает у меня ощущение, как у других рассказ после бала. Произведения называется Золотая рота
Чарская пробовала себя в разных стилях, многие пишут, что в этом произведении она пытается писать в стиле Горького
"И вдруг, к всеобщему изумлению, Калмык дрожащим голосом произнес:
- Верно. Украл. Попутало. Украл, что же? - в последних звуках его фразы прозвенела потрясающая нотка отчаяния, граничащего с исступлением животного страха. Калмык был жалок и ничтожен. И никто не хотел взглянуть на него.
И Казанский понял Калмыка так, как надо было. По крайней мере, не было колебания в его лице, как-то разом осунувшемся и потемневшем. Что-то грозное зажглось в его глазах, как молния, как солнце, и они стали неумолимыми и острыми в один миг.
И взглянув на Калмыка этим долгим, острым, как нож, взглядом, взглянув в самое его сердце, он сказал:
- Ты сознался. Значит, ты виноват. Не посетуй же на нас. Такой устав был. Испокон веков. Преступничать нельзя. У нас свои законы. Тюрьмы, братец ты мой, и нюхать нам не приходится. Будет и того, что четверо туда без меня перешагнули. Довольно сраму без того. Тебя не попущу. Будет. Лучше по-свойски отделать. По крайней мере, не губить и тебя, и нас. Сам знаешь, чего заслужил, - и он кивнул головою кому-то и отвел взор от виновного.
Из толпы выдвинулись трое. Михайло Иванович, Извозчик и еще какой-то одутловатый и белобрысый "золоторотец", у которого было в руке что-то длинное и темное, извивающееся, как змея. И когда Марк попристальнее взглянул на извивающийся предмет, он понял, что это нечто было среднее между кнутом и плетью. Потом он посмотрел на Калмыка и содрогнулся. Тени набежали на его побелевшее как мел лицо и как бы скрыли его глаза, расширенные и померкшие от ужаса. Михайло Иванович и Извозчик, подошедшие к нему, что-то ему сказали. Но он не понял, потому что вряд ли мог что-либо понять в эту минуту от обуявшего его животного страха.
Тогда из толпы выскользнул Черняк и, суетясь около Калмыка и поминутно шмыгая носом, стал стягивать с него кафтан. За ним еще приблизились двое, стали бесшумно и методично помогать ему. Потом, раздев донага виновного, они подняли его на руки, как ребенка, и отнесли на нару. Теперь безо всякой одежды Калмык казался совсем маленьким и ничтожным. Он жался и вздрагивал всем телом, и тело его казалось почти синим и худым, как у мертвеца, в обманчивом полусвете июльских сумерек. На левом плече у Калмыка была круглая ранка с запекшимся струпом, и Марк, поймав ее взглядом, уже не мог отвести от нее глаз. Этот гноящийся струп на жалком костлявом теле как-то особенно подчеркивал немую беспомощность Калмыка. Извозчик и белобрысый "золоторотец" встали один у ног, другой у головы виновного. Михайло Иванович с тем же своим выражением детского недоумения на обрюзгшем и вспухшем от пьянства лице взял из рук белобрысого кнут и, взмахнув им над головою, опустил руку на голую спину Калмыка.
Прозвучал стон, прозвучал и оборвался, заглушенный чьей-то догадливой рукою. Кто-то зажал рот Калмыка. Кто-то сел ему на ноги, потому что тело несчастного, трепеща и извиваясь, мешало ложиться как следует ударам.
Марк весь съежился и, глубоко втянув голову в плечи, смотрел, исполненный тяжести и тоски.
Ему казалось, что он впитывает в себя те же удары, и воображение его разыгрывалось с такой силой, что боль этих воображаемых ударов заглушала в нем боль, наполнившую сердце."
Ну да , я бы увлекаться чтением такого нынешним школьникам не рекомендовал, сам бы пролистнул по диагонали (да и то в случае, если идея и интрига рассказа стоящая, не бросить), а как это смотрелось в начале 20 века, надо знать реакцию/мнение аудитории того времени.
Пробуждение Наташи, в начале топика, мне лично поинтереснее. Тащите сюда утренние одевания барышен!
А вообще у Чарской есть в самом деле есть что почитать для любителей садизма, в том числе и не имеющие отношения к нашей теме. Вот например отрывок из повести "грозная дружина"
"-- Ей, Михалыч да Панушка, потеребите молодца малость, авось, угольки горячие развяжут ему язык, -- заключил он, махнув рукою, отошел в сторону и отвернулся.
Яков Михайлов с Никитой Паном кликнули казаков и велели им стащить с ног татарина его мягкие чоботы. Потом, захватив на чекан несколько углей, старый разбойник плотно обложил им смуглые, желтые ножные пятки киргиза.
"Поджаривание" пяток было в то время самой обыкновенной пыткой и не одних только волжских разбойников. Ермак, вполне доверяясь Пану, не хотел смотреть на пытку. Он смолоду не выносил никакого вида страданий. Если бил ножом или пулей, то бил наотмашь, сразу пресекая жизнь без мук и пытки. В этом могучем и богатырском теле недавнего разбойника жила все-таки прямая, великодушная и добрая душа.
Достигший до него скрежет зубов и запах гари заставили его живо обернуться. Татарин лежал с обуглившимися пятками и с искаженным страданием лицом. Но глаза его по-прежнему презрительно и гордо смотрели на всех."
Чуковский об этом эпизоде:
"И, умиляясь, рассказала детям, как один христолюбивый воин поджаривал «иноверцам» пятки, собственно, поджаривал не сам, а только приказал, чтобы поджарили; сам же отошел и отвернулся, и оттого, что он отвернулся, Нарекая растроганно (но не совсем грамотно!) воскликнула: «Великодушная, добрая душа!»
Институтскую бонбошку нужно иметь вместо сердца, чтобы дойти до такого тартюфетва!"
По моему, вы с Чуковским, каждый по своему, выискиваете блох и пытаетесь родить на пустом месте сенсацию.
Подобные мнения надо выставлять как глубоко субьективные.
У Чарской, по разным данным, от 80-ти до 300 произведений, но судят о творчестве писателя по "верхушкам", а не по балласту и неудачам.
Что касается садизма, какой ее текст не открою, ничего
близкого к миру де Сада, и даже в нарытых процитированных отрывках садизм не вытанцовывается от слова совсем, а лишь тяжелый осадок от "суровой прозы жизни" - претензию надо выставлять не автору, а редактору, публикующему такие сцены для детей.
Возможно, что и так. Но с другой стороны то же самое можно сказать про любой тематический рассказ из нашей библиотеки. Можно сказать что это рассказ вовсе не про порку, а например про тяжёлую жизнь крепостных крестьян
