Конкурс Порка-Ю №19. Стихийное Бедствие - Социалина

[Социалина]

Стихийное Бедствие

Как это явление могло попасть в компанию его отличных девчонок, для Артура Николаевича было загадкой. Вообще-то в русском языке для таких явлений существует короткое и емкое слово – «дура». Ввиду интеллигентности верхнего это прекрасное слово было заменено эвфемизмом и явление получило весьма мудреное название - Стихийное Бедствие. Явление смотрело на Артура Николаевича большими карими глазами, улыбалось и просило порку.

На всех форумах черным по белому и белым по чёрному у Артура Николаевича было написано: «Лайтовая порка – табу». Оказалось, что Стихийные Бедствия не читают форумов, но, как выяснилось позже, они читают книги.

Впрочем, обвинить Катрину в нарушении табу верхнего было невозможно. На порку это вообще мало было похоже. Про управление снизу и говорить нечего. Выжить в воронке смерча было реальнее, чем в экшене с Катриной.

Не успевал верхний взять в руки девайс, как раздавался голос Катрины:
– Ой! Что это вы такое взяли? Нет-нет! Сейчас же положите это на место!
– Дура! – мысленно восклицал Артур Николаевич. (В экстремальных ситуациях это запретное слово все-таки всплывало в сознании верхнего). Да кто тебя, такую неженку, станет резиновым шнуром пороть. Я просто девайсы перекладываю.
Вслух же, чтобы скрыть раздражение, шутливо произносил:
– Чего изволите, мадемуазель?

У мадемуазель с юмором было ещё хуже, чем с поркой. Уважаемый читатель скажет, что хуже некуда?
Только пессимисты могут так думать. Оптимисты уверены, что всегда есть куда. И они оказываются правы.
В руках верхнего по очереди появлялись различные девайсы, услужливо преподносимые своей нижней. Катрина была серьезна, невозмутима и на все предложения партнера отвечала сухо и односложно. А потому разговор верхнего и нижней напоминал диалог из старенького фильма про контрабанду бриллиантов.

– Может это?
- Не надо.
- А вот это?
- Не стоит.
- Может быть это?
– А вот это попробуйте, – согласилась Катрина.
Вслед за первым ударом раздалось:
- Ой! Больно-то как! Я думала вы на себе сначала попробуете.

На секунду Артуру Николаевичу показалось, как будто легкая плеточка, которую он держал в руках, выгнулась вопросительным знаком, издевательски подмигнула и спросила: «Докатился?»

- Ну, знаешь, Катрина! Тебя легче убить, чем выпороть, – вспылил верхний.
-Да, пороть Вы умеете, это все девочки знают. А убивать может и нет, – плаксивым голосом вещало Стихийное Бедствие. – И вообще, меня убивать нельзя, я любимому автору пожалуюсь, - по лицу Катрины текли слезы.
– Жалуйся. Плачешь ты почему? – устало ответил верхний.
– Очень больно было. Я забыла кто у меня любимый автор.

– Господи, да откуда там больно?! Любая из девчонок даже на разогреве побрезговала бы этой плеточкой, выбрав что-то более весомое. Мне больнее было сжимать рукоять, чем тебе по попе прилетело.

Следует отметить, что попа у Стихийного Бедствия была очень даже ничего. Можно сказать, отличная была попа. Артур Николаевич был уверен, что всевышний что-то перепутал. Такую бы попу да нормальной мазохистке! Верх явственно представлял себе какие замечательные узоры могли бы украшать эту попу, будь ее обладательница хоть чуточку терпеливее.

Верхний мечтал, а Катрина тем временем продолжала лить слезы.
Взглянув на рёву, Артур Николаевич произнес:
– Тебя бы в Центр перевоспитания из романа Елены Серебряковой сдать. Там бы тебя и слушаться научили, и порку терпеть.
— Вот она! Мой любимый автор!
На минуту на заплаканном лице Катрины возникла улыбка, а затем девушка снова горько разрыдалась.
– Чего ты теперь-то ревешь?
– Как я её найду?
– Не знаю. Ты же ей жаловаться собиралась, а не я.

Приглашений на творческую встречу с известной романисткой было всего два. Артур Николаевич так честно и сказал: «Девочки, иду я. А кто пойдет со мной, решайте сами». Девчонки благодарно улыбнулись, и единогласно решили, что пойдет Катрина. Все девочки знали, что первая часть романа зачитана Катриной до дыр.

Стихийное Бедствие и здесь оправдало свое прозвище. Оно оказалось жутко болтливым. Как только писательница начать вспоминать какой-либо эпизод романа, Катрина тут же перебивала автора и продолжала пересказ. Аккуратные замечания и намеки верхнего на непристойное поведение, девушка игнорировала.

В завершении встречи ведущий поблагодарил всех участников, а Катрину и Артура Николаевича, попросил зайти в комнату организаторов. Верхний, уверенный, что сейчас придется объясняться из-за неподобающего поведения своей спутницы, многозначительно посмотрел на Катрину и стиснув зубы, процедил:
– Больше никакой порки. Даже не заикайся. Наказана!
Стихийное Бедствие тяжело вздохнуло и, виновато глядя из-под густой каштановой челки, согласно кивнуло.

Оказалось, что их пригласили по просьбе автора. Писательница вручила девушке новую часть книги с автографом: «Катрине - лучшей читательнице моего романа».
***
Возвращались пешком. Шли молча. Каждый думал о чем-то своем. Оба любили этот роман, оба были очень довольны встречей. Катрина прижимала к груди заветный подарок.
Молчание нарушил Артур Николаевич:
– Знаешь, иногда ураганам дают женские имена. Есть целый список, из которого выбирают названия. А вот Катрины там нет. Как ты думаешь почему?
– Не заслужила?
– Вычеркнули. Самые сильные и разрушительные вычеркивают из списка и больше никогда не используют.
– Вы меня вычеркиваете?
– Живи, лучшая читательница!
– И пороть будете?
– Буду, - улыбнулся верхний.
Глядя, в сияющие от счастья глаза Катрины, Артур Николаевич подумал: «Прекраснее океана в тихую погоду может быть только счастливое Стихийное Бедствие».

Конкурс Порка-Ю - 2023

[lyca]

Рассказ, примиряющий с существованием конкурса.
Может быть, Социалина?

[qwasar]

Хороший рассказ
Но кое-что сбивало с толку.
Стихийное Бедствие - встречал тематическую даму с таким ником, она была... Нет, не нижней
Артур... тут все так привыкли к другому отчеству
Ну и роман Серебряковой... как-то не вяжется с интонацией этого рассказа.
Однако в целом автору удалось



(ссылку добавил Книжник)

[Arthur]

Вообще-то в русском языке для таких явлений существует короткое и емкое слово – «дура».

Не знаток великого и могучего, всегда считал, что "дура" - ругательство, поэтому резануло.
На порку знаков было жалко, автор?))

[Viktoria]

Хорошо написано, но тоже не особо смешно. Скорее, светлая грустинка, как в «Рыжих кудерёшках».

[Alexander Kovalskij]

Мило, гладко. Но уж больно просто. Очень не хватает ну хоть какой-нибудь интриги. Юмор присутствует, для доброй улыбки достаточно.

[Социалина]

Вообще-то в русском языке для таких явлений существует короткое и емкое слово – «дура».

Не знаток великого и могучего, всегда считал, что "дура" - ругательство, поэтому резануло.

С такой капризулей Вы и не такие бы слова вспомнили.

На порку знаков было жалко, автор?))

Так Стихийное Бедствие же! У Верха слов не хватает, у автора - знаков.

[Агата]

С такой капризулей Вы и не такие бы слова вспомнили.

Вы что Артур Эдуардович в жизни совсем-совсем не ругается Даже если ему спящему пёрышко в нос засунуть

Автору

[Viktoria]

Даже если ему спящему пёрышко в нос засунуть

Однако… какие подробности.

[Социалина]

С такой капризулей Вы и не такие бы слова вспомнили.

Вы что Артур Эдуардович в жизни совсем-совсем не ругается Даже если ему спящему пёрышко в нос засунуть

Автору

Милая Агата, это же не жизнь, а стихийное бедствие!

Если серьезно, то я прекрасно понимаю, что Arthur именно такой. И с чувством юмора у него просто отлично.
Поэтому и позволяю себе пошутить.