!!!!!!
Роман
Re: Роман
25 февраля 2022
Мессенджер фб следит за чистотой моего языка и чтобы я не упоминала всуе.
– …а потом он говорит – мы не girlfriend and boyfriend material, – пишет мне подруга.
– Ну потому что он мудила, – пишу я.
Понятия не имею о ком она, но поддержать надо. Мессенджер три раза исправляет “мудилу” на “будильник”. На четвертый раз я сдаюсь и отправляю: “это потому что он будильник”.
– А с виду приличный, – сомневается она.
– Никакого противоречия. Приличный с вида будильник.
Она наконец смеется. Потом присылает новое фото своего кота.
– Божечки, – пишу я.
Мессендежер исправляет на “ложечки”.
– Мы не girlfriend and boyfriend material. Ложечки, ну какой будильник! – и снова смеется.
– Бл@дь, друг, – пишет она вчера, – Не могу поверить, что творится. Мир сошел с ума.
– Очень бл@дь, – отвечаю я.
Мессенджер исправляет на “глядь”. Очень глядь, да. Что тут еще можно сказать.
Впервые слежу за новостями. Обычно я последняя узнаю обо всем, а сейчас уж тем более. Я, как та рыба, которую пересаживали из аквариума: “если увлеченно заниматься любимым делом – например, сосать корягу, то можно пропустить даже апокалипсис”.
Если так сильно увлечься Аминой – тоже.
Я ложусь в три часа ночи, просыпаюсь в шесть утра, беру телефон и наушники.
“минус и плюс мы так не похожи на вкус”
Может, не так уж и не похожи. Я заледеневаю, когда что-то происходит, Амина же становится совсем фарфоровой.
Никакого противоречия. Я хорошо знаю, каким крепким бывает тонкий, просвечивающий на солнце фарфор.
Сейчас
– Как ваш Аристотель? – спрашивает Амина.
– Очень интересно, – говорю я, – Особенно про циклопов Тимофея и Филоксена.
Через несколько дней начинается моя учеба в литературной мастерской. К первому занятию нужно прочитать Аристотелевскую “Поэтику”.
– Циклопы? – переспрашивает она.
– Да, – подтверждает Ларш, – Циклопы Тимофей, Филоксен и Машенька.
Амина прячет быструю улыбку и смотрит вопросительно на меня.
– Я рулила домой с собеседования в мастерской и слушала аудиоверсию "Поэтики". Сначала было сложно и непонятно, но потом там упомянули циклопов Тимофея и Филоксена.
– И вы сразу придумали про них историю?
– Я сразу представила их глазами.
– И вам стало весело.
Смена вопросительных интонаций на утвердительные не настораживает меня.
– Еще там было слово “эпизодий”, – продолжаю я.
– Эпизодий, Ларш! – прыскает Дэвид.
– В мастерской было одно единственное место, – негромко говорит Амина, – Вы прошли жесткий отбор. Вам нравится преподаватель. Увидев, что у него есть чему научиться, вы сменили обычную позицию отрицания авторитетов на готовность слушать.
Мне становится понятно, о чем она.
– Когда меня предупреждают, что учеба будет адски сложной, особенно в плане письма, мне сразу же хочется устроить балаган, чтобы снизить пафос. То есть, он сам устраивается.
На словах “он сам” у Гали дергается плечо с полотенцем.
– Пойду наглажу полотенчиков к новому учебному году, – говорит она.
Ларша с Дэвидом тоже сдувает.
– Кавычки, – спешу объяснить я, – В печатной версии циклопы взяты в кавычки, потому что это название произведения, а Тимофей и Филоксен – это авторы.
– Тимофей, Филоксен и Машенька, – с интонациями Ларша произносит Амина, пробуя короткий стек на гибкость.
– Я прочитаю “Поэтику” еще раз перед занятием, чтобы ничего не забыть.
– Хорошо.
Звук рассекающего воздух стека ей не нравится. Поморщившись, она кладет его на диван.
– Испытательный срок в мастерской – восемь недель, – Амина берет со стола деревянную линейку, – Но я верю в вашу способность быть исключенной после первого же занятия. Мне бы не хотелось этого.
– Я сменила свою обычную позицию отрицания авторитетов на готовность слушать и слушаться, – уверяю я.
– Встаньте тут, – Амина показывает линейкой на пол, сбоку от письменного стола.
Я подхожу ближе.
– Вытяните левую руку.
Она сдвигает от запястья вверх манжет моего серого свитера, хотя в этом нет необходимости – линейка бьет только по ладони, оставляя розовые отметины.
– Правую.
Я прячу правую руку за спину, левую все еще держит Амина.
– Слушать и слушаться? – уточняет она, не дождавшись.
Выдержать еще шесть ударов не так уж и сложно, но губы у меня дрожат, и заставить себя вытянуть правую руку я не могу. Амина делает это за меня.
Рукав свитера скользит вверх, открывая черный браслет с тремя золотыми колечками “coincidence makes sense” в условно фигурных скобках. Розовые отметины медленно разливаются по ладони.
Про лежащий на диване стек я забываю.
Мессенджер фб следит за чистотой моего языка и чтобы я не упоминала всуе.
– …а потом он говорит – мы не girlfriend and boyfriend material, – пишет мне подруга.
– Ну потому что он мудила, – пишу я.
Понятия не имею о ком она, но поддержать надо. Мессенджер три раза исправляет “мудилу” на “будильник”. На четвертый раз я сдаюсь и отправляю: “это потому что он будильник”.
– А с виду приличный, – сомневается она.
– Никакого противоречия. Приличный с вида будильник.
Она наконец смеется. Потом присылает новое фото своего кота.
– Божечки, – пишу я.
Мессендежер исправляет на “ложечки”.
– Мы не girlfriend and boyfriend material. Ложечки, ну какой будильник! – и снова смеется.
– Бл@дь, друг, – пишет она вчера, – Не могу поверить, что творится. Мир сошел с ума.
– Очень бл@дь, – отвечаю я.
Мессенджер исправляет на “глядь”. Очень глядь, да. Что тут еще можно сказать.
Впервые слежу за новостями. Обычно я последняя узнаю обо всем, а сейчас уж тем более. Я, как та рыба, которую пересаживали из аквариума: “если увлеченно заниматься любимым делом – например, сосать корягу, то можно пропустить даже апокалипсис”.
Если так сильно увлечься Аминой – тоже.
Я ложусь в три часа ночи, просыпаюсь в шесть утра, беру телефон и наушники.
“минус и плюс мы так не похожи на вкус”
Может, не так уж и не похожи. Я заледеневаю, когда что-то происходит, Амина же становится совсем фарфоровой.
Никакого противоречия. Я хорошо знаю, каким крепким бывает тонкий, просвечивающий на солнце фарфор.
Сейчас
– Как ваш Аристотель? – спрашивает Амина.
– Очень интересно, – говорю я, – Особенно про циклопов Тимофея и Филоксена.
Через несколько дней начинается моя учеба в литературной мастерской. К первому занятию нужно прочитать Аристотелевскую “Поэтику”.
– Циклопы? – переспрашивает она.
– Да, – подтверждает Ларш, – Циклопы Тимофей, Филоксен и Машенька.
Амина прячет быструю улыбку и смотрит вопросительно на меня.
– Я рулила домой с собеседования в мастерской и слушала аудиоверсию "Поэтики". Сначала было сложно и непонятно, но потом там упомянули циклопов Тимофея и Филоксена.
– И вы сразу придумали про них историю?
– Я сразу представила их глазами.
– И вам стало весело.
Смена вопросительных интонаций на утвердительные не настораживает меня.
– Еще там было слово “эпизодий”, – продолжаю я.
– Эпизодий, Ларш! – прыскает Дэвид.
– В мастерской было одно единственное место, – негромко говорит Амина, – Вы прошли жесткий отбор. Вам нравится преподаватель. Увидев, что у него есть чему научиться, вы сменили обычную позицию отрицания авторитетов на готовность слушать.
Мне становится понятно, о чем она.
– Когда меня предупреждают, что учеба будет адски сложной, особенно в плане письма, мне сразу же хочется устроить балаган, чтобы снизить пафос. То есть, он сам устраивается.
На словах “он сам” у Гали дергается плечо с полотенцем.
– Пойду наглажу полотенчиков к новому учебному году, – говорит она.
Ларша с Дэвидом тоже сдувает.
– Кавычки, – спешу объяснить я, – В печатной версии циклопы взяты в кавычки, потому что это название произведения, а Тимофей и Филоксен – это авторы.
– Тимофей, Филоксен и Машенька, – с интонациями Ларша произносит Амина, пробуя короткий стек на гибкость.
– Я прочитаю “Поэтику” еще раз перед занятием, чтобы ничего не забыть.
– Хорошо.
Звук рассекающего воздух стека ей не нравится. Поморщившись, она кладет его на диван.
– Испытательный срок в мастерской – восемь недель, – Амина берет со стола деревянную линейку, – Но я верю в вашу способность быть исключенной после первого же занятия. Мне бы не хотелось этого.
– Я сменила свою обычную позицию отрицания авторитетов на готовность слушать и слушаться, – уверяю я.
– Встаньте тут, – Амина показывает линейкой на пол, сбоку от письменного стола.
Я подхожу ближе.
– Вытяните левую руку.
Она сдвигает от запястья вверх манжет моего серого свитера, хотя в этом нет необходимости – линейка бьет только по ладони, оставляя розовые отметины.
– Правую.
Я прячу правую руку за спину, левую все еще держит Амина.
– Слушать и слушаться? – уточняет она, не дождавшись.
Выдержать еще шесть ударов не так уж и сложно, но губы у меня дрожат, и заставить себя вытянуть правую руку я не могу. Амина делает это за меня.
Рукав свитера скользит вверх, открывая черный браслет с тремя золотыми колечками “coincidence makes sense” в условно фигурных скобках. Розовые отметины медленно разливаются по ладони.
Про лежащий на диване стек я забываю.
Re: Роман
Классно! Я так смеялась, что с соседней комнаты прибежала заинтригованная дочь. Пришлось сказать, что это у меня работа такая смешная. Это заинтриговало ее еще больше.
Ну и Амина прекрасна, конечно.
Ну и Амина прекрасна, конечно.
Пусть за меня волнуется море
Re: Роман
Аризона, спасибо за продолжение! Но я лучше прочитаю всё сначала, чем комментировать.
На земле