Arthur. Вторая

[Книжник]

Αrthur


Вторая



Торт так и остался не тронутым, чай остыл.
Она сидела ужасно расстроенная, с глазами полными слез, периодически вздыхая, вновь и вновь переживая свое поражение. Я смотрел на нее с нежностью и почти обожанием. Черный с серебром вельветовый спортивный костюм шел ей просто невероятно, подчеркивая сильную и стройную фигуру.
— Советую забить! Второе место – это отличный результат.
Зря я это сказал. Она снова заплакала, честолюбивая моя девочка.
Беру ее на руки, сажусь в кресло, удобно устраиваю девушку на своих коленях, прижимаю к себе, укрыв полами пиджака, и целую в макушку:
— Ты самая лучшая на свете! И я горжусь тобой.
Сопит, нервно пытаясь отковырять пуговицу с моей рубашки.

Конкур — моя слабость. Я очень люблю лошадей, отлично езжу верхом и никогда не отказываю себе в удовольствии поиграть на ставках. Сегодня моя девочка показала просто высший класс, совсем немного уступив сопернице. Я был очень доволен и все что меня сейчас огорчало — это только ее слезы. Она очень хотела выиграть этот конкурс, готовилась, вложила много сил и времени. Для начинающего, второе место — отличное достижение. Однако для моей девочки это было жестоким ударом по гордости.
— Высеки меня!
— С чего ради? Ты отлично выступила!
— Пожалуйста, просто накажи меня и все. Я так хочу! Мне это очень надо… пожалуйста!
Ну вот. Праздник окончен, потекли серые будни. Мы снова все склонили к отношениям Мастера и Нижней.
— Послушай, ну это же был отличный день! Ты выступила просто великолепно, я чуть от гордости не лопнул за тебя. Зачем?
Но она не слушает меня. Соскользнув с моих колен, уходит в свою комнату. Вздыхаю, раздраженно смотрю на свою чашку, потом залпом выпиваю остывший чай.
Она возвращается, тихо ступая босыми ногами по полу. Встает передо мной на колени и протягивает мне стек.
— Пожалуйста, накажите меня, Мастер.
Вот сейчас нужно быть очень осторожным! Сейчас можно задеть эту девочку куда серьезней, чем ее задело второе место на конкурсе. На секунду задумываюсь… потом все же беру стек из ее рук. Слышу, как она облегченно выдыхает. На ее заплаканном лице тревога сменяется тенью улыбки.

Ну что ж. Не думал я, что отмечать ее первое участие в конкурсе придется именно так, но как отказать, когда она смотрит на тебя с такой надеждой и желанием?
Глажу ее по голове, чувствуя, как приятной волной накатывает мой голод. Наматываю ее волосы на свой кулак и поднимаю девочку с колен. Она шипит от боли, подогревая мое садистское удовольствие. Да, видимо радости простых смертных не доступны таким как мы. Я легко сбрасываю на пол торт и посылаю за ним вдогонку чашки и сахарницу. Маленький, такой уютный столик, мгновенно превращается в удобный для наказаний аксессуар. Впечатываю свой кулак в столешницу, вынуждая ее занять удобную для порки позу. Она стягивает с себя спортивные брюки, обнажаясь для наказания.
Первые пять полос доводят мою девочку до горьких слез. Потом начинаются приседания, виляния попой и попытки увернуться от хлыста. Ну уж нет, раз мы это начали, все пройдет качественно и добросовестно! Я стягиваю с нее брюки как можно ниже и наступаю на них ногой. Она переступает, освобождаясь от брюк, и я откидываю их в сторону. Заставляю как можно шире развести ноги, надавив носком на щиколотки. Фиксацию не предлагаю, она выдержит, мы уже играли в нечто подобное. Следующие пять ударов идут один за другим, практически без пауз, выбивая из нее крик, а потом долгий, протяжный вой.
— Хотела же? Получи!
— Неееееет, не наааааадоооооуууу…
— Как нет? Сама же просила!
Да, почти каждый раз одно и тоже.
Смотрю, как полосы наливаются фиолетовым цветом. Красиво получилось, ровненько и аккуратненько. Еще пять ударов, и она с визгом пытается отжаться от столика, выгибаясь от боли.
— А ну стоять! Я кому сказал!
Вой скатывается до тихого скулежа. Она плачет, вздрагивая всем телом. Отпускаю ее волосы, беру стек в левую руку. Продолжаем.
Столовая наполняется своеобразной полифонией из свиста, резкого крика, потом тоненького воя на самой высокой ноте и резкой паузы в ожидании следующего удара. Время от времени, как контрапункт, я слышу стук столика об стенку, когда она дергается особенно сильно.
Стек отмечает последние полосы на ее теле, и я опускаю руку.
Теперь в столовой слышен только плач. Тихий.
Кладу хлыст на стол, перед ее лицом.
— Спасибо, - глотая слезы говорит она.
Я знаю, что сейчас она хочет побыть одна.
Выхожу от нее, захлопнув дверь.
С удовольствием затягиваюсь на крыльце сигаретой, подставляя лицо влажному ветру. Отлично выступила. Хоть и второе место. Я доволен!