Конкурс ПиН 2023. №9. Клинки и розги - Mik

[April]

Мик, спасибо! Это же только начало?

Да. Завтра продолжу

Спасибо, что даете взглянуть на ваш творческий процесс. Очень интересно!

[Mik]

ОЛЯ И ВАНЯ

Ваня Синичкин (зачеркнуто) Николин какой-то мутный, неубедительный персонаж, единственный из всех. Напомнил Давида из битловского рассказа, который то ли мазохист, то ли нет. Здесь, правда, прямым текстом сказано, что мазохист (кошка втянулась в пылесос), но все равно его поведение и мотивации вызывают больше всего вопросов.

О двух главных героях. Для меня, на стадии замысла, и даже первых глав, Ваня был просто храбрым мальчишкой, заступившемся за девчонку. Но, еще до финала, я понял его характер, его мотивацию в каждой из ситуаций.
Извиняюсь перед читателями за то, что объясняю поступки своего героя. При дальнейшей работе, они будут объяснены сугубо литературными средствами.
Начнем с расширенного знакомства в поместье Травиных.

Екатерина Александровна, пригласила в тверское имение новых соседей, недавно приехавших из далекой степной крепости, чтобы вступить в скромное наследство: мелкопоместную дворянку Анну Петровну, вдову Николину и её сына

Здесь ключевое слово «далекая степная крепость» - юго-восточный фронтир Империи. Даже самое раннее детство в таких опасных краях – импринтинг на всю жизнь. Ваня – офицерский сын, значит, школа ответственности.
И это почти сразу же проявляется в эпизоде с разбитой вазой. Почему Ваня берёт на себя вину? Рыцарство, желание мальчишки защитить девчонку, с которой он знаком меньше часа? Думаю, другая, более важная мотивация. Ваня принес орех, тем самым, инициировав игру, в которой разбилась ваза. И тут-то проявляется патриархально-рыцарский принцип: в некоторых обстоятельствах женщина может командовать мужчиной, но во всех обстоятельствах мужчина отвечает за поступок женщины. Я принес орех, стали играть, ваза разбилась – виноват не тот, кто её толкнул, а я.
Поэтому, кстати, мне самому не нравится ответ Вани в нынешнем тексте:
Оленька молчала, будто невидимый клей вместо вазы заклеил губы. Ваня взглянул на неё, перевел взгляд на хозяйку усадьбы и спокойно сказал:

- Простите, я случайно толкнул

Он должен был сказать проще и без обмана:

- Я виноват.

Вспомним их лесные прогулки.

…Ваня был непреклонен и каждый раз они возвращались из лесу до того, как в усадьбе организуют поисковую экспедицию.

Оленька, попрыгунья-стрекоза, думает лишь об одном: как здорово остаться в лесу, когда все тебе ищут. Для Вани это неприемлемо, и даже не только потому, что после такого приключения его не отпустят к Травиным: будут волноваться родители и Степанна, да и дворовых накажут, пусть и не телесно. Он начальник маленькой команды из двух человек, его долг сделать так, чтобы всё было правильно.
Уже позже, по принципу «ответственного лидерства», Ваня возьмет на себя вину и в случае с альбомом. Здесь, увы, придётся идти на обман. Обобщенным «я виноват» не ограничиться.
Но в чём же виноват Ваня в ситуации с альбомом? В том, что он, сын командира, сын лидера, не оценил потенциальную опасность ситуации, и не предотвратил наихудший сценарий. Если бы он стал формулировать: что же я упустил, что же не сделал, то, скорее всего, обвинил бы себя в том, что не поступил, как Бенкендорф в конце рассказа, только по лайт-варианту: не заставил Олю принести ножницы, вырезать из альбома все крамольные страницы и сжечь. А уж как убедить – логика, моральный прессинг и т.д. – не так важно. Если в корзине с грибами он увидел бледную поганку, её надо немедленно выбросить, а если не успел – его вина.
Уже позже, в личной беседе с Бенкендорфом (насколько она исторически достоверна – другой разговор) Ваня остается самим собой. Он соблюдает субординацию. Он не намерен перечить графу по своему желанию. Но когда хозяин кабинета не устраивает ему разнос, а предлагает диалог, то Ваня в этом диалоге участвует. И не избегает опасных ответов. Он не либерал, хотя знает массу мемных антиправительственных эпиграмм. Но видит противоречия в стройной охранительной логике Бенкендорфа. А под конец их диалога, уже на другом этаже, получает право сделать обобщение: от таких сбоев в системе все проблемы (хотели высечь чуть-чуть, а в итоге – чуть не до обморока). Охранительная модель подавляет вольнодумство, но сама же его и воспроизводит, и Ваня не может об этом умолчать, как сын офицера.

Существует версия, что Ваня – мазохист:

Первый раз в этом разговоре он стал мальчишкой, который понимает, что с ним намерены сделать и хочет избежать неизбежного. Но не показывать же, что это ему нравится, что этого хочет!

Каюсь, грешен торопливостью и неряшливостью. Не знаю, как себя наказать: лишить сладкого или пива на пару дней. Впрочем, уже наказан: моего героя, старавшегося избежать порки, приняли за мазохиста. Что может быть хуже!
Этот фрагмент будет переписан. Скорее всего, вот так:

- Но, ваше высокопревосходительство, ведь и альбом не мой, и рисунки не мои, и фрунт я знаю, и саблю удержать смог! – воскликнул Ваня с легким, наивным, напористым, слегка притворным лукавством, как отвечают, если готовы в любой момент перевести несогласие в шутку. Он давно знал, что если начальство намерено высечь, то высечет, хоть ты с лестницы прыгай: получишь розги после лазарета. Но после недавнего поединка на равных, и разговора почти на равных, не хотелось сдаваться без боя, пусть заведомо безнадежного.

Между прочим, «хоть с лестницы прыгай» увы, не метафора. Один кадет, в отчаянии от предстоящей порки и правда прыгнул с лестницы, травмировался. Великий князь Михаил Павлович навещал его в лазарете, утешал, но приказ о наказании не отменил.

«А я думал, у вас розги, как и клинки поблизости», - хотел сказать Ваня, но вместо этого:

Вот тут я даже не знаю, редактировать или нет. Может, так?
«А я думал, у вас розги, как и клинки поблизости», - с горечью подумал Ваня, но сказал….

Ему обидно почти до слёз: только что дрался на равных, а тут – ведут на порку.
Надеюсь, доказано, что не мазохист?

Что же касается сравнения с Давидом из «битловского рассказа», то, шутки-шутками, а ведь Ваня был бы очень уместен в Лагере Следопытов.

А еще Оленька, начитавшись Фенимора Купера, не раз подбивала приятеля на индейское приключение: остаться в лесу, построить вигвам, подстрелить дичь на ужин, из лука, сделанного Ваней, хоть и не с первой попытки

И я, почти уверен, что Ваня не только бы не получил брусок с цифрами, но спасал бы от порки и других. Да ту же Марию. Например, заметил бы, что дежурная по кухне отсутствует, залез бы в палатку, начал тормошить, хоть водой поливать из фляжки:
- Мари! Ты что, не понимаешь – тебе прилетит, если не придешь на дежурство!
В его мировоззрении наказания вполне возможны, в том числе ТН. Но выпороть девчонку за то, что заснула и не приготовила обед? Причем, девчонку–товарища по лагерю – он будет бороться против этого всеми силами.
Кстати, один из комментаторов вспомнил «Место встречи» и я за это благодарен. Из киногероев, по характеру Ваня ближе всех к Шарапову. Ваня – и за порядок, и за справедливость, за милосердие, насколько оно возможно, в каждом конкретном случае.
* * *

Теперь про Олю, её характер и наказание.
Оля, как мне кажется, девчонка добрая, недальновидная и нетерпеливая. Азартно искала орех, опрокинула вазу. Слышала, краем уха, антиправительственные разговоры отца с матерью или гостями, потом услышала от гостя несколько забавных эпиграмм, поспешила их записать – а куда, только в альбом. Проиллюстрировала, показала лучшему другу.

Конечно, когда почитаешь ученых комментаторов и немножко проникнешься духом эпохи, то легкомыслие и беспечность Оленьки кажутся абсолютно запредельными. Это уже даже не глупость, это провокация какая-то... "Положила альбом и закрыла его шторой – так что точно никто не найдет".

Легкомыслие, действительно, запредельное. Скажу в его оправдание, что эпоха была жестокой, но все же тиранской, а не тоталитарной. Оленька жила в уютном, безопасном мирке, как ребенок, гоняющий на велосипеде по закрытому двору, и не разу, не выезжавшему на трассу. Она ведь абсолютно домашний ребенок – по какой-то причине родители решили не отдавать её в любое из девичьих учебных заведений, где, благодаря разговорам с подругами, возникла бы более-менее адекватная картина мира.
И тут – катастрофа. Первый раз – полное бессилие. Нет, родители что-то сделать могут – отец, как раз, сделал. Но гнетущее ощущение непоправимого поступка – оставалось.

Не очень поверилось в просьбу Оли наказать ее - просто потому, что ситуация в тот момент была серьезнее, чем все вот это. Но если постараться, можно и поверить - если представить, что в Олином мире та подсмотренная порка была самым ужасным ужасом. Тогда, пожалуй, да.

Что касается просьбы Оли о наказании, то и тут, как в случае «Вани-мазохиста» моя, безусловная вина перед читателями: я сугубо литературными средствами не сделал этот эпизод достоверным.
Почему же считаю, что Оленька могла попросить её высечь?
Опять-таки по причине её нетерпеливости: вина так её гнетет, что ей хочется, что бы чего-то случилось и душевная боль трансформировалась в другую.
Но какого наказания она может потребовать? Игнора? Он практически уже произошел. Лишить сладкого на месяц – не то. Отдать в пансион – не то. Нужно что-то здесь и сейчас. А совсем наивное: «отруби мне руку, отдай разбойникам», как её современник Тёма перед поркой – не тот возраст.
И тут я понял какого мини-диалога не хватает.
- Ваню накажут? – со страхом спросила Оля.
- Если только высекут – будет очень хорошо.
Так могла сказать и мама, и кузен Николя. Но слово должно прозвучать. А Оля – попросить о наказании, которому она ни разу не подвергалась, часто слышала, видела – один раз.
И еще одно соображение, уже по аналогии с «Канелокой», вернее – «Эсперансой». Решение Оленьки – жертва. Самопожертвование.
На утверждение, что Оля – не в том возрасте, когда секут, что её и замуж не выдадут оттого, что гувернантка в 13 лет отстегала прутиком – отвечать не буду. Разве замечу: гувернантке-иностранке, невесть с чего ставшей болтушкой, уже скоро придется менять не то, что работу, но профессию и страну пребывания.
* * *

Еще чуть-чуть про Ваню и Олю. Рассказ (повесть) писался столь торопливо, что, среди прочих огрехов, возникли несколько тупиковых путей, которые я не демонтировал, да и не знаю – стоит ли.

В другой раз купались в речке, Оленька - полезла в платьице, попала в небольшой омут, нырнула, наглоталась. Ваня её спас, несмотря на глубокую занозу - сучок от коряги, а когда Оленька отдышалась, сама вытащила деревяшку из пятки друга, приложила к ране подорожник, обвязала ленточкой из шляпы. И никто не узнал, даже Степанна!

То, что Ваня спас Оленьку – молодец. И Оленька – умничка, поступила по-следопытски. Но так ли нужна заноза?
Это был задел на последнюю сцену. Когда Оленька уговорила бы друга позволить сдернуть простынку и положила бы ледяной компресс непосредственно на пострадавшее место. «Помнишь, я занозу вытащила, а тут другая рана, только выше».
Но простынка осталась не сдернутой и знаменитый платочек Бенкендорфа, со льдом, положен сверху. Взаимное ощупывание повреждений на мадам Сижу, с последующей потерей невинности я оставил Сашке и Эльзе. Оле и Ване нет 14, они - дети, хотя и повзрослевшие за этот вечер. И, как правильно сказал один из комментаторов, пусть вволю наедятся мороженого.

Пожалуй, про Ваню и Олю – всё. Хотя, надеюсь до конца года к ним вернуться.

[Хаген]

Ваня - мой любимый герой в этом рассказе. Умный, ответственный, порядочный парень, лояльный властям и порядкам, но лояльный как Чацкий, а не как Фамусов. И всё это выражается в поведении вполне в соответствии с возрастом. Безусловно, по развитию выше среднего уровня, но никакого супербойства, как у Сашки, нет.

Оленька - очень хорошая, добрая, весёлая, счастливая и совестливая девочка. Её родители большие молодцы, прекрасно её воспитывают. Сам князь Травин мне представляется типичным представителем той части высшей бюрократии, на которую опирался Александр II, проводя Великие реформы.

Интересно было бы почитать про отношения немного подросших Вани и Оли, по-моему, они просто созданы друг для друга

[Hiaro]

Почему же считаю, что Оленька могла попросить её высечь?
Опять-таки по причине её нетерпеливости: вина так её гнетет, что ей хочется, что бы чего-то случилось и душевная боль трансформировалась в другую.
Но какого наказания она может потребовать? Игнора? Он практически уже произошел. Лишить сладкого на месяц – не то. Отдать в пансион – не то. Нужно что-то здесь и сейчас. А совсем наивное: «отруби мне руку, отдай разбойникам», как её современник Тёма перед поркой – не тот возраст.
И тут я понял какого мини-диалога не хватает.
- Ваню накажут? – со страхом спросила Оля.
- Если только высекут – будет очень хорошо.
Так могла сказать и мама, и кузен Николя. Но слово должно прозвучать. А Оля – попросить о наказании, которому она ни разу не подвергалась, часто слышала, видела – один раз.
И еще одно соображение, уже по аналогии с «Канелокой», вернее – «Эсперансой». Решение Оленьки – жертва. Самопожертвование.

Спасибо, Мик!
Если Оля не сознавала, что пытается в конечном итоге облегчить свои страдания (чтобы душевная боль трансформировалась в другую), тогда верю.
Если сознавала - тогда я бы поверила, если б она наоборот не позволила себе этого, по принципу "чем хуже, тем лучше".

[qwasar]

Мик, спасибо за такие подробные объяснения. Это фактически вторая огромная работа.

[Alexander Kovalskij]

Когда я прочитал о мелкопоместной дворянке с сыном, перебравшейся из оренбургских степей в Тверскую губернию, мне тут же пришла в голову история семьи Крылова. История это правда куда раньше произошла, но смысл тот же - влиятельные соседи по имению, ставшие друзьями и много сделавшие для мальчика сироты. Но Крылов это как раз пример того, как полная опасности жизнь на границе навсегда отбила у юноши охоту к приключениям и заставила его искать куда более спокойной и обеспеченной жизни, чем лямка армейского офицера. На самом деле для николаевского времени романтика военной службы уже нехарактерна. Очарование громких побед над Наполеоном миновало, служба все больше превращается в рутину и лучшее представление о ней дает картина Федотова Анкор. А он знал о чем писал, сам будучи из офицерской среды. Тупик на Кавказе, который Вы очень к месту подчеркнули, очковтирательство и коррупция, бесперспективность службы без протекции, все это отвращало молодежь от военного поприща, а кто и хотел служить, в корпуса не спешили, если имели иные возможности учиться. Вступали в полк, сдавали экзамен и производились в чины. Нередко окончив университет. Да и служили недолго, стремясь перейти на более выгодные места по гражданской службе. Это уже время прагматиков, а не романтиков. Толстой,Достоевский, Некрасов, Григорович, Тургенев- дети офицеров, сами служить не пожелавшие. Судьба поручика Келлера их явно не привлекла, как и многих. Даже сын генерала Ганя служить не пожелал, впрочем его отец хороший пример того, как и николаевский генерал мог быть нищим и смешным.

[Alexander Kovalskij]

По поводу образования Оли. Ее родители абсолютно правы, не отдав дочь ни в какое учебное заведение. Зачем им это? Они богатые люди, могут нанять лучших преподавателей. И дать ребенку куда лучшее образование, чем любой пансион. Наверняка, они так и делают. Их дочери не нужно обзаводится связями и знакомствами, все это ей даст семья. И нет, она живет не в вакууме, вокруг нее общество и она бывает на балах. Пока детских, конечно. Нет, пансионы это для тех кто попроще и победнее, или поприжимистее. Не говоря уже о том, что это в ту эпоху еще и рассадники разврата. Тот же Смольный чуть не всю свою историю был филиалом гарема императорской семьи, и из этого не делали проблему. Мужчины строили карьеру по своему, женщины - по своему. Все это было в духе времени. А Николаевское время было очень лицемерным.

[Arthur]

Mik, с уверенной победой вас! За порку Малашки отдельное спасибо.
Перекличку с Алабышевым я из пальца высосал или правильно уловил?

[Хаген]

Оленька в эмансипэ не годится. Ей нужен любящий и надёжный мужчина, за которым она будет как за каменной стеной, как за папенькой. Ваня бы всем подошёл, но, увы, мезальянс. Он был титулярный советник и всё такое. В общем, может быть интересно

[Mik]

Ваня - мой любимый герой в этом рассказе. Умный, ответственный, порядочный парень, лояльный властям и порядкам, но лояльный как Чацкий, а не как Фамусов. И всё это выражается в поведении вполне в соответствии с возрастом. Безусловно, по развитию выше среднего уровня, но никакого супербойства, как у Сашки, нет.

Оленька - очень хорошая, добрая, весёлая, счастливая и совестливая девочка. Её родители большие молодцы, прекрасно её воспитывают. Сам князь Травин мне представляется типичным представителем той части высшей бюрократии, на которую опирался Александр II, проводя Великие реформы.

Интересно было бы почитать про отношения немного подросших Вани и Оли, по-моему, они просто созданы друг для друга

Про Оленьку добавил бы, что немного безответственная.… впрочем, до того драматичного вечера. А так – согласен. Спасибо за добрую характеристику героев. Буду жив, будут силы – до НГ скажу чуть подробней об их дальнейшей судьбе.