Вынужден поспорить, Виктория. Действия Адаманта безупречно укладываются в логику его характера, каким вы его создали. Вы бы, может быть, и хотели нарушить эту логику, но не можете. Потому что вы настоящий писатель, и фальшивые ноты вам не даются. Живите с этимViktoria писал(а): ↑Ср апр 03, 2024 1:56 am Если так проще: он его мучил потому, что это автору вкусно. Именно друга, без всяких кавычек. Потому что автору нравятся а) страдания героя и б) возмущение читателей. Причём б) однозначно вкуснее .
Возможно, действия Адаманта в данной ситуации нелогичны. Но мы же тут не учебник математики пишем .
За тебя
Re: За тебя
Re: За тебя
Не, ну это же Вы написали, что он действовал неправильно.
У меня как раз всё укладывается. (А если нет - см. выше )
Он сам создался… какой есть.
Если бы я умела создавать героев, а не их случайно находить, писательская жизнь была бы гораздо легче .
На земле
Re: За тебя
Ничего подобного. Я спорил не с текстом, а с вашим объяснением в комментах (а это совсем другое дело, тут вы уже не творец-демиург, а равноправный обсуждатель) мотивации Адаманта. Вот оно-то, как неумолимо следует из вашего же текста, неправильно. Ещё раз: если бы Адамант поклялся Сапию, что убийца уже суровейшим образом наказан, никакого удивления при виде следов наказания бы не было. И неважно, есть у Сов телесные наказания или нет, потому что никакого другого действительно сурового наказания за такое короткое время, кроме телесного, просто нельзя вообразить. А Сапий умный.
Но мотивация у Адаманта была другая - он просто адамантовым образом выполнил свой адамантовый долг, как его понимает. И в тексте этому ничто не противоречит, и в логику характера безупречно ложится.
Так в том-то и дело! Я как-то написал про стихи "и пишем их не мы, а нами". Потому-то он и живой, а не картонный и подмалёванный. Потому-то наши взгляды на него и отношение к нему и могут сильно расходиться - точно так же, как могли бы расходиться по отношению к реальному общему знакомому. С чем я вас и поздравляю
Re: За тебя
Класс!
Абсолютно так!
Спасибо
Надеюсь, дальнейшие штрихи к его характеру (будут ещё) Вас не разочаруют.
На земле
Re: За тебя
Адамант, кстати, во многом напоминает Станниса из моей любимой "Песни льда и пламени". Того самого, про которого другой герой говорит, что он самый справедливый человек в Вестеросе, но нет на земле существа более жуткого, чем истинно справедливый человек.
Re: За тебя
Я, к сожалению, только сериал смотрела, и то лишь два сезона. Но, пожалуй, соглашусь - это робот, а не человек. Не зря же и в мире технологий судьи - люди.
На земле
Re: За тебя
Венат умер.
Казалось, что умер, ибо неужели эта тень человека, бывшая когда-то Венатом, могла быть живой? Он дышал, даже ещё ходил, бесцельно слоняясь из угла в угол, и смотрел, на самом деле не видя ничего. Коква пыталась чего-то добиться от него, но сдалась и занялась Локси, который не мог понять, что стало с отцом. На всех остальных Венат просто не реагировал; а если и отвечал, то коротко и невпопад.
Адаманту все старались не попадаться на глаза; да он никого и не искал. Много времени проводил в книжной комнате, заперев дверь; распоряжения отдавал коротко и только по необходимости; а на второй день сам, собственноручно, оседлал мерина и уехал в лес, вернувшись только под вечер.
Вроде в Клане всё шло своим чередом. Каждый, как обычно, вставал по утрам, каждый делал свою работу – и ходили за скотом, и охотились, и следили за хозяйством, и учили детей – но каждому казалось, что из вроде бы надёжной сети, державшей их всех, вырезали узел, и теперь она расползается прямо в пальцах – и никто не знает, за какую верёвочку ухватиться, чтобы не рухнуть в пустоту.
Локси всё-таки пробрался к Венату, улизнув из-под надзора Коквы, и безуспешно донимал его. Тот что-то отвечал, но так бессвязно, что Локси не сдавался. Венат даже делал вид, что слушает, но в основном только отрешённо обнимал сынишку, не говоря с ним, но не выгоняя, а безвольно ожидая, что тот отстанет сам. Но когда Локси, вцепившись ему в руку, спросил: – Папка, а когда Сагит приедет? – Венат подскочил, вырвался из детских пальцев и почти бегом устремился из дома, грохнув дверью.
Реа пряталась на стрельбище. Последние несколько дней прошли в таком тумане, что её чувство времени спуталось; вроде только что – не сегодня ли утром? – она в центре оцепеневшей толпы смотрела вслед троим всадникам, скрывшимся за поворотом дороги. Или это было целую вечность назад, полгода, год? – когда Сагит, одной рукой придерживая ей плечо, другой направлял прицел? И если это было так давно, то почему она до сих пор будто ощущает его такие сильные, но такие чуткие пальцы?
Как может так не хватать кого-то, кого и раньше почти никогда не было дома?
Сегодня всё валилось у неё из рук. Мишень сливалась с фоном леса, плечи болели сверх меры, стрелы срывались с тетивы, а если нет – то уходили в пустоту. Даже бегать за ними было тяжело. Запыхавшаяся, с дрожащими руками и ноющими мышцами, Реа покрепче сжала лук, но потом опустила его.
Всё равно ничего не получается. Нет смысла. Не хочу! Я больше никогда не буду стрелять!
Он ведь просто уехал, правда? Уехал на охоту, как уезжал уже много-много раз. И скоро вернётся, сгрузит очередного крупного оленя с вьючной лошади и опять уедет в лес, мимолётно брошенной шуткой рассмешив провожающих. А потом вернётся снова, и можно будет упросить его поделиться ещё несколькими секретами стрельбы – да что упрашивать, ведь он никогда никому не отказывал, и охотно объяснял все тонкости, ведя урок легко и весело. Ведь правда?...
Мишень расплылась перед глазами. Стрела выпала из разжавшихся пальцев. Реа плюхнулась на землю, на мох, покрытый толстым слоем прелых листьев. И долго-долго сидела так, не замечая ни сырости земли, от которой уже тянуло первой осенней прохладой, ни вдруг поднявшегося ветра.
Через несколько дней Адамант объявил, что хватит.
Вената он нашёл за домом, где тот опять, как почти всё время в последние дни, валялся, прислонившись к поленнице и отупевшим взглядом уставившись вдаль. На подёрнутые голубой дымкой хвойные макушки Оленьего хребта, в тёмную глубину леса, которую они с Сагитом избороздили вдоль и поперёк – и верхом, и пешком, а то и ползком. В мрачную чащу, которая была ему более родным домом, чем каменные стены за спиной. Домом, который теперь опустел.
Рядом была брошена опорожнённая бутыль домашнего. Вторая, початая, но не выпитая, лежала рядом в луже жидкости, блестя на солнце невытекшими остатками содержимого. Должно быть, Венат собирался выпить и её, но уже не смог.
Адамант даже не пытался с ним разговаривать; он просто-напросто сгрёб его за шиворот, оттащил в сарай и запер там до протрезвения. А потом уволок в книжную комнату и усадил напротив стола.
Вот теперь настало время высказать Венату всё.
- Ты не понимаешь, - глухо ответил тот на гневную тираду, даже не глядя на друга.
- Я? Я не понимаю?!
- Для этого всё было? – медленно, тихо проговорил Венат, уставившись на чернильницу, которую кто-то забыл закрыть, и в которой высохшие чешуйки чернил печально свешивались со стенок, готовые осыпаться в загустевшую жидкость. – Для этого ты тогда к Изумрудным полез его вытаскивать, хотя все уверяли, что ты законченный псих, и потом его через Белый перевал два дня на себе тащил, прячась от погони? И у Быстринки стрелу за него словил, которую он же из тебя вырезал – тоже для этого, да? Чтобы теперь – вот так?
- А что я, по-твоему, должен был сделать?!
Венат промолчал, сидя всё так же неподвижно.
- Ты думаешь, мне легко? Погано мне! Но я не могу себе позволить поддаться этому. И ты не можешь! У тебя есть клан, которому ты нужен. У тебя жена, у тебя ребёнок, возьми же себя в руки – ради них!
Не дождавшись реакции, Адамант зарычал, чувствуя, что ещё немного, и перейдёт на крик:
- Демоны! Мне хочется прикрутить тебя к решётке и отделать плетью, чтобы ты хоть немного очнулся!
- Кто ж тебе мешает, - равнодушно ответил Венат, всё так же глядя в стол, - не стесняйся.
Казалось, что умер, ибо неужели эта тень человека, бывшая когда-то Венатом, могла быть живой? Он дышал, даже ещё ходил, бесцельно слоняясь из угла в угол, и смотрел, на самом деле не видя ничего. Коква пыталась чего-то добиться от него, но сдалась и занялась Локси, который не мог понять, что стало с отцом. На всех остальных Венат просто не реагировал; а если и отвечал, то коротко и невпопад.
Адаманту все старались не попадаться на глаза; да он никого и не искал. Много времени проводил в книжной комнате, заперев дверь; распоряжения отдавал коротко и только по необходимости; а на второй день сам, собственноручно, оседлал мерина и уехал в лес, вернувшись только под вечер.
Вроде в Клане всё шло своим чередом. Каждый, как обычно, вставал по утрам, каждый делал свою работу – и ходили за скотом, и охотились, и следили за хозяйством, и учили детей – но каждому казалось, что из вроде бы надёжной сети, державшей их всех, вырезали узел, и теперь она расползается прямо в пальцах – и никто не знает, за какую верёвочку ухватиться, чтобы не рухнуть в пустоту.
Локси всё-таки пробрался к Венату, улизнув из-под надзора Коквы, и безуспешно донимал его. Тот что-то отвечал, но так бессвязно, что Локси не сдавался. Венат даже делал вид, что слушает, но в основном только отрешённо обнимал сынишку, не говоря с ним, но не выгоняя, а безвольно ожидая, что тот отстанет сам. Но когда Локси, вцепившись ему в руку, спросил: – Папка, а когда Сагит приедет? – Венат подскочил, вырвался из детских пальцев и почти бегом устремился из дома, грохнув дверью.
Реа пряталась на стрельбище. Последние несколько дней прошли в таком тумане, что её чувство времени спуталось; вроде только что – не сегодня ли утром? – она в центре оцепеневшей толпы смотрела вслед троим всадникам, скрывшимся за поворотом дороги. Или это было целую вечность назад, полгода, год? – когда Сагит, одной рукой придерживая ей плечо, другой направлял прицел? И если это было так давно, то почему она до сих пор будто ощущает его такие сильные, но такие чуткие пальцы?
Как может так не хватать кого-то, кого и раньше почти никогда не было дома?
Сегодня всё валилось у неё из рук. Мишень сливалась с фоном леса, плечи болели сверх меры, стрелы срывались с тетивы, а если нет – то уходили в пустоту. Даже бегать за ними было тяжело. Запыхавшаяся, с дрожащими руками и ноющими мышцами, Реа покрепче сжала лук, но потом опустила его.
Всё равно ничего не получается. Нет смысла. Не хочу! Я больше никогда не буду стрелять!
Он ведь просто уехал, правда? Уехал на охоту, как уезжал уже много-много раз. И скоро вернётся, сгрузит очередного крупного оленя с вьючной лошади и опять уедет в лес, мимолётно брошенной шуткой рассмешив провожающих. А потом вернётся снова, и можно будет упросить его поделиться ещё несколькими секретами стрельбы – да что упрашивать, ведь он никогда никому не отказывал, и охотно объяснял все тонкости, ведя урок легко и весело. Ведь правда?...
Мишень расплылась перед глазами. Стрела выпала из разжавшихся пальцев. Реа плюхнулась на землю, на мох, покрытый толстым слоем прелых листьев. И долго-долго сидела так, не замечая ни сырости земли, от которой уже тянуло первой осенней прохладой, ни вдруг поднявшегося ветра.
Через несколько дней Адамант объявил, что хватит.
Вената он нашёл за домом, где тот опять, как почти всё время в последние дни, валялся, прислонившись к поленнице и отупевшим взглядом уставившись вдаль. На подёрнутые голубой дымкой хвойные макушки Оленьего хребта, в тёмную глубину леса, которую они с Сагитом избороздили вдоль и поперёк – и верхом, и пешком, а то и ползком. В мрачную чащу, которая была ему более родным домом, чем каменные стены за спиной. Домом, который теперь опустел.
Рядом была брошена опорожнённая бутыль домашнего. Вторая, початая, но не выпитая, лежала рядом в луже жидкости, блестя на солнце невытекшими остатками содержимого. Должно быть, Венат собирался выпить и её, но уже не смог.
Адамант даже не пытался с ним разговаривать; он просто-напросто сгрёб его за шиворот, оттащил в сарай и запер там до протрезвения. А потом уволок в книжную комнату и усадил напротив стола.
Вот теперь настало время высказать Венату всё.
- Ты не понимаешь, - глухо ответил тот на гневную тираду, даже не глядя на друга.
- Я? Я не понимаю?!
- Для этого всё было? – медленно, тихо проговорил Венат, уставившись на чернильницу, которую кто-то забыл закрыть, и в которой высохшие чешуйки чернил печально свешивались со стенок, готовые осыпаться в загустевшую жидкость. – Для этого ты тогда к Изумрудным полез его вытаскивать, хотя все уверяли, что ты законченный псих, и потом его через Белый перевал два дня на себе тащил, прячась от погони? И у Быстринки стрелу за него словил, которую он же из тебя вырезал – тоже для этого, да? Чтобы теперь – вот так?
- А что я, по-твоему, должен был сделать?!
Венат промолчал, сидя всё так же неподвижно.
- Ты думаешь, мне легко? Погано мне! Но я не могу себе позволить поддаться этому. И ты не можешь! У тебя есть клан, которому ты нужен. У тебя жена, у тебя ребёнок, возьми же себя в руки – ради них!
Не дождавшись реакции, Адамант зарычал, чувствуя, что ещё немного, и перейдёт на крик:
- Демоны! Мне хочется прикрутить тебя к решётке и отделать плетью, чтобы ты хоть немного очнулся!
- Кто ж тебе мешает, - равнодушно ответил Венат, всё так же глядя в стол, - не стесняйся.
На земле
Re: За тебя
Музыкальная иллюстрация: Реа вспоминает Сагита (заменить каменщика на лучника)
Indila - Tourner Dans Le Vide
Перевод текста
Indila - Tourner Dans Le Vide
Перевод текста
На земле
Re: За тебя
Я соскучился по моему любимому Мику. Нормальный человек, к депрессиям не склонен, а склонен конкретно решать вопросы, честный садист опять же, а не Адамант какой, прости господи
Re: За тебя
Родственная душа, да? Особенно с Серпой?
Тогда Вы можете вольно додумать, что именно произошло в орешнике, потому что это до сих пор известно только двоим
Да что ж Вы так Адаманта не любите? Он добрый! Но по-своему. Как умеет .
На земле