Хаген писал(а): ↑Сб май 18, 2024 4:30 pm Королём объединившиеся группировки аристократов избрали некоего Базиля из дома Шусков (ну, вы понимаете, чья он тень), а дом этот ввиду родства с прежней династией по прямой мужской линии считался принцами крови. Базиль этот был гениальным придворным интриганом, но этим его достоинства и ограничивались. Полководец он был так себе, а политик вообще никакой - всех, кроме участников Игры Престолов, считал деревянными фигурками, а "заигрывать с быдлом" полагал глупостью и позором. Но был у этого Базиля племянник по имени Скопус (опять же понятно), который был и полководец, и политик, и аристократической спесью страдал по тому минимуму, который был вообще возможен в Королевстве (вот граф Трад тоже был такой, не считал зазорным почти дружить с собственным сервом). Базиль его недолюбливал и опасался, но он всё же был человек неглупый и понимал, что в условиях тяжёлой войны такими кадрами не разбрасываются.
И всё это во всех деталях местные советники Мику рассказали (он вообще затребовал у них полные характеристики на все видные фигуры в лагере врага, причём у разных людей по отдельности, а потом сравнил). После чего он дал Серпе определённые указания. И через небольшой срок король получил из надёжнейших источников сведения о готовящемся против него заговоре в пользу племянника и во главе с ним самим. А через ещё меньший срок Скопус скончался от яда, король рвал на себе волосы, рыдал и велел жестоко покарать гнусных отравителей. Назначенное им следствие в рекордно короткие сроки раскрыло дело - выяснилось, что во всём виновато ближайшее окружение Скопуса (которое он подбирал себе под стать, все талантливые люди), которые продались Мику за бочку варенья и корзину печенья. Разумеется, отвратительные предатели были показательно казнены.
Широкий ремень из толстой тёмно-коричневой кожи лежал на столе, поблёскивая латунной пряжкой с кованым полукрестом в круге. Мику специально положил его на стол параллельно краю, вытянув во всю длину, и повернул пряжку так, чтобы она блестела в свете нескольких свечей, стоящих у окна. Чтобы Серпе было лучше видно всю его тяжёлую, гладкую длину.
Она сидела на стуле напротив, сложив руки на коленях, слегка опустив голову, и переводила взгляд с ремня на Мику и обратно. Мяла подол платья, расправляла, и мяла опять. И молчала. Но даже её молчание казалось виноватым.
Мику обожал, когда она была в платье. Особенно в этом, по-летнему с подолом выше колена. Основательно выше колена. Ну и что, что она ходила в нём только внутри замка. Да и не во всём замке, если совсем честно, а лишь в нескольких личных комнатах.
Но он отвлёкся.
- Итак. Спесивый глупец Базиль повёлся. Скопус мёртв, его приспешники и одновременно предатели казнены с должным размахом. Справедливая расплата за измену. Всё отлично. И как давно нам это известно?
Она не ответила, всё так же глядя вниз.
- Когда прибыли гонцы? – строгим тоном продолжил он, набрав воздуха. – Почему отчёт так поздно?
Она глянула на него и опять опустила голову.
- Два часа назад. Ты был на совещании, Вождь.
Мику нахмурился.
- И что? Нельзя было меня вызвать на пару минут? Или сообщить сразу, как оно закончилось?
Она молчала, глядя вниз.
- Ты помнишь, что я тебе обещал в прошлый раз? На тот случай, если доклад опять будет неполным или с опозданием?
Она сверкнула глазами исподлобья, потом глянула на ремень, лежащий на столе кожаной змеёй. И жалящий, как змея – о, она это знала! Её глаза чуть расширились, потом она опустила их, снова глядя куда-то вниз, на свои руки и скомканный подол.
- Я исправлюсь, Вождь, - прошептала едва слышно.
Мику стало жарко.
- Несомненно, исправишься. Но ты знаешь – такие ошибки нельзя оставлять безнаказанными.
Она шумно вдохнула носом и покраснела.
Непроизвольно Мику вдохнул вместе с ней. Наклонился, аккуратно поднял ремень со стола. Взял пряжку в правую руку, а левой обхватил кожаную ленту и нарочито медленно протянул всю длину меж пальцев, наблюдая, как она следит за его рукой робким взглядом. Ещё медленнее он несколько раз обернул ремень вокруг правой руки, оставляя свободный конец удобной длины. Нахмурился.
- Что ж, час расплаты настал. Животом на стол.
Она не двигалась, замерев на стуле, только глядела на него большими глазами. Тогда он обошёл стол, мягко взял её за руку, потянул. Подвинул к столу – она почти не сопротивлялась – и легонько нажал на спину, наклоняя к столешнице.
- Ты знаешь, что заслужила это.
- Да, Вождь, - прошептала она. Легла на стол и крепко ухватилась за столешницу. Она уже знала, что будет больно. Очень хорошо знала.
Мику провёл ладонью по её спине, опустился ниже, на ягодицы, обрисовывая форму тела, потянул вверх подол платья, положил ей на спину. Подцепил трусики пальцем и стянул вниз по сдвинутым ногам. Серпа обречённо вздохнула.
Он встал сбоку от неё, прижался к её уже сейчас горячим бёдрам. Положил руку сверху, кончиками пальцев как раз в правую ямочку на пояснице, слегка надавил ладонью, плотнее укладывая её на стол. Пару мгновений полюбовался контрастом. Взял себя в руки и сделал шаг назад для замаха.
Ей будет больно.
Ремень впечатался в её нежное тело с сочным шлепком, заставив её вздрогнуть и тихонько ахнуть. След проявился розовой полосой, но Мику не стал ждать, а сразу же хлестнул опять, кладя ремень точно рядом, и потом ещё, а она цеплялась за столешницу и тихонько стонала от каждого удара. После пятого он остановился. Захотелось провести ладонью по этим следам, по покрасневшей коже. Сдержался.
Доклад опоздал на два часа. Допустим, двадцать ударов.
Следующие пять он послал друг за другом, без перерыва. Она вскинулась, быстро-быстро задышала, потом запрокинула голову и застонала, зажмурив глаза. Мику тяжело положил руку ей на спину. Провёл вдоль, успокаивая, прижимая к столу. Она прогнулась под его рукой, как кошка, легла опять, выдохнула. Он тоже выдохнул с ней, пытаясь держать себя в руках.
Третью пятёрку он плохо помнил. Серпа извивалась под его рукой, переступала ногами на месте, а он стегал её размеренно и точно, покрывая ягодицы аккуратными розовыми полосами. Потом, последние пять – с замахом, с силой, крепко держа её за поясницу, вжимая в стол и игнорируя её вскрики и дёргающиеся ноги, так, чтобы поверх розовой кожи вспухли пять широких полос. И, как только последний лёг на её тело, он отбросил ремень и схватил её и второй рукой.
А ещё потом, позже, пытаясь отдышаться вместе с ней, обнял сзади, прижимая к своей груди, путаясь лицом в её сбившихся щекочущих волосах.
- Моя гениальная интриганка, - прошептал он едва слышно ей на ушко, - в следующий раз доложи часа через три.
.
)
