2. 7. Глава 6. Ход черных. Драма и комедия
Наташа вышла. Сергей остался сидеть на диване в каком-то оцепенении. На душе было мерзко. Как будто обманул кого-то или совершил иную пакость. Так ведь напротив. Не солгал. Просто промолчал. Отчего же так все обернулось?
Сергей понял, что, вспылив при очередном упоминании слова «тест», пробил какую-то стену в их отношениях. Сущностное, то, что Наташа всю дорогу прятала, прорвалось наружу.
«Я у твоих ног.
Спасибо не говори…»
Пошлая, в сущности, песня, но в ней о том же. О Женщине, желающей опуститься перед Возлюбленным на колени. Пошлый, в своей демонстративности, символический жест подчинения.
«Я твоя».
А что за ним? А все. Или ничего. Это как посмотреть.
Женщина, встающая на колени перед мужчиной и снимающая с него штаны, вовсе не обязательно желает сделать миньет своему возлюбленному. Возможно, она просто хочет взять зубами за яйца того, кто имел неосторожность ее оскорбить...
Сергей когда-то смотрел в тематическом видео ролик о том, как женщина выполняет это интимное упражнение в отношении мужчины, который при этом стегает ее ротанговой тростью. Сергей поражался то безрассудству мужика, не испугавшегося, что дама чисто рефлекторно может резко сжать челюсти, то нежности и терпению дамы, которая легким движением может покончить с источником боли.
Здесь та же история. Покорность это палка о двух концах, как ни пошло это звучит. Иногда кажущейся покорностью Женщина может добиться большего, чем нытьем и скандалами. Впрочем, в реальности все эти, и многие другие средства воздействия на мужчин, женщины использовали и используют то попеременно, то все сразу.
И в тоже время, Сергей верил Наташе. Все было искренне.
Наташа вернулась с подносом.
Стеклянный чайник с красиво раскрывшимся при заваривании «чайным цветком». Маленькие чашечки. Блюдечки с медом. Лаконично и эстетично.
- Великолепно, – Сергей оценил стиль. - Изысканно и благородно.
- Считайте это символической «чайной церемонией», - с какой-то горечью отозвалась Наташа. – Обрядом для умиротворения чувств, достижения вселенской гармонии и прочей всякой фигни…
- Ты обиделась, – сказал Сергей.
- Да, - не стала отрицать Наташа. - Знаете, иногда очень хочется побыть дурой, и тупо переспать с Вами, с мужиком, которого хочу. Безо всяких «Любовей». А приходится корчить из себя эстетку и интеллектуалку. Произносить умные словеса… Хотя, кажется, что может быть проще…
- Мы не «на ты»? – спросил Сергей.
- Мы «никак», - отозвалась Наташа. – Сергей Петрович, я буду говорить грубо. Я не знаю, что мне делать. Я хочу завалить Вас и заласкать. И не могу этого сделать. Потому, что это разрушит все, чего я добиваюсь.
- Почему?
- Потому, что Вы не вправе поддаваться моей агрессии. Я знаю, что Вы хотите того же, что и я. И Вы, именно Вы, откуда-то знаете, что сейчас нельзя. Запрет. Табу. Причем, запрет именно для Вас, не для меня.
- И что нам делать?
- Ждать. Я подумала, что мы должны говорить друг другу «Вы» до тех пор, пока оба не поймем, что Вы приняли Решение. И вот тогда мы будем «на ты», и сможем позволить себе интим без ограничений. И уж поверьте, я извернусь телесами, чтобы Вас ублажить.
- Вы решительны! – восхитился Сергей.
Наташа взяла его руку и молча коснулась ее губами. Потом тихо сказала:
- Главное, что вы остались. А значит, Решение будет принято. Ничего, я подожду.
Они допили чай. Наташа все время была как на взводе. Сергей с тревогой глядел на нее. У его собеседницы явно были «планы на вечер», в которых ему отводилась главная роль. Оставалось узнать содержание спектакля.
Наконец Наташа решилась.
- Сергей Петрович! Мы не можем позволить себе интим. Но что-то другое, я считаю, будет вполне допустимо.
- Что именно? – спросил Сергей.
- Розги, – коротко ответила Наташа. – Мне будет полезно поучение от Благородного Повелителя.
- Вы не боитесь? – Сергей, в принципе, этого ждал, поскольку намеков на готовность принять от него боль, Наташа сделала ему предостаточно. – Вы ведь знате о моих наклонностях. Я не откажусь получить удовольствие от Ваших страданий.
- Не боюсь, - сказала Наташа. – Я жду этого. И готова совместить «приятное» для Вас с «полезным» для меня. Сегодня Вы назвали меня «шизанутой мазохисткой». Давайте проверим, достойна ли я этого «высокого» звания. Я хочу продемонстрировать Вам свою покорность и доказать готовность доставить Вам те наслаждения, которые Вам по-настоящему нужны. Кроме того, за этот день я крепко Вас достала. Так что, будем считать порку возмездием за мое дурное поведение.
- Я не откажусь, - ответил Сергей, - но только при условии, что количество ударов, их силу и обстоятельства наказания я буду определять для Вас сам.
- Извольте, - церемонно заявила Наташа, - я готова принять Вашу Власть и призываю Вас не церемониться со мной. Через час я жду Вас в спальне. Увы, для боли, а не для интима.
Сергей удалился в кабинет, и все время до указанного часа места себе не находил. Он понимал, что это ловушка, что Наташа, скорее всего, устроит какой-нибудь фортель, для его соблазнения. Но отказываться от возможности высечь свою прекрасную похитительницу не собирался.
В указанное время, Сергей оказался на пороге Наташиной спальни. Дверь была закрыта, но он не стал стучать, а просто тихо повернул ручку и вошел.
Первое, что бросилось в глаза, это расстеленная постель. Постель была, как говорится, «не пуста», а «заполнена» хозяйкой спальни.
На столике при кровати красовалась бутылка шампанского в запотевшем серебряном ведерке, рядом два бокала. Ну, и на полу стояла изящная ваза, в которой вымачивались прутья.
Ну что же, примерно этого он и ожидал.
И Сергей шагнул к постели, где его уже ждала Наташа.
Она лежала, укрывшись тонкой простыней, сквозь которую проступали контуры ее обнаженного тела. Здесь все было ясно. Наташа, придя в возбуждение от их разговоров, добивалась того, чтобы он все-таки принял Решение. И это Решение должно было быть принято на ее условиях. По ее инициативе. В ее постели.
Нет.
Так не пойдет.
Да, она ему не безразлична.
Больше того, он понял, что уже готов принять Решение.
Он возьмет ее.
Женится на ней.
Но не раньше, чем она подчинится его воле.
А сейчас он ясно видел, что его избранница всего лишь имитирует покорность. И если он поддастся спровоцированному Женщиной всплеску чувств, она сразу почувствует удовлетворение своего желания и, скорее всего, испытает резкое охлаждение к предмету своей страсти. И все. Дальше начнется распад психологической связи. Ибо наивысшая точка будет пройдена. А тот, кого она считала Благородным Повелителем, будет побежден ее кажущейся покорностью.
А теперь уже он сам не желал ее терять.
И, пройдя путь от растерянности и раздражения в отношении сильной Женщины, через интерес к ее Личности и искреннее восхищение отдельными ее проявлениями, к желанию обладать ею и готовности принять ее со всеми «глюками и тараканами», Сергей Петрович Зорин принял Решение.
- Сударыня! – произнес он. - Я вижу, Вы возлежите в обнаженном виде. В готовности продемонстрировать мне свою покорность.
Судорожно сглотнув, Наташа кивнула.
- Что же, давайте проверим.
Сергей открыл бутылку шампанского. От хлопка Наташа вздрогнула и натянула почти прозрачную простыню до подбородка. После этого, Сергей резким движением, веером вышвырнул-выплеснул лед с водой из серебряного ведерка. Кубики с грохотом прокатились по полу. Наташа вся сжалась.
Сергей вылил содержимое бутылки в ведерко. Потом вынул из стоявшей около кровати вазы прут. Взмахнул им со свистом в воздухе. Глаза Наташи с ужасом наблюдали за подготовкой к неизбежной экзекуции. В безжалостной жестокости своего избранника она не сомневалась. Но ни звать на помощь, ни просить пощады не собиралась, считая предстоящую боль неизбежной платой за счастье.
- Вы приготовили розги в расчете на то, что я пожелаю Вас отстегать за вполне достойное такого наказания поведение.
Наташа кивнула.
- Вы правы. Вас стоит высечь. И я это сделаю. Ввиду романтичности момента, я решил приготовить Вам особо изысканное блюдо. Розги в шампанском.
С этими словами Сергей, чисто символически, погрузил кончик прута в ведерко.
Смесь страха и вожделения на лице Наташи была столь удивительна, что Сергей поневоле залюбовался отражениями ее переживаний, сделав многозначительную паузу в своей обвинительной речи. И, через несколько секунд, продолжил.
- Но Вы ведь не собирались остановиться только на сечении, ведь так? Вы собирались, в тот момент, когда я буду возбужден от нанесения Вам ударов, перевернуться и раздвинуть ноги. Или приподняться так, чтобы я мог воспользоваться Вами с задней позиции.
Наташа в ужасе кивнула.
- Что же, хороший вариант, - одобрил Сергей. - Одна проблема. Все вышесказанное можно реализовать только при условии, что секущий имеет моральное право видеть Вас обнаженной. И располагать Вами, как сочтет нужным. А для этого я должен быть либо Вашим законным Мужем, либо Женихом, либо признанным Вами Любовником. В первом случае мне нужен штамп в паспорте. Его, увы, нет. Во втором случае, необходимо, чтобы я официально сделал Вам предложение, а Вы бы его безоговорочно приняли. Такого пока (Сергей намеренно выделил это слово) тоже не наблюдается. А третий вариант вы в принципе не допускаете, считая его аморальным. Так кем Вы меня признаете в случае столь резкого обострения наших отношений?
- Господином, - тихо, одними губами, произнесла Наташа. - А Господин сам решает, когда и как именно сечь свою Рабу, и как ею воспользоваться в интимных целях. Я в Вашей Власти. Приказывайте.
- Очень хорошо, - Сергей вынул прут из ведерка, и несколько раз взмахнул им. - Ну что же, Сударыня, будьте так любезны, лечь вниз лицом, не снимая простыни. И не сметь шевелиться и сбрасывать ее с себя! Это приказ!
Девушка завозилась под покрывалом, занимая предписанную позу. Наконец, она затихла, лежа на кровати. Формы ее тела весьма эффектно, и в высшей степени романтично облегал тонкий кремовый шелк. Девушка замерла в готовности…
Но к тому, что с ней сделал Сергей, она никак не могла быть готова. Сергей отложил розгу на край кровати и выплеснул содержимое серебряного ведерка на спину и ягодицы девушки.
От шокирующего холода шампанского, Наташа взвизгнула и попыталась вскочить. Сергей жестко припечатал ее левой рукой за плечи, прижав к мокрой постели.
- Лежать!
Несколько раз дернувшись, шокированная девушка замерла между мокрыми простынями. Верхнее тонкое покрывало, облегая изысканные формы лежащей девушки, совершенно не скрывало соблазнительных изгибов ее напряженного тела. Сергей без слов взял прут и крепко стегнул ее по ягодицам, символически прикрытым тончайшей тканью. Потрясенная происходящим, Наташа буквально проглотила свой крик. От второго сильного удара девушка громко всхлипнула, вдыхая воздух. И лишь от третьего удара вскрикнула по-настоящему.
Сергей сек не жалея. Удары наносил быстро. К десятому удару лоза заставила несчастную наказываемую выть в голос.
А на пятнадцатом ударе все закончилось. Сергей бросил прут на пол, развернулся, и вышел из спальни затихшей девушки.
Он быстро прошел в свой кабинет и запер дверь.
Ему было абсолютно ясно, что сейчас произойдет.
Девушка, морально готовившая себя к изысканной романтической порке, с возбужденным разглядыванием ее прелестей, и последующим интимным наслаждением, испытала шок от внезапного холода. Потрясение от грубого впечатывания ее в мокрые простыни. Жгучую боль от розги. Дикий страх от всего происходящего…
…И внезапное прекращение боли. Почти блаженство. И ощущение окружающей зудящей, мокрой липкости пропитанных шампанским простыней. Специфический запах игристого вина. Ощущение пустоты, из-за отсутствия Его, того, кто должен продолжать ее сечь. Сечь и, после свиста розог и жгучей боли, жадно ощупывать сеченное тело, ждущее мужских ласк…
…ГДЕ ОН???!!!
Исчез…
Пропал…
БРОСИЛ!!!
Не то, что не тронул рукой голого тела, готового отозваться на жадные прикосновения…
ДАЖЕ НЕ ПОСМОТРЕЛ!!!
Оставил валяться в прокисшей постели…
Мерзавец…
Подонок!
НЕНАВИЖУ-У-У!!!
Сергей слышал рев оскорбленной женщины, перешедший в вой.
Топот босых ног по коридору.
Удар в дверь!
Удар!
ЕЩЕ УДАР!!!
Вопли, в которых смешались всхлипы отчаяния и нецензурная брань. Женщина билась голым телом в дверь, причиняя себе же боль каждым ударом. Потом сползла. Жалобно завыла и бросилась в соседнюю гостиную.
Дальнейшие звуки свидетельствовали о том, что неудовлетворенная фурия учинила погром, которому позавидовали бы члены Ку-Клукс-Клана и «Черной сотни». Звон, треск, лязг. Вопли яростной Немезиды.
«Боже мой! Три портсигара отечественных! Три фотоаппарата заграничных! Куртка замшевый… Три!!!»
В кино тот тип жаловался, что у него просто вещи сперли. А здесь роскошную обстановку, стоящую много дороже, превращали в хлам.
Своими руками.
Бред.
Потом, внезапно, все затихло.
Некоторое время ничего не было слышно. Потом Сергей услышал быстрые шаги босых ног и резкий удар в дверь с последующим дребезжанием. Как будто в дерево после меткого броска вошел нож.
Всхлипы и удаляющиеся шаги.
Комедия погрома закончилась.
Итог раунда.
Ноль – один.
Посторонний. Цикл "Истории Серых Ангелов"
Re: Посторонний. Цикл "Истории Серых Ангелов"
2. 8. Глава 7. Ход белых. Объяснения
Утро застало Сергея в одежде.
В кабинете.
Лежащего с ногами на кожаном диване.
Открыв глаза, он прислушался.
В доме было тихо. За окном пели птицы. Никаких звуковых отголосков ночного погрома из-за дверей не доносилось. Уже хорошо.
Нужно было решать, выходить, или не выходить? С учетом вчерашнего, второе было благоразумным. Но Сергей почему-то предпочел первое.
Он открыл дверь. Нож в ней уже не торчал, но след от него на двери виднелся. Глубина следа впечатляла.
Сергей хмыкнул, и направился прямиком в гостиную.
Сцена в гостиной ввела его в шок. Вернее, в три шока.
Как говорится в одностишиях у Алого Лучника:
«Великий Хаос, ну тут и бардак!..»
Шок первый и ожидаемый. Мебель и прочие предметы обстановки разнесены вдребезги молотком и другими подручными предметами. Мягкая обивка вспорота и исполосована в хлам одним из свежезаточенных Сергеем ножей, самым большим и китайским. Сам нож лежал на остатках журнального столика.
«Меч Хаоса?!! А я им резал хлеб...»
Почему-то вспомнился пресловутый «Отец Федор» из «Двенадцати стульев». Впрочем, масштабы ночных разрушений персонажу сатирического романа и не снились.
Шок второй и неожиданный. Здесь же присутствовала Наташа, которая, судя по всему, незадолго до этого снимала на фото и видео весь этот бардак, и сейчас преспокойно перегоняла файлы из фотоаппарата на ноутбук. На ней была простая домашняя одежда, линялые обтягивающие голубые джинсы, подвернутые на щиколотках, и мягкая клетчатая рубашка, подвязанная снизу узлом. На ногах были обычные кроссовки. Кстати да, без обуви в помещении находиться не рекомендовалось.
Шок третий и самый «отвязный». Наташа улыбнулась ему, как ни в чем не бывало, пожелала ему «Доброго Утра» (особый, нужно сказать, юмор!), и продолжила свое в высшей степени своевременное занятие. На экране ноутбука высвечивались кадры запечатленного погрома.
- Что Вы делаете? – как можно вежливее спросил Сергей.
- В Сети есть сайт «Герострат.ру», - пояснила Наташа. - Там есть рубрика с названием «ЙЕ-Е-ЕС-С-С!!! Я это СДЕЛАЛА!!!». В ней блондинки выкладывают образцы своего рукоделия. Подозреваю, что у меня есть шансы на лучшее достижение месяца.
- Эффектно, - заметил Сергей. - Только почему-то файлы вы скачали в папку «Разгром». А она, как я заметил, лежит у Вас в разделе «Для суда». Вы хотите доказать через суд страховой случай?
- Да нет, - очаровательно улыбнулась Наташа, - никакая страховая компания не станет страховать риск «Уничтожение имущества владельцем в состоянии неадекватного восприятия реальности».
Сергей вопросительно посмотрел на нее. Наташа смутилась.
- Простите, шутка про сайт была неуместной. Я действительно фиксирую масштабы разрушений, произошедших в результате погрома, для суда.
Сергей хотел спросить, с кем она собралась по этому поводу судиться, и тут до него дошло, кого мог бы коснуться подобный процесс. Но вместо страха почувствовал в себе какую-то легкость и бесшабашную веселость.
- Ну, и как успехи? – как можно ироничнее поинтересовался он. – На какую сумму насчитали «убытков»?
- Прямой ущерб семейному бюджету, - Наташа специально выделила эти слова, - составил примерно… тридцать тысяч.
- Долларов? – придирчиво-важно спросил Сергей.
- Евро, – спокойно ответила Наташа.
«Твою налево душу раз!», - мысленно заценил финансовые масштабы отдельно взятого бреда Сергей.
Его озадаченное лицо Наташа поняла по-своему.
И начала подробно отчитываться:
- Мебель, к сожалению, ремонту не подлежит. Но я договорилась с одной студией. Они бесплатно вывезут обломки и даже выплатят долларов пятьсот, если фирменная фурнитура сталась неповрежденной. Через два часа здесь будут их грузчики и бригада уборщиков. Они быстро наведут порядок. Когда нужно было прибирать за строителями, они справились с фантастической скоростью. Обещают сделать все за пару часов. Через четыре часа привезут новую мебель. Я подобрала неплохие варианты комплектов всего за десять тысяч.
- Евро, - снова деланно-важно уточнил Сергей, как будто речь шла о его личных деньгах.
- Нет, долларов, – Наташа вполне серьезно отчитывалась перед ним о предстоящих расходах. – С учетом работы уборщиков, приведение гостиной в порядок обойдется нам чуть дешевле одиннадцати тысяч долларов.
- Да, совсем дешево, - заметил Сергей. - Правда есть одна проблема.
- Какая? – безо всякого напряжения в голосе спросила Наташа.
- Вам придется запастись терпением, в ожидании момента, когда я выплачу Вам указанную сумму. Думаю, процедура оплаты затянется на неопределенное время.
- Помимо материального ущерба был причинен и значительный моральный вред, - сухо отметила его собеседница.
- Кому и на какую сумму? – как можно насмешливее спросил Сергей.
- Я не смогу высчитать денежный эквивалент,- спокойно ответила она. – Но я постараюсь в заявлении описать факторы, которые нужно будет учесть при вынесении решения. Вы не будете возражать, если я сейчас им займусь? А Вы пока можете пройти в столовую и позавтракать. Там, к счастью, полный порядок. Я постараюсь справиться за полчаса. Распечатаю само заявление, а фотографии и видео передам Вам на флэшке.
Она удивительно вежливо улыбнулась, и погрузилась в работу с ноутбуком.
Сергей с трудом удержался, чтобы не посоветовать включить в цену иска стоимость бутербродов, но решил не усугублять.
В столовой был накрыт завтрак. Кстати, бутербродов не было. Был сыр, тосты, кофе, апельсиновый сок. Так что можно было быть уверенным, что в счет, который Наташа явно собиралась предъявить ему, стоимость именно бутербродов не войдет.
Несмотря на внезапно возникшее напряжение, Сергей с аппетитом позавтракал. Потом вернулся в кабинет и решил, напоследок, «поиграть» с компьютерной начинкой этого помещения.
Выяснилось, что все не так просто. В его столе располагался стационарный компьютерный центр, «завязанный» на иные домашние устройства. Визуализации, вместо монитора, отражались на настенной плазменной панели, что оказалось весьма удобным для отображения состояния нескольких категорий объектов, от осветительных приборов до камер видеонаблюдения.
У Сергея возникли ассоциации с мониторами охранников, на которых отображается состояние «точек» охраняемого объекта. У него возникло ощущение, что с этого «рабочего места» можно управлять всем домом. Для эксперимента он зашел в раздел «камеры наблюдения» и посмотрел, чем занимается Наташа. То ли эмпатия передается через видео, то ли камера шевельнулась, но Женщина улыбнулась ему и… послала воздушный поцелуй.
- Я почти закончила! – услышал он в динамиках. – Сейчас распечатаю и принесу!
От проверки своих возможностей вещать по дому через какой-нибудь встроенный динамик, Сергей благоразумно воздержался.
В целом компьютерный центр ему понравился, правда, как состряпать на столь сложном агрегате простенький документ или сходить в Интернет, было неясно.
Впрочем, все это проще было сделать через ноутбук, стоявший на столе.
Вошла Наташа. Обнаружив, что он осваивает «компьютерную игрушку», заулыбалась и подала ему пачку бумаг и флэшку.
- Я подожду в столовой, - сказала она. И вышла.
Сергей со вздохом углубился в бумаги…
…Через несколько секунд он вошел в состояние когнитивного диссонанса, уже неоднократно испытываемое им в этом доме за последние сутки. Подавил желание вызвать бригаду квалифицированных психиатров, то ли себе, то ли Наташе. Прочел бумаги внимательно. И задумался…
Было от чего.
Начать с обращения к адресату:
«Судье Семейного Суда
Зорину С. П.»
Уже бред.
От кого:
«От Жены (Рабы) (именно так, с больших букв!)
Волгиной Н.В.»
Дальше было еще веселее.
«Заявление
О возбуждении судебного производства и принятии меры пресечения»
Текст сего «документа» подробно излагал обстоятельства вчерашнего инцидента. Причем в весьма критических по отношению к самой Заявительнице тонах. Указывалось, что Господин (тоже с большой буквы!) вчера посетил Жену (Рабу) (это странное обозначение буквально преследовало Заявительницу и одновременно правонарушительницу Волгину Н. В. на протяжении всего документа) с целью производства над ней справедливого телесного наказания. Обнаружив намерение правонарушительницы воспользоваться ситуацией для «несогласованных интимных действий», Господин видоизменил наказание, сделав его более эффектным, в то же время не совершая каких-либо неоднозначных или жестоких действий, даже напротив, уменьшив количество обычных ударов вдвое. В ответ, Правонарушительница пришла в состояние беспричинной ярости и попыталась совершить убийство Господина ножом. Не получив возможности убить Господина, правонарушительница уничтожила обстановку гостиной, причинив материальный ущерб на сумму в тридцать тысяч евро. Кроме того, Семье был причинен моральный вред, выразившийся в утрате доверия Господина к своей Жене (Рабе). В документе Судье предлагалось возбудить судебное дело к производству и принять меры к выяснению всех предшествующих заявленному деянию преступлений, дурных поступков и дурных мыслей Правонарушительницы, после чего вынести Решение о соответствующем ее деяниям наказании. Судье предлагалось взять Правонарушительницу под стражу, или наложить судебный запрет на ее передвижение по дому и вне его.
Сергей понял, что следует выслушать саму Наташу. Поэтому воспользовался возможностями своего «компьютерного стола». Через пару минут в кабинет вошла Наташа, и молча положила на стол перед Сергеем наручники.
Сергей проигнорировал весьма красноречивый жест, просто указав на документы и произнеся всего одно слово:
- Объясните?
- Охотно, - Наташа почему-то начала говорить о себе в третьем лице. - Почти три года назад юная девушка, студентка, «Nasty Girl», одержимая идеей собственной исключительности, и одновременно фантазиями о Благородном Повелителе, столкнулась с молодым преподавателем, которого, опоздав на занятие, попыталась публично оскорбить. В аудитории эта особа позволила себе дерзости, которые раньше никогда, слышите, никогда не срывались у нее с языка. Она даже боялась додумывать в своих фантазиях подобные ситуации. И здесь как прорвало. Словесная липкая дрянь потекла с языка рекой.
- Я помню, - усмехнулся Сергей.
- Я знаю, - продолжала Наташа, - что в любом случае я оказалась бы набитой дурой. Даже, если бы сорвала занятие, довела бы молодого препода до нервного срыва и написания докладных начальству. Студенты сочли бы меня припадочной истеричкой. И вряд ли бы посчитали меня победительницей в этом споре. Но Преподаватель расхохотался, взял меня за руку, усадил на место и предложил поработать мозгами, а не языком. Дополнительно проработать тему, начало которой я пропустила, дома, в подробностях, и отчитаться в аудитории на семинаре.
- Что было вполне логично, - заметил Сергей.
- Согласна, - кивнула Наташа, и продолжила. - А потом Вы добавили, что в былые времена за подобные глупости приказали бы мне всыпать сотню розог в два приема. Один раз полста горячих, до изучения темы дома. Второй раз полста лозин после, для закрепления результата, и для внушения почтения к науке и Учителю. На мое презрительное: «Не посмеете!» расхохотались, и сказали, что в наше гуманное время просто некому поручить сие важное задание. А в старину родители, или кто из других, как Вы подчеркнули, «дееспособных лиц», не стали бы утруждать ни его, ни себя маханием лозой над моими «очаровательными полушариями, заменяющими иным девицам мозг», а поручили бы это обычной прислуге. Я вспыхнула, и заявила, что сама себе дееспособная. На что Вы мне с прежним юмором ответили, что в таком случае Вы хотели бы поручить экзекуцию мне самой, но только при условии моей действительной полной дееспособности. И добавили, что мое поведение, к сожалению, свидетельствует об обратном, что обессмысливает это вроде бы разумное деяние, в связи с чем, Вы не настаиваете на исполнении Вашего поручения. Аудитория, вначале шокированная моим хамством, взорвалась хохотом и аплодисментами. Все бурно порадовались тому, что наконец-то нашелся человек, поставивший несносную девчонку, а эту репутацию я в группе уже заслужила, на место. Я в слезах выбежала из аудитории, и только потом узнала, что Вы улыбнулись и спокойно продолжили занятие, заметив, что я, вероятно, направилась заниматься самообразованием.
В дальнейшем Вы никогда не напоминали об этом инциденте. Да и студенты сочли меня достаточно наказанной, а Вас человеком справедливым и достойным уважения. И то, что на ближайшем семинаре я успешно выступила по указанной Вами теме, воспринималось всеми как должное. Тем более, что с этого дня с посещаемостью и успехами в учебе у меня все стало нормально.
Девушка замолчала. Потом серьезно взглянула на своего избранника.
- Ну? – осведомился он. - И что Вы хотели этим сказать?
- Вы не ошиблись. Я занялась в тот день самообразованием.
- Это я знаю.
- Нет, - она покачала головой. - Не знаете.
- Чего именно я не знаю?
- Ваше поручение было исполнено. И исполняется до сих пор.
- ???!!!
Вместо ответа на удивленно-вопросительное выражение лица молодого человека, девушка открыла ноутбук и, дождавшись завершения загрузки необходимых программ, нажала несколько клавиш на клавиатуре.
На экране была она. Девушка Наташа, еще более юная, но уже не с тем специфическим вызывающим выражением лица, которое он помнил по забавному инциденту трехлетней давности. Лицо девушки было суровым, решительным, и, одновременно, каким-то растерянным. Девушка на экране смотрела прямо в высококлассную цифровую камеру, фиксировавшую удивительную смесь эмоций во всех подробностях.
- Я, Волгина Наталья Владимировна, будучи полностью дееспособной (эти слова напряженная девушка на экране произнесла с нажимом), находясь в здравом уме и твердой памяти, отдавая полный отчет всем своим мыслям, чувствам и действиям, заявляю следующее. Сегодня, в 10.30 утра мною было нанесено оскорбление словами в адрес преподавателя Университета Зорина Сергея Петровича. Это оскорбление не было ничем спровоцировано, и вызвано непонятным для меня эксцессом моих собственных чувств. В ходе последовавшего ответа, указанный преподаватель указал мне на необходимость проведения в отношении Волгиной Натальи Владимировны традиционных воспитательных мероприятий, путем осуществления телесного наказания. Преподавателем было высказано пожелание проведения наказания дееспособным (девушка на экране опять выделила это слово) лицом. Мною было высказано мнение о собственной полной дееспособности. В связи с этим, преподавателем именно мне было поручено проведение наказания, при условии моей полной дееспособности. Публично заявив о своей полной дееспособности (девушка в очередной раз интонационно подчеркнула это слово), я приняла на себя указанное справедливое поручение в полном объеме.
Девушка нажала кнопку на пульте дистанционного управления, и цифровая камера перефокусировалась, взяв общий план. Девушка стояла около дивана. Рядом, у ее ног, находилась знакомая Сергею изящная ваза, из которой торчали прутья. Девушка вынула прут, продемонстрировала его длину, стряхнула капли воды, и, с розгою в руках, продолжила, глядя в сторону.
- В порядке вразумления мне поручено проконтролировать изучение Волгиной Натальей Владимировной пропущенной темы. Учебную работу поручено предварить телесным наказанием. Орудием наказания определены розги. Количество ударов определено в пятьдесят.
Девушка быстро взглянула в камеру и, как бы решившись, продолжила.
- Для надлежащего эмоционального воздействия, Волгина Наталья Владимировна будет наказана розгами по полностью обнаженному телу. Снимите блузку!
Скомандовав так себе, девушка начала расстегивать верхнюю часть одежды. Блузка, короткая широкая юбка, явно домашняя, колготки были сняты и аккуратно сложены на край дивана. Перед сниманием каждого предмета туалета она вставала прямо, отдавала соответствующую команду, и сама же ее исполняла. Возникало ощущение какой-то странной игры в раздевание. Наконец, на девушке осталось только гладкое, без кружев, нижнее белье телесного цвета.
- Снять бюстгальтер! – скомандовала себе девушка, завела руки за спину и освободила от чашечек изящно выписанные груди с напряженными сосками.
Снова выпрямилась, ожидая команды. Прикрываться от потенциального зрителя она даже не подумала.
- Снять трусы!
Нижняя часть бельевого гарнитура последовала в общую кучку одежды.
В руках девушки снова оказался пульт. Цифровая камера снова сменила настройку, взяв крупнее нижнюю часть тела с треугольником русых волос.
- Розги!
Руки девушки сменили пульт на лозу.
- Повернуться!
Теперь в кадре были изящные округлые ягодицы.
- Начали!
Девушка оперлась на диван одной рукой, другой взмахнула прутом, стегнув себя по заду.
- Раз!
Далее последовало волнующее зрелище самобичевания. Девушка старалась наносить удары резко и сильно, но получалось у нее не слишком серьезно. Впрочем, ягодицы слегка покраснели. Розовые полосы проступили на заду, хотя, конечно, наказание не было чрезмерно жестоким. Правда, наносить удары девушке, судя по всему, всерьез попытавшейся устроить себе церемониальную порку, было просто неудобно. Одним словом, все было красиво, но без экстрима. Ну, если, конечно, не считать экстримом сам факт подобного наказания и его съемки.
Наконец, все закончилось. Девушка на экране повернулась к камере, снова сменила фокус на общий план, и, не торопясь, оделась.
После чего пообещала вернуться к наказанию после изучения темы грядущего семинара.
- Ну? – снова спросил Сергей Петрович по окончании видео. - Я виноват в том, что Вы себя отхлестали?
- Разумеется нет! – вспыхнула, как маков цвет девушка. - Просто вы…
- Что я?
- Вы уже почти три года, не зная того, властвуете надо мною. Минимум раз в неделю я, от Вашего имени, наказываю себя.
- И теперь созрели до того, чтобы пригласить меня реализовать Ваши фантазии? Кстати, в Сети Ваше видео уже есть?
- Конечно, нет! – Наташа в ужасе раскрыла глаза, и Сергей поразился их красоте. - Вы первый и единственный зритель.
- А зачем Вы вообще это снимали?
- Понимаете… - Наташа замялась. - В начале, я хотела проконтролировать сам процесс. Как лучше стегать, какая поза удобнее… А потом… Не захотела стирать. Оставила на память. Иногда пересматривала. Даже хотела подбросить Вам эту запись. С извинениями. Правда разум говорил мне, что Вы вряд ли примете это как благо. Скорее, как попытку шантажа.
- Ну, шантажом в итоге все и закончилось.
- Простите, - Наташа опустила глаза. - Мне было стыдно, и я действительно боялась извиниться. Пожалуйста, простите меня за тот раз!
- Прощаю! – искренне сказал Сергей. - И это все?
- Нет… - Наташа еще больше смутилась. - Понимаете, так мне казалось, что Вы рядом. Каждый удар розгой или ремнем от Вашего имени. А потом… Все мои фантазии о Благородном Повелителе, которыми я тешила себя с детства, стали мыслями о Вас. Я ходила на Ваши занятия, писала у Вас курсовые и диплом, но этого было мало. Я хотела Вашей личной власти. Я хотела стать частью Вашей жизни. Я хотела знать о Вас все. Я наняла нужных людей, и они изготовили мне ключи от Вашей квартиры. Я приходила в часы, когда Вас не было дома, и находилась среди Ваших вещей. Читала Ваши книги. И тетради, лежавшие в столе…
- Я уже понял, - Сергей недовольно покачал головой.
- Да. Те самые тетради. А еще я пила из Вашей посуды. Кстати, на Вашем ноутбуке не было пароля. И я этим воспользовалась. Читала Ваши письма…
- ???!!!
- Да, я не только читала все ваши письма, но и скопировала их себе. В том числе и тематические рассказы. Кстати, я признаюсь также, что украла у Вас некоторые вещи, так, сувениры, ничего существенного. Вы, наверное, удивлялись пропажам. Так вот, все вещи, необъяснимо пропавшие из Вашей квартиры, находятся здесь. Ничего не потеряно.
- Нет слов… - только и смог сказать Сергей.
- Тогда, - продолжала Наташа, - я поняла, что только я могу Вам быть близка. Я даже записала видео, где поклялась Вам в любви, верности и покорности, объявив себя Вашей добровольной рабыней. Но я боялась. Боялась, что Вы не захотите меня принять. И я мучилась без Вас, и расцветала, когда Вы проходили рядом. И в этом было счастье. А потом я внезапно поняла, что все кончается.
- Что кончается?
- Учеба. А с ней и близость к Вам. Выпускной бал и все. И я обезумела. На выпускном балу я опоила Вас снотворным и увезла в свой дом, который был построен для реализации моих фантазий. А дальше все случилось так, как случилось…
- Вы так спокойно признаетесь мне, что совершали в отношении меня деяния на грани преступлений?
- Я признаю, что мои действия были преступны с точки зрения действующего законодательства, - серьезно заявила Наташа, и добавила совершенно обескураживающую фразу:
- Но прошу вас учесть, что мне безразличны Законы Государства.
- Изумительное в своей наглости оправдание, - только и смог ответить Сергей.
- Я не оправдываюсь. Просто объясняю, - совершенно спокойно произнесла его собеседница.
- Что именно Вы хотите мне объяснить?
- Во мне живут двое. Подлая девка и Женщина.
- Понятно. «Жена» это «Женщина», а «Раба» это «Девка», - этими словами Сергей просто констатировал факт собственного понимания ситуации.
- Да, – подтвердила Наташа.
- В чем же разница? И причем здесь Закон?
- Девка следует своим низменным инстинктам и прихотям. Закон Государства для нее не писан, - охотно разъяснила отличия его собеседница. - Женщина следует Закону, данному ей Мужем. Закон Государства ей не требуется.
- И кто вы сегодня, Миссис Джекил или Мисс Хайд? - несколько иронично спросил Сергей.
- Девка буйствовала сегодня ночью. Вам повезло, что Вы заперли дверь. У меня в руках был нож и у Вас были все шансы умереть. Утром проснулась Женщина. Теперь я другая, - твердым, спокойным тоном ответила Наташа.
- Значит, Вы сегодня законопослушны, - иронично уточнил Сергей. И, весьма насмешливым тоном спросил:
- Между прочим, я не давал Вам никакого писаного Закона. Значит, Вы ничем не связаны?
- Жене не нужен писаный закон от Мужа. Достаточно слушать Мужа и исполнять свои обязанности, - эти странные слова Наташа произнесла прежним совершенно спокойным тоном, о который ирония и насмешки ее избранника разбивались, как зыбь о волнолом.
- А если Муж не прав? – Сергей спросил это в несколько предположительной манере.
- Муж следует Нравственному Закону. Муж всегда прав, - это несколько напыщенное заявление было произнесено Наташей абсолютно уверенным тоном, как нечто само собой разумеющееся.
- То есть приказы Мужа не обсуждаются? – Сергей пытался понять, где в словах его собеседницы притаились «шутки юмора». Ну не может произносить такую «домостроевскую» ахинею современная воспитанная Женщина! Не может и точка!
- Обсуждаются. Вежливо, - эту фразу Наташа произнесла именно вежливо и без каких-либо признаков улыбки на лице. - Если не понятны. И исполняются.
Эта фраза была интонационно выделена настолько явно, что звучала уже почти иронично. И все же безо всяких признаков настоящей иронии.
- Кто же решает, нарушила ли Жена Закон? – Сергею уже было просто интересно, на какой фразе, углубляющей степень «оголтелой домостроевщины», Наташа сама рассмеется. Но смех, похоже, находился для его собеседницы совсем в другой плоскости, совершенно не пересекающейся с их настоящим.
- Муж. Впрочем, Жена сама может признать, что нарушила Закон и просить Мужа судить ее и наказать, - эти слова она произнесла по-прежнему безо всяких признаков улыбки и «шуток юмора».
- О чем это Вы? – Сергей с явным сомнением посмотрел ей в глаза.
- О Ваших обязанностях. Долг мужа править Семьей. Вы Властитель, я Подвластная, - Наташа совершенно спокойно выдержала его вопросительно-насмешливый взгляд, и своим спокойствием как бы подтверждала его предполагаемые права.
- И что?
- Ваш долг судить меня за преступления против Семейного Закона. Ваш Закон я признаю, - Наташа произнесла это абсолютно убежденным тоном.
- Смело. И чего вы добиваетесь? – этим несколько некорректным вопросом Сергей попытался добиться ее честной реакции.
- Я знаю, что Вы человек Чести. Вам я доверяю полностью. Я признаю Ваш Закон и Суд, приму от Вас любое наказание и исполню любой Ваш приказ, - Наташа по-прежнему стояла на своей «домостроевской» позиции, ничуть не подаваясь на его провокации.
- А если я прикажу Вам прогуляться по Арбату голой? – Сергей произнес это бредовое предположение в надежде изобличить для самой Наташи ее вопиющую нелогичность.
- Не прикажете. Я знаю Вас. И вообще, любые действия, которые, по Вашему мнению, унизят мое достоинство, Вам будет совершить весьма непросто. – Наташа была абсолютно спокойна, и искренность ее слов провоцировала желание «заострить» стиль диалога.
- А что вы скажете, когда я буду сечь Вас до полусмерти? – эта жесткая фраза была призвана заставить его собеседницу, наконец, раскрыться, отказавшись от бессмысленно-покорной позиции.
- Вряд ли я смогу тогда говорить. Только кричать, - Наташа чуть пожала плечами и странно улыбнулась:
- Хотите, я попробую кричать, что я люблю Вас, после каждого удара?
Сергей в свою очередь пожал плечами. Бред, бред и бред…
Он немного помолчал. Наташа тоже безмолвствовала, возможно, ожидая его уточняющих вопросов.
И Сергей решился их задать. Спросил, глядя своей собеседнице прямо в глаза, без иронии, без насмешки, не улыбаясь.
- И все же? Где грань прав Вашего Мужа?
- Муж всегда прав. Я готова принять боль. Надеюсь выдержать все, что Вы мне назначите.
- То есть?
- Давайте по порядку. – Наташа выразительно посмотрела Сергею прямо в глаза. - Я предлагаю Вам подписать брачный контракт и ряд других документов.
- Зачем?
- Я знаю, Вы меня не любите. При этом, я люблю Вас. И хочу, чтобы Вы дали мне шанс добиться Вашей любви.
- Совместная жизнь? – с сомнением произнес адресат этой взволнованной реплики.
- Да. С Вашей стороны желательно исполнение супружеского долга. В моральном смысле. Вы правите мною по своему разумению. Учите. Наказываете. Интим по Вашему желанию. Я без претензий на то, чтобы «переспать». Но буду счастлива, если Вы сочтете меня достойной быть с Вами.
- Не понимаю, какая Вам от этого польза? – Сергей произнес это весьма задумчивым тоном, действительно ничего не понимая в логике происходящего.
- Не польза. Судьба.
- В смысле?
- Вы моя судьба. Надеюсь, что и я Ваша судьба тоже.
- Фатальный ужас какой-то.
- Не ужас. Неизбежность. Счастье.
Сергей задумался. Происходящее давно, больше суток назад, вышло за рамки обыденности и стало напоминать смесь бреда с элементами тематических фантазий. Странно, но при всей своей приверженности к Теме, ему никогда не хотелось всерьез вплетать ее в реальную Жизнь. А здесь Тема сама всерьез захватывала его. И Сергей уже ничего не имел против.
- Если это сон, пусть будет все как во сне. А если Реальность, не будем противиться ее позитивному развитию.
Эти слова он, задумавшись, произнес вслух. И почувствовал на руках горячие губы. Наташа, перегнувшись через стол, целовала его руки.
Итог раунда.
Один – ноль
Утро застало Сергея в одежде.
В кабинете.
Лежащего с ногами на кожаном диване.
Открыв глаза, он прислушался.
В доме было тихо. За окном пели птицы. Никаких звуковых отголосков ночного погрома из-за дверей не доносилось. Уже хорошо.
Нужно было решать, выходить, или не выходить? С учетом вчерашнего, второе было благоразумным. Но Сергей почему-то предпочел первое.
Он открыл дверь. Нож в ней уже не торчал, но след от него на двери виднелся. Глубина следа впечатляла.
Сергей хмыкнул, и направился прямиком в гостиную.
Сцена в гостиной ввела его в шок. Вернее, в три шока.
Как говорится в одностишиях у Алого Лучника:
«Великий Хаос, ну тут и бардак!..»
Шок первый и ожидаемый. Мебель и прочие предметы обстановки разнесены вдребезги молотком и другими подручными предметами. Мягкая обивка вспорота и исполосована в хлам одним из свежезаточенных Сергеем ножей, самым большим и китайским. Сам нож лежал на остатках журнального столика.
«Меч Хаоса?!! А я им резал хлеб...»
Почему-то вспомнился пресловутый «Отец Федор» из «Двенадцати стульев». Впрочем, масштабы ночных разрушений персонажу сатирического романа и не снились.
Шок второй и неожиданный. Здесь же присутствовала Наташа, которая, судя по всему, незадолго до этого снимала на фото и видео весь этот бардак, и сейчас преспокойно перегоняла файлы из фотоаппарата на ноутбук. На ней была простая домашняя одежда, линялые обтягивающие голубые джинсы, подвернутые на щиколотках, и мягкая клетчатая рубашка, подвязанная снизу узлом. На ногах были обычные кроссовки. Кстати да, без обуви в помещении находиться не рекомендовалось.
Шок третий и самый «отвязный». Наташа улыбнулась ему, как ни в чем не бывало, пожелала ему «Доброго Утра» (особый, нужно сказать, юмор!), и продолжила свое в высшей степени своевременное занятие. На экране ноутбука высвечивались кадры запечатленного погрома.
- Что Вы делаете? – как можно вежливее спросил Сергей.
- В Сети есть сайт «Герострат.ру», - пояснила Наташа. - Там есть рубрика с названием «ЙЕ-Е-ЕС-С-С!!! Я это СДЕЛАЛА!!!». В ней блондинки выкладывают образцы своего рукоделия. Подозреваю, что у меня есть шансы на лучшее достижение месяца.
- Эффектно, - заметил Сергей. - Только почему-то файлы вы скачали в папку «Разгром». А она, как я заметил, лежит у Вас в разделе «Для суда». Вы хотите доказать через суд страховой случай?
- Да нет, - очаровательно улыбнулась Наташа, - никакая страховая компания не станет страховать риск «Уничтожение имущества владельцем в состоянии неадекватного восприятия реальности».
Сергей вопросительно посмотрел на нее. Наташа смутилась.
- Простите, шутка про сайт была неуместной. Я действительно фиксирую масштабы разрушений, произошедших в результате погрома, для суда.
Сергей хотел спросить, с кем она собралась по этому поводу судиться, и тут до него дошло, кого мог бы коснуться подобный процесс. Но вместо страха почувствовал в себе какую-то легкость и бесшабашную веселость.
- Ну, и как успехи? – как можно ироничнее поинтересовался он. – На какую сумму насчитали «убытков»?
- Прямой ущерб семейному бюджету, - Наташа специально выделила эти слова, - составил примерно… тридцать тысяч.
- Долларов? – придирчиво-важно спросил Сергей.
- Евро, – спокойно ответила Наташа.
«Твою налево душу раз!», - мысленно заценил финансовые масштабы отдельно взятого бреда Сергей.
Его озадаченное лицо Наташа поняла по-своему.
И начала подробно отчитываться:
- Мебель, к сожалению, ремонту не подлежит. Но я договорилась с одной студией. Они бесплатно вывезут обломки и даже выплатят долларов пятьсот, если фирменная фурнитура сталась неповрежденной. Через два часа здесь будут их грузчики и бригада уборщиков. Они быстро наведут порядок. Когда нужно было прибирать за строителями, они справились с фантастической скоростью. Обещают сделать все за пару часов. Через четыре часа привезут новую мебель. Я подобрала неплохие варианты комплектов всего за десять тысяч.
- Евро, - снова деланно-важно уточнил Сергей, как будто речь шла о его личных деньгах.
- Нет, долларов, – Наташа вполне серьезно отчитывалась перед ним о предстоящих расходах. – С учетом работы уборщиков, приведение гостиной в порядок обойдется нам чуть дешевле одиннадцати тысяч долларов.
- Да, совсем дешево, - заметил Сергей. - Правда есть одна проблема.
- Какая? – безо всякого напряжения в голосе спросила Наташа.
- Вам придется запастись терпением, в ожидании момента, когда я выплачу Вам указанную сумму. Думаю, процедура оплаты затянется на неопределенное время.
- Помимо материального ущерба был причинен и значительный моральный вред, - сухо отметила его собеседница.
- Кому и на какую сумму? – как можно насмешливее спросил Сергей.
- Я не смогу высчитать денежный эквивалент,- спокойно ответила она. – Но я постараюсь в заявлении описать факторы, которые нужно будет учесть при вынесении решения. Вы не будете возражать, если я сейчас им займусь? А Вы пока можете пройти в столовую и позавтракать. Там, к счастью, полный порядок. Я постараюсь справиться за полчаса. Распечатаю само заявление, а фотографии и видео передам Вам на флэшке.
Она удивительно вежливо улыбнулась, и погрузилась в работу с ноутбуком.
Сергей с трудом удержался, чтобы не посоветовать включить в цену иска стоимость бутербродов, но решил не усугублять.
В столовой был накрыт завтрак. Кстати, бутербродов не было. Был сыр, тосты, кофе, апельсиновый сок. Так что можно было быть уверенным, что в счет, который Наташа явно собиралась предъявить ему, стоимость именно бутербродов не войдет.
Несмотря на внезапно возникшее напряжение, Сергей с аппетитом позавтракал. Потом вернулся в кабинет и решил, напоследок, «поиграть» с компьютерной начинкой этого помещения.
Выяснилось, что все не так просто. В его столе располагался стационарный компьютерный центр, «завязанный» на иные домашние устройства. Визуализации, вместо монитора, отражались на настенной плазменной панели, что оказалось весьма удобным для отображения состояния нескольких категорий объектов, от осветительных приборов до камер видеонаблюдения.
У Сергея возникли ассоциации с мониторами охранников, на которых отображается состояние «точек» охраняемого объекта. У него возникло ощущение, что с этого «рабочего места» можно управлять всем домом. Для эксперимента он зашел в раздел «камеры наблюдения» и посмотрел, чем занимается Наташа. То ли эмпатия передается через видео, то ли камера шевельнулась, но Женщина улыбнулась ему и… послала воздушный поцелуй.
- Я почти закончила! – услышал он в динамиках. – Сейчас распечатаю и принесу!
От проверки своих возможностей вещать по дому через какой-нибудь встроенный динамик, Сергей благоразумно воздержался.
В целом компьютерный центр ему понравился, правда, как состряпать на столь сложном агрегате простенький документ или сходить в Интернет, было неясно.
Впрочем, все это проще было сделать через ноутбук, стоявший на столе.
Вошла Наташа. Обнаружив, что он осваивает «компьютерную игрушку», заулыбалась и подала ему пачку бумаг и флэшку.
- Я подожду в столовой, - сказала она. И вышла.
Сергей со вздохом углубился в бумаги…
…Через несколько секунд он вошел в состояние когнитивного диссонанса, уже неоднократно испытываемое им в этом доме за последние сутки. Подавил желание вызвать бригаду квалифицированных психиатров, то ли себе, то ли Наташе. Прочел бумаги внимательно. И задумался…
Было от чего.
Начать с обращения к адресату:
«Судье Семейного Суда
Зорину С. П.»
Уже бред.
От кого:
«От Жены (Рабы) (именно так, с больших букв!)
Волгиной Н.В.»
Дальше было еще веселее.
«Заявление
О возбуждении судебного производства и принятии меры пресечения»
Текст сего «документа» подробно излагал обстоятельства вчерашнего инцидента. Причем в весьма критических по отношению к самой Заявительнице тонах. Указывалось, что Господин (тоже с большой буквы!) вчера посетил Жену (Рабу) (это странное обозначение буквально преследовало Заявительницу и одновременно правонарушительницу Волгину Н. В. на протяжении всего документа) с целью производства над ней справедливого телесного наказания. Обнаружив намерение правонарушительницы воспользоваться ситуацией для «несогласованных интимных действий», Господин видоизменил наказание, сделав его более эффектным, в то же время не совершая каких-либо неоднозначных или жестоких действий, даже напротив, уменьшив количество обычных ударов вдвое. В ответ, Правонарушительница пришла в состояние беспричинной ярости и попыталась совершить убийство Господина ножом. Не получив возможности убить Господина, правонарушительница уничтожила обстановку гостиной, причинив материальный ущерб на сумму в тридцать тысяч евро. Кроме того, Семье был причинен моральный вред, выразившийся в утрате доверия Господина к своей Жене (Рабе). В документе Судье предлагалось возбудить судебное дело к производству и принять меры к выяснению всех предшествующих заявленному деянию преступлений, дурных поступков и дурных мыслей Правонарушительницы, после чего вынести Решение о соответствующем ее деяниям наказании. Судье предлагалось взять Правонарушительницу под стражу, или наложить судебный запрет на ее передвижение по дому и вне его.
Сергей понял, что следует выслушать саму Наташу. Поэтому воспользовался возможностями своего «компьютерного стола». Через пару минут в кабинет вошла Наташа, и молча положила на стол перед Сергеем наручники.
Сергей проигнорировал весьма красноречивый жест, просто указав на документы и произнеся всего одно слово:
- Объясните?
- Охотно, - Наташа почему-то начала говорить о себе в третьем лице. - Почти три года назад юная девушка, студентка, «Nasty Girl», одержимая идеей собственной исключительности, и одновременно фантазиями о Благородном Повелителе, столкнулась с молодым преподавателем, которого, опоздав на занятие, попыталась публично оскорбить. В аудитории эта особа позволила себе дерзости, которые раньше никогда, слышите, никогда не срывались у нее с языка. Она даже боялась додумывать в своих фантазиях подобные ситуации. И здесь как прорвало. Словесная липкая дрянь потекла с языка рекой.
- Я помню, - усмехнулся Сергей.
- Я знаю, - продолжала Наташа, - что в любом случае я оказалась бы набитой дурой. Даже, если бы сорвала занятие, довела бы молодого препода до нервного срыва и написания докладных начальству. Студенты сочли бы меня припадочной истеричкой. И вряд ли бы посчитали меня победительницей в этом споре. Но Преподаватель расхохотался, взял меня за руку, усадил на место и предложил поработать мозгами, а не языком. Дополнительно проработать тему, начало которой я пропустила, дома, в подробностях, и отчитаться в аудитории на семинаре.
- Что было вполне логично, - заметил Сергей.
- Согласна, - кивнула Наташа, и продолжила. - А потом Вы добавили, что в былые времена за подобные глупости приказали бы мне всыпать сотню розог в два приема. Один раз полста горячих, до изучения темы дома. Второй раз полста лозин после, для закрепления результата, и для внушения почтения к науке и Учителю. На мое презрительное: «Не посмеете!» расхохотались, и сказали, что в наше гуманное время просто некому поручить сие важное задание. А в старину родители, или кто из других, как Вы подчеркнули, «дееспособных лиц», не стали бы утруждать ни его, ни себя маханием лозой над моими «очаровательными полушариями, заменяющими иным девицам мозг», а поручили бы это обычной прислуге. Я вспыхнула, и заявила, что сама себе дееспособная. На что Вы мне с прежним юмором ответили, что в таком случае Вы хотели бы поручить экзекуцию мне самой, но только при условии моей действительной полной дееспособности. И добавили, что мое поведение, к сожалению, свидетельствует об обратном, что обессмысливает это вроде бы разумное деяние, в связи с чем, Вы не настаиваете на исполнении Вашего поручения. Аудитория, вначале шокированная моим хамством, взорвалась хохотом и аплодисментами. Все бурно порадовались тому, что наконец-то нашелся человек, поставивший несносную девчонку, а эту репутацию я в группе уже заслужила, на место. Я в слезах выбежала из аудитории, и только потом узнала, что Вы улыбнулись и спокойно продолжили занятие, заметив, что я, вероятно, направилась заниматься самообразованием.
В дальнейшем Вы никогда не напоминали об этом инциденте. Да и студенты сочли меня достаточно наказанной, а Вас человеком справедливым и достойным уважения. И то, что на ближайшем семинаре я успешно выступила по указанной Вами теме, воспринималось всеми как должное. Тем более, что с этого дня с посещаемостью и успехами в учебе у меня все стало нормально.
Девушка замолчала. Потом серьезно взглянула на своего избранника.
- Ну? – осведомился он. - И что Вы хотели этим сказать?
- Вы не ошиблись. Я занялась в тот день самообразованием.
- Это я знаю.
- Нет, - она покачала головой. - Не знаете.
- Чего именно я не знаю?
- Ваше поручение было исполнено. И исполняется до сих пор.
- ???!!!
Вместо ответа на удивленно-вопросительное выражение лица молодого человека, девушка открыла ноутбук и, дождавшись завершения загрузки необходимых программ, нажала несколько клавиш на клавиатуре.
На экране была она. Девушка Наташа, еще более юная, но уже не с тем специфическим вызывающим выражением лица, которое он помнил по забавному инциденту трехлетней давности. Лицо девушки было суровым, решительным, и, одновременно, каким-то растерянным. Девушка на экране смотрела прямо в высококлассную цифровую камеру, фиксировавшую удивительную смесь эмоций во всех подробностях.
- Я, Волгина Наталья Владимировна, будучи полностью дееспособной (эти слова напряженная девушка на экране произнесла с нажимом), находясь в здравом уме и твердой памяти, отдавая полный отчет всем своим мыслям, чувствам и действиям, заявляю следующее. Сегодня, в 10.30 утра мною было нанесено оскорбление словами в адрес преподавателя Университета Зорина Сергея Петровича. Это оскорбление не было ничем спровоцировано, и вызвано непонятным для меня эксцессом моих собственных чувств. В ходе последовавшего ответа, указанный преподаватель указал мне на необходимость проведения в отношении Волгиной Натальи Владимировны традиционных воспитательных мероприятий, путем осуществления телесного наказания. Преподавателем было высказано пожелание проведения наказания дееспособным (девушка на экране опять выделила это слово) лицом. Мною было высказано мнение о собственной полной дееспособности. В связи с этим, преподавателем именно мне было поручено проведение наказания, при условии моей полной дееспособности. Публично заявив о своей полной дееспособности (девушка в очередной раз интонационно подчеркнула это слово), я приняла на себя указанное справедливое поручение в полном объеме.
Девушка нажала кнопку на пульте дистанционного управления, и цифровая камера перефокусировалась, взяв общий план. Девушка стояла около дивана. Рядом, у ее ног, находилась знакомая Сергею изящная ваза, из которой торчали прутья. Девушка вынула прут, продемонстрировала его длину, стряхнула капли воды, и, с розгою в руках, продолжила, глядя в сторону.
- В порядке вразумления мне поручено проконтролировать изучение Волгиной Натальей Владимировной пропущенной темы. Учебную работу поручено предварить телесным наказанием. Орудием наказания определены розги. Количество ударов определено в пятьдесят.
Девушка быстро взглянула в камеру и, как бы решившись, продолжила.
- Для надлежащего эмоционального воздействия, Волгина Наталья Владимировна будет наказана розгами по полностью обнаженному телу. Снимите блузку!
Скомандовав так себе, девушка начала расстегивать верхнюю часть одежды. Блузка, короткая широкая юбка, явно домашняя, колготки были сняты и аккуратно сложены на край дивана. Перед сниманием каждого предмета туалета она вставала прямо, отдавала соответствующую команду, и сама же ее исполняла. Возникало ощущение какой-то странной игры в раздевание. Наконец, на девушке осталось только гладкое, без кружев, нижнее белье телесного цвета.
- Снять бюстгальтер! – скомандовала себе девушка, завела руки за спину и освободила от чашечек изящно выписанные груди с напряженными сосками.
Снова выпрямилась, ожидая команды. Прикрываться от потенциального зрителя она даже не подумала.
- Снять трусы!
Нижняя часть бельевого гарнитура последовала в общую кучку одежды.
В руках девушки снова оказался пульт. Цифровая камера снова сменила настройку, взяв крупнее нижнюю часть тела с треугольником русых волос.
- Розги!
Руки девушки сменили пульт на лозу.
- Повернуться!
Теперь в кадре были изящные округлые ягодицы.
- Начали!
Девушка оперлась на диван одной рукой, другой взмахнула прутом, стегнув себя по заду.
- Раз!
Далее последовало волнующее зрелище самобичевания. Девушка старалась наносить удары резко и сильно, но получалось у нее не слишком серьезно. Впрочем, ягодицы слегка покраснели. Розовые полосы проступили на заду, хотя, конечно, наказание не было чрезмерно жестоким. Правда, наносить удары девушке, судя по всему, всерьез попытавшейся устроить себе церемониальную порку, было просто неудобно. Одним словом, все было красиво, но без экстрима. Ну, если, конечно, не считать экстримом сам факт подобного наказания и его съемки.
Наконец, все закончилось. Девушка на экране повернулась к камере, снова сменила фокус на общий план, и, не торопясь, оделась.
После чего пообещала вернуться к наказанию после изучения темы грядущего семинара.
- Ну? – снова спросил Сергей Петрович по окончании видео. - Я виноват в том, что Вы себя отхлестали?
- Разумеется нет! – вспыхнула, как маков цвет девушка. - Просто вы…
- Что я?
- Вы уже почти три года, не зная того, властвуете надо мною. Минимум раз в неделю я, от Вашего имени, наказываю себя.
- И теперь созрели до того, чтобы пригласить меня реализовать Ваши фантазии? Кстати, в Сети Ваше видео уже есть?
- Конечно, нет! – Наташа в ужасе раскрыла глаза, и Сергей поразился их красоте. - Вы первый и единственный зритель.
- А зачем Вы вообще это снимали?
- Понимаете… - Наташа замялась. - В начале, я хотела проконтролировать сам процесс. Как лучше стегать, какая поза удобнее… А потом… Не захотела стирать. Оставила на память. Иногда пересматривала. Даже хотела подбросить Вам эту запись. С извинениями. Правда разум говорил мне, что Вы вряд ли примете это как благо. Скорее, как попытку шантажа.
- Ну, шантажом в итоге все и закончилось.
- Простите, - Наташа опустила глаза. - Мне было стыдно, и я действительно боялась извиниться. Пожалуйста, простите меня за тот раз!
- Прощаю! – искренне сказал Сергей. - И это все?
- Нет… - Наташа еще больше смутилась. - Понимаете, так мне казалось, что Вы рядом. Каждый удар розгой или ремнем от Вашего имени. А потом… Все мои фантазии о Благородном Повелителе, которыми я тешила себя с детства, стали мыслями о Вас. Я ходила на Ваши занятия, писала у Вас курсовые и диплом, но этого было мало. Я хотела Вашей личной власти. Я хотела стать частью Вашей жизни. Я хотела знать о Вас все. Я наняла нужных людей, и они изготовили мне ключи от Вашей квартиры. Я приходила в часы, когда Вас не было дома, и находилась среди Ваших вещей. Читала Ваши книги. И тетради, лежавшие в столе…
- Я уже понял, - Сергей недовольно покачал головой.
- Да. Те самые тетради. А еще я пила из Вашей посуды. Кстати, на Вашем ноутбуке не было пароля. И я этим воспользовалась. Читала Ваши письма…
- ???!!!
- Да, я не только читала все ваши письма, но и скопировала их себе. В том числе и тематические рассказы. Кстати, я признаюсь также, что украла у Вас некоторые вещи, так, сувениры, ничего существенного. Вы, наверное, удивлялись пропажам. Так вот, все вещи, необъяснимо пропавшие из Вашей квартиры, находятся здесь. Ничего не потеряно.
- Нет слов… - только и смог сказать Сергей.
- Тогда, - продолжала Наташа, - я поняла, что только я могу Вам быть близка. Я даже записала видео, где поклялась Вам в любви, верности и покорности, объявив себя Вашей добровольной рабыней. Но я боялась. Боялась, что Вы не захотите меня принять. И я мучилась без Вас, и расцветала, когда Вы проходили рядом. И в этом было счастье. А потом я внезапно поняла, что все кончается.
- Что кончается?
- Учеба. А с ней и близость к Вам. Выпускной бал и все. И я обезумела. На выпускном балу я опоила Вас снотворным и увезла в свой дом, который был построен для реализации моих фантазий. А дальше все случилось так, как случилось…
- Вы так спокойно признаетесь мне, что совершали в отношении меня деяния на грани преступлений?
- Я признаю, что мои действия были преступны с точки зрения действующего законодательства, - серьезно заявила Наташа, и добавила совершенно обескураживающую фразу:
- Но прошу вас учесть, что мне безразличны Законы Государства.
- Изумительное в своей наглости оправдание, - только и смог ответить Сергей.
- Я не оправдываюсь. Просто объясняю, - совершенно спокойно произнесла его собеседница.
- Что именно Вы хотите мне объяснить?
- Во мне живут двое. Подлая девка и Женщина.
- Понятно. «Жена» это «Женщина», а «Раба» это «Девка», - этими словами Сергей просто констатировал факт собственного понимания ситуации.
- Да, – подтвердила Наташа.
- В чем же разница? И причем здесь Закон?
- Девка следует своим низменным инстинктам и прихотям. Закон Государства для нее не писан, - охотно разъяснила отличия его собеседница. - Женщина следует Закону, данному ей Мужем. Закон Государства ей не требуется.
- И кто вы сегодня, Миссис Джекил или Мисс Хайд? - несколько иронично спросил Сергей.
- Девка буйствовала сегодня ночью. Вам повезло, что Вы заперли дверь. У меня в руках был нож и у Вас были все шансы умереть. Утром проснулась Женщина. Теперь я другая, - твердым, спокойным тоном ответила Наташа.
- Значит, Вы сегодня законопослушны, - иронично уточнил Сергей. И, весьма насмешливым тоном спросил:
- Между прочим, я не давал Вам никакого писаного Закона. Значит, Вы ничем не связаны?
- Жене не нужен писаный закон от Мужа. Достаточно слушать Мужа и исполнять свои обязанности, - эти странные слова Наташа произнесла прежним совершенно спокойным тоном, о который ирония и насмешки ее избранника разбивались, как зыбь о волнолом.
- А если Муж не прав? – Сергей спросил это в несколько предположительной манере.
- Муж следует Нравственному Закону. Муж всегда прав, - это несколько напыщенное заявление было произнесено Наташей абсолютно уверенным тоном, как нечто само собой разумеющееся.
- То есть приказы Мужа не обсуждаются? – Сергей пытался понять, где в словах его собеседницы притаились «шутки юмора». Ну не может произносить такую «домостроевскую» ахинею современная воспитанная Женщина! Не может и точка!
- Обсуждаются. Вежливо, - эту фразу Наташа произнесла именно вежливо и без каких-либо признаков улыбки на лице. - Если не понятны. И исполняются.
Эта фраза была интонационно выделена настолько явно, что звучала уже почти иронично. И все же безо всяких признаков настоящей иронии.
- Кто же решает, нарушила ли Жена Закон? – Сергею уже было просто интересно, на какой фразе, углубляющей степень «оголтелой домостроевщины», Наташа сама рассмеется. Но смех, похоже, находился для его собеседницы совсем в другой плоскости, совершенно не пересекающейся с их настоящим.
- Муж. Впрочем, Жена сама может признать, что нарушила Закон и просить Мужа судить ее и наказать, - эти слова она произнесла по-прежнему безо всяких признаков улыбки и «шуток юмора».
- О чем это Вы? – Сергей с явным сомнением посмотрел ей в глаза.
- О Ваших обязанностях. Долг мужа править Семьей. Вы Властитель, я Подвластная, - Наташа совершенно спокойно выдержала его вопросительно-насмешливый взгляд, и своим спокойствием как бы подтверждала его предполагаемые права.
- И что?
- Ваш долг судить меня за преступления против Семейного Закона. Ваш Закон я признаю, - Наташа произнесла это абсолютно убежденным тоном.
- Смело. И чего вы добиваетесь? – этим несколько некорректным вопросом Сергей попытался добиться ее честной реакции.
- Я знаю, что Вы человек Чести. Вам я доверяю полностью. Я признаю Ваш Закон и Суд, приму от Вас любое наказание и исполню любой Ваш приказ, - Наташа по-прежнему стояла на своей «домостроевской» позиции, ничуть не подаваясь на его провокации.
- А если я прикажу Вам прогуляться по Арбату голой? – Сергей произнес это бредовое предположение в надежде изобличить для самой Наташи ее вопиющую нелогичность.
- Не прикажете. Я знаю Вас. И вообще, любые действия, которые, по Вашему мнению, унизят мое достоинство, Вам будет совершить весьма непросто. – Наташа была абсолютно спокойна, и искренность ее слов провоцировала желание «заострить» стиль диалога.
- А что вы скажете, когда я буду сечь Вас до полусмерти? – эта жесткая фраза была призвана заставить его собеседницу, наконец, раскрыться, отказавшись от бессмысленно-покорной позиции.
- Вряд ли я смогу тогда говорить. Только кричать, - Наташа чуть пожала плечами и странно улыбнулась:
- Хотите, я попробую кричать, что я люблю Вас, после каждого удара?
Сергей в свою очередь пожал плечами. Бред, бред и бред…
Он немного помолчал. Наташа тоже безмолвствовала, возможно, ожидая его уточняющих вопросов.
И Сергей решился их задать. Спросил, глядя своей собеседнице прямо в глаза, без иронии, без насмешки, не улыбаясь.
- И все же? Где грань прав Вашего Мужа?
- Муж всегда прав. Я готова принять боль. Надеюсь выдержать все, что Вы мне назначите.
- То есть?
- Давайте по порядку. – Наташа выразительно посмотрела Сергею прямо в глаза. - Я предлагаю Вам подписать брачный контракт и ряд других документов.
- Зачем?
- Я знаю, Вы меня не любите. При этом, я люблю Вас. И хочу, чтобы Вы дали мне шанс добиться Вашей любви.
- Совместная жизнь? – с сомнением произнес адресат этой взволнованной реплики.
- Да. С Вашей стороны желательно исполнение супружеского долга. В моральном смысле. Вы правите мною по своему разумению. Учите. Наказываете. Интим по Вашему желанию. Я без претензий на то, чтобы «переспать». Но буду счастлива, если Вы сочтете меня достойной быть с Вами.
- Не понимаю, какая Вам от этого польза? – Сергей произнес это весьма задумчивым тоном, действительно ничего не понимая в логике происходящего.
- Не польза. Судьба.
- В смысле?
- Вы моя судьба. Надеюсь, что и я Ваша судьба тоже.
- Фатальный ужас какой-то.
- Не ужас. Неизбежность. Счастье.
Сергей задумался. Происходящее давно, больше суток назад, вышло за рамки обыденности и стало напоминать смесь бреда с элементами тематических фантазий. Странно, но при всей своей приверженности к Теме, ему никогда не хотелось всерьез вплетать ее в реальную Жизнь. А здесь Тема сама всерьез захватывала его. И Сергей уже ничего не имел против.
- Если это сон, пусть будет все как во сне. А если Реальность, не будем противиться ее позитивному развитию.
Эти слова он, задумавшись, произнес вслух. И почувствовал на руках горячие губы. Наташа, перегнувшись через стол, целовала его руки.
Итог раунда.
Один – ноль
Каталоги нашей Библиотеки:
Re: Посторонний. Цикл "Истории Серых Ангелов"
2. 9. Глава 8. Ход черных. Союз
Последовавшие за этим пять часов превратились в какую-то веселую карусель. Первыми приехали представители арт-студии. На их деликатный вопрос, что произошло, и почему мебель в столь странном состоянии, Наташа, с присущим ей чувством юмора ответила, что репетиция сцены погрома в любительском фильме прошла успешно. Художники оказались людьми тактичными, и на подробностях не настаивали, дескать, у богатых заказчиков свои причуды. Раскуроченная мебель была вынесена и погружена на грузовик. Вопрос расчетов Сергей предоставил Наташе, присутствуя чисто для поддержки и контроля.
Следующими приехали украинские уборщики, люди веселые, и в работе быстрые. В оговоренное время они уложились, вопросов не задавали, порядок навели.
Ну, и завершил марафон визит машины с мебельщиками, которые привезли гарнитуры, взамен разгромленных в неравном бою с ножом и молотком. Все было занесено аккуратно, и без проблем с несовпадением цвета или размера. В результате гостиная дома полностью преобразилась. И об утреннем бардаке напоминали только фотографии в памяти ноутбука.
- Ну вот, - удовлетворенно произнесла Наташа. - Думаю, теперь пришла пора поговорить о важных вещах. О Королях и капусте, о башмаках и сургучных печатях, и прочих значимых предметах.
- Причем здесь Кэрролл? – спросил Сергей.
- Абсурд. Бред. «Зазеркальная реальность». Вы ведь именно так это воспринимаете?
- Пожалуй, - вздохнул Сергей.
- Тогда давайте прочтем несколько документов. Реальных и «зазеркальных».
Произнеся это, Наташа выложила на стол перед Сергеем пачку бумаг.
Они вновь были в кабинете. Наташа присела на диван, ожидая, пока Сергей все просмотрит.
Бумаги были интереснейшие.
Во-первых, брачный договор, декларировавший общность всего имущества, нажитого в браке, и предусматривавший выплату Сергею ежемесячно трех тысяч долларов на некие «общие расходы». И срок действия.
- Почему один год? – спросил Сергей.
Наташа замялась.
- Понимаете, - сказала она, - когда я все это составляла, я еще думала предложить Вам пробный год совместной жизни с правом развестись, если Вы со мной не уживетесь. Я исправлю текст.
Сергей хмыкнул, и углубился в дальнейшие документы.
Доверенность. Стандартная «генералка» на один год. Без вопросов.
Еще одна доверенность. «Личная». Н-да. Такое перед нотариусом «светить» не стоит. В ней Наташа доверяла ему совершение в отношении нее различных телесных воздействий и нравственных вразумлений, по его, Сергея, усмотрению. Перечисление примеров действий, которые Сергею следовало совершить, могло бы привести в восторг читающего садиста, но Сергея это скорее насторожило.
- Зачем это?
Наташа вздохнула.
- Чтобы Вы не стеснялись делать то, что нужно.
Сергей покачал головой и продолжил читать.
«Семейная Конституция»
- А это что за бред? – спросил он.
- «Писаный Закон», - услышал он ответ. – Правила нашей совместной жизни.
Это было еще интереснее. «Конституция» довольно подробно расписывала декларации прав Мужа и Жены. Первых явно было больше. В части обязанностей имелась обратная пропорция.
- Вы явно дискриминируете себя, - обратил внимание на этот огрех Сергей. – Зачем это преуменьшение прав для себя любимой?
- Если бы я не знала, что Вы принципиальный противник рабства, я бы просто объявила себя Вашей личной, неотчуждаемой и непередаваемой собственностью. Но, читая Ваши письма, я поняла, что для Вас обычная рабыня просто тупое и ни на что не годное существо. И Вы не будете терпеть такое ничтожество рядом с собой. Пришлось подгонять свои права под Ваши требования. По минимуму.
- И зачем все это?
- Для нас с Вами. При посторонних мы будем просто Муж и Жена. Это единственный легальный способ поставить Женщину в морально зависимое от Мужчины положение. Когда, например, Женщина, объясняя коллегам невозможность сходить в паб, на полном серьезе говорит, что у них в семье Домострой, и за это ее муж высечет розгами. Все поахают и поймут. Примут за шутку. И оценят авторитет Мужа. Ну, а про то, что это действительно так, им знать, в принципе, не положено. А наедине Вы… Ну сами понимаете…
- Пока не очень, - хмыкнул Сергей и продолжил читать текст.
Дальше в тексте был прописан некий Семейный Совет, которому давалось право решать существенные семейные вопросы. Правда, входили в него всего двое. При этом Муж имел три голоса, как Член Совета, его Глава и Судья Семейного Суда. Жена выступала скромным миноритарием, с голосами Члена Совета и Казначея. Вопросы решались простым большинством голосов, кроме изменений Конституции, для которых требовалось, почему-то, четыре пятых голосов.
- А почему не единогласно? – удивился Сергей.
- Я вся такая… Противоречивая… - игриво ответила Наташа. – Я же говорю, во мне живут двое. У Рабы одни принципы, поэтому она лишь Член Совета, а у Жены другие, и я сочла возможным отдать ей исходные семейные финансы.
- Мудро, - ответил Сергей. – Особенно, если учесть тот факт, что они и без того у Вас.
- Вы получаете право расходовать средства наравне со мной, - парировала Наташа. - И вообще, считайте, что это просто шутка.
- Допустим, - Сергей продолжил читать.
Дошло до раздела о Суде и наказаниях. Там было много интересных подробностей о правах Мужа судить и наказывать, причем, в основном телесно, свою Жену, о порядке возбуждения судебных дел. Кстати, судебное дело возбуждалось, только если Жене светило не меньше сотни ударов. При этом до ста ударов включительно Муж мог нанести Жене и без Суда.
- Простите, - решил уточнить Сергей, - сам факт возбуждения дела сегодня по Вашей просьбе означает, что Вы рассчитываете не меньше чем…
- Ну да, сто ударов, минимум, - подтвердила Наташа, - но я считаю, что столь мягко обращаться со мной нельзя.
Сергей покачал головой, но не стал спорить.
Обвинителем выступала заявляющая сторона, Защитником Жена выступала сама. Мужу предоставлялась почетная роль Судьи и Исполнителя приговора.
- Ну, хорошо, не меньше ста ударов, - сказал Сергей. - А каков верхний предел?
- На усмотрение Мужа, – твердо и спокойно ответила Наташа.
- Я понимаю, что Вы мазохистка, - покачал головой Сергей. – Но нельзя же провоцировать садиста на проявление жестокости.
Наташа молча встала, подошла к Сергею, опустилась рядом с ним на колени, взяла его за руку и слегка хлопнула его ладонью себя по щеке.
- Сделайте то же самое, только сильнее, – спокойно, без издевки, сказала она.
- Нет, - сказал медленно Сергей. - Пощечина это оскорбление.
- Не от Вас, и не для меня, - возразила Наташа и в который раз поцеловала его пальцы. – Вы вправе это сделать. Но не сделаете без серьезной причины. А знаете, почему?
Сергей вопросительно поднял брови.
- Вам неприятно это делать. Вам неприятно унижать меня.
Сергей молча кивнул. Наташа продолжила.
- Причина в том, что Вы не садист, а флагеллянт. Вам неприятно унижать и истязать женщину. Но Вы можете высечь ее, если она будет подходить под Ваши весьма высокие стандарты.
- Интересно, – Сергей непроизвольно погладил ее по щеке. Наташа снова коснулась его пальцев губами и продолжила.
- Первое. Женщина должна быть, как минимум, миловидна. Второе. Она должна желать, чтобы ее высекли. И добровольно подставить свое тело под розги или плеть. Вам омерзительны мужчины, принуждающие женщин к боли и сексу. Третье. Женщина не должна быть индифферентна к происходящему. То есть обычная рабыня, с тупой покорностью чужой воле, Вам не подходит. Четвертое. Женщина не должна быть продажной девкой, которую стегают за деньги. Все эти венгерки и польки по пятьсот долларов за сейшн. Такие Вам тоже неприятны. Хотя, это редкость. Профессионалки ценят свое тело. Пятое. Женщина не должна быть одержимой мазохисткой, желающей, чтобы ее топтали ногами, или испражнялись на нее. Для Вас это просто мерзость. Шестое. Для Вас малейшие проявления унижения в отношении женщины недопустимы. Никаких «пониплэй», или игр в «собачку». Даже стояние на коленях перед Вами Вы считаете излишним.
- Только не для Вас, - улыбнулся Сергей. - Вы просто обворожительно встаете на колени. И совершенно не выглядите униженной этим.
- Это седьмое, - улыбнулась Наташа. – Вы всегда мечтали, чтобы Женщина Вашей мечты еще и любила Вас. Правда, Вы всегда были готовы отказаться от своих желаний, чтобы не мучить столь совершенную Женщину, и даже отказаться от самой Женщины, если сочтете себя недостойным ее высоких чувств.
- Проблема, - усмехнулся Сергей. - Нельзя сечь Совершенство.
- Но можно сечь Женщину, которая, с Вашей, именно с Вашей помощью желает стать Совершенством, - загадочно произнесла Наташа.
- Вы и так совершенны, - сказал Сергей. - Не вижу смысла Вас улучшать.
- Зрелище разгрома, в гостиной, обнаруженное Вами этим утром, свидетельствует о моем совершенстве? – спросила с иронией Наташа. – Не обманывайтесь. Перед Вами гигантский простор для возможностей действий с целью улучшить меня.
- Я боюсь, - просто сказал Сергей. – Боюсь причинить Вам излишнюю боль.
- Для начала причините мне ее, – усмехнулась Наташа, - а я сама определю излишняя она, или нет.
Сказав это, Наташа встала и отошла к дивану, снова заняла свое место.
- Ну и что с этим всем прикажете делать? – Сергей указал на просмотренные бумаги.
- Подписать, - просто ответила Наташа. - Сегодня мы подписываем оригиналы «зазеркальных» документов, про которые будем знать только мы с Вами. И по одному экземпляру брачного договора и имущественной доверенности, просто в знак принятого Решения. Еще по три экземпляра мы завтра подпишем у нотариуса. Я записала на утро нас на прием. А потом, после нотариуса, мы с Вами едем в ЗАГС, подавать заявление.
- А мы уже приняли Решение? – поинтересовался Сергей.
- Да, - спокойно ответила Наташа. - Сегодня утром. Вы, когда вошли в гостиную, зная, что там Вас может ждать смерть от моей руки и заточенного Вами ножа. Я, когда подала Вам, как Судье Семейного Суда, заявление о моих деяниях. Когда Вы скажете мне ожидаемые мною слова, уже не важно.
- Сейчас, - внезапно сказал Сергей.
Он вышел из-за стола и встал перед Наташей. Та смотрела на него снизу вверх со странным выражением лица.
- Наталья Владимировна! – без пафоса, но серьезно сказал Сергей. – Я прошу вас быть моей Женой!
Наташа медленно встала, медленно поклонилась и ответила:
- Сергей Петрович! Я счастлива принять Ваше Предложение! Я согласна стать Вашей Женой!
Чуть помедлив, Наташа добавила.
- Я рада, что Вы не стали говорить мне о Любви. Я знаю, что все не так просто. Еще рано.
Сергей улыбнулся.
- Скажи, Наташа, теперь мы «на ты»?
- Я ждала, когда ты это сам скажешь, - улыбнулась Наташа. – Теперь да!
Сергей вынул ручку и подписал документы в отмеченных местах. Протянул ручку Наташе, и она, медленно, как во сне, подписала бумаги. Потом странно посмотрела на него.
- Ты прочел то, что подписал? Ты понял, что именно ты подписал?
- Вроде да, - смутился Сергей. - А что-то не так?
- Ты подписал на личной доверенности фразу «Доверенность принял». И утвердил «Семейную Конституцию».
- Ты тоже поставила подписи. Что не так?
- Наши личные документы вступили в силу. Теперь друг перед другом мы Муж и Жена.
- Если тебя что-то не устраивает, разорви их.
- Нет, - покачала головой Наташа. - Скорее уж я их спрячу в сейф.
- Тогда что тебя удивляет?
- Я на секунду испугалась, - тихо сказала Наташа, - что сейчас проснусь.
Вместо ответа, Сергей обнял ее. Наташа молча уткнулась ему в плечо. Сергей поцеловал на ее шее бьющуюся жилку. Наташа затрясла головой. Сергей силой усадил ее на диван рядом с собой. Взял ее голову в свои ладони. Наташа зажмурила глаза. По ее щекам текли слезы…
…И тогда Сергей поступил крайне жестоко, даже неожиданно для самого себя. Влепил Наташе сразу три пощечины. Глаза Женщины широко распахнулись. В них была гремучая смесь удивления и негодования.
- Что ты делаешь?! – воскликнула она.
- Бужу тебя, – ответил Сергей. – Самым простым способом. На правах Мужа. Ты сама подписала личную доверенность. А в ней ты указала мое право давать тебе пощечины. Я этим правом воспользовался.
Наташа забилась в угол дивана, со страхом, даже с ужасом глядя на него.
- Ты… Ты чудовище…- услышал от нее Сергей, и пожал плечами.
- Рад, что ты, наконец, проснулась и узрела очевидное. Я «обломил» твои романтические иллюзии. Что делать, брак с садистом, пардон, с флагеллянтом, это не сахар. Это боль и слезы. Не всегда сладкие. Ты думала, что это красиво и эротично. Как на картинке. А это просто БОЛЬНО. В самый неподходящий момент. Когда этого не ждешь. Если бы ты всерьез подумала о браке со мной, ты бы поняла, что мои наклонности причинять боль любимой Женщине вовсе не приятны. А скорее наоборот. Теперь ты понимаешь, что семья, в которой один из супругов флагеллянт, это постоянное страдание для другого. Ты получила ничтожную часть той боли, на которую обрекла бы тебя твоя страсть ко мне. Останься ты хотя бы на день, эта боль возросла бы многократно. Я рад, что ты все поняла. Забери бумаги и выйди. Порви их, сожги, или отнеси в прокуратуру. Там им найдут применение.
Наташа тихо встала, взяла бумаги и пошла к выходу из кабинета. На пороге она оглянулась, и странным голосом спросила:
- Какое применение?
- Уволят из ВУЗа за аморальное поведение, - охотно разъяснил Сергей.
Наташа взревела и выбежала из комнаты.
Сергей откинулся на спинку дивана. На душе было… НИКАК было на душе. Пустота. Он только что своими руками «убил Любовь» романтичной девушки, к которой стал за два дня весьма неравнодушен. Теперь он мог честно сказать, что полюбил ее. И именно Любовь двигала его рукой, когда он хлестко ударял по щекам влюбленной в него Наташи.
Ударить, чтобы оттолкнуть.
Оттолкнуть, чтобы спасти.
Спасти Любимую…
От физических и нравственных мук, которые были бы неизбежны, если бы Сергей не решился на столь жестокий поступок. Отказаться от Любимой, чтобы не сломать ей жизнь.
Красиво.
Романтично.
И БОЛЬНО…
От приступа боли Сергей закрыл глаза. И провалился в болезненное состояние на грани сна или потери сознания.
Это было долго. Мучительно долго продолжалось его нахождение между сном и явью в состоянии боли.
Наконец, боль начала отступать.
Сергей вздохнул, и открыл глаза. Боль не ушла совсем, только притихла где-то в глубине души. И ему показалось, что с ней можно справиться. Можно было пройти на кухню и выпить чего-нибудь сильно спиртного. Но не хотелось вставать.
Что может отвлечь от паршивого настроения, кроме алкоголя?
Музыка.
Сергей порылся в кармане пиджака. Где-то там был дешевенький «кетайский» mp3 плеер с наушниками-пуговками.
Есть.
Сергей вставил в уши наушники. Нажал кнопки включения.
Н-да…
Здесь, похоже, тоже все дошло до «точки». Почти.
Заряд аккумулятора был почти на нуле.
Сергей вздохнул и нажал кнопку «плэй».
Плеер был вполне самостоятельным существом. Во всяком случае, при включении он выбирал песни сам, нисколько не интересуясь мнением владельца. Типа, «Слушай, что дают!».
В этот раз плеер выбрал ему «Doors».
Сергей закрыл глаза, услышав знакомый шорох дождя. Откинулся на спинку дивана. Великое стоит послушать в темноте.
На фоне раскатов грома начались равномерные мягкие басовые переборы, сопровождаемые звенящим шелестом «хэта» и мягким звуком «дробовика» под щетками Джона. Рэй давил басы, постепенно приплетая к ним в левом ухе хрустальную вязь звуков электропиано. Потом раздался голос. Пел тот самый, Lizard king, «Король Ящериц», «Белый шаман», мистик с частицей души погибшего на дороге индейца.
Riders on the storm, - пропел Джим.
В правом ухе Робби ответил той же музыкальной фразой, исполненной на гитаре с флэнджером.
Riders on the storm, - снова пропел «Белый шаман».
Робби снова ответил гитарной фразой. И дальше пошел подстраиваться гитарными соло под вокалиста и клавишника.
Джим продолжал:
Into this house we're born
Into this world we're thrown
Like a dog without a bone
An actor out alone
Riders on the storm
Всадники Грозы…
Всадники Грозы…
Мы рождены в этом доме.
Мы брошены в этот мир...
Словно собака, у которой отобрали кость,
Словно актёр без роли.
Всадники Грозы…
Н-да.
Правильно сказал Джим.
Как актер без роли, и собака без кости…
Куплет закончился, и Манзарек с Кригером затеяли свою стереоигру в акустическом пространстве. Сергея всегда восхищала их перекличка в сходных, и все же столь различных тембрах инструментов. Денсмор с азартом поддерживал на барабанах их диалог, добавляя драйва в нужных местах. Вопрос гитариста. Ответ клавишника. Перекличка. В правом ухе. В левом ухе.
И снова текст, мягко пропеваемый шаманским, гипнотическим голосом Джима.
Girl ya gotta love your man
Girl ya gotta love your man
Take him by the hand
Make him understand
The world on you depends
Our life will never end
Gotta love your man, yeah
Девочка, люби его.
Девочка, люби его.
Возьми его за руку
и скажи ему так, чтобы он понял,
что Мир застыл, ожидая нас!
Наша Жизнь никогда не закончится…
Люби его, да.
И на этой фразе плеер вырубился.
Наступила странная тишина.
Все.
Это Финиш.
Сергей открыл глаза, и увидел стоящую перед ним Наташу. Лицо ее было бледным. Губы сжаты. Глаза покраснели, но слез уже нет.
Сергей вынул из ушей пуговки наушников, спрятал плеер с проводами в карман. И только тогда решился первым нарушить молчание.
- Когда мы выезжаем? – сказал он, намекая на былое обещание Наташи вернуть его домой.
- Завтра утром, - услышал он ответ. - Паспорт при Вас? По-моему, он был во внутреннем кармане пиджака.
- Отсюда без паспорта не выпускают? – удивился он.
- Паспорт нужен для ЗАГСа и нотариуса, - услышал он, и вопросительно посмотрел на Наташу.
- Нотариус проверит данные по доверенности, - ответила его упрямая собеседница. – А ЗАГС не примет заявление без паспорта.
- Вам все еще неймется? – с удивлением спросил Сергей.
Наташа покачала головой.
- Я пришла поблагодарить Вас за пощечины. Они мне очень помогли.
- Обращайтесь, - иронично ответил Сергей. - У меня еще есть. Исключительно для Вас.
- Не забудьте об этом, – в тон ему ответила Наташа. - Пригодятся. И пощечины, и розги.
- Я думал, удары заставят Вас задуматься.
- Я задумалась, - ответила Наташа. – И вспомнила, что являюсь Вашей Женой. И поняла, что получила строгое наставление от Мужа. Любимого Мужа.
- Значит, я ударил Вас недостаточно сильно, – вздохнул Сергей. - Кстати, где бумаги?
- В сейфе, - просто ответила Наташа. И добавила: - Для работы нам достаточно копий личной доверенности и «Семейной Конституции». Я их заверила Казначеем Совета. А для нотариуса нужны неподписанные экземпляры обычной доверенности по имуществу и брачного договора. Я их приготовила.
- Какой работы? – не понял Сергей.
- Вы Судья Семейного Суда. У Вас есть дело о моих преступлениях. Думаю, пора начать первичный опрос правонарушительницы. Потом, полагаю, нужно сформулировать обвинение.
- Простите, - не выдержал Сергей. - Но я не могу возбудить дело. В момент получения Вашего заявления я не имел полномочий.
- А сейчас имеете. Я настаиваю на проведении полного Суда. И настоящем наказании. Без ссылок на сроки давности и без жалости.
- И Вы не боитесь боли? Кстати, давно ли мы опять «на Вы»?
- Боюсь, - ответила Наташа. - Но это часть наказания. Кстати, у нашей Семьи все намного сложнее, чем Вы мне сказали. Потому, что я тоже флагеллянтка. Поэтому пощечины меня шокировали и заставили разумно отнестись к нашим отношениям. Если бы Вы шлепнули меня по заднице, эффект был бы совсем иной. А «на Вы» мы сейчас потому, что Вы при исполнении судейских обязанностей. И сейчас Вы для меня Господин. Именно так я намерена Вас называть во время процесса.
- Присядь рядом, - приказал Сергей, и Наташа послушно присела, положив руки на колени и опустив глаза. Сергей развернул ее за плечи к себе и властным жестом поднял ей подбородок. – Ты поняла то, что я пытался тебе объяснить?
- Да, - сказала Женщина. - Вы объясняли мне, что с Вами я буду несчастна. Меня ждет боль, которую я не смогу вынести. На самом деле, Вы хотели сказать, что Вам будет больно смотреть на мои мучения. И Вы решили меня оттолкнуть. Показать, что счастье, которого я добивалась с Вами, и не счастье вовсе. Поэтому, когда я ждала нежных поцелуев, Вы дали мне крепкие оплеухи.
Сергей вздохнул.
- Ты все правильно поняла. Тогда зачем ты здесь? Я ведь приказал тебе уйти. Порвать бумаги и все забыть.
- Ты не приказывал мне все забыть, - твердым голосом ответила Наташа. - Да и не вышло бы у меня. И уходить ты мне не приказывал. Только выйти. Чтобы подумать. Я вышла и подумала. Подключила голову к чувству эмпатии, и поняла, что ты так поступил из любви ко мне. Ты готов отказаться от личного счастья ради моего блага. Неужели ты думаешь, что я посмею уйти от того, кто так признался мне в Любви?
Сергей отвернулся, чтобы скрыть выступившие слезы. Но теперь уже Наташа развернула его за плечи к себе, и твердо посмотрела ему в глаза. Этот обмен взглядами длился несколько секунд. Потом она снова заговорила.
- Господину может быть больно. Тупая рабыня не должна этого чувствовать, чтобы не подвергать Власть Повелителя сомнению. Но я еще и Жена тебе. И я вправе видеть твои слезы. Я знаю, они вызваны моим упрямством. Но я такая. А сейчас прими мою Клятву.
Наташа встала перед ним на колени, но взгляд ее был весьма далек от рабской униженности. Напротив, чувство собственного достоинства и благородная гордость звенели металлом в каждом ее слове.
- Я, Волгина Наталья Владимировна объявляю присутствующего здесь Зорина Сергея Петровича своим Мужем и Повелителем. Клянусь тебе в Любви, Верности и Покорности. Прими меня такой, какая я есть, и правь мной по своему разумению.
Сергей протянул руки и взял ее ладони в свои. Нагнулся. Поцеловал их.
- Я, Зорин Сергей Петрович, объявляю присутствующую здесь Волгину Наталью Владимировну своей Женой. Клянусь тебе в Любви и Верности. Да поможет мне Бог быть достойным тебя…
Наташа чуть улыбнулась и поцеловала его руки.
- Повелитель, я жду приказаний.
Сергей поднял ее с колен и снова усадил рядом с собой.
- Ты понимаешь, что ты сейчас сделала?
- Да, - спокойно ответила Наташа, - я «сожгла мосты». Теперь только вперед. В твои объятия.
- Или под кнут, - сказал Сергей. – Господи, ну неужели ты не понимаешь, что обрекаешь себя на боль?!
- Кнута пока нет, - пожала плечами Наташа. - Есть длинная нагайка. И еще несколько однохвостых плетей. Одну плетеную вещь я даже сама приготовила. Потом посмотрим и сравним.
- Ты все шутишь, - горько сказал Сергей.
- Ни секунды, - спокойно ответила Наташа. - Во дворе вкопан столб. Привяжешь и выстегаешь, как нужно. А боль… Ты приказал, чтобы я вышла вон, потому что с тобой мне будет больно. Я исполнила приказ и вышла из кабинета. И знаешь что? Там оказалось больнее…
Сергей привлек ее к себе. Наташа прижалась губами к его уху и прошептала:
- А бумаги я не порвала. Буду счастлива принять за это отдельное наказание. Кстати, мое желание говорить тебе, после каждого удара, что я тебя люблю, остается в силе…
- Я тебя люблю… - сказал Сергей, и первый раз коснулся губами ее губ…
Автор затрудняется определить победителя…
А Читатели?
Добрая улыбка…
Последовавшие за этим пять часов превратились в какую-то веселую карусель. Первыми приехали представители арт-студии. На их деликатный вопрос, что произошло, и почему мебель в столь странном состоянии, Наташа, с присущим ей чувством юмора ответила, что репетиция сцены погрома в любительском фильме прошла успешно. Художники оказались людьми тактичными, и на подробностях не настаивали, дескать, у богатых заказчиков свои причуды. Раскуроченная мебель была вынесена и погружена на грузовик. Вопрос расчетов Сергей предоставил Наташе, присутствуя чисто для поддержки и контроля.
Следующими приехали украинские уборщики, люди веселые, и в работе быстрые. В оговоренное время они уложились, вопросов не задавали, порядок навели.
Ну, и завершил марафон визит машины с мебельщиками, которые привезли гарнитуры, взамен разгромленных в неравном бою с ножом и молотком. Все было занесено аккуратно, и без проблем с несовпадением цвета или размера. В результате гостиная дома полностью преобразилась. И об утреннем бардаке напоминали только фотографии в памяти ноутбука.
- Ну вот, - удовлетворенно произнесла Наташа. - Думаю, теперь пришла пора поговорить о важных вещах. О Королях и капусте, о башмаках и сургучных печатях, и прочих значимых предметах.
- Причем здесь Кэрролл? – спросил Сергей.
- Абсурд. Бред. «Зазеркальная реальность». Вы ведь именно так это воспринимаете?
- Пожалуй, - вздохнул Сергей.
- Тогда давайте прочтем несколько документов. Реальных и «зазеркальных».
Произнеся это, Наташа выложила на стол перед Сергеем пачку бумаг.
Они вновь были в кабинете. Наташа присела на диван, ожидая, пока Сергей все просмотрит.
Бумаги были интереснейшие.
Во-первых, брачный договор, декларировавший общность всего имущества, нажитого в браке, и предусматривавший выплату Сергею ежемесячно трех тысяч долларов на некие «общие расходы». И срок действия.
- Почему один год? – спросил Сергей.
Наташа замялась.
- Понимаете, - сказала она, - когда я все это составляла, я еще думала предложить Вам пробный год совместной жизни с правом развестись, если Вы со мной не уживетесь. Я исправлю текст.
Сергей хмыкнул, и углубился в дальнейшие документы.
Доверенность. Стандартная «генералка» на один год. Без вопросов.
Еще одна доверенность. «Личная». Н-да. Такое перед нотариусом «светить» не стоит. В ней Наташа доверяла ему совершение в отношении нее различных телесных воздействий и нравственных вразумлений, по его, Сергея, усмотрению. Перечисление примеров действий, которые Сергею следовало совершить, могло бы привести в восторг читающего садиста, но Сергея это скорее насторожило.
- Зачем это?
Наташа вздохнула.
- Чтобы Вы не стеснялись делать то, что нужно.
Сергей покачал головой и продолжил читать.
«Семейная Конституция»
- А это что за бред? – спросил он.
- «Писаный Закон», - услышал он ответ. – Правила нашей совместной жизни.
Это было еще интереснее. «Конституция» довольно подробно расписывала декларации прав Мужа и Жены. Первых явно было больше. В части обязанностей имелась обратная пропорция.
- Вы явно дискриминируете себя, - обратил внимание на этот огрех Сергей. – Зачем это преуменьшение прав для себя любимой?
- Если бы я не знала, что Вы принципиальный противник рабства, я бы просто объявила себя Вашей личной, неотчуждаемой и непередаваемой собственностью. Но, читая Ваши письма, я поняла, что для Вас обычная рабыня просто тупое и ни на что не годное существо. И Вы не будете терпеть такое ничтожество рядом с собой. Пришлось подгонять свои права под Ваши требования. По минимуму.
- И зачем все это?
- Для нас с Вами. При посторонних мы будем просто Муж и Жена. Это единственный легальный способ поставить Женщину в морально зависимое от Мужчины положение. Когда, например, Женщина, объясняя коллегам невозможность сходить в паб, на полном серьезе говорит, что у них в семье Домострой, и за это ее муж высечет розгами. Все поахают и поймут. Примут за шутку. И оценят авторитет Мужа. Ну, а про то, что это действительно так, им знать, в принципе, не положено. А наедине Вы… Ну сами понимаете…
- Пока не очень, - хмыкнул Сергей и продолжил читать текст.
Дальше в тексте был прописан некий Семейный Совет, которому давалось право решать существенные семейные вопросы. Правда, входили в него всего двое. При этом Муж имел три голоса, как Член Совета, его Глава и Судья Семейного Суда. Жена выступала скромным миноритарием, с голосами Члена Совета и Казначея. Вопросы решались простым большинством голосов, кроме изменений Конституции, для которых требовалось, почему-то, четыре пятых голосов.
- А почему не единогласно? – удивился Сергей.
- Я вся такая… Противоречивая… - игриво ответила Наташа. – Я же говорю, во мне живут двое. У Рабы одни принципы, поэтому она лишь Член Совета, а у Жены другие, и я сочла возможным отдать ей исходные семейные финансы.
- Мудро, - ответил Сергей. – Особенно, если учесть тот факт, что они и без того у Вас.
- Вы получаете право расходовать средства наравне со мной, - парировала Наташа. - И вообще, считайте, что это просто шутка.
- Допустим, - Сергей продолжил читать.
Дошло до раздела о Суде и наказаниях. Там было много интересных подробностей о правах Мужа судить и наказывать, причем, в основном телесно, свою Жену, о порядке возбуждения судебных дел. Кстати, судебное дело возбуждалось, только если Жене светило не меньше сотни ударов. При этом до ста ударов включительно Муж мог нанести Жене и без Суда.
- Простите, - решил уточнить Сергей, - сам факт возбуждения дела сегодня по Вашей просьбе означает, что Вы рассчитываете не меньше чем…
- Ну да, сто ударов, минимум, - подтвердила Наташа, - но я считаю, что столь мягко обращаться со мной нельзя.
Сергей покачал головой, но не стал спорить.
Обвинителем выступала заявляющая сторона, Защитником Жена выступала сама. Мужу предоставлялась почетная роль Судьи и Исполнителя приговора.
- Ну, хорошо, не меньше ста ударов, - сказал Сергей. - А каков верхний предел?
- На усмотрение Мужа, – твердо и спокойно ответила Наташа.
- Я понимаю, что Вы мазохистка, - покачал головой Сергей. – Но нельзя же провоцировать садиста на проявление жестокости.
Наташа молча встала, подошла к Сергею, опустилась рядом с ним на колени, взяла его за руку и слегка хлопнула его ладонью себя по щеке.
- Сделайте то же самое, только сильнее, – спокойно, без издевки, сказала она.
- Нет, - сказал медленно Сергей. - Пощечина это оскорбление.
- Не от Вас, и не для меня, - возразила Наташа и в который раз поцеловала его пальцы. – Вы вправе это сделать. Но не сделаете без серьезной причины. А знаете, почему?
Сергей вопросительно поднял брови.
- Вам неприятно это делать. Вам неприятно унижать меня.
Сергей молча кивнул. Наташа продолжила.
- Причина в том, что Вы не садист, а флагеллянт. Вам неприятно унижать и истязать женщину. Но Вы можете высечь ее, если она будет подходить под Ваши весьма высокие стандарты.
- Интересно, – Сергей непроизвольно погладил ее по щеке. Наташа снова коснулась его пальцев губами и продолжила.
- Первое. Женщина должна быть, как минимум, миловидна. Второе. Она должна желать, чтобы ее высекли. И добровольно подставить свое тело под розги или плеть. Вам омерзительны мужчины, принуждающие женщин к боли и сексу. Третье. Женщина не должна быть индифферентна к происходящему. То есть обычная рабыня, с тупой покорностью чужой воле, Вам не подходит. Четвертое. Женщина не должна быть продажной девкой, которую стегают за деньги. Все эти венгерки и польки по пятьсот долларов за сейшн. Такие Вам тоже неприятны. Хотя, это редкость. Профессионалки ценят свое тело. Пятое. Женщина не должна быть одержимой мазохисткой, желающей, чтобы ее топтали ногами, или испражнялись на нее. Для Вас это просто мерзость. Шестое. Для Вас малейшие проявления унижения в отношении женщины недопустимы. Никаких «пониплэй», или игр в «собачку». Даже стояние на коленях перед Вами Вы считаете излишним.
- Только не для Вас, - улыбнулся Сергей. - Вы просто обворожительно встаете на колени. И совершенно не выглядите униженной этим.
- Это седьмое, - улыбнулась Наташа. – Вы всегда мечтали, чтобы Женщина Вашей мечты еще и любила Вас. Правда, Вы всегда были готовы отказаться от своих желаний, чтобы не мучить столь совершенную Женщину, и даже отказаться от самой Женщины, если сочтете себя недостойным ее высоких чувств.
- Проблема, - усмехнулся Сергей. - Нельзя сечь Совершенство.
- Но можно сечь Женщину, которая, с Вашей, именно с Вашей помощью желает стать Совершенством, - загадочно произнесла Наташа.
- Вы и так совершенны, - сказал Сергей. - Не вижу смысла Вас улучшать.
- Зрелище разгрома, в гостиной, обнаруженное Вами этим утром, свидетельствует о моем совершенстве? – спросила с иронией Наташа. – Не обманывайтесь. Перед Вами гигантский простор для возможностей действий с целью улучшить меня.
- Я боюсь, - просто сказал Сергей. – Боюсь причинить Вам излишнюю боль.
- Для начала причините мне ее, – усмехнулась Наташа, - а я сама определю излишняя она, или нет.
Сказав это, Наташа встала и отошла к дивану, снова заняла свое место.
- Ну и что с этим всем прикажете делать? – Сергей указал на просмотренные бумаги.
- Подписать, - просто ответила Наташа. - Сегодня мы подписываем оригиналы «зазеркальных» документов, про которые будем знать только мы с Вами. И по одному экземпляру брачного договора и имущественной доверенности, просто в знак принятого Решения. Еще по три экземпляра мы завтра подпишем у нотариуса. Я записала на утро нас на прием. А потом, после нотариуса, мы с Вами едем в ЗАГС, подавать заявление.
- А мы уже приняли Решение? – поинтересовался Сергей.
- Да, - спокойно ответила Наташа. - Сегодня утром. Вы, когда вошли в гостиную, зная, что там Вас может ждать смерть от моей руки и заточенного Вами ножа. Я, когда подала Вам, как Судье Семейного Суда, заявление о моих деяниях. Когда Вы скажете мне ожидаемые мною слова, уже не важно.
- Сейчас, - внезапно сказал Сергей.
Он вышел из-за стола и встал перед Наташей. Та смотрела на него снизу вверх со странным выражением лица.
- Наталья Владимировна! – без пафоса, но серьезно сказал Сергей. – Я прошу вас быть моей Женой!
Наташа медленно встала, медленно поклонилась и ответила:
- Сергей Петрович! Я счастлива принять Ваше Предложение! Я согласна стать Вашей Женой!
Чуть помедлив, Наташа добавила.
- Я рада, что Вы не стали говорить мне о Любви. Я знаю, что все не так просто. Еще рано.
Сергей улыбнулся.
- Скажи, Наташа, теперь мы «на ты»?
- Я ждала, когда ты это сам скажешь, - улыбнулась Наташа. – Теперь да!
Сергей вынул ручку и подписал документы в отмеченных местах. Протянул ручку Наташе, и она, медленно, как во сне, подписала бумаги. Потом странно посмотрела на него.
- Ты прочел то, что подписал? Ты понял, что именно ты подписал?
- Вроде да, - смутился Сергей. - А что-то не так?
- Ты подписал на личной доверенности фразу «Доверенность принял». И утвердил «Семейную Конституцию».
- Ты тоже поставила подписи. Что не так?
- Наши личные документы вступили в силу. Теперь друг перед другом мы Муж и Жена.
- Если тебя что-то не устраивает, разорви их.
- Нет, - покачала головой Наташа. - Скорее уж я их спрячу в сейф.
- Тогда что тебя удивляет?
- Я на секунду испугалась, - тихо сказала Наташа, - что сейчас проснусь.
Вместо ответа, Сергей обнял ее. Наташа молча уткнулась ему в плечо. Сергей поцеловал на ее шее бьющуюся жилку. Наташа затрясла головой. Сергей силой усадил ее на диван рядом с собой. Взял ее голову в свои ладони. Наташа зажмурила глаза. По ее щекам текли слезы…
…И тогда Сергей поступил крайне жестоко, даже неожиданно для самого себя. Влепил Наташе сразу три пощечины. Глаза Женщины широко распахнулись. В них была гремучая смесь удивления и негодования.
- Что ты делаешь?! – воскликнула она.
- Бужу тебя, – ответил Сергей. – Самым простым способом. На правах Мужа. Ты сама подписала личную доверенность. А в ней ты указала мое право давать тебе пощечины. Я этим правом воспользовался.
Наташа забилась в угол дивана, со страхом, даже с ужасом глядя на него.
- Ты… Ты чудовище…- услышал от нее Сергей, и пожал плечами.
- Рад, что ты, наконец, проснулась и узрела очевидное. Я «обломил» твои романтические иллюзии. Что делать, брак с садистом, пардон, с флагеллянтом, это не сахар. Это боль и слезы. Не всегда сладкие. Ты думала, что это красиво и эротично. Как на картинке. А это просто БОЛЬНО. В самый неподходящий момент. Когда этого не ждешь. Если бы ты всерьез подумала о браке со мной, ты бы поняла, что мои наклонности причинять боль любимой Женщине вовсе не приятны. А скорее наоборот. Теперь ты понимаешь, что семья, в которой один из супругов флагеллянт, это постоянное страдание для другого. Ты получила ничтожную часть той боли, на которую обрекла бы тебя твоя страсть ко мне. Останься ты хотя бы на день, эта боль возросла бы многократно. Я рад, что ты все поняла. Забери бумаги и выйди. Порви их, сожги, или отнеси в прокуратуру. Там им найдут применение.
Наташа тихо встала, взяла бумаги и пошла к выходу из кабинета. На пороге она оглянулась, и странным голосом спросила:
- Какое применение?
- Уволят из ВУЗа за аморальное поведение, - охотно разъяснил Сергей.
Наташа взревела и выбежала из комнаты.
Сергей откинулся на спинку дивана. На душе было… НИКАК было на душе. Пустота. Он только что своими руками «убил Любовь» романтичной девушки, к которой стал за два дня весьма неравнодушен. Теперь он мог честно сказать, что полюбил ее. И именно Любовь двигала его рукой, когда он хлестко ударял по щекам влюбленной в него Наташи.
Ударить, чтобы оттолкнуть.
Оттолкнуть, чтобы спасти.
Спасти Любимую…
От физических и нравственных мук, которые были бы неизбежны, если бы Сергей не решился на столь жестокий поступок. Отказаться от Любимой, чтобы не сломать ей жизнь.
Красиво.
Романтично.
И БОЛЬНО…
От приступа боли Сергей закрыл глаза. И провалился в болезненное состояние на грани сна или потери сознания.
Это было долго. Мучительно долго продолжалось его нахождение между сном и явью в состоянии боли.
Наконец, боль начала отступать.
Сергей вздохнул, и открыл глаза. Боль не ушла совсем, только притихла где-то в глубине души. И ему показалось, что с ней можно справиться. Можно было пройти на кухню и выпить чего-нибудь сильно спиртного. Но не хотелось вставать.
Что может отвлечь от паршивого настроения, кроме алкоголя?
Музыка.
Сергей порылся в кармане пиджака. Где-то там был дешевенький «кетайский» mp3 плеер с наушниками-пуговками.
Есть.
Сергей вставил в уши наушники. Нажал кнопки включения.
Н-да…
Здесь, похоже, тоже все дошло до «точки». Почти.
Заряд аккумулятора был почти на нуле.
Сергей вздохнул и нажал кнопку «плэй».
Плеер был вполне самостоятельным существом. Во всяком случае, при включении он выбирал песни сам, нисколько не интересуясь мнением владельца. Типа, «Слушай, что дают!».
В этот раз плеер выбрал ему «Doors».
Сергей закрыл глаза, услышав знакомый шорох дождя. Откинулся на спинку дивана. Великое стоит послушать в темноте.
На фоне раскатов грома начались равномерные мягкие басовые переборы, сопровождаемые звенящим шелестом «хэта» и мягким звуком «дробовика» под щетками Джона. Рэй давил басы, постепенно приплетая к ним в левом ухе хрустальную вязь звуков электропиано. Потом раздался голос. Пел тот самый, Lizard king, «Король Ящериц», «Белый шаман», мистик с частицей души погибшего на дороге индейца.
Riders on the storm, - пропел Джим.
В правом ухе Робби ответил той же музыкальной фразой, исполненной на гитаре с флэнджером.
Riders on the storm, - снова пропел «Белый шаман».
Робби снова ответил гитарной фразой. И дальше пошел подстраиваться гитарными соло под вокалиста и клавишника.
Джим продолжал:
Into this house we're born
Into this world we're thrown
Like a dog without a bone
An actor out alone
Riders on the storm
Всадники Грозы…
Всадники Грозы…
Мы рождены в этом доме.
Мы брошены в этот мир...
Словно собака, у которой отобрали кость,
Словно актёр без роли.
Всадники Грозы…
Н-да.
Правильно сказал Джим.
Как актер без роли, и собака без кости…
Куплет закончился, и Манзарек с Кригером затеяли свою стереоигру в акустическом пространстве. Сергея всегда восхищала их перекличка в сходных, и все же столь различных тембрах инструментов. Денсмор с азартом поддерживал на барабанах их диалог, добавляя драйва в нужных местах. Вопрос гитариста. Ответ клавишника. Перекличка. В правом ухе. В левом ухе.
И снова текст, мягко пропеваемый шаманским, гипнотическим голосом Джима.
Girl ya gotta love your man
Girl ya gotta love your man
Take him by the hand
Make him understand
The world on you depends
Our life will never end
Gotta love your man, yeah
Девочка, люби его.
Девочка, люби его.
Возьми его за руку
и скажи ему так, чтобы он понял,
что Мир застыл, ожидая нас!
Наша Жизнь никогда не закончится…
Люби его, да.
И на этой фразе плеер вырубился.
Наступила странная тишина.
Все.
Это Финиш.
Сергей открыл глаза, и увидел стоящую перед ним Наташу. Лицо ее было бледным. Губы сжаты. Глаза покраснели, но слез уже нет.
Сергей вынул из ушей пуговки наушников, спрятал плеер с проводами в карман. И только тогда решился первым нарушить молчание.
- Когда мы выезжаем? – сказал он, намекая на былое обещание Наташи вернуть его домой.
- Завтра утром, - услышал он ответ. - Паспорт при Вас? По-моему, он был во внутреннем кармане пиджака.
- Отсюда без паспорта не выпускают? – удивился он.
- Паспорт нужен для ЗАГСа и нотариуса, - услышал он, и вопросительно посмотрел на Наташу.
- Нотариус проверит данные по доверенности, - ответила его упрямая собеседница. – А ЗАГС не примет заявление без паспорта.
- Вам все еще неймется? – с удивлением спросил Сергей.
Наташа покачала головой.
- Я пришла поблагодарить Вас за пощечины. Они мне очень помогли.
- Обращайтесь, - иронично ответил Сергей. - У меня еще есть. Исключительно для Вас.
- Не забудьте об этом, – в тон ему ответила Наташа. - Пригодятся. И пощечины, и розги.
- Я думал, удары заставят Вас задуматься.
- Я задумалась, - ответила Наташа. – И вспомнила, что являюсь Вашей Женой. И поняла, что получила строгое наставление от Мужа. Любимого Мужа.
- Значит, я ударил Вас недостаточно сильно, – вздохнул Сергей. - Кстати, где бумаги?
- В сейфе, - просто ответила Наташа. И добавила: - Для работы нам достаточно копий личной доверенности и «Семейной Конституции». Я их заверила Казначеем Совета. А для нотариуса нужны неподписанные экземпляры обычной доверенности по имуществу и брачного договора. Я их приготовила.
- Какой работы? – не понял Сергей.
- Вы Судья Семейного Суда. У Вас есть дело о моих преступлениях. Думаю, пора начать первичный опрос правонарушительницы. Потом, полагаю, нужно сформулировать обвинение.
- Простите, - не выдержал Сергей. - Но я не могу возбудить дело. В момент получения Вашего заявления я не имел полномочий.
- А сейчас имеете. Я настаиваю на проведении полного Суда. И настоящем наказании. Без ссылок на сроки давности и без жалости.
- И Вы не боитесь боли? Кстати, давно ли мы опять «на Вы»?
- Боюсь, - ответила Наташа. - Но это часть наказания. Кстати, у нашей Семьи все намного сложнее, чем Вы мне сказали. Потому, что я тоже флагеллянтка. Поэтому пощечины меня шокировали и заставили разумно отнестись к нашим отношениям. Если бы Вы шлепнули меня по заднице, эффект был бы совсем иной. А «на Вы» мы сейчас потому, что Вы при исполнении судейских обязанностей. И сейчас Вы для меня Господин. Именно так я намерена Вас называть во время процесса.
- Присядь рядом, - приказал Сергей, и Наташа послушно присела, положив руки на колени и опустив глаза. Сергей развернул ее за плечи к себе и властным жестом поднял ей подбородок. – Ты поняла то, что я пытался тебе объяснить?
- Да, - сказала Женщина. - Вы объясняли мне, что с Вами я буду несчастна. Меня ждет боль, которую я не смогу вынести. На самом деле, Вы хотели сказать, что Вам будет больно смотреть на мои мучения. И Вы решили меня оттолкнуть. Показать, что счастье, которого я добивалась с Вами, и не счастье вовсе. Поэтому, когда я ждала нежных поцелуев, Вы дали мне крепкие оплеухи.
Сергей вздохнул.
- Ты все правильно поняла. Тогда зачем ты здесь? Я ведь приказал тебе уйти. Порвать бумаги и все забыть.
- Ты не приказывал мне все забыть, - твердым голосом ответила Наташа. - Да и не вышло бы у меня. И уходить ты мне не приказывал. Только выйти. Чтобы подумать. Я вышла и подумала. Подключила голову к чувству эмпатии, и поняла, что ты так поступил из любви ко мне. Ты готов отказаться от личного счастья ради моего блага. Неужели ты думаешь, что я посмею уйти от того, кто так признался мне в Любви?
Сергей отвернулся, чтобы скрыть выступившие слезы. Но теперь уже Наташа развернула его за плечи к себе, и твердо посмотрела ему в глаза. Этот обмен взглядами длился несколько секунд. Потом она снова заговорила.
- Господину может быть больно. Тупая рабыня не должна этого чувствовать, чтобы не подвергать Власть Повелителя сомнению. Но я еще и Жена тебе. И я вправе видеть твои слезы. Я знаю, они вызваны моим упрямством. Но я такая. А сейчас прими мою Клятву.
Наташа встала перед ним на колени, но взгляд ее был весьма далек от рабской униженности. Напротив, чувство собственного достоинства и благородная гордость звенели металлом в каждом ее слове.
- Я, Волгина Наталья Владимировна объявляю присутствующего здесь Зорина Сергея Петровича своим Мужем и Повелителем. Клянусь тебе в Любви, Верности и Покорности. Прими меня такой, какая я есть, и правь мной по своему разумению.
Сергей протянул руки и взял ее ладони в свои. Нагнулся. Поцеловал их.
- Я, Зорин Сергей Петрович, объявляю присутствующую здесь Волгину Наталью Владимировну своей Женой. Клянусь тебе в Любви и Верности. Да поможет мне Бог быть достойным тебя…
Наташа чуть улыбнулась и поцеловала его руки.
- Повелитель, я жду приказаний.
Сергей поднял ее с колен и снова усадил рядом с собой.
- Ты понимаешь, что ты сейчас сделала?
- Да, - спокойно ответила Наташа, - я «сожгла мосты». Теперь только вперед. В твои объятия.
- Или под кнут, - сказал Сергей. – Господи, ну неужели ты не понимаешь, что обрекаешь себя на боль?!
- Кнута пока нет, - пожала плечами Наташа. - Есть длинная нагайка. И еще несколько однохвостых плетей. Одну плетеную вещь я даже сама приготовила. Потом посмотрим и сравним.
- Ты все шутишь, - горько сказал Сергей.
- Ни секунды, - спокойно ответила Наташа. - Во дворе вкопан столб. Привяжешь и выстегаешь, как нужно. А боль… Ты приказал, чтобы я вышла вон, потому что с тобой мне будет больно. Я исполнила приказ и вышла из кабинета. И знаешь что? Там оказалось больнее…
Сергей привлек ее к себе. Наташа прижалась губами к его уху и прошептала:
- А бумаги я не порвала. Буду счастлива принять за это отдельное наказание. Кстати, мое желание говорить тебе, после каждого удара, что я тебя люблю, остается в силе…
- Я тебя люблю… - сказал Сергей, и первый раз коснулся губами ее губ…
Автор затрудняется определить победителя…
А Читатели?
Добрая улыбка…
Каталоги нашей Библиотеки:
Re: Посторонний. Цикл "Истории Серых Ангелов"
2. 10. Глава 9. Ход белых. Немного неловко...
«А там допрос, и прочая фигня…»
(C) Сауроныч
«Ритуалы… Ритуалы… А я маленький такой…»
Эта бредовая строчка крутилась в голове у Сергея, когда происходило то, что Наташа назвала «предварительным опросом». Где-то, похоже, в польской, или итальянской версии «Камо грядеши?», Наташа подсмотрела сцену домашнего суда у римлян. Ей почему-то понравилось, что руки жены персонажа, выступавшего в роли домашнего судьи, были связаны шнуром, эффектно выделявшимся на коже. Наташа попросила сделать так же. Сергей не смог ей отказать.
И вот, со связанными эффектным цветным шнуром руками, Наташа «давала показания». Сергей не записывал, поскольку происходящее, опять-таки по просьбе Наташи, снималось на видео. Просто слушал. И от услышанного голова шла кругом.
С первого дня своего присутствия в Наташином доме, он понял, что какое-то время до этого находился «под колпаком». Но чтобы так плотно, и, самое главное, незаметно…
Наташа призналась, что «вела» его почти все время. Контролировала его звонки, электронные письма, дневники. Чуть ли не каждую неделю Наташа хотя бы час находилась в его квартире. При этом умудрялась оставлять все так, чтобы Сергей ничего не заподозрил. «Джеймс Бонд», похоже, по сравнению с его Женой, нервно курил в сторонке. Детектив с мистикой, слегка приправленный фантастикой. Ненаучной.
Ну, и какие правонарушения отсюда следуют?
Вмешательство в частную жизнь.
Нарушение тайны переписки.
Незаконное проникновение в жилище.
Кражи со взломом…
Пункты грядущего обвинения множились. Впрочем, конечные формулировки он оставил за Обвинением. Пусть Наташа сама перечислит явные и неявные преступления, которые она сама поставит себе в вину. Ему же хватит головной боли в части того, что придется ее судить за все это.
А по каким статьям?
Ну да, УК РФ нарушен, статьи можно взять оттуда. Только, зачем?
Это их личная жизнь. Государство ее касаться не должно. Значит, и «составы преступления» придется определять самому.
Да и виновна ли Наташа? И перед кем? Что она ему сделала дурного?
Похищение человека с применением насилия, потенциально опасного для здоровья.
А это уже серьезнее.
Опять-таки, сама Наташа уверяла его, что препарат был для него не опасен. Но похищение было…
Шантаж. Ну, этого добра было сколько угодно. Всю дорогу. Двое суток подряд.
Оскорбления Мужа и унижения его достоинства. Ой, а был ли Муж на это время? Кто он вообще был для нее тогда? Да и сейчас…
Час назад они поклялись друг другу. Признали друг друга Мужем и Женой. Юридически это фикция, но Сергей не собирался уклоняться от брака, а Наташа всю дорогу только этого и добивалась. Но все ведь неоднозначно.
Хорошо. Подписали «Семейную Конституцию». С этого времени считаем провинности… А их почти и нет. Ну не попрекать же Женщину тем, что она не сбежала от него, а торжественно объявила своим Мужем!
Можно ли распространить Власть Мужа на добрачный период?
Наташа заявила, что можно. Что долг Мужа исправлять нравственные недостатки Жены, наказывая не только за провинности в браке, но и за прошлые ее грехи.
Грехи…
Грешно ли поведение влюбленной женщины, собирающей информацию о любимом, с целью подготовиться к браку? Вопрос…
- Ну что же, Наташа, - мягко сказал он, выслушав весь этот «псевдоюридический бред». - Думаю, тебе стоит изложить на бумаге свои обвинения. Коротко, без подробностей. Их я уже слышал. И еще раз прослушаю в ходе суда. Кстати, когда это все произойдет?
- Когда ты прикажешь, Господин, - она опять назвала его этим странным, непривычным обозначением. - Я хотела предложить устроить заседание завтра после обеда, но если ты прикажешь иначе…
- Меня устраивает, - сказал Сергей. - Тогда приказываю тебе подготовить коротенькое обвинительное заключение. И завтра, примерно в три часа дня, начнем.
- Хорошо, - улыбнулась Наташа, - я все приготовлю.
- Ужин? – предложил Сергей.
- Заказан, - ответила Наташа. - Прости, я не успела заняться едой. Ты не сердишься?
- Нет, - честно ответил Сергей, - хотя, мы еще и не обедали…
- Прости… - Наташа опустила глаза. – Я совсем забыла…
- Да и мне было, несколько… Не до того, - улыбнулся Сергей.
Он встал и направился к выходу.
- О, Сэр! Плиз! – Наташа произнесла фразу Леди Винтер из «Трех Мушкетеров», протягивая к нему все еще связанные руки.
Сергей распустил шнур и положил его на стол.
- До суда ты свободна. В пределах дома. За пределы дома выходить строго под контролем Мужа. Понятно?
- Яволь, майн Экселенц, - зачем-то по-немецки сказала Наташа, сделав книксен. В клетчатой рубашке и джинсах это смотрелось более чем забавно.
Сергей не удержался, взял ее лицо в руки и стал целовать.
Носик. Реснички прикрытых от удовольствия глаз. Щеки, пылающие от смущения. Губы… А вот это надолго. Наташа обхватила его шею руками и жадно отвечала на движения его языка.
Наконец, он оторвался от этого прекрасного занятия. Глаза Наташи сияли.
- Ты посадишь меня в «камеру»? – живо спросила она.
- Зачем?
- Ну как… - смутилась Наташа. - Ты Судья, я подсудимая. Ты должен подвесить меня на «дыбу», бить кнутом, и вырывать «чистосердечное признание».
- С какой стати? Ты здесь столько уже нагородила, что впору задуматься, нет ли в твоих словах самооговора. Уж очень масштабно все ты расписываешь. Вот возьму, и оправдаю тебя, за недостатком объективных улик.
- Ты серьезно? – встревожилась его собеседница. - Но… Я докажу, что не вру! У меня твои вещи… Похищенные, между прочим! Да и пароль от твоего почтового сервера я знаю! И вообще, «признание Царица доказательств!»
- Ага, - усмехнулся Сергей. - Ты еще мне предложи устроить тебе допрос с кнутом, чтобы подтвердить, что ты себя не оговариваешь!
- Я и предложила. Но ты ведь не собираешься меня пытать?
- Не собираюсь, – подтвердил Сергей. - Я принципиальный противник пыток.
- Я знаю, - притворно вздохнула Наташа. - Ну вот, и на «дыбе» повисеть не дают!
- Это больно, - серьезно сказал Сергей. - И такие игры могут повредить твои прекрасные руки.
- Ты добрый, - усмехнулась Наташа. - Но насчет «дыбы» подумай.
- Опасно, - снова отрицательно покачал головой Сергей. - Не играй с огнем.
Потом снова поцеловал ее и добавил:
- И про пытки раскаленным железом тоже не намекай.
Наташа расхохоталась.
Н-да.
Только «тематики» могут шутить про предметы, причиняющие боль. Наверное, они действительно созданы друг для друга. В смысле, «тематики».
Сергей воспользовался временем до ужина, чтобы вымыться.
В общем… В богатстве есть свои прелести. Одна из них возможность иметь роскошную ванну. Гидромассаж, все дела…
Впрочем, надолго и всерьез в ванне рассиживаться не пришлось. В дверь постучались, и встревоженный голос Наташи поинтересовался, какого Ихтиандра Сергей там ловит за жабры. Пришлось заканчивать весьма сибаритское времяпрепровождение.
Банный халат, причесывание, и Сергей вышел наружу. Наташа улыбнулась, и предложила ему переодеться в «домашнее». «Домашним» оказался мягкий джинсовый костюм с неброской футболкой. Сергей снова оценил тот факт, что Наташа тонко прочувствовала его вкусы и привычки. Кстати, мягкость джинсы объяснялась просто. Наташа заранее выстирала и выгладила его одежду.
- Заботливо, - отметил Сергей.
- Я старалась, - улыбнулась Наташа.
Сергей заметил ее смущение. Наташа стояла опустив глаза, как будто не решаясь его о чем-то попросить. Сергей отметил, что на ней то самое васильковое платье, в котором она «подносила ему Чашу» на выпускном.
- Я тебя внимательно слушаю, - Сергей поднял ее подбородок. – Что случилось? Утка по-пекински закрякала и улетела, или устрица начала цитировать Кэрролла?
- С едой все нормально, - махнула рукой Наташа. - У меня просьба личного свойства.
- Готов исполнить твою просьбу.
- Ловлю на слове, - быстро сказала Наташа.
- «Что-то страшное грядет?» - процитировал Сергей строчку из Брэдбери.
- Как сказать… - протянула Наташа. - Давай спустимся вниз.
Они прошли в «Зал для экзекуций», с которого началось их близкое знакомство.
Наташа указала на кресло.
- Присядь, - как-то резко сказала она, и, заметив его удивление приказным тоном, мягко добавила. - Пожалуйста.
Сергей снова занял место зрителя перед подиумом.
Наташа встала перед ним и, покраснев, сказала:
- Мне хотелось попросить тебя об одном одолжении.
- Я уже пообещал, - напомнил Сергей, - что выполню твою просьбу.
- Хорошо, - решилась Наташа, и продолжила, - Ты Муж и вправе видеть меня. В любом виде, в том числе и обнаженной.
- Ну, допустим, - недоуменно ответил Сергей.
- Я прошу тебя осмотреть меня и высказать свое мнение о моем теле.
- Зачем? – Сергей был удивлен. - Смысл? Я принял тебя такой, какая ты есть. Впрочем, я с удовольствием посмотрю на тебя, но если тебя это смущает…
- Нет-нет, - быстро сказала Наташа, - не смущает.
Она отошла к столу, стоявшему рядом с подиумом, где когда-то лежала плеть, стояли шкатулка и Чаша. Сейчас на столе ничего этого не было. Наташа повернулась к Сергею и, покраснев, взялась за золотистый пояс.
Сергей деликатно отвернулся.
- Сережа! – услышал он.
Наташа, вся красная, смотрела на него, держась обеими руками за пряжку пояса.
- Пожалуйста, смотри на меня, когда я буду раздеваться.
- Зачем? – Сергей недоумевал. - Ты же стесняешься. Все женщины стесняются, процесса раздевания. Это нормально. Считается, что мужчина не должен этого видеть. Ты нагибаешься, тебе неловко, что я увижу…
- А я хочу, чтобы ты видел! – сказала с каким-то вызовом Наташа. - Видел меня всю. Именно, как я есть. Если я некрасиво повернусь, укажи мне на это.
И Наташа решительно расстегнула пряжку тонкого ремешка.
Каждый борется со своими комплексами как может. Наташа явно пыталась перешагнуть через очередной барьер внутри себя. Победить ложную стыдливость. Перестать бояться открыть свое тело перед любимым человеком. Отдаться ему визуально.
Сергей оценил ее смелость и не отвел взгляда, несмотря на то, что именно этого требовало его воспитание.
Пояс был аккуратно сложен на столик. Наташа завела руки за спину и попыталась расстегнуть молнию. Несколько неловких движений, и Женщина застыла в неестественной позе, в нелегкой борьбе с «глюками» капризной застежки.
- Сережа, - послышался ее негромкий голос. - Помоги… Пожалуйста…
Именно таких ситуаций боится, в принципе, каждый человек. «Бытовые» неловкости, естественные, но досадные, чаще всего смущают нас, заставляя переживать чувство минутного унижения. К сожалению, одевания и раздевания изобилуют такими неловкими ситуациями.
Помните легендарное?
«Брюки превращаются… Превращаются брюки…».
Здесь, правда, грубыми мужскими брюками-шортами и не пахло. Все женственно и изящно. Одежда, как говорится, строго по половой принадлежности.
Наташа опустила руки, беспомощно взглянув на Сергея, призывая его взглядом на помощь. Сергей встал из кресла, подошел к ней, встал за спину Наташи и попытался «раздернуть» «молнию». Пальцами он прикоснулся к коже Наташи, пытаясь крепче ухватить непослушный край.
Все было просто. Несколько светлых волосков попали между краем «молнии» и «собачкой». И застежку накрепко «заело». Сергей дернул за «язычок» резче, при этом пальцем задел спину Женщины. «Собачка», наконец, подалась, одновременно Наташа дернулась от неожиданности, и вскрикнула. Вырванные волосы это всегда больно…
- Прости, пожалуйста! – Сергей попытался ее утешить, но Наташа уклонилась от объятий. Взглянула на него полными слез глазами. Ей было дико стыдно. И за то, что она решилась на Поступок, и за то, что не получилось это сделать красиво. Да еще и больно.
И все же она продолжила. Резким движением сняла через голову васильковое шелковое платье. Сергей посторонился. Наташа молча, аккуратно, положила платье на стол.
Сергею это что-то напомнило. Ну да, сегодня он уже видел эти решительные жесты, это напряженное выражение лица, сопровождающее преодоление очередного внутреннего барьера. На видео Наташа подобным образом разоблачалась перед ритуальной поркой, которую сама себе устроила от его имени. Сейчас Наташа так же замерла, оставшись в одном нижнем белье. Потом завела руки за спину, нащупывая застежку бюстгальтера.
- Помочь? – глупо спросил Сергей.
Наташа, прикусив губу, зло мотнула головой. Справилась с застежкой сама. Положила бюстгальтер на стол. Повернулась к Сергею, не прикрывая свои красивые груди. Потом, стараясь двигаться как можно естественнее, спустила трусики, вышла из них, положила в стопку одежды. На ней остались только чулки, поддерживаемые эластичной верхней частью, имитацией подвязки. Наташа скатала их вниз, и тоже сняла со своих ног.
Все. На ней не осталось никакой одежды. Совершенно обнаженная, Наташа выпрямилась, потом прошла в сторону подиума. Точеная спина, очаровательные ягодицы, длинные ноги привели Сергея в благоговейный восторг. Наташа взошла на подиум и развернулась в сторону Сергея. Встала по стойке «смирно». В ее движениях не было пошлой демонстрации своих «прелестей». Ничего развратного, грубого, неэстетичного. Нагота ее была сама естественность. Некоторое время Наташа стояла, позволяя Сергею лицезреть себя в натуральном виде анфас. Потом спросила:
- Мне повернуться?
- Как тебе будет угодно, - сказал Сергей, и добавил: - Ты стала еще прекраснее!
- По сравнению с чем? – вспыхнула не только лицом Наташа.
- С тем, какой ты была три года назад, - улыбнулся Сергей.
Судя по всему, Наташа вспомнила, и смущенно улыбнулась. Потом тихо сказала:
- Сережа! Подойди ко мне, пожалуйста…
У Сергея бешено колотилось сердце. И еще… Его мужское достоинство заметно напряглось, и идти было не очень удобно. Наташа заметила его неловкость и улыбнулась смущенной улыбкой. А потом чуть коснулась его напряженного члена через штаны кончиками пальцев правой руки.
- Это «удар ниже пояса»! – с притворным возмущением произнес Сергей.
- Сережа, - странно серьезным голосом отозвалась Наташа. – Я прошу тебя не стесняться естественных реакций. Ты Мужчина. Это нормально.
Как ни странно, от этих слов Сергей даже несколько успокоился. Но тут же получил еще один «удар» по области интимных чувств.
- Сережа! – произнесла Наташа. – Попробуй меня… На ощупь…
- Что? – обалдело спросил Сергей.
- Что-что! – несколько досадуя на его непонятливость произнесла Наташа. – Погладь мою грудь, сожми мою задницу, потрогай ТАМ…
- Как можно, Наташа… - произнес Сергей и замолк. Женщина взяла его руку и приложила к груди, сжала его пальцы вокруг соска.
- Вот так можно, - четко произнесла его соблазнительница. – И еще по-разному можно. ТЕБЕ можно.
- Я боюсь сделать тебе больно, - виновато сказал Сергей, обалдевший от такого напора своей возлюбленной. Гладить ее грудь было восхитительно. Но восставший член снова причинял неудобства. И Сергей добавил: - И не хочу тебя унижать…
- Х-ха… Больно… - хрипло выдохнула Наташа и бешеными глазами взглянула на Сергея. Потом бросилась перед ним на колени, обхватила его за пояс и втиснулась ему головой подмышку.
- Шлепни меня по заднице! – отрывисто потребовала она.
Сергей легонько шлепнул ее по округлым ягодицам, чем извлек из ее груди смешок.
- Еще!
Сергей хлопнул сильнее.
- ЕЩЕ!!!
Сергей врезал ей от души, так, что ладонь заболела.
- АЙ!!! – отрывисто вскрикнула Наташа.
Она вынырнула у него из подмышки, глядя на него снизу вверх восхищенными глазами.
- Ты это сделал! – восхищенно выдохнула она. – Милый! Спасибо!
Потом она схватила его руку и прижала его пальцы прямо к низу треугольника волос внизу живота.
- Ты чувствуешь, - быстро спросила она. – Как ТАМ горячо и мокро?
Сергей кивнул. Говорить он уже не мог. Все чувства были напряжены. Член стал каменным.
Наташа взяла его правую руку и начала целовать. Потом прижала его ладонь к своей щеке.
- Ты понял? – тихо спросила она. – Мне приятны и твои ласки, и твои удары. И ты не можешь меня унизить. Все, что ты со мной делаешь, доставляет мне наслаждение.
И здесь, как это ни неловко, наслаждение испытал Сергей. На джинсах расплылось мокрое пятно.
«Ты кончил? Чуть я не уснул!» - пронеслась в голове пошловатая фраза из Некрасова. И дальше: «Еще вопрос, кого здесь унижают…»
Некрасиво получилось. Дама, понимаете ли, в полной готовности, а кавалер уже… того…
Увидев, что произошло, Наташа вздрогнула. И снова начала целовать его руку.
- Прости… Прости… Прости… - шептала она. - Я дура и дрянь… Шкуру спустить с меня мало.
Сергей попробовал не обижаться. У него почти получилось.
- Не надо, Наташа, - Сергей постарался произнести эти слова как можно спокойнее (ХОТЯ КАКОЕ, НАХ.., СПОКОЙСТВИЕ!!! ПРИ ТАКОМ-ТО РАСКЛАДЕ!!!). – Так вышло. Теперь бы мне это… переодеться…
Как там писал американский писатель Сэмюэль Клеменс?
«Опустим завесу жалости над концом этой сцены».
Итог раунда, естественно, один – ноль.
«А там допрос, и прочая фигня…»
(C) Сауроныч
«Ритуалы… Ритуалы… А я маленький такой…»
Эта бредовая строчка крутилась в голове у Сергея, когда происходило то, что Наташа назвала «предварительным опросом». Где-то, похоже, в польской, или итальянской версии «Камо грядеши?», Наташа подсмотрела сцену домашнего суда у римлян. Ей почему-то понравилось, что руки жены персонажа, выступавшего в роли домашнего судьи, были связаны шнуром, эффектно выделявшимся на коже. Наташа попросила сделать так же. Сергей не смог ей отказать.
И вот, со связанными эффектным цветным шнуром руками, Наташа «давала показания». Сергей не записывал, поскольку происходящее, опять-таки по просьбе Наташи, снималось на видео. Просто слушал. И от услышанного голова шла кругом.
С первого дня своего присутствия в Наташином доме, он понял, что какое-то время до этого находился «под колпаком». Но чтобы так плотно, и, самое главное, незаметно…
Наташа призналась, что «вела» его почти все время. Контролировала его звонки, электронные письма, дневники. Чуть ли не каждую неделю Наташа хотя бы час находилась в его квартире. При этом умудрялась оставлять все так, чтобы Сергей ничего не заподозрил. «Джеймс Бонд», похоже, по сравнению с его Женой, нервно курил в сторонке. Детектив с мистикой, слегка приправленный фантастикой. Ненаучной.
Ну, и какие правонарушения отсюда следуют?
Вмешательство в частную жизнь.
Нарушение тайны переписки.
Незаконное проникновение в жилище.
Кражи со взломом…
Пункты грядущего обвинения множились. Впрочем, конечные формулировки он оставил за Обвинением. Пусть Наташа сама перечислит явные и неявные преступления, которые она сама поставит себе в вину. Ему же хватит головной боли в части того, что придется ее судить за все это.
А по каким статьям?
Ну да, УК РФ нарушен, статьи можно взять оттуда. Только, зачем?
Это их личная жизнь. Государство ее касаться не должно. Значит, и «составы преступления» придется определять самому.
Да и виновна ли Наташа? И перед кем? Что она ему сделала дурного?
Похищение человека с применением насилия, потенциально опасного для здоровья.
А это уже серьезнее.
Опять-таки, сама Наташа уверяла его, что препарат был для него не опасен. Но похищение было…
Шантаж. Ну, этого добра было сколько угодно. Всю дорогу. Двое суток подряд.
Оскорбления Мужа и унижения его достоинства. Ой, а был ли Муж на это время? Кто он вообще был для нее тогда? Да и сейчас…
Час назад они поклялись друг другу. Признали друг друга Мужем и Женой. Юридически это фикция, но Сергей не собирался уклоняться от брака, а Наташа всю дорогу только этого и добивалась. Но все ведь неоднозначно.
Хорошо. Подписали «Семейную Конституцию». С этого времени считаем провинности… А их почти и нет. Ну не попрекать же Женщину тем, что она не сбежала от него, а торжественно объявила своим Мужем!
Можно ли распространить Власть Мужа на добрачный период?
Наташа заявила, что можно. Что долг Мужа исправлять нравственные недостатки Жены, наказывая не только за провинности в браке, но и за прошлые ее грехи.
Грехи…
Грешно ли поведение влюбленной женщины, собирающей информацию о любимом, с целью подготовиться к браку? Вопрос…
- Ну что же, Наташа, - мягко сказал он, выслушав весь этот «псевдоюридический бред». - Думаю, тебе стоит изложить на бумаге свои обвинения. Коротко, без подробностей. Их я уже слышал. И еще раз прослушаю в ходе суда. Кстати, когда это все произойдет?
- Когда ты прикажешь, Господин, - она опять назвала его этим странным, непривычным обозначением. - Я хотела предложить устроить заседание завтра после обеда, но если ты прикажешь иначе…
- Меня устраивает, - сказал Сергей. - Тогда приказываю тебе подготовить коротенькое обвинительное заключение. И завтра, примерно в три часа дня, начнем.
- Хорошо, - улыбнулась Наташа, - я все приготовлю.
- Ужин? – предложил Сергей.
- Заказан, - ответила Наташа. - Прости, я не успела заняться едой. Ты не сердишься?
- Нет, - честно ответил Сергей, - хотя, мы еще и не обедали…
- Прости… - Наташа опустила глаза. – Я совсем забыла…
- Да и мне было, несколько… Не до того, - улыбнулся Сергей.
Он встал и направился к выходу.
- О, Сэр! Плиз! – Наташа произнесла фразу Леди Винтер из «Трех Мушкетеров», протягивая к нему все еще связанные руки.
Сергей распустил шнур и положил его на стол.
- До суда ты свободна. В пределах дома. За пределы дома выходить строго под контролем Мужа. Понятно?
- Яволь, майн Экселенц, - зачем-то по-немецки сказала Наташа, сделав книксен. В клетчатой рубашке и джинсах это смотрелось более чем забавно.
Сергей не удержался, взял ее лицо в руки и стал целовать.
Носик. Реснички прикрытых от удовольствия глаз. Щеки, пылающие от смущения. Губы… А вот это надолго. Наташа обхватила его шею руками и жадно отвечала на движения его языка.
Наконец, он оторвался от этого прекрасного занятия. Глаза Наташи сияли.
- Ты посадишь меня в «камеру»? – живо спросила она.
- Зачем?
- Ну как… - смутилась Наташа. - Ты Судья, я подсудимая. Ты должен подвесить меня на «дыбу», бить кнутом, и вырывать «чистосердечное признание».
- С какой стати? Ты здесь столько уже нагородила, что впору задуматься, нет ли в твоих словах самооговора. Уж очень масштабно все ты расписываешь. Вот возьму, и оправдаю тебя, за недостатком объективных улик.
- Ты серьезно? – встревожилась его собеседница. - Но… Я докажу, что не вру! У меня твои вещи… Похищенные, между прочим! Да и пароль от твоего почтового сервера я знаю! И вообще, «признание Царица доказательств!»
- Ага, - усмехнулся Сергей. - Ты еще мне предложи устроить тебе допрос с кнутом, чтобы подтвердить, что ты себя не оговариваешь!
- Я и предложила. Но ты ведь не собираешься меня пытать?
- Не собираюсь, – подтвердил Сергей. - Я принципиальный противник пыток.
- Я знаю, - притворно вздохнула Наташа. - Ну вот, и на «дыбе» повисеть не дают!
- Это больно, - серьезно сказал Сергей. - И такие игры могут повредить твои прекрасные руки.
- Ты добрый, - усмехнулась Наташа. - Но насчет «дыбы» подумай.
- Опасно, - снова отрицательно покачал головой Сергей. - Не играй с огнем.
Потом снова поцеловал ее и добавил:
- И про пытки раскаленным железом тоже не намекай.
Наташа расхохоталась.
Н-да.
Только «тематики» могут шутить про предметы, причиняющие боль. Наверное, они действительно созданы друг для друга. В смысле, «тематики».
Сергей воспользовался временем до ужина, чтобы вымыться.
В общем… В богатстве есть свои прелести. Одна из них возможность иметь роскошную ванну. Гидромассаж, все дела…
Впрочем, надолго и всерьез в ванне рассиживаться не пришлось. В дверь постучались, и встревоженный голос Наташи поинтересовался, какого Ихтиандра Сергей там ловит за жабры. Пришлось заканчивать весьма сибаритское времяпрепровождение.
Банный халат, причесывание, и Сергей вышел наружу. Наташа улыбнулась, и предложила ему переодеться в «домашнее». «Домашним» оказался мягкий джинсовый костюм с неброской футболкой. Сергей снова оценил тот факт, что Наташа тонко прочувствовала его вкусы и привычки. Кстати, мягкость джинсы объяснялась просто. Наташа заранее выстирала и выгладила его одежду.
- Заботливо, - отметил Сергей.
- Я старалась, - улыбнулась Наташа.
Сергей заметил ее смущение. Наташа стояла опустив глаза, как будто не решаясь его о чем-то попросить. Сергей отметил, что на ней то самое васильковое платье, в котором она «подносила ему Чашу» на выпускном.
- Я тебя внимательно слушаю, - Сергей поднял ее подбородок. – Что случилось? Утка по-пекински закрякала и улетела, или устрица начала цитировать Кэрролла?
- С едой все нормально, - махнула рукой Наташа. - У меня просьба личного свойства.
- Готов исполнить твою просьбу.
- Ловлю на слове, - быстро сказала Наташа.
- «Что-то страшное грядет?» - процитировал Сергей строчку из Брэдбери.
- Как сказать… - протянула Наташа. - Давай спустимся вниз.
Они прошли в «Зал для экзекуций», с которого началось их близкое знакомство.
Наташа указала на кресло.
- Присядь, - как-то резко сказала она, и, заметив его удивление приказным тоном, мягко добавила. - Пожалуйста.
Сергей снова занял место зрителя перед подиумом.
Наташа встала перед ним и, покраснев, сказала:
- Мне хотелось попросить тебя об одном одолжении.
- Я уже пообещал, - напомнил Сергей, - что выполню твою просьбу.
- Хорошо, - решилась Наташа, и продолжила, - Ты Муж и вправе видеть меня. В любом виде, в том числе и обнаженной.
- Ну, допустим, - недоуменно ответил Сергей.
- Я прошу тебя осмотреть меня и высказать свое мнение о моем теле.
- Зачем? – Сергей был удивлен. - Смысл? Я принял тебя такой, какая ты есть. Впрочем, я с удовольствием посмотрю на тебя, но если тебя это смущает…
- Нет-нет, - быстро сказала Наташа, - не смущает.
Она отошла к столу, стоявшему рядом с подиумом, где когда-то лежала плеть, стояли шкатулка и Чаша. Сейчас на столе ничего этого не было. Наташа повернулась к Сергею и, покраснев, взялась за золотистый пояс.
Сергей деликатно отвернулся.
- Сережа! – услышал он.
Наташа, вся красная, смотрела на него, держась обеими руками за пряжку пояса.
- Пожалуйста, смотри на меня, когда я буду раздеваться.
- Зачем? – Сергей недоумевал. - Ты же стесняешься. Все женщины стесняются, процесса раздевания. Это нормально. Считается, что мужчина не должен этого видеть. Ты нагибаешься, тебе неловко, что я увижу…
- А я хочу, чтобы ты видел! – сказала с каким-то вызовом Наташа. - Видел меня всю. Именно, как я есть. Если я некрасиво повернусь, укажи мне на это.
И Наташа решительно расстегнула пряжку тонкого ремешка.
Каждый борется со своими комплексами как может. Наташа явно пыталась перешагнуть через очередной барьер внутри себя. Победить ложную стыдливость. Перестать бояться открыть свое тело перед любимым человеком. Отдаться ему визуально.
Сергей оценил ее смелость и не отвел взгляда, несмотря на то, что именно этого требовало его воспитание.
Пояс был аккуратно сложен на столик. Наташа завела руки за спину и попыталась расстегнуть молнию. Несколько неловких движений, и Женщина застыла в неестественной позе, в нелегкой борьбе с «глюками» капризной застежки.
- Сережа, - послышался ее негромкий голос. - Помоги… Пожалуйста…
Именно таких ситуаций боится, в принципе, каждый человек. «Бытовые» неловкости, естественные, но досадные, чаще всего смущают нас, заставляя переживать чувство минутного унижения. К сожалению, одевания и раздевания изобилуют такими неловкими ситуациями.
Помните легендарное?
«Брюки превращаются… Превращаются брюки…».
Здесь, правда, грубыми мужскими брюками-шортами и не пахло. Все женственно и изящно. Одежда, как говорится, строго по половой принадлежности.
Наташа опустила руки, беспомощно взглянув на Сергея, призывая его взглядом на помощь. Сергей встал из кресла, подошел к ней, встал за спину Наташи и попытался «раздернуть» «молнию». Пальцами он прикоснулся к коже Наташи, пытаясь крепче ухватить непослушный край.
Все было просто. Несколько светлых волосков попали между краем «молнии» и «собачкой». И застежку накрепко «заело». Сергей дернул за «язычок» резче, при этом пальцем задел спину Женщины. «Собачка», наконец, подалась, одновременно Наташа дернулась от неожиданности, и вскрикнула. Вырванные волосы это всегда больно…
- Прости, пожалуйста! – Сергей попытался ее утешить, но Наташа уклонилась от объятий. Взглянула на него полными слез глазами. Ей было дико стыдно. И за то, что она решилась на Поступок, и за то, что не получилось это сделать красиво. Да еще и больно.
И все же она продолжила. Резким движением сняла через голову васильковое шелковое платье. Сергей посторонился. Наташа молча, аккуратно, положила платье на стол.
Сергею это что-то напомнило. Ну да, сегодня он уже видел эти решительные жесты, это напряженное выражение лица, сопровождающее преодоление очередного внутреннего барьера. На видео Наташа подобным образом разоблачалась перед ритуальной поркой, которую сама себе устроила от его имени. Сейчас Наташа так же замерла, оставшись в одном нижнем белье. Потом завела руки за спину, нащупывая застежку бюстгальтера.
- Помочь? – глупо спросил Сергей.
Наташа, прикусив губу, зло мотнула головой. Справилась с застежкой сама. Положила бюстгальтер на стол. Повернулась к Сергею, не прикрывая свои красивые груди. Потом, стараясь двигаться как можно естественнее, спустила трусики, вышла из них, положила в стопку одежды. На ней остались только чулки, поддерживаемые эластичной верхней частью, имитацией подвязки. Наташа скатала их вниз, и тоже сняла со своих ног.
Все. На ней не осталось никакой одежды. Совершенно обнаженная, Наташа выпрямилась, потом прошла в сторону подиума. Точеная спина, очаровательные ягодицы, длинные ноги привели Сергея в благоговейный восторг. Наташа взошла на подиум и развернулась в сторону Сергея. Встала по стойке «смирно». В ее движениях не было пошлой демонстрации своих «прелестей». Ничего развратного, грубого, неэстетичного. Нагота ее была сама естественность. Некоторое время Наташа стояла, позволяя Сергею лицезреть себя в натуральном виде анфас. Потом спросила:
- Мне повернуться?
- Как тебе будет угодно, - сказал Сергей, и добавил: - Ты стала еще прекраснее!
- По сравнению с чем? – вспыхнула не только лицом Наташа.
- С тем, какой ты была три года назад, - улыбнулся Сергей.
Судя по всему, Наташа вспомнила, и смущенно улыбнулась. Потом тихо сказала:
- Сережа! Подойди ко мне, пожалуйста…
У Сергея бешено колотилось сердце. И еще… Его мужское достоинство заметно напряглось, и идти было не очень удобно. Наташа заметила его неловкость и улыбнулась смущенной улыбкой. А потом чуть коснулась его напряженного члена через штаны кончиками пальцев правой руки.
- Это «удар ниже пояса»! – с притворным возмущением произнес Сергей.
- Сережа, - странно серьезным голосом отозвалась Наташа. – Я прошу тебя не стесняться естественных реакций. Ты Мужчина. Это нормально.
Как ни странно, от этих слов Сергей даже несколько успокоился. Но тут же получил еще один «удар» по области интимных чувств.
- Сережа! – произнесла Наташа. – Попробуй меня… На ощупь…
- Что? – обалдело спросил Сергей.
- Что-что! – несколько досадуя на его непонятливость произнесла Наташа. – Погладь мою грудь, сожми мою задницу, потрогай ТАМ…
- Как можно, Наташа… - произнес Сергей и замолк. Женщина взяла его руку и приложила к груди, сжала его пальцы вокруг соска.
- Вот так можно, - четко произнесла его соблазнительница. – И еще по-разному можно. ТЕБЕ можно.
- Я боюсь сделать тебе больно, - виновато сказал Сергей, обалдевший от такого напора своей возлюбленной. Гладить ее грудь было восхитительно. Но восставший член снова причинял неудобства. И Сергей добавил: - И не хочу тебя унижать…
- Х-ха… Больно… - хрипло выдохнула Наташа и бешеными глазами взглянула на Сергея. Потом бросилась перед ним на колени, обхватила его за пояс и втиснулась ему головой подмышку.
- Шлепни меня по заднице! – отрывисто потребовала она.
Сергей легонько шлепнул ее по округлым ягодицам, чем извлек из ее груди смешок.
- Еще!
Сергей хлопнул сильнее.
- ЕЩЕ!!!
Сергей врезал ей от души, так, что ладонь заболела.
- АЙ!!! – отрывисто вскрикнула Наташа.
Она вынырнула у него из подмышки, глядя на него снизу вверх восхищенными глазами.
- Ты это сделал! – восхищенно выдохнула она. – Милый! Спасибо!
Потом она схватила его руку и прижала его пальцы прямо к низу треугольника волос внизу живота.
- Ты чувствуешь, - быстро спросила она. – Как ТАМ горячо и мокро?
Сергей кивнул. Говорить он уже не мог. Все чувства были напряжены. Член стал каменным.
Наташа взяла его правую руку и начала целовать. Потом прижала его ладонь к своей щеке.
- Ты понял? – тихо спросила она. – Мне приятны и твои ласки, и твои удары. И ты не можешь меня унизить. Все, что ты со мной делаешь, доставляет мне наслаждение.
И здесь, как это ни неловко, наслаждение испытал Сергей. На джинсах расплылось мокрое пятно.
«Ты кончил? Чуть я не уснул!» - пронеслась в голове пошловатая фраза из Некрасова. И дальше: «Еще вопрос, кого здесь унижают…»
Некрасиво получилось. Дама, понимаете ли, в полной готовности, а кавалер уже… того…
Увидев, что произошло, Наташа вздрогнула. И снова начала целовать его руку.
- Прости… Прости… Прости… - шептала она. - Я дура и дрянь… Шкуру спустить с меня мало.
Сергей попробовал не обижаться. У него почти получилось.
- Не надо, Наташа, - Сергей постарался произнести эти слова как можно спокойнее (ХОТЯ КАКОЕ, НАХ.., СПОКОЙСТВИЕ!!! ПРИ ТАКОМ-ТО РАСКЛАДЕ!!!). – Так вышло. Теперь бы мне это… переодеться…
Как там писал американский писатель Сэмюэль Клеменс?
«Опустим завесу жалости над концом этой сцены».
Итог раунда, естественно, один – ноль.
Каталоги нашей Библиотеки:
Re: Посторонний. Цикл "Истории Серых Ангелов"
2. 11. Глава 10. Ход черных. Вечер и ночь
Перед чтением Уважаемыми Читателями Главы Десятой настоящего Повествования, Автор хотел сделать ряд оговорок.
Персонажи не делились с Автором «пикантными» подробностями непосредственных интимных отношений. А Автор, естественно, не настаивал на указанных подробностях, считая, что его скромного писательского дарования вполне хватит для описания того, что произошло.
А произошло, то, что произошло. Как говорится, «Что естественно, то не безобразно».
Глава 10. Ход черных.
Вечер и ночь.
Нет, Сергей не распсиховался. Не закатил истерику (еще чего не хватало!) и даже не ударил Наташу. Просто быстро вышел из зала. Обратно в ванную. Смыть, так сказать, следы.
Приведя себя в порядок и замыв следы на одежде, он понял, что так и остался в неловкой ситуации. Молодой человек в мокрых трусах и с мокрющим пятном на джинсах спереди.
Как там у Милна?
«Ужасное зрелище! Душераздирающее зрелище!»
И с любой стороны ничуть не лучше.
Оставалось идти и поискать чего-нибудь одежного по размеру в дебрях дома. Интересно, есть ли еще комплект? Учитывая запасливость Наташи, должен быть.
Открыв дверь, Сергей обнаружил одежду прямо на пороге. И не только одежду.
Наташа, одетая в какое-то серое бесформенное одеяние, стояла на коленях, низко опустив голову. На руках виновница пикантного происшествия держала требуемое. Сергей молча взял одежду, закрыл дверь и переоделся в сухое.
Теперь можно было и выяснить отношения. Кстати, свежая одежда творила чудеса. Теперь происшествие в «Зале для экзекуций» казалось скорее забавным приключением, чем унизительной провокацией. Сергей усмехнулся и вышел из ванной.
Наташа по-прежнему стояла на коленях. Теперь в ее протянутых руках была давешняя плеть. Намек был ясен. Но неприемлем.
Сергей с наслаждением положил на протянутые руки сырую одежду. Наташа в недоумении подняла голову.
- Отнеси в стирку, – приказал Сергей. – Плеть повесь на место. Бегом.
- Ты остаешься? – восхищенно вдохнула Наташа.
- Я никуда и не собирался. А кто-то не слышал моего распоряжения.
Наташа помчалась, шлепая босыми ногами, в сторону стиральной машины.
Сергей поднялся в гостиную. Встал у окна. Послышались тихие шаги по-прежнему босых ног.
- Одежда стирается, Господин, - сказала Наташа.
Сергей повернулся и понял, что его второе приказание было исполнено в высшей степени своеобразно. Наташа стояла посреди гостиной на коленях. На шее у нее висела плеть.
Ну да. Он же приказал повесить плеть на место. Все логично. При таком раскладе, для орудия телесного наказания это самое место. Все правильно.
- Что за дрянь на тебе надета? – спросил Сергей. – И почему ты босиком?
- Это тюремная роба, - ответила Наташа.
- Понятно, - сказал Сергей. – Сколько экземпляров этого ужаса ты пошила?
- Три, - тихо сказала Наташа.
- Ясно, - вздохнул Сергей. - Все три сжечь на заднем дворе. Немедленно. Об исполнении доложить. И не забудь надеть нормальную одежду и обуться.
- Да, Господин, - Наташа поднялась и направилась к выходу.
- Стой, - приказал Сергей.
Наташа развернулась к нему и замерла, склонив голову.
- Плеть повесь на ее обычное место. Выполняй.
Наташа беспрекословно отправилась исполнять его приказы.
Сергей усмехнулся. Нет, ему не казалась чрезмерно жестокой идея отстегать Наташу за ее выкрутасы. Но это успеется. Если Наташа испытывает чувство вины, он вполне мог отказаться от идеи немедленного наказания.
Внезапно Сергей понял, что телесно наказывать Наташу за сегодняшнее происшествие нельзя. Совсем нельзя.
Она не виновата. Она вовсе не хотела, чтобы с ним приключилось такое. Это случайность, вызванная ее возбужденным поведением. А причина?
Нужно понять. Нет. Нужно заставить ее рассказать все, выговориться. Чтобы осознала и приняла. Кажется, у психологов это называется «вербализация комплекса».
Через несколько минут Наташа вернулась. На ней была джинсовая юбка длиной до щиколотки, и джинсовая рубашка на молнии, вышитая зеленым шелком.
- Тюремная одежда сожжена, - доложила провинившаяся.
Впрочем, запах паленой ткани говорил сам за себя.
- Прекрасно, - Сергей внимательно смотрел на нее. – И впредь воздержись от безвкусных экспериментов.
Наташа кивнула, не поднимая головы.
- Прими душ, вымой голову и надень домашнюю одежду. Эту приготовь в стирку.
- Слушаю, Господин, - ответила Наташа, и, не поднимая глаз, вышла.
Вернулась она через полчаса. За это время Сергей провел индивидуальный «мозговой штурм» и обозначил для себя порядок действий.
Когда Наташа вошла в гостиную, на ней снова были джинсы и клетчатая рубашка. Чуть влажные волосы падали на плечи. Женщина молча подошла и снова медленно опустилась перед ним на колени. Однообразность ее поведения не радовала, но Сергей не стал акцентировать внимание на частностях. Его, сидящего на диване, волновал механизм ее срыва.
- Что ты хочешь сказать, Наташа? – тихо спросил он.
- Я хотела просить Вас отправить меня в «камеру» и наказать плетью. По «Семейной Конституции» Вы вправе дать мне сто ударов без суда.
- Этого не будет, - твердо ответил Сергей. - Я не собираюсь отправлять свою Жену под замок, даже символически. А о целесообразности применения к тебе серьезного телесного наказания я приму решение сам. Теперь ответь, готова ли ты сейчас исполнять мои приказы?
- Да, Господин, - ответила Наташа.
- Тогда отвечай на мои вопросы. Четко. Не смей лгать и недоговаривать.
- Да, Господин.
- Зачем ты позвала меня вниз? Ты хотела меня соблазнить? Почему именно так? Смысл? Я же хочу быть с тобой. Во всех смыслах. И нет нужды в таких эксцессах
- Нет, – покачала головой Наташа. – Я действительно хотела показать тебе мое тело. Себя, такую, как я есть.
- Зачем?
- Я испугалась, что ты не захочешь меня. И решила сразу узнать, нравится ли тебе мое тело, и что я должна в нем изменить, чтобы тебе было приятно.
Сергей оторопел.
- Ты хотела… лечь под нож пластического хирурга?
- Не обязательно. Есть диеты. Упражнения. Но если бы ты захотел быстрый результат, я пошла бы к хирургам.
- Зачем? – Сергей был в шоке.
- Мужчинам нужен идеал, - тихо сказала Наташа.
- Тебе не нравится твое тело?
- Когда как, - вздохнула Наташа. – Но это не важно. Важно, чтобы мое тело нравилось тебе. Я не была уверена.
- Разденься, – приказал Сергей.
Наташа послушно сняла рубашку, спустила джинсы. Вышла из них. Подобрала их с пола, положила на стол. Потом медленно, как во сне, сняла трусики и бюстгальтер. И, наконец, сняла тоненькие носки.
- Где здесь самое большое зеркало? – спросил Сергей.
- В моей спальне, - ответила Наташа.
- Идем, - он потянул ее за руку к выходу.
В спальне Сергей поставил ее перед высокой зеркальной стенкой встроенного шкафа.
- Смотри, - сказал он. - Что ты видишь?
- Себя, - ответила Наташа.
- Свое тело, - поправил Сергей. – А теперь скажи, кому оно принадлежит?
- Тебе, - без колебаний ответила Наташа.
- Ответ неправильный, - четко обозначил Сергей. – Тело Жены принадлежит Семье. Не ей, и не Мужу. Эта грудь, - он встал за спиной Наташи и ласково погладил сосок ее правой груди, - принадлежит не столько Мужчине, который будет ею только играть, сколько Детям, которых эта грудь будет кормить. Ты поняла?
- Поняла, - закрыв глаза от наслаждения, прошептала Наташа.
- Так вот. Запомни. Твое тело изумительно красиво. Властью Мужа я запрещаю тебе «вставлять» имплантанты и проводить иные пластические операции без моего разрешения. Ясно? Насчет диет и упражнений тоже будь добра все согласовывать со мной. Ты поняла?
- Да, - Наташа произнесла это как во сне. - Прости, Сережа.
- А теперь скажи, - Сергей повернул ее к себе лицом и обнял. – Почему ты так вырядилась?
- Я решила, что ты уходишь, – просто ответила Наташа. – Совсем уходишь. И хотела остановить тебя. Увидела, что в ванной горит свет, и решила подождать снаружи. А чтобы впечатлить тебя, решила одеться в тюремную робу и попросить тебя усадить меня в «камеру» и высечь. Глупо?
- Глупо, - подтвердил Сергей. – Отвратительная одежда. Ничего, кроме омерзения не вызывает. Впредь так не поступай. И запомни, накрепко запомни. Как наказывать тебя и за что отныне решаю я.
- Спасибо, - вздохнула Наташа.
Она прижалась к нему и тихо спросила:
- Почему ты не накажешь меня за то, что случилось?
- Зачем тебе лишняя боль? – Сергей погладил ее по лицу. – Ты ведь не хотела этого.
- Я боюсь, что ты когда-нибудь припомнишь мне это…
- И что, изменю тебе, «схожу налево»?
- Не говори так! – Наташа с силой обняла его. – Я хочу, чтобы ты был счастлив. Со мной.
- Значит буду. Если не задушишь… - сказал Сергей.
***
Ужин прошел тихо и мирно. Сергей и Наташа разогрели привезенные еще несколько часов назад порции ризотто и загадочное творение «типа итальянских», ага-ага, кулинаров с гордым названием «оссобуко». В реале первое напоминало рис с овощами, правда, в отличие от обычной российской домашней готовки, ароматный, ибо чего у итальянцев не отнимешь, так это умения работать с приправами. Второе напоминало «медальоны» из телячей голени. Соотношение костей и мяса было примерно 50 на 50. Ко всему этому гастрономическому комплекту прилагалась особая специя, «гремолата», тертая лимонная цедра с петрушкой и чесноком. В целом все было весьма вкусно и ароматно. Не исключено даже, что кто-то из итальянцев действительно контролировал работу местных подмастерьев. Ко всему этому Наташа припасла бутылку красного сухого вина, заметив, что вообще-то к такому набору блюд полагается белое, но в этом конкретном случае итальянское красное тоже подойдет. Сергею оставалось поверить ей на слово.
Впрочем, никаких проблем ужин таки не доставил. Что радовало.
Прибрав со стола посуду, Наташа улыбнулась Сергею и предложила заняться чем-нибудь полезным. Например, провести ревизию гардероба в ее спальне.
Оказалось, что в недрах шкафа есть некоторые залежи странных одежд, в том числе тематических. Наташа наряжалась в предлагаемые для его оценки образцы. Сергей выражал свой «одобрямс». Костюм горничной Сергей скорее одобрил, чем нет. А вот медсестра ему откровенно не глянулась. Видимо, не у всех клизмы и уколы вызывают тематический интерес. Великолепно на Наташе смотрелось платье в викторианском стиле. Сергей поинтересовался, что под ним. Наташа смутилась, и сказала, что панталон не надела, но они тоже имеются. Наличие у Наташи культового фетиша многих «тематиков» Сергей одобрил. Одежда в стиле «а-ля рюсс» Наташе шла чрезвычайно. Глядя на нее, почему-то вспоминались некоторые образы гениального автора, скрывшегося под забавным мужским псевдонимом.
- Хороша красна девица! Маков цвет! Никаких кринолинов не надобно — и грудки вторчь, и задок круглится… А как шагнет, сарафанчик так по ножкам и играет… - чуть насмешливо сказал Сергей.
Наташа рассмеялась, опознав цитату.
На «древнегреческой» одежде Сергей остановил свое внимание подробнее. Наташа надела короткий «хитон», подпоясанный тем самым золотистым поясом. Сергей вызвался расправить складки. Получилось весьма интересно. В движении складки призывно колыхались. Динамика «греческой» одежды оказалась в высшей степени чувственной. Или Наташа в ней? Кто ж его знает…
На взгляд Автора, именно Женщина делает одежду женской. Надевая ее на себя так, что Мужчине хочется эту одежду с нее снять…
- В каком виде мой Повелитель предпочитает меня видеть? – тоном покорной восточной красавицы, в полупоклоне, стыдливо опустив глаза, произнесла озорница.
- В натуральном, - ответил Сергей, целуя ее…
Одежда так и осталась небрежно отброшенной в сторону шкафа. Сергей усадил шалунью к себе на колени, ласково поглаживая нежную кожу ее спины.
Наташа нежно коснулась его уха губами:
- У тебя горячие руки. Не хуже розог. Обожги меня!
Сергей впился в ее губы своими, и прижал к себе. Наташа замерла, потом, чуть отстранившись, быстрыми движениями расстегнула пуговицы его рубашки, спустила ее с его плеч. Прижалась напряженными сосками грудей к его телу. Сергей мягко повернул ее, уложив животом к себе на колени, лицом на постель. Наташа повернула лицо к нему, призывно улыбнулась.
Сергей погладил Наташу по округлым напряженным половинкам зада. Наташа задрожала. Сергей сжал ее ягодицы. Услышал тихий стон. Сергей мягко шлепнул ее. Один раз, другой, третий… Сергей усиливал удары. Наташа стонала и «играла» телом, сжимая и расслабляя ягодицы. Вскоре очаровательные округлости были равномерно красными. Наташа громко стонала, а мужское достоинство Сергея жестко уткнулось снизу сквозь штаны в ее обнаженные прелести.
Наконец, Сергей решил разнообразить любовную игру. Медленно поглаживая правой рукой Наташины ягодицы, завел левую под ее груди и нащупал напряженные соски. Наташа вся задрожала и напряглась. Сергей одновременно мягко сжал левую руку и жестко шлепнул по покрасневшему заду правой. Наташа взвизгнула и взмахнула ногами.
- На место! – приказал Сергей.
- Да! – выдохнула Наташа, принимая прежнюю покорную позу на его коленях.
Еще один шлепок, совмещенный с игрой сосками покорной женщины. Тот же результат.
Еще раз.
Наташа безумными от желания глазами смотрит на него.
- Ну, возьми же меня!!! – хриплый голос то ли умоляет, то ли приказывает.
Сергей ласково перевернул Наташу лицом вверх и аккуратно уложил на постели. Освободился от остатков одежды. Вообще-то, Мужчина с эрегированным членом и без одежды весьма комичное зрелище. Но только не для желающей Его Женщины.
Сергей опустился на постель сбоку от Наташи, медленно провел по ее плечам, грудям, животу рукой. Властно, но мягко сжал ее внизу живота. Наташа слегка раздвинула ноги в сладком томлении. Сергей опустился на нее сверху и попытался вставить свой «нефритовый пест» в ее лоно. С первого раза не получилось. Наташа нетерпеливой рукой поправила его.
- Ну же!!! – простонала она.
Сергей почувствовал упругую преграду и мягко надавил. Сопротивление возросло.
- ЕЩЕ!!! – крикнула Наташа.
Сергей надавил сильнее. Преграда не подавалась.
- РЕЗЧЕ!!! – крикнула Наташа. – НЕ ЖАЛЕЙ!!!
Сергей рванулся вперед и почувствовал, как проходит сквозь интимный барьер.
- А-А-А!!! – хрипло закричала Наташа.
Его член был объят женской плотью. Сергей подался назад и снова с силой вошел в Наташу. Снова крик. Но, несмотря на это, Сергей еще раз с силой двинулся в нее. И под новый вопль Женщины ощутил взрыв наслаждения и замер в ней.
- ДА!!! ДА!!! ДА!!! – кричала Наташа.
Она дергалась под ним. Стучала кулаками по простыням. Мотала головой.
Потом затихла. И только тихонько всхлипывала.
Спустя некоторое время, заполненное отходящей волной напряженных чувств, Сергей почувствовал расслабление и вышел из нее. Наташа обняла его за пояс, и не отпускала с себя. И все же Сергей аккуратно высвободился и лег рядом, любуясь ею.
Наташа не отпускала его руку. Сергей поцеловал ее пальцы.
Она, наконец, успокоилась. Сергей высвободил руку и провел пальцами по низу Наташиного живота. Там было мокро. Взглянув на пальцы, он увидел кровь.
- Больно? – с тревогой спросил Сергей.
Наташа покачала головой.
- Теперь я твоя… - прошептала Женщина. – Все правильно…
Ну, в общем, Автор склонен считать итог раунда позитивным.
Для обоих Персонажей.
Один – один.
Перед чтением Уважаемыми Читателями Главы Десятой настоящего Повествования, Автор хотел сделать ряд оговорок.
Персонажи не делились с Автором «пикантными» подробностями непосредственных интимных отношений. А Автор, естественно, не настаивал на указанных подробностях, считая, что его скромного писательского дарования вполне хватит для описания того, что произошло.
А произошло, то, что произошло. Как говорится, «Что естественно, то не безобразно».
Глава 10. Ход черных.
Вечер и ночь.
Нет, Сергей не распсиховался. Не закатил истерику (еще чего не хватало!) и даже не ударил Наташу. Просто быстро вышел из зала. Обратно в ванную. Смыть, так сказать, следы.
Приведя себя в порядок и замыв следы на одежде, он понял, что так и остался в неловкой ситуации. Молодой человек в мокрых трусах и с мокрющим пятном на джинсах спереди.
Как там у Милна?
«Ужасное зрелище! Душераздирающее зрелище!»
И с любой стороны ничуть не лучше.
Оставалось идти и поискать чего-нибудь одежного по размеру в дебрях дома. Интересно, есть ли еще комплект? Учитывая запасливость Наташи, должен быть.
Открыв дверь, Сергей обнаружил одежду прямо на пороге. И не только одежду.
Наташа, одетая в какое-то серое бесформенное одеяние, стояла на коленях, низко опустив голову. На руках виновница пикантного происшествия держала требуемое. Сергей молча взял одежду, закрыл дверь и переоделся в сухое.
Теперь можно было и выяснить отношения. Кстати, свежая одежда творила чудеса. Теперь происшествие в «Зале для экзекуций» казалось скорее забавным приключением, чем унизительной провокацией. Сергей усмехнулся и вышел из ванной.
Наташа по-прежнему стояла на коленях. Теперь в ее протянутых руках была давешняя плеть. Намек был ясен. Но неприемлем.
Сергей с наслаждением положил на протянутые руки сырую одежду. Наташа в недоумении подняла голову.
- Отнеси в стирку, – приказал Сергей. – Плеть повесь на место. Бегом.
- Ты остаешься? – восхищенно вдохнула Наташа.
- Я никуда и не собирался. А кто-то не слышал моего распоряжения.
Наташа помчалась, шлепая босыми ногами, в сторону стиральной машины.
Сергей поднялся в гостиную. Встал у окна. Послышались тихие шаги по-прежнему босых ног.
- Одежда стирается, Господин, - сказала Наташа.
Сергей повернулся и понял, что его второе приказание было исполнено в высшей степени своеобразно. Наташа стояла посреди гостиной на коленях. На шее у нее висела плеть.
Ну да. Он же приказал повесить плеть на место. Все логично. При таком раскладе, для орудия телесного наказания это самое место. Все правильно.
- Что за дрянь на тебе надета? – спросил Сергей. – И почему ты босиком?
- Это тюремная роба, - ответила Наташа.
- Понятно, - сказал Сергей. – Сколько экземпляров этого ужаса ты пошила?
- Три, - тихо сказала Наташа.
- Ясно, - вздохнул Сергей. - Все три сжечь на заднем дворе. Немедленно. Об исполнении доложить. И не забудь надеть нормальную одежду и обуться.
- Да, Господин, - Наташа поднялась и направилась к выходу.
- Стой, - приказал Сергей.
Наташа развернулась к нему и замерла, склонив голову.
- Плеть повесь на ее обычное место. Выполняй.
Наташа беспрекословно отправилась исполнять его приказы.
Сергей усмехнулся. Нет, ему не казалась чрезмерно жестокой идея отстегать Наташу за ее выкрутасы. Но это успеется. Если Наташа испытывает чувство вины, он вполне мог отказаться от идеи немедленного наказания.
Внезапно Сергей понял, что телесно наказывать Наташу за сегодняшнее происшествие нельзя. Совсем нельзя.
Она не виновата. Она вовсе не хотела, чтобы с ним приключилось такое. Это случайность, вызванная ее возбужденным поведением. А причина?
Нужно понять. Нет. Нужно заставить ее рассказать все, выговориться. Чтобы осознала и приняла. Кажется, у психологов это называется «вербализация комплекса».
Через несколько минут Наташа вернулась. На ней была джинсовая юбка длиной до щиколотки, и джинсовая рубашка на молнии, вышитая зеленым шелком.
- Тюремная одежда сожжена, - доложила провинившаяся.
Впрочем, запах паленой ткани говорил сам за себя.
- Прекрасно, - Сергей внимательно смотрел на нее. – И впредь воздержись от безвкусных экспериментов.
Наташа кивнула, не поднимая головы.
- Прими душ, вымой голову и надень домашнюю одежду. Эту приготовь в стирку.
- Слушаю, Господин, - ответила Наташа, и, не поднимая глаз, вышла.
Вернулась она через полчаса. За это время Сергей провел индивидуальный «мозговой штурм» и обозначил для себя порядок действий.
Когда Наташа вошла в гостиную, на ней снова были джинсы и клетчатая рубашка. Чуть влажные волосы падали на плечи. Женщина молча подошла и снова медленно опустилась перед ним на колени. Однообразность ее поведения не радовала, но Сергей не стал акцентировать внимание на частностях. Его, сидящего на диване, волновал механизм ее срыва.
- Что ты хочешь сказать, Наташа? – тихо спросил он.
- Я хотела просить Вас отправить меня в «камеру» и наказать плетью. По «Семейной Конституции» Вы вправе дать мне сто ударов без суда.
- Этого не будет, - твердо ответил Сергей. - Я не собираюсь отправлять свою Жену под замок, даже символически. А о целесообразности применения к тебе серьезного телесного наказания я приму решение сам. Теперь ответь, готова ли ты сейчас исполнять мои приказы?
- Да, Господин, - ответила Наташа.
- Тогда отвечай на мои вопросы. Четко. Не смей лгать и недоговаривать.
- Да, Господин.
- Зачем ты позвала меня вниз? Ты хотела меня соблазнить? Почему именно так? Смысл? Я же хочу быть с тобой. Во всех смыслах. И нет нужды в таких эксцессах
- Нет, – покачала головой Наташа. – Я действительно хотела показать тебе мое тело. Себя, такую, как я есть.
- Зачем?
- Я испугалась, что ты не захочешь меня. И решила сразу узнать, нравится ли тебе мое тело, и что я должна в нем изменить, чтобы тебе было приятно.
Сергей оторопел.
- Ты хотела… лечь под нож пластического хирурга?
- Не обязательно. Есть диеты. Упражнения. Но если бы ты захотел быстрый результат, я пошла бы к хирургам.
- Зачем? – Сергей был в шоке.
- Мужчинам нужен идеал, - тихо сказала Наташа.
- Тебе не нравится твое тело?
- Когда как, - вздохнула Наташа. – Но это не важно. Важно, чтобы мое тело нравилось тебе. Я не была уверена.
- Разденься, – приказал Сергей.
Наташа послушно сняла рубашку, спустила джинсы. Вышла из них. Подобрала их с пола, положила на стол. Потом медленно, как во сне, сняла трусики и бюстгальтер. И, наконец, сняла тоненькие носки.
- Где здесь самое большое зеркало? – спросил Сергей.
- В моей спальне, - ответила Наташа.
- Идем, - он потянул ее за руку к выходу.
В спальне Сергей поставил ее перед высокой зеркальной стенкой встроенного шкафа.
- Смотри, - сказал он. - Что ты видишь?
- Себя, - ответила Наташа.
- Свое тело, - поправил Сергей. – А теперь скажи, кому оно принадлежит?
- Тебе, - без колебаний ответила Наташа.
- Ответ неправильный, - четко обозначил Сергей. – Тело Жены принадлежит Семье. Не ей, и не Мужу. Эта грудь, - он встал за спиной Наташи и ласково погладил сосок ее правой груди, - принадлежит не столько Мужчине, который будет ею только играть, сколько Детям, которых эта грудь будет кормить. Ты поняла?
- Поняла, - закрыв глаза от наслаждения, прошептала Наташа.
- Так вот. Запомни. Твое тело изумительно красиво. Властью Мужа я запрещаю тебе «вставлять» имплантанты и проводить иные пластические операции без моего разрешения. Ясно? Насчет диет и упражнений тоже будь добра все согласовывать со мной. Ты поняла?
- Да, - Наташа произнесла это как во сне. - Прости, Сережа.
- А теперь скажи, - Сергей повернул ее к себе лицом и обнял. – Почему ты так вырядилась?
- Я решила, что ты уходишь, – просто ответила Наташа. – Совсем уходишь. И хотела остановить тебя. Увидела, что в ванной горит свет, и решила подождать снаружи. А чтобы впечатлить тебя, решила одеться в тюремную робу и попросить тебя усадить меня в «камеру» и высечь. Глупо?
- Глупо, - подтвердил Сергей. – Отвратительная одежда. Ничего, кроме омерзения не вызывает. Впредь так не поступай. И запомни, накрепко запомни. Как наказывать тебя и за что отныне решаю я.
- Спасибо, - вздохнула Наташа.
Она прижалась к нему и тихо спросила:
- Почему ты не накажешь меня за то, что случилось?
- Зачем тебе лишняя боль? – Сергей погладил ее по лицу. – Ты ведь не хотела этого.
- Я боюсь, что ты когда-нибудь припомнишь мне это…
- И что, изменю тебе, «схожу налево»?
- Не говори так! – Наташа с силой обняла его. – Я хочу, чтобы ты был счастлив. Со мной.
- Значит буду. Если не задушишь… - сказал Сергей.
***
Ужин прошел тихо и мирно. Сергей и Наташа разогрели привезенные еще несколько часов назад порции ризотто и загадочное творение «типа итальянских», ага-ага, кулинаров с гордым названием «оссобуко». В реале первое напоминало рис с овощами, правда, в отличие от обычной российской домашней готовки, ароматный, ибо чего у итальянцев не отнимешь, так это умения работать с приправами. Второе напоминало «медальоны» из телячей голени. Соотношение костей и мяса было примерно 50 на 50. Ко всему этому гастрономическому комплекту прилагалась особая специя, «гремолата», тертая лимонная цедра с петрушкой и чесноком. В целом все было весьма вкусно и ароматно. Не исключено даже, что кто-то из итальянцев действительно контролировал работу местных подмастерьев. Ко всему этому Наташа припасла бутылку красного сухого вина, заметив, что вообще-то к такому набору блюд полагается белое, но в этом конкретном случае итальянское красное тоже подойдет. Сергею оставалось поверить ей на слово.
Впрочем, никаких проблем ужин таки не доставил. Что радовало.
Прибрав со стола посуду, Наташа улыбнулась Сергею и предложила заняться чем-нибудь полезным. Например, провести ревизию гардероба в ее спальне.
Оказалось, что в недрах шкафа есть некоторые залежи странных одежд, в том числе тематических. Наташа наряжалась в предлагаемые для его оценки образцы. Сергей выражал свой «одобрямс». Костюм горничной Сергей скорее одобрил, чем нет. А вот медсестра ему откровенно не глянулась. Видимо, не у всех клизмы и уколы вызывают тематический интерес. Великолепно на Наташе смотрелось платье в викторианском стиле. Сергей поинтересовался, что под ним. Наташа смутилась, и сказала, что панталон не надела, но они тоже имеются. Наличие у Наташи культового фетиша многих «тематиков» Сергей одобрил. Одежда в стиле «а-ля рюсс» Наташе шла чрезвычайно. Глядя на нее, почему-то вспоминались некоторые образы гениального автора, скрывшегося под забавным мужским псевдонимом.
- Хороша красна девица! Маков цвет! Никаких кринолинов не надобно — и грудки вторчь, и задок круглится… А как шагнет, сарафанчик так по ножкам и играет… - чуть насмешливо сказал Сергей.
Наташа рассмеялась, опознав цитату.
На «древнегреческой» одежде Сергей остановил свое внимание подробнее. Наташа надела короткий «хитон», подпоясанный тем самым золотистым поясом. Сергей вызвался расправить складки. Получилось весьма интересно. В движении складки призывно колыхались. Динамика «греческой» одежды оказалась в высшей степени чувственной. Или Наташа в ней? Кто ж его знает…
На взгляд Автора, именно Женщина делает одежду женской. Надевая ее на себя так, что Мужчине хочется эту одежду с нее снять…
- В каком виде мой Повелитель предпочитает меня видеть? – тоном покорной восточной красавицы, в полупоклоне, стыдливо опустив глаза, произнесла озорница.
- В натуральном, - ответил Сергей, целуя ее…
Одежда так и осталась небрежно отброшенной в сторону шкафа. Сергей усадил шалунью к себе на колени, ласково поглаживая нежную кожу ее спины.
Наташа нежно коснулась его уха губами:
- У тебя горячие руки. Не хуже розог. Обожги меня!
Сергей впился в ее губы своими, и прижал к себе. Наташа замерла, потом, чуть отстранившись, быстрыми движениями расстегнула пуговицы его рубашки, спустила ее с его плеч. Прижалась напряженными сосками грудей к его телу. Сергей мягко повернул ее, уложив животом к себе на колени, лицом на постель. Наташа повернула лицо к нему, призывно улыбнулась.
Сергей погладил Наташу по округлым напряженным половинкам зада. Наташа задрожала. Сергей сжал ее ягодицы. Услышал тихий стон. Сергей мягко шлепнул ее. Один раз, другой, третий… Сергей усиливал удары. Наташа стонала и «играла» телом, сжимая и расслабляя ягодицы. Вскоре очаровательные округлости были равномерно красными. Наташа громко стонала, а мужское достоинство Сергея жестко уткнулось снизу сквозь штаны в ее обнаженные прелести.
Наконец, Сергей решил разнообразить любовную игру. Медленно поглаживая правой рукой Наташины ягодицы, завел левую под ее груди и нащупал напряженные соски. Наташа вся задрожала и напряглась. Сергей одновременно мягко сжал левую руку и жестко шлепнул по покрасневшему заду правой. Наташа взвизгнула и взмахнула ногами.
- На место! – приказал Сергей.
- Да! – выдохнула Наташа, принимая прежнюю покорную позу на его коленях.
Еще один шлепок, совмещенный с игрой сосками покорной женщины. Тот же результат.
Еще раз.
Наташа безумными от желания глазами смотрит на него.
- Ну, возьми же меня!!! – хриплый голос то ли умоляет, то ли приказывает.
Сергей ласково перевернул Наташу лицом вверх и аккуратно уложил на постели. Освободился от остатков одежды. Вообще-то, Мужчина с эрегированным членом и без одежды весьма комичное зрелище. Но только не для желающей Его Женщины.
Сергей опустился на постель сбоку от Наташи, медленно провел по ее плечам, грудям, животу рукой. Властно, но мягко сжал ее внизу живота. Наташа слегка раздвинула ноги в сладком томлении. Сергей опустился на нее сверху и попытался вставить свой «нефритовый пест» в ее лоно. С первого раза не получилось. Наташа нетерпеливой рукой поправила его.
- Ну же!!! – простонала она.
Сергей почувствовал упругую преграду и мягко надавил. Сопротивление возросло.
- ЕЩЕ!!! – крикнула Наташа.
Сергей надавил сильнее. Преграда не подавалась.
- РЕЗЧЕ!!! – крикнула Наташа. – НЕ ЖАЛЕЙ!!!
Сергей рванулся вперед и почувствовал, как проходит сквозь интимный барьер.
- А-А-А!!! – хрипло закричала Наташа.
Его член был объят женской плотью. Сергей подался назад и снова с силой вошел в Наташу. Снова крик. Но, несмотря на это, Сергей еще раз с силой двинулся в нее. И под новый вопль Женщины ощутил взрыв наслаждения и замер в ней.
- ДА!!! ДА!!! ДА!!! – кричала Наташа.
Она дергалась под ним. Стучала кулаками по простыням. Мотала головой.
Потом затихла. И только тихонько всхлипывала.
Спустя некоторое время, заполненное отходящей волной напряженных чувств, Сергей почувствовал расслабление и вышел из нее. Наташа обняла его за пояс, и не отпускала с себя. И все же Сергей аккуратно высвободился и лег рядом, любуясь ею.
Наташа не отпускала его руку. Сергей поцеловал ее пальцы.
Она, наконец, успокоилась. Сергей высвободил руку и провел пальцами по низу Наташиного живота. Там было мокро. Взглянув на пальцы, он увидел кровь.
- Больно? – с тревогой спросил Сергей.
Наташа покачала головой.
- Теперь я твоя… - прошептала Женщина. – Все правильно…
Ну, в общем, Автор склонен считать итог раунда позитивным.
Для обоих Персонажей.
Один – один.
Каталоги нашей Библиотеки:
Re: Посторонний. Цикл "Истории Серых Ангелов"
2. 12. Предуведомление Автора перед Главой 11
Предуведомление Автора перед чтением Уважаемыми Читателями Одиннадцатой Главы настоящего Повествования.
Предлагаемая Вашему вниманию Глава абсолютно не тематическая. Но, по мнению Автора, совершенно необходимая, в тексте и контексте Повествования. В том смысле, что ее не обойти.
В ней объясняются некоторые предшествовавшие описанным событиям обстоятельства. И становится понятной специфика психологии и поведения Героини. Более или менее. И ее даже не хочется жалеть. Нужно просто принять ее такой, «как есть». Что, кстати, и сделал Герой. Ибо Она права. В смысле, действует правильно. Вернее, единственно возможным для нее образом.
Да, она провоцирует ситуацию на обострение. Но это ее единственный шанс. Автор не готов ее осуждать за это.
Для тех, кому не тематические аспекты творчества не интересны, обозначу суть главы.
Герои выходят в «Real World» из своего парного уединения.
И тут выясняется, блин…
Что в «Реальном Мире», к сожалению, весьма часто случается жесть, по сравнению с которой даже внешне жестокие BDSM игры остаются не более чем играми. И Героям становится совсем не до игр.
Начинается все мягко и красиво. «Ваниль в цвету».
А дальше…
Все тяжело и грустно.
Но Автор почему-то уверен, что у Героев все будет хорошо. Ибо Автор не «юный натуралист». В смысле и не «юный», и не «натуралист».
И еще. Автор вынужден признаться, что является наблюдателем. Изучающим Жизнь и обстоятельства, сопутствующие Жизни разных «тематических» сообществ. От «толкиенистов» до «коммунистов».
BDSM сообщество большинством обывателей считается «за гранью». «За гранью» Приличия, Закона, Морали и прочего. Ну, многие из Уважаемых Читателей в курсе.
Многолетнее изучение этого специфического «тематического» Мира привело Автора к совсем иным мыслям.
Просто один пример.
Для абсолютного большинства пресловутых «тематиков» незыблемым правилом было и остается: Safety, sanity, сonsensual.
На русский язык эти многозначные термины Автор переводит как Безопасность, Благоразумие (вариант «психическое здоровье»), Согласие (вариант «добровольность»).
Кто-то может поспорить, но по скромному мнению Автора, BDSM сообщество во многом обогнало «Real World». Ибо в «Реальном Мире» указанные принципы реализуются далеко не всегда…
2. 13. Глава 11. Ход белых. Меч и Огонь
Глава 11. Ход белых.
Меч и Огонь.
Ночь -
Где-то падают звезды в бездонную прорву.
Плачь -
Это в сердце любовь обливается кровью.
Сон -
Золотое шитье романтических сказок.
Жизнь
Убивает не сразу.
(C) «Редкая птица»
Сергей проснулся от ласковых прикосновений и поцелуев. Потянулся к их источнику, открыл глаза… И обнаружил Наташу, уже одетую в полуделовой костюм. Миди юбка-«карандаш» зеленовато-серого, неброского цвета, блейзер чуть более темного оттенка, под ним светло-зеленая блузка.
- Я что, проспал???!!! – ошарашено воскликнул он.
- Доброе утро, Любимый! – последовал ответ. – Кофе на столе. Умойся и оденься. Мы скоро выезжаем.
И очаровательная улыбка. Чуть лукавая. Многообещающая.
Сергей вскочил с постели. Обратил внимание на кровавое пятно, оставшееся на простынях. Вспомнил…
Да. Теперь они друг для друга Муж и Жена в полном интимном смысле. И Наташа явно желает перевести их отношения в юридически значимую форму. Что же, у него нет никаких возражений.
Странно, если бы трое, даже двое суток назад ему сказали, что он будет подниматься с супружеской постели «с чувством приятно исполненного долга», он бы только расхохотался. А теперь все серьезно. Ну и хорошо, что серьезно.
Умывшись, и пройдя в столовую, Сергей на столе обнаружил чашку кофе и несколько овсяных печений. Скромно, но сойдет. Нажираться с утра, убегая по делам, как-то неудобно. А дела у них сегодня были.
Вернувшись в спальню, Сергей обнаружил, что постель уже аккуратно заправлена, а его ожидают летний пиджак и джинсы с рубашкой в неброскую клетку. Стандартный набор то ли хипстера-фрилансера, то ли сисадмина. Пойдет. И даже поедет.
Одевшись, он спустился вниз. Непонятно, каким образом, но Наташа успела не только застелить постель и приготовить ему одежду, но и вывести из гаража знаменитую синюю «бэху», предмет шуток и зависти стьюдентов.
- Экипаж готов! – доложила она. – Кто сегодня поведет?
Сергей вздохнул. Конечно, «рулить» хорошим творением немецкого автопрома много приятнее, чем отечественным драндулетом «ВАЗ-21 то ли 07, то ли 04», на котором он иногда выезжал. Как говорится у Гоблина, «Коробка автомат, привод на все копыта». Но «опыт, сын ошибок трудных» подсказывал ему, что рациональнее было бы оставить за рулем человека, привычного к поведению эффектной «женской» машины с совершенно иной динамикой.
- Сегодня ты, - сказал он. - Ты, как-никак, дорогу знаешь.
- Каждая Женщина знает дорогу в ЗАГС! – ответила его прекрасная водительница. – Что будете слушать, милорд? Здесь неплохая фонотека.
- На твой выбор, - махнул рукой Сергей.
Наташа, протянув руку к приборной панели, включила музыкальный центр, выбрала трек и в динамиках раздался голос Муромцевой:
Как ночи хороши,
Как безмятежны дни...
Нежданный дар судьбы -
Каприз твоей любви.
Любовь твоя - как сон,
Осенний горький дым,
И крыльев легкий звон -
Мы по небу летим.
Чуть слышное "люблю"
Отравы на губах...
Не отрываясь пью
Я свой смертельный страх.
Ты смотришь на часы -
Уж минул целый век.
Качаются весы -
Там Бог - здесь Человек.
Сергей и Наташа улыбнулись друг другу, и машина тронулась в путь.
Так они и ехали в сторону утренней Москвы. Синяя «бэха» летела на крыльях Любви, под песни «Редкой птицы».
Ранний выезд в Москву имел свои плюсы. Удалось продвинуться в пробках до станции метро. Там Наташа припарковалась, и дальше они проехали в толпе народа, совершенно не стесняясь своего явно влюбленного вида. Странно, но никаких специфических ухмылок вокруг них не было. Или они их не замечали. Качались в вагоне, обнимая друг друга, чтобы не упасть. Наташа все время не отпускала плоскую сумочку с документами. Впрочем, это не мешало ей обнимать Сергея, шепча ему на ухо разные милые фривольности.
Общение с нотариусом не заняло много времени. Нотариальная Дама была понятлива и нелюбопытна. Деликатно попросила паспорта Наташи и Сергея, сверила информацию о доверителе и поверенном, ее девочки откопировали нужные страницы, оформив досье по брачному договору, добавив в него доверенность и прочие бумаги. Из нотариальной конторы Сергей вышел полномочным представителем Наташи по имущественным вопросам и персонажем, которого ласково обозвали «лицом, желающим вступить в брак».
- Н-да, - сказал он. – Мечта брачного афериста.
И пропел, пародируя манерного певца:
«Как же тебе повезло, моей невесте!
Завтра мы идем тратить все свои, все твои деньги,
Вместе!»
- Кстати, о «тратить»… - задумчиво произнесла его доверительница.
Наташа зачем-то потянула его в ближайший оружейный магазин. В сувенирном отделе она взяла в руки длинную шпагу «испанского» производства.
- Великолепно! – восхитилась она. – Стоящая вещь!
Сергей хмыкнул. В отношении прочностных свойств «испанских» клинков его, как говорится, «терзали смутные сомнения». Впрочем, когда-то ему довелось прочесть забавную инфу о том, что твердость реальных сабель американской кавалерии времен Гражданской войны была на грани низшего предела, отделяющего «холодняк» от «сувенирки». Так что, вполне возможно, что все было, как ни странно, аутентично.
Наташа затребовала ножны к клинку. Проверила, подходит ли одно к другому. Все было весьма недурно пригнано.
Наташа расплатилась и повернулась к Сергею.
- Государь мой Сергей Петрович! Прошу Вас встать на одно колено!
Сегодня Сергею все было забавно и весело. Он, к веселому оживлению публики, с искренней улыбкой исполнил просьбу Дамы своего сердца.
Наташа приосанилась и, обнажив клинок шпаги, опустила его на плечо кавалера.
- Избираю Вас, Сергей Петрович, своим Рыцарем и Защитником! И вручаю Вам сей меч в знак Ваших особых полномочий!
Наташа положила шпагу плашмя клинком на протянутые руки Сергея.
Сергей поцеловал холодную сталь, встал, взяв шпагу в руку как положено, и эффектно выполнил салют. Публика зааплодировала. Наташа с улыбкой подала ему ножны, и, не стесняясь окружающих, поцеловала его в губы.
Они ушли из магазина, обнявшись. На плече у Сергея висел клинком вниз длинный меч, мягко говоря, неуместный в сутолоке Москвы начала XXI века.
К счастью, ЗАГС все еще остается местом, где от Посетителя не требуют подтверждать отсутствие оружия, колюще-режущих предметов, проходить сквозь рамку металлоискателя, выгребать из карманов мелочь и доказывать, что Посетитель не собирается устраивать геноцид госслужащих в отдельно взятой конторе. Охранник, правда, посмотрел на них с нескрываемым интересом, но они были так поглощены друг другом, что и Служитель Безопасности не стал пенять им наличие «запрещенного» предмета. Могут Влюбленные иметь некоторые странности? Вот и у наших Героев они были. Это нормально.
Формальности ЗАГСа Сергея скорее позабавили. Впрочем, сотрудниц сего нелюбимого Мужчинами и почему-то обожаемого Женщинами заведения они с Наташей развлекли не меньше. Наташа всю дорогу именовала его не иначе, как «Мой Рыцарь» и по имени-отчеству. Он не оставался в долгу, и именовал ее «Леди Свет Натальюшка». К счастью, справку от психиатра у них не потребовали, просто деликатно улыбались. Долго еще в стенах официальной конторы будут ходить байки о беспрестанно хихикающей парочке, юной бизнес-вумен в изящном деловом костюме от NNN* (название убрано из соображений недопущения скрытой рекламы, а вообще не суть – прим. Автора), и чокнутом реконструкторе, которым взбрело в голову пожениться…
Наконец, Церемония веселой помолвки, то есть написания и сдачи волеизъявляющих бумаг, в ЗАГСе была завершена. Наташа и Сергей на прощание помахали девушкам, и вышли, не забыв улыбнуться снисходительному охраннику.
- Через месяц, - улыбнулась Наташа. - Всего через месяц.
- Ты хотела раньше?
- Боролась с соблазном договориться на «пораньше», - ответила его избранница, - Но решила, пусть все будет обычным порядком. Так правильно.
- Наложишь запрет на интим до первой брачной ночи? – улыбнулся Сергей.
- Брачная ночь у нас с тобою уже была. Если не веришь, посмотри на вчерашнюю простыню, - заметила Наташа. – Я не ханжа. Для меня важно, что сказали и сделали мы, а не Государство.
- Впрочем, от бумажки с печатью и штампа в паспорте ты тоже не откажешься.
- Не откажусь, - подтвердила Наташа.
- Разумно, - похвалил Сергей. – Куда теперь?
- Ты ведь не против все это отметить? – спросила Наташа.
- Да нет, - произнес Сергей традиционную фразу, вызывающую мозговой ступор у английских переводчиков.
- Значит вперед! – с мягкой улыбкой скомандовала Наташа.
Сергей пожал плечами. Сегодня был ее День. Спорить было бессмысленно. Да и не хотелось.
В ресторане NNN* (название убрано из соображений недопущения скрытой рекламы, а вообще не суть – прим. Автора) их вежливо попросили «сдать этот… э-э-э… предмет» в гардероб, что они со вздохом и сделали. Кажется, сотрудники московского общепита были настроены куда как настороженнее, чем их ЗАГСовские коллеги. А может, были прецеденты? К примеру, шара рыцарей перепилась в хлам, и устроила бугурт прямо в банкетном зале. Или еще что-нибудь интересное было.
(На этом месте Автор вынужден вставить извинительную оговорку. Даже две. Ой, блин, пардон, целых ТРИ.
1. Реконструкторы ребята в высшей степени адекватные, и не прутся в своих, восстановленных по «копанине» «прибамбасах», на мероприятия в «цивильных» заведениях. Еще чего не хватало! Забыть по-пьяни в каком-то кабаке драгоценные части с трудом изготовленного снаряжения!
2. На реконструкторских междусобойчиках не принято смешивать «в одном флаконе» бухалово и махалово. Во избежание. Как говорится, «Техника безопасности превыше всего!»
3. В реконструкторы Сергея, как владельца сувенирной шпаги «испанского» производства, все равно бы не приняли. С их точки зрения, именно из-за таких несознательных граждан, провоцирующих косые взгляды Населения на открыто переносимые предметы, похожие на «холодняк», мирное, адекватное, и ваащще «белое и пушистое» Движение Реконструкторов воспринимается Властями и Гражданами крайне неоднозначно.
Уф.
Вроде бы ВСЕ сказал.
Примечание Автора. Мечи у Реконструкторов тупые, но большие и тяжелые. Факт. Проверять НЕ РЕКОМЕНДУЮ.)
За столиком Сергей, наконец, решился задать вопрос, который считал не слишком корректным.
- Наташа, - сказал он. - Я, наверное, буду бестактен, но этот вопрос все равно всплывет. Скажи, ЧТО случилось с твоими родителями?
Наташа помрачнела.
- Не самый приятный вопрос. Но ТЫ имеешь право его задать. Хотя, опять-таки, текст и контекст, - она поддразнила его цитатой. Сергей улыбнулся, но промолчал, и Наташа продолжила:
- На самом деле, ты имел виду, что находишься в отношении меня в «информационном вакууме». Я о тебе знаю почти все, а ты обо мне почти ничего. Кроме имени. Волгина Наталья Владимировна.
- Немного больше, - улыбнулся Сергей. – Дамы на кафедре, знаешь ли, разговорчивы. Но, сама понимаешь, женские сплетни… А хотелось бы знать, что случилось на самом деле.
Наташа взяла его за руку и стала то мягко гладить ее, то резко сжимать. Потом взглянула на него серьезными глазами и начала рассказ.
- Я, Волгина Наталья Владимировна, дочь полковника КГБ – ФСК – ФСБ, короче из «Конторы». Мой отец, Волгин Владимир Иванович, как сейчас принято говорить, «был командирован на бизнес». Стало уже общим местом, что весь значимый бизнес в «этой Стране» под «Комитетчиками». Но ты даже не представляешь, сколько в этой фразе правды. Журналюги сказали бы, что он «крышевал» «теневуху». Отец предпочитал слово «курировать», но суть та же. Через него шли гигантские деньги. Это я знаю точно. Моя мать, Волгина Ирина Дмитриевна, работала преподавателем в некоторых ВУЗах. Но потом перешла в домохозяйки, лишь изредка числясь в некоторых бизнес-структурах отца. Она воспитывала меня. Отец бывал дома «наездами». Все по командировкам в Европе и Латинской Америке. Я их, и Отца, и Мать, очень любила. Когда мне исполнилось семнадцать лет, они поехали за город, по каким-то делам, и погибли в автокатастрофе.
- Ты думаешь, это не был несчастный случай?
- Я знаю, что это было не так, - зло ответила Наташа, до боли сжав его руку. – Но сделать ничего не могу. Знаю, что если я попытаюсь начать «копать» в этом направлении, меня просто «уберут». Я вообще жива только потому, что ничего не знаю о реальных делах Отца. Мама знала, но, видимо, берегла меня, по понятным причинам. После смерти родителей оказалось, что на меня оформлено разных авуаров где-то на два миллиона долларов, причем подобраны они так, чтобы их невозможно было враз «потерять» ни на колебаниях курсов валют, ни на колебаниях спроса и цен. Отец позаботился обо мне. Правда, собственно наследство от него было куда как скромнее. Московская квартира, две машины, и меньше ста тысяч долларов наличными и в ценных бумагах. И, по вытянутым лицам коллег моего Отца стало ясно что и эти деньги, и все оформленное на меня, это ничтожные крохи от того «пирога», которым он распоряжался. Мне было всего семнадцать, но я все увидела, сообразила и поняла, что оставлена жить в силу компромисса между двумя группировками «комитетчиков». Одни хотели меня оставить как дочь старого сослуживца. Сантименты, или извращенное вседозволенностью специфическое «чувство справедливости», не суть. Другие хотели бы меня «убрать». Но понадеялись на то, что мне удастся выйти на след отцовских денег, которые они очень хотели получить. В результате я стала «из милости живущей». Ты знаешь, у них ВСЯ Страна проходит по этой категории, от пенсионеров, до простых работяг. А со мной сыграли в игру. Назначили «золотой сироткой». Оставили деньги. Позволили поступить в Университет. И даже время от времени выезжать за границу. Вести «элитный» образ жизни. Туса, все дела. А мне все это быстро опротивело. Ничего не хотелось. Ты знаешь, я даже яд достала. Хотела отравиться, потому, что чувствовала вокруг себя систему декораций, за пределы которых не выйдешь. А потом появился ты… И сразу стало ясно, что ты это выход из моего заточения. И я занялась тобой. Всерьез. Думаю, «комитетчики» ржали, когда узнали подробности моей бурной деятельности. И решили, что я просто влюбленно-сумасшедшая дура с извращенной чувственностью, которая ни одной группировке не опасна. И ты знаешь, в последние несколько месяцев я чувствовала, как пространство вокруг меня меняется. Нет того давящего ощущения «колпака», что мучило меня первые два года после смерти Отца и Мамы. Может быть, они удостоверились в моем сумасшествии, и оставили меня в покое?
- Н-да. «Если у Вас паранойя, это не значит, что ОНИ за Вами не следят», - напомнил Сергей старую шутку, в которой, как всегда, была только доля шутки.
- Ты мне не веришь? – спросила Наташа.
- Верю, – ответил Сергей. – И благодарен тебе за эти подробности. Скажу честно, мне было немного неловко узнать, что я находился под твоим «колпаком». Но узнать, что колпаков два… Причем, один из них «Ка-Гэ-Бэшный»… Что и говорить, «веселая» история.
- Скажи, теперь ты уйдешь?
- Куда и зачем?
- От меня. Я живая мишень. Вдали от меня безопаснее, чем рядом со мной, – Наташа смотрела на него серьезно, свершено безо всякого юмора.
- Жизнь вообще штука вредная, – пожал плечами Сергей. – Говорят, некоторые от нее умерли. Но это не повод. А насчет безопасности…
Тут Сергей изобразил сцену из древнего анекдота про «Ка-Гэ-Бэшную» «прослушку». Взял солонку, наподобие микрофона, и отчетливо сказал в нее:
- И ваащще, у нас, в Чукчарии, ВСЕ хорошо!
Наташа расхохоталась, и обед продолжился во вполне сносном настроении.
Меч они все-таки запаковали. По просьбе Наташи, в ближайшем цветочном киоске, где Сергей пожелал купить ей букет роз, им так завернули «псевдохолодняк» в зеркальный, фольгированный полиэтилен, что теперь Сергей нес по городу просто какой-то «неопознанный длинномерный предмет».
Проходя мимо одного из магазинов, в направлении станции метро, с которой можно было проехать в сторону места парковки Наташиной машины, Сергей и Наташа услышали странный шум. Несколько человек пытались скрутить женщину. Послышался возбужденный голос: «Пояс не сработал! Держи ее!» И через секунду раздался взрыв.
Непонятно, что их спасло. То ли пояс «шахидки» был неправильно рассчитан, то ли поражающих элементов «не доложили». Скорее всего, «вектор поражения» был развернут чуть в другую сторону. Они не пострадали. Только звук взрыва заставил их инстинктивно пригнуться. Сергей запоздало прикрыл Наташу, хотя все уже кончилось.
Так бывает. Если у «невесты Аллаха» что-то не заладится с ручным управлением ее смертоносного «аксессуара», «живую бомбу» активируют «со стороны».
Дальше было СТРАШНОЕ. Трупы в крови, покореженные машины, одна из которых, судя по всему, приняла на себя направленные на них осколки. Крики раненых и просто перепуганных людей, бегущих в разные стороны. Гудки сигнализации машин, потревоженных взрывной волной. Наташа медленно поднялась, и как сомнамбула, медленно, направилась к эпицентру взрыва.
- Наташа! – Сергей пытался ее остановить, но она, странно взглянув на него, покачала головой, крепко взяла его за руку и сделала еще несколько шагов.
Автор не будет описывать зрелище, открывшееся Героям Повествования. При желании на YouTube каждый может взглянуть на последствия подрыва «шахидов» в городской среде. Все эти сцены достаточно типичны в своей натуральной кровавости.
Наташа оглянулась вокруг.
- Им можно помочь? – тихо спросила она.
- Трупам уже нет, раненым да, - коротко ответил Сергей.
И они начали помогать.
Вызывать полицию и «Скорую помощь» смысла не было. Стражи порядка сами собой уже «нарисовались» и действовали по обстановке. Нужно отдать им должное, мародерством никто из них не занимался. Сергей и Наташа помогли передвигаться некоторым раненым. Кто-то случайно задел окровавленной рукой Наташин блейзер. Она не обращала на это внимания. Когда прибыли врачи, Сергей помогал грузить пострадавших в санитарные машины.
Все теракты похожи. «Кому война, а кому мать родна». Журналюги, примчавшиеся на место со своей аппаратурой, пытались взять у Наташи, помогавшей медикам, интервью. Сергей с трудом подавил желание заехать по «телеморде» известному своей холеной «мордой лица» телеперсонажу с фамилией «Подкин», возбужденному увиденным, и пристававшему ко всем, включая врачей, с микрофоном и идиотскими вопросами. Но, вместо вульгарного мордобоя, просто, не взирая на телекамеры, не слишком вежливо отодвинул его в сторону, и, не обращая внимания на его вопли, вместе со своей Возлюбленной молча помог запихнуть в машину медиков очередные носилки.
Их засняли вместе. Кто-то, наверное, состряпает сенсационный материал из «светских сплетен», про «золотую сиротку» и ее «бойфренда», занимающихся спасением пострадавших. Честно говоря, им было безразлично.
Наконец, желающих помогать среди профессионалов из МЧС и МВД стало достаточно. Сергей попытался отвести Наташу в сторону. Они вернулись на то место, где их застал взрыв. Там на асфальте лежал меч в надорванной упаковке. Рукоятка выглядывала из блестящего пластика. Поверх него лежал абсолютно нелепый букет красных роз. Плоская сумочка с документами валялась там же. Наташа молча подняла и то, и другое, и третье, протянула Сергею клинок, а сама подошла к месту взрыва и молча положила цветы.
Они вернулись на такси, так и оставив машину на городской парковке. Наташа была в подавленном состоянии и не могла вести автомобиль. Сергей тоже чувствовал себя не лучшим образом.
Вернувшись домой, они, даже не переодевшись, прошли в кабинет.
Наташа села на диван с каким-то потерянным видом. Сергей сел рядом, обнял ее за плечи. Заметил, что ткань Наташиной одежды испачкана.
- У тебя кровь осталась. На рукаве, и на плече, - сказал он. – Наверное, нужно переодеться.
- Я знаю, - отозвалась Наташа. - Так и должно было быть. Все как предсказано.
- Что ты имеешь в виду? – с недоумением спросил Сергей.
- Сережа, - Наташа была весьма подавлена, и говорила медленно, с трудом подбирая слова. – Год назад я была у Прорицательницы.
- И что? – с усмешкой произнес Сергей
- Не смейся, Сережа, - попросила она. – Здесь все не так, как обычно. Она говорит вещи, которые сбываются. К сожалению.
- И что тебе напророчили?
- Я спрашивала про нас. Про нас с тобой. Про меня и человека, которого я люблю. Прорицательница покачала головой и спросила, хочу ли я быть счастлива. Я ответила, что да. Она сказала, что я буду жить или долго, или счастливо. Тогда я спросила, сколько продлится мое счастье. Она ответила, что до дня, когда к себе на небо уйдет «Черная Невеста», и на мне будет кровь.
Сергей похолодел. «Шахидка». «Невеста Аллаха». Кровь на блейзере. Все совпадает. К мистике он относился и серьезно, и иронически. Но такие совпадения говорили о том, что в этом случае все без шуток. Не могла дама, занимающаяся предсказаниями, за год знать о событиях, которые весьма не очевидны.
- И ты?.. – спросил он.
- Да, - просто ответила Наташа. – Я знала, что если я буду с тобой, предсказание сбудется. Долго думала и поняла. Мне не нужна долгая жизнь без тебя. Если за несколько дней счастья мне придется заплатить своей жизнью, я готова.
- Так не должно быть, - растерянно сказал Сергей. – Бывают же ошибки и у Предсказателей! Нельзя Жизнью платить за Счастье.
- Только так и платят за него, - тихо сказала Наташа. - Я надеялась, что все это несерьезно. Но ты сам все видел.
- Поедем к ней, - предложил он, - уточним. Всякое предсказание вариативно. Всегда есть какие-то развилки ситуации, когда все можно исправить.
- Есть. Только я их не понимаю, - ответила Наташа, - Ты знаешь, когда я спросила, можно ли что-то изменить, она сказала, что «Избранный тобою Рыцарь испытает боль и счастье, если услышит голос из-за дверей и увидит тень стеклянным глазом. Меч и огонь блеснут во тьме».
- Стеклянный глаз… - вслух сказал Сергей. Мысли неслись в голове наперегонки. Хрустальный Шар? Нет у него навыка видения образов этого традиционного магического «артефакта». Очки? Он их не носит. Разве, «поляроиды». А что за «тень» в них увидишь?
А вслух заметил:
- Ты шутила, когда «посвящала» меня в «Избранные Рыцари»?
- Нет, - Наташа поглядела на него серьезно. – Я поддалась порыву, но говорила без шуток. Я давно избрала тебя. Прости, что это было подано как комедия.
- Ритуалы вообще выглядят со стороны комично, - пожал плечами Сергей. – Я ни секунды не обижался. Меч, в смысле, шпага, которую ты купила, это тоже оттуда?
- Да, - вздохнула Наташа. - Я хотела посмеяться над моими страхами. Боюсь, что Предсказание вступило в силу.
- Сколько у НАС времени? – просто спросил Сергей.
- До ночи, - тихо сказала Наташа и потянулась к нему…
… Спустя несколько часов, Сергей молча сидел в кабинете и думал.
Ну не может быть все так фатально. Должен быть выход и из предсказанной ситуации.
Собственно, выход из нее Предсказательница обозначила. Он, Сергей, и был этим самым условным выходом.
Сергей оглянулся в сторону дивана. Там спала, поджав ноги к груди, завернувшись в клетчатый шотландский плед, Наташа.
Она не захотела никуда уходить. Сказала, что если ей суждено сегодня умереть, она хотела бы, чтобы это произошло здесь, в его кабинете.
Сергей пытался всячески ее отвлечь. Они любили друг друга, прямо здесь. Потом он пытался ее чем-то накормить, рассмешить…
Она то растерянно смеялась, то начинала дрожать. Наташа действительно боялась. И, учитывая ее сенситивность, Сергей не мог это просто списать на переживания по поводу дневного происшествия, «совпавшего» с тем, что было сказано в Предсказании.
Наташа чувствовала предстоящее. И это не радовало.
Думайт… Думайт… Думайт…
«Избранный тобою Рыцарь испытает боль и счастье, если услышит голос из-за дверей и увидит тень стеклянным глазом. Меч и огонь блеснут во тьме».
Н-да. Вроде все просто и понятно.
В Рыцари его избрали, и даже посвятили. Примем как факт. Идиотизм, конечно, но тем не менее.
Меч. Вот он меч. Сергей встал из-за стола, взял шпагу в руку и вышел на свободное пространство. Вспомнил пару приемов, которые ему показывали фехтовальщики в спортклубе, еще во времена студенчества.
Шпага, как ни странно, оказалась ему вполне по руке. Несколько взмахов помогли освоиться с этим старинным оружием. Он почувствовал СВОЕ.
Откуда? Хрен знат. Не суть. Вопрос в другом, что с эти Мечом делать?
Вообще, что им грозит?
Нашествие Драконов? Парад Гоблинов? Атака Гвардейцев Кардинала?
Бред. Идиотизм в квадрате.
Нашествие Марсиан? Метеорит, который не заметил Брюс Уиллис? Меч для этого бесполезен.
Снова бред. Идиотизм в кубе.
Сергей подошел к дивану и коснулся лба Жены. Температуры не было. Внезапной болезни, вроде бы, не стоило опасаться. Да и чем против такого врага, как микробы, поможет шпага?
Полный и окончательный бред. Идиотизм в n-й степени.
Уже стемнело. Близилась полночь.
Сергей положил шпагу на стол, снова сел в кресло. Ему не оставалось ничего другого, как караулить сон Любимой Женщины. Продежурить ночь, чтобы наутро весело разбудить ее, сказав, что Предсказание не сбылось. Тоже походит на какой-то мистический ритуал. Но хотя бы со светлыми перспективами.
На случай появления чего-то странного, Сергей вывел на плазменную панель видео со всех камер наблюдения и теперь молча наблюдал за калейдоскопом картинок. Он выключил свет, и теперь изображения на мониторе смотрелись почти рельефно. Все было спокойно.
Захотелось музыки. Хмыкнув, Сергей достал из кармана висевшего на спинке кресла пиджака тот самый плеер. Странно, но он опять включился.
Сергей не раз замечал, что электронные устройства подчас заряжаются как бы сами. Трудно сказать, откуда там берется электричество. Из окружающих нас электронных полей, создаваемых имеющимися вокруг нас проводами, из атмосферного электричества, от биополя владельца, или аппарат сам по-хитрому «выскребает по сусекам» аккумулятора «залежавшиеся» остатки Электрической Силы. Не суть. Просто так бывает.
Сергей нажал кнопки. Плеер снова выбрал ему «Doors». В этот раз «The End».
В ушах Робби позвякал струнами у подставки своей гитары, и завел тягучую «псевдовосточную» вязь, в стиле музыкантов, играющих на ситаре. К нему присоединился мягкими басами Рэй. В тонкую психоделическую музыкальную ткань мягко-мягко вплел свои ударные переборы Джон. Да и Рэй тоже добавил от себя клавишных в общий музыкальный рисунок, не то органными, не то волыночными тембрами. Ребята играли свою самую мистическую вещь, созданную ими в ходе их общего потустороннего озарения.
А вот и голос САМОГО.
Голос Джима Моррисона собственной персоной.
This is the end
Beautiful friend
This is the end
My only friend, the end.
Of our elaborate plans, the end
Of everything that stands, the end
No safety or surprise, the end
I'll never look into your eyes...again.
Это конец,
Мой прекрасный друг.
Это конец.
Мой единственный друг, конец.
Нашим проработанным планам конец,
Всему, что стало повседневностью конец,
Нет ни безопасности, ни сюрпризов, конец,
Я никогда не посмотрю в твои глаза... снова.
Н-да. Оптимистично.
Или просто мистично.
Безо всякого оптимизма.
Конец.
Проще перевести, как «белый пушистый зверек». «Песец». По контексту и созвучию на «Великом и Могучем».
В голове мелькнула фраза из старого, еще «совкового», анекдота.
«- Это КОНЕЦ, - подумал Штирлиц, - А где же пистолет?»
Пистолет? Что за хрень лезет в голову?
Can you picture what will be
So limitless and free
Desperately in need...of some...stranger's hand
In a...desperate land.
Зацени картину!
Мы, такие безгранично свободные,
Отчаянно нуждаемся...в руке помощи...незнакомца,
В этой... стране безысходности.
Твою налево…
А ведь он действительно нуждается в помощи Незнакомца. Того же Джима. Если это «привет» «оттуда» от него самого.
Или от кого-то ДРУГОГО?
«В стране безысходности»…
Н-да…
Иногда кажется, что именно этим словосочетанием лучше всего обозначить происходящее здесь, в «этой Стране».
СТОП!!!
Гребаный тормоз!
«Doors».
Двери.
«Голос из-за дверей».
Сознание и подсознание «врубились» на полную катушку.
Англоязычные образы автоматически вспыхивали огненными буквами, то ли на русском, то ли на «аглицком» (именно ТАК!!!) языках. И почти не нуждались в переводе. Где-то там пряталась подсказка.
Lost in a roman...wilderness of pain
And all the children are insane
All the children are insane
Waiting for the summer rain, yeah.
Потерян в романе... в бесконечности боли,
И все дети — безумцы,
Все дети — безумцы,
В ожидании летнего дождя, да.
Ну да. Он, действительно, все эти трое суток ощущает себя персонажем, забытым, потерянным Автором на страницах его, Автора, романа. Дождь это перемены. И они с Наташей, как безумцы, как беспечные дети, ожидают перемен. В Таротах карта Смерти предвещает именно перемены, а вовсе не обязательно трупы. Так что, все может, нет, все ДОЛЖНО закончиться ХОРОШО.
There's danger on the edge of town
Ride the kings highway, baby
Weird scenes inside the gold mine
Ride the highway west, baby.
Опасность на краю города.
Прокатись по Королевскому шоссе детка,
Таинственные сцены в золотом прииске,
Прокатись по хайвэю на запад, детка.
Все ясно. Опасность, вот она. По «королевскому» хайвэю сегодня они сегодня «прокатились». Да и родители Наташи, про которых она рассказывала, уже «накатались». «Сцены в золотом прииске»… Да для «комитетчиков», который год «рулящих» финансовыми потоками из «этой Страны», 1/6 часть суши давно уже сплошной «Золотой прииск».
Ride the snake, ride the snake
To the lake, the ancient lake, baby
The snake is long, seven miles
Ride the snake...he is old, and his skin is cold.
Прокатись на Змее. Прокатись на Змее,
В озере, в древнем озере, детка,
Змей длинный, в семь миль.
Прокатись на Змее… Он стар, и его кожа холодна.
А вот это неясно, что такое
Змей… Странный образ. Символ мудрости. И Искушения.
Ладно, принято. Бороться с Искушением.
Интересно, каким?
The west is the best
The west is the best
Get here, and well do the rest.
Запад это лучшее,
Запад это лучшее.
Двигай туда, и останься там.
Прямо таки команда «валить» из «этой Страны».
Ну, допустим. Там в целом безопаснее. Принято как дополнительная информация.
The blue bus is callin us
The blue bus is callin us
Driver, where you taken us.
Голубой автобус зовет нас,
Голубой автобус зовет нас,
Водитель, куда ты привезешь нас?
Кажется, во времена Джима так называли школьные автобусы в Штатах. Трудно понять, к чему это. Тоже примем как дополнительную информацию.
The killer awoke before dawn, he put his boots on
He took a face from the ancient gallery
And he walked on down the hall
Убийца пробудился до рассвета, надел свои ботинки,
Взял маску из древней галереи,
И он зашагал по коридору…
Внезапно, песня оборвалась.
Все.
Это Знак.
Быстрый взгляд на плазменную панель.
Камера, показывающая входную дверь, внезапно выключилась. Но следующая камера успела показать мелькнувшую внутрь тень.
Убийца в маске.
Все.
Пророчество действует.
Камера видеонаблюдения.
«Стеклянный глаз».
Он услышал «голос из-за дверей» и увидел тень «стеклянным глазом».
Намеки проще пареной репы.
Вот только что может противопоставить киллеру с пистолетом Рыцарь со шпагой?
Внезапность.
«Против лома нет приема, если нет ДРУГОГО лома».
Цель убийцы они оба, но в первую очередь Наташа. Сам Сергей вторичная цель. Наташа на диване здесь. Слава Богу, что она не согласилась уйти в спальню, иначе Сергей бы просто не успел. Через дверь стрелять не получится, диван стоит так, что для выстрела убийце придется войти.
Это ШАНС.
Шпагу в руку.
Шагнуть и занять позицию у единственной двери. Пол не скрипнул. Добро.
Ждать.
А дальше…
Ударить по вытянутой руке.
Выбить пистолет.
Молотить киллера шпагой как ломом, ибо «испанское» оружие заточено «на сувениры».
Попытаться добраться до пистолета первым.
Стрелять на поражение.
Как ни странно, промазать Сергей не боялся. Разряд по стрельбе и короткая дистанция почти исключали промах.
Почти…
Все-таки Марголин калибра 5.56 и Макаров калибра 9, или любимый киллерами ТТ калибра 7.62 не одно и то же… Да и стрелять, похоже, придется с левой руки…
А дальше останется надеяться на то, что киллер работает в одиночку.
Так все и случилось.
В полумраке, чуть освещавшемся плазменной панелью на стене, открылась дверь. Темный силуэт пересек порог. Короткий удар шпагой по руке вошедшего незваного гостя. Вопль и звук упавшего на пол оружия. Удары со всего размаха в мягкое тело. Вопли киллера.
Сергей прыгнул к чуть видневшемуся на полу пистолету с глушителем. Подхватил оружие левой рукой и «тычком», не целясь, выпустил пулю в сторону упавшего противника.
Снова вопль убийцы.
И вспышка ОГНЯ с его стороны.
Боль в правой половине груди.
Сергей повалился навзничь, успев еще раз нажать на спуск пистолета.
Предсмертный крик убийцы.
Все. Дело сделано.
Сергей лежал, и перед его лицом появилось призрачно освещенное, с огромными, невыразимо притягательными глазами, лицо Наташи.
Жива.
Слава Богу!
Боль куда-то уходила вместе с сознанием. Оставалось ощущение счастья, от того, что ОНА ЖИВА. Сергей попытался пошевелиться и не смог. Его куда-то несло, сознание теряло контроль над чувствами. Уже не слышно, что там говорит (или КРИЧИТ???!!!) Наташа…
Сергей Петрович Зорин ушел в небытие…
Ну да.
Предсказательница обещала Герою Боль и Счастье.
Он получил и то, и другое. Все вроде бы честно…
А про продолжительность этого Счастья Предсказательница ничего не говорила.
Жизнь и Смерть не исчисляются в денежном эквиваленте, или в абстрактных «баллах». Здесь оценки невозможны. Один жив, другой умер. Увы, далеко не всегда можно определить, кто из них выиграл, а кто проиграл. Особенно, если эти двое ЛЮБЯТ друг друга.
Итог раунда грустный.
Ну вот.
Сейчас Уважаемые Читатели набросятся на Автора, типа, какого……….. ты Персонажа «замочил»? Хороший парень, а ты ………………………………….
Ну, дальше совсем непечатно.
Автор отвечает.
1. Не «замочил», а отправил в «небытие». В тексте и контексте «литературного» произведения. Это разные вещи.
2. Не Автор, а один из неприятных Персонажей. Такие, увы, тоже бывают. Нечасто, но бывают.
3. Автор не сказал, что на этом История Героев заканчивается.
Тем более, что в эпиграфе говорится достаточно оптимистично, что «Жизнь убивает не сразу».
Не все так просто.
Поэтому Автор ставит в конце главы многоточие…
Предуведомление Автора перед чтением Уважаемыми Читателями Одиннадцатой Главы настоящего Повествования.
Предлагаемая Вашему вниманию Глава абсолютно не тематическая. Но, по мнению Автора, совершенно необходимая, в тексте и контексте Повествования. В том смысле, что ее не обойти.
В ней объясняются некоторые предшествовавшие описанным событиям обстоятельства. И становится понятной специфика психологии и поведения Героини. Более или менее. И ее даже не хочется жалеть. Нужно просто принять ее такой, «как есть». Что, кстати, и сделал Герой. Ибо Она права. В смысле, действует правильно. Вернее, единственно возможным для нее образом.
Да, она провоцирует ситуацию на обострение. Но это ее единственный шанс. Автор не готов ее осуждать за это.
Для тех, кому не тематические аспекты творчества не интересны, обозначу суть главы.
Герои выходят в «Real World» из своего парного уединения.
И тут выясняется, блин…
Что в «Реальном Мире», к сожалению, весьма часто случается жесть, по сравнению с которой даже внешне жестокие BDSM игры остаются не более чем играми. И Героям становится совсем не до игр.
Начинается все мягко и красиво. «Ваниль в цвету».
А дальше…
Все тяжело и грустно.
Но Автор почему-то уверен, что у Героев все будет хорошо. Ибо Автор не «юный натуралист». В смысле и не «юный», и не «натуралист».
И еще. Автор вынужден признаться, что является наблюдателем. Изучающим Жизнь и обстоятельства, сопутствующие Жизни разных «тематических» сообществ. От «толкиенистов» до «коммунистов».
BDSM сообщество большинством обывателей считается «за гранью». «За гранью» Приличия, Закона, Морали и прочего. Ну, многие из Уважаемых Читателей в курсе.
Многолетнее изучение этого специфического «тематического» Мира привело Автора к совсем иным мыслям.
Просто один пример.
Для абсолютного большинства пресловутых «тематиков» незыблемым правилом было и остается: Safety, sanity, сonsensual.
На русский язык эти многозначные термины Автор переводит как Безопасность, Благоразумие (вариант «психическое здоровье»), Согласие (вариант «добровольность»).
Кто-то может поспорить, но по скромному мнению Автора, BDSM сообщество во многом обогнало «Real World». Ибо в «Реальном Мире» указанные принципы реализуются далеко не всегда…
2. 13. Глава 11. Ход белых. Меч и Огонь
Глава 11. Ход белых.
Меч и Огонь.
Ночь -
Где-то падают звезды в бездонную прорву.
Плачь -
Это в сердце любовь обливается кровью.
Сон -
Золотое шитье романтических сказок.
Жизнь
Убивает не сразу.
(C) «Редкая птица»
Сергей проснулся от ласковых прикосновений и поцелуев. Потянулся к их источнику, открыл глаза… И обнаружил Наташу, уже одетую в полуделовой костюм. Миди юбка-«карандаш» зеленовато-серого, неброского цвета, блейзер чуть более темного оттенка, под ним светло-зеленая блузка.
- Я что, проспал???!!! – ошарашено воскликнул он.
- Доброе утро, Любимый! – последовал ответ. – Кофе на столе. Умойся и оденься. Мы скоро выезжаем.
И очаровательная улыбка. Чуть лукавая. Многообещающая.
Сергей вскочил с постели. Обратил внимание на кровавое пятно, оставшееся на простынях. Вспомнил…
Да. Теперь они друг для друга Муж и Жена в полном интимном смысле. И Наташа явно желает перевести их отношения в юридически значимую форму. Что же, у него нет никаких возражений.
Странно, если бы трое, даже двое суток назад ему сказали, что он будет подниматься с супружеской постели «с чувством приятно исполненного долга», он бы только расхохотался. А теперь все серьезно. Ну и хорошо, что серьезно.
Умывшись, и пройдя в столовую, Сергей на столе обнаружил чашку кофе и несколько овсяных печений. Скромно, но сойдет. Нажираться с утра, убегая по делам, как-то неудобно. А дела у них сегодня были.
Вернувшись в спальню, Сергей обнаружил, что постель уже аккуратно заправлена, а его ожидают летний пиджак и джинсы с рубашкой в неброскую клетку. Стандартный набор то ли хипстера-фрилансера, то ли сисадмина. Пойдет. И даже поедет.
Одевшись, он спустился вниз. Непонятно, каким образом, но Наташа успела не только застелить постель и приготовить ему одежду, но и вывести из гаража знаменитую синюю «бэху», предмет шуток и зависти стьюдентов.
- Экипаж готов! – доложила она. – Кто сегодня поведет?
Сергей вздохнул. Конечно, «рулить» хорошим творением немецкого автопрома много приятнее, чем отечественным драндулетом «ВАЗ-21 то ли 07, то ли 04», на котором он иногда выезжал. Как говорится у Гоблина, «Коробка автомат, привод на все копыта». Но «опыт, сын ошибок трудных» подсказывал ему, что рациональнее было бы оставить за рулем человека, привычного к поведению эффектной «женской» машины с совершенно иной динамикой.
- Сегодня ты, - сказал он. - Ты, как-никак, дорогу знаешь.
- Каждая Женщина знает дорогу в ЗАГС! – ответила его прекрасная водительница. – Что будете слушать, милорд? Здесь неплохая фонотека.
- На твой выбор, - махнул рукой Сергей.
Наташа, протянув руку к приборной панели, включила музыкальный центр, выбрала трек и в динамиках раздался голос Муромцевой:
Как ночи хороши,
Как безмятежны дни...
Нежданный дар судьбы -
Каприз твоей любви.
Любовь твоя - как сон,
Осенний горький дым,
И крыльев легкий звон -
Мы по небу летим.
Чуть слышное "люблю"
Отравы на губах...
Не отрываясь пью
Я свой смертельный страх.
Ты смотришь на часы -
Уж минул целый век.
Качаются весы -
Там Бог - здесь Человек.
Сергей и Наташа улыбнулись друг другу, и машина тронулась в путь.
Так они и ехали в сторону утренней Москвы. Синяя «бэха» летела на крыльях Любви, под песни «Редкой птицы».
Ранний выезд в Москву имел свои плюсы. Удалось продвинуться в пробках до станции метро. Там Наташа припарковалась, и дальше они проехали в толпе народа, совершенно не стесняясь своего явно влюбленного вида. Странно, но никаких специфических ухмылок вокруг них не было. Или они их не замечали. Качались в вагоне, обнимая друг друга, чтобы не упасть. Наташа все время не отпускала плоскую сумочку с документами. Впрочем, это не мешало ей обнимать Сергея, шепча ему на ухо разные милые фривольности.
Общение с нотариусом не заняло много времени. Нотариальная Дама была понятлива и нелюбопытна. Деликатно попросила паспорта Наташи и Сергея, сверила информацию о доверителе и поверенном, ее девочки откопировали нужные страницы, оформив досье по брачному договору, добавив в него доверенность и прочие бумаги. Из нотариальной конторы Сергей вышел полномочным представителем Наташи по имущественным вопросам и персонажем, которого ласково обозвали «лицом, желающим вступить в брак».
- Н-да, - сказал он. – Мечта брачного афериста.
И пропел, пародируя манерного певца:
«Как же тебе повезло, моей невесте!
Завтра мы идем тратить все свои, все твои деньги,
Вместе!»
- Кстати, о «тратить»… - задумчиво произнесла его доверительница.
Наташа зачем-то потянула его в ближайший оружейный магазин. В сувенирном отделе она взяла в руки длинную шпагу «испанского» производства.
- Великолепно! – восхитилась она. – Стоящая вещь!
Сергей хмыкнул. В отношении прочностных свойств «испанских» клинков его, как говорится, «терзали смутные сомнения». Впрочем, когда-то ему довелось прочесть забавную инфу о том, что твердость реальных сабель американской кавалерии времен Гражданской войны была на грани низшего предела, отделяющего «холодняк» от «сувенирки». Так что, вполне возможно, что все было, как ни странно, аутентично.
Наташа затребовала ножны к клинку. Проверила, подходит ли одно к другому. Все было весьма недурно пригнано.
Наташа расплатилась и повернулась к Сергею.
- Государь мой Сергей Петрович! Прошу Вас встать на одно колено!
Сегодня Сергею все было забавно и весело. Он, к веселому оживлению публики, с искренней улыбкой исполнил просьбу Дамы своего сердца.
Наташа приосанилась и, обнажив клинок шпаги, опустила его на плечо кавалера.
- Избираю Вас, Сергей Петрович, своим Рыцарем и Защитником! И вручаю Вам сей меч в знак Ваших особых полномочий!
Наташа положила шпагу плашмя клинком на протянутые руки Сергея.
Сергей поцеловал холодную сталь, встал, взяв шпагу в руку как положено, и эффектно выполнил салют. Публика зааплодировала. Наташа с улыбкой подала ему ножны, и, не стесняясь окружающих, поцеловала его в губы.
Они ушли из магазина, обнявшись. На плече у Сергея висел клинком вниз длинный меч, мягко говоря, неуместный в сутолоке Москвы начала XXI века.
К счастью, ЗАГС все еще остается местом, где от Посетителя не требуют подтверждать отсутствие оружия, колюще-режущих предметов, проходить сквозь рамку металлоискателя, выгребать из карманов мелочь и доказывать, что Посетитель не собирается устраивать геноцид госслужащих в отдельно взятой конторе. Охранник, правда, посмотрел на них с нескрываемым интересом, но они были так поглощены друг другом, что и Служитель Безопасности не стал пенять им наличие «запрещенного» предмета. Могут Влюбленные иметь некоторые странности? Вот и у наших Героев они были. Это нормально.
Формальности ЗАГСа Сергея скорее позабавили. Впрочем, сотрудниц сего нелюбимого Мужчинами и почему-то обожаемого Женщинами заведения они с Наташей развлекли не меньше. Наташа всю дорогу именовала его не иначе, как «Мой Рыцарь» и по имени-отчеству. Он не оставался в долгу, и именовал ее «Леди Свет Натальюшка». К счастью, справку от психиатра у них не потребовали, просто деликатно улыбались. Долго еще в стенах официальной конторы будут ходить байки о беспрестанно хихикающей парочке, юной бизнес-вумен в изящном деловом костюме от NNN* (название убрано из соображений недопущения скрытой рекламы, а вообще не суть – прим. Автора), и чокнутом реконструкторе, которым взбрело в голову пожениться…
Наконец, Церемония веселой помолвки, то есть написания и сдачи волеизъявляющих бумаг, в ЗАГСе была завершена. Наташа и Сергей на прощание помахали девушкам, и вышли, не забыв улыбнуться снисходительному охраннику.
- Через месяц, - улыбнулась Наташа. - Всего через месяц.
- Ты хотела раньше?
- Боролась с соблазном договориться на «пораньше», - ответила его избранница, - Но решила, пусть все будет обычным порядком. Так правильно.
- Наложишь запрет на интим до первой брачной ночи? – улыбнулся Сергей.
- Брачная ночь у нас с тобою уже была. Если не веришь, посмотри на вчерашнюю простыню, - заметила Наташа. – Я не ханжа. Для меня важно, что сказали и сделали мы, а не Государство.
- Впрочем, от бумажки с печатью и штампа в паспорте ты тоже не откажешься.
- Не откажусь, - подтвердила Наташа.
- Разумно, - похвалил Сергей. – Куда теперь?
- Ты ведь не против все это отметить? – спросила Наташа.
- Да нет, - произнес Сергей традиционную фразу, вызывающую мозговой ступор у английских переводчиков.
- Значит вперед! – с мягкой улыбкой скомандовала Наташа.
Сергей пожал плечами. Сегодня был ее День. Спорить было бессмысленно. Да и не хотелось.
В ресторане NNN* (название убрано из соображений недопущения скрытой рекламы, а вообще не суть – прим. Автора) их вежливо попросили «сдать этот… э-э-э… предмет» в гардероб, что они со вздохом и сделали. Кажется, сотрудники московского общепита были настроены куда как настороженнее, чем их ЗАГСовские коллеги. А может, были прецеденты? К примеру, шара рыцарей перепилась в хлам, и устроила бугурт прямо в банкетном зале. Или еще что-нибудь интересное было.
(На этом месте Автор вынужден вставить извинительную оговорку. Даже две. Ой, блин, пардон, целых ТРИ.
1. Реконструкторы ребята в высшей степени адекватные, и не прутся в своих, восстановленных по «копанине» «прибамбасах», на мероприятия в «цивильных» заведениях. Еще чего не хватало! Забыть по-пьяни в каком-то кабаке драгоценные части с трудом изготовленного снаряжения!
2. На реконструкторских междусобойчиках не принято смешивать «в одном флаконе» бухалово и махалово. Во избежание. Как говорится, «Техника безопасности превыше всего!»
3. В реконструкторы Сергея, как владельца сувенирной шпаги «испанского» производства, все равно бы не приняли. С их точки зрения, именно из-за таких несознательных граждан, провоцирующих косые взгляды Населения на открыто переносимые предметы, похожие на «холодняк», мирное, адекватное, и ваащще «белое и пушистое» Движение Реконструкторов воспринимается Властями и Гражданами крайне неоднозначно.
Уф.
Вроде бы ВСЕ сказал.
Примечание Автора. Мечи у Реконструкторов тупые, но большие и тяжелые. Факт. Проверять НЕ РЕКОМЕНДУЮ.
)За столиком Сергей, наконец, решился задать вопрос, который считал не слишком корректным.
- Наташа, - сказал он. - Я, наверное, буду бестактен, но этот вопрос все равно всплывет. Скажи, ЧТО случилось с твоими родителями?
Наташа помрачнела.
- Не самый приятный вопрос. Но ТЫ имеешь право его задать. Хотя, опять-таки, текст и контекст, - она поддразнила его цитатой. Сергей улыбнулся, но промолчал, и Наташа продолжила:
- На самом деле, ты имел виду, что находишься в отношении меня в «информационном вакууме». Я о тебе знаю почти все, а ты обо мне почти ничего. Кроме имени. Волгина Наталья Владимировна.
- Немного больше, - улыбнулся Сергей. – Дамы на кафедре, знаешь ли, разговорчивы. Но, сама понимаешь, женские сплетни… А хотелось бы знать, что случилось на самом деле.
Наташа взяла его за руку и стала то мягко гладить ее, то резко сжимать. Потом взглянула на него серьезными глазами и начала рассказ.
- Я, Волгина Наталья Владимировна, дочь полковника КГБ – ФСК – ФСБ, короче из «Конторы». Мой отец, Волгин Владимир Иванович, как сейчас принято говорить, «был командирован на бизнес». Стало уже общим местом, что весь значимый бизнес в «этой Стране» под «Комитетчиками». Но ты даже не представляешь, сколько в этой фразе правды. Журналюги сказали бы, что он «крышевал» «теневуху». Отец предпочитал слово «курировать», но суть та же. Через него шли гигантские деньги. Это я знаю точно. Моя мать, Волгина Ирина Дмитриевна, работала преподавателем в некоторых ВУЗах. Но потом перешла в домохозяйки, лишь изредка числясь в некоторых бизнес-структурах отца. Она воспитывала меня. Отец бывал дома «наездами». Все по командировкам в Европе и Латинской Америке. Я их, и Отца, и Мать, очень любила. Когда мне исполнилось семнадцать лет, они поехали за город, по каким-то делам, и погибли в автокатастрофе.
- Ты думаешь, это не был несчастный случай?
- Я знаю, что это было не так, - зло ответила Наташа, до боли сжав его руку. – Но сделать ничего не могу. Знаю, что если я попытаюсь начать «копать» в этом направлении, меня просто «уберут». Я вообще жива только потому, что ничего не знаю о реальных делах Отца. Мама знала, но, видимо, берегла меня, по понятным причинам. После смерти родителей оказалось, что на меня оформлено разных авуаров где-то на два миллиона долларов, причем подобраны они так, чтобы их невозможно было враз «потерять» ни на колебаниях курсов валют, ни на колебаниях спроса и цен. Отец позаботился обо мне. Правда, собственно наследство от него было куда как скромнее. Московская квартира, две машины, и меньше ста тысяч долларов наличными и в ценных бумагах. И, по вытянутым лицам коллег моего Отца стало ясно что и эти деньги, и все оформленное на меня, это ничтожные крохи от того «пирога», которым он распоряжался. Мне было всего семнадцать, но я все увидела, сообразила и поняла, что оставлена жить в силу компромисса между двумя группировками «комитетчиков». Одни хотели меня оставить как дочь старого сослуживца. Сантименты, или извращенное вседозволенностью специфическое «чувство справедливости», не суть. Другие хотели бы меня «убрать». Но понадеялись на то, что мне удастся выйти на след отцовских денег, которые они очень хотели получить. В результате я стала «из милости живущей». Ты знаешь, у них ВСЯ Страна проходит по этой категории, от пенсионеров, до простых работяг. А со мной сыграли в игру. Назначили «золотой сироткой». Оставили деньги. Позволили поступить в Университет. И даже время от времени выезжать за границу. Вести «элитный» образ жизни. Туса, все дела. А мне все это быстро опротивело. Ничего не хотелось. Ты знаешь, я даже яд достала. Хотела отравиться, потому, что чувствовала вокруг себя систему декораций, за пределы которых не выйдешь. А потом появился ты… И сразу стало ясно, что ты это выход из моего заточения. И я занялась тобой. Всерьез. Думаю, «комитетчики» ржали, когда узнали подробности моей бурной деятельности. И решили, что я просто влюбленно-сумасшедшая дура с извращенной чувственностью, которая ни одной группировке не опасна. И ты знаешь, в последние несколько месяцев я чувствовала, как пространство вокруг меня меняется. Нет того давящего ощущения «колпака», что мучило меня первые два года после смерти Отца и Мамы. Может быть, они удостоверились в моем сумасшествии, и оставили меня в покое?
- Н-да. «Если у Вас паранойя, это не значит, что ОНИ за Вами не следят», - напомнил Сергей старую шутку, в которой, как всегда, была только доля шутки.
- Ты мне не веришь? – спросила Наташа.
- Верю, – ответил Сергей. – И благодарен тебе за эти подробности. Скажу честно, мне было немного неловко узнать, что я находился под твоим «колпаком». Но узнать, что колпаков два… Причем, один из них «Ка-Гэ-Бэшный»… Что и говорить, «веселая» история.
- Скажи, теперь ты уйдешь?
- Куда и зачем?
- От меня. Я живая мишень. Вдали от меня безопаснее, чем рядом со мной, – Наташа смотрела на него серьезно, свершено безо всякого юмора.
- Жизнь вообще штука вредная, – пожал плечами Сергей. – Говорят, некоторые от нее умерли. Но это не повод. А насчет безопасности…
Тут Сергей изобразил сцену из древнего анекдота про «Ка-Гэ-Бэшную» «прослушку». Взял солонку, наподобие микрофона, и отчетливо сказал в нее:
- И ваащще, у нас, в Чукчарии, ВСЕ хорошо!
Наташа расхохоталась, и обед продолжился во вполне сносном настроении.
Меч они все-таки запаковали. По просьбе Наташи, в ближайшем цветочном киоске, где Сергей пожелал купить ей букет роз, им так завернули «псевдохолодняк» в зеркальный, фольгированный полиэтилен, что теперь Сергей нес по городу просто какой-то «неопознанный длинномерный предмет».
Проходя мимо одного из магазинов, в направлении станции метро, с которой можно было проехать в сторону места парковки Наташиной машины, Сергей и Наташа услышали странный шум. Несколько человек пытались скрутить женщину. Послышался возбужденный голос: «Пояс не сработал! Держи ее!» И через секунду раздался взрыв.
Непонятно, что их спасло. То ли пояс «шахидки» был неправильно рассчитан, то ли поражающих элементов «не доложили». Скорее всего, «вектор поражения» был развернут чуть в другую сторону. Они не пострадали. Только звук взрыва заставил их инстинктивно пригнуться. Сергей запоздало прикрыл Наташу, хотя все уже кончилось.
Так бывает. Если у «невесты Аллаха» что-то не заладится с ручным управлением ее смертоносного «аксессуара», «живую бомбу» активируют «со стороны».
Дальше было СТРАШНОЕ. Трупы в крови, покореженные машины, одна из которых, судя по всему, приняла на себя направленные на них осколки. Крики раненых и просто перепуганных людей, бегущих в разные стороны. Гудки сигнализации машин, потревоженных взрывной волной. Наташа медленно поднялась, и как сомнамбула, медленно, направилась к эпицентру взрыва.
- Наташа! – Сергей пытался ее остановить, но она, странно взглянув на него, покачала головой, крепко взяла его за руку и сделала еще несколько шагов.
Автор не будет описывать зрелище, открывшееся Героям Повествования. При желании на YouTube каждый может взглянуть на последствия подрыва «шахидов» в городской среде. Все эти сцены достаточно типичны в своей натуральной кровавости.
Наташа оглянулась вокруг.
- Им можно помочь? – тихо спросила она.
- Трупам уже нет, раненым да, - коротко ответил Сергей.
И они начали помогать.
Вызывать полицию и «Скорую помощь» смысла не было. Стражи порядка сами собой уже «нарисовались» и действовали по обстановке. Нужно отдать им должное, мародерством никто из них не занимался. Сергей и Наташа помогли передвигаться некоторым раненым. Кто-то случайно задел окровавленной рукой Наташин блейзер. Она не обращала на это внимания. Когда прибыли врачи, Сергей помогал грузить пострадавших в санитарные машины.
Все теракты похожи. «Кому война, а кому мать родна». Журналюги, примчавшиеся на место со своей аппаратурой, пытались взять у Наташи, помогавшей медикам, интервью. Сергей с трудом подавил желание заехать по «телеморде» известному своей холеной «мордой лица» телеперсонажу с фамилией «Подкин», возбужденному увиденным, и пристававшему ко всем, включая врачей, с микрофоном и идиотскими вопросами. Но, вместо вульгарного мордобоя, просто, не взирая на телекамеры, не слишком вежливо отодвинул его в сторону, и, не обращая внимания на его вопли, вместе со своей Возлюбленной молча помог запихнуть в машину медиков очередные носилки.
Их засняли вместе. Кто-то, наверное, состряпает сенсационный материал из «светских сплетен», про «золотую сиротку» и ее «бойфренда», занимающихся спасением пострадавших. Честно говоря, им было безразлично.
Наконец, желающих помогать среди профессионалов из МЧС и МВД стало достаточно. Сергей попытался отвести Наташу в сторону. Они вернулись на то место, где их застал взрыв. Там на асфальте лежал меч в надорванной упаковке. Рукоятка выглядывала из блестящего пластика. Поверх него лежал абсолютно нелепый букет красных роз. Плоская сумочка с документами валялась там же. Наташа молча подняла и то, и другое, и третье, протянула Сергею клинок, а сама подошла к месту взрыва и молча положила цветы.
Они вернулись на такси, так и оставив машину на городской парковке. Наташа была в подавленном состоянии и не могла вести автомобиль. Сергей тоже чувствовал себя не лучшим образом.
Вернувшись домой, они, даже не переодевшись, прошли в кабинет.
Наташа села на диван с каким-то потерянным видом. Сергей сел рядом, обнял ее за плечи. Заметил, что ткань Наташиной одежды испачкана.
- У тебя кровь осталась. На рукаве, и на плече, - сказал он. – Наверное, нужно переодеться.
- Я знаю, - отозвалась Наташа. - Так и должно было быть. Все как предсказано.
- Что ты имеешь в виду? – с недоумением спросил Сергей.
- Сережа, - Наташа была весьма подавлена, и говорила медленно, с трудом подбирая слова. – Год назад я была у Прорицательницы.
- И что? – с усмешкой произнес Сергей
- Не смейся, Сережа, - попросила она. – Здесь все не так, как обычно. Она говорит вещи, которые сбываются. К сожалению.
- И что тебе напророчили?
- Я спрашивала про нас. Про нас с тобой. Про меня и человека, которого я люблю. Прорицательница покачала головой и спросила, хочу ли я быть счастлива. Я ответила, что да. Она сказала, что я буду жить или долго, или счастливо. Тогда я спросила, сколько продлится мое счастье. Она ответила, что до дня, когда к себе на небо уйдет «Черная Невеста», и на мне будет кровь.
Сергей похолодел. «Шахидка». «Невеста Аллаха». Кровь на блейзере. Все совпадает. К мистике он относился и серьезно, и иронически. Но такие совпадения говорили о том, что в этом случае все без шуток. Не могла дама, занимающаяся предсказаниями, за год знать о событиях, которые весьма не очевидны.
- И ты?.. – спросил он.
- Да, - просто ответила Наташа. – Я знала, что если я буду с тобой, предсказание сбудется. Долго думала и поняла. Мне не нужна долгая жизнь без тебя. Если за несколько дней счастья мне придется заплатить своей жизнью, я готова.
- Так не должно быть, - растерянно сказал Сергей. – Бывают же ошибки и у Предсказателей! Нельзя Жизнью платить за Счастье.
- Только так и платят за него, - тихо сказала Наташа. - Я надеялась, что все это несерьезно. Но ты сам все видел.
- Поедем к ней, - предложил он, - уточним. Всякое предсказание вариативно. Всегда есть какие-то развилки ситуации, когда все можно исправить.
- Есть. Только я их не понимаю, - ответила Наташа, - Ты знаешь, когда я спросила, можно ли что-то изменить, она сказала, что «Избранный тобою Рыцарь испытает боль и счастье, если услышит голос из-за дверей и увидит тень стеклянным глазом. Меч и огонь блеснут во тьме».
- Стеклянный глаз… - вслух сказал Сергей. Мысли неслись в голове наперегонки. Хрустальный Шар? Нет у него навыка видения образов этого традиционного магического «артефакта». Очки? Он их не носит. Разве, «поляроиды». А что за «тень» в них увидишь?
А вслух заметил:
- Ты шутила, когда «посвящала» меня в «Избранные Рыцари»?
- Нет, - Наташа поглядела на него серьезно. – Я поддалась порыву, но говорила без шуток. Я давно избрала тебя. Прости, что это было подано как комедия.
- Ритуалы вообще выглядят со стороны комично, - пожал плечами Сергей. – Я ни секунды не обижался. Меч, в смысле, шпага, которую ты купила, это тоже оттуда?
- Да, - вздохнула Наташа. - Я хотела посмеяться над моими страхами. Боюсь, что Предсказание вступило в силу.
- Сколько у НАС времени? – просто спросил Сергей.
- До ночи, - тихо сказала Наташа и потянулась к нему…
… Спустя несколько часов, Сергей молча сидел в кабинете и думал.
Ну не может быть все так фатально. Должен быть выход и из предсказанной ситуации.
Собственно, выход из нее Предсказательница обозначила. Он, Сергей, и был этим самым условным выходом.
Сергей оглянулся в сторону дивана. Там спала, поджав ноги к груди, завернувшись в клетчатый шотландский плед, Наташа.
Она не захотела никуда уходить. Сказала, что если ей суждено сегодня умереть, она хотела бы, чтобы это произошло здесь, в его кабинете.
Сергей пытался всячески ее отвлечь. Они любили друг друга, прямо здесь. Потом он пытался ее чем-то накормить, рассмешить…
Она то растерянно смеялась, то начинала дрожать. Наташа действительно боялась. И, учитывая ее сенситивность, Сергей не мог это просто списать на переживания по поводу дневного происшествия, «совпавшего» с тем, что было сказано в Предсказании.
Наташа чувствовала предстоящее. И это не радовало.
Думайт… Думайт… Думайт…
«Избранный тобою Рыцарь испытает боль и счастье, если услышит голос из-за дверей и увидит тень стеклянным глазом. Меч и огонь блеснут во тьме».
Н-да. Вроде все просто и понятно.
В Рыцари его избрали, и даже посвятили. Примем как факт. Идиотизм, конечно, но тем не менее.
Меч. Вот он меч. Сергей встал из-за стола, взял шпагу в руку и вышел на свободное пространство. Вспомнил пару приемов, которые ему показывали фехтовальщики в спортклубе, еще во времена студенчества.
Шпага, как ни странно, оказалась ему вполне по руке. Несколько взмахов помогли освоиться с этим старинным оружием. Он почувствовал СВОЕ.
Откуда? Хрен знат. Не суть. Вопрос в другом, что с эти Мечом делать?
Вообще, что им грозит?
Нашествие Драконов? Парад Гоблинов? Атака Гвардейцев Кардинала?
Бред. Идиотизм в квадрате.
Нашествие Марсиан? Метеорит, который не заметил Брюс Уиллис? Меч для этого бесполезен.
Снова бред. Идиотизм в кубе.
Сергей подошел к дивану и коснулся лба Жены. Температуры не было. Внезапной болезни, вроде бы, не стоило опасаться. Да и чем против такого врага, как микробы, поможет шпага?
Полный и окончательный бред. Идиотизм в n-й степени.
Уже стемнело. Близилась полночь.
Сергей положил шпагу на стол, снова сел в кресло. Ему не оставалось ничего другого, как караулить сон Любимой Женщины. Продежурить ночь, чтобы наутро весело разбудить ее, сказав, что Предсказание не сбылось. Тоже походит на какой-то мистический ритуал. Но хотя бы со светлыми перспективами.
На случай появления чего-то странного, Сергей вывел на плазменную панель видео со всех камер наблюдения и теперь молча наблюдал за калейдоскопом картинок. Он выключил свет, и теперь изображения на мониторе смотрелись почти рельефно. Все было спокойно.
Захотелось музыки. Хмыкнув, Сергей достал из кармана висевшего на спинке кресла пиджака тот самый плеер. Странно, но он опять включился.
Сергей не раз замечал, что электронные устройства подчас заряжаются как бы сами. Трудно сказать, откуда там берется электричество. Из окружающих нас электронных полей, создаваемых имеющимися вокруг нас проводами, из атмосферного электричества, от биополя владельца, или аппарат сам по-хитрому «выскребает по сусекам» аккумулятора «залежавшиеся» остатки Электрической Силы. Не суть. Просто так бывает.
Сергей нажал кнопки. Плеер снова выбрал ему «Doors». В этот раз «The End».
В ушах Робби позвякал струнами у подставки своей гитары, и завел тягучую «псевдовосточную» вязь, в стиле музыкантов, играющих на ситаре. К нему присоединился мягкими басами Рэй. В тонкую психоделическую музыкальную ткань мягко-мягко вплел свои ударные переборы Джон. Да и Рэй тоже добавил от себя клавишных в общий музыкальный рисунок, не то органными, не то волыночными тембрами. Ребята играли свою самую мистическую вещь, созданную ими в ходе их общего потустороннего озарения.
А вот и голос САМОГО.
Голос Джима Моррисона собственной персоной.
This is the end
Beautiful friend
This is the end
My only friend, the end.
Of our elaborate plans, the end
Of everything that stands, the end
No safety or surprise, the end
I'll never look into your eyes...again.
Это конец,
Мой прекрасный друг.
Это конец.
Мой единственный друг, конец.
Нашим проработанным планам конец,
Всему, что стало повседневностью конец,
Нет ни безопасности, ни сюрпризов, конец,
Я никогда не посмотрю в твои глаза... снова.
Н-да. Оптимистично.
Или просто мистично.
Безо всякого оптимизма.
Конец.
Проще перевести, как «белый пушистый зверек». «Песец». По контексту и созвучию на «Великом и Могучем».
В голове мелькнула фраза из старого, еще «совкового», анекдота.
«- Это КОНЕЦ, - подумал Штирлиц, - А где же пистолет?»
Пистолет? Что за хрень лезет в голову?
Can you picture what will be
So limitless and free
Desperately in need...of some...stranger's hand
In a...desperate land.
Зацени картину!
Мы, такие безгранично свободные,
Отчаянно нуждаемся...в руке помощи...незнакомца,
В этой... стране безысходности.
Твою налево…
А ведь он действительно нуждается в помощи Незнакомца. Того же Джима. Если это «привет» «оттуда» от него самого.
Или от кого-то ДРУГОГО?
«В стране безысходности»…
Н-да…
Иногда кажется, что именно этим словосочетанием лучше всего обозначить происходящее здесь, в «этой Стране».
СТОП!!!
Гребаный тормоз!
«Doors».
Двери.
«Голос из-за дверей».
Сознание и подсознание «врубились» на полную катушку.
Англоязычные образы автоматически вспыхивали огненными буквами, то ли на русском, то ли на «аглицком» (именно ТАК!!!) языках. И почти не нуждались в переводе. Где-то там пряталась подсказка.
Lost in a roman...wilderness of pain
And all the children are insane
All the children are insane
Waiting for the summer rain, yeah.
Потерян в романе... в бесконечности боли,
И все дети — безумцы,
Все дети — безумцы,
В ожидании летнего дождя, да.
Ну да. Он, действительно, все эти трое суток ощущает себя персонажем, забытым, потерянным Автором на страницах его, Автора, романа. Дождь это перемены. И они с Наташей, как безумцы, как беспечные дети, ожидают перемен. В Таротах карта Смерти предвещает именно перемены, а вовсе не обязательно трупы. Так что, все может, нет, все ДОЛЖНО закончиться ХОРОШО.
There's danger on the edge of town
Ride the kings highway, baby
Weird scenes inside the gold mine
Ride the highway west, baby.
Опасность на краю города.
Прокатись по Королевскому шоссе детка,
Таинственные сцены в золотом прииске,
Прокатись по хайвэю на запад, детка.
Все ясно. Опасность, вот она. По «королевскому» хайвэю сегодня они сегодня «прокатились». Да и родители Наташи, про которых она рассказывала, уже «накатались». «Сцены в золотом прииске»… Да для «комитетчиков», который год «рулящих» финансовыми потоками из «этой Страны», 1/6 часть суши давно уже сплошной «Золотой прииск».
Ride the snake, ride the snake
To the lake, the ancient lake, baby
The snake is long, seven miles
Ride the snake...he is old, and his skin is cold.
Прокатись на Змее. Прокатись на Змее,
В озере, в древнем озере, детка,
Змей длинный, в семь миль.
Прокатись на Змее… Он стар, и его кожа холодна.
А вот это неясно, что такое
Змей… Странный образ. Символ мудрости. И Искушения.
Ладно, принято. Бороться с Искушением.
Интересно, каким?
The west is the best
The west is the best
Get here, and well do the rest.
Запад это лучшее,
Запад это лучшее.
Двигай туда, и останься там.
Прямо таки команда «валить» из «этой Страны».
Ну, допустим. Там в целом безопаснее. Принято как дополнительная информация.
The blue bus is callin us
The blue bus is callin us
Driver, where you taken us.
Голубой автобус зовет нас,
Голубой автобус зовет нас,
Водитель, куда ты привезешь нас?
Кажется, во времена Джима так называли школьные автобусы в Штатах. Трудно понять, к чему это. Тоже примем как дополнительную информацию.
The killer awoke before dawn, he put his boots on
He took a face from the ancient gallery
And he walked on down the hall
Убийца пробудился до рассвета, надел свои ботинки,
Взял маску из древней галереи,
И он зашагал по коридору…
Внезапно, песня оборвалась.
Все.
Это Знак.
Быстрый взгляд на плазменную панель.
Камера, показывающая входную дверь, внезапно выключилась. Но следующая камера успела показать мелькнувшую внутрь тень.
Убийца в маске.
Все.
Пророчество действует.
Камера видеонаблюдения.
«Стеклянный глаз».
Он услышал «голос из-за дверей» и увидел тень «стеклянным глазом».
Намеки проще пареной репы.
Вот только что может противопоставить киллеру с пистолетом Рыцарь со шпагой?
Внезапность.
«Против лома нет приема, если нет ДРУГОГО лома».
Цель убийцы они оба, но в первую очередь Наташа. Сам Сергей вторичная цель. Наташа на диване здесь. Слава Богу, что она не согласилась уйти в спальню, иначе Сергей бы просто не успел. Через дверь стрелять не получится, диван стоит так, что для выстрела убийце придется войти.
Это ШАНС.
Шпагу в руку.
Шагнуть и занять позицию у единственной двери. Пол не скрипнул. Добро.
Ждать.
А дальше…
Ударить по вытянутой руке.
Выбить пистолет.
Молотить киллера шпагой как ломом, ибо «испанское» оружие заточено «на сувениры».
Попытаться добраться до пистолета первым.
Стрелять на поражение.
Как ни странно, промазать Сергей не боялся. Разряд по стрельбе и короткая дистанция почти исключали промах.
Почти…
Все-таки Марголин калибра 5.56 и Макаров калибра 9, или любимый киллерами ТТ калибра 7.62 не одно и то же… Да и стрелять, похоже, придется с левой руки…
А дальше останется надеяться на то, что киллер работает в одиночку.
Так все и случилось.
В полумраке, чуть освещавшемся плазменной панелью на стене, открылась дверь. Темный силуэт пересек порог. Короткий удар шпагой по руке вошедшего незваного гостя. Вопль и звук упавшего на пол оружия. Удары со всего размаха в мягкое тело. Вопли киллера.
Сергей прыгнул к чуть видневшемуся на полу пистолету с глушителем. Подхватил оружие левой рукой и «тычком», не целясь, выпустил пулю в сторону упавшего противника.
Снова вопль убийцы.
И вспышка ОГНЯ с его стороны.
Боль в правой половине груди.
Сергей повалился навзничь, успев еще раз нажать на спуск пистолета.
Предсмертный крик убийцы.
Все. Дело сделано.
Сергей лежал, и перед его лицом появилось призрачно освещенное, с огромными, невыразимо притягательными глазами, лицо Наташи.
Жива.
Слава Богу!
Боль куда-то уходила вместе с сознанием. Оставалось ощущение счастья, от того, что ОНА ЖИВА. Сергей попытался пошевелиться и не смог. Его куда-то несло, сознание теряло контроль над чувствами. Уже не слышно, что там говорит (или КРИЧИТ???!!!) Наташа…
Сергей Петрович Зорин ушел в небытие…
Ну да.
Предсказательница обещала Герою Боль и Счастье.
Он получил и то, и другое. Все вроде бы честно…
А про продолжительность этого Счастья Предсказательница ничего не говорила.
Жизнь и Смерть не исчисляются в денежном эквиваленте, или в абстрактных «баллах». Здесь оценки невозможны. Один жив, другой умер. Увы, далеко не всегда можно определить, кто из них выиграл, а кто проиграл. Особенно, если эти двое ЛЮБЯТ друг друга.
Итог раунда грустный.
Ну вот.
Сейчас Уважаемые Читатели набросятся на Автора, типа, какого……….. ты Персонажа «замочил»? Хороший парень, а ты ………………………………….
Ну, дальше совсем непечатно.
Автор отвечает.
1. Не «замочил», а отправил в «небытие». В тексте и контексте «литературного» произведения. Это разные вещи.
2. Не Автор, а один из неприятных Персонажей. Такие, увы, тоже бывают. Нечасто, но бывают.
3. Автор не сказал, что на этом История Героев заканчивается.
Тем более, что в эпиграфе говорится достаточно оптимистично, что «Жизнь убивает не сразу».
Не все так просто.
Поэтому Автор ставит в конце главы многоточие…
Каталоги нашей Библиотеки:
Re: Посторонний. Цикл "Истории Серых Ангелов"
2. 14. Немного о Двенадцатой Главе
Глава мистическая. Автор категорически не рекомендует ее читать представителям ортодоксальных религиозных воззрений, не способным спокойно относиться к иным точкам зрения. Во избежание…
Впрочем, BDSM сообщество относится к инакомыслящим с удивительной толерантностью.
А в «Real World» все совсем не так…
Насчет персонажей, которые в ней появляются, и «разруливают» ситуацию.
Это такой Авторский юмор.
Глядя на то, что происходит вокруг в «этой Стране», Автор начинает подозревать, что «агенты Ка-Гэ-Бэ» непотопляемы. В смысле, ваащще не тонут. Нигде.
Темы здесь все еще нет.
Ну, а чего Вы хотели? На Небесах, знаете ли, с этим…
Того…
Этого…
Короче, если верить Священным Книгам, никак.
Ну, а вернется Герой сюда…
Вот тогда и вернется!
В смысле, Тема вернется в канву Повествования.
Понемногу.
2. 15. Глава 12. Ход черных. Избранный Рыцарь
Открыв глаза, Сергей увидел…
Или НЕ увидел…
Сложно описать неописуемое.
Это было какое-то светлое, даже белое, сияющее мягким белым светом, не помещение, нет, скорее пространство. Без четких границ, но по ощущениям вполне определенное. Не туман, не облако. В мыслях было странное спокойствие и отстраненность. От всего.
Не было ни страха, ни боли.
Ощущения были странные.
Все было по-другому.
Зрение было трудно сфокусировать. Не на чем.
Запах… свежий… необычный. Кожа не ощущала ни жары, ни холода. Но и неприятным это ощущение тоже не было.
Сергей стоял… Или висел?
Нет, стоял. Ноги чувствовали странную невидимую опору.
Сергей оглядел себя. Рубашка, джинсы, летние туфли. Как будто вышел на прогулку.
Н-да.
По облакам.
В голове «заиграла» строчка из «ЭнЭсников».
«Чтоб Ангелы Господние,
Прикинутые, модные,
Взглянули мне в глаза,
А я бы им сказал,
Так, ради хохмы…»
- Нет, ну ты погляди на него! Он еще и ржет про себя! Никакого уважения к Месту!
Этот голос прозвучал то ли внутри Сергея, то ли вне его. Не поймешь.
Сергей попытался сфокусировать взгляд на источнике звуков. Получилось.
Перед ним появились двое.
Мужчина лет пятидесяти, и моложавая, вполне еще красивая женщина, чуть младше своего спутника, неуловимо похожая на Наташу.
Без ангельских одеяний. В обычной ничем не примечательной одежде. Он выглядел как костюм бизнесмена, в который втиснули человека с грубоватым лицом и военной выправкой. Она как обычная городская дама, вполне себе «на уровне». Красивая не только внешней, но и внутренней красотой. Если у мужчины стержнем было его тело, то у Дамы стержень был ВНУТРИ.
Ясно.
- Владимир Иванович, Ирина Дмитриевна, рад Вас видеть! – Сергей церемонно поклонился.
- Охренеть не встать! – полковник КГБ Владимир Иванович Волгин выразился куда как жестче, но правила приличия заставляют нас смягчить выражения.
- Володя! – Дама неодобрительно взглянула на Супруга. - Опять? Ты же обещал ЗДЕСЬ не выражаться.
- Извини, - смущенно сказал Волгин, - ты же знаешь, ЗДЕСЬ нет повода сказать что-то по-человечески. А этот парень…
- Хороший парень, - спокойно сказала Дама. - Я рада за Натку. Сергей, я рада с Вами познакомиться.
Сергей не знал местных правил приличия, поэтому не стал целовать руку Даме и пожимать руку полковнику. Просто еще раз вежливо поклонился им обоим.
- Заканчивай церемонии, парень, - сказал отец Наташи. - Нам с тобой по делу поговорить надо.
- Ты еще ему водки предложи выпить, - усмехнулась Дама. – «Ну… За знакомство!»
- Водки нет, - серьезно сказал Волгин. - А жаль. Ладно, не важно.
И серьезно посмотрел на Сергея.
- Ты хоть понял, куда ты попал?
Сергей пожал плечами.
- Кома, или клиническая смерть. И Вы либо мои предсмертные фантазии, либо сущности «не от Мира сего». А это либо Чистилище, либо так, виртуальное пространство. Изнутри непроверяемо. А снаружи вообще недоступно восприятию. Проблема.
- Молодец. Не трусишь. Другие молятся, «Только бы не в Ад! Только бы не в Ад!». А тебе по барабану.
- Я уже здесь, - усмехнулся Сергей. – Поздно, знаете ли, молиться. Да и Вы, откровенно говоря, на Апостола Петра не похожи. Полагаю, здесь все иначе, чем представляют живущие ВНИЗУ.
- Опять молодец! Догнал расклад, – полковник смотрел на него с нескрываемой симпатией. – Ты посмотри, Ириша, Натке достался очень сообразительный кавалер.
- Ты не прав. Он не сообразителен. Умен, но не более. А хитрости, нужной в их мире, у него вообще нет. Хорошо, хоть у нашей дочери этого добра в достатке, - заметила Дама. И одобрительным тоном отметила как факт:
– Зато храбрый.
- Храбрый… - хмыкнул полковник. – Храбрый дурак! Это же надо быть таким идиотом, с тупой шпагой на ствол полез!
- Были варианты? – с интересом спросил Сергей.
- Ну… заточил бы ее! Ты же умеешь! Хотя… действительно, не было, - согласился полковник.
- Я сюда… надолго? – Сергей решил не уточнять вопрос.
- От тебя зависит, - ответил мужчина.
- В смысле? – заинтересовался Сергей. - Я могу вернуться?
- В принципе, да, - ответила за Мужа Дама. - Собственно, поэтому мы к тебе и пришли. Ты свободен. Можешь остаться. И тебе здесь будет хорошо. Там, ВНИЗУ, ты отдал за Натку свою жизнь. Такое ЗДЕСЬ не забывается. Но Наташа…
- Что Наташа? – быстро спросил Сергей. - Что с ней? Я же, вроде, завалил этого…
- Завалил, - подтвердил отец Наташи, - и, в принципе, неплохо сработал. Только сам словил пулю. Из второго ствола.
- Киллер взял с собой два пистолета, - пояснила Дама. - В агонии он успел нажать на спуск. Такое бывает. Редко, но бывает.
- Но Наташа жива? – утвердительно спросил Сергей.
- Жива, - подтвердила Дама. - Но это ненадолго.
- Почему?
- Она любит тебя, - просто сказала Мать Наташи, - и не простит себе твоей смерти. Она сейчас ждет в коридоре больницы. Врачи боятся сказать ей, что тебя уже нет. Она знает, что ты жив. И требует встречи с тобой. Тебе решать, вернешься ли ты сейчас или нет.
- Есть варианты? – спросил Сергей.
- Есть. Мы обязаны тебя предупредить. Ты остаешься здесь, а она…
- Умирает?
- Она готова умереть. Она верит, что здесь догонит тебя.
- А это не так?
- Не обязательно. У каждого своя судьба. Многое зависит от жизни человека, того, что называют «грехами». И многое зависит от обстоятельств смерти. Тот, кто убил себя сам, обычно уходит из жизни в отчаянии, и его может «затянуть» в миры, созвучные его настрою в момент смерти. Тот, кто ушел из жизни «на высокой ноте», уходит в иные миры, в Свет.
- Но она же хочет ко мне! – воскликнул Сергей. - Это же несправедливо!
- Может быть, ее Любовь сможет пересилить отчаяние. А может быть и нет. Это Риск, - серьезно сказала Дама. – Ты можешь подождать ее здесь, но не факт, что дождешься. Здесь время течет иначе. И учти, отсюда все равно нужно уйти в какой-то из Миров. Даже, если ты ее дождешься, и вы еще раз встретитесь ЗДЕСЬ, вас может разлучить притяжение тех Миров, в которые вы предназначены. По-моему, быть разлученными после смерти, это еще страшнее, чем просто умереть.
Сергей поежился. Перспектива действительно была не из приятных.
- Значит, врут попы, - резко сказал он, - и нет никакого Рая.
- Ну почему же сразу врут, - вступился за церковных служителей полковник. - Обычно, или не знают точно, или недоговаривают. И потом, все равно, каждому воздается «по вере его». Верил человек, что постами и молитвами войдет в Рай, не грешил, умер в душевном спокойствии, и попадет в место, весьма похожее на Рай, как он его себе представлял. А другой всю свою жизнь извел на мелкие пакости окружающим. И в момент смерти вся его жизнь проносится перед ним в ретроспективе. Есть от чего впасть в отчаяние! И добро пожаловать к чертям на сковородку. А третий всю дорогу уничтожал конкурентов по бизнесу. На его «совести» куча заказных убийств. Перед смертью покаялся и умер в спокойствии. После смерти уходит в мир, где ему будет спокойно. Кстати, не будь Священника, отпускающего ему грехи перед смертью, его судьба была бы весьма незавидной. Так что попам за их работу стоит вынести благодарность.
- Ага. То есть воздаяния за грехи нет?
- Ну как это нет? – удивилась Дама. – Попав в определенный мир, человек обретает ТАМ возможности, сообразные наработанному «духовному багажу». Так что все честно.
- А «шахиды»?
- А что, «шахиды»? – спросил полковник. – Они получают свое. В точности то, что им обещано. Но скажи, ты хотел бы застрять в Мире, где ежедневно обязательно нужно трахаться с девственницами, пить не пьянящее вино и не иметь никаких душевных привязанностей?
Сергей покачал головой. Н-да, муслимские воители воистину не въехали, на что их подписали вербовщики.
- Имей в виду, - серьезно сказала Дама, - нам позволено тебе все это рассказать, чтобы ты сделал осознанный выбор. Там, ВНИЗУ, ты никто. Так, один странный персонаж, взятый на содержание «золотой сироткой» Натальей Волгиной. Вместо декоративной комнатной собачки. Но ты спас ее, отдав за нее свою жизнь. Ты в точке перехода в Лучший Мир. Тебя там примут как должно. Тебе понравится.
- А Наташа? – тихо спросил Сергей.
- О ней придется забыть, - жестко сказала Ирина Дмитриевна Волгина. - Может быть, у тебя это получится.
- Нет, - жестко ответил Сергей, – не получится. Как мне вернуться обратно?
- Куда? – усмехнулась Дама. – В клетку? Красивую, позолоченную… Соскучился по роли комнатного «господинчика»?
- К Жене, - просто ответил Сергей. - А кем я там буду, мы сами посмотрим. Может быть, роль Мужа мне подойдет больше. Если в Вашей власти помочь, помогите мне вернуться. Она меня ждет.
- Ждет, - спокойно сказала мать Наташи. – Что же, тест ты прошел, ВЫБОР сделал. Смотри, не пожалей.
- Я-то думаю всю дорогу, откуда у Наташи эта манера, всех «тестировать», - усмехнулся Сергей. - Ваши штучки!
- Не злись, Серега, - полковник с улыбкой приобнял свою Жену. – Она тестирует только своих. У меня по жизни с ней этих тестов было, хоть ж...й ешь!
- Ты обещал! – с улыбкой прервала нецензурные измышления Мужа Ирина Дмитриевна.
- Молчу, молчу, - рассмеялся Владимир Иванович
- Что же, ты сам все решил. Но смотри, Сережа, - насмешливо произнесла Дама. - Возможно «Ангелы Господние» решат, что сегодня ты профукал самый замечательный шанс в своей жизни. И не видать тебе ни Огненного Меча, ни Золотых Доспехов!
- Пускай их решают, - махнул рукой Сергей. – Еще увидимся. А мечом я сегодня уже помахал. Огнестрел надежнее. Факт.
- Нет, ну каков наглец?! – деланно возмутился полковник, и тут же рассмеялся. – Молодчина! Так держать, зятек!
- Хорошо, - сказала Мать Наташи, - тогда мы отправим тебя назад. У нас ЕСТЬ полномочия.
- Я могу задать вопрос? – спросил Сергей.
- Спрашивай, - кивнула ему Ирина Дмитриевна.
- Как вы остались вместе ЗДЕСЬ?
- Ты хотел спросить не только об этом. Ты хотел узнать, почему у вас с Наташей это не получится, - уточнил полковник.
- Вы правильно поняли, - согласился Сергей.
- У нас особый случай, - ответила за двоих Ирина Дмитриевна. – Мы жили любя, и умерли от руки киллеров вместе. Сразу. Нас приняли, оценив, что при жизни мы старались не причинять зла. Хотя на Володю «повесили» «бизнес», и поручили ему «курировать» экспортные операции с выходом на «оффшоры». Отказаться он не мог. Сменил погоны на пиджак и выполнял приказы прежнего начальства, числясь в запасе. Мы не были «белыми и пушистыми» ТАМ, но и моральными уродами не стали. Володю злило, то, что происходило в Стране, но от него, на самом деле, мало что зависело. А потом, в верхушке бывших «комитетчиков», случилась буза с перекрышеванием «бизнесов», и нас «подписали» сдать все. Типа, попользовались и верните. Володя хотел оставить что-то Натке, но ему позволили оформить на нее жалкие крохи. А потом…
- «Как говорил мой приятель… покойный… «Я слишком много знал!»» - грустно процитировал строки из «Бриллиантовой руки» полковник. – Нам устроили автокатастрофу. В «Комитете» были такие спецы…
- А киллер…
- Оттуда же. Мои бывшие друзья-приятели решили, что Муж Наташи захочет покопаться в «хвостиках» их делишек. Наташа их почему-то не страшила. Решили, что девочка играется в свои чувственные «игры» и не опасна. А вот тебя они почему-то испугались.
- В ваших «играх» я профан, - честно признался Сергей.
- Сам по себе да, - не стал спорить полковник, - Но не с Наткой. У нее чутье, интуиция. Да и умна. А кроме того, она законная наследница ряда капиталов, до которых не успели добраться мои бывшие сослуживцы. И может распорядиться некоторыми секретными счетами, реквизиты которых они не знают. Одна проблема. Ей ничего этого не нужно. Ей нужен только ты. Так получилось, что у каждой Женщины есть единственный Мужчина, который ей нужен. Нам с Иришей повезло. Мы встретились, прожили счастливо, умерли в один день, и даже здесь оказались вместе. Будешь смеяться, но мне никогда не хотелось ни одной Женщины, кроме нее. У вас все сложнее. Наташа сразу почувствовала тебя, а ты, пень, сразу поставил ментальный блок, типа «не мое». Отсюда случилось то, что случилось. Но у других, к сожалению, все случается много хуже. Отсюда все, прости Ириша, б...ство-п....ство.
Ирина Дмитриевна поморщилась, но промолчала.
- Так вот, - продолжил Владимир Иванович, - Без тебя она никто. Как и ты без нее. Вот такая у вас, блин, история с географией. Поэтому мы решили сделать вам свадебный подарок. В моей библиотеке, в московской квартире, есть старое издание «Понедельника…», ну того, Стругацких. На форзаце имеется скрытая надпись. Прочти под ультрафиолетом. Там реквизиты швейцарского банка и номер ячейки. В ней документы. Думаю, вам через полгода следует выехать на каникулы в Швейцарию. Как раз все уляжется, Наташа успокоится, и сможет воспользоваться своими правами.
- А как же киллеры? – поинтересовался Сергей.
- Их не будет. В ближайшее время те, кто хотел вас убить, исчезнут «в силу невыясненных обстоятельств», - жестко сказал полковник, - А остальным вы будете не интересны.
Сергей поежился, представив себе уровень «невыясненных обстоятельств».
Потом до него доперло.
- Так вы ВСЕ ЗНАЛИ???!!!
- Не все, - ответила за Мужа Ирина Дмитриевна. - Про второй пистолет не знал никто. Даже мы.
- Вы специально подстроили все так, чтобы я спас Наташу? И она жила со мной из чувства благодарности?! – тихо, но зло спросил Сергей.
- Из благодарности?! – вспылила его «потусторонняя» Теща. – Нет, вы только посмотрите на него! Девочка на него только что не молится! Да пойми ты, идиот, что ей без тебя просто не жить!!!
- Ириша, Серега, успокойтесь, - попытался все разъяснить его не менее «потусторонний» Тесть. – Ириша, парень не понимает некоторых тонкостей. Он всерьез думает, что мы управляем человеческими делами. И что я мог лично явиться к ним и вмешаться в ситуацию.
- А что, не могли? – спросил, успокаиваясь, Сергей.
- Не мог, - серьезно ответил полковник. – Это Ваши Судьбы. Твоя и ее. Вам на роду было написано встретиться. Ты уклонился от Судьбы, но это всегда только усугубляет расклад. Наташа приняла Судьбу и начала исполнять предначертанное со своей стороны. И все завертелось совсем непредсказуемо. Пойми, мы можем что-то знать про вас. Что-то предугадывать, или просчитывать. А вот вмешаться нам сложно. Даже минимальные воздействия на вас затруднительны. А уж предотвратить покушение… Мы могли только не мешать Натке делать правильные вещи. Твоя шпага, сказать по совести, дрянь, но без нее вас бы просто убили. Она купила ее, и правильно сделала. Тебе СУЖДЕНО было спасти свою Жену от смерти. Наташа ЗНАЛА об этом. И сделала, в принципе, все правильно. Ты все думаешь, мы вас контролируем и «ведем». А вы сами делаете то, что сочтете нужным, и все наши построения «идут лесом». Так что, не преувеличивай наши возможности. Ты молодец. И Натка тоже. Живите своей Жизнью.
- Тогда, извините, - Сергей решил быть вежливым.
- Принято, - ответил полковник.
Ирина Дмитриевна улыбнулась и кивнула.
Потом Дама подошла ближе. Полковник тоже.
- Пора прощаться, - сказали они вместе, в один голос.
И они обняли Сергея.
Это не было похоже на обычное объятие, дружеское, насмешливое, интимное.
Наверное, потому, что тела, которые Сергей видел, были видимостью, фикцией. Уступкой его еще человеческим представлениям о должном.
Иногда Небеса идут нам навстречу, и показывают нам то, что можно, так, чтобы мы ЭТО увидели. И не испугались.
Ибо, кто сказал, что то, что происходит ТАМ, для нас не страшно?
Мягкое прикосновение теплого потока, который и снаружи, и внутри. Вихрь Сил, Энергий и Эмоций, раскручивающий тебя, и направляющий ВНИЗ.
- Прощай, Избранный Рыцарь! – услышал Сергей и исчез из светящегося пространства.
Возвращение было тяжелым. Нахлынула тяжесть, тошнота, слабость.
И БОЛЬ.
Дикая боль в правой части груди.
Кажется, первые его слова по возвращении СЮДА были весьма нецензурными.
Глава мистическая. Автор категорически не рекомендует ее читать представителям ортодоксальных религиозных воззрений, не способным спокойно относиться к иным точкам зрения. Во избежание…
Впрочем, BDSM сообщество относится к инакомыслящим с удивительной толерантностью.
А в «Real World» все совсем не так…
Насчет персонажей, которые в ней появляются, и «разруливают» ситуацию.
Это такой Авторский юмор.
Глядя на то, что происходит вокруг в «этой Стране», Автор начинает подозревать, что «агенты Ка-Гэ-Бэ» непотопляемы. В смысле, ваащще не тонут. Нигде.
Темы здесь все еще нет.
Ну, а чего Вы хотели? На Небесах, знаете ли, с этим…
Того…
Этого…
Короче, если верить Священным Книгам, никак.
Ну, а вернется Герой сюда…
Вот тогда и вернется!
В смысле, Тема вернется в канву Повествования.
Понемногу.
2. 15. Глава 12. Ход черных. Избранный Рыцарь
Открыв глаза, Сергей увидел…
Или НЕ увидел…
Сложно описать неописуемое.
Это было какое-то светлое, даже белое, сияющее мягким белым светом, не помещение, нет, скорее пространство. Без четких границ, но по ощущениям вполне определенное. Не туман, не облако. В мыслях было странное спокойствие и отстраненность. От всего.
Не было ни страха, ни боли.
Ощущения были странные.
Все было по-другому.
Зрение было трудно сфокусировать. Не на чем.
Запах… свежий… необычный. Кожа не ощущала ни жары, ни холода. Но и неприятным это ощущение тоже не было.
Сергей стоял… Или висел?
Нет, стоял. Ноги чувствовали странную невидимую опору.
Сергей оглядел себя. Рубашка, джинсы, летние туфли. Как будто вышел на прогулку.
Н-да.
По облакам.
В голове «заиграла» строчка из «ЭнЭсников».
«Чтоб Ангелы Господние,
Прикинутые, модные,
Взглянули мне в глаза,
А я бы им сказал,
Так, ради хохмы…»
- Нет, ну ты погляди на него! Он еще и ржет про себя! Никакого уважения к Месту!
Этот голос прозвучал то ли внутри Сергея, то ли вне его. Не поймешь.
Сергей попытался сфокусировать взгляд на источнике звуков. Получилось.
Перед ним появились двое.
Мужчина лет пятидесяти, и моложавая, вполне еще красивая женщина, чуть младше своего спутника, неуловимо похожая на Наташу.
Без ангельских одеяний. В обычной ничем не примечательной одежде. Он выглядел как костюм бизнесмена, в который втиснули человека с грубоватым лицом и военной выправкой. Она как обычная городская дама, вполне себе «на уровне». Красивая не только внешней, но и внутренней красотой. Если у мужчины стержнем было его тело, то у Дамы стержень был ВНУТРИ.
Ясно.
- Владимир Иванович, Ирина Дмитриевна, рад Вас видеть! – Сергей церемонно поклонился.
- Охренеть не встать! – полковник КГБ Владимир Иванович Волгин выразился куда как жестче, но правила приличия заставляют нас смягчить выражения.
- Володя! – Дама неодобрительно взглянула на Супруга. - Опять? Ты же обещал ЗДЕСЬ не выражаться.
- Извини, - смущенно сказал Волгин, - ты же знаешь, ЗДЕСЬ нет повода сказать что-то по-человечески. А этот парень…
- Хороший парень, - спокойно сказала Дама. - Я рада за Натку. Сергей, я рада с Вами познакомиться.
Сергей не знал местных правил приличия, поэтому не стал целовать руку Даме и пожимать руку полковнику. Просто еще раз вежливо поклонился им обоим.
- Заканчивай церемонии, парень, - сказал отец Наташи. - Нам с тобой по делу поговорить надо.
- Ты еще ему водки предложи выпить, - усмехнулась Дама. – «Ну… За знакомство!»
- Водки нет, - серьезно сказал Волгин. - А жаль. Ладно, не важно.
И серьезно посмотрел на Сергея.
- Ты хоть понял, куда ты попал?
Сергей пожал плечами.
- Кома, или клиническая смерть. И Вы либо мои предсмертные фантазии, либо сущности «не от Мира сего». А это либо Чистилище, либо так, виртуальное пространство. Изнутри непроверяемо. А снаружи вообще недоступно восприятию. Проблема.
- Молодец. Не трусишь. Другие молятся, «Только бы не в Ад! Только бы не в Ад!». А тебе по барабану.
- Я уже здесь, - усмехнулся Сергей. – Поздно, знаете ли, молиться. Да и Вы, откровенно говоря, на Апостола Петра не похожи. Полагаю, здесь все иначе, чем представляют живущие ВНИЗУ.
- Опять молодец! Догнал расклад, – полковник смотрел на него с нескрываемой симпатией. – Ты посмотри, Ириша, Натке достался очень сообразительный кавалер.
- Ты не прав. Он не сообразителен. Умен, но не более. А хитрости, нужной в их мире, у него вообще нет. Хорошо, хоть у нашей дочери этого добра в достатке, - заметила Дама. И одобрительным тоном отметила как факт:
– Зато храбрый.
- Храбрый… - хмыкнул полковник. – Храбрый дурак! Это же надо быть таким идиотом, с тупой шпагой на ствол полез!
- Были варианты? – с интересом спросил Сергей.
- Ну… заточил бы ее! Ты же умеешь! Хотя… действительно, не было, - согласился полковник.
- Я сюда… надолго? – Сергей решил не уточнять вопрос.
- От тебя зависит, - ответил мужчина.
- В смысле? – заинтересовался Сергей. - Я могу вернуться?
- В принципе, да, - ответила за Мужа Дама. - Собственно, поэтому мы к тебе и пришли. Ты свободен. Можешь остаться. И тебе здесь будет хорошо. Там, ВНИЗУ, ты отдал за Натку свою жизнь. Такое ЗДЕСЬ не забывается. Но Наташа…
- Что Наташа? – быстро спросил Сергей. - Что с ней? Я же, вроде, завалил этого…
- Завалил, - подтвердил отец Наташи, - и, в принципе, неплохо сработал. Только сам словил пулю. Из второго ствола.
- Киллер взял с собой два пистолета, - пояснила Дама. - В агонии он успел нажать на спуск. Такое бывает. Редко, но бывает.
- Но Наташа жива? – утвердительно спросил Сергей.
- Жива, - подтвердила Дама. - Но это ненадолго.
- Почему?
- Она любит тебя, - просто сказала Мать Наташи, - и не простит себе твоей смерти. Она сейчас ждет в коридоре больницы. Врачи боятся сказать ей, что тебя уже нет. Она знает, что ты жив. И требует встречи с тобой. Тебе решать, вернешься ли ты сейчас или нет.
- Есть варианты? – спросил Сергей.
- Есть. Мы обязаны тебя предупредить. Ты остаешься здесь, а она…
- Умирает?
- Она готова умереть. Она верит, что здесь догонит тебя.
- А это не так?
- Не обязательно. У каждого своя судьба. Многое зависит от жизни человека, того, что называют «грехами». И многое зависит от обстоятельств смерти. Тот, кто убил себя сам, обычно уходит из жизни в отчаянии, и его может «затянуть» в миры, созвучные его настрою в момент смерти. Тот, кто ушел из жизни «на высокой ноте», уходит в иные миры, в Свет.
- Но она же хочет ко мне! – воскликнул Сергей. - Это же несправедливо!
- Может быть, ее Любовь сможет пересилить отчаяние. А может быть и нет. Это Риск, - серьезно сказала Дама. – Ты можешь подождать ее здесь, но не факт, что дождешься. Здесь время течет иначе. И учти, отсюда все равно нужно уйти в какой-то из Миров. Даже, если ты ее дождешься, и вы еще раз встретитесь ЗДЕСЬ, вас может разлучить притяжение тех Миров, в которые вы предназначены. По-моему, быть разлученными после смерти, это еще страшнее, чем просто умереть.
Сергей поежился. Перспектива действительно была не из приятных.
- Значит, врут попы, - резко сказал он, - и нет никакого Рая.
- Ну почему же сразу врут, - вступился за церковных служителей полковник. - Обычно, или не знают точно, или недоговаривают. И потом, все равно, каждому воздается «по вере его». Верил человек, что постами и молитвами войдет в Рай, не грешил, умер в душевном спокойствии, и попадет в место, весьма похожее на Рай, как он его себе представлял. А другой всю свою жизнь извел на мелкие пакости окружающим. И в момент смерти вся его жизнь проносится перед ним в ретроспективе. Есть от чего впасть в отчаяние! И добро пожаловать к чертям на сковородку. А третий всю дорогу уничтожал конкурентов по бизнесу. На его «совести» куча заказных убийств. Перед смертью покаялся и умер в спокойствии. После смерти уходит в мир, где ему будет спокойно. Кстати, не будь Священника, отпускающего ему грехи перед смертью, его судьба была бы весьма незавидной. Так что попам за их работу стоит вынести благодарность.
- Ага. То есть воздаяния за грехи нет?
- Ну как это нет? – удивилась Дама. – Попав в определенный мир, человек обретает ТАМ возможности, сообразные наработанному «духовному багажу». Так что все честно.
- А «шахиды»?
- А что, «шахиды»? – спросил полковник. – Они получают свое. В точности то, что им обещано. Но скажи, ты хотел бы застрять в Мире, где ежедневно обязательно нужно трахаться с девственницами, пить не пьянящее вино и не иметь никаких душевных привязанностей?
Сергей покачал головой. Н-да, муслимские воители воистину не въехали, на что их подписали вербовщики.
- Имей в виду, - серьезно сказала Дама, - нам позволено тебе все это рассказать, чтобы ты сделал осознанный выбор. Там, ВНИЗУ, ты никто. Так, один странный персонаж, взятый на содержание «золотой сироткой» Натальей Волгиной. Вместо декоративной комнатной собачки. Но ты спас ее, отдав за нее свою жизнь. Ты в точке перехода в Лучший Мир. Тебя там примут как должно. Тебе понравится.
- А Наташа? – тихо спросил Сергей.
- О ней придется забыть, - жестко сказала Ирина Дмитриевна Волгина. - Может быть, у тебя это получится.
- Нет, - жестко ответил Сергей, – не получится. Как мне вернуться обратно?
- Куда? – усмехнулась Дама. – В клетку? Красивую, позолоченную… Соскучился по роли комнатного «господинчика»?
- К Жене, - просто ответил Сергей. - А кем я там буду, мы сами посмотрим. Может быть, роль Мужа мне подойдет больше. Если в Вашей власти помочь, помогите мне вернуться. Она меня ждет.
- Ждет, - спокойно сказала мать Наташи. – Что же, тест ты прошел, ВЫБОР сделал. Смотри, не пожалей.
- Я-то думаю всю дорогу, откуда у Наташи эта манера, всех «тестировать», - усмехнулся Сергей. - Ваши штучки!
- Не злись, Серега, - полковник с улыбкой приобнял свою Жену. – Она тестирует только своих. У меня по жизни с ней этих тестов было, хоть ж...й ешь!
- Ты обещал! – с улыбкой прервала нецензурные измышления Мужа Ирина Дмитриевна.
- Молчу, молчу, - рассмеялся Владимир Иванович
- Что же, ты сам все решил. Но смотри, Сережа, - насмешливо произнесла Дама. - Возможно «Ангелы Господние» решат, что сегодня ты профукал самый замечательный шанс в своей жизни. И не видать тебе ни Огненного Меча, ни Золотых Доспехов!
- Пускай их решают, - махнул рукой Сергей. – Еще увидимся. А мечом я сегодня уже помахал. Огнестрел надежнее. Факт.
- Нет, ну каков наглец?! – деланно возмутился полковник, и тут же рассмеялся. – Молодчина! Так держать, зятек!
- Хорошо, - сказала Мать Наташи, - тогда мы отправим тебя назад. У нас ЕСТЬ полномочия.
- Я могу задать вопрос? – спросил Сергей.
- Спрашивай, - кивнула ему Ирина Дмитриевна.
- Как вы остались вместе ЗДЕСЬ?
- Ты хотел спросить не только об этом. Ты хотел узнать, почему у вас с Наташей это не получится, - уточнил полковник.
- Вы правильно поняли, - согласился Сергей.
- У нас особый случай, - ответила за двоих Ирина Дмитриевна. – Мы жили любя, и умерли от руки киллеров вместе. Сразу. Нас приняли, оценив, что при жизни мы старались не причинять зла. Хотя на Володю «повесили» «бизнес», и поручили ему «курировать» экспортные операции с выходом на «оффшоры». Отказаться он не мог. Сменил погоны на пиджак и выполнял приказы прежнего начальства, числясь в запасе. Мы не были «белыми и пушистыми» ТАМ, но и моральными уродами не стали. Володю злило, то, что происходило в Стране, но от него, на самом деле, мало что зависело. А потом, в верхушке бывших «комитетчиков», случилась буза с перекрышеванием «бизнесов», и нас «подписали» сдать все. Типа, попользовались и верните. Володя хотел оставить что-то Натке, но ему позволили оформить на нее жалкие крохи. А потом…
- «Как говорил мой приятель… покойный… «Я слишком много знал!»» - грустно процитировал строки из «Бриллиантовой руки» полковник. – Нам устроили автокатастрофу. В «Комитете» были такие спецы…
- А киллер…
- Оттуда же. Мои бывшие друзья-приятели решили, что Муж Наташи захочет покопаться в «хвостиках» их делишек. Наташа их почему-то не страшила. Решили, что девочка играется в свои чувственные «игры» и не опасна. А вот тебя они почему-то испугались.
- В ваших «играх» я профан, - честно признался Сергей.
- Сам по себе да, - не стал спорить полковник, - Но не с Наткой. У нее чутье, интуиция. Да и умна. А кроме того, она законная наследница ряда капиталов, до которых не успели добраться мои бывшие сослуживцы. И может распорядиться некоторыми секретными счетами, реквизиты которых они не знают. Одна проблема. Ей ничего этого не нужно. Ей нужен только ты. Так получилось, что у каждой Женщины есть единственный Мужчина, который ей нужен. Нам с Иришей повезло. Мы встретились, прожили счастливо, умерли в один день, и даже здесь оказались вместе. Будешь смеяться, но мне никогда не хотелось ни одной Женщины, кроме нее. У вас все сложнее. Наташа сразу почувствовала тебя, а ты, пень, сразу поставил ментальный блок, типа «не мое». Отсюда случилось то, что случилось. Но у других, к сожалению, все случается много хуже. Отсюда все, прости Ириша, б...ство-п....ство.
Ирина Дмитриевна поморщилась, но промолчала.
- Так вот, - продолжил Владимир Иванович, - Без тебя она никто. Как и ты без нее. Вот такая у вас, блин, история с географией. Поэтому мы решили сделать вам свадебный подарок. В моей библиотеке, в московской квартире, есть старое издание «Понедельника…», ну того, Стругацких. На форзаце имеется скрытая надпись. Прочти под ультрафиолетом. Там реквизиты швейцарского банка и номер ячейки. В ней документы. Думаю, вам через полгода следует выехать на каникулы в Швейцарию. Как раз все уляжется, Наташа успокоится, и сможет воспользоваться своими правами.
- А как же киллеры? – поинтересовался Сергей.
- Их не будет. В ближайшее время те, кто хотел вас убить, исчезнут «в силу невыясненных обстоятельств», - жестко сказал полковник, - А остальным вы будете не интересны.
Сергей поежился, представив себе уровень «невыясненных обстоятельств».
Потом до него доперло.
- Так вы ВСЕ ЗНАЛИ???!!!
- Не все, - ответила за Мужа Ирина Дмитриевна. - Про второй пистолет не знал никто. Даже мы.
- Вы специально подстроили все так, чтобы я спас Наташу? И она жила со мной из чувства благодарности?! – тихо, но зло спросил Сергей.
- Из благодарности?! – вспылила его «потусторонняя» Теща. – Нет, вы только посмотрите на него! Девочка на него только что не молится! Да пойми ты, идиот, что ей без тебя просто не жить!!!
- Ириша, Серега, успокойтесь, - попытался все разъяснить его не менее «потусторонний» Тесть. – Ириша, парень не понимает некоторых тонкостей. Он всерьез думает, что мы управляем человеческими делами. И что я мог лично явиться к ним и вмешаться в ситуацию.
- А что, не могли? – спросил, успокаиваясь, Сергей.
- Не мог, - серьезно ответил полковник. – Это Ваши Судьбы. Твоя и ее. Вам на роду было написано встретиться. Ты уклонился от Судьбы, но это всегда только усугубляет расклад. Наташа приняла Судьбу и начала исполнять предначертанное со своей стороны. И все завертелось совсем непредсказуемо. Пойми, мы можем что-то знать про вас. Что-то предугадывать, или просчитывать. А вот вмешаться нам сложно. Даже минимальные воздействия на вас затруднительны. А уж предотвратить покушение… Мы могли только не мешать Натке делать правильные вещи. Твоя шпага, сказать по совести, дрянь, но без нее вас бы просто убили. Она купила ее, и правильно сделала. Тебе СУЖДЕНО было спасти свою Жену от смерти. Наташа ЗНАЛА об этом. И сделала, в принципе, все правильно. Ты все думаешь, мы вас контролируем и «ведем». А вы сами делаете то, что сочтете нужным, и все наши построения «идут лесом». Так что, не преувеличивай наши возможности. Ты молодец. И Натка тоже. Живите своей Жизнью.
- Тогда, извините, - Сергей решил быть вежливым.
- Принято, - ответил полковник.
Ирина Дмитриевна улыбнулась и кивнула.
Потом Дама подошла ближе. Полковник тоже.
- Пора прощаться, - сказали они вместе, в один голос.
И они обняли Сергея.
Это не было похоже на обычное объятие, дружеское, насмешливое, интимное.
Наверное, потому, что тела, которые Сергей видел, были видимостью, фикцией. Уступкой его еще человеческим представлениям о должном.
Иногда Небеса идут нам навстречу, и показывают нам то, что можно, так, чтобы мы ЭТО увидели. И не испугались.
Ибо, кто сказал, что то, что происходит ТАМ, для нас не страшно?
Мягкое прикосновение теплого потока, который и снаружи, и внутри. Вихрь Сил, Энергий и Эмоций, раскручивающий тебя, и направляющий ВНИЗ.
- Прощай, Избранный Рыцарь! – услышал Сергей и исчез из светящегося пространства.
Возвращение было тяжелым. Нахлынула тяжесть, тошнота, слабость.
И БОЛЬ.
Дикая боль в правой части груди.
Кажется, первые его слова по возвращении СЮДА были весьма нецензурными.
Каталоги нашей Библиотеки:
Re: Посторонний. Цикл "Истории Серых Ангелов"
2. 16. Немного о Тринадцатой Главе
Немного о Тринадцатой Главе.
Героя нужно было вернуть, и его вернули.
Вот.
А Тема...
Тоже вернулась.
Немножко.
В меру состояния Героя.
И решительности Героини.
2. 17. Глава 13. Ход белых. Возвращение
И не скажешь, что лучше, быть или не быть, -
Не цикутой единой Сократ знаменит,
Только жизнь, в самом деле, забавный предмет:
То она ещё есть, то её уже нет.
Так не плачь ни о ком, всё и так потекло,
Не ходи босиком, под ногами стекло,
Просто вспомни, когда нам сыграют отбой
День, когда лёд становился водой!
(C) Ольга Арефьева
Хирург в смешном цветном чепчике вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. К нему твердым шагом подошла блондинка в забрызганном запекшейся кровью деловом костюме, с выражением лица, как у Сары Коннор перед уничтожением очередного робота из «несветлого будущего».
- Сожалею, Наталья Владимировна, но мы ничего не смогли сделать. Пулю мы извлекли. Но у Вашего Мужа, или Жениха, была сильная потеря крови. Он умер. Мои соболезнования.
- Вы идиот, - блондинка даже не ругалась, а без всяких эмоций констатировала несомненный для нее факт. – Он жив. Я это знаю. Немедленно пустите меня к нему.
- Не могу, - ответил Врач, как бы не замечая оскорбления. - Его тело должны приготовить. Вам нельзя видеть…
- Я САМА решу, что мне можно видеть, а что нет, - блондинка пронзила Врача взглядом острее дамасской стали. – А готовить Вы будете шашлык на юбилее. Если доживете.
- Попрошу без… - начал Врач, и тут за дверями раздался какой-то шум, торопливый топот, и, отворив дверь, в коридор выскочила перепуганная Медсестра.
- Там… Этот, подстреленный… Матом всех кроет!
Блондинка, в глазах которой сверкнул блеск всех орудийных стволов Мира, произнесла совершенно недопустимую в устах интеллигентной Женщины фразу: «А не пойти ли Вам на...?», не слишком цензурно обозначив конечный пункт предстоящего Собеседнику короткого путешествия, сдвинула обоих в сторону, и буквально влетела в непредназначенное для нее помещение.
Врач и Медсестра, даже не пытаясь ее остановить, следовали за ней. Лежащий на каталке, уже «переложенный» как «отработанный материал», пациент крыл матом всех Айболитов Мира за отсутствие обезболивающего. Хирург оказался профессионалом, и немедленно принялся за дело. Блондинка стояла рядом и, видимо, контролировала ситуацию. В кратчайшее время «ругачий» ранбольной был, как положено, «обработан» и «проколот» анестетиками.
Блондинка молча направилась к предмету врачебного внимания, но снова была остановлена бдительным Хирургом. Тот указал ей на умывальник и вынул из шкафа какую-то накидку.
Наташа (а Уважаемые Читатели, несомненно, узнали нашу Героиню) вымыла руки и подошла ближе к каталке. Хирург молча набросил на ее одежду стерильную ткань.
- Простите, - тихо сказала Наташа. - Я была груба. Мне действительно нужно было оказаться здесь.
- Я понял, - покачал головой Врач, - без обид.
И тихо спросил:
- Это Вы с ним грузили раненых вчера на улице NNN*?
- Мы, - не стала скрывать Наташа.
- Тогда тем более без обид, - просто сказал Врач, и добавил, кивнув в сторону Сергея:
- А за Подкина (имеется ввиду Журналюга, которого накануне Сергей «отодвинул» в сторону – Прим. Автора) ЕМУ отдельное спасибо. Задрал всех, мерзавец.
- Я могу..., - Наташа не договорила, но Врач понял с полуслова.
- Можете. Сопровождайте каталку в палату. Думаю, Ваше присутствие ему не помешает. Только поменьше разговоров.
Наташа кивнула и прошла к Сергею. Тот улыбнулся.
- С возвращением, - тихо сказала она.
***
Прошло четыре недели. История с покушением, в силу обстоятельств «наложившаяся» на «засветку» Сергея и Наташи при оказании помощи пострадавшим при теракте, стала весьма громкой. Наташу, а после и Сергея осаждали Журналюги. Тот же Подкин, крайне некорректно поведший себя в истории с несостоявшимся интервью, разразился целой серией статей, намекавших на недопустимо халатное расследование покушения на убийство Волгиной и Зорина, чем до некоторой степени реабилитировал себя за хамское поведение.
Впрочем, трупы не разговаривают, и «комитетчикам» все же удалось «спустить дело на тормозах», ссылаясь на «неустановленную личность» несостоявшегося киллера. Остались лишь туманные намеки на какие-то давние «истории» неких «коммерческих структур», решивших отомстить Наталье Волгиной за неясные дела, связанные с ее Отцом.
Лежа в больнице, Сергей, от нечего делать, с «планшета» мониторил в Сети информацию. Промелькнули отголоски сведений о фактах отставок, «невозвращений» из-за границы и неясных «исчезновений» лиц, когда-то связанных с «Ка-Гэ-Бэ». На смену им в коммерческие структуры, подвергшиеся «зачистке», были назначены новые лица. Естественно, тоже из числа «бывших» «комитетчиков».
Что же, все сходится. Очередной кризис в отношениях группировок «гебистов» в «этой Стране» закончился «кровопусканием» для одной из сторон. Что, тем не менее, как всегда пошло на пользу «Системе». Расклад отношений стабилизировался, и свеженазначенные «деятели» с ходу приступили к своим «оффшорным» обязанностям.
Несмотря на шок при возвращении сюда, Сергей помнил то, что случилось в ходе его «мистического» путешествия. Все происходило именно так, как сказал ему ТАМ Отец Наташи. Похоже, «комитетчики» занялись своими внутренними «разборками» и «устаканиваниями». Сергей имел все шансы рассчитывать на то, что их «сняли с крючка».
К вопросу о ТАМ.
Несколько раньше у них произошел серьезный разговор с Наташей. Его Жена, по словам Хирурга, знала о том, что Сергей жив. Он хорошо помнил, когда его только что «зашили» и боль, под действиям обезболивающих, начала стихать, появилась Наташа и поздравила его с Возвращением.
Она знала.
Родители Наташи не «стерли» ему память, не брали с него «подписки о неразглашении», и даже не требовали обещаний не делиться с Наташей своими «мистическими» переживаниями, в реальности которых Сергей не сомневался. И все же…
- Откуда?
Именно так обозначил свой вопрос о непонятной информированности Наташи сам Сергей.
Наташа, одетая в короткий летний сарафан, сидела на стуле рядом с его кроватью.
- Оттуда, - спокойно ответила она. - Я не знаю, как это место называется, но я представила его себе, когда тебя увезли на операцию. Ты знаешь, что я не религиозна, хотя и крещеная. И я молилась не Богу. Я обращалась к моему Отцу.
- И ты докричалась? – спросил Сергей.
- Докричалась, - не стала спорить Наташа. – Отец мне ответил, и я даже не удивилась. Я просила его вернуть тебя. Он сказал, что это невозможно. Никто не может заставить «ушедшего» вернуться обратно. Но он обещал поговорить с тобой о том, что я тебя жду ЗДЕСЬ. Он сказал, что иногда «уходящие» возвращаются назад сами, из Любви к оставшимся. Если «уходящий» захочет вернуться, ему могут дать такую возможность. И я поняла, что возможность выбора для «уходящего» означает, что ему есть из чего выбирать. И не факт, что существование ЗДЕСЬ много приятнее, чем то, что предлагают ТАМ.
- Ну да, - сказал Сергей. - Кстати, со мною ТАМ беседовал не только твой Отец, но и Мать. Такое «потустороннее» «знакомство с Родителями». Ты будешь смеяться, но Ирина Дмитриевна меня искушала Огненным Мечом и Золотыми Доспехами. Но не поддался я!
- Тебе предлагали такое?! – Наташа опешила.
- В шутку, - усмехнулся Сергей. – Она меня подкалывала на тему «Позолоченной клетки», куда я хочу вернуться. И делала всяческие намеки на то, чтобы я остался. А когда я «пошел в отказ» заявила, что я «прошел тест». Хотя, в общем, с самого начала сказала, что «Рада за Натку»
- Значит, тебе не привиделось, - тихо сказала Наташа. – Мама меня называла этим старомодным именем, «Натка». И еще, у Мамы действительно был пунктик на «тестах».
- Только ли у нее? – хитро прищурился Сергей.
Наташа смущенно опустила глаза. А потом посмотрела на него печально и серьезно.
- Сережа, - тихо произнесла она, - а от чего ты отказался?
- Понятия не имею, - честно признался Сергей. – Какой-то Мир, где меня примут как должно. Хрен знат, что они имели в виду. Знаешь, я не склонен доверять потусторонним предложениям. Не факт, что они имели в виду то, что действительно понравилось бы мне. Похоже, им всего-то и нужно было, чтобы я укрепился в решимости вернуться. Что я и сделал. По-моему все ПРАВИЛЬНО.
- Ты не договорил, - Наташа шептала это почти сквозь слезы. - В ТОМ Мире не должно было быть рядом меня… Ты вернулся ОТТУДА ради меня…
- А ради кого я должен был вернуться? – спросил Сергей и погладил ее по щеке. – И зачем мне быть там, где нет тебя?
Наташа справилась со слезами, буквально «проглотила» их. Взгляд стал твердым, как сталь.
- Сережа, давай подведем итог. Ты спас мне жизнь. Это раз. Разменял ее на свою. Это два. Отказался от перспектив, которые предлагают далеко не всякому. Три. Вернулся ради меня обратно. Четыре.
- Наташа, - сказал Сергей. - Прекращай свою «моральную бухгалтерию». Хватит. Я вернулся. Вернулся к тебе. Все.
- Нет, не все. Тебе сказали, что я собиралась умереть?
- Ну, сказали. Но я думал…
Вместо ответа Наташа вынула из сумочки коробочку и открыла ее, показав маленькую стеклянную ампулу.
Сергей все понял. Мать Наташи и не думала его обманывать, или преувеличивать.
- Спусти это в сортир. Немедленно. Сейчас, - тихо ПРИКАЗАЛ он.
Наташа молча поднялась и прошла в сторону ватерклозета. Послышавшийся вскоре шум воды засвидетельствовал тот факт, что потенциальное орудие самоубийства стало недоступно.
Наташа вернулась, отодвинула стул и встала перед его кроватью на колени.
Упрямо поглядела на него и произнесла:
- Ты спас меня от самоубийства, вернувшись СЮДА. Пять. Ты спас меня от окончательной разлуки с тобой. Ведь, если бы я сделала то, что хотела, нас бы обязательно разлучили?
- Твоя Мать сказала, что это возможно, - не стал спорить Сергей.
- Значит, шесть, - тихо произнесла Наташа. – И ты, после всего этого, все еще согласен взять меня в Жены. Семь.
Блин. Автор периодически вынужден пасовать перед проявлениями Женской Логики. Что бы ни обсуждалось, обязательно свернут на вопросы матримониального характера в отношении себя любимых. Причем градус рассмотрения становится совершенно непредсказуемым.
Сергей вздохнул.
- Всыпать бы тебе ремня хорошенько, за все эти глупости с подсчетами... - как-то грустно сказал он.
- Тебе нельзя, - быстро ответила Наташа. – У тебя рана может открыться.
Сергей потрогал место едва зарубцевавшейся раны. Действительно, двигать рукой было больно. И небезопасно.
- Если нужно… - тихо сказала Наташа. - Я могу сама себя отхлестать. В твоем присутствии.
- Нет уж, - Сергей улыбнулся. - Не вздумай лишать меня удовольствия.
Наташа наклонилась и поцеловала его руку.
- Ты получишь удовольствие. Обещаю.
После чего неслышной походкой подошла к двери и заперла ее изнутри.
- Теперь нам не помешают, - тихо произнесла она.
Потом решительно развязала плетеный кожаный пояс. Бросила его на койку. Сняла через голову короткий летний сарафан. Из одежды на ней остались только кружевные трусики. Они тоже последовали за прочими предметами туалета.
Сергей оторопело глядел на этот стриптиз. Его охватывало «дежа-вю». Ну да, нечто подобное Наташа проделывала от его имени до их феерического знакомства, видео самого первого эпизода ее «самовоспитания» ему было знакомо. Но сейчас…
Наташа повернулась к нему спиной, взяла в руки плетеный пояс и хлестнула себя по округлым ягодицам. С одной стороны… С другой… Еще и еще раз. Стегала, вроде бы и сильно, со звонким хлестом по коже, но явно не слишком болезненно. Ритм ее движений, мелькание импровизированной «плети», звуки ударов… Все это завораживало. Сергей забыл о своих возражениях, поглощенный зрелищем куда как более эффектным, чем прежняя видеосъемка. Тихие вздохи Наташи весьма волнующе дополняли сцену самобичевания. Настолько волнующе, что он почувствовал явное шевеление в интимной области. А она все продолжала. На округлых ягодицах виднелись розовые полоски. И пояс в ее руке снова и снова стегал, слева, справа…
- Довольно, Наташа! – возвысил он, наконец, свой голос, чувствуя, что теряет контроль над собой.
Наташа прекратила самоэкзекуцию и повернулась к нему. Подошла ближе и…
Доставила ему обещанное удовольствие.
Автор не стал уточнять, как именно.
В общем, итог раунда вполне себе удовлетворительный.
Один – один.
Немного о Тринадцатой Главе.
Героя нужно было вернуть, и его вернули.
Вот.
А Тема...
Тоже вернулась.
Немножко.
В меру состояния Героя.
И решительности Героини.
2. 17. Глава 13. Ход белых. Возвращение
И не скажешь, что лучше, быть или не быть, -
Не цикутой единой Сократ знаменит,
Только жизнь, в самом деле, забавный предмет:
То она ещё есть, то её уже нет.
Так не плачь ни о ком, всё и так потекло,
Не ходи босиком, под ногами стекло,
Просто вспомни, когда нам сыграют отбой
День, когда лёд становился водой!
(C) Ольга Арефьева
Хирург в смешном цветном чепчике вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. К нему твердым шагом подошла блондинка в забрызганном запекшейся кровью деловом костюме, с выражением лица, как у Сары Коннор перед уничтожением очередного робота из «несветлого будущего».
- Сожалею, Наталья Владимировна, но мы ничего не смогли сделать. Пулю мы извлекли. Но у Вашего Мужа, или Жениха, была сильная потеря крови. Он умер. Мои соболезнования.
- Вы идиот, - блондинка даже не ругалась, а без всяких эмоций констатировала несомненный для нее факт. – Он жив. Я это знаю. Немедленно пустите меня к нему.
- Не могу, - ответил Врач, как бы не замечая оскорбления. - Его тело должны приготовить. Вам нельзя видеть…
- Я САМА решу, что мне можно видеть, а что нет, - блондинка пронзила Врача взглядом острее дамасской стали. – А готовить Вы будете шашлык на юбилее. Если доживете.
- Попрошу без… - начал Врач, и тут за дверями раздался какой-то шум, торопливый топот, и, отворив дверь, в коридор выскочила перепуганная Медсестра.
- Там… Этот, подстреленный… Матом всех кроет!
Блондинка, в глазах которой сверкнул блеск всех орудийных стволов Мира, произнесла совершенно недопустимую в устах интеллигентной Женщины фразу: «А не пойти ли Вам на...?», не слишком цензурно обозначив конечный пункт предстоящего Собеседнику короткого путешествия, сдвинула обоих в сторону, и буквально влетела в непредназначенное для нее помещение.
Врач и Медсестра, даже не пытаясь ее остановить, следовали за ней. Лежащий на каталке, уже «переложенный» как «отработанный материал», пациент крыл матом всех Айболитов Мира за отсутствие обезболивающего. Хирург оказался профессионалом, и немедленно принялся за дело. Блондинка стояла рядом и, видимо, контролировала ситуацию. В кратчайшее время «ругачий» ранбольной был, как положено, «обработан» и «проколот» анестетиками.
Блондинка молча направилась к предмету врачебного внимания, но снова была остановлена бдительным Хирургом. Тот указал ей на умывальник и вынул из шкафа какую-то накидку.
Наташа (а Уважаемые Читатели, несомненно, узнали нашу Героиню) вымыла руки и подошла ближе к каталке. Хирург молча набросил на ее одежду стерильную ткань.
- Простите, - тихо сказала Наташа. - Я была груба. Мне действительно нужно было оказаться здесь.
- Я понял, - покачал головой Врач, - без обид.
И тихо спросил:
- Это Вы с ним грузили раненых вчера на улице NNN*?
- Мы, - не стала скрывать Наташа.
- Тогда тем более без обид, - просто сказал Врач, и добавил, кивнув в сторону Сергея:
- А за Подкина (имеется ввиду Журналюга, которого накануне Сергей «отодвинул» в сторону – Прим. Автора) ЕМУ отдельное спасибо. Задрал всех, мерзавец.
- Я могу..., - Наташа не договорила, но Врач понял с полуслова.
- Можете. Сопровождайте каталку в палату. Думаю, Ваше присутствие ему не помешает. Только поменьше разговоров.
Наташа кивнула и прошла к Сергею. Тот улыбнулся.
- С возвращением, - тихо сказала она.
***
Прошло четыре недели. История с покушением, в силу обстоятельств «наложившаяся» на «засветку» Сергея и Наташи при оказании помощи пострадавшим при теракте, стала весьма громкой. Наташу, а после и Сергея осаждали Журналюги. Тот же Подкин, крайне некорректно поведший себя в истории с несостоявшимся интервью, разразился целой серией статей, намекавших на недопустимо халатное расследование покушения на убийство Волгиной и Зорина, чем до некоторой степени реабилитировал себя за хамское поведение.
Впрочем, трупы не разговаривают, и «комитетчикам» все же удалось «спустить дело на тормозах», ссылаясь на «неустановленную личность» несостоявшегося киллера. Остались лишь туманные намеки на какие-то давние «истории» неких «коммерческих структур», решивших отомстить Наталье Волгиной за неясные дела, связанные с ее Отцом.
Лежа в больнице, Сергей, от нечего делать, с «планшета» мониторил в Сети информацию. Промелькнули отголоски сведений о фактах отставок, «невозвращений» из-за границы и неясных «исчезновений» лиц, когда-то связанных с «Ка-Гэ-Бэ». На смену им в коммерческие структуры, подвергшиеся «зачистке», были назначены новые лица. Естественно, тоже из числа «бывших» «комитетчиков».
Что же, все сходится. Очередной кризис в отношениях группировок «гебистов» в «этой Стране» закончился «кровопусканием» для одной из сторон. Что, тем не менее, как всегда пошло на пользу «Системе». Расклад отношений стабилизировался, и свеженазначенные «деятели» с ходу приступили к своим «оффшорным» обязанностям.
Несмотря на шок при возвращении сюда, Сергей помнил то, что случилось в ходе его «мистического» путешествия. Все происходило именно так, как сказал ему ТАМ Отец Наташи. Похоже, «комитетчики» занялись своими внутренними «разборками» и «устаканиваниями». Сергей имел все шансы рассчитывать на то, что их «сняли с крючка».
К вопросу о ТАМ.
Несколько раньше у них произошел серьезный разговор с Наташей. Его Жена, по словам Хирурга, знала о том, что Сергей жив. Он хорошо помнил, когда его только что «зашили» и боль, под действиям обезболивающих, начала стихать, появилась Наташа и поздравила его с Возвращением.
Она знала.
Родители Наташи не «стерли» ему память, не брали с него «подписки о неразглашении», и даже не требовали обещаний не делиться с Наташей своими «мистическими» переживаниями, в реальности которых Сергей не сомневался. И все же…
- Откуда?
Именно так обозначил свой вопрос о непонятной информированности Наташи сам Сергей.
Наташа, одетая в короткий летний сарафан, сидела на стуле рядом с его кроватью.
- Оттуда, - спокойно ответила она. - Я не знаю, как это место называется, но я представила его себе, когда тебя увезли на операцию. Ты знаешь, что я не религиозна, хотя и крещеная. И я молилась не Богу. Я обращалась к моему Отцу.
- И ты докричалась? – спросил Сергей.
- Докричалась, - не стала спорить Наташа. – Отец мне ответил, и я даже не удивилась. Я просила его вернуть тебя. Он сказал, что это невозможно. Никто не может заставить «ушедшего» вернуться обратно. Но он обещал поговорить с тобой о том, что я тебя жду ЗДЕСЬ. Он сказал, что иногда «уходящие» возвращаются назад сами, из Любви к оставшимся. Если «уходящий» захочет вернуться, ему могут дать такую возможность. И я поняла, что возможность выбора для «уходящего» означает, что ему есть из чего выбирать. И не факт, что существование ЗДЕСЬ много приятнее, чем то, что предлагают ТАМ.
- Ну да, - сказал Сергей. - Кстати, со мною ТАМ беседовал не только твой Отец, но и Мать. Такое «потустороннее» «знакомство с Родителями». Ты будешь смеяться, но Ирина Дмитриевна меня искушала Огненным Мечом и Золотыми Доспехами. Но не поддался я!
- Тебе предлагали такое?! – Наташа опешила.
- В шутку, - усмехнулся Сергей. – Она меня подкалывала на тему «Позолоченной клетки», куда я хочу вернуться. И делала всяческие намеки на то, чтобы я остался. А когда я «пошел в отказ» заявила, что я «прошел тест». Хотя, в общем, с самого начала сказала, что «Рада за Натку»
- Значит, тебе не привиделось, - тихо сказала Наташа. – Мама меня называла этим старомодным именем, «Натка». И еще, у Мамы действительно был пунктик на «тестах».
- Только ли у нее? – хитро прищурился Сергей.
Наташа смущенно опустила глаза. А потом посмотрела на него печально и серьезно.
- Сережа, - тихо произнесла она, - а от чего ты отказался?
- Понятия не имею, - честно признался Сергей. – Какой-то Мир, где меня примут как должно. Хрен знат, что они имели в виду. Знаешь, я не склонен доверять потусторонним предложениям. Не факт, что они имели в виду то, что действительно понравилось бы мне. Похоже, им всего-то и нужно было, чтобы я укрепился в решимости вернуться. Что я и сделал. По-моему все ПРАВИЛЬНО.
- Ты не договорил, - Наташа шептала это почти сквозь слезы. - В ТОМ Мире не должно было быть рядом меня… Ты вернулся ОТТУДА ради меня…
- А ради кого я должен был вернуться? – спросил Сергей и погладил ее по щеке. – И зачем мне быть там, где нет тебя?
Наташа справилась со слезами, буквально «проглотила» их. Взгляд стал твердым, как сталь.
- Сережа, давай подведем итог. Ты спас мне жизнь. Это раз. Разменял ее на свою. Это два. Отказался от перспектив, которые предлагают далеко не всякому. Три. Вернулся ради меня обратно. Четыре.
- Наташа, - сказал Сергей. - Прекращай свою «моральную бухгалтерию». Хватит. Я вернулся. Вернулся к тебе. Все.
- Нет, не все. Тебе сказали, что я собиралась умереть?
- Ну, сказали. Но я думал…
Вместо ответа Наташа вынула из сумочки коробочку и открыла ее, показав маленькую стеклянную ампулу.
Сергей все понял. Мать Наташи и не думала его обманывать, или преувеличивать.
- Спусти это в сортир. Немедленно. Сейчас, - тихо ПРИКАЗАЛ он.
Наташа молча поднялась и прошла в сторону ватерклозета. Послышавшийся вскоре шум воды засвидетельствовал тот факт, что потенциальное орудие самоубийства стало недоступно.
Наташа вернулась, отодвинула стул и встала перед его кроватью на колени.
Упрямо поглядела на него и произнесла:
- Ты спас меня от самоубийства, вернувшись СЮДА. Пять. Ты спас меня от окончательной разлуки с тобой. Ведь, если бы я сделала то, что хотела, нас бы обязательно разлучили?
- Твоя Мать сказала, что это возможно, - не стал спорить Сергей.
- Значит, шесть, - тихо произнесла Наташа. – И ты, после всего этого, все еще согласен взять меня в Жены. Семь.
Блин. Автор периодически вынужден пасовать перед проявлениями Женской Логики. Что бы ни обсуждалось, обязательно свернут на вопросы матримониального характера в отношении себя любимых. Причем градус рассмотрения становится совершенно непредсказуемым.
Сергей вздохнул.
- Всыпать бы тебе ремня хорошенько, за все эти глупости с подсчетами... - как-то грустно сказал он.
- Тебе нельзя, - быстро ответила Наташа. – У тебя рана может открыться.
Сергей потрогал место едва зарубцевавшейся раны. Действительно, двигать рукой было больно. И небезопасно.
- Если нужно… - тихо сказала Наташа. - Я могу сама себя отхлестать. В твоем присутствии.
- Нет уж, - Сергей улыбнулся. - Не вздумай лишать меня удовольствия.
Наташа наклонилась и поцеловала его руку.
- Ты получишь удовольствие. Обещаю.
После чего неслышной походкой подошла к двери и заперла ее изнутри.
- Теперь нам не помешают, - тихо произнесла она.
Потом решительно развязала плетеный кожаный пояс. Бросила его на койку. Сняла через голову короткий летний сарафан. Из одежды на ней остались только кружевные трусики. Они тоже последовали за прочими предметами туалета.
Сергей оторопело глядел на этот стриптиз. Его охватывало «дежа-вю». Ну да, нечто подобное Наташа проделывала от его имени до их феерического знакомства, видео самого первого эпизода ее «самовоспитания» ему было знакомо. Но сейчас…
Наташа повернулась к нему спиной, взяла в руки плетеный пояс и хлестнула себя по округлым ягодицам. С одной стороны… С другой… Еще и еще раз. Стегала, вроде бы и сильно, со звонким хлестом по коже, но явно не слишком болезненно. Ритм ее движений, мелькание импровизированной «плети», звуки ударов… Все это завораживало. Сергей забыл о своих возражениях, поглощенный зрелищем куда как более эффектным, чем прежняя видеосъемка. Тихие вздохи Наташи весьма волнующе дополняли сцену самобичевания. Настолько волнующе, что он почувствовал явное шевеление в интимной области. А она все продолжала. На округлых ягодицах виднелись розовые полоски. И пояс в ее руке снова и снова стегал, слева, справа…
- Довольно, Наташа! – возвысил он, наконец, свой голос, чувствуя, что теряет контроль над собой.
Наташа прекратила самоэкзекуцию и повернулась к нему. Подошла ближе и…
Доставила ему обещанное удовольствие.
Автор не стал уточнять, как именно.
В общем, итог раунда вполне себе удовлетворительный.
Один – один.
Каталоги нашей Библиотеки:
Re: Посторонний. Цикл "Истории Серых Ангелов"
2. 18. Предуведомление перед Четырнадцатой Главой Повествования.
Тема вернулась в жизнь наших Героев, и цветет пышным цветом.
Ибо они и сами вернулись к своему парно-уединенному образу жизни. Пережив достаточно много приятного и неприятного, и, кстати, надлежаще юридически оформив свои Отношения. Ну, должны же они это были сделать, хоть когда-нибудь?
И тут выясняются интересные подробности.
Нет, Героиня и раньше знала, что не все приятное обязательно больно.
Но что то, что она видела на «тематической» картинке, в реале действительно БОЛЬНО, и, при этом, вовсе не обязательно приятно, она как-то даже и не предполагала…
Тематический облом-с?
Да нет.
(На этой русскоязычной фразе Автор явственно услышал хруст ломаемых мозгов переводчиков на английский)
Просто, еще одна Грань Темы.
Правильная или нет?
Не знаю.
Уважаемым Читателям виднее…
2. 19. Глава 14. Ход черных. Конституционный...
Огнестрельное ранение штука весьма паршивая. Впрочем, Сергею повезло. Или ОТТУДА помогали. В общем, на приведение его в некоторый порядок, в первом приближении, у Врачей ушло всего два месяца. Хирург согласился выпустить Сергея из больницы с условием периодического амбулаторного контроля раз в неделю. А дальше…
А дальше Сергей и Наташа поженились. С учетом особых обстоятельств, Наташа договорилась в ЗАГСе о переносе даты свадьбы. И бракосочетание состоялось.
Все свадьбы, на которых тем или иным боком довелось присутствовать Автору, были похожи. У наших Героев все прошло достаточно типично. Правда, они, в силу обстоятельств, начали свой Праздник чуть своеобразнее. Сергей выехал за своей Невестой прямо из больницы. Забрал Наташу, после «прохождения» «заслона» из девушек с ее стороны, типа выкуп, все дела, «на каждую ножку по трешке» и прочее, не из их подмосковного дома, а из своей московской квартиры, в которую переселилась его Возлюбленная на период нахождения Сергея в больнице. Его постоянное место жительства оказалась достаточно близко, чтобы «дневавшая и ночевавшая» в его палате Наташа могла иногда там выспаться. Впрочем, к его спартанской обстановке ей было не привыкать. А ключи, как известно, у нее были.
ЗАГС, «букет невесты», поездки с родней и знакомыми, ресторан…
Веселье окружающих, которое самим новобрачным обычно «по барабану».
Ну что поделаешь, ритуал.
И все же, как приятные, так и скучные ритуалы когда-нибудь заканчиваются.
Сергей и Наташа вернулись в дом, из которого два месяца тому назад их увезла в сторону Москвы карета «Скорой помощи». Они все еще были одеты по свадебному. Она в белом, Он в черном. Нужно отметить, что несколько старомодный фасон пышного платья был Наташе весьма к лицу. На ее шее сверкало, спускаясь на грудь в вырезе платья, бриллиантовое колье.
Войдя в гостиную, Сергей увидел на столе тот самый, откопированный Наташей экземпляр подписанной ими в свое время «Семейной Конституции».
- Ты это перечитывала? – с улыбкой спросил он.
- Нет, - тихо сказала Наташа. – Теперь все это мне нравится гораздо меньше.
- Почему? – удивился Сергей. – Ты же этого всего сама хотела?
- А сейчас не хочу, - тихо сказала Наташа. – Пожалуйста, присядь за стол. Извини, я на минутку. Сейчас приду.
Сергей в недоумении присел на стул. Настроение Наташи ему категорически не нравилось. Что-то опять с ней происходит.
Наташа вернулась быстро. В руках у нее был странный кинжал в узорчатых ножнах, который она, опустившись на колени, подала Сергею.
- Мой свадебный подарок, - тихо сказала она.
Достав клинок из ножен, Сергей удивленно покачал головой.
Ему уже доводилось встречать клинки настоящего булата. Невзрачность сероватого метала, с неброским, специфическим рисунком на поверхности клинка, была в высшей степени обманчивой. Но это, несомненно, был тот самый булат, когда-то воссозданный Аносовым на научной основе. Даже весьма дорогое обрамление с серебряной отделкой стоило, в глазах знатока, много меньше, чем сам клинок.
- Нет слов, - сказал Сергей. – Редкая штука. Спасибо. Только монеткой нужно откупиться. Чтобы не рассориться.
- Нет, - уверенно сказала Наташа, - не в этом случае.
Она помолчала и продолжила:
- Я отдаю моему Мужу сей кинжал в знак его неограниченной власти надо мной. Отныне ты имеешь надо мною право Жизни и Смерти. Отныне, ты вправе решать, жить ли мне, или умереть. Отныне ты вправе казнить меня, когда и как сочтешь нужным.
- «Мрачновастенько как-то», - вздохнул Сергей. – Наташа, ты все еще не можешь забыть? Пойми, я делал, то, что должно. И я не хочу, чтобы благодарность, за должное, всю дорогу отягощала тебя. Поднимись с колен. Это приказ.
Наташа с достоинством поднялась, не забыв, впрочем, поклониться. Уже лучше.
- Сережа, - сказала она, - Ты исполнял свой Долг, а я исполняю свой. Прости, но я не могу иначе.
И тут же шаловливо улыбнулась:
- Не забывай, ты принял меня «как есть».
Сергей улыбнулся. Наташа присела рядом и, с обворожительной улыбкой взяла в руки «Семейную Конституцию». А дальше…
Встала, чуть развернула стопку листов веером, и, не переставая улыбаться, разорвала листы напополам. Бросила их на пол и наступила на них ногой в белой туфельке.
Сергей оторопел от неожиданности. А Наташа с той же улыбкой сделала совершенно обескураживающее заявление:
- Настоящим я отказываюсь от исполнения прежнего Семейного Закона. И требую, чтобы в отношении меня мой Муж властвовал без ссылок на писаные правила.
- Что за бредятина? – спросил Сергей. – Переведи!
- Подписанная нами «Семейная Конституция» ограничивает твои права, - охотно «перевела» Наташа. – Я требую, чтобы ты, как Муж, имел надо мною неограниченную власть.
- Ясно, - пожал плечами Сергей, - «Вся власть Мужу, и в жару, и в стужу!» Добро. Считай, что принято.
С этими словами он вышел из-за стола и, наклонившись, буквально выдернул бумаги из-под Наташиной ноги. Выпрямился, поглядел на Жену укоризненно, а потом… Хлестнул ее три раза подряд по лицу порванными и растоптанными ею страницами. Наташа зажмурилась и покраснела.
- Тебе стыдно? – спросил он.
Наташа молча кивнула, чуть не плача.
- Это хорошо, - сказал Сергей. - А сейчас будет еще и больно. Принеси плеть в «Зал для экзекуций».
Наташа безропотно вышла из кабинета. Сергей покачал головой. Дурдом на прогулке.
Они встретились внизу. Наташа уже встала на подиум, готовая к экзекуции. Глаза опущены вниз, на лице застыло выражение неуклонной решимости.
Сергей расстегнул «молнию» сзади на ее платье. Спустил его на Наташе до пояса, расстегнул на ней бюстгальтер, снял с нее этот интимный предмет туалета. Все это молча. Наташа помогала ему, тоже не произнося ни звука.
Сергей надел на нее те самые наручники. Пристегнул их к подвесу. Подтянул трос на блоке, подняв руки своей Возлюбленной вверх.
Потом взял в руки плеть и, отойдя от подиума, присел в кресло.
Н-да.
Сцена повторялась во всем своем идиотизме. С небольшими вариациями.
- Наташа, - обратился к ней Сергей, - ты понимаешь, что сейчас произойдет.
Он не спрашивал, он утверждал.
Наташа молча кивнула, чуть сдвинув в сторону руки, чтобы видеть Сергея. Сказать по правде, она выглядела просто феерически. Обнаженная до пояса, с изящной грудью, на которой выше напряженных сосков посверкивали драгоценные камни. С лицом благородной девы, предназначенной, нет, добровольно вызвавшейся для жестокого жертвоприношения.
- Скажи словами, - потребовал Сергей.
- Я должна получить… - Наташа запнулась и решительно произнесла:
– Сто ударов плетью.
- Ответ неправильный, - Сергей покачал головой. – Количество ударов я определю тебе сам. Только что ты заявила о моей неограниченной власти. Значит, ударов может быть и меньше, и больше. И не тебе решать, сколько их будет. Еще варианты?
- Это Испытание, – дрогнувшим голосом ответила Наташа. – Ты проверяешь меня, готова ли я принять твою Власть. Я счастлива принять Боль ради твоего удовольствия.
- Это ближе к Теме, - сказал Сергей. – Но с удовольствием ты сейчас ошиблась. Для удовольствия я выбрал бы совсем другой вариант. Поверь, сейчас я никакого удовольствия не получу. Насчет Испытания… И это тоже. Ты действительно должна ощутить, то, чего ты добиваешься. Что такое Власть Мужчины, которая ничем не ограничена. Хотя бы в малых дозах. Но это не все. Что еще?
- Ты… Наказываешь меня? – тихо спросила Наташа.
- Да, и сделаю это очень больно. А за что я тебя наказываю?
- За своеволие.
- Молодец. Еще?
- За глупость.
- Еще?
- За наглость.
- И это тоже, - Сергей вздохнул, встал и подошел к подиуму. Разговор немного успокоил Наташу, взгляд ее синих глаз стал куда более осмысленным. Имело смысл поговорить предметно. - Скажи, ты помнишь, что ты сказала там, в гостиной?
- Да.
- Хорошо. Начнем по порядку. – Сергей провел рукой по ее спине. – А чтобы вспоминалось лучше, освежим память.
Он взмахнул плетью и сильно стегнул ее по спине, наискось. Наташа от неожиданности захлебнулась стоном и часто задышала. Еще удар. Молча, без счета и комментариев. Стон. И еще три раза. На последнем ударе Наташа резко вскрикнула. Сергей прекратил порку и провел рукой по покрасневшей, вздувшейся коже. Наташа задрожала от страха, почувствовав его прикосновение.
Сергей приблизил лицо к ее лицу. Наташа с подиума смотрела на него чуть сверху. В глазах ее были слезы и дикий страх.
- Тебе больно, – сказал Сергей.
Наташа кивнула.
- И страшно.
Снова кивок.
- И там сухо, – Сергей хлопнул Наташу, сквозь платье, по ногам, чуть ниже живота. – А теперь представь, что я тебя сейчас возьму. По своему желанию. Против твоей воли. Не лаская, без поцелуев и прочих нежностей.
Наташа в ужасе уставилась на него своими отчаянно красивыми глазами.
- Вот это и есть неограниченная Власть Мужа, - тихо произнес Сергей. – Боль. Страх. И никаких нежностей. Ты никто и ничто. Пустое место. Захотят убьют. Захотят живой оставят. И ничего нельзя сделать. И приходит отупение. А знаешь, что следует за ним?
Наташа молчала, но глаза ее спрашивали.
- Ненависть, - ответил на безмолвный вопрос Сергей, - причем взаимная. Потому, что соседство с тупым и ничтожным существом начинает раздражать и потом приводит в бешенство. Ну, а дальше много вариаций, и все неприятные.
Молчание Наташи начало его тяготить. Сергей отпустил трос с блока, отстегнул Жену от подвеса и снял с нее наручники. Наташа обессилено опустилась на колени. На спине ее краснели свежие полосы. Эффектно и глупо. Действительно, никакого удовольствия. А кто сказал, что настоящее наказание приятно?
Сергей приподнял лицо Жены вверх.
- Мы не закончили. Присядь на подиум.
Наташа послушно уселась на деревянную ступеньку. Платье ее по-прежнему было спущено до пояса, грудь была открыта, но Женщина не замечала беспорядка в своей одежде и даже не пыталась прикрыться. Сергей отметил, что на ее коже выступили капельки пота. Странно, но их блеск загадочно гармонировал с блеском драгоценных камней. Сергей подкатил кресло ближе и взял ее за руки.
- Поняла ли ты, о чем я говорил? – Сергей был серьезен, всем своим видом показывая, что все это отнюдь не игры. Впрочем, Наташа в этом уже убедилась.
- Да, - тихо ответила Наташа. Ее глаза постепенно принимали осмысленное выражение. Страх, который был необходимой частью предыдущего спектакля, уходил, взамен приходило понимание. – Ты говорил о Власти, которую ничто не ограничивает.
- Ну и как, приятно? – голос Сергея отнюдь не был издевательским. Скорее уж сочувствующим.
- Нет, - ответила Наташа. – Это просто ужас. Ты прав, я действительно могла бы возненавидеть тебя, как источник боли и страха. Слушай, но ведь многие живут в таком кошмаре? Прости, я не понимала, что говорю. Я действительно не хочу, чтобы все было именно так.
- Это еще не все, - Сергей покачал головой. – Вспомни точно, что ты наговорила и наделала в гостиной.
Наташа замолчала, припоминая:
- Я отдала тебе кинжал. Произнесла Клятву. Сказала, что это в знак твоей неограниченной власти надо мной, что ты имеешь надо мною право Жизни и Смерти.
- Не только, - дополнил Сергей. - Ты сказала еще, что теперь именно мне решать, жить ли тебе, или умереть, и именно я вправе казнить тебя. То есть, заявила, что хочешь именно этого кошмара. А еще ты сказала, что обязана это сделать, опять напомнив о своих мифических долгах. Ты знаешь, меня это начало раздражать.
- Но я хотела сделать так, чтобы ты чувствовал меня своей полностью и без остатка. Для этого Тебе нужна неограниченная Власть.
Сергей грустно улыбнулся.
- Наташа, – сказал он, - а ты никогда не думала о том, что абсолютная Власть убивает Любовь?
- Нет, пока не получила плетью по спине, - Наташа поежилась. - Господи, больно-то как! Все еще зудит…
- Это еще немного, - заметил Сергей. – Пойми, Любовь задает ограничения. И Любящий Муж, даже наказывая Жену, соблюдает Меру. Ты откажешься от своих слов?
Вместо ответа Наташа поцеловала его руку и прижала ее к своей щеке.
- Прости, не откажусь. Никогда. Я решила, что твои права не будут ограничены ничем. Твоя Любовь гарантия, того, что ты эти права не применишь во вред.
- Упрямица, - вздохнул Сергей. – Вспомни, что ты наговорила и наделала еще! Разорвала «Семейную Конституцию». Ладно, хоть копию, а не оригинал! Да еще и растоптала ее! И заявила, что отказываешься от исполнения Семейного Закона.
- Но я же хочу, чтобы Ты мог властвовать надо мною, не обращая внимания на какие-то бумаги! – не сдавалась Наташа.
- Эти бумаги мы подписали вместе, – тихо сказал Сергей. – Ты выразила неуважение и к моей воле.
- Прости, я совсем не думала тебя обидеть! - Наташа удивленно покачала головой. - Я просто хотела сделать эффектный жест. Ты поэтому отхлестал меня бумагами по лицу? Из-за того, что я разорвала их без твоего согласия?
- Не только, - Сергей взял со стола несчастный «семейный документ» и показал его Наташе. Прямо на именах и подписях Наташи и Сергея, на остатках титульного листа, красовался отпечаток женской туфли.
- Я дура, - тихо сказала Наташа. - Выпори меня.
- Придется, – ответил Сергей.
Снова наручники. Снова подвес. Руки подтянуты кверху. Молодая Женщина на подиуме в спущенном до пояса свадебном платье. На спине чуть-чуть краснеют следы от предыдущих ударов. Лицо напряженное. Но все уже иначе. Страха уже нет. Сейчас у Наташи нет никаких желаний, кроме желания загладить вину.
- Сколько ударов тебе дать? – голос Сергея серьезен.
- Решай сам, - тихо сказала Наташа. – Только позволь мне самой считать, и не сердись, если я закричу. Начинай.
Сергей взмахнул плетью.
Послышался отчетливый звук удара по коже. Наташа резко вдыхает воздух.
И выдыхает:
- Раз!
На коже, чуть выше прежних, краснеет новая полоса.
Снова удар. Наташа стонет, но отчетливо произносит:
- Два!
Ярких красных полос уже две. Прежние выглядят куда бледнее.
Удар плети. Стон Женщины:
- Три!
Снова хлесткий звук. Наташа вскрикнула, и только потом, отдышавшись, «засчитала» удар.
Сергей вежливо подождал, пока наказываемая успокоится, и ударил снова. Наташа попыталась сдержаться, но не смогла подавить крик. Вернее, всхлип. И слово «Пять!» прозвучало совсем не убедительно.
Трудно описать, что творится на душе и в мыслях Женщины, которую наказывают плетью. Не секут для обоюдного удовольствия, любовной игры, за которой последуют неизбежные интимные наслаждения. Именно наказывают.
С Наташей, как понимают Уважаемые Читатели, все было очень непросто.
После их странного разговора о потусторонних обстоятельствах мистического путешествия Сергея, она все время возвращалась к мысли о том, что должна, просто обязана его отблагодарить. Вот только чем?
Вопрос. Чем отблагодарить человека, достаточно равнодушного к деньгам (из серии «Если есть, то хорошо, если нет, ну и хрен с ним»), и вещам (та же сентенция)?
У большинства Женщин даже сомнений не возникнет, что Любимому человеку следует подарить «себя Любимую», и без вариантов.
Шекспир был в том, что указанный подарок как бы уже был сделан, ergo, дарить было как бы нечего.
Вы когда-нибудь видели Женщину, которая ищет подарок, например, Супругу, накануне Дня рождения? Вот-вот. «Мозги набекрень», «Суета суёт и хрен знает, куда засовывает». А здесь возникла довольно редкая ситуация чрезмерного проявления благодарности. У Женщин это бывает.
Чаще, конечно, они припоминают «лицам мужеска пола» о том, сколько они, Мужчины, им, любимым, «должны», в моральном смысле. За пьянки-гулянки, «измены», как реальные, так и придуманные, и прочее грустное и невеселое. Но иногда Любезных Дам «пробивает» и на обратный процесс. И не поймешь, что хуже.
Поэтому странная идея вручить Мужу право Жизни и Смерти над ней, Наташе показалась не проявлением бреда, а спасительной соломинкой. Об отрицательном отношении своего Возлюбленного к проявлениям рабства она даже не вспомнила.
Дальше больше. Каждый из нас когда-то «на подъеме», особенно «под шафэ», выходил «за рамки», о чем после сожалел. В эйфории никому не нужного «самоотречения» Наташа решила сделать «Высокий Жест»…
И «схлопотала».
«Облом» Высокого настроения не болезненной, но в высшей степени унизительной пощечиной свежеразорванными бумагами, которые она только что так красиво растоптала, чуть не заставил ее разреветься. И первая часть ее «стояния» на подиуме прошла под градусом этого исходного унижения. Отсюда и эффект коктейля из Страха и Боли, который преподнес ей Сергей. А когда он грубо хлопнул ее по промежности, где действительно не было ни капли «любовного сока», и сказал, что может взять ее без ее желания, она чуть не впала в состояние шока. И дальнейшие разговоры попали на подготовленную почву.
Как ни странно, ее больше всего задела не боль от плети, хотя это было совсем не то, к чему она себя готовила, а именно исходные «бумажные» оплеухи. Ну не мог Сергей так унизить ее без причины! И смысл их до нее дошел только тогда, когда она своими глазами увидела, что сама, своей ногой топтала их с Сергеем имена, напечатанные на той самой бумаге…
И стоя на подиуме во второй раз, она решила стойко выдержать все сто ударов, которые сама себе мысленно назначила.
Ага. Как же, сто…
Все было совсем по-другому, не так, как раньше. Все-таки дар эмпатии капитально влияет на эмоциональное восприятие ситуации. Она чувствовала что Сергей не испытывает удовольствия от происходящего, что он недоволен ею, и стегает ее исключительно по необходимости. И это заставляло ее ощущать наказание без всякого намека на интимную чувственность. Только боль и стыд. И ничего больше. Причем боль усиливалась ощущением вины.
Жгучая боль обжигала спину. Наташа, между криками и попытками отдышаться, чтобы «стряхнуть» с себя эту боль, еле успевала выкрикнуть «засчитанный» удар, чтобы тут же получить новый. Волны боли накладывались друг на друга и перехватывали дыхание. Она считала «на автомате», уже забыв о том, что хотела вытерпеть наказание без криков. Какое там! Кричала в голос. А боль уже захватила ее в плен и не утихала…
И вдруг, когда она уже была готова просить (нет, УМОЛЯТЬ!!!) Мужа о пощаде, забыв о намерении вести себя совсем иначе, все прекратилось.
Боль, в отголосках страдания, еще осталась, но всплесков ее, обжигающих спину, уже не было. Наташа начала приходить в себя. Руки ее опустились вниз, наручники были сняты. Сергей, заботливо поддерживая, свел ее с подиума.
Опираясь на него, Наташа поднялась в спальню. Сергей уложил ее на постель вниз лицом и раздел догола. Погладил так и не высеченные ягодицы своей Жены.
Ну не так он планировал все, не так!!! Не будь этой дурацкой выходки с топтанием «Семейной Конституции», он совсем иначе обставил бы даже наказание, в котором было бы куда больше сладости, чем боли! Но делать нечего. Вечер, который обещал быть премилым, был безнадежно испорчен.
Осмотрев спину Жены, покорно лежавшей и не сопротивлявшейся его рукам, он отметил, что красные полосы, оставшиеся от наказания, не кровят. Только на захлестах были красно-синие точки. Уже хорошо.
Ему было очень жаль, что пришлось прибегнуть к такой жестокости. Вроде немного, по сравнению с тем, что Наташа хотела получить. Пять ударов в начале и двадцать пять потом. «Тематики», знакомые с «пробитыми мазами», посмеются. Но стоит учесть, что это совсем немало для Женщины, до этого вовсе незнакомой с серьезным наказанием.
Сергей смазал Жене отхлестанную спину гелем с анестетиком. Потом уселся на пол, чтобы быть лицом ближе к лицу Наташи. Погладил ее по щеке. Она ткнулась губами в его пальцы и заплакала.
- Больно? – тихо спросил он.
Наташа затрясла головой. Наконец, перестала всхлипывать и подняла на него заплаканные глаза.
- Стыдно, - тихонько, почти шепотом отозвалась она. А потом, вздохнув, добавила:
– Почему я у тебя такая дура?
Автор затрудняется ответить на вопрос, что именно имеют в виду Женщины, когда спрашивают такое. То ли хотят утешения, типа, «Ну, что ты, совсем не дура!», то ли слов, типа, «Зато моя»… Вообще, Автор категорически советует Мужчинам, услышавшим такое, воздержаться от ответа на поставленный вопрос. Во избежание…
Сергей тоже не стал прямо отвечать. Вместо этого сказал:
- Ты учишься быть моей Женой.
Занудно, но нейтрально.
Наташа усмехнулась сквозь слезы.
- Спасибо за науку, - произнесла она вековую сентенцию «домостроевской» Женщины. И снова поцеловала его пальцы.
Сергей встал перед постелью на колени, погладил Жену по волосам, плечам. Коснулся губами уже побледневших, розовых, полос от плети. Наташа поежилась и… хихикнула.
- Щекотно! – прошептала она.
О так напугавшей ее Боли она сейчас и не вспомнила. Сергей продолжил поцелуи. Ниже… Ниже…
Наташин смех был как бальзам на душу. Сергей гладил ее тело, запуская руки под напрягшиеся груди. Ласкал ее соски. Гладил в изножье. Трепещущая Женщина отзывалась на его движения, целовала его лицо. И, наконец, прошептала:
- Возьми меня, - и смущенно. - Только сзади…
Сергей освободился от одежды. Наташа приняла известную всем позу, пригодную для разнообразных интимных наслаждений. Сергей вошел в нее, лаская ее бедра. И стоны, а потом и крик его Возлюбленной были полны уже не боли, а сладости… И наслаждение было обоюдным…
…Наконец, Сергей, прижавшись в ее чреслам, замерев в ней, опустился на ее спину и снова, как бы извиняясь, нежно поцеловал розовые следы…
Пусть Уважаемые Читатели простят Автору столь подробный экскурс в Интимную Жизнь Героя и Героини. Автор счел это возможным, чтобы показать контраст их чувств. Боль и Сладость… Одно без другого для них было бы неполным. А насчет умеренности в первом, так это нормально. Ибо Любовь действительно ограничивает Власть. Сводит ее проявления к необходимому.
По мнению Автора, Героиня выиграла этот раунд.
Ее Клятва была принята, хотя и без энтузиазма. Что, несомненно, хорошо, поскольку чрезмерное увлечение реализацией возможностей, открываемых таким доверием Женщины, может привести к не слишком приятным последствиям. Герой, по мнению Автора, продемонстрировал свою адекватность, но его позиции в этой ситуации были изначально слабы. Так что, Победа осталась за Женщиной. Так бывает.
Один – ноль.
Тема вернулась в жизнь наших Героев, и цветет пышным цветом.
Ибо они и сами вернулись к своему парно-уединенному образу жизни. Пережив достаточно много приятного и неприятного, и, кстати, надлежаще юридически оформив свои Отношения. Ну, должны же они это были сделать, хоть когда-нибудь?
И тут выясняются интересные подробности.
Нет, Героиня и раньше знала, что не все приятное обязательно больно.
Но что то, что она видела на «тематической» картинке, в реале действительно БОЛЬНО, и, при этом, вовсе не обязательно приятно, она как-то даже и не предполагала…
Тематический облом-с?
Да нет.
(На этой русскоязычной фразе Автор явственно услышал хруст ломаемых мозгов переводчиков на английский)
Просто, еще одна Грань Темы.
Правильная или нет?
Не знаю.
Уважаемым Читателям виднее…
2. 19. Глава 14. Ход черных. Конституционный...
Огнестрельное ранение штука весьма паршивая. Впрочем, Сергею повезло. Или ОТТУДА помогали. В общем, на приведение его в некоторый порядок, в первом приближении, у Врачей ушло всего два месяца. Хирург согласился выпустить Сергея из больницы с условием периодического амбулаторного контроля раз в неделю. А дальше…
А дальше Сергей и Наташа поженились. С учетом особых обстоятельств, Наташа договорилась в ЗАГСе о переносе даты свадьбы. И бракосочетание состоялось.
Все свадьбы, на которых тем или иным боком довелось присутствовать Автору, были похожи. У наших Героев все прошло достаточно типично. Правда, они, в силу обстоятельств, начали свой Праздник чуть своеобразнее. Сергей выехал за своей Невестой прямо из больницы. Забрал Наташу, после «прохождения» «заслона» из девушек с ее стороны, типа выкуп, все дела, «на каждую ножку по трешке» и прочее, не из их подмосковного дома, а из своей московской квартиры, в которую переселилась его Возлюбленная на период нахождения Сергея в больнице. Его постоянное место жительства оказалась достаточно близко, чтобы «дневавшая и ночевавшая» в его палате Наташа могла иногда там выспаться. Впрочем, к его спартанской обстановке ей было не привыкать. А ключи, как известно, у нее были.
ЗАГС, «букет невесты», поездки с родней и знакомыми, ресторан…
Веселье окружающих, которое самим новобрачным обычно «по барабану».
Ну что поделаешь, ритуал.
И все же, как приятные, так и скучные ритуалы когда-нибудь заканчиваются.
Сергей и Наташа вернулись в дом, из которого два месяца тому назад их увезла в сторону Москвы карета «Скорой помощи». Они все еще были одеты по свадебному. Она в белом, Он в черном. Нужно отметить, что несколько старомодный фасон пышного платья был Наташе весьма к лицу. На ее шее сверкало, спускаясь на грудь в вырезе платья, бриллиантовое колье.
Войдя в гостиную, Сергей увидел на столе тот самый, откопированный Наташей экземпляр подписанной ими в свое время «Семейной Конституции».
- Ты это перечитывала? – с улыбкой спросил он.
- Нет, - тихо сказала Наташа. – Теперь все это мне нравится гораздо меньше.
- Почему? – удивился Сергей. – Ты же этого всего сама хотела?
- А сейчас не хочу, - тихо сказала Наташа. – Пожалуйста, присядь за стол. Извини, я на минутку. Сейчас приду.
Сергей в недоумении присел на стул. Настроение Наташи ему категорически не нравилось. Что-то опять с ней происходит.
Наташа вернулась быстро. В руках у нее был странный кинжал в узорчатых ножнах, который она, опустившись на колени, подала Сергею.
- Мой свадебный подарок, - тихо сказала она.
Достав клинок из ножен, Сергей удивленно покачал головой.
Ему уже доводилось встречать клинки настоящего булата. Невзрачность сероватого метала, с неброским, специфическим рисунком на поверхности клинка, была в высшей степени обманчивой. Но это, несомненно, был тот самый булат, когда-то воссозданный Аносовым на научной основе. Даже весьма дорогое обрамление с серебряной отделкой стоило, в глазах знатока, много меньше, чем сам клинок.
- Нет слов, - сказал Сергей. – Редкая штука. Спасибо. Только монеткой нужно откупиться. Чтобы не рассориться.
- Нет, - уверенно сказала Наташа, - не в этом случае.
Она помолчала и продолжила:
- Я отдаю моему Мужу сей кинжал в знак его неограниченной власти надо мной. Отныне ты имеешь надо мною право Жизни и Смерти. Отныне, ты вправе решать, жить ли мне, или умереть. Отныне ты вправе казнить меня, когда и как сочтешь нужным.
- «Мрачновастенько как-то», - вздохнул Сергей. – Наташа, ты все еще не можешь забыть? Пойми, я делал, то, что должно. И я не хочу, чтобы благодарность, за должное, всю дорогу отягощала тебя. Поднимись с колен. Это приказ.
Наташа с достоинством поднялась, не забыв, впрочем, поклониться. Уже лучше.
- Сережа, - сказала она, - Ты исполнял свой Долг, а я исполняю свой. Прости, но я не могу иначе.
И тут же шаловливо улыбнулась:
- Не забывай, ты принял меня «как есть».
Сергей улыбнулся. Наташа присела рядом и, с обворожительной улыбкой взяла в руки «Семейную Конституцию». А дальше…
Встала, чуть развернула стопку листов веером, и, не переставая улыбаться, разорвала листы напополам. Бросила их на пол и наступила на них ногой в белой туфельке.
Сергей оторопел от неожиданности. А Наташа с той же улыбкой сделала совершенно обескураживающее заявление:
- Настоящим я отказываюсь от исполнения прежнего Семейного Закона. И требую, чтобы в отношении меня мой Муж властвовал без ссылок на писаные правила.
- Что за бредятина? – спросил Сергей. – Переведи!
- Подписанная нами «Семейная Конституция» ограничивает твои права, - охотно «перевела» Наташа. – Я требую, чтобы ты, как Муж, имел надо мною неограниченную власть.
- Ясно, - пожал плечами Сергей, - «Вся власть Мужу, и в жару, и в стужу!» Добро. Считай, что принято.
С этими словами он вышел из-за стола и, наклонившись, буквально выдернул бумаги из-под Наташиной ноги. Выпрямился, поглядел на Жену укоризненно, а потом… Хлестнул ее три раза подряд по лицу порванными и растоптанными ею страницами. Наташа зажмурилась и покраснела.
- Тебе стыдно? – спросил он.
Наташа молча кивнула, чуть не плача.
- Это хорошо, - сказал Сергей. - А сейчас будет еще и больно. Принеси плеть в «Зал для экзекуций».
Наташа безропотно вышла из кабинета. Сергей покачал головой. Дурдом на прогулке.
Они встретились внизу. Наташа уже встала на подиум, готовая к экзекуции. Глаза опущены вниз, на лице застыло выражение неуклонной решимости.
Сергей расстегнул «молнию» сзади на ее платье. Спустил его на Наташе до пояса, расстегнул на ней бюстгальтер, снял с нее этот интимный предмет туалета. Все это молча. Наташа помогала ему, тоже не произнося ни звука.
Сергей надел на нее те самые наручники. Пристегнул их к подвесу. Подтянул трос на блоке, подняв руки своей Возлюбленной вверх.
Потом взял в руки плеть и, отойдя от подиума, присел в кресло.
Н-да.
Сцена повторялась во всем своем идиотизме. С небольшими вариациями.
- Наташа, - обратился к ней Сергей, - ты понимаешь, что сейчас произойдет.
Он не спрашивал, он утверждал.
Наташа молча кивнула, чуть сдвинув в сторону руки, чтобы видеть Сергея. Сказать по правде, она выглядела просто феерически. Обнаженная до пояса, с изящной грудью, на которой выше напряженных сосков посверкивали драгоценные камни. С лицом благородной девы, предназначенной, нет, добровольно вызвавшейся для жестокого жертвоприношения.
- Скажи словами, - потребовал Сергей.
- Я должна получить… - Наташа запнулась и решительно произнесла:
– Сто ударов плетью.
- Ответ неправильный, - Сергей покачал головой. – Количество ударов я определю тебе сам. Только что ты заявила о моей неограниченной власти. Значит, ударов может быть и меньше, и больше. И не тебе решать, сколько их будет. Еще варианты?
- Это Испытание, – дрогнувшим голосом ответила Наташа. – Ты проверяешь меня, готова ли я принять твою Власть. Я счастлива принять Боль ради твоего удовольствия.
- Это ближе к Теме, - сказал Сергей. – Но с удовольствием ты сейчас ошиблась. Для удовольствия я выбрал бы совсем другой вариант. Поверь, сейчас я никакого удовольствия не получу. Насчет Испытания… И это тоже. Ты действительно должна ощутить, то, чего ты добиваешься. Что такое Власть Мужчины, которая ничем не ограничена. Хотя бы в малых дозах. Но это не все. Что еще?
- Ты… Наказываешь меня? – тихо спросила Наташа.
- Да, и сделаю это очень больно. А за что я тебя наказываю?
- За своеволие.
- Молодец. Еще?
- За глупость.
- Еще?
- За наглость.
- И это тоже, - Сергей вздохнул, встал и подошел к подиуму. Разговор немного успокоил Наташу, взгляд ее синих глаз стал куда более осмысленным. Имело смысл поговорить предметно. - Скажи, ты помнишь, что ты сказала там, в гостиной?
- Да.
- Хорошо. Начнем по порядку. – Сергей провел рукой по ее спине. – А чтобы вспоминалось лучше, освежим память.
Он взмахнул плетью и сильно стегнул ее по спине, наискось. Наташа от неожиданности захлебнулась стоном и часто задышала. Еще удар. Молча, без счета и комментариев. Стон. И еще три раза. На последнем ударе Наташа резко вскрикнула. Сергей прекратил порку и провел рукой по покрасневшей, вздувшейся коже. Наташа задрожала от страха, почувствовав его прикосновение.
Сергей приблизил лицо к ее лицу. Наташа с подиума смотрела на него чуть сверху. В глазах ее были слезы и дикий страх.
- Тебе больно, – сказал Сергей.
Наташа кивнула.
- И страшно.
Снова кивок.
- И там сухо, – Сергей хлопнул Наташу, сквозь платье, по ногам, чуть ниже живота. – А теперь представь, что я тебя сейчас возьму. По своему желанию. Против твоей воли. Не лаская, без поцелуев и прочих нежностей.
Наташа в ужасе уставилась на него своими отчаянно красивыми глазами.
- Вот это и есть неограниченная Власть Мужа, - тихо произнес Сергей. – Боль. Страх. И никаких нежностей. Ты никто и ничто. Пустое место. Захотят убьют. Захотят живой оставят. И ничего нельзя сделать. И приходит отупение. А знаешь, что следует за ним?
Наташа молчала, но глаза ее спрашивали.
- Ненависть, - ответил на безмолвный вопрос Сергей, - причем взаимная. Потому, что соседство с тупым и ничтожным существом начинает раздражать и потом приводит в бешенство. Ну, а дальше много вариаций, и все неприятные.
Молчание Наташи начало его тяготить. Сергей отпустил трос с блока, отстегнул Жену от подвеса и снял с нее наручники. Наташа обессилено опустилась на колени. На спине ее краснели свежие полосы. Эффектно и глупо. Действительно, никакого удовольствия. А кто сказал, что настоящее наказание приятно?
Сергей приподнял лицо Жены вверх.
- Мы не закончили. Присядь на подиум.
Наташа послушно уселась на деревянную ступеньку. Платье ее по-прежнему было спущено до пояса, грудь была открыта, но Женщина не замечала беспорядка в своей одежде и даже не пыталась прикрыться. Сергей отметил, что на ее коже выступили капельки пота. Странно, но их блеск загадочно гармонировал с блеском драгоценных камней. Сергей подкатил кресло ближе и взял ее за руки.
- Поняла ли ты, о чем я говорил? – Сергей был серьезен, всем своим видом показывая, что все это отнюдь не игры. Впрочем, Наташа в этом уже убедилась.
- Да, - тихо ответила Наташа. Ее глаза постепенно принимали осмысленное выражение. Страх, который был необходимой частью предыдущего спектакля, уходил, взамен приходило понимание. – Ты говорил о Власти, которую ничто не ограничивает.
- Ну и как, приятно? – голос Сергея отнюдь не был издевательским. Скорее уж сочувствующим.
- Нет, - ответила Наташа. – Это просто ужас. Ты прав, я действительно могла бы возненавидеть тебя, как источник боли и страха. Слушай, но ведь многие живут в таком кошмаре? Прости, я не понимала, что говорю. Я действительно не хочу, чтобы все было именно так.
- Это еще не все, - Сергей покачал головой. – Вспомни точно, что ты наговорила и наделала в гостиной.
Наташа замолчала, припоминая:
- Я отдала тебе кинжал. Произнесла Клятву. Сказала, что это в знак твоей неограниченной власти надо мной, что ты имеешь надо мною право Жизни и Смерти.
- Не только, - дополнил Сергей. - Ты сказала еще, что теперь именно мне решать, жить ли тебе, или умереть, и именно я вправе казнить тебя. То есть, заявила, что хочешь именно этого кошмара. А еще ты сказала, что обязана это сделать, опять напомнив о своих мифических долгах. Ты знаешь, меня это начало раздражать.
- Но я хотела сделать так, чтобы ты чувствовал меня своей полностью и без остатка. Для этого Тебе нужна неограниченная Власть.
Сергей грустно улыбнулся.
- Наташа, – сказал он, - а ты никогда не думала о том, что абсолютная Власть убивает Любовь?
- Нет, пока не получила плетью по спине, - Наташа поежилась. - Господи, больно-то как! Все еще зудит…
- Это еще немного, - заметил Сергей. – Пойми, Любовь задает ограничения. И Любящий Муж, даже наказывая Жену, соблюдает Меру. Ты откажешься от своих слов?
Вместо ответа Наташа поцеловала его руку и прижала ее к своей щеке.
- Прости, не откажусь. Никогда. Я решила, что твои права не будут ограничены ничем. Твоя Любовь гарантия, того, что ты эти права не применишь во вред.
- Упрямица, - вздохнул Сергей. – Вспомни, что ты наговорила и наделала еще! Разорвала «Семейную Конституцию». Ладно, хоть копию, а не оригинал! Да еще и растоптала ее! И заявила, что отказываешься от исполнения Семейного Закона.
- Но я же хочу, чтобы Ты мог властвовать надо мною, не обращая внимания на какие-то бумаги! – не сдавалась Наташа.
- Эти бумаги мы подписали вместе, – тихо сказал Сергей. – Ты выразила неуважение и к моей воле.
- Прости, я совсем не думала тебя обидеть! - Наташа удивленно покачала головой. - Я просто хотела сделать эффектный жест. Ты поэтому отхлестал меня бумагами по лицу? Из-за того, что я разорвала их без твоего согласия?
- Не только, - Сергей взял со стола несчастный «семейный документ» и показал его Наташе. Прямо на именах и подписях Наташи и Сергея, на остатках титульного листа, красовался отпечаток женской туфли.
- Я дура, - тихо сказала Наташа. - Выпори меня.
- Придется, – ответил Сергей.
Снова наручники. Снова подвес. Руки подтянуты кверху. Молодая Женщина на подиуме в спущенном до пояса свадебном платье. На спине чуть-чуть краснеют следы от предыдущих ударов. Лицо напряженное. Но все уже иначе. Страха уже нет. Сейчас у Наташи нет никаких желаний, кроме желания загладить вину.
- Сколько ударов тебе дать? – голос Сергея серьезен.
- Решай сам, - тихо сказала Наташа. – Только позволь мне самой считать, и не сердись, если я закричу. Начинай.
Сергей взмахнул плетью.
Послышался отчетливый звук удара по коже. Наташа резко вдыхает воздух.
И выдыхает:
- Раз!
На коже, чуть выше прежних, краснеет новая полоса.
Снова удар. Наташа стонет, но отчетливо произносит:
- Два!
Ярких красных полос уже две. Прежние выглядят куда бледнее.
Удар плети. Стон Женщины:
- Три!
Снова хлесткий звук. Наташа вскрикнула, и только потом, отдышавшись, «засчитала» удар.
Сергей вежливо подождал, пока наказываемая успокоится, и ударил снова. Наташа попыталась сдержаться, но не смогла подавить крик. Вернее, всхлип. И слово «Пять!» прозвучало совсем не убедительно.
Трудно описать, что творится на душе и в мыслях Женщины, которую наказывают плетью. Не секут для обоюдного удовольствия, любовной игры, за которой последуют неизбежные интимные наслаждения. Именно наказывают.
С Наташей, как понимают Уважаемые Читатели, все было очень непросто.
После их странного разговора о потусторонних обстоятельствах мистического путешествия Сергея, она все время возвращалась к мысли о том, что должна, просто обязана его отблагодарить. Вот только чем?
Вопрос. Чем отблагодарить человека, достаточно равнодушного к деньгам (из серии «Если есть, то хорошо, если нет, ну и хрен с ним»), и вещам (та же сентенция)?
У большинства Женщин даже сомнений не возникнет, что Любимому человеку следует подарить «себя Любимую», и без вариантов.
Шекспир был в том, что указанный подарок как бы уже был сделан, ergo, дарить было как бы нечего.
Вы когда-нибудь видели Женщину, которая ищет подарок, например, Супругу, накануне Дня рождения? Вот-вот. «Мозги набекрень», «Суета суёт и хрен знает, куда засовывает». А здесь возникла довольно редкая ситуация чрезмерного проявления благодарности. У Женщин это бывает.
Чаще, конечно, они припоминают «лицам мужеска пола» о том, сколько они, Мужчины, им, любимым, «должны», в моральном смысле. За пьянки-гулянки, «измены», как реальные, так и придуманные, и прочее грустное и невеселое. Но иногда Любезных Дам «пробивает» и на обратный процесс. И не поймешь, что хуже.
Поэтому странная идея вручить Мужу право Жизни и Смерти над ней, Наташе показалась не проявлением бреда, а спасительной соломинкой. Об отрицательном отношении своего Возлюбленного к проявлениям рабства она даже не вспомнила.
Дальше больше. Каждый из нас когда-то «на подъеме», особенно «под шафэ», выходил «за рамки», о чем после сожалел. В эйфории никому не нужного «самоотречения» Наташа решила сделать «Высокий Жест»…
И «схлопотала».
«Облом» Высокого настроения не болезненной, но в высшей степени унизительной пощечиной свежеразорванными бумагами, которые она только что так красиво растоптала, чуть не заставил ее разреветься. И первая часть ее «стояния» на подиуме прошла под градусом этого исходного унижения. Отсюда и эффект коктейля из Страха и Боли, который преподнес ей Сергей. А когда он грубо хлопнул ее по промежности, где действительно не было ни капли «любовного сока», и сказал, что может взять ее без ее желания, она чуть не впала в состояние шока. И дальнейшие разговоры попали на подготовленную почву.
Как ни странно, ее больше всего задела не боль от плети, хотя это было совсем не то, к чему она себя готовила, а именно исходные «бумажные» оплеухи. Ну не мог Сергей так унизить ее без причины! И смысл их до нее дошел только тогда, когда она своими глазами увидела, что сама, своей ногой топтала их с Сергеем имена, напечатанные на той самой бумаге…
И стоя на подиуме во второй раз, она решила стойко выдержать все сто ударов, которые сама себе мысленно назначила.
Ага. Как же, сто…
Все было совсем по-другому, не так, как раньше. Все-таки дар эмпатии капитально влияет на эмоциональное восприятие ситуации. Она чувствовала что Сергей не испытывает удовольствия от происходящего, что он недоволен ею, и стегает ее исключительно по необходимости. И это заставляло ее ощущать наказание без всякого намека на интимную чувственность. Только боль и стыд. И ничего больше. Причем боль усиливалась ощущением вины.
Жгучая боль обжигала спину. Наташа, между криками и попытками отдышаться, чтобы «стряхнуть» с себя эту боль, еле успевала выкрикнуть «засчитанный» удар, чтобы тут же получить новый. Волны боли накладывались друг на друга и перехватывали дыхание. Она считала «на автомате», уже забыв о том, что хотела вытерпеть наказание без криков. Какое там! Кричала в голос. А боль уже захватила ее в плен и не утихала…
И вдруг, когда она уже была готова просить (нет, УМОЛЯТЬ!!!) Мужа о пощаде, забыв о намерении вести себя совсем иначе, все прекратилось.
Боль, в отголосках страдания, еще осталась, но всплесков ее, обжигающих спину, уже не было. Наташа начала приходить в себя. Руки ее опустились вниз, наручники были сняты. Сергей, заботливо поддерживая, свел ее с подиума.
Опираясь на него, Наташа поднялась в спальню. Сергей уложил ее на постель вниз лицом и раздел догола. Погладил так и не высеченные ягодицы своей Жены.
Ну не так он планировал все, не так!!! Не будь этой дурацкой выходки с топтанием «Семейной Конституции», он совсем иначе обставил бы даже наказание, в котором было бы куда больше сладости, чем боли! Но делать нечего. Вечер, который обещал быть премилым, был безнадежно испорчен.
Осмотрев спину Жены, покорно лежавшей и не сопротивлявшейся его рукам, он отметил, что красные полосы, оставшиеся от наказания, не кровят. Только на захлестах были красно-синие точки. Уже хорошо.
Ему было очень жаль, что пришлось прибегнуть к такой жестокости. Вроде немного, по сравнению с тем, что Наташа хотела получить. Пять ударов в начале и двадцать пять потом. «Тематики», знакомые с «пробитыми мазами», посмеются. Но стоит учесть, что это совсем немало для Женщины, до этого вовсе незнакомой с серьезным наказанием.
Сергей смазал Жене отхлестанную спину гелем с анестетиком. Потом уселся на пол, чтобы быть лицом ближе к лицу Наташи. Погладил ее по щеке. Она ткнулась губами в его пальцы и заплакала.
- Больно? – тихо спросил он.
Наташа затрясла головой. Наконец, перестала всхлипывать и подняла на него заплаканные глаза.
- Стыдно, - тихонько, почти шепотом отозвалась она. А потом, вздохнув, добавила:
– Почему я у тебя такая дура?
Автор затрудняется ответить на вопрос, что именно имеют в виду Женщины, когда спрашивают такое. То ли хотят утешения, типа, «Ну, что ты, совсем не дура!», то ли слов, типа, «Зато моя»… Вообще, Автор категорически советует Мужчинам, услышавшим такое, воздержаться от ответа на поставленный вопрос. Во избежание…
Сергей тоже не стал прямо отвечать. Вместо этого сказал:
- Ты учишься быть моей Женой.
Занудно, но нейтрально.
Наташа усмехнулась сквозь слезы.
- Спасибо за науку, - произнесла она вековую сентенцию «домостроевской» Женщины. И снова поцеловала его пальцы.
Сергей встал перед постелью на колени, погладил Жену по волосам, плечам. Коснулся губами уже побледневших, розовых, полос от плети. Наташа поежилась и… хихикнула.
- Щекотно! – прошептала она.
О так напугавшей ее Боли она сейчас и не вспомнила. Сергей продолжил поцелуи. Ниже… Ниже…
Наташин смех был как бальзам на душу. Сергей гладил ее тело, запуская руки под напрягшиеся груди. Ласкал ее соски. Гладил в изножье. Трепещущая Женщина отзывалась на его движения, целовала его лицо. И, наконец, прошептала:
- Возьми меня, - и смущенно. - Только сзади…
Сергей освободился от одежды. Наташа приняла известную всем позу, пригодную для разнообразных интимных наслаждений. Сергей вошел в нее, лаская ее бедра. И стоны, а потом и крик его Возлюбленной были полны уже не боли, а сладости… И наслаждение было обоюдным…
…Наконец, Сергей, прижавшись в ее чреслам, замерев в ней, опустился на ее спину и снова, как бы извиняясь, нежно поцеловал розовые следы…
Пусть Уважаемые Читатели простят Автору столь подробный экскурс в Интимную Жизнь Героя и Героини. Автор счел это возможным, чтобы показать контраст их чувств. Боль и Сладость… Одно без другого для них было бы неполным. А насчет умеренности в первом, так это нормально. Ибо Любовь действительно ограничивает Власть. Сводит ее проявления к необходимому.
По мнению Автора, Героиня выиграла этот раунд.
Ее Клятва была принята, хотя и без энтузиазма. Что, несомненно, хорошо, поскольку чрезмерное увлечение реализацией возможностей, открываемых таким доверием Женщины, может привести к не слишком приятным последствиям. Герой, по мнению Автора, продемонстрировал свою адекватность, но его позиции в этой ситуации были изначально слабы. Так что, Победа осталась за Женщиной. Так бывает.
Один – ноль.
Каталоги нашей Библиотеки:
Re: Посторонний. Цикл "Истории Серых Ангелов"
2. 20. Предуведомление со стороны Автора перед прочтением Пятнадцатой Главы.
«Песня длинная…
Но нудная…»
(C) Кто-то из КВН, по-моему А. Соколов.
Уважаемые Читатели, имейте ввиду.
Глава СТРАННАЯ.
Ну, прямо как Автор.
Хотя нет, ЕЩЕ страньше.
Чем дальше к концу Главы, тем «обрывочней» обозначены действия и мысли Героев.
Для их ситуации это нормально.
Глава действительно получилась ДЛИННАЯ.
Степень нудности выше среднего.
Но в этом, по мнению Автора, есть смысл.
Какой-то.
Автор понятия не имеет, какой именно.
А теперь СЕРЬЕЗНО.
Автор СРАЗУ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ.
БОЛЬШИМИ БУКВАМИ!!!
Повторять опыты Героев НЕ РЕКОМЕНДУЮ.
Здесь страшно даже не то, что КТО-ТО из «тематических» Нижних схлопочет порцию «жгучего удовольствия».
Для многих «тематиков» это, вроде бы, «в легкую». Сотня розог туда, сотня розог сюда.
В конце концов, ЗДЕСЬ все люди ВЗРОСЛЫЕ и понимают, «с каким Карлсоном какие плюшки едят», и «какая Фрекен Бок какой выбивалкой за это отмутузить может», то есть, что можно, а чего нельзя.
И ваащще, принципы BDSM, ВСЕМ хорошо известные, никто не отменял.
Впрочем, для тех, кто захочет «попробовать» в личных отношениях что-либо «специфическое», Автор их НАПОМНИТ:
Safety,
Sanity,
Сonsensual.
На русский язык эти МНОГОЗНАЧНЫЕ термины Автор переводит как:
Безопасность,
Благоразумие (вариант «психическое здоровье»),
Согласие (вариант «добровольность»).
Так вот, для «энтузязистов» поясняю.
Любые «повторительные» «эксперименты» чаще всего повторяют форму, но не содержание. Это факт, подтвержденный личным опытом Автора, имевшего когда глупость, а когда и наглость участвовать в разных «физических», «метафизических» и «психологических» «экспериментах».
То есть можно сделать внешне похоже на то, как сделали Герои Повествования. Но результат будет ДРУГОЙ.
СОВСЕМ другой.
Хрен знат, какой.
Человек СТРАННОЕ существо.
Его возможности исследованы «психолухами», «физиолухами» и прочими наукоподобными «олухами» на ноль целых хрен десятых процента.
И исследованы либо на трупах, либо в условиях, по сравнению с которыми BDSM практики нервно курят в сторонке. По корректности, и этому, как его, «гуманизьму».
Чисто теоретически Человек может ВСЕ.
А в РЕАЛЕ, его способности прорываются весьма спорадически. И ЧТО конкретно провоцирует их проявление у конкретного человеческого индивида, чаще всего не поймешь.
У Героя и Героини это проявилось ТАК.
У большинства желающих «повторить», в лучшем случае (или худшем, это как посмотреть, ибо такие состояния ВЕСЬМА рискованны) проявится «сабспейс», или так, «снятие нервного напряжения». Или вообще ничего интересного не проявится. Так тоже бывает.
И возможно разочарование…
Автор не хочет кого-то «очаровывать» или «разочаровывать».
Просто напоминает, что в «тематических» отношениях Мужчины и Женщины как, извиняюсь, в интиме. У всех все по-разному.
В общем, «НЕ ПОВТОРЯТЬ, ОПАСНО!»
Договорились?
Теперь о форме, и, отчасти, о содержании Пятнадцатой Главы.
Напоминаю Уважаемым Читателям, что выкладываемое Произведение по сути СИМВОЛИЧЕСКОЕ.
Отсюда множество аллюзий и реминисценций, каковые, как Автор надеется, Уважаемые Читатели «заценят».
Соответственно, элементов пресловутой интертекстуальности много.
Одни просты как мычание.
Другие, типа, утонченные.
Где заканчиваются первые, и начинаются вторые, Автор не в курсе.
Так тоже бывает.
И еще.
Автор, конечно, с негодованием отвергает притязания Корпорации Вампиров на «прихватизацию» творчества одного весьма Уважаемого «Тематического Автора».
Но, движимый толерантностью и доброжелательством, Автор таки исполнил вежливую просьбу одного совсем-совсем Неизвестного Вампира. И таки совсем-совсем не упомянул Имя того самого весьма Уважаемого «Тематического Автора».
Тем более, что Великий и Могучий дает СТОЛЬКО возможностей обойти разные запреты и ограничения за счет эвфемизмов…
2. 21. Глава 15. Ход белых. Начало
Выше розги,
Крепче Дом!
(C) Известный Автор, сам себя отрекомендовавший как «Просто Варвар»
Утром Сергей проснулся первым. Спустился на кухню. Приготовил «полезный» завтрак. Овсяные хлопья, замешанные с йогуртом, тосты, сыр, кофе. Разобрался с «подъемной» машиной. Отправил все приготовленное наверх, в столовую. Поднялся туда сам и сервировал стол. Взглянув на результат своих церемониальных действий, удовлетворенно хмыкнул и снова направился в спальню.
Наташа все еще спала. Он уселся на пол и ласково погладил ее по щеке. Она улыбнулась, но глаза не открыла.
- Доброе утро! Просыпайся, - сказал он. – Завтрак на столе!
Наташа приоткрыла один глаз и покачала головой. Дескать, никого нет, все ушли. Как варианты: на фронт, в райком, смотреть ситком…
Но Сергей был неумолим.
- Подъем! – скомандовал он, аккуратно стаскивая с нее одеяло.
Стоит ли напоминать, что наши Герои спали, так сказать, БЕЗ одежды. Так бывает. Кстати, человек, проснувшийся голым поутру, далеко не всегда выглядит презентабельно, и его ощущения от пробуждения могут быть весьма разными. А уж ощущения от его внешнего вида у тех, кто его застал, ну, например, в некрасивой позе, могут быть совсем неприятными.
На Наташу эти сложности не распространялись. Без одежды она была просто изумительна всеми своими очертаниями. Сергей не удержался, и вновь поцеловал на ее спине чуть-чуть видневшиеся следы вчерашнего наказания.
- Хи-хи-хи! Доброе утро! – «мультяшным» голосом отозвалась на его ласки Наташа, и, с напускным осуждением заявила: - Ну не можешь ты без этого! Хватит извиняться всю дорогу. Выдрал и выдрал. Правильно выдрал. Только мало.
- Тебе же не понравилось! – с деланным возмущением воскликнул Сергей. – Кто-то заявлял мне вчера, что плетью по спине, это, о ужас, больно! Кто бы мог подумать!
- Ну да, не понравилось, - подтвердила Наташа. – Ты же наказывал. И за дело. Ты сердился. А это совсем другие ощущения. Но сейчас мне приятно. И думается, вчера я могла потерпеть и дольше. Да и ты мог не нежничать. Вот такая вот я противоречивая!
С этими словами, Наташа притянула его к себе для поцелуя.
Расцеловав Жену, Сергей усмехнулся.
- В следующий раз шкуру спущу! – со зловещим видом, стра-а-ашным голосом произнес он. – Будешь знать, что такое «Домострой»!
- Ты ОБЕЩАЛ! – шаловливо усмехнулась Наташа, и погладила его по щеке. – Я поймала тебя на слове. И не смей уклоняться от исполнения своих обещаний!
- Умывайся и быстро в столовую! – Сергей напустил на себя особо грозный вид.
- Ох! – притворно испугалась его Возлюбленная. – Бегу! Бегу!
На самом деле, Наташа никуда не побежала, а просто поднялась с постели и, не стесняясь Мужа (а чего стесняться-то?) встала перед зеркалом, разглядывая через плечо последствия вчерашнего стояния на подиуме.
- Ни-че-го! – как бы разочарованно произнесла она. – Почти ничего и не видно. А как больно было… Наверное, по спине всегда больно?
- Говорят… - неопределенно пожал плечами Сергей.
- Кто говорит???!!! – Наташа, нисколько не стесняясь своего обнаженного вида, уперла «руки в боки». – С кем ты обсуждал такие вещи при наличии законной Жены???!!!
- Ну… - Сергей как бы замялся. – Разные граждане. Виртуальные. На Форуме NNN* (Кое-кто из Уважаемых Читателей догадался, на каком именно Форуме, а для остальных-прочих не суть! – прим. Автора), говорят, что по спине много больнее, чем НИЖЕ.
- Ах вот оно что?! – Наташа развлекалась, разыгрывая «сцену ревности» Жены к «виртуальным девушкам» из Интернета. – Так ты еще и всякие пакости разглядываешь в Сети, и с подозрительными личностями общаешься?! Что они там тебе напоказывали?!
- В основном задницу, - честно сказал Сергей.
- Небось, поротую? – с «оскорбленным» видом спросила законная Супруга.
- Ну… Как-то… Да, - как бы смущенно ответил Сергей.
- Какой ужас! – патетически воскликнула Наташа, продолжая разыгрывать «тематическую» сцену ревности. – Нет, люди добрые!!! Что же это творится на свете! Там задница поротая, а здесь???!!!
И звонко шлепнула себя по ягодице.
- Исправим! – со смехом ответил Сергей. – И смотри у меня! Будет больно, не жалуйся!
- Попробую… - тихо, и как бы жалобно произнесла Наташа. – Ты ужо расстарайся, Свет-Сереженька, поучи ужо бабу глупую…
Сергей рассмеялся и заключил Жену в объятия…
Завтрак прошел весьма мило. Наташа «капризничала», не желая есть «полезную пищу». Сергей строго сдвигал брови и приказывал ей не шалить, грозя за ослушание суровым наказанием. Впрочем, аппетита у них это не убавило. А развлечения…
Ой, лучше пусть шуточные «сцены» на ТАКИЕ темы, чем что-то другое, куда менее приятное, что иной раз встречается в жизни семейных пар!
Наконец, мероприятие, необходимое для поддержания сил Героев, подошло к концу.
Супруги перешли в гостиную. Там Наташа с серьезным видом предложила Сергею присесть для серьезного разговора.
- Сережа, - сказала она, - есть два срочных дела.
- Какие? – с улыбкой спросил ее Муж.
- Первое. Я требую созыва Семейного Совета для решения вопроса о «Семейной Конституции».
- Насчет наказания даже не думай, - сразу предупредил ее Сергей. – Вчера ты получила достаточно. Второй раз сечь за это я тебя не буду.
- Хорошо, - вздохнула Наташа, - не для наказания. Я подумала, что действительно нет смысла отказываться от того, что мы подписали. Ты вчера принял мою Клятву. Значит, просто стоит привести бумаги в соответствие твоим действительным правам.
- Твои предложения? – заинтересовался Сергей.
- Сделать поправку. Ма-а-аленькую, - Наташа пальцами показала размер предполагаемой поправки. – Оговорку о том, что «Ограничения прав Мужа, установленные настоящим документом, имеют рекомендательную силу. Муж вправе, при необходимости, определяемой им лично, выйти за пределы ограничений, налагаемых настоящим документом».
- Шикарная казуистика, - одобрил Муж. – Одно непонятно, стоило ли из-за такой ерунды устраивать вчерашнюю комедию? Все же можно было решить сразу и без глупостей.
- Стоило, - серьезно ответила Наташа. – Видишь, ты вогнал мне ума «в задние ворота», и в моей голове тут же прояснилось.
- Ну, допустим, твои «вторые девяносто» остались в неприкосновенности, - с явным сожалением заметил Сергей.
- Девяносто шесть! – укоризненно заметила Наташа. – Пропорции своей законной Супруги нужно знать!
- Прошу прощения, - галантно поклонился Сергей. – Мне столь пикантные подробности еще не сообщали.
Наташа покачала головой и сообщила столь значимые для многих женщин цифры. Сергей одобрительно покачал головой.
Потом они церемонно проголосовали за предложение Наташи поднятием рук. Поправка была одобрена.
- Второе дело? – спросил Сергей.
- Жалоба на судебную волокиту, - скорбным голосом произнесла Наташа. И, театрально вздохнув, уточнила:
- Два месяца назад Судье Семейного Суда было подано заявление о привлечении к ответственности правонарушительницы Волгиной Эн Вэ. Дело ни на йоту не сдвинулось.
- Одну минуточку! – Сергей решил защищаться от надуманных обвинений. – Эти два месяца Судья провел на больничной койке. Кроме того, сторона Обвинения так и не предоставила за это время никаких официальных документов. Я вообще склонен вынести оправдательный вердикт.
- Сторона обвинения признает свои упущения, - быстро ответила Наташа. – И просит дать ей полчаса для предоставления всего необходимого.
- Добро, - со вздохом произнес Сергей, понимая, что от отложенного два месяца назад «суда», по поводу Наташиных добрачных провинностей, ему все равно не отвертеться.
Наташа справилась быстрее. Видимо, успела написать текст еще до известных Уважаемым Читателям событий. Заодно распечатала текст поправки. Они его подписали, и Наташа ушла копировать рабочие экземпляры. Ведь предыдущий копированный текст «Семейной Конституции» буквально накануне пал в неравной борьбе с Наташиным упрямством. Как помнят Уважаемые Читатели, оригиналы подобных значимых документов Наташа предпочитала держать в сейфе.
Сергей пробежал глазами по тексту обвинений. Ничего нового для себя не обнаружил. В точности то, что он когда-то просил, «выжимка» из Наташиного рассказа.
Наташа вернулась, как говорится «во всеоружии». Или во «всебумажии». И еще. Одета она теперь была в изящный наряд, изумительно стилизованный под комплект «tailleur». Так одевались Дамы в начале XX века. Ну, прямо Блоковская Незнакомка, только без шляпы и «Sortie-de-bal». Длинная узкая кремовая юбка до щиколоток. Жакет в тон к ней. Под ним изысканная белая блузка с кружевной отделкой. Воротник блузки заколот изумрудной брошью.
(Здесь Автор, почесывая в затылке, вынужден сделать оговорку, вызванную возмущением Знатоков Истории Костюма вопиющим пренебрежением «историзмом» с его, Автора, стороны. У Автора наряд Героини почему-то ассоциируется со стилем «ар-нуво», каковой и упоминается им в тексте, хотя, по мнению Знатоков, к «полудекадентской» эстетике этого изящного стиля, «тайёр» или «тальер», строго говоря, отношения не имеет. По мнению Знатоков, упоминая «Sortie-de-bal», Автор опять косячит и глючится, ибо с деловым костюмом эту накидку Дамы не носили. Но Автор субъект упрямый и голосам Знатоков не внял, хотя их ценное мнение упомянул – прим. Автора).
Наташа очаровательно улыбнулась Мужу, и предложила начать прямо сейчас, только…
- Что «только»? – спросил Сергей.
- Мне бы хотелось, чтобы ты усадил меня на скамью, – с таинственным видом произнесла Наташа. – Ту, которая внизу. Только ее нужно поднять сюда…
Сергей снова вздохнул и направился в спортзал, где, как помнят Уважаемые Читатели, находилась деревянная скамья, предназначенная нашей Героиней для порки. Ну что поделаешь, тематический фетиш. Это нормально.
Скамья оказалась неожиданно тяжелой. Не неподъемной для молодого мужчины, но и не столь уж легкой. А главное, весьма громоздкой. Перетаскивание сего предмета наверх оказалось непростым занятием именно из-за неудобства. К счастью, Наташа помогала открывать и придерживала двери, придерживала край скамьи на поворотах лестницы, в которые, без ее помощи, Сергей имел все шансы «не вписаться». Но в итоге, упражнения в «прикладной атлетике» завершились удачно. Скамья заняла место в гостиной, и Наташа с видимым удовольствием уселась на нее.
- Начнем, пожалуй, - Сергей решил, что в семейном деле вполне можно обойтись без судейской мантии и пресловутого молотка. Поэтому просто присел за стол и сказал: – Слушается дело по обвинению Волгиной Натальи Владимировны в семейных правонарушениях. Слово предоставляется стороне Обвинения.
Наташа встала и произнесла следующую Речь:
- Уважаемый Суд! Я обвиняю присутствующую здесь Наталью Волгину в похищении Сергея Зорина с применением насилия, последующем шантаже с целью принуждения к браку, нанесении Мужу оскорблений и унижении его достоинства. Кроме этого, обращаю внимание на то, что в течение двух лет ею в отношении Мужа осуществлялись разнообразные действия, направленные на незаконное получение о нем информации, осуществлялось вмешательство в его частную жизнь, нарушалось его право на тайну переписки. В дополнение ко всему этому ею были изготовлены ключи от квартиры Мужа. Пользуясь указанными ключами подсудимая осуществляла неоднократные кражи со взломом. – Для пущей убедительности последнего обвинения, Наташа выложила на стол ряд безделушек, которые Сергей всю дорогу числил в пропавших из-за выпадения из кармана или по иным случайным причинам.
Сделав это, прекрасная Обвинительница продолжила:
- Вершиной же преступной деятельности подсудимой стало покушение на убийство собственного Мужа. Не получив возможности убить его, правонарушительница уничтожила обстановку гостиной, причинив крупный материальный ущерб. Уважаемому Суду были предъявлены в электронном виде фотографии и видеосъемка этого ужасного зрелища. Кроме того, Семье был причинен моральный вред, выразившийся в утрате доверия Мужа к своей Жене. Действительно, трудно доверять той, которая с особой жестокостью пытается тебя убить. Считаю это дополнительным отягчающим обстоятельством, которое необходимо учесть при определении меры наказания.
- Не будем торопиться с мерой наказания, - мягко сказал Сергей. – В начале решим, виновна ли подсудимая в предъявляемых ей обвинениях. Полагаю, у стороны обвинения аргументы исчерпаны, и следует узнать мнение защиты. По «Семейной Конституции» я не могу выступить Вашим защитником, так что… Защищайтесь, сударыня!
- Не могу, - очаровательно улыбнулась Наташа. - Мой статус подсудимой никак не обозначен.
Она намекала на пресловутый шнур, которым Сергей должен был связать ее руки, в знак подчиненного положения. Наташа сама подала его, сама сняла жакет и, завернув кружевные манжеты блузки, протянула Мужу сложенные вместе руки. Сергей, скептически относившийся к эффектным церемониям, в очередной раз вздохнув, старательно выполнил упражнение по шибари. Ну что поделаешь, у каждого тематика свой фетиш! Впрочем, со связанными руками Наташа смотрелась по-прежнему стильно и изящно.
Получив требуемое, Наташа встала около скамьи и заявила:
- В свое оправдание могу сказать, что все мои действия были продиктованы Любовью к моему Мужу и желанием добиться от него взаимной Любви. В то же время, я признаю обвинения в полном объеме и прошу не считать мои оправдания поводом для снисхождения.
- А вот это уже Суд решит, - усмехнулся Сергей, которого вся эта «судебная комедия» весьма забавляла, хотя на горизонте холодком замаячила необходимость выносить Приговор своей Возлюбленной. И было вполне очевидно, что мягкий вариант ее не устроит. Впрочем, и сам Сергей почему-то был склонен в этот раз обойтись с ней ожидаемо строго. В разумных пределах, разумеется! – Что же, Суд переходит к допросу подсудимой. Будете ли Вы искренни, готовы ли Вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?
- Готова, Ваша честь! – с улыбкой провозгласила Наташа.
- Тогда начнем, - Сергей посмотрел ей в глаза, Наташа, торжествующе улыбаясь, выдержала его пристальный взгляд. - Когда, и в связи с чем, Вам пришла в голову мысль начать шпионить за мной?
- После известных Вам событий, нанесения с моей стороны Вам публичного оскорбления, и Вашей отповеди, - с готовностью ответила Наташа. – Я не могла успокоиться, в мои мысли вошел Ваш образ, образ Благородного Господина, о котором я мечтала, и которого, наконец, нашла. Я решила узнать о Вас больше и… И дальше уже не могла остановиться.
- Ставили ли Вы целью принуждение меня к браку?
- Я хотела поставить Вас в ситуацию, когда Вы бы сами приняли нужное мне Решение. Я признаю, что манипулировала Вами. Я добилась поставленной цели. Прошу принять этот факт и оценить его соответствующе.
- Жестко, - покачал головой Сергей.
- Я обещала говорить правду, - напомнила Наташа. - Все Женщины манипулируют Мужчинами, разыгрывая спектакли с заранее просчитанным финалом в свою пользу. У меня были разные идеи, от постановочной сцены со спасением моей жизни от «неминуемой» опасности, например, вытаскивания меня из горящей машины, до прямого предложения Вам приобрести рабыню по сходной цене, например за символический серебряный доллар. На этот случай даже приобрела цепочку, чтобы его носить как украшение. В результате, остановилась на самом честном варианте. Знаю, что поступила не лучшим образом, но у меня не было шансов дождаться от Вас предложения руки и сердца своей дипломнице. И я действовала, как сумела. Я знаю, что совершенное мною может ударить по нам обоим позже, если между нами начнется охлаждение чувств. Поэтому я хочу сегодня сполна расплатиться страданием за нарушение Ваших прав. Хочу, чтобы полосы от Ваших ударов, оставшиеся на моем теле, зачеркнули все обиды, которые я Вам нанесла. Хочу накричаться от боли сейчас, чтобы не испытать ее от Вас много позже.
Сергей покачал головой. Несмотря на всю шизоидность расклада, в определенной жестокой логике Наташе отказать было нельзя.
- Была ли опасность от препарата, который Вы использовали при похищении? – спросил он.
- Никакой, - быстро и уверенно ответила Наташа. – Доза была выверена. Я не стала бы рисковать.
- Это смягчающее обстоятельство, - улыбнулся Сергей. – Как и то, что Вы ставили своей целью естественное стремление Женщины к браку с любимым Мужчиной. Все говорит в Вашу пользу.
Наташа прикусила губу, и на последующие вопросы отвечала с заметной паузой, видимо, опасаясь сказать еще что-то смягчающее.
- В чем выразились «оскорбления и унижения достоинства» Мужа? – спросил Сергей.
- В… дурном поведении с моей стороны на занятиях, тогда, когда мы с Вами познакомились, - запинаясь, ответила Наташа.
- Неподсудно, - снова улыбнулся Сергей. – Поскольку Вы за тот случай сами себя наказали. Я смотрел видео.
- Тогда… В «тестах». Вы на это оскорбились, - Наташа на секунду замолчала, лихорадочно соображая, что бы еще «притянуть» к этому эпизоду обвинений, и наконец, заявила: - Когда я ломилась в дверь в кабинете, собираясь Вас убить, я кричала что-то… Очень нецензурное.
- А был ли я тогда Вам Мужем?
- Нет, - тихо признала Наташа. – Но ведь оскорбления были!
- Были, учтем, - согласился Сергей, и продолжил допрос: - Имели ли Вы намерение чем-либо навредить будущему Мужу, собирая о нем информацию, проникая в его жилище, читая его письма?
- Нет, - ответила Наташа, все больше тушуясь.
- Смягчающее обстоятельство, - безжалостно произнес Сергей, чувствуя себя оголтелым садистом. На несчастную подсудимую уже было жалко смотреть. Но Судья Семейного Суда продолжал свое жестокое дело: - Какова стоимость похищенного Вами из квартиры Зорина Сергея Петровича?
- Ну… Тысяча рублей, может быть, больше, - затруднилась с ответом Наташа, и тут же попробовала «отыграться»: - Но я это делала раз пять, то есть это рецидив!
- Обвинение снимается по причине малозначительности ущерба, - жестко сказал Сергей, сгреб безделушки со стола и аккуратно положил их на скамью, оставленную поникшей Наташей
Снова заняв свое судейское место, Сергей как мог безжалостно улыбнулся. Наташа уже чуть не плакала.
- Теперь насчет «покушения на убийство», - торжественно сказал он. - Вы считаете это главным пунктом обвинения?
- Да, - Наташа, поняв, что еще не все потеряно, собралась с духом и отвечала твердо. – И этот факт оспорить нельзя. На двери остался след от удара ножом. Вы видели, как я искромсала диван и прочее в гостиной. На их месте могли быть Вы!
- Не спорю, - согласился Сергей. - Но следует учесть ряд смягчающих обстоятельств.
- Опять?! – в ужасе воскликнула Наташа. – Каких на этот раз?!
- Провокационное поведение потенциальной жертвы, - охотно разъяснил Сергей. – Я, конечно, не собираюсь выставлять наши личные дела на Суд Общественности, но уверен, на том же форуме NNN* (Кое-кто из Уважаемых Читателей, конечно, уже понял, о каком Форуме идет речь! – прим. Автора) лица, знакомые с соответствующими аспектами женской психологии, сочли бы Ваше поведение спровоцированным, и не заслуживающим осуждения, а мое, в свою очередь, неправильным. Кстати, Вы уверены, что оказавшись со мной тогда, лицом к лицу, Вы не опустили бы нож и не встали бы по первому требованию на колени, в знак покорности?
- Встала бы, - тихо произнесла Наташа.
- Значит, - продолжил логику развития событий Сергей, - никакой реальной опасности для меня не было. Более того, если бы я ответственно отнесся к ситуации, Вы бы не устроили тот самый роскошный погром, который себе сейчас инкриминируете.
На прекрасных синих глазах Наташи блеснули слезы. В ответ Сергей вышел из-за стола и присел на пресловутую скамью, не слишком-то аккуратно смахнув на пол лежавшие там безделушки. Мягким нажатием рук заставил свою Жену опуститься на колени рядом с собой. Взял ее лицо в свои ладони и осушил поцелуями слезы на щеках.
- Насчет морального вреда, - закончил он оценку обстоятельств дела. - Неужели ты, после всего, что с нами случилось, считаешь, что я тебе не доверяю?
- И каков же будет твой вердикт? – дрожащим от волнения голосом спросила Наташа.
Ее вид в романтических кружевах, с протянутыми к Судье связанными руками, был удивительно трогателен и… возбуждающ.
Сергей взял ее руки, опутанные шнуром, в свои, и сказал весьма торжественным тоном:
- Постановляю Приговор! Присутствующая здесь Наталья Волгина виновна в похищении Сергея Зорина без применения насилия, с существенными смягчающими обстоятельствами. Виновна в последующем шантаже с целью принуждения к браку, опять таки с учетом естественных смягчающих обстоятельств. В нанесении Мужу оскорблений и унижении его достоинства невиновна. Оскорбления были либо случайны, либо спровоцированы. Шпионаж за будущим Мужем и кражи из обвинения исключаются, поскольку первое делалось с благими целями, а второе ничтожно по значимости. В покушении на убийство Мужа не виновна, поскольку была спровоцирована его неправильными действиями.
Судья Семейного Суда сделал небольшую паузу в своей речи, чуть усмехнулся, перевел дыхание, а после продолжил назидательно и почти строго.
- При этом, Волгина Наталья признается виновной в злостном хулиганстве, - сказал он, и тут же пояснил причину столь сурового вывода:
- Это чтобы неповадно было впредь дурить! Вопросы насчет материального ущерба оставим в стороне, дело неоднозначное, и не важно, сколько порушено и на какую сумму. Моральный вред…
Он на секунду задумался, а потом сказал серьезно, без шуток и какой-либо иронии по этому поводу.
- Есть моральный вред, - констатировал он и разъяснил:
- ТЫ боишься, что я начну припоминать тебе твои глупости. И хочешь заранее натерпеться так, чтобы у меня и мысли не возникло тебя попрекать. Я правильно понял?
Наташа молча кивнула.
- Ну что же, - закончил Сергей. – Имеет смысл учесть это при определении наказания. Не из-за моих «моральных страданий», их просто нет, а для предотвращения ТВОИХ.
- Какое же наказание мне назначит мой Благородный Повелитель? – в голосе Женщины было куда больше благоговения, чем иронии.
- Выслушаем сторону Обвинения, - предложил Сергей.
- Сторона Обвинения, Защиты и Подсудимая солидарны, - тихо сказала Наташа.
Сергей поцеловал протянутые ему, стянутые шнуром, руки своей Возлюбленной.
- Я весь внимание, - произнес он.
- Суд постановил признать Подсудимую виновной, пусть и частично. Значит, Наказание должно быть максимально строгим.
- В разумных пределах, - с улыбкой уточнил Сергей.
- Сторона Обвинения предлагает Суду назначить телесное наказание. Защита не возражает. Подсудимая согласна.
- Принимается, – одобрил ожидаемый результат Сергей. – Теперь следует определиться с мерой наказания. То есть с орудием наказания, количеством ударов и обстоятельствами исполнения.
- Орудием наказания Подсудимая выбирает розги, – без колебаний заявила Наташа.
- Хороший выбор, - согласился Сергей. – Количество ударов?
- Двести, - твердо сказала Наташа.
- Суд оценит Вашу смелость, - поморщился Сергей, - но конечную количественную меру определит сам. Обстоятельства наказания?
- Лежа, на этой скамье, - его Возлюбленная указала на несколько неуместный в современной гостиной старомодный предмет мебелировки. – Если можно, в привязанном виде. Ну и, естественно, по полностью обнаженному телу. В полную силу, без жалости и снисхождения.
- Суд постановляет подвергнуть Подсудимую телесному наказанию. Орудием наказания определить розги. Наказание следует определить в разумных пределах, - Сергей выделил слово «разумных». – Поэтому количество ударов будет снижено до ста. Подсудимая будет наказана лежа на скамье, в привязанном виде, по полностью обнаженному телу. Исполнение наказания поручается Мужу. Исполнитель наказания определяет силу и специфику ударов, а также, по каким частям тела Подсудимой и каким образом удары будут распределены. Для устранения возможного морального вреда, Подсудимой назначается еженедельно, начиная с ближайшей субботы, обязательное телесное поучение от Мужа, в количестве пятидесяти ударов. Орудие поучения, обстоятельства исполнения, силу и распределение ударов Муж определяет самостоятельно. Поучение назначается на один год. Согласна ли с Приговором Подсудимая?
- Согласна, - кивнула Наташа. – Приговор вполне справедлив и в меру строг.
- Нужно ли тебе время на обжалование? Не торопись. Подумай.
Наташа отрицательно покачала головой:
- Прошу считать Приговор вступившим в силу.
- Когда ты будешь готова к исполнению?
- Я готова, - тихо, но твердо произнесла Наташа. – Прошу исполнить Приговор прямо сейчас.
- А как же розги, веревки?
- Все готово. Прикажешь нести?
- Неси, - усмехнулся Сергей, и аккуратно распутал узлы, связывавшие руки Жены.
Наташа поднялась с колен, изящно поклонилась и вышла из гостиной.
Сергей передвинул скамью так, чтобы удобнее было взмахивать лозой.
Вспомнил про камеру наблюдения и…
Махнул рукой. Все равно доступ к видеофайлам через компьютер в кабинете позволяет при необходимости стереть информацию, если им с Наташей не понравится то, что будет записано.
2. 22. Глава 15. Ход белых. Продолжение
Наташа принесла высокую напольную вазу, в которой вымачивались больше десятка прутьев умеренной длины. Веревка нашлась в одном из ящиков комода. Сергей поставил рядом со скамьей стул для Наташиной одежды. В принципе, все было готово для предстоящей экзекуции.
Наташа несмело подошла к Мужу и… прижалась к нему. Сергей обнял ее гибкое тело. Наташа коротко поцеловала его в шею и чуть отстранилась, внимательно глядя ему в глаза.
- Сережа! – Наташа была удивительно серьезна. – Я могу тебя попросить?
- О чем угодно, - он столь же серьезно посмотрел ей в глаза.
- Будь сегодня жестоким. Это важно, - тихо, но внятно произнесла она. – Пойми, я не настолько нежное создание, как это кажется на первый взгляд. Не жалей меня. Не смягчай удары, когда я буду кричать. Не верь мне, если я запрошу пощады. Поиграй лозой с моим телом. Прочувствуй, как я буду отвечать на твои удары. Властвуй надо мной. И попробуй получить удовольствие от Власти.
- Я постараюсь! – шепнул ей на ушко Сергей и поцеловал это нежное ушко для пущей убедительности.
Наташа отстранилась. Отошла на шаг назад, поклонилась, и четко произнесла:
- Господин Экзекутор! Вам поручено исполнить Приговор о моем телесном наказании. Я в Вашем распоряжении.
- Сударыня! – обратился к ней Экзекутор, - Вам назначено суровое телесное наказание. Как вы себя чувствуете? Нет ли жалоб? Способны ли вы вынести, то, что Вам определено?
- Я в добром здравии, - ответила Наказуемая, - Полагаю, исполнить наказание вполне возможно. Ни причин, ни поводов для отложения экзекуции я не имею.
- Рад Вашей смелости, - одобрительно покачал головой Экзекутор. – Тогда начнем!
Экзекутор на секунду замолчал, испытующе глядя на молодую Женщину, готовую отдаться в его Власть. Наказуемая, не выказывая никаких признаков страха, стояла и ожидала распоряжений. Оценив решительность своей визави, Сергей (Он совсем почувствовал себя субъектом иного времени, готовящимся высечь Женщину иной эпохи!) продолжил:
- Вам назначено сто розог. По традиции, наказание производят по обнаженному телу, поэтому Вам придется раздеться полностью. Одежду будете складывать на стул. Для надлежащего поведения с Вашей стороны во время экзекуции, Вы будете привязаны к скамье. В ходе экзекуции Вам позволено кричать. Сечение будет производиться в один прут. После каждых десяти ударов прут будет заменяться. Есть ли у Вас вопросы или просьбы?
Наташа отрицательно покачала головой.
- Приступим, - обозначил начало наказания Сергей. – Подойдите к стулу.
Наташа прошла к указанному месту и повернулась лицом к Сергею.
- Снимите юбку! – приказал Экзекутор.
Наказуемая расстегнула застежки, спустила юбку вниз, вышла из нее и аккуратно сложила одежду на стуле. Выпрямилась и встала, полуодетая, ожидая дальнейших распоряжений. Из под белой кружевной блузки спускалась нижняя белая юбка из плотного шелка, доходившая молодой Женщине почти до щиколоток.
- Снимите блузку! – последовал очередной приказ.
Наташа отстегнула брошь и положила ее к уже сложенной одежде. Расстегнула кружевное одеяние, сняла его и положила на определенное для одежды место. Под блузкой оказалась нижняя рубашка, поверх которой упомянутая нижняя юбка и была надета.
- Снимите нижнюю юбку! – несколько озадаченно приказал Сергей. Ему и в голову не могло прийти, что для торжественного наказания Наташа нарядится настолько аутентично.
Наташа послушно развязала завязки, и через некоторое время очередная деталь старинного туалета последовала за предыдущими. На молодой женщине осталась нижняя рубашка, из под которой виднелись панталоны, а также чулки и высокие ботинки, глядя на замысловатую шнуровку которых армейские «берцы» тихо плакали в сторонке.
Н-да… Руководить раздеванием особы, наряженной по модам былых времен, оказалось достаточно сложно. Последовательность предполагаемых команд пришлось пересмотреть, поскольку в указанной ситуации снимание панталон оказывалось невозможным.
- Разуйтесь! – наконец, нашел что сказать незадачливый Экзекутор.
Наташа, изящно нагнувшись (а она все вышеуказанное делала изящно, как будто всю жизнь упражнялась в одевании и снимании столь непривычных современным Женщинам предметов туалета!), на удивление быстро развязала шнурки. И вскоре роскошные предметы сапожного искусства оказались около стула, совершенно отдельно от Владелицы, замершей в готовности исполнять «приказной исторический стриптиз» в темных чулках, судя по всему тоже вполне аутентичных.
Сергей начал задумываться, что это было, «тест» на знание исторического костюма, или изысканное издевательство, с целью довести его до белого каления перед церемонией сечения, чтобы изгнать из его головы всяческие мысли о милосердии. Кстати, судя по всему, второй вариант вполне себе действовал. Желание «спустить шкуру» с очаровательной Шутницы становилось все тверже.
- Снимите панталоны! – распорядился Экзекутор.
Наташа столь же изящным жестом приподняла сзади нижнюю рубашку (к Сергею она стояла лицом), развязала тесемки и аккуратно спустила панталоны, в начале до колен, а потом и до щиколоток. Вышла из них, положила их на кучку снятой одежды. И все это умудрилась проделать, ни разу не продемонстрировав того, что было под снимаемым интимным элементом старинной одежды. Обнажаемое тело осталось скрыто ниспадающей рубашкой. Красиво и волнующе в своей изысканной стыдливости.
К счастью, корсета или чего-то иного, подобного, Наташа не надела. То ли Дамы времен «ар-нуво» такого уже не носили, то ли очаровательная любительница «исторического стриптиза» сочла это не принципиальным.
- Снимите чулки! – приказал Экзекутор.
Наташа развязала подвязки (никаких резинок!) и аккуратно спустила чулки до щиколоток. Сняла их, положила на место, и, уже босая, замерла в ожидании приказа полностью заголиться.
Сергей отметил, что его шаловливая Возлюбленная возбуждена происходящим. Несмотря на внешнее спокойствие ее лица, напряженные соски изящных грудей, проглядывавшие через тонкий шелк нижней рубашки, показывали ее настоящее состояние. Некоторое время он откровенно любовался ею, после чего приказал:
- Снимите рубашку!
Наташа, заведя руки накрест за спину, одним движением сняла с себя тонкий шелк, сложила последнее одеяние на стул и встала в свободной, ненапряженной, но и не развязной позе, ничуть не стесняясь, не прикрывая ни грудь, ни треугольник темно-русых волос в изножье. Сама естественность.
Сергей с удовольствием окинул взглядом ее гибкое тело, и отдал следующий приказ:
- Ложитесь!
Наказуемая подошла к скамье и грациозно легла на лакированное дерево, не позволив себе ни единого некрасивого, «срамного» движения. Ножки вместе, руки вытянуты вперед, крупные, изящно очерченные груди коснулись напряженными сосками деревянной поверхности, а потом приплюснулись под собственной тяжестью женского тела. Лицо Жены повернуто к Сергею. А в глазах Шалуньи ни малейших признаков испуга. Только что не подбадривает, дескать, не трусь, Муженек, помаши лозиной, распиши задницу!
Сергей взял толстую веревку и примотал вытянутые вперед руки Наташи к скамье. Потом провел веревку под скамьей. Притянул Жену тремя оборотами к скамье за поясницу. Проведя веревку еще дальше, крепко примотал к скамье, чуть выше щиколоток, прекрасные ноги. Закрепив привязь, отошел в сторону, оценил красоту лежащей Женщины.
Бросил взгляд на стол, где он заранее выложил кучу предметов, могущих пригодиться по ходу предстоящей Экзекуции. От графина с водой и пузырька с «нашатыркой», до влажных салфеток для протирания кожи Наказываемой. Все на месте.
Потом вынул из напольной вазы прут, пропустил его сквозь кулак, чтобы снять излишнюю воду. И понял, нет, всем существом своим ощутил сущность происходящего между ними сейчас.
Он Муж, Она Жена. Он властвует, Она покорна, хотя… Именно Она своей покорностью ведет его по пути наслаждения. То есть Власть Мужа, объявленную Ею «неограниченной», направляет именно Она. Даже сейчас, привязанная, лежа на скамье. Готовая ответить за свои «прегрешения», откровенно говоря, никому не важные, не имеющие никакого значения, после всего произошедшего с ними и между ними.
Сергей ощутил, что эстетика «добрых старых времен», на которую его, похоже, всю дорогу настраивала Наташа, что-нибудь да значит. Это было совсем не то, что вчера, когда он без особенного желания выхлестывал плетью по спине Жену за весьма неоднозначную провинность, которую многие оставили бы и вовсе безнаказанной. Сейчас ее хотелось. И сечь, и просто…
Вид распростертого в своей покорности женского тела, особенно изящно округленных молочно-белых ягодиц, возбуждал Желание. Странное Желание «овладеть» этим телом посредством розги. Гибкая лоза должна была стать своего рода органом осязания. Продолжением руки Секущего. Сергей понял, что через упругую гибкость прута должен ощутить ответные движения вздрагивающей от ударов плоти Секомой. Оставлять на белой коже красные рубцы. Вызывать по своему Желанию ее крики и стоны, судорожные, по своему эротичные, ответные движения половинок зада, ног, спины…
Да, в этом с лозой ни плеть, ни ремень, ни даже хлыст не сравнятся. Ощущения «обратной связи» будут другими. И специфическая, понятная весьма немногим ценителям, жуткая для непосвященных красота Сечения женского тела, именно в отношении возлежащей на деревянной скамье обнаженной Женщины, воспринимается наилучшим образом. Хотя, «Каждому свое…».
- Ты готова? – личным обращением «на ты» Сергей резко сменил психологическую дистанцию, обозначив, что теперь игры закончились, и начинается то настоящее, к чему они готовились.
- Да, Любимый, - просто ответила его Возлюбленная, принимая его личную Власть над собой.
- Тогда начнем, - серьезно сказал он. – Считать не нужно. Каждым прутом я нанесу тебе десять ударов. Потом прут будет выложен перед тобой. Когда наберется десять прутьев, наказание закончится.
Наташа безмолвно кивнула. Волосы упали ей на глаза, и Сергей, нагнувшись, поправил прическу Возлюбленной, убрав их с ее лица.
Потом взмахнул розгой. Ивовая лозина свистнула в воздухе, и с размаху опустилась на нежную кожу, звонко щелкнув, и разделив половинки зада на две части, верхнюю и нижнюю. Наташа вздохнула, но смолчала, только судорожно сжала ягодицы.
Сергей не ошибся. Упругое касание легкого прута к телу Женщины дарило особое ощущение. Власти… Силы… Обладания… Ему стала понятной эта смешная манера пресловутых Верхних гладить прутом тело своих Дам и обозначать легким похлопыванием место будущего удара. Впрочем, ему захотелось иного, и он легонько провел прутом назад по вздувшейся красной полосе. «Оттяжка» вызвала у Наташи вздох, и Сергей решил себя сдерживать. Не стоит рвать до крови тело Любимой. Тем более, что ударов ей предстоит еще ой как много…
Красная полоса четко, как экватор, разделила округлый зад молодой Женщины. Сергей взмахнул рукой и ударил чуть выше, ближе к спине. Без «оттяжки», просто сверху, с размаха положил лозину. Хлесткий звук, резкий стон Наташи, тело мягко колыхнулось. Аккуратно убрав лозу, Сергей оценил краснеющий след.
«Вот так и нужно!» – пронеслось у него в голове. – «Красиво!»
Обычный человек вряд ли оценит специфическую эстетику контраста белой кожи и красных следов. Но Автор уверен, что Уважаемые Читатели поймут и простят мысли нашего Героя.
Сергей снова взмахнул лозой. Ивовый прут со свистом впился в мягкие полушария чуть ниже первой полосы. Стон Наташи был протяжнее, чем два предыдущих вздоха. Еще два удара он положил по очереди выше и ниже обозначенного на ягодицах Жены «экватора», стараясь обозначить красные следы на белых, еще не затронутых ударами местах. Стоны Наташи стали более прерывистыми.
Отсчитав пять ударов, Сергей перешел на другую сторону скамьи, чтобы возможные захлесты ивовой лозы ложились на кожу Секомой равномерно.
Шестой удар был нанесен по самой верхней части ягодиц. Сергей визуально обозначил для себя границу, выше которой решил на очаровательно исполосованном заду следов не оставлять. Небольшой перерыв пошел Наташе на пользу. Его Возлюбленная собралась с силами. Стон, который она издала, был негромким, но чувственным. Седьмой раз лоза оставила след в изножье, в том чувствительном местечке, где округлые ягодицы Жены переходили в бедра. Наташа вся дернулась, и чудом сдержала крик, часто задышала, превозмогая жгучую боль. Сергей дал ей отдышаться, и только тогда нанес восьмой удар чуть выше. Снова стон его Любимой. Хотя этот удар был не столь чувствителен для нежного женского тела. Еще два удара Сергей снова безжалостно обрушил на верхнюю часть ягодиц, выше первоначально обозначенного яркого красного следа. Впрочем, теперь этих красных следов было много. Ягодицы его Жены были эффектно расписаны «в полоску».
Наташа по-прежнему держалась достойно. Сергей, не торопясь, осмотрел результат своих действий и остался доволен. Как это ни жутко прозвучит, все выглядело весьма эстетично. И поведение Наташи было безупречно.
Несмотря на энергичные, хлесткие удары Сергея, его Возлюбленная выдержала «первый прут» без крика. Это придавало возбуждению, охватившему его с самого начала Наказания, странный оттенок гордости за свою Жену. Происходящее виделось изящной Игрой в Боль с женским телом. Прекрасной Игрой. Эстетичной.
Сергей молча положил прут рядом со скамьей, так, чтобы Наташа видела промежуточный счет экзекуции. Не стал ничего говорить, чтобы не сбивать ее решительного настроения, безусловно, нужного ей сейчас, для поддержания духа. Просто не торопясь, давая Наказуемой собраться с силами для продолжения порки, перешел обратно, на другую сторону скамьи. В голове промелькнула искаженная до своеобразного «тематического» юмора фраза Дарта Вейдера «Переходи на другую сторону, Люк!». Сергей тихонько, одними губами, чтобы Наташа не услышала, и не обиделась, не приняла за насмешку над ее вынужденной беспомощностью, улыбнулся. Потом вынул из щедро заготовленного его Возлюбленной, не связанного в одну розгу пучка, торчавшего из изящной напольной вазы, второй крепкий прут, с усилием протащил его через кулак. Примерился и стегнул Наташу по уже исполосованным красным ягодицам, начав мысленно отсчет второго десятка ударов.
Наташе пришлось нелегко. Изящно поддразнив своего Возлюбленного «историческим стриптизом», она красиво возлегла на скамью, приняла на себя путы, притянувшие ее руки, талию и щиколотки к деревянной поверхности, постаралась расслабить все тело, особенно ягодицы, которые, как она была уверена, станут основным объектом внимания ее Супруга и хлесткой лозы, которую он взял в руки.
Легко было сказать: «Властвуй надо мной. И попробуй получить удовольствие от Власти!» Труднее, гораздо труднее эту Власть над собой вытерпеть. И вытерпеть достойно.
Опять таки, что значит «достойно» применительно к специфической процедуре телесного наказания? «Достойно» это как? Где грань «достойного» и «недостойного» поведения в ситуации причинения одним человеческим существом, почему-то возомнившим, что оно «право имеет», другому человеческому существу, по каким-либо причинам подчинившемуся первому, физической боли и морального страдания? Кстати, правильнее «аморального», ибо Современный мир, в основном, отвергает подобные экстремальные проявления чувственности. И кто здесь вообще, «достойный» и «недостойный»?
Можно ли считать «достойным» Верхнего, полосующего до крови Женщину, кричащую и молящую о пощаде? Или считать, что «недостойно» не его поведение, высекающее из обнаженного женского тела отчаянные крики, а, собственно, сами эти крики, отражающие страдания ее плоти, которые портят эстетику «сейшна»?
А если эти крики, пусть и искренни, но не содержат заранее согласованное между взрослыми людьми, предающимися «жестоким играм», «стоп-слово», которое должно остановить истязующую руку? И Женщина сознательно это слово не использует? А если от Боли в ее голове все помутилось, и она его забыла? Когда должна остановиться рука Верхнего?
Вопросы… Вопросы…
Впрочем, подобные абстрактные мысли вовсе не занимали нашу Героиню, когда она заняла вожделенное (действительно вожделенное, ибо она того хотела!!!) место на скамье. Откровенно говоря, Автору легче принять Выбор Героини, чем понять ее. В чем сладость боли, к которой ее тянуло? В том ли, что она будет получена из рук Любимого Человека? А что, ласки от рук того же Любимого Человека ее уже «не греют»? Греют, и еще как! Но ее тянуло и к жутковатой ситуации телесного страдания от тех же рук. И мысли о «достойном» поведении для нее означали вполне конкретное значение. Выдержать назначенное, терпеть, сколько будет возможно, без криков. А после того, как жестокими усилиями Мужа она «подаст голос», что Героиня принимала как неизбежное, хотя бы не запросить пощады. Вот и все. Все просто. На словах, в мыслях и намерениях. Но Героиня уже имела опыт предыдущего дня, когда боль от ударов плети по спине казалась нестерпимой, а давящие на ее Личность обстоятельства Наказания буквально «пригибали» ее Волю и заставляли отчаянно кричать. Впрочем, она надеялась, нет, не на снисхождение Мужа, этого она бы сама не потерпела, а на то, что боль от розог окажется иной. И «место применения» тоже «смягчит» ощущения.
В чем-то Наташа угадала, в чем-то ошиблась. Боль была иной. Совсем иной. Жгучей, острой, колючей… И, как ни странно, поначалу почти терпимой. Сергей не спешил, не вырывал из ее груди отчаянных захлебывающихся криков, учащая удары (а ведь мог же, мог!!!). Сек не спеша, давая ей возможность прочувствовать каждое жгучее прикосновение лозы, ощутить «послевкусие» удара, перевести дыхание, и не превратить стон в крик. Почему-то, стоны не казались ей чем-то постыдным. Ей хотелось удержаться на этом, но терпеть острые всплески боли в секомых ягодицах было все труднее. Жжение усиливалось, и новая волна жгучей боли заставляла ее стонать все резче и громче. А когда лоза попала по чувствительному месту, между ягодицами и бедрами, Наташа чуть не сломалась. Боль была О-О-ОЧЕНЬ жгучая, ТАМ обожгло так резко, что слезы волной залили глаза. И все же она удержалась. Не закричала, сдержала рвущийся из груди вопль. И оставшиеся лозы «первого прута» она почти не почувствовала.
Потом была сладостная пауза, когда всплески боли сменились жжением от полученных розог на вспоротой коже. Это поначалу ощущалось как блаженство. Ну, почти блаженство. А потом жжение усилилось, и стало куда ощутимее.
Она боялась, что Сергей заговорит с ней. Похвалит за терпение. Тогда бы точно разревелась. А он… То ли почувствовал, то ли знал, что нельзя, только молча дал ей отдышаться, сменил прут, положив истрепанную лозу так, чтобы она ее видела, в знак «засчитанного» десятка ударов, и встал, приготовившись снова ее сечь.
Наташа попыталась снова расслабить сеченное тело. Не получилось. Жжение от первой «порции» розог мешало контролировать мышцы. И она приняла первый удар второго десятка на напряженный, округлившийся зад.
Боль была жуткая. Наташа «забила», «заерзала» настеганным задом, отозвавшись на жгучее прикосновение розги смесью шипения и стона.
Сергей сделал паузу, подождав, пока Секомая успокоится и перестанет вырываться. Наконец, она затихла. Странно напряглась, как будто в ожидании продолжения мучений.
И мучения последовали. Сергей не торопясь, давая ей отдышаться после очередного взмаха лозы, очередного «взбрыка» телом, очередного то ли стона, то ли крика, наносил удары по ягодицам, где красные полосы сливались в сплошное настеганное пространство. Было все больнее. Крохотный перерыв наказания, связанный с очередным переходом Мужа на другую сторону скамьи, Наташа даже не заметила. От ударов она уже издавала звуки на грани стона и крика, но от воплей «в голос» ее еще удерживало упрямое желание казаться терпеливой. Но этому терпению уже подходил конец. Восемнадцатый, девятнадцатый, двадцатый удары заставили Героиню Повествования скорее кричать, чем стонать. И пауза, вызванная сменой прута, стала желанным мигом прострации, когда Наташа уже просто ничего не чувствовала, как-то «загрубив» свои ощущения. Или привыкнув к боли.
И снова свистит лоза, вызывая в истерзанных, вспухших ягодицах вспышки зудящей боли. Чтобы отвлечься, Наташа про себя считает удары. Двадцать один… двадцать два… Двадцать три… Милый! Зачем! Ты! Так! Больно! Отрывистые мысли проносятся в голове в такт неторопливым, вернее, кажущимися неторопливыми самому Сергею, ударам. Еще жгучий всплеск боли, заставляющий Наташу почти кричать… И еще… И…
Наташа, снова не заметив, как Муж менял позицию после пятого удара, очнулась, только увидев, как он кладет третий измочаленный прут на пол.
Тридцать. Выдержала. Молодчина!
А сколько еще?...
Ах…
Сергей, по-прежнему молча, положил прут на пол, взял новый, взмахом стряхнул капли воды… А дальше… Не смог ударить. Смотрел на свою Любимую, со странной смесью восхищения, нежности и сострадания разглядывал настрадавшиеся от его руки ягодицы, и понимал, что дальше ТАМ хлестать не следует.
А где? Какая часть прекрасного тела примет Эстафету Боли?
Встал на колено около скамьи. Молча, нежно провел рукой по плечам Возлюбленной. Наташа, почувствовав эту молчаливую ласку, вся затрепетала. Жжение и боль в исстеганных ягодицах ушли куда-то далеко-далеко… Она не помнила, сколько мгновений это продолжалось. Потом…
Потом ее пронзила мысль. Он обозначает место, по которому будет сечь ее сейчас. Молча просит прощения за то, что ударит здесь.
Хотелось закричать: «Нет! Нет! Не надо!!!»
Стиснула зубы и промолчала. Его Власть. Его Право. Обещала терпеть. ТЕРПИ, дрянь!
Наташа не заметила, как произнесла эти слова вслух.
Сергей не удивился. И не ответил. Просто продолжал гладить ее плечи, добиваясь, чтобы Наташа расслабила тело. Постепенно, ее плечи опустились, руки стали не такими напряженными. Дыхание выровнялось.
Пора. Сергей поднялся, и, примерившись, снова взмахнул прутом.
Лоза «спела» и со звонким хлестом обожгла плечи молодой Женщины. Наташа взвизгнула, дернувшись всем телом, резко вскинув голову с искаженным лицом и зажмуренными глазами. Светлые волосы на секунду закрыли пространство, предназначенное Мужем для продолжения экзекуции. Сергей мягко погладил ее по растрепанным волосам и убрал их со спины Возлюбленной. Подождал, пока Наташа успокоится, и снова ударил, только уже чуть ниже, ближе к лопаткам. Наташа снова издала отчаянный визг. Боль была нестерпимой, поскольку до конца расслабить мышцы ей не удалось. Сергей взмахнул лозой еще и еще раз. Вопли Наташи звенели в его ушах.
Тридцать пятый удар заставил Наташу отчаянно дернуться. Молодая Женщина захлебнулась своим криком. Сергей снова опустился на колено и попытался мягкими поглаживаниями, не касаясь свежих красных полос, успокоить ее. Гладил плечи, шею, волосы… Наташа повернула к нему заплаканное лицо. Сергей вынул из кармана платок, и провел по ее глазам, щекам… Но от этой ласки Наташа как-то зло посмотрела на него, и Сергей убрал платок.
Пауза, вызванная болезненной реакцией Наташи, затянулась. Сергей встал и обошел скамью. Наташа проводила его недобрым взглядом. Он не смутился. Боль есть боль. И его Жена имеет право злиться на того, кто ее причиняет. Злость может быть источником Силы. И он не вправе осуждать ее за то, что она прибегла к столь неприятному источнику.
На самом деле, Наташа не злилась на него. Вернее, злилась не столько на него. Еще точнее, не только, и не столько на него, сколько на себя. Ей было стыдно за крики. Стыдно, что не смогла сдержаться. Обидно, что Сергей «выхлестал» из нее вопли так рано. Обидно, что Муж слышал эти взвизги, и поспешил осушить ее слезы, увидев ее слабость. И ее взгляд был вызван желанием хоть как-то противостоять ситуации, когда и стыдно, и больно… И страшно… Страшно, что это не конец столь болезненной части экзекуции.
Сергей взмахнул лозой и снова отпечатал красную полосу на нежном женском теле. И, не обращая внимания на продолжившиеся крики, размеренно нанес по верхней части спины своей Возлюбленной, до чуть угловатых кончиков лопаток, оставшиеся до смены прута удары.
Все. Сорок ударов отсчитаны. Сорок вспышек Боли прочувствованы. Сорок стонов, криков, воплей исторгнуты из Души и Тела Секомой. Четвертый истрепанный прут аккуратно выложен перед Наташей. Молодая Женщина всхлипывает и не смотрит на видимые свидетельства «засчитанной» части Наказания. На ягодицах виден сливающийся набор краснеющих полос. На боковой части зада виднеются столь нежеланные, но почти неизбежные красно-синие точки захлестов. От плеч до лопаток ярко красным «сияют» свежие полоски от розог.
Красное на белом теле плачущей Женщины… Странная иллюстрация Боли.
Странная?
Странная.
Страшная?
Пожалуй. Слабонервным такое лучше не смотреть.
Прекрасная?
Как сказать… Красная, это уж точно…
Хотя и белого, несеченого вполне себе хватает. Есть где разгуляться розге…
Контраст цветов и гармония Слез.
Эстетика…
Жуть…
Происходящее все больше напоминало Спектакль Жестокого Театра.
Для Чего?
Для Кого?
Зрителя в Зале нет. Ну не считать же Зрителем бездушный взгляд видеокамеры, бесстрастно фиксирующей происходящее?
Судя по всему, Жестокий Театр может обходиться и без Зрителей. Как называется Ритуальное Шоу, где грань между Зрителем и Участником Действия стирается, становится неразличимой. Где важен уже сам процесс Действия «Акторов», «Действователей»?
Правильно, Мистерия.
А в чем ее Суть?
Тому, кто участвовал и ощутил происходящее, через зрительные, слуховые, осязательные рецепторы и еще тысячей разных понятных и не понятных способов, объяснять не нужно. А иным-прочим бесполезно.
Все больше ощущая себя участником странного Действия, где Сценарий написан, и вся Партитура Спектакля определена давно и не им, Сергей, вооружившись свежим прутом, занял исходную позицию. Теперь он хотел пройтись лозой по ляжкам Секомой. Он знал, что это тоже очень больно, но пытался дать еще небольшую передышку коже на Наташиных ягодицах. И вообще, в этой истязательной Мистерии он наметил Антракт, перерыв в середине жуткого Спектакля. Очень хотелось доиграть Первое Действие без крови…
Было почти больно. Ее хлестала лоза по нежной, чувствительной коже, Его по обнаженным нервам «стегали» отчаянные крики наказываемой им Женщины.
Он хотел смягчить удары и… Не мог.
Обещал, что будет жестоким. И стал им.
С другой стороны, обещал получить удовольствие. От Власти, боли Подвластной, ерзаний страдающего женского тела, и… Не получил. Страдание Любимой он воспринимал почти как свое.
Внезапно, что-то изменилось в его эмоциональном восприятии происходящего. Сознание стало в доли секунды равнодушным, как к этим новым ощущениям «задевания» за напряженные нервы криками Наказываемой, так и к столь вожделенным прежде волнующим зрелищам и ощущениям Церемонии Сечения.
Сергей видел вспухающие на нежных ляжках Возлюбленной свежие красные полосы. Слышал отчаянные крики Секомой. Замечал трогательно-смешные попытки Наказываемой вырваться из пут, видел, как «играет» телом его Любимая, пытаясь спрятаться, уклониться от жгучих поцелуев лозы. И уже не чувствовал того сладкого возбуждения, которое охватило его сегодня с первых взмахов розгой. Отстранился от чувств. Стегал как автомат, как странный аппарат с бредовым названием «спанк-робот», работу которого он как-то видел в Сети. Бездушная железка с куском электрического шнура на конце механической руки. Запрограммированная на дозированные хлесткие взмахи, рассчитанные так, чтобы следы от ударов не пересекались.
Выше – ниже.
Здесь – там.
Еще и еще…
Пять ударов с одной стороны скамьи.
Кричит?
Нормально.
Не спешить. Так. Меняем позицию.
И здесь еще.
Раз… Два… Три… Четыре… Пять…
Закончили.
Пятый истрепанный прут Сергей положил поперек первых четырех, как бы зачеркнув первую (еще первую!!!) часть Наказания.
2. 23. Глава 15. Ход белых. Окончание
Антракт.
Исхлестанная обнаженная Актриса, Примадонна Жестокого Театра, дрожа, всхлипывает на скамье.
От плеч до лопаток, от верхней части ягодиц и почти до середины бедер ее тело исстегано, отполосовано красным.
Главная Роль всегда зрелищна, но не всегда приятна для того, кто ее исполняет.
Режиссер-постановщик Спектакля, и, по совместительству Ведущий Актер, молча, без слов, готовит Второе Действие.
Лица те же.
Декорации те же.
Продолжается Работа…
Налить стакан воды. Поставить его на стол.
Взять со стола пузырек с «нашатыркой».
Подойти к изголовью скамьи.
Опустившись на колено, открыть пузырек и подсунуть под нос плачущей молодой Женщины.
Дождаться, когда та рывком отдернет лицо.
Повторить действие еще и еще раз, чтобы прояснить сознание Наташи.
Закрыть пузырек. Засунуть его в карман.
Откупорить фляжку с коньяком. Поднести к губам привязанной Страдалицы. Заставить глотнуть ароматную жгучую жидкость. Убрать фляжку.
Взять стакан с водой. Поднести Наказываемой. Заставить выпить, придерживая у ее губ, не давая стучать по стеклянному краю дрожащими зубами.
Мягко погладить по растрепанным светлым волосам, помогая восстановить дыхание.
Провести по лицу Жены платком, стирая слезы и остатки косметики. Не стесняясь высморкать ее.
Стереть едкий пот с еще не сеченной кожи влажной салфеткой. Другой салфеткой мягко-мягко провести по посеченной коже ягодиц. Крови нет, ура!!! Отдельной салфеткой протереть отстеганные ляжки, Еще одной аккуратно провести по настрадавшимся плечам Любимой.
Как будто кто-то мягко повернул реостат. Волной возвращаются Чувства. Эта изнутри нарастающая Волна теплоты и нежности к распростертой на скамье Любимой Женщине приятно щекочет все нервные рецепторы. Хочется гладить ее сеченное тело. Наслаждаться горячими припухлостями следов от розог. Хочется поймать и ощутить, принять за нее, если не сами, уже нанесенные жестокие удары, то хотя бы жгучие, зудящие ощущения «послевкусия» Боли…
Странно, но это удается. Сергей почти ощущает как вокруг его тела, не на коже, нет, вне ее, возникает зудящее, как ни странно, почти приятное ощущение. «Зудящее тепло», почти жар над его собственной кожей.
Бред! Что это? Пароксизм внезапно вспыхнувшей эмпатии? Или стремление в системе столь странных чувств «отделаться» от ощущения вины за происходящее?
Наташа почувствовала, как Сергей прекратил наносить удары. За пеленой слез ей не было видно, сколько прутьев лежит перед ней. А считать удары она давно перестала. По затянувшейся паузе она поняла, что половина наказания пройдена. Хотелось добавить «Успешно», но жжение и ломота в напряженных мышцах не давали повода к такому оптимизму.
Внезапно, смутная мгла в сознании была разорвана. Резкий запах нашатыря заставил взглянуть на Мир четче. Наташа отдернула нос от флакона в руках Мужа, но он еще два раза заставил ее вдохнуть противный «аромат».
В голове действительно прояснилось, и вкус коньяка, почти силой влитого ей в рот, показался неожиданно приятным. Вот уж, никогда не могла «заценить» «мужской напиток»! Изумительное послевкусие прогнало противные ощущения от запаха предыдущей отрезвляющей жидкости. Чувства почти вернулись к норме, особенно когда Сергей поднес ей стакан воды, которую она, стуча зубами о край, с наслаждением выпила. Она без сопротивления приняла с его стороны ласковые поглаживания ее волос, позволила Мужу протереть ее лицо платком. И даже, не стесняясь, дала себя высморкать, как маленького ребенка.
Она уже не чувствовала ни былого стыда за крики, ни, тем более, прежнего приятного ожидания боли. Боль это БОЛЬНО. И никак иначе. Последние двадцать ударов Наташа просто, или, правильнее, непросто, терпела. Мысль о том, что все происходящее Страдание еще несколько минут назад было для нее желанным, сейчас показалась бы ей бредом. Впрочем, волна Боли уже смыла из ее сознания все прежние ожидания и мысли. Боль хорошо проводит «перезагрузку».
Очистившееся сознание вызвало обострение неприятных ощущений жжения на спине и ягодицах. Вспомнился пассаж из «Дон Кихота»
По мощным ягодицам, оголенным
На вольном воздухе, но только так,
Чтоб сильно жгло, зудило и щипало!
«Вот уж никогда не думала, что Сервантес был в курсе весьма специфических ощущений на поротой заднице!» - мелькнула бредовая мысль в ее голове.
Наташа закрыла глаза и вдруг почувствовала, как по ее коже проводят чем-то мягким и влажным. Поначалу просто по коже, смывая пот, потом «по поротым местам». Жжение и зуд куда-то исчезали. И в этом было какое-то блаженство. Не хотелось открывать глаз. Хотелось уже не видеть четыре параллельно выложенных прута, перечеркнутые пятым (а ведь их должно быть десять!!!). Хотелось не вспоминать о том, что Боль еще вернется…
Хотелось отдаться ласковым рукам Любимого Мужа.
Уже без Боли. Хоть с большой, хоть с маленькой буквы.
Господи, как же сладко, когда он просто проводит влажной тканью по ее плечам, которые сегодня уже успел и погладить, и посечь! Не надо больше розог! Лучше гладь, Милый!!!
Конечно, она сказала это одними глазами, заглянув в глаза Мужа, молчаливо исполнявшего приготовления ко второй, как она была уверена, много более страшной части Экзекуции.
И все же, что-то в ней все еще осталось от прежней Наташи, еще не испытавшей на себе всей сомнительной «прелести» серьезного, не игрового сечения розгами, доводящими даже искренне желающую вытерпеть Женщину до отчаянного крика.
Во всяком случае, просить пощады она не собиралась, готовая терпеть жестокую Боль до конца.
Странно, но у нее и в мыслях не было попросить Мужа смягчить удары. Или отложить вторую часть Наказания «на завтра». Как Варенье у Белой Королевы, из Кэрролла. Или тихо попросить отвязать от скамьи, чтобы просто на нее не вернуться…
Даже исхлестанная розгами, прошедшая через весьма отрезвляющую волну Боли, Наташа оставалась прежней Упрямицей. И добивалась исполнения своего Решения. Без вариантов.
Все происходило молча. Оба знали сценарий. Оба хотели одного, поскорее закончить определенное ими самими Наказание. Наказание, похоже, уже превратившееся во взаимное, обоюдное, пусть и в весьма разной степени.
Оба готовы были просто прекратить происходящее. Зачем им ТАКАЯ Боль?
И оба знали, что не остановятся, и Боль продолжится.
Упрямица и Упрямец.
А кто сказал, что Участник Мистерии не должен быть Упрямцем?
С самой большой буквы?
Сможет ли кто-то другой прорваться сквозь «горнило» Мистерийных Испытаний?
Действие продолжалось.
Наташе было хорошо. Так хорошо ей еще не было ни разу с момента, когда несколько минут назад она оказалась притянутой к поверхности деревянной скамьи, во Власти Мужа, вооруженного розгами.
Уважаемым Читателям смешно?
А ей было как-то…
Не очень весело…
Всю дорогу…
Поэтому хотелось продлить это мгновение блаженства, когда куда-то почти исчезло неприятное «послевкусие» розог. Вернее, степень этого «послевкусия» понизилась до градации «скорее приятно», терпко, или остро, как перчинка в соусе. Тело расслабилось, даже веревка, обвивавшая ее тело, ничуть не мешала.
И еще. Наташа почувствовала, как в ее существе начинает биться Волна странных, весьма приятных ощущений. Ей доводилось читать про всплеск эндорфинов, иногда вводящих Секомую, в ходе Наказания, в эйфорию. Но никак не ожидала, что это может затронуть ее. Особенно, после предшествовавших болезненных прикосновений розги. Теперь она ощущала эту Волну в себе. Она только зарождалась, и Наташа теперь боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть это странное, хрупкое ощущение, вернее ощущение боязни расплескать «Мед Наслаждения». Да простят Автора Уважаемые Читатели, но иных метафор ему подобрать не удалось. Сорри.
Трудно сказать, сколько длилась пауза, своеобразный Антракт, перерыв в Действиях Представления Жестокого Театра. Наверное, всего несколько минут. Сергей стоял на коленях, ласково, по-прежнему молча, гладя Жену по лицу и волосам, обнаженным рукам, вокруг которых странно гармонично обвивалась толстая веревка...
Они не сказали друг другу ни слова. Просто, Сергей на мгновение прикрыл глаза. Наташа ответила таким же безмолвным движением отчаянно прекрасных синих глаз, дополнив его чем-то, похожим на легкий кивок головы.
«Готова?»
«Готова. Секи.»
Муж поднялся с колен.
Не торопясь, растягивая время, выбрал прут потоньше, полегче…
Взмахнул им несколько раз…
Подошел к Скамье…
Оглядел слегка побледневшее розовое пространство на высеченном заду своей Жены…
И аккуратно, по-прежнему сильно, хлестко, безжалостно положил с размаху лозу на середину расслабленных ягодиц…
Наташа, кивнув Мужу в ответ на его молчаливое предложение продолжить, больше думала не о неизбежной Боли, а о том, что станется с той, еще не оформившейся Волной, не боли, а несостоявшегося Наслаждения. Безумно жаль было выплескивать все это, но тянуть время ей почему-то уже было стыдно. Странно, но длинная и безумно приятная пауза начала ее тяготить.
И, как-то бесстрашно, как во сне, или видя происходящее на экране, Наташа совершенно спокойно взирала на то, как Сергей выбирает розгу. От ее взгляда не укрылось, что Муж пытается выбрать прут, который, по его мнению, причинит ей меньшую боль. Хотя была уверена в том, что сечь ее он будет столь же сильно, как и перед этим. Ей стало даже смешно, что Мужчина сам с собою играет в игру, типа «Я не виноват, что Ей не так больно, как я старался!». Она улыбнулась одними губами, чуть отвернув лицо, чтобы Сергей не принял это за насмешку, чтобы его искреннее старание смягчить ситуацию, не было оскорблено ее нелепым поведением. Даже прикрыла глаза, как будто это лучше прятало ее мысли и чувства.
«Любимый… Какой же ты…»
Она не «додумала» мысль. Лоза, свистнув в воздухе, обрушилась на ее ягодицы, вызвав резкий стон Секомой.
Мистерийное Испытание продолжилось.
Сергей сек Наташу так же как и прежде. Удар посередине ягодиц, с легкой «оттяжкой». Дальше выше и ниже, выше и ниже первой, закрасневшейся на розовом, полосы. И его звонкие хлесты вызывали у него самого странные, невозможные, бредовые ощущения. Каждый взмах лозы вызывал над его кожей ощутимую жгучую Волну. Он действительно начал чувствовать отголоски Боли своей Возлюбленной. Правда, Боль эта была вполне терпимой, не заставляла его смягчать удары, чтобы уклониться от бредовой, ниоткуда возникшей «обратной связи» с истязуемой.
Сергей не понимал, что это, его собственные фантазии, извращенная материализация шизоидного желания облегчить Любимой Женщине страдания, которые он сам же ей и причиняет, или реальное «оттягивание» от нее Боли. Второе устраивало его куда больше, поскольку идеально вписывалось в его непонятное никому, кроме самой Наташи, стремление буквально исполнить ее желание «быть Жестоким». Чему противостояло его собственное желание смягчить обещанную Любимой Женщине жестокость, которая уже давно, ударов двадцать назад, перестала для него быть источником удовольствия.
Пять ударов шестого прута отсчитаны. Время сменить позицию.
Обходя распростертое тело Любимой, Сергей обратил внимание на ее глаза. Наташа следила за ним осмысленным, и каким-то удивленным взглядом, как бы, не веря происходящему. Боясь ошибиться, он предположил, что правильным является второй вариант объяснения странных, жгучих потоков вокруг его тела, жалящих его самого, синхронно со взмахами его собственной руки, причиняющими исходную Боль его Возлюбленной. Если Сергей прав, Наташа в этот раз не будет страдать так, как в начале.
Его охватило странное торжество. Наташа выдержит назначенное им для нее Наказание так достойно, как она этого сама хочет. Это была Победа. Над условностями, которые они сами себе придумали, над Страданием, которое казалось непреодолимым, над Страхом, который охватывал его при мысли, что придется перешагнуть Грань жестокости, которая отделяет Человека от нелюдя…
Снова свистит лоза, и обнаженное женское тело принимает с мягким колыханием удар прута. Стон Наташи громкий, отчетливый, но не как раньше, не отчаянный, переходящий в крик. Его собственное тело тоже обнимает жгучий поток. Чувствительно, хотя и не до слез. Сергей, не торопясь, наносит удары, и, судя по всему, боль как бы «располовинивается», «разделяется» надвое. Часть ей, часть ему. Кому больше, кому меньше пока не суть. Главное, что часть боли от Наташи уходит. И ей легче.
Шестьдесят. Сергей выкладывает, чуть в стороне от первой кучки использованных лоз, шестой прут. Выбирает новый, уже не обращая такого внимания на толщину или гибкость. Возвращается к скамье.
Взмах руки, и прут впивается в нежную мягкую плоть почти на середине бедер молодой Женщины. В первую часть Наказания она издала бы дикий вопль. Сейчас это лишь стон, достаточно сдержанный для весьма болезненного удара. Но Наташа выдерживает, не кричит. При этом, немалая часть боли достается Господину Экзекутору. Похоже, за удовольствие сечь красивую Женщину, Ему приходится платить собственной болью. Кто бы мог подумать, что такое возможно…
Шутки шутками, но чем острее была боль, что Сергей причинял своей Возлюбленной, тем больнее было ему самому. Это было иначе, явно не так, как ощущала прикосновения лозы сама Наташа. И все же… Чувствительно… Приходилось реально преодолевать желание смягчить удары или сделать паузу. Впрочем, пять ударов отсчитано и прочувствованно. Вот и перерыв, вызванный сменой позиции.
Перейдя на другую сторону скамьи, Сергей не удержался и аккуратно, чтобы не заметила Наташа, почесал левой рукой заднюю поверхность бедер. Нет, там, естественно, не саднило. Собственно, раздражение кожи, в любом случае, доставалось самой Наказываемой. Наказывающей стороне передавалось лишь странным образом воспринимаемое, непосредственно нервами, жгучее ощущение.
И снова пять неторопливых ударов и явное обоюдное, хотя и умеренное страдание…
Седьмой прут выкладывается на пол.
Вторую половину Наказания Наташа ожидала как грядущее мучение, страшнее предыдущего. Но… Все было иначе.
Первый удар Сергея она восприняла как неудачный. Боль была, но теперь это была боль с маленькой буквы, хотя удар пришелся на сеченные ягодицы. При этом Наташа явственно ощутила иные оттенки тактильных ощущений, которые прежде заглушались жгучей болезненной реакцией кожи.
Свист прута и резкий хлопок вызвали нервную дрожь на спине и странную волну в расслабленных мышцах зада. Само прикосновение прута было иным. Раздраженная первой частью Наказания кожа была чувствительнее обычного, и она ощутила странную влажность и гладкость прута, когда он впился в ее мягко колыхнувшиеся полушария. Боль была, и достаточно резкая. Наташа рефлекторно застонала…
И почувствовала, что боль вполне терпима. Можно было позволить себе и более сдержанную реакцию. И даже «оттяжка», когда вроде бы гладкий прут, за счет влажности и быстрого «влипания» в кожу, оставил саднящий след, не заставила Наташу застонать еще раз.
«Он что, щадит меня?» - с удивлением, и даже с обидой подумала Наташа.
Второй и последующие удары были такими же странными. Ее гамма тактильных ощущений внезапно обогатилась множеством оттенков, сопровождавших прикосновения лозы. Боль оказалась даже приятной, в сравнении с прежними ощущениями. Ей даже показалось, что Сергей добавил в воду для розог какой-то наркотик, который снимает боль. И поняла, что любое подобное средство всего-навсего загрубило бы рецепторы, и она сейчас просто лежала бы колодой, отдаленно ощущая тупые безболезненные удары по заду.
Нет, ее чувства были обострены.
Кожа чувствительна.
В глубине мышц все также отзывалось на удары.
А боль…
Смягчилась, и не мешала иным, очень интересным ощущениям.
Наташа перешла в какую-то иную систему координат в своих чувствах. Время странно растянулось. Все происходило быстро, и в то же время медленно. Наташа получила возможность наблюдать движения Мужа, взмахивающего лозой. Эти движения не казались замедленными. И тем более, в них не чувствовалось ослабления усилий для сечения ее тела. Но, при этом, сами прикосновения прута к телу раскладывались на множество оттенков. Касание прута. Его впечатывание в тело. Волна (приятная, как это ни странно!) в мышцах. Ощущение ровной поверхности прута, или, напротив, его неровности, если попадало небольшими остатками срезанных сучков. И уже потом, и как-то отдельно, боль и нотки жжения на коже от предыдущих ударов. И боль, и жжение вполне терпимы. Тем не менее, она стонет, потому, что так легче выдохнуть воздух. И просто, ей приятно стонать. Хотя бы потому, что эти стоны приятно слушать Ему…
Когда Сергей начал сечь ее по бедрам, боль стала острее и сильнее. И стоны стали вполне искренними. И все же, те самые удары, от которых она раньше заходилась криком, ей удавалось терпеть. И еще, у нее получалось почти без слез на глазах наблюдать за изящными (не слабая оценка со стороны Секомой!) движениями Экзекутора. На какое-то время Наташа обрела умение особым образом не только видеть, но и по-особому чувствовать все окружающее. И в доли секунды осмысливать происходящее.
И увидев, как Сергей, перейдя на другую сторону, аккуратно, почти незаметно провел левой рукой выше колена, по тому самому месту, по которому только что нанес своей Возлюбленной довольно чувствительный удар, Наташа все поняла.
Он принимает на себя ее боль.
Поэтому ей так легко, и даже в чем-то приятно.
И тут же почувствовала (или увидела) странные колеблющиеся токи, перетекающие от нее к нему. Закрыла глаза и увидела их четче, как призрачные ленты, опутывающие их обоих. Как будто, за счет этих лент, они стали одним чувственным целым. Сергей продолжил ее сечь, и при ударах по ее телу, которые она по-прежнему ощущала, эти ленты колебались пурпурным и красным. Волны красивых, но резких цветов были почти незаметны, но она видела их светящиеся переливы.
И поняла, что нужно делать.
Зажмурила глаза.
Сосредоточилась.
И представила ту странную Волну, которую она в себе сдерживала, материализованной в виде золотой жидкости, налитой в старинную, потемневшую от времени золотую чашу. Светлое, сияющее Золото в Темном. И Светлое Золото вскипело Волной и разлилось вокруг.
«Пей, Любимый! И я напьюсь! Время пришло! Насладись! Уже МОЖНО!!!»
Сергей, взяв в руки восьмой прут, взмахивает рукой, обрушив лозу на спину Возлюбленной, чуть ниже остро выступающих девичьих лопаток… Ожидаемый жгучий поток обрушивается на него водопадом…
Наташа не кричит, а томно стонет. Глаза ее затуманиваются, и…
Сергея охватывает совсем другое ощущение. Чуть не выронив, от изумления, прут, он ощущает проходящий через него поток непонятной Энергии, всплеск горячего, сладостного чувства, которое почти невозможно описать. И где-то там, среди этой сладости, чуть ощущается жгучий оттенок прежней боли, придающий изысканную пикантность новому чувству.
С трудом справившись с отголоском «эндорфиновой бури», бушующей в эти секунды в Наташином теле, Сергей снова взмахнул лозой, безжалостно (или уже «усладительно»???!!!) оставив на спине Возлюбленной очередную красную полосу. Волна наслаждения, сдобренная пряным прикусом жгучего оттенка, повторилась. Пришлось делать паузу побольше, чтобы впитать ощущения и не ослабить обещанных «жестоких» (сейчас это слово можно было смело ставить в кавычки!) ударов. Стараясь держать паузу между ударами, Сергей со свистом взмахивал прутом, уже ничуть не боясь причинить боль Наташе. Ответные стоны ни разу не перешли в отчаянные, страдательные крики. И всплески ответной реакции так же пронизывали его собственное тело.
Восьмой прут Сергей положил, чуть пошатываясь, дрожа от непривычного, сладкого и изматывающего напряжения. Голова кружилась. Похоже, наслаждение тоже может… утомлять…
Похожие ощущения испытывала и Наташа. Хотелось расслабиться и лежать, лежать, пусть даже и здесь, привязанной к скамье…
Вздохнул. Выпрямился. Взял прут. Девятый…
Вздохнула. Выпрямилась, вернее, вытянулась, насколько получилось, поиграв мышцами, расслабив тело. Взглянула на Мужа…
Супруги молчат. Наташа первая, глядя снизу в глаза Мужа, кивает головой. Сергей, ответным кивком обозначает начало новой порции…
Порции чего?
Боли?
Сладости?
Все не то.
Автор склонен употребить слово «Соединение».
Хотя оно вроде бы обозначает процесс.
Но ведь у Героев происходит что-то, что можно обозначить именно так.
Действия.
Ощущения.
Обратная связь.
Резонанс.
То, что со времен Генриха Герца не вызывает удивления в той же радиотехнике, но кажется безумным, абсолютно невозможным для живых, чувствующих и разумных существ.
А чем живые люди хуже радиоприемников? Тем, что колебания у них «на другой частоте»?
Девятый прут Герои использовали скорее для совместного наслаждения, чем для Наказания. Сергей сек Наташу по ягодицам, она «играла» задом, сжимая и разжимая половинки, доставляя Супругу эстетическое удовольствие. Отсутствие чрезмерной боли позволяло Ей делать столь забавные вещи вполне осознанно, несмотря на то, что Сергей по-прежнему старательно выхлестывал ее тело, рисуя на уже сеченном пространстве новые полосы. Их взаимные ощущения несколько изменились. Всплески наслаждения слегка умерились, и следовали за пряной, острой волной боли, смягчая ее. Наташа не так четко ощущала тактильные тонкости при касаниях прута, зато лучше ощущала послевкусие каждого удара. И это было по-особому приятно.
Когда Сергей взял десятый прут, они продолжили странную доверительную Игру, медленно, не торопясь, наслаждаясь друг другом.
Она каждым взмахом лозы Экзекутора.
Он каждым движением Секомой.
Сергей торжественно и сильно клал удары на расслабленное тело своей Любимой. Наташа покорно, расслабленно лежала под розгами, закрыв глаза, стараясь мысленно «прокачать» в связывающие их невидимые ленты еще немного «золотого эликсира». Цвет содержимого «Золотой чаши» изменился. Это был густой золотистый цвет, темнее прежнего.
И «вкус» и этого, видимого ей одной, но ощущаемого ими обоими, «напитка» был иной. Терпкий, под стать перчинкам боли, благородный, изысканный…
Достойный финал их странного «Пиршества Любви». Высшая точка их Мистерии.
Десятый прут перечеркнул вторую кучку лоз. Наказание, или Наслаждение, трудно сказать чего у них было больше, закончилось.
Сергей, опустившись на колени, распустил веревку, размотал ее, освободив ноги, талию и руки своей Возлюбленной. Следы от привязи красным выделялись на коже рук Наташи, когда она потянулась к его лицу. Он обнял Жену, и они молча замерли. Он на коленях, Она чуть приподнявшись на скамье иссеченным телом. На ее исхлестанном заду вдоль свежих полосок виднелись выступившие капельки крови…
Если кому-то интересно, в этот вечер у них не было ничего чрезмерно интимного.
Во-первых, оба слишком устали. День, как говорится, был «Ещетот».
Во-вторых, Сергей старательно смазывал лечебным гелем иссеченные места на теле Жены, особенно настрадавшиеся мягкие половинки, те самые, которые «девяносто шесть». Это было удивительно приятно. Хотя его и огорчало то, что он не мог легко и просто залечивать столь чувственные следы. Впрочем, разглядывать их было особым наслаждением.
И в третьих…
Когда они легли в постель, Наташа несмело прижалась лицом к груди Мужа, поцеловала ее и... Там уснула. А Сергей… Наслаждался тем, что гладил ее волосы. Они по-прежнему чувствовали друг друга как одно целое. И их Сон стал достойной наградой за странный Спектакль, который они разыграли друг для друга.
По мнению Автора, у Героев все же ничья.
Один – один.
«Песня длинная…
Но нудная…»
(C) Кто-то из КВН, по-моему А. Соколов.
Уважаемые Читатели, имейте ввиду.
Глава СТРАННАЯ.
Ну, прямо как Автор.
Хотя нет, ЕЩЕ страньше.
Чем дальше к концу Главы, тем «обрывочней» обозначены действия и мысли Героев.
Для их ситуации это нормально.
Глава действительно получилась ДЛИННАЯ.
Степень нудности выше среднего.
Но в этом, по мнению Автора, есть смысл.
Какой-то.
Автор понятия не имеет, какой именно.
А теперь СЕРЬЕЗНО.
Автор СРАЗУ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ.
БОЛЬШИМИ БУКВАМИ!!!
Повторять опыты Героев НЕ РЕКОМЕНДУЮ.
Здесь страшно даже не то, что КТО-ТО из «тематических» Нижних схлопочет порцию «жгучего удовольствия».
Для многих «тематиков» это, вроде бы, «в легкую». Сотня розог туда, сотня розог сюда.
В конце концов, ЗДЕСЬ все люди ВЗРОСЛЫЕ и понимают, «с каким Карлсоном какие плюшки едят», и «какая Фрекен Бок какой выбивалкой за это отмутузить может», то есть, что можно, а чего нельзя.
И ваащще, принципы BDSM, ВСЕМ хорошо известные, никто не отменял.
Впрочем, для тех, кто захочет «попробовать» в личных отношениях что-либо «специфическое», Автор их НАПОМНИТ:
Safety,
Sanity,
Сonsensual.
На русский язык эти МНОГОЗНАЧНЫЕ термины Автор переводит как:
Безопасность,
Благоразумие (вариант «психическое здоровье»),
Согласие (вариант «добровольность»).
Так вот, для «энтузязистов» поясняю.
Любые «повторительные» «эксперименты» чаще всего повторяют форму, но не содержание. Это факт, подтвержденный личным опытом Автора, имевшего когда глупость, а когда и наглость участвовать в разных «физических», «метафизических» и «психологических» «экспериментах».
То есть можно сделать внешне похоже на то, как сделали Герои Повествования. Но результат будет ДРУГОЙ.
СОВСЕМ другой.
Хрен знат, какой.
Человек СТРАННОЕ существо.
Его возможности исследованы «психолухами», «физиолухами» и прочими наукоподобными «олухами» на ноль целых хрен десятых процента.
И исследованы либо на трупах, либо в условиях, по сравнению с которыми BDSM практики нервно курят в сторонке. По корректности, и этому, как его, «гуманизьму».
Чисто теоретически Человек может ВСЕ.
А в РЕАЛЕ, его способности прорываются весьма спорадически. И ЧТО конкретно провоцирует их проявление у конкретного человеческого индивида, чаще всего не поймешь.
У Героя и Героини это проявилось ТАК.
У большинства желающих «повторить», в лучшем случае (или худшем, это как посмотреть, ибо такие состояния ВЕСЬМА рискованны) проявится «сабспейс», или так, «снятие нервного напряжения». Или вообще ничего интересного не проявится. Так тоже бывает.
И возможно разочарование…
Автор не хочет кого-то «очаровывать» или «разочаровывать».
Просто напоминает, что в «тематических» отношениях Мужчины и Женщины как, извиняюсь, в интиме. У всех все по-разному.
В общем, «НЕ ПОВТОРЯТЬ, ОПАСНО!»
Договорились?
Теперь о форме, и, отчасти, о содержании Пятнадцатой Главы.
Напоминаю Уважаемым Читателям, что выкладываемое Произведение по сути СИМВОЛИЧЕСКОЕ.
Отсюда множество аллюзий и реминисценций, каковые, как Автор надеется, Уважаемые Читатели «заценят».
Соответственно, элементов пресловутой интертекстуальности много.
Одни просты как мычание.
Другие, типа, утонченные.
Где заканчиваются первые, и начинаются вторые, Автор не в курсе.
Так тоже бывает.
И еще.
Автор, конечно, с негодованием отвергает притязания Корпорации Вампиров на «прихватизацию» творчества одного весьма Уважаемого «Тематического Автора».
Но, движимый толерантностью и доброжелательством, Автор таки исполнил вежливую просьбу одного совсем-совсем Неизвестного Вампира. И таки совсем-совсем не упомянул Имя того самого весьма Уважаемого «Тематического Автора».
Тем более, что Великий и Могучий дает СТОЛЬКО возможностей обойти разные запреты и ограничения за счет эвфемизмов…
2. 21. Глава 15. Ход белых. Начало
Выше розги,
Крепче Дом!
(C) Известный Автор, сам себя отрекомендовавший как «Просто Варвар»
Утром Сергей проснулся первым. Спустился на кухню. Приготовил «полезный» завтрак. Овсяные хлопья, замешанные с йогуртом, тосты, сыр, кофе. Разобрался с «подъемной» машиной. Отправил все приготовленное наверх, в столовую. Поднялся туда сам и сервировал стол. Взглянув на результат своих церемониальных действий, удовлетворенно хмыкнул и снова направился в спальню.
Наташа все еще спала. Он уселся на пол и ласково погладил ее по щеке. Она улыбнулась, но глаза не открыла.
- Доброе утро! Просыпайся, - сказал он. – Завтрак на столе!
Наташа приоткрыла один глаз и покачала головой. Дескать, никого нет, все ушли. Как варианты: на фронт, в райком, смотреть ситком…
Но Сергей был неумолим.
- Подъем! – скомандовал он, аккуратно стаскивая с нее одеяло.
Стоит ли напоминать, что наши Герои спали, так сказать, БЕЗ одежды. Так бывает. Кстати, человек, проснувшийся голым поутру, далеко не всегда выглядит презентабельно, и его ощущения от пробуждения могут быть весьма разными. А уж ощущения от его внешнего вида у тех, кто его застал, ну, например, в некрасивой позе, могут быть совсем неприятными.
На Наташу эти сложности не распространялись. Без одежды она была просто изумительна всеми своими очертаниями. Сергей не удержался, и вновь поцеловал на ее спине чуть-чуть видневшиеся следы вчерашнего наказания.
- Хи-хи-хи! Доброе утро! – «мультяшным» голосом отозвалась на его ласки Наташа, и, с напускным осуждением заявила: - Ну не можешь ты без этого! Хватит извиняться всю дорогу. Выдрал и выдрал. Правильно выдрал. Только мало.
- Тебе же не понравилось! – с деланным возмущением воскликнул Сергей. – Кто-то заявлял мне вчера, что плетью по спине, это, о ужас, больно! Кто бы мог подумать!
- Ну да, не понравилось, - подтвердила Наташа. – Ты же наказывал. И за дело. Ты сердился. А это совсем другие ощущения. Но сейчас мне приятно. И думается, вчера я могла потерпеть и дольше. Да и ты мог не нежничать. Вот такая вот я противоречивая!
С этими словами, Наташа притянула его к себе для поцелуя.
Расцеловав Жену, Сергей усмехнулся.
- В следующий раз шкуру спущу! – со зловещим видом, стра-а-ашным голосом произнес он. – Будешь знать, что такое «Домострой»!
- Ты ОБЕЩАЛ! – шаловливо усмехнулась Наташа, и погладила его по щеке. – Я поймала тебя на слове. И не смей уклоняться от исполнения своих обещаний!
- Умывайся и быстро в столовую! – Сергей напустил на себя особо грозный вид.
- Ох! – притворно испугалась его Возлюбленная. – Бегу! Бегу!
На самом деле, Наташа никуда не побежала, а просто поднялась с постели и, не стесняясь Мужа (а чего стесняться-то?) встала перед зеркалом, разглядывая через плечо последствия вчерашнего стояния на подиуме.
- Ни-че-го! – как бы разочарованно произнесла она. – Почти ничего и не видно. А как больно было… Наверное, по спине всегда больно?
- Говорят… - неопределенно пожал плечами Сергей.
- Кто говорит???!!! – Наташа, нисколько не стесняясь своего обнаженного вида, уперла «руки в боки». – С кем ты обсуждал такие вещи при наличии законной Жены???!!!
- Ну… - Сергей как бы замялся. – Разные граждане. Виртуальные. На Форуме NNN* (Кое-кто из Уважаемых Читателей догадался, на каком именно Форуме, а для остальных-прочих не суть! – прим. Автора), говорят, что по спине много больнее, чем НИЖЕ.
- Ах вот оно что?! – Наташа развлекалась, разыгрывая «сцену ревности» Жены к «виртуальным девушкам» из Интернета. – Так ты еще и всякие пакости разглядываешь в Сети, и с подозрительными личностями общаешься?! Что они там тебе напоказывали?!
- В основном задницу, - честно сказал Сергей.
- Небось, поротую? – с «оскорбленным» видом спросила законная Супруга.
- Ну… Как-то… Да, - как бы смущенно ответил Сергей.
- Какой ужас! – патетически воскликнула Наташа, продолжая разыгрывать «тематическую» сцену ревности. – Нет, люди добрые!!! Что же это творится на свете! Там задница поротая, а здесь???!!!
И звонко шлепнула себя по ягодице.
- Исправим! – со смехом ответил Сергей. – И смотри у меня! Будет больно, не жалуйся!
- Попробую… - тихо, и как бы жалобно произнесла Наташа. – Ты ужо расстарайся, Свет-Сереженька, поучи ужо бабу глупую…
Сергей рассмеялся и заключил Жену в объятия…
Завтрак прошел весьма мило. Наташа «капризничала», не желая есть «полезную пищу». Сергей строго сдвигал брови и приказывал ей не шалить, грозя за ослушание суровым наказанием. Впрочем, аппетита у них это не убавило. А развлечения…
Ой, лучше пусть шуточные «сцены» на ТАКИЕ темы, чем что-то другое, куда менее приятное, что иной раз встречается в жизни семейных пар!
Наконец, мероприятие, необходимое для поддержания сил Героев, подошло к концу.
Супруги перешли в гостиную. Там Наташа с серьезным видом предложила Сергею присесть для серьезного разговора.
- Сережа, - сказала она, - есть два срочных дела.
- Какие? – с улыбкой спросил ее Муж.
- Первое. Я требую созыва Семейного Совета для решения вопроса о «Семейной Конституции».
- Насчет наказания даже не думай, - сразу предупредил ее Сергей. – Вчера ты получила достаточно. Второй раз сечь за это я тебя не буду.
- Хорошо, - вздохнула Наташа, - не для наказания. Я подумала, что действительно нет смысла отказываться от того, что мы подписали. Ты вчера принял мою Клятву. Значит, просто стоит привести бумаги в соответствие твоим действительным правам.
- Твои предложения? – заинтересовался Сергей.
- Сделать поправку. Ма-а-аленькую, - Наташа пальцами показала размер предполагаемой поправки. – Оговорку о том, что «Ограничения прав Мужа, установленные настоящим документом, имеют рекомендательную силу. Муж вправе, при необходимости, определяемой им лично, выйти за пределы ограничений, налагаемых настоящим документом».
- Шикарная казуистика, - одобрил Муж. – Одно непонятно, стоило ли из-за такой ерунды устраивать вчерашнюю комедию? Все же можно было решить сразу и без глупостей.
- Стоило, - серьезно ответила Наташа. – Видишь, ты вогнал мне ума «в задние ворота», и в моей голове тут же прояснилось.
- Ну, допустим, твои «вторые девяносто» остались в неприкосновенности, - с явным сожалением заметил Сергей.
- Девяносто шесть! – укоризненно заметила Наташа. – Пропорции своей законной Супруги нужно знать!
- Прошу прощения, - галантно поклонился Сергей. – Мне столь пикантные подробности еще не сообщали.
Наташа покачала головой и сообщила столь значимые для многих женщин цифры. Сергей одобрительно покачал головой.
Потом они церемонно проголосовали за предложение Наташи поднятием рук. Поправка была одобрена.
- Второе дело? – спросил Сергей.
- Жалоба на судебную волокиту, - скорбным голосом произнесла Наташа. И, театрально вздохнув, уточнила:
- Два месяца назад Судье Семейного Суда было подано заявление о привлечении к ответственности правонарушительницы Волгиной Эн Вэ. Дело ни на йоту не сдвинулось.
- Одну минуточку! – Сергей решил защищаться от надуманных обвинений. – Эти два месяца Судья провел на больничной койке. Кроме того, сторона Обвинения так и не предоставила за это время никаких официальных документов. Я вообще склонен вынести оправдательный вердикт.
- Сторона обвинения признает свои упущения, - быстро ответила Наташа. – И просит дать ей полчаса для предоставления всего необходимого.
- Добро, - со вздохом произнес Сергей, понимая, что от отложенного два месяца назад «суда», по поводу Наташиных добрачных провинностей, ему все равно не отвертеться.
Наташа справилась быстрее. Видимо, успела написать текст еще до известных Уважаемым Читателям событий. Заодно распечатала текст поправки. Они его подписали, и Наташа ушла копировать рабочие экземпляры. Ведь предыдущий копированный текст «Семейной Конституции» буквально накануне пал в неравной борьбе с Наташиным упрямством. Как помнят Уважаемые Читатели, оригиналы подобных значимых документов Наташа предпочитала держать в сейфе.
Сергей пробежал глазами по тексту обвинений. Ничего нового для себя не обнаружил. В точности то, что он когда-то просил, «выжимка» из Наташиного рассказа.
Наташа вернулась, как говорится «во всеоружии». Или во «всебумажии». И еще. Одета она теперь была в изящный наряд, изумительно стилизованный под комплект «tailleur». Так одевались Дамы в начале XX века. Ну, прямо Блоковская Незнакомка, только без шляпы и «Sortie-de-bal». Длинная узкая кремовая юбка до щиколоток. Жакет в тон к ней. Под ним изысканная белая блузка с кружевной отделкой. Воротник блузки заколот изумрудной брошью.
(Здесь Автор, почесывая в затылке, вынужден сделать оговорку, вызванную возмущением Знатоков Истории Костюма вопиющим пренебрежением «историзмом» с его, Автора, стороны. У Автора наряд Героини почему-то ассоциируется со стилем «ар-нуво», каковой и упоминается им в тексте, хотя, по мнению Знатоков, к «полудекадентской» эстетике этого изящного стиля, «тайёр» или «тальер», строго говоря, отношения не имеет. По мнению Знатоков, упоминая «Sortie-de-bal», Автор опять косячит и глючится, ибо с деловым костюмом эту накидку Дамы не носили. Но Автор субъект упрямый и голосам Знатоков не внял, хотя их ценное мнение упомянул – прим. Автора).
Наташа очаровательно улыбнулась Мужу, и предложила начать прямо сейчас, только…
- Что «только»? – спросил Сергей.
- Мне бы хотелось, чтобы ты усадил меня на скамью, – с таинственным видом произнесла Наташа. – Ту, которая внизу. Только ее нужно поднять сюда…
Сергей снова вздохнул и направился в спортзал, где, как помнят Уважаемые Читатели, находилась деревянная скамья, предназначенная нашей Героиней для порки. Ну что поделаешь, тематический фетиш. Это нормально.
Скамья оказалась неожиданно тяжелой. Не неподъемной для молодого мужчины, но и не столь уж легкой. А главное, весьма громоздкой. Перетаскивание сего предмета наверх оказалось непростым занятием именно из-за неудобства. К счастью, Наташа помогала открывать и придерживала двери, придерживала край скамьи на поворотах лестницы, в которые, без ее помощи, Сергей имел все шансы «не вписаться». Но в итоге, упражнения в «прикладной атлетике» завершились удачно. Скамья заняла место в гостиной, и Наташа с видимым удовольствием уселась на нее.
- Начнем, пожалуй, - Сергей решил, что в семейном деле вполне можно обойтись без судейской мантии и пресловутого молотка. Поэтому просто присел за стол и сказал: – Слушается дело по обвинению Волгиной Натальи Владимировны в семейных правонарушениях. Слово предоставляется стороне Обвинения.
Наташа встала и произнесла следующую Речь:
- Уважаемый Суд! Я обвиняю присутствующую здесь Наталью Волгину в похищении Сергея Зорина с применением насилия, последующем шантаже с целью принуждения к браку, нанесении Мужу оскорблений и унижении его достоинства. Кроме этого, обращаю внимание на то, что в течение двух лет ею в отношении Мужа осуществлялись разнообразные действия, направленные на незаконное получение о нем информации, осуществлялось вмешательство в его частную жизнь, нарушалось его право на тайну переписки. В дополнение ко всему этому ею были изготовлены ключи от квартиры Мужа. Пользуясь указанными ключами подсудимая осуществляла неоднократные кражи со взломом. – Для пущей убедительности последнего обвинения, Наташа выложила на стол ряд безделушек, которые Сергей всю дорогу числил в пропавших из-за выпадения из кармана или по иным случайным причинам.
Сделав это, прекрасная Обвинительница продолжила:
- Вершиной же преступной деятельности подсудимой стало покушение на убийство собственного Мужа. Не получив возможности убить его, правонарушительница уничтожила обстановку гостиной, причинив крупный материальный ущерб. Уважаемому Суду были предъявлены в электронном виде фотографии и видеосъемка этого ужасного зрелища. Кроме того, Семье был причинен моральный вред, выразившийся в утрате доверия Мужа к своей Жене. Действительно, трудно доверять той, которая с особой жестокостью пытается тебя убить. Считаю это дополнительным отягчающим обстоятельством, которое необходимо учесть при определении меры наказания.
- Не будем торопиться с мерой наказания, - мягко сказал Сергей. – В начале решим, виновна ли подсудимая в предъявляемых ей обвинениях. Полагаю, у стороны обвинения аргументы исчерпаны, и следует узнать мнение защиты. По «Семейной Конституции» я не могу выступить Вашим защитником, так что… Защищайтесь, сударыня!
- Не могу, - очаровательно улыбнулась Наташа. - Мой статус подсудимой никак не обозначен.
Она намекала на пресловутый шнур, которым Сергей должен был связать ее руки, в знак подчиненного положения. Наташа сама подала его, сама сняла жакет и, завернув кружевные манжеты блузки, протянула Мужу сложенные вместе руки. Сергей, скептически относившийся к эффектным церемониям, в очередной раз вздохнув, старательно выполнил упражнение по шибари. Ну что поделаешь, у каждого тематика свой фетиш! Впрочем, со связанными руками Наташа смотрелась по-прежнему стильно и изящно.
Получив требуемое, Наташа встала около скамьи и заявила:
- В свое оправдание могу сказать, что все мои действия были продиктованы Любовью к моему Мужу и желанием добиться от него взаимной Любви. В то же время, я признаю обвинения в полном объеме и прошу не считать мои оправдания поводом для снисхождения.
- А вот это уже Суд решит, - усмехнулся Сергей, которого вся эта «судебная комедия» весьма забавляла, хотя на горизонте холодком замаячила необходимость выносить Приговор своей Возлюбленной. И было вполне очевидно, что мягкий вариант ее не устроит. Впрочем, и сам Сергей почему-то был склонен в этот раз обойтись с ней ожидаемо строго. В разумных пределах, разумеется! – Что же, Суд переходит к допросу подсудимой. Будете ли Вы искренни, готовы ли Вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?
- Готова, Ваша честь! – с улыбкой провозгласила Наташа.
- Тогда начнем, - Сергей посмотрел ей в глаза, Наташа, торжествующе улыбаясь, выдержала его пристальный взгляд. - Когда, и в связи с чем, Вам пришла в голову мысль начать шпионить за мной?
- После известных Вам событий, нанесения с моей стороны Вам публичного оскорбления, и Вашей отповеди, - с готовностью ответила Наташа. – Я не могла успокоиться, в мои мысли вошел Ваш образ, образ Благородного Господина, о котором я мечтала, и которого, наконец, нашла. Я решила узнать о Вас больше и… И дальше уже не могла остановиться.
- Ставили ли Вы целью принуждение меня к браку?
- Я хотела поставить Вас в ситуацию, когда Вы бы сами приняли нужное мне Решение. Я признаю, что манипулировала Вами. Я добилась поставленной цели. Прошу принять этот факт и оценить его соответствующе.
- Жестко, - покачал головой Сергей.
- Я обещала говорить правду, - напомнила Наташа. - Все Женщины манипулируют Мужчинами, разыгрывая спектакли с заранее просчитанным финалом в свою пользу. У меня были разные идеи, от постановочной сцены со спасением моей жизни от «неминуемой» опасности, например, вытаскивания меня из горящей машины, до прямого предложения Вам приобрести рабыню по сходной цене, например за символический серебряный доллар. На этот случай даже приобрела цепочку, чтобы его носить как украшение. В результате, остановилась на самом честном варианте. Знаю, что поступила не лучшим образом, но у меня не было шансов дождаться от Вас предложения руки и сердца своей дипломнице. И я действовала, как сумела. Я знаю, что совершенное мною может ударить по нам обоим позже, если между нами начнется охлаждение чувств. Поэтому я хочу сегодня сполна расплатиться страданием за нарушение Ваших прав. Хочу, чтобы полосы от Ваших ударов, оставшиеся на моем теле, зачеркнули все обиды, которые я Вам нанесла. Хочу накричаться от боли сейчас, чтобы не испытать ее от Вас много позже.
Сергей покачал головой. Несмотря на всю шизоидность расклада, в определенной жестокой логике Наташе отказать было нельзя.
- Была ли опасность от препарата, который Вы использовали при похищении? – спросил он.
- Никакой, - быстро и уверенно ответила Наташа. – Доза была выверена. Я не стала бы рисковать.
- Это смягчающее обстоятельство, - улыбнулся Сергей. – Как и то, что Вы ставили своей целью естественное стремление Женщины к браку с любимым Мужчиной. Все говорит в Вашу пользу.
Наташа прикусила губу, и на последующие вопросы отвечала с заметной паузой, видимо, опасаясь сказать еще что-то смягчающее.
- В чем выразились «оскорбления и унижения достоинства» Мужа? – спросил Сергей.
- В… дурном поведении с моей стороны на занятиях, тогда, когда мы с Вами познакомились, - запинаясь, ответила Наташа.
- Неподсудно, - снова улыбнулся Сергей. – Поскольку Вы за тот случай сами себя наказали. Я смотрел видео.
- Тогда… В «тестах». Вы на это оскорбились, - Наташа на секунду замолчала, лихорадочно соображая, что бы еще «притянуть» к этому эпизоду обвинений, и наконец, заявила: - Когда я ломилась в дверь в кабинете, собираясь Вас убить, я кричала что-то… Очень нецензурное.
- А был ли я тогда Вам Мужем?
- Нет, - тихо признала Наташа. – Но ведь оскорбления были!
- Были, учтем, - согласился Сергей, и продолжил допрос: - Имели ли Вы намерение чем-либо навредить будущему Мужу, собирая о нем информацию, проникая в его жилище, читая его письма?
- Нет, - ответила Наташа, все больше тушуясь.
- Смягчающее обстоятельство, - безжалостно произнес Сергей, чувствуя себя оголтелым садистом. На несчастную подсудимую уже было жалко смотреть. Но Судья Семейного Суда продолжал свое жестокое дело: - Какова стоимость похищенного Вами из квартиры Зорина Сергея Петровича?
- Ну… Тысяча рублей, может быть, больше, - затруднилась с ответом Наташа, и тут же попробовала «отыграться»: - Но я это делала раз пять, то есть это рецидив!
- Обвинение снимается по причине малозначительности ущерба, - жестко сказал Сергей, сгреб безделушки со стола и аккуратно положил их на скамью, оставленную поникшей Наташей
Снова заняв свое судейское место, Сергей как мог безжалостно улыбнулся. Наташа уже чуть не плакала.
- Теперь насчет «покушения на убийство», - торжественно сказал он. - Вы считаете это главным пунктом обвинения?
- Да, - Наташа, поняв, что еще не все потеряно, собралась с духом и отвечала твердо. – И этот факт оспорить нельзя. На двери остался след от удара ножом. Вы видели, как я искромсала диван и прочее в гостиной. На их месте могли быть Вы!
- Не спорю, - согласился Сергей. - Но следует учесть ряд смягчающих обстоятельств.
- Опять?! – в ужасе воскликнула Наташа. – Каких на этот раз?!
- Провокационное поведение потенциальной жертвы, - охотно разъяснил Сергей. – Я, конечно, не собираюсь выставлять наши личные дела на Суд Общественности, но уверен, на том же форуме NNN* (Кое-кто из Уважаемых Читателей, конечно, уже понял, о каком Форуме идет речь! – прим. Автора) лица, знакомые с соответствующими аспектами женской психологии, сочли бы Ваше поведение спровоцированным, и не заслуживающим осуждения, а мое, в свою очередь, неправильным. Кстати, Вы уверены, что оказавшись со мной тогда, лицом к лицу, Вы не опустили бы нож и не встали бы по первому требованию на колени, в знак покорности?
- Встала бы, - тихо произнесла Наташа.
- Значит, - продолжил логику развития событий Сергей, - никакой реальной опасности для меня не было. Более того, если бы я ответственно отнесся к ситуации, Вы бы не устроили тот самый роскошный погром, который себе сейчас инкриминируете.
На прекрасных синих глазах Наташи блеснули слезы. В ответ Сергей вышел из-за стола и присел на пресловутую скамью, не слишком-то аккуратно смахнув на пол лежавшие там безделушки. Мягким нажатием рук заставил свою Жену опуститься на колени рядом с собой. Взял ее лицо в свои ладони и осушил поцелуями слезы на щеках.
- Насчет морального вреда, - закончил он оценку обстоятельств дела. - Неужели ты, после всего, что с нами случилось, считаешь, что я тебе не доверяю?
- И каков же будет твой вердикт? – дрожащим от волнения голосом спросила Наташа.
Ее вид в романтических кружевах, с протянутыми к Судье связанными руками, был удивительно трогателен и… возбуждающ.
Сергей взял ее руки, опутанные шнуром, в свои, и сказал весьма торжественным тоном:
- Постановляю Приговор! Присутствующая здесь Наталья Волгина виновна в похищении Сергея Зорина без применения насилия, с существенными смягчающими обстоятельствами. Виновна в последующем шантаже с целью принуждения к браку, опять таки с учетом естественных смягчающих обстоятельств. В нанесении Мужу оскорблений и унижении его достоинства невиновна. Оскорбления были либо случайны, либо спровоцированы. Шпионаж за будущим Мужем и кражи из обвинения исключаются, поскольку первое делалось с благими целями, а второе ничтожно по значимости. В покушении на убийство Мужа не виновна, поскольку была спровоцирована его неправильными действиями.
Судья Семейного Суда сделал небольшую паузу в своей речи, чуть усмехнулся, перевел дыхание, а после продолжил назидательно и почти строго.
- При этом, Волгина Наталья признается виновной в злостном хулиганстве, - сказал он, и тут же пояснил причину столь сурового вывода:
- Это чтобы неповадно было впредь дурить! Вопросы насчет материального ущерба оставим в стороне, дело неоднозначное, и не важно, сколько порушено и на какую сумму. Моральный вред…
Он на секунду задумался, а потом сказал серьезно, без шуток и какой-либо иронии по этому поводу.
- Есть моральный вред, - констатировал он и разъяснил:
- ТЫ боишься, что я начну припоминать тебе твои глупости. И хочешь заранее натерпеться так, чтобы у меня и мысли не возникло тебя попрекать. Я правильно понял?
Наташа молча кивнула.
- Ну что же, - закончил Сергей. – Имеет смысл учесть это при определении наказания. Не из-за моих «моральных страданий», их просто нет, а для предотвращения ТВОИХ.
- Какое же наказание мне назначит мой Благородный Повелитель? – в голосе Женщины было куда больше благоговения, чем иронии.
- Выслушаем сторону Обвинения, - предложил Сергей.
- Сторона Обвинения, Защиты и Подсудимая солидарны, - тихо сказала Наташа.
Сергей поцеловал протянутые ему, стянутые шнуром, руки своей Возлюбленной.
- Я весь внимание, - произнес он.
- Суд постановил признать Подсудимую виновной, пусть и частично. Значит, Наказание должно быть максимально строгим.
- В разумных пределах, - с улыбкой уточнил Сергей.
- Сторона Обвинения предлагает Суду назначить телесное наказание. Защита не возражает. Подсудимая согласна.
- Принимается, – одобрил ожидаемый результат Сергей. – Теперь следует определиться с мерой наказания. То есть с орудием наказания, количеством ударов и обстоятельствами исполнения.
- Орудием наказания Подсудимая выбирает розги, – без колебаний заявила Наташа.
- Хороший выбор, - согласился Сергей. – Количество ударов?
- Двести, - твердо сказала Наташа.
- Суд оценит Вашу смелость, - поморщился Сергей, - но конечную количественную меру определит сам. Обстоятельства наказания?
- Лежа, на этой скамье, - его Возлюбленная указала на несколько неуместный в современной гостиной старомодный предмет мебелировки. – Если можно, в привязанном виде. Ну и, естественно, по полностью обнаженному телу. В полную силу, без жалости и снисхождения.
- Суд постановляет подвергнуть Подсудимую телесному наказанию. Орудием наказания определить розги. Наказание следует определить в разумных пределах, - Сергей выделил слово «разумных». – Поэтому количество ударов будет снижено до ста. Подсудимая будет наказана лежа на скамье, в привязанном виде, по полностью обнаженному телу. Исполнение наказания поручается Мужу. Исполнитель наказания определяет силу и специфику ударов, а также, по каким частям тела Подсудимой и каким образом удары будут распределены. Для устранения возможного морального вреда, Подсудимой назначается еженедельно, начиная с ближайшей субботы, обязательное телесное поучение от Мужа, в количестве пятидесяти ударов. Орудие поучения, обстоятельства исполнения, силу и распределение ударов Муж определяет самостоятельно. Поучение назначается на один год. Согласна ли с Приговором Подсудимая?
- Согласна, - кивнула Наташа. – Приговор вполне справедлив и в меру строг.
- Нужно ли тебе время на обжалование? Не торопись. Подумай.
Наташа отрицательно покачала головой:
- Прошу считать Приговор вступившим в силу.
- Когда ты будешь готова к исполнению?
- Я готова, - тихо, но твердо произнесла Наташа. – Прошу исполнить Приговор прямо сейчас.
- А как же розги, веревки?
- Все готово. Прикажешь нести?
- Неси, - усмехнулся Сергей, и аккуратно распутал узлы, связывавшие руки Жены.
Наташа поднялась с колен, изящно поклонилась и вышла из гостиной.
Сергей передвинул скамью так, чтобы удобнее было взмахивать лозой.
Вспомнил про камеру наблюдения и…
Махнул рукой. Все равно доступ к видеофайлам через компьютер в кабинете позволяет при необходимости стереть информацию, если им с Наташей не понравится то, что будет записано.
2. 22. Глава 15. Ход белых. Продолжение
Наташа принесла высокую напольную вазу, в которой вымачивались больше десятка прутьев умеренной длины. Веревка нашлась в одном из ящиков комода. Сергей поставил рядом со скамьей стул для Наташиной одежды. В принципе, все было готово для предстоящей экзекуции.
Наташа несмело подошла к Мужу и… прижалась к нему. Сергей обнял ее гибкое тело. Наташа коротко поцеловала его в шею и чуть отстранилась, внимательно глядя ему в глаза.
- Сережа! – Наташа была удивительно серьезна. – Я могу тебя попросить?
- О чем угодно, - он столь же серьезно посмотрел ей в глаза.
- Будь сегодня жестоким. Это важно, - тихо, но внятно произнесла она. – Пойми, я не настолько нежное создание, как это кажется на первый взгляд. Не жалей меня. Не смягчай удары, когда я буду кричать. Не верь мне, если я запрошу пощады. Поиграй лозой с моим телом. Прочувствуй, как я буду отвечать на твои удары. Властвуй надо мной. И попробуй получить удовольствие от Власти.
- Я постараюсь! – шепнул ей на ушко Сергей и поцеловал это нежное ушко для пущей убедительности.
Наташа отстранилась. Отошла на шаг назад, поклонилась, и четко произнесла:
- Господин Экзекутор! Вам поручено исполнить Приговор о моем телесном наказании. Я в Вашем распоряжении.
- Сударыня! – обратился к ней Экзекутор, - Вам назначено суровое телесное наказание. Как вы себя чувствуете? Нет ли жалоб? Способны ли вы вынести, то, что Вам определено?
- Я в добром здравии, - ответила Наказуемая, - Полагаю, исполнить наказание вполне возможно. Ни причин, ни поводов для отложения экзекуции я не имею.
- Рад Вашей смелости, - одобрительно покачал головой Экзекутор. – Тогда начнем!
Экзекутор на секунду замолчал, испытующе глядя на молодую Женщину, готовую отдаться в его Власть. Наказуемая, не выказывая никаких признаков страха, стояла и ожидала распоряжений. Оценив решительность своей визави, Сергей (Он совсем почувствовал себя субъектом иного времени, готовящимся высечь Женщину иной эпохи!) продолжил:
- Вам назначено сто розог. По традиции, наказание производят по обнаженному телу, поэтому Вам придется раздеться полностью. Одежду будете складывать на стул. Для надлежащего поведения с Вашей стороны во время экзекуции, Вы будете привязаны к скамье. В ходе экзекуции Вам позволено кричать. Сечение будет производиться в один прут. После каждых десяти ударов прут будет заменяться. Есть ли у Вас вопросы или просьбы?
Наташа отрицательно покачала головой.
- Приступим, - обозначил начало наказания Сергей. – Подойдите к стулу.
Наташа прошла к указанному месту и повернулась лицом к Сергею.
- Снимите юбку! – приказал Экзекутор.
Наказуемая расстегнула застежки, спустила юбку вниз, вышла из нее и аккуратно сложила одежду на стуле. Выпрямилась и встала, полуодетая, ожидая дальнейших распоряжений. Из под белой кружевной блузки спускалась нижняя белая юбка из плотного шелка, доходившая молодой Женщине почти до щиколоток.
- Снимите блузку! – последовал очередной приказ.
Наташа отстегнула брошь и положила ее к уже сложенной одежде. Расстегнула кружевное одеяние, сняла его и положила на определенное для одежды место. Под блузкой оказалась нижняя рубашка, поверх которой упомянутая нижняя юбка и была надета.
- Снимите нижнюю юбку! – несколько озадаченно приказал Сергей. Ему и в голову не могло прийти, что для торжественного наказания Наташа нарядится настолько аутентично.
Наташа послушно развязала завязки, и через некоторое время очередная деталь старинного туалета последовала за предыдущими. На молодой женщине осталась нижняя рубашка, из под которой виднелись панталоны, а также чулки и высокие ботинки, глядя на замысловатую шнуровку которых армейские «берцы» тихо плакали в сторонке.
Н-да… Руководить раздеванием особы, наряженной по модам былых времен, оказалось достаточно сложно. Последовательность предполагаемых команд пришлось пересмотреть, поскольку в указанной ситуации снимание панталон оказывалось невозможным.
- Разуйтесь! – наконец, нашел что сказать незадачливый Экзекутор.
Наташа, изящно нагнувшись (а она все вышеуказанное делала изящно, как будто всю жизнь упражнялась в одевании и снимании столь непривычных современным Женщинам предметов туалета!), на удивление быстро развязала шнурки. И вскоре роскошные предметы сапожного искусства оказались около стула, совершенно отдельно от Владелицы, замершей в готовности исполнять «приказной исторический стриптиз» в темных чулках, судя по всему тоже вполне аутентичных.
Сергей начал задумываться, что это было, «тест» на знание исторического костюма, или изысканное издевательство, с целью довести его до белого каления перед церемонией сечения, чтобы изгнать из его головы всяческие мысли о милосердии. Кстати, судя по всему, второй вариант вполне себе действовал. Желание «спустить шкуру» с очаровательной Шутницы становилось все тверже.
- Снимите панталоны! – распорядился Экзекутор.
Наташа столь же изящным жестом приподняла сзади нижнюю рубашку (к Сергею она стояла лицом), развязала тесемки и аккуратно спустила панталоны, в начале до колен, а потом и до щиколоток. Вышла из них, положила их на кучку снятой одежды. И все это умудрилась проделать, ни разу не продемонстрировав того, что было под снимаемым интимным элементом старинной одежды. Обнажаемое тело осталось скрыто ниспадающей рубашкой. Красиво и волнующе в своей изысканной стыдливости.
К счастью, корсета или чего-то иного, подобного, Наташа не надела. То ли Дамы времен «ар-нуво» такого уже не носили, то ли очаровательная любительница «исторического стриптиза» сочла это не принципиальным.
- Снимите чулки! – приказал Экзекутор.
Наташа развязала подвязки (никаких резинок!) и аккуратно спустила чулки до щиколоток. Сняла их, положила на место, и, уже босая, замерла в ожидании приказа полностью заголиться.
Сергей отметил, что его шаловливая Возлюбленная возбуждена происходящим. Несмотря на внешнее спокойствие ее лица, напряженные соски изящных грудей, проглядывавшие через тонкий шелк нижней рубашки, показывали ее настоящее состояние. Некоторое время он откровенно любовался ею, после чего приказал:
- Снимите рубашку!
Наташа, заведя руки накрест за спину, одним движением сняла с себя тонкий шелк, сложила последнее одеяние на стул и встала в свободной, ненапряженной, но и не развязной позе, ничуть не стесняясь, не прикрывая ни грудь, ни треугольник темно-русых волос в изножье. Сама естественность.
Сергей с удовольствием окинул взглядом ее гибкое тело, и отдал следующий приказ:
- Ложитесь!
Наказуемая подошла к скамье и грациозно легла на лакированное дерево, не позволив себе ни единого некрасивого, «срамного» движения. Ножки вместе, руки вытянуты вперед, крупные, изящно очерченные груди коснулись напряженными сосками деревянной поверхности, а потом приплюснулись под собственной тяжестью женского тела. Лицо Жены повернуто к Сергею. А в глазах Шалуньи ни малейших признаков испуга. Только что не подбадривает, дескать, не трусь, Муженек, помаши лозиной, распиши задницу!
Сергей взял толстую веревку и примотал вытянутые вперед руки Наташи к скамье. Потом провел веревку под скамьей. Притянул Жену тремя оборотами к скамье за поясницу. Проведя веревку еще дальше, крепко примотал к скамье, чуть выше щиколоток, прекрасные ноги. Закрепив привязь, отошел в сторону, оценил красоту лежащей Женщины.
Бросил взгляд на стол, где он заранее выложил кучу предметов, могущих пригодиться по ходу предстоящей Экзекуции. От графина с водой и пузырька с «нашатыркой», до влажных салфеток для протирания кожи Наказываемой. Все на месте.
Потом вынул из напольной вазы прут, пропустил его сквозь кулак, чтобы снять излишнюю воду. И понял, нет, всем существом своим ощутил сущность происходящего между ними сейчас.
Он Муж, Она Жена. Он властвует, Она покорна, хотя… Именно Она своей покорностью ведет его по пути наслаждения. То есть Власть Мужа, объявленную Ею «неограниченной», направляет именно Она. Даже сейчас, привязанная, лежа на скамье. Готовая ответить за свои «прегрешения», откровенно говоря, никому не важные, не имеющие никакого значения, после всего произошедшего с ними и между ними.
Сергей ощутил, что эстетика «добрых старых времен», на которую его, похоже, всю дорогу настраивала Наташа, что-нибудь да значит. Это было совсем не то, что вчера, когда он без особенного желания выхлестывал плетью по спине Жену за весьма неоднозначную провинность, которую многие оставили бы и вовсе безнаказанной. Сейчас ее хотелось. И сечь, и просто…
Вид распростертого в своей покорности женского тела, особенно изящно округленных молочно-белых ягодиц, возбуждал Желание. Странное Желание «овладеть» этим телом посредством розги. Гибкая лоза должна была стать своего рода органом осязания. Продолжением руки Секущего. Сергей понял, что через упругую гибкость прута должен ощутить ответные движения вздрагивающей от ударов плоти Секомой. Оставлять на белой коже красные рубцы. Вызывать по своему Желанию ее крики и стоны, судорожные, по своему эротичные, ответные движения половинок зада, ног, спины…
Да, в этом с лозой ни плеть, ни ремень, ни даже хлыст не сравнятся. Ощущения «обратной связи» будут другими. И специфическая, понятная весьма немногим ценителям, жуткая для непосвященных красота Сечения женского тела, именно в отношении возлежащей на деревянной скамье обнаженной Женщины, воспринимается наилучшим образом. Хотя, «Каждому свое…».
- Ты готова? – личным обращением «на ты» Сергей резко сменил психологическую дистанцию, обозначив, что теперь игры закончились, и начинается то настоящее, к чему они готовились.
- Да, Любимый, - просто ответила его Возлюбленная, принимая его личную Власть над собой.
- Тогда начнем, - серьезно сказал он. – Считать не нужно. Каждым прутом я нанесу тебе десять ударов. Потом прут будет выложен перед тобой. Когда наберется десять прутьев, наказание закончится.
Наташа безмолвно кивнула. Волосы упали ей на глаза, и Сергей, нагнувшись, поправил прическу Возлюбленной, убрав их с ее лица.
Потом взмахнул розгой. Ивовая лозина свистнула в воздухе, и с размаху опустилась на нежную кожу, звонко щелкнув, и разделив половинки зада на две части, верхнюю и нижнюю. Наташа вздохнула, но смолчала, только судорожно сжала ягодицы.
Сергей не ошибся. Упругое касание легкого прута к телу Женщины дарило особое ощущение. Власти… Силы… Обладания… Ему стала понятной эта смешная манера пресловутых Верхних гладить прутом тело своих Дам и обозначать легким похлопыванием место будущего удара. Впрочем, ему захотелось иного, и он легонько провел прутом назад по вздувшейся красной полосе. «Оттяжка» вызвала у Наташи вздох, и Сергей решил себя сдерживать. Не стоит рвать до крови тело Любимой. Тем более, что ударов ей предстоит еще ой как много…
Красная полоса четко, как экватор, разделила округлый зад молодой Женщины. Сергей взмахнул рукой и ударил чуть выше, ближе к спине. Без «оттяжки», просто сверху, с размаха положил лозину. Хлесткий звук, резкий стон Наташи, тело мягко колыхнулось. Аккуратно убрав лозу, Сергей оценил краснеющий след.
«Вот так и нужно!» – пронеслось у него в голове. – «Красиво!»
Обычный человек вряд ли оценит специфическую эстетику контраста белой кожи и красных следов. Но Автор уверен, что Уважаемые Читатели поймут и простят мысли нашего Героя.
Сергей снова взмахнул лозой. Ивовый прут со свистом впился в мягкие полушария чуть ниже первой полосы. Стон Наташи был протяжнее, чем два предыдущих вздоха. Еще два удара он положил по очереди выше и ниже обозначенного на ягодицах Жены «экватора», стараясь обозначить красные следы на белых, еще не затронутых ударами местах. Стоны Наташи стали более прерывистыми.
Отсчитав пять ударов, Сергей перешел на другую сторону скамьи, чтобы возможные захлесты ивовой лозы ложились на кожу Секомой равномерно.
Шестой удар был нанесен по самой верхней части ягодиц. Сергей визуально обозначил для себя границу, выше которой решил на очаровательно исполосованном заду следов не оставлять. Небольшой перерыв пошел Наташе на пользу. Его Возлюбленная собралась с силами. Стон, который она издала, был негромким, но чувственным. Седьмой раз лоза оставила след в изножье, в том чувствительном местечке, где округлые ягодицы Жены переходили в бедра. Наташа вся дернулась, и чудом сдержала крик, часто задышала, превозмогая жгучую боль. Сергей дал ей отдышаться, и только тогда нанес восьмой удар чуть выше. Снова стон его Любимой. Хотя этот удар был не столь чувствителен для нежного женского тела. Еще два удара Сергей снова безжалостно обрушил на верхнюю часть ягодиц, выше первоначально обозначенного яркого красного следа. Впрочем, теперь этих красных следов было много. Ягодицы его Жены были эффектно расписаны «в полоску».
Наташа по-прежнему держалась достойно. Сергей, не торопясь, осмотрел результат своих действий и остался доволен. Как это ни жутко прозвучит, все выглядело весьма эстетично. И поведение Наташи было безупречно.
Несмотря на энергичные, хлесткие удары Сергея, его Возлюбленная выдержала «первый прут» без крика. Это придавало возбуждению, охватившему его с самого начала Наказания, странный оттенок гордости за свою Жену. Происходящее виделось изящной Игрой в Боль с женским телом. Прекрасной Игрой. Эстетичной.
Сергей молча положил прут рядом со скамьей, так, чтобы Наташа видела промежуточный счет экзекуции. Не стал ничего говорить, чтобы не сбивать ее решительного настроения, безусловно, нужного ей сейчас, для поддержания духа. Просто не торопясь, давая Наказуемой собраться с силами для продолжения порки, перешел обратно, на другую сторону скамьи. В голове промелькнула искаженная до своеобразного «тематического» юмора фраза Дарта Вейдера «Переходи на другую сторону, Люк!». Сергей тихонько, одними губами, чтобы Наташа не услышала, и не обиделась, не приняла за насмешку над ее вынужденной беспомощностью, улыбнулся. Потом вынул из щедро заготовленного его Возлюбленной, не связанного в одну розгу пучка, торчавшего из изящной напольной вазы, второй крепкий прут, с усилием протащил его через кулак. Примерился и стегнул Наташу по уже исполосованным красным ягодицам, начав мысленно отсчет второго десятка ударов.
Наташе пришлось нелегко. Изящно поддразнив своего Возлюбленного «историческим стриптизом», она красиво возлегла на скамью, приняла на себя путы, притянувшие ее руки, талию и щиколотки к деревянной поверхности, постаралась расслабить все тело, особенно ягодицы, которые, как она была уверена, станут основным объектом внимания ее Супруга и хлесткой лозы, которую он взял в руки.
Легко было сказать: «Властвуй надо мной. И попробуй получить удовольствие от Власти!» Труднее, гораздо труднее эту Власть над собой вытерпеть. И вытерпеть достойно.
Опять таки, что значит «достойно» применительно к специфической процедуре телесного наказания? «Достойно» это как? Где грань «достойного» и «недостойного» поведения в ситуации причинения одним человеческим существом, почему-то возомнившим, что оно «право имеет», другому человеческому существу, по каким-либо причинам подчинившемуся первому, физической боли и морального страдания? Кстати, правильнее «аморального», ибо Современный мир, в основном, отвергает подобные экстремальные проявления чувственности. И кто здесь вообще, «достойный» и «недостойный»?
Можно ли считать «достойным» Верхнего, полосующего до крови Женщину, кричащую и молящую о пощаде? Или считать, что «недостойно» не его поведение, высекающее из обнаженного женского тела отчаянные крики, а, собственно, сами эти крики, отражающие страдания ее плоти, которые портят эстетику «сейшна»?
А если эти крики, пусть и искренни, но не содержат заранее согласованное между взрослыми людьми, предающимися «жестоким играм», «стоп-слово», которое должно остановить истязующую руку? И Женщина сознательно это слово не использует? А если от Боли в ее голове все помутилось, и она его забыла? Когда должна остановиться рука Верхнего?
Вопросы… Вопросы…
Впрочем, подобные абстрактные мысли вовсе не занимали нашу Героиню, когда она заняла вожделенное (действительно вожделенное, ибо она того хотела!!!) место на скамье. Откровенно говоря, Автору легче принять Выбор Героини, чем понять ее. В чем сладость боли, к которой ее тянуло? В том ли, что она будет получена из рук Любимого Человека? А что, ласки от рук того же Любимого Человека ее уже «не греют»? Греют, и еще как! Но ее тянуло и к жутковатой ситуации телесного страдания от тех же рук. И мысли о «достойном» поведении для нее означали вполне конкретное значение. Выдержать назначенное, терпеть, сколько будет возможно, без криков. А после того, как жестокими усилиями Мужа она «подаст голос», что Героиня принимала как неизбежное, хотя бы не запросить пощады. Вот и все. Все просто. На словах, в мыслях и намерениях. Но Героиня уже имела опыт предыдущего дня, когда боль от ударов плети по спине казалась нестерпимой, а давящие на ее Личность обстоятельства Наказания буквально «пригибали» ее Волю и заставляли отчаянно кричать. Впрочем, она надеялась, нет, не на снисхождение Мужа, этого она бы сама не потерпела, а на то, что боль от розог окажется иной. И «место применения» тоже «смягчит» ощущения.
В чем-то Наташа угадала, в чем-то ошиблась. Боль была иной. Совсем иной. Жгучей, острой, колючей… И, как ни странно, поначалу почти терпимой. Сергей не спешил, не вырывал из ее груди отчаянных захлебывающихся криков, учащая удары (а ведь мог же, мог!!!). Сек не спеша, давая ей возможность прочувствовать каждое жгучее прикосновение лозы, ощутить «послевкусие» удара, перевести дыхание, и не превратить стон в крик. Почему-то, стоны не казались ей чем-то постыдным. Ей хотелось удержаться на этом, но терпеть острые всплески боли в секомых ягодицах было все труднее. Жжение усиливалось, и новая волна жгучей боли заставляла ее стонать все резче и громче. А когда лоза попала по чувствительному месту, между ягодицами и бедрами, Наташа чуть не сломалась. Боль была О-О-ОЧЕНЬ жгучая, ТАМ обожгло так резко, что слезы волной залили глаза. И все же она удержалась. Не закричала, сдержала рвущийся из груди вопль. И оставшиеся лозы «первого прута» она почти не почувствовала.
Потом была сладостная пауза, когда всплески боли сменились жжением от полученных розог на вспоротой коже. Это поначалу ощущалось как блаженство. Ну, почти блаженство. А потом жжение усилилось, и стало куда ощутимее.
Она боялась, что Сергей заговорит с ней. Похвалит за терпение. Тогда бы точно разревелась. А он… То ли почувствовал, то ли знал, что нельзя, только молча дал ей отдышаться, сменил прут, положив истрепанную лозу так, чтобы она ее видела, в знак «засчитанного» десятка ударов, и встал, приготовившись снова ее сечь.
Наташа попыталась снова расслабить сеченное тело. Не получилось. Жжение от первой «порции» розог мешало контролировать мышцы. И она приняла первый удар второго десятка на напряженный, округлившийся зад.
Боль была жуткая. Наташа «забила», «заерзала» настеганным задом, отозвавшись на жгучее прикосновение розги смесью шипения и стона.
Сергей сделал паузу, подождав, пока Секомая успокоится и перестанет вырываться. Наконец, она затихла. Странно напряглась, как будто в ожидании продолжения мучений.
И мучения последовали. Сергей не торопясь, давая ей отдышаться после очередного взмаха лозы, очередного «взбрыка» телом, очередного то ли стона, то ли крика, наносил удары по ягодицам, где красные полосы сливались в сплошное настеганное пространство. Было все больнее. Крохотный перерыв наказания, связанный с очередным переходом Мужа на другую сторону скамьи, Наташа даже не заметила. От ударов она уже издавала звуки на грани стона и крика, но от воплей «в голос» ее еще удерживало упрямое желание казаться терпеливой. Но этому терпению уже подходил конец. Восемнадцатый, девятнадцатый, двадцатый удары заставили Героиню Повествования скорее кричать, чем стонать. И пауза, вызванная сменой прута, стала желанным мигом прострации, когда Наташа уже просто ничего не чувствовала, как-то «загрубив» свои ощущения. Или привыкнув к боли.
И снова свистит лоза, вызывая в истерзанных, вспухших ягодицах вспышки зудящей боли. Чтобы отвлечься, Наташа про себя считает удары. Двадцать один… двадцать два… Двадцать три… Милый! Зачем! Ты! Так! Больно! Отрывистые мысли проносятся в голове в такт неторопливым, вернее, кажущимися неторопливыми самому Сергею, ударам. Еще жгучий всплеск боли, заставляющий Наташу почти кричать… И еще… И…
Наташа, снова не заметив, как Муж менял позицию после пятого удара, очнулась, только увидев, как он кладет третий измочаленный прут на пол.
Тридцать. Выдержала. Молодчина!
А сколько еще?...
Ах…
Сергей, по-прежнему молча, положил прут на пол, взял новый, взмахом стряхнул капли воды… А дальше… Не смог ударить. Смотрел на свою Любимую, со странной смесью восхищения, нежности и сострадания разглядывал настрадавшиеся от его руки ягодицы, и понимал, что дальше ТАМ хлестать не следует.
А где? Какая часть прекрасного тела примет Эстафету Боли?
Встал на колено около скамьи. Молча, нежно провел рукой по плечам Возлюбленной. Наташа, почувствовав эту молчаливую ласку, вся затрепетала. Жжение и боль в исстеганных ягодицах ушли куда-то далеко-далеко… Она не помнила, сколько мгновений это продолжалось. Потом…
Потом ее пронзила мысль. Он обозначает место, по которому будет сечь ее сейчас. Молча просит прощения за то, что ударит здесь.
Хотелось закричать: «Нет! Нет! Не надо!!!»
Стиснула зубы и промолчала. Его Власть. Его Право. Обещала терпеть. ТЕРПИ, дрянь!
Наташа не заметила, как произнесла эти слова вслух.
Сергей не удивился. И не ответил. Просто продолжал гладить ее плечи, добиваясь, чтобы Наташа расслабила тело. Постепенно, ее плечи опустились, руки стали не такими напряженными. Дыхание выровнялось.
Пора. Сергей поднялся, и, примерившись, снова взмахнул прутом.
Лоза «спела» и со звонким хлестом обожгла плечи молодой Женщины. Наташа взвизгнула, дернувшись всем телом, резко вскинув голову с искаженным лицом и зажмуренными глазами. Светлые волосы на секунду закрыли пространство, предназначенное Мужем для продолжения экзекуции. Сергей мягко погладил ее по растрепанным волосам и убрал их со спины Возлюбленной. Подождал, пока Наташа успокоится, и снова ударил, только уже чуть ниже, ближе к лопаткам. Наташа снова издала отчаянный визг. Боль была нестерпимой, поскольку до конца расслабить мышцы ей не удалось. Сергей взмахнул лозой еще и еще раз. Вопли Наташи звенели в его ушах.
Тридцать пятый удар заставил Наташу отчаянно дернуться. Молодая Женщина захлебнулась своим криком. Сергей снова опустился на колено и попытался мягкими поглаживаниями, не касаясь свежих красных полос, успокоить ее. Гладил плечи, шею, волосы… Наташа повернула к нему заплаканное лицо. Сергей вынул из кармана платок, и провел по ее глазам, щекам… Но от этой ласки Наташа как-то зло посмотрела на него, и Сергей убрал платок.
Пауза, вызванная болезненной реакцией Наташи, затянулась. Сергей встал и обошел скамью. Наташа проводила его недобрым взглядом. Он не смутился. Боль есть боль. И его Жена имеет право злиться на того, кто ее причиняет. Злость может быть источником Силы. И он не вправе осуждать ее за то, что она прибегла к столь неприятному источнику.
На самом деле, Наташа не злилась на него. Вернее, злилась не столько на него. Еще точнее, не только, и не столько на него, сколько на себя. Ей было стыдно за крики. Стыдно, что не смогла сдержаться. Обидно, что Сергей «выхлестал» из нее вопли так рано. Обидно, что Муж слышал эти взвизги, и поспешил осушить ее слезы, увидев ее слабость. И ее взгляд был вызван желанием хоть как-то противостоять ситуации, когда и стыдно, и больно… И страшно… Страшно, что это не конец столь болезненной части экзекуции.
Сергей взмахнул лозой и снова отпечатал красную полосу на нежном женском теле. И, не обращая внимания на продолжившиеся крики, размеренно нанес по верхней части спины своей Возлюбленной, до чуть угловатых кончиков лопаток, оставшиеся до смены прута удары.
Все. Сорок ударов отсчитаны. Сорок вспышек Боли прочувствованы. Сорок стонов, криков, воплей исторгнуты из Души и Тела Секомой. Четвертый истрепанный прут аккуратно выложен перед Наташей. Молодая Женщина всхлипывает и не смотрит на видимые свидетельства «засчитанной» части Наказания. На ягодицах виден сливающийся набор краснеющих полос. На боковой части зада виднеются столь нежеланные, но почти неизбежные красно-синие точки захлестов. От плеч до лопаток ярко красным «сияют» свежие полоски от розог.
Красное на белом теле плачущей Женщины… Странная иллюстрация Боли.
Странная?
Странная.
Страшная?
Пожалуй. Слабонервным такое лучше не смотреть.
Прекрасная?
Как сказать… Красная, это уж точно…
Хотя и белого, несеченого вполне себе хватает. Есть где разгуляться розге…
Контраст цветов и гармония Слез.
Эстетика…
Жуть…
Происходящее все больше напоминало Спектакль Жестокого Театра.
Для Чего?
Для Кого?
Зрителя в Зале нет. Ну не считать же Зрителем бездушный взгляд видеокамеры, бесстрастно фиксирующей происходящее?
Судя по всему, Жестокий Театр может обходиться и без Зрителей. Как называется Ритуальное Шоу, где грань между Зрителем и Участником Действия стирается, становится неразличимой. Где важен уже сам процесс Действия «Акторов», «Действователей»?
Правильно, Мистерия.
А в чем ее Суть?
Тому, кто участвовал и ощутил происходящее, через зрительные, слуховые, осязательные рецепторы и еще тысячей разных понятных и не понятных способов, объяснять не нужно. А иным-прочим бесполезно.
Все больше ощущая себя участником странного Действия, где Сценарий написан, и вся Партитура Спектакля определена давно и не им, Сергей, вооружившись свежим прутом, занял исходную позицию. Теперь он хотел пройтись лозой по ляжкам Секомой. Он знал, что это тоже очень больно, но пытался дать еще небольшую передышку коже на Наташиных ягодицах. И вообще, в этой истязательной Мистерии он наметил Антракт, перерыв в середине жуткого Спектакля. Очень хотелось доиграть Первое Действие без крови…
Было почти больно. Ее хлестала лоза по нежной, чувствительной коже, Его по обнаженным нервам «стегали» отчаянные крики наказываемой им Женщины.
Он хотел смягчить удары и… Не мог.
Обещал, что будет жестоким. И стал им.
С другой стороны, обещал получить удовольствие. От Власти, боли Подвластной, ерзаний страдающего женского тела, и… Не получил. Страдание Любимой он воспринимал почти как свое.
Внезапно, что-то изменилось в его эмоциональном восприятии происходящего. Сознание стало в доли секунды равнодушным, как к этим новым ощущениям «задевания» за напряженные нервы криками Наказываемой, так и к столь вожделенным прежде волнующим зрелищам и ощущениям Церемонии Сечения.
Сергей видел вспухающие на нежных ляжках Возлюбленной свежие красные полосы. Слышал отчаянные крики Секомой. Замечал трогательно-смешные попытки Наказываемой вырваться из пут, видел, как «играет» телом его Любимая, пытаясь спрятаться, уклониться от жгучих поцелуев лозы. И уже не чувствовал того сладкого возбуждения, которое охватило его сегодня с первых взмахов розгой. Отстранился от чувств. Стегал как автомат, как странный аппарат с бредовым названием «спанк-робот», работу которого он как-то видел в Сети. Бездушная железка с куском электрического шнура на конце механической руки. Запрограммированная на дозированные хлесткие взмахи, рассчитанные так, чтобы следы от ударов не пересекались.
Выше – ниже.
Здесь – там.
Еще и еще…
Пять ударов с одной стороны скамьи.
Кричит?
Нормально.
Не спешить. Так. Меняем позицию.
И здесь еще.
Раз… Два… Три… Четыре… Пять…
Закончили.
Пятый истрепанный прут Сергей положил поперек первых четырех, как бы зачеркнув первую (еще первую!!!) часть Наказания.
2. 23. Глава 15. Ход белых. Окончание
Антракт.
Исхлестанная обнаженная Актриса, Примадонна Жестокого Театра, дрожа, всхлипывает на скамье.
От плеч до лопаток, от верхней части ягодиц и почти до середины бедер ее тело исстегано, отполосовано красным.
Главная Роль всегда зрелищна, но не всегда приятна для того, кто ее исполняет.
Режиссер-постановщик Спектакля, и, по совместительству Ведущий Актер, молча, без слов, готовит Второе Действие.
Лица те же.
Декорации те же.
Продолжается Работа…
Налить стакан воды. Поставить его на стол.
Взять со стола пузырек с «нашатыркой».
Подойти к изголовью скамьи.
Опустившись на колено, открыть пузырек и подсунуть под нос плачущей молодой Женщины.
Дождаться, когда та рывком отдернет лицо.
Повторить действие еще и еще раз, чтобы прояснить сознание Наташи.
Закрыть пузырек. Засунуть его в карман.
Откупорить фляжку с коньяком. Поднести к губам привязанной Страдалицы. Заставить глотнуть ароматную жгучую жидкость. Убрать фляжку.
Взять стакан с водой. Поднести Наказываемой. Заставить выпить, придерживая у ее губ, не давая стучать по стеклянному краю дрожащими зубами.
Мягко погладить по растрепанным светлым волосам, помогая восстановить дыхание.
Провести по лицу Жены платком, стирая слезы и остатки косметики. Не стесняясь высморкать ее.
Стереть едкий пот с еще не сеченной кожи влажной салфеткой. Другой салфеткой мягко-мягко провести по посеченной коже ягодиц. Крови нет, ура!!! Отдельной салфеткой протереть отстеганные ляжки, Еще одной аккуратно провести по настрадавшимся плечам Любимой.
Как будто кто-то мягко повернул реостат. Волной возвращаются Чувства. Эта изнутри нарастающая Волна теплоты и нежности к распростертой на скамье Любимой Женщине приятно щекочет все нервные рецепторы. Хочется гладить ее сеченное тело. Наслаждаться горячими припухлостями следов от розог. Хочется поймать и ощутить, принять за нее, если не сами, уже нанесенные жестокие удары, то хотя бы жгучие, зудящие ощущения «послевкусия» Боли…
Странно, но это удается. Сергей почти ощущает как вокруг его тела, не на коже, нет, вне ее, возникает зудящее, как ни странно, почти приятное ощущение. «Зудящее тепло», почти жар над его собственной кожей.
Бред! Что это? Пароксизм внезапно вспыхнувшей эмпатии? Или стремление в системе столь странных чувств «отделаться» от ощущения вины за происходящее?
Наташа почувствовала, как Сергей прекратил наносить удары. За пеленой слез ей не было видно, сколько прутьев лежит перед ней. А считать удары она давно перестала. По затянувшейся паузе она поняла, что половина наказания пройдена. Хотелось добавить «Успешно», но жжение и ломота в напряженных мышцах не давали повода к такому оптимизму.
Внезапно, смутная мгла в сознании была разорвана. Резкий запах нашатыря заставил взглянуть на Мир четче. Наташа отдернула нос от флакона в руках Мужа, но он еще два раза заставил ее вдохнуть противный «аромат».
В голове действительно прояснилось, и вкус коньяка, почти силой влитого ей в рот, показался неожиданно приятным. Вот уж, никогда не могла «заценить» «мужской напиток»! Изумительное послевкусие прогнало противные ощущения от запаха предыдущей отрезвляющей жидкости. Чувства почти вернулись к норме, особенно когда Сергей поднес ей стакан воды, которую она, стуча зубами о край, с наслаждением выпила. Она без сопротивления приняла с его стороны ласковые поглаживания ее волос, позволила Мужу протереть ее лицо платком. И даже, не стесняясь, дала себя высморкать, как маленького ребенка.
Она уже не чувствовала ни былого стыда за крики, ни, тем более, прежнего приятного ожидания боли. Боль это БОЛЬНО. И никак иначе. Последние двадцать ударов Наташа просто, или, правильнее, непросто, терпела. Мысль о том, что все происходящее Страдание еще несколько минут назад было для нее желанным, сейчас показалась бы ей бредом. Впрочем, волна Боли уже смыла из ее сознания все прежние ожидания и мысли. Боль хорошо проводит «перезагрузку».
Очистившееся сознание вызвало обострение неприятных ощущений жжения на спине и ягодицах. Вспомнился пассаж из «Дон Кихота»
По мощным ягодицам, оголенным
На вольном воздухе, но только так,
Чтоб сильно жгло, зудило и щипало!
«Вот уж никогда не думала, что Сервантес был в курсе весьма специфических ощущений на поротой заднице!» - мелькнула бредовая мысль в ее голове.
Наташа закрыла глаза и вдруг почувствовала, как по ее коже проводят чем-то мягким и влажным. Поначалу просто по коже, смывая пот, потом «по поротым местам». Жжение и зуд куда-то исчезали. И в этом было какое-то блаженство. Не хотелось открывать глаз. Хотелось уже не видеть четыре параллельно выложенных прута, перечеркнутые пятым (а ведь их должно быть десять!!!). Хотелось не вспоминать о том, что Боль еще вернется…
Хотелось отдаться ласковым рукам Любимого Мужа.
Уже без Боли. Хоть с большой, хоть с маленькой буквы.
Господи, как же сладко, когда он просто проводит влажной тканью по ее плечам, которые сегодня уже успел и погладить, и посечь! Не надо больше розог! Лучше гладь, Милый!!!
Конечно, она сказала это одними глазами, заглянув в глаза Мужа, молчаливо исполнявшего приготовления ко второй, как она была уверена, много более страшной части Экзекуции.
И все же, что-то в ней все еще осталось от прежней Наташи, еще не испытавшей на себе всей сомнительной «прелести» серьезного, не игрового сечения розгами, доводящими даже искренне желающую вытерпеть Женщину до отчаянного крика.
Во всяком случае, просить пощады она не собиралась, готовая терпеть жестокую Боль до конца.
Странно, но у нее и в мыслях не было попросить Мужа смягчить удары. Или отложить вторую часть Наказания «на завтра». Как Варенье у Белой Королевы, из Кэрролла. Или тихо попросить отвязать от скамьи, чтобы просто на нее не вернуться…
Даже исхлестанная розгами, прошедшая через весьма отрезвляющую волну Боли, Наташа оставалась прежней Упрямицей. И добивалась исполнения своего Решения. Без вариантов.
Все происходило молча. Оба знали сценарий. Оба хотели одного, поскорее закончить определенное ими самими Наказание. Наказание, похоже, уже превратившееся во взаимное, обоюдное, пусть и в весьма разной степени.
Оба готовы были просто прекратить происходящее. Зачем им ТАКАЯ Боль?
И оба знали, что не остановятся, и Боль продолжится.
Упрямица и Упрямец.
А кто сказал, что Участник Мистерии не должен быть Упрямцем?
С самой большой буквы?
Сможет ли кто-то другой прорваться сквозь «горнило» Мистерийных Испытаний?
Действие продолжалось.
Наташе было хорошо. Так хорошо ей еще не было ни разу с момента, когда несколько минут назад она оказалась притянутой к поверхности деревянной скамьи, во Власти Мужа, вооруженного розгами.
Уважаемым Читателям смешно?
А ей было как-то…
Не очень весело…
Всю дорогу…
Поэтому хотелось продлить это мгновение блаженства, когда куда-то почти исчезло неприятное «послевкусие» розог. Вернее, степень этого «послевкусия» понизилась до градации «скорее приятно», терпко, или остро, как перчинка в соусе. Тело расслабилось, даже веревка, обвивавшая ее тело, ничуть не мешала.
И еще. Наташа почувствовала, как в ее существе начинает биться Волна странных, весьма приятных ощущений. Ей доводилось читать про всплеск эндорфинов, иногда вводящих Секомую, в ходе Наказания, в эйфорию. Но никак не ожидала, что это может затронуть ее. Особенно, после предшествовавших болезненных прикосновений розги. Теперь она ощущала эту Волну в себе. Она только зарождалась, и Наташа теперь боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть это странное, хрупкое ощущение, вернее ощущение боязни расплескать «Мед Наслаждения». Да простят Автора Уважаемые Читатели, но иных метафор ему подобрать не удалось. Сорри.
Трудно сказать, сколько длилась пауза, своеобразный Антракт, перерыв в Действиях Представления Жестокого Театра. Наверное, всего несколько минут. Сергей стоял на коленях, ласково, по-прежнему молча, гладя Жену по лицу и волосам, обнаженным рукам, вокруг которых странно гармонично обвивалась толстая веревка...
Они не сказали друг другу ни слова. Просто, Сергей на мгновение прикрыл глаза. Наташа ответила таким же безмолвным движением отчаянно прекрасных синих глаз, дополнив его чем-то, похожим на легкий кивок головы.
«Готова?»
«Готова. Секи.»
Муж поднялся с колен.
Не торопясь, растягивая время, выбрал прут потоньше, полегче…
Взмахнул им несколько раз…
Подошел к Скамье…
Оглядел слегка побледневшее розовое пространство на высеченном заду своей Жены…
И аккуратно, по-прежнему сильно, хлестко, безжалостно положил с размаху лозу на середину расслабленных ягодиц…
Наташа, кивнув Мужу в ответ на его молчаливое предложение продолжить, больше думала не о неизбежной Боли, а о том, что станется с той, еще не оформившейся Волной, не боли, а несостоявшегося Наслаждения. Безумно жаль было выплескивать все это, но тянуть время ей почему-то уже было стыдно. Странно, но длинная и безумно приятная пауза начала ее тяготить.
И, как-то бесстрашно, как во сне, или видя происходящее на экране, Наташа совершенно спокойно взирала на то, как Сергей выбирает розгу. От ее взгляда не укрылось, что Муж пытается выбрать прут, который, по его мнению, причинит ей меньшую боль. Хотя была уверена в том, что сечь ее он будет столь же сильно, как и перед этим. Ей стало даже смешно, что Мужчина сам с собою играет в игру, типа «Я не виноват, что Ей не так больно, как я старался!». Она улыбнулась одними губами, чуть отвернув лицо, чтобы Сергей не принял это за насмешку, чтобы его искреннее старание смягчить ситуацию, не было оскорблено ее нелепым поведением. Даже прикрыла глаза, как будто это лучше прятало ее мысли и чувства.
«Любимый… Какой же ты…»
Она не «додумала» мысль. Лоза, свистнув в воздухе, обрушилась на ее ягодицы, вызвав резкий стон Секомой.
Мистерийное Испытание продолжилось.
Сергей сек Наташу так же как и прежде. Удар посередине ягодиц, с легкой «оттяжкой». Дальше выше и ниже, выше и ниже первой, закрасневшейся на розовом, полосы. И его звонкие хлесты вызывали у него самого странные, невозможные, бредовые ощущения. Каждый взмах лозы вызывал над его кожей ощутимую жгучую Волну. Он действительно начал чувствовать отголоски Боли своей Возлюбленной. Правда, Боль эта была вполне терпимой, не заставляла его смягчать удары, чтобы уклониться от бредовой, ниоткуда возникшей «обратной связи» с истязуемой.
Сергей не понимал, что это, его собственные фантазии, извращенная материализация шизоидного желания облегчить Любимой Женщине страдания, которые он сам же ей и причиняет, или реальное «оттягивание» от нее Боли. Второе устраивало его куда больше, поскольку идеально вписывалось в его непонятное никому, кроме самой Наташи, стремление буквально исполнить ее желание «быть Жестоким». Чему противостояло его собственное желание смягчить обещанную Любимой Женщине жестокость, которая уже давно, ударов двадцать назад, перестала для него быть источником удовольствия.
Пять ударов шестого прута отсчитаны. Время сменить позицию.
Обходя распростертое тело Любимой, Сергей обратил внимание на ее глаза. Наташа следила за ним осмысленным, и каким-то удивленным взглядом, как бы, не веря происходящему. Боясь ошибиться, он предположил, что правильным является второй вариант объяснения странных, жгучих потоков вокруг его тела, жалящих его самого, синхронно со взмахами его собственной руки, причиняющими исходную Боль его Возлюбленной. Если Сергей прав, Наташа в этот раз не будет страдать так, как в начале.
Его охватило странное торжество. Наташа выдержит назначенное им для нее Наказание так достойно, как она этого сама хочет. Это была Победа. Над условностями, которые они сами себе придумали, над Страданием, которое казалось непреодолимым, над Страхом, который охватывал его при мысли, что придется перешагнуть Грань жестокости, которая отделяет Человека от нелюдя…
Снова свистит лоза, и обнаженное женское тело принимает с мягким колыханием удар прута. Стон Наташи громкий, отчетливый, но не как раньше, не отчаянный, переходящий в крик. Его собственное тело тоже обнимает жгучий поток. Чувствительно, хотя и не до слез. Сергей, не торопясь, наносит удары, и, судя по всему, боль как бы «располовинивается», «разделяется» надвое. Часть ей, часть ему. Кому больше, кому меньше пока не суть. Главное, что часть боли от Наташи уходит. И ей легче.
Шестьдесят. Сергей выкладывает, чуть в стороне от первой кучки использованных лоз, шестой прут. Выбирает новый, уже не обращая такого внимания на толщину или гибкость. Возвращается к скамье.
Взмах руки, и прут впивается в нежную мягкую плоть почти на середине бедер молодой Женщины. В первую часть Наказания она издала бы дикий вопль. Сейчас это лишь стон, достаточно сдержанный для весьма болезненного удара. Но Наташа выдерживает, не кричит. При этом, немалая часть боли достается Господину Экзекутору. Похоже, за удовольствие сечь красивую Женщину, Ему приходится платить собственной болью. Кто бы мог подумать, что такое возможно…
Шутки шутками, но чем острее была боль, что Сергей причинял своей Возлюбленной, тем больнее было ему самому. Это было иначе, явно не так, как ощущала прикосновения лозы сама Наташа. И все же… Чувствительно… Приходилось реально преодолевать желание смягчить удары или сделать паузу. Впрочем, пять ударов отсчитано и прочувствованно. Вот и перерыв, вызванный сменой позиции.
Перейдя на другую сторону скамьи, Сергей не удержался и аккуратно, чтобы не заметила Наташа, почесал левой рукой заднюю поверхность бедер. Нет, там, естественно, не саднило. Собственно, раздражение кожи, в любом случае, доставалось самой Наказываемой. Наказывающей стороне передавалось лишь странным образом воспринимаемое, непосредственно нервами, жгучее ощущение.
И снова пять неторопливых ударов и явное обоюдное, хотя и умеренное страдание…
Седьмой прут выкладывается на пол.
Вторую половину Наказания Наташа ожидала как грядущее мучение, страшнее предыдущего. Но… Все было иначе.
Первый удар Сергея она восприняла как неудачный. Боль была, но теперь это была боль с маленькой буквы, хотя удар пришелся на сеченные ягодицы. При этом Наташа явственно ощутила иные оттенки тактильных ощущений, которые прежде заглушались жгучей болезненной реакцией кожи.
Свист прута и резкий хлопок вызвали нервную дрожь на спине и странную волну в расслабленных мышцах зада. Само прикосновение прута было иным. Раздраженная первой частью Наказания кожа была чувствительнее обычного, и она ощутила странную влажность и гладкость прута, когда он впился в ее мягко колыхнувшиеся полушария. Боль была, и достаточно резкая. Наташа рефлекторно застонала…
И почувствовала, что боль вполне терпима. Можно было позволить себе и более сдержанную реакцию. И даже «оттяжка», когда вроде бы гладкий прут, за счет влажности и быстрого «влипания» в кожу, оставил саднящий след, не заставила Наташу застонать еще раз.
«Он что, щадит меня?» - с удивлением, и даже с обидой подумала Наташа.
Второй и последующие удары были такими же странными. Ее гамма тактильных ощущений внезапно обогатилась множеством оттенков, сопровождавших прикосновения лозы. Боль оказалась даже приятной, в сравнении с прежними ощущениями. Ей даже показалось, что Сергей добавил в воду для розог какой-то наркотик, который снимает боль. И поняла, что любое подобное средство всего-навсего загрубило бы рецепторы, и она сейчас просто лежала бы колодой, отдаленно ощущая тупые безболезненные удары по заду.
Нет, ее чувства были обострены.
Кожа чувствительна.
В глубине мышц все также отзывалось на удары.
А боль…
Смягчилась, и не мешала иным, очень интересным ощущениям.
Наташа перешла в какую-то иную систему координат в своих чувствах. Время странно растянулось. Все происходило быстро, и в то же время медленно. Наташа получила возможность наблюдать движения Мужа, взмахивающего лозой. Эти движения не казались замедленными. И тем более, в них не чувствовалось ослабления усилий для сечения ее тела. Но, при этом, сами прикосновения прута к телу раскладывались на множество оттенков. Касание прута. Его впечатывание в тело. Волна (приятная, как это ни странно!) в мышцах. Ощущение ровной поверхности прута, или, напротив, его неровности, если попадало небольшими остатками срезанных сучков. И уже потом, и как-то отдельно, боль и нотки жжения на коже от предыдущих ударов. И боль, и жжение вполне терпимы. Тем не менее, она стонет, потому, что так легче выдохнуть воздух. И просто, ей приятно стонать. Хотя бы потому, что эти стоны приятно слушать Ему…
Когда Сергей начал сечь ее по бедрам, боль стала острее и сильнее. И стоны стали вполне искренними. И все же, те самые удары, от которых она раньше заходилась криком, ей удавалось терпеть. И еще, у нее получалось почти без слез на глазах наблюдать за изящными (не слабая оценка со стороны Секомой!) движениями Экзекутора. На какое-то время Наташа обрела умение особым образом не только видеть, но и по-особому чувствовать все окружающее. И в доли секунды осмысливать происходящее.
И увидев, как Сергей, перейдя на другую сторону, аккуратно, почти незаметно провел левой рукой выше колена, по тому самому месту, по которому только что нанес своей Возлюбленной довольно чувствительный удар, Наташа все поняла.
Он принимает на себя ее боль.
Поэтому ей так легко, и даже в чем-то приятно.
И тут же почувствовала (или увидела) странные колеблющиеся токи, перетекающие от нее к нему. Закрыла глаза и увидела их четче, как призрачные ленты, опутывающие их обоих. Как будто, за счет этих лент, они стали одним чувственным целым. Сергей продолжил ее сечь, и при ударах по ее телу, которые она по-прежнему ощущала, эти ленты колебались пурпурным и красным. Волны красивых, но резких цветов были почти незаметны, но она видела их светящиеся переливы.
И поняла, что нужно делать.
Зажмурила глаза.
Сосредоточилась.
И представила ту странную Волну, которую она в себе сдерживала, материализованной в виде золотой жидкости, налитой в старинную, потемневшую от времени золотую чашу. Светлое, сияющее Золото в Темном. И Светлое Золото вскипело Волной и разлилось вокруг.
«Пей, Любимый! И я напьюсь! Время пришло! Насладись! Уже МОЖНО!!!»
Сергей, взяв в руки восьмой прут, взмахивает рукой, обрушив лозу на спину Возлюбленной, чуть ниже остро выступающих девичьих лопаток… Ожидаемый жгучий поток обрушивается на него водопадом…
Наташа не кричит, а томно стонет. Глаза ее затуманиваются, и…
Сергея охватывает совсем другое ощущение. Чуть не выронив, от изумления, прут, он ощущает проходящий через него поток непонятной Энергии, всплеск горячего, сладостного чувства, которое почти невозможно описать. И где-то там, среди этой сладости, чуть ощущается жгучий оттенок прежней боли, придающий изысканную пикантность новому чувству.
С трудом справившись с отголоском «эндорфиновой бури», бушующей в эти секунды в Наташином теле, Сергей снова взмахнул лозой, безжалостно (или уже «усладительно»???!!!) оставив на спине Возлюбленной очередную красную полосу. Волна наслаждения, сдобренная пряным прикусом жгучего оттенка, повторилась. Пришлось делать паузу побольше, чтобы впитать ощущения и не ослабить обещанных «жестоких» (сейчас это слово можно было смело ставить в кавычки!) ударов. Стараясь держать паузу между ударами, Сергей со свистом взмахивал прутом, уже ничуть не боясь причинить боль Наташе. Ответные стоны ни разу не перешли в отчаянные, страдательные крики. И всплески ответной реакции так же пронизывали его собственное тело.
Восьмой прут Сергей положил, чуть пошатываясь, дрожа от непривычного, сладкого и изматывающего напряжения. Голова кружилась. Похоже, наслаждение тоже может… утомлять…
Похожие ощущения испытывала и Наташа. Хотелось расслабиться и лежать, лежать, пусть даже и здесь, привязанной к скамье…
Вздохнул. Выпрямился. Взял прут. Девятый…
Вздохнула. Выпрямилась, вернее, вытянулась, насколько получилось, поиграв мышцами, расслабив тело. Взглянула на Мужа…
Супруги молчат. Наташа первая, глядя снизу в глаза Мужа, кивает головой. Сергей, ответным кивком обозначает начало новой порции…
Порции чего?
Боли?
Сладости?
Все не то.
Автор склонен употребить слово «Соединение».
Хотя оно вроде бы обозначает процесс.
Но ведь у Героев происходит что-то, что можно обозначить именно так.
Действия.
Ощущения.
Обратная связь.
Резонанс.
То, что со времен Генриха Герца не вызывает удивления в той же радиотехнике, но кажется безумным, абсолютно невозможным для живых, чувствующих и разумных существ.
А чем живые люди хуже радиоприемников? Тем, что колебания у них «на другой частоте»?
Девятый прут Герои использовали скорее для совместного наслаждения, чем для Наказания. Сергей сек Наташу по ягодицам, она «играла» задом, сжимая и разжимая половинки, доставляя Супругу эстетическое удовольствие. Отсутствие чрезмерной боли позволяло Ей делать столь забавные вещи вполне осознанно, несмотря на то, что Сергей по-прежнему старательно выхлестывал ее тело, рисуя на уже сеченном пространстве новые полосы. Их взаимные ощущения несколько изменились. Всплески наслаждения слегка умерились, и следовали за пряной, острой волной боли, смягчая ее. Наташа не так четко ощущала тактильные тонкости при касаниях прута, зато лучше ощущала послевкусие каждого удара. И это было по-особому приятно.
Когда Сергей взял десятый прут, они продолжили странную доверительную Игру, медленно, не торопясь, наслаждаясь друг другом.
Она каждым взмахом лозы Экзекутора.
Он каждым движением Секомой.
Сергей торжественно и сильно клал удары на расслабленное тело своей Любимой. Наташа покорно, расслабленно лежала под розгами, закрыв глаза, стараясь мысленно «прокачать» в связывающие их невидимые ленты еще немного «золотого эликсира». Цвет содержимого «Золотой чаши» изменился. Это был густой золотистый цвет, темнее прежнего.
И «вкус» и этого, видимого ей одной, но ощущаемого ими обоими, «напитка» был иной. Терпкий, под стать перчинкам боли, благородный, изысканный…
Достойный финал их странного «Пиршества Любви». Высшая точка их Мистерии.
Десятый прут перечеркнул вторую кучку лоз. Наказание, или Наслаждение, трудно сказать чего у них было больше, закончилось.
Сергей, опустившись на колени, распустил веревку, размотал ее, освободив ноги, талию и руки своей Возлюбленной. Следы от привязи красным выделялись на коже рук Наташи, когда она потянулась к его лицу. Он обнял Жену, и они молча замерли. Он на коленях, Она чуть приподнявшись на скамье иссеченным телом. На ее исхлестанном заду вдоль свежих полосок виднелись выступившие капельки крови…
Если кому-то интересно, в этот вечер у них не было ничего чрезмерно интимного.
Во-первых, оба слишком устали. День, как говорится, был «Ещетот».
Во-вторых, Сергей старательно смазывал лечебным гелем иссеченные места на теле Жены, особенно настрадавшиеся мягкие половинки, те самые, которые «девяносто шесть». Это было удивительно приятно. Хотя его и огорчало то, что он не мог легко и просто залечивать столь чувственные следы. Впрочем, разглядывать их было особым наслаждением.
И в третьих…
Когда они легли в постель, Наташа несмело прижалась лицом к груди Мужа, поцеловала ее и... Там уснула. А Сергей… Наслаждался тем, что гладил ее волосы. Они по-прежнему чувствовали друг друга как одно целое. И их Сон стал достойной наградой за странный Спектакль, который они разыграли друг для друга.
По мнению Автора, у Героев все же ничья.
Один – один.
Каталоги нашей Библиотеки: