Обсуждение. ТТ. Дальше...

[Книжник]

ТТ

Дальше...

Замоскворецкие переулки гнали меня сухой ясеневой листвой дальше, дальше - от набережной, где мы несколько минут назад стояли, обнявшись, от вырастающих прямо из глади Обводного фонтанов. Глухие и шелестящие палой листвой переулки вбирали меня - но вбирали и девушку, пробирающуюся в тридцати шагах позади, не давая толком рассмотреть ни покосившиеся деревянные заборы, ни черные вышербленные кирпичи, дружелюбно принимавшие в свой ночной мир одинокого путника. Нет, путников - вновь поправился я, медленно проведя рукой по одному из таких кирпичей. Стопятидесятилетнее замоскворечье впускало в себя, услужливо (даже, кажется, чересчур услужливо) распахивая перед одиноким пешеходом новый шелестящий (и кто сказал, что гулкий? -совсем не гулкий) переулок.
Перед двумя путниками.
Внутренне мне очень хотелось посвистеть что-нибудь из Егорова - "Кадашевский тупик, кадашевские бани, кадаши, кадаши, кадаши"…. Тишине и первому сентябрьскому шелесту листьев под ногами не хотелось свиста. Им не хотелось и грустной песенки, так много значившей для меня, но здесь совсем неуместной - да много ли неуместных песен на свете…
Я шел переулками, случайно открывающимися проходными дворами, и цель мне был ясна - вон, за пятью-шестью (в замоскворечье меньше не бывает) поворотами "Дорогомиловская", а там - несколько людных и шумных баров, барчиков и мелких деревянных заведений с оглушительной громкой ночной музыкой, где мелодии бывают только любимыми, а пиво только свежим.
Это ночь была моей. Как лишь несколько таких ночей под бархатно-стеклянным небом с неоновыми сполохами, блещущими где-то на западе, ближе к Москве - какая здесь Москва, среди этих перекосившихся заборов, кривых стволов и асфальтовых трещин. Редко где встретится чистый дворик, фланируя по которому, не нужно ловить луч белесого треснувшего древнего фонаря.
Я был один.
Я еще раз погладил ладонью выступающий из стены кирпич. Я кажусь себе мерзко сентиментален каждое мгновение, когда дотрагиваюсь до старого строительного камня. Кто тебя сюда клал? Кто ровнял под тобой раствор? Чьи руки тебя ласкали, теплая московская обожженная глина?
Я не был один. Она, шедшая за мной, несмело двинулась вперед. Появилась в луче тусклого света - ну конечно, от косметики одно воспоминание. Действительно ревела всю дорогу, идя за мной. Послушай, мы расстались. Полчаса назад. И я об этом сказал более чем ясно. Не иди дальше за мной. Не надо.
Я сейчас один. Этот дворик с видом на старый, довоенный фонарь, шелест первых листьев под ногами. Посижу здесь, втяну пыль и ночной воздух. Добреду до Севы, стукну, как обычно, бронзовым кольцом на входе, он спросит - как всегда, два светлого?
Следующая набережная, до которой я дойду - это будет не та набережная, по которой я нес тебя на руках, а совсем другая - по которой я буду идти и рассматривать пятна на воде. Идти и идти бесконечно. А потом - предъявлять документы припозднившемуся патрулю. Это все мое. Не иди больше за мной! Отойди, ступай. - за углом поймаешь такси. Денег дать?
Пока!
Ты ведь не любишь меня. Я остался с тобой позавчера и вчера - только и всего. А сегодня хочу побыть один. Я не спрашиваю тебя, понимаешь ли ты это. Я спрашивал еще тогда, на "Обводном". И твой тамошний ответ меня не устраивает.
Не устраивает! Не устраивает, елки-палки! Бить тебя, что-ли? Пинками гнать отсюда?
Нет, не выйдет. Не могу. Добиваться я могу, умею. С кровью, с болью, с потом. От обстоятельств всего умею добиваться. От тебя, наверное, тоже. Но не хочу.
Ладно. Оставайся.
Но теперь рядом с этой фонарем, с этими выщербленными камнями будешь маячить ты. Маячь. Но сначала купи себе право маячить.
Ты даже не сопротивляешься, когда я перегибаю твое тело через подвернувшуюся садовую скамейку (плевать, четыре окрестных двора давно не заселены). Нагнувшись, ты нелепо болтаешь в воздухе руками, пока тебе не удается схватиться за край лавки. Джинсовая юбка широкая - легко задирать.
Первые десять хлестких ударов ты выдерживаешь почти молча - только под конец мычишь неразборчиво и почти злобно. Потом ягодицы под трусиками немного расслабляется.
Ты думаешь, это все?
Я уверен, что тебе уже хватило. Только мне чего-то не хватает.
Смысл моих приготовлений становится тебе неясен, пока я аккуратно поднимаю тебя и веду к стене двухэтажного оштукатуренного особняка. Смысл остается непонятным, и когда я прошу снять джинсовую юбку и тонкие трусики - и аккуратно отложить их на скамейку. Ну что ж, теперь нагнись вперед и упрись руками в тот обветшалый, древний, помнящий еще Москву Островского кирпич, который только что гладили мои ладони. Я пока сложу ремень вдвое. Расставь чуть-чуть ножки для удобства и нагнись вперед.

Бронзовое кольцо на двери подвальчика "У Севы" стукнуло, как обычно. - Тебе, как обычно, два светлых? А барышне?
- Пожалуй, одно светлое, Сева. А барышне - что-нибудь болеутоляющее. Анальгина у тебя не найдется?

Московские набережные гнали нас сухой ясеневой листовой дальше, дальше, дальше…

[Penechka]

И вот минуло время, снова осень,
И грешные мы ходим по Земле,
И потихоньку начинает проседь
В права вступать, а думы - о тебе.

Как счастливы мы были, как когда-то
Бродили вместе, за руки держась,
И не пугали жизни перекаты,
И силы были, и хотелось ждать,

Хотелось верить, будет еще лучше,
Что вот детишки, дедушка и мы,
Но оказалось, нет, падение с кручи
Судьба готовит, вплоть аж до войны.

Минуло время, на исходе осень,
И грешные мы ходим по Земле,
Теперь - одни, тебя не тронет проседь,
Я продолжаю помнить о тебе.

[Агата]

И вот минуло время, снова осень,
И грешные мы ходим по Земле,
И потихоньку начинает проседь
В права вступать, а думы - о тебе.

Как счастливы мы были, как когда-то
Бродили вместе, за руки держась,
И не пугали жизни перекаты,
И силы были, и хотелось ждать,

Хотелось верить, будет еще лучше,
Что вот детишки, дедушка и мы,
Но оказалось, нет, падение с кручи
Судьба готовит, вплоть аж до войны.

Минуло время, на исходе осень,
И грешные мы ходим по Земле,
Теперь - одни, тебя не тронет проседь,
Я продолжаю помнить о тебе.

Я расплакалась Хорошие стихи И рассказик

[Format C]

Автор - дока по части романтических описаний.

[Solnce]

И вот минуло время, снова осень,
И грешные мы ходим по Земле,
И потихоньку начинает проседь
В права вступать, а думы - о тебе.

Как счастливы мы были, как когда-то
Бродили вместе, за руки держась,
И не пугали жизни перекаты,
И силы были, и хотелось ждать,

Хотелось верить, будет еще лучше,
Что вот детишки, дедушка и мы,
Но оказалось, нет, падение с кручи
Судьба готовит, вплоть аж до войны.

Минуло время, на исходе осень,
И грешные мы ходим по Земле,
Теперь - одни, тебя не тронет проседь,
Я продолжаю помнить о тебе.

Спасибо. Очень отзывается.

[Кроткая]

Красивый рассказ Penechka, спасибо за стих!

[Penechka]

спасибо, что прочитали рассказ, он того стоит)

Solnce, спасибо, что так отзывчивы)

Format C, это Вы про Автора рассказа, так ведь?)

[Format C]

Про автора рассказа.

[Arthur]

Рассказ понравился. Скорее всего читал его когда-то давно, так как помню вот эту фразу:

Я кажусь себе мерзко сентиментален каждое мгновение, когда дотрагиваюсь до старого строительного камня. Кто тебя сюда клал? Кто ровнял под тобой раствор? Чьи руки тебя ласкали, теплая московская обожженная глина?

Хорошо написано.

[Dana]

Автор - дока по части романтических описаний.

Подписываюсь. Очень приятно читать.
Penechka, спасибо за стих!