ermuet
Этот рассказ написан для литературного конкурса на тему женской непредсказуемости, который не состоялся у нас на форуме довольно давно. Поскольку из-за конкурса он писался в условиях определенной нехватки времени, в нем есть недостатки, которые следовало бы исправить. Однако мне кажется, что справедливее вывесить его в том виде, в котором рассказ бы участвовал в конкурсе.
Непредсказуемость
Я не помню, как он появился. Я помню, в чем. Белые брюки. Белая майка. Ремень с пряжкой в виде Сатурна. Хорошо, что белье было тоже белым. Хотя не белое белье - языковой нонсенс. Его ягодицы узкие, похожие на фасолины. Потом мне пришло в голову, что не стоило сразу пряжкой. Но тогда я об этом не думала.
Из детски-беспечного дождь стал солидным и вполне убедительным. Толпа в чешуе зонтов неспешно сползала с платформы электрички - черная змея с редкими яркими пятнами. Нет, шпионов и феминисток просят не беспокоиться - у нас тут нет ни секретного предприятия, где работают только мужики, ни хитрого института, где девиц на вступительных экзаменах режут, словно куриц. Женщины в ползущей змее встречаются не реже, чем мужчины - просто и те, и другие нынче предпочитают зонты одинаково сумрачных расцветок. Впрочем, может, это как раз и есть серьезная тема для размышления феминисток? Интересно, какого цвета зонтик у нее?
Назавтра он втащил в прихожую огромную пластиковую коробку. Подарочный набор. Ручная работа. Вещей было много. Когда он лег на мои колени, я увидела белую кожу. Для нынешней биофармацевтики вчерашние следы - ерунда. Это мне не понравилось - я встала и сбросила его на светлый палас. Он посмотрел на принесенные вещи и молча ушел.
Глупый вопрос. Ее нет в той толпе и быть не может. Потому что ты так боишься ее искать, что даже не можешь описать ее в своих рассказах. Некого тебе описывать. Некого.
Два дня спустя он познакомился с моей рукой. Я держала его за темные волосы и охаживала ладонью, пока он не запросил пощады. Потом он сидел на кухне, пил принесенную им же "Лунную гордость" из фужера для шампанского и морщился. Я смеялась, глядя на его ужимки. Я знала, что его зад представляет из себя одно огромное темное пятно.
Он стер набранный текст и оттолкнул от себя клавиатуру. Подошел к окну и посмотрел, как крохотный самолетик воздушного такси дописывает в небе "люблю". Последний писк нынешней моды. Начальные буквы уже расплывались. Ох, и влетит парню от воздушной инспекции после приземления. Шагнул обратно к клавиатуре и восстановил текст. В который раз. И в который раз не смог продолжить.
На следующий вечер он повернулся у двери спиной ко мне и спустил модные полосатые шаровары. Помню, как я читала, что синяки переливаются. Чушь. Синяки матовые. Этот был черным. Он не угадал. Я вышвырнула его за дверь и велела никогда не появляться передо мной в непотребном виде.
Он был далек от мысли считать себя монстром. Он фыркнул. Таких пруд пруди. Ну разве самую малость поменьше - по сайтам "Соларнета" он ходил достаточно. Но от этого легче не становилось.
Через день он стоял в углу и сверкал чистым младенческим задом. Я выпустила его к утру. Он с трудом держался на ногах. Я была свежей. Он шел ко мне через всю комнату. С покрасневшим лицом, стараясь не смотреть на свои болтающиеся гениталии. Я позволила ему раскрыть свой подарок.
Дважды он начинал переписку. Оба раза быстро понимал, что попал в колею и не имеет ни малейшего желания двигаться до конечной станции. Он все же слетал и на Титан, и в Сидней, честно побывав и в музее освоения внешних планет, и в недавно реконструированной знаменитой опере. Наверное, обе они были хорошими людьми, но, глядя на них, он уже видел каждый следующий шаг. И соскочил с пути.
Однажды он принес розы. Я не люблю розы. Стебли у роз ломкие. Но перед тем, как сломаться, они свое дело сделали. Это красиво - одинокий прилипший лепесток. Остальные отлетели сразу. Я дала ему шанс исправиться - с усмешкой вытащив из его кармана карточку "Солар-кард" и заблокировав счет. У него были сутки. Он вернулся за час до срока с венерианскими ятрышниками и вопросом в глазах. Ятрышники были синими с коричневым. Мерзейшее сочетание. Я воткнула орхидею в волосы и улыбнулась. Вопрос сменился надеждой.
Если ты еще не заметил, парень, так ты живешь именно так, как тебе не нравится. Ты спрыгнул с той колеи, попав на соседнюю. По коей и катишься. Медленно и плавно.
Он появлялся часто. По его словам, когда мог. Иногда я ждала его. Иногда нет. Иногда я закрывала перед ним дверь под предлогом, что он сегодня небрит или бросала сквозь зубы слова об отсутствии настроения. Иногда я радовалась его приходу, и он буквально расцветал. Иногда я приказывала ему раздеваться догола. Иногда он получал свое через одежду небрежными взмахами - не доходя даже до комнаты - и немедленно убирался. Он уходил нетронутым, сопровождаемый усмешкой и пожеланием заходить почаще. Он шипел, натягивая на полосатые ягодицы узкие джинсы. Он проводил время на станке в ожидании ударов и не получал их. Он шатался, унося на себе красные разводы, сочившиеся сквозь ткань.
Некто десять лет ежедневно просил:
- Господи, пусть я выиграю миллион в лотерею.
Наконец, Господь взмолился:
- Слушай, дай мне шанс - купи лотерейный билет!
Я играла с ним, как с кутенком. Он не знал, что я сделаю в следующий момент. Я сама этого не знала. Иногда мне казалось, что именно за этим незнанием он и приходит.
Что, парень, дурацкий анекдот оказался полезным в квадрате? Не ждать? И шанс? Буддисты в своих храмах вешают колокольчики, чтобы будить задремавшее божество. Непочтительные люди эти буддисты.
Он никогда не воспринимал меня женщиной. Светловолосая богиня, распоряжавшаяся им по собственному усмотрению. Я никогда не интересовалась, ни его работой, ни его интересами, ни его женщинами - а он приходил и приходил, чтобы столкнуться с очередной неожиданностью.
Что чувствует божество, окруженное поклонением? И чувствует ли оно хоть что-нибудь, кроме скуки, вызывающей дремоту? Поклоняющиеся так предсказуемы. А буддисты правы. Надо просто найти колокольчик...
Зацепкой стал галстук. Шелковый галстук с вышитым зодиаком, в котором он однажды появился. Меня захлестнула ненависть к этой идиотской тряпочке. Он набрал заказ - и через десять минут в моих руках было еще четыре точно таких же. Распяв его на кровати с помощью этих завязок, я втолкнула исходный экземпляр ему в рот. Конечно, ничего не заглушалось, но мне было плевать. Я не помню, сколько времени его полосовала - по-моему, я впервые оценила весь набор.
Вот оно! Ты гений! Нет, гений бы сообразил раньше, а не мучался столько лет. Хорошо, согласен на полгения, на осьмушку, но лишь бы получилось!
Отведя его в ванную, я впервые по-настоящему задумалась над тем, что происходит. Дело не в том, что нельзя так ненавидеть галстуки. Дело в том, что за мгновение до вспышки я понятия не имела, как я к галстукам отношусь.
А собственно, почему не должно получиться? База ведь самая обычная, стандартная. Что касается главного, тут ты постараешься. Очень постараешься.
Я не знала, как добыть информацию, но у меня лежала так и не вернувшаяся к владельцу пластиковая черная картонка с вычурной золотой надписью "Солар-кард". Найти нужного человека, взломать чужой компьютер и вытащить все, что там есть, оказалось делом трех дней и трех процентов содержимого карточки.
Свобода воли... Тут по определению главное - свобода воли... А мы вот сейчас псевдосвободу! Вариантов... два в десятой... маловато... в двадцатой - лучше... считай, что бесконечно много.
Вот так.
Я не помню, как он появился.
Идеальные 90-60-90.
Богиня, не знающая, что она сделает в следующий момент.
Хозяйка не своих желаний.
Полсотни килограммов биопластика и встроенный датчик
случайных чисел.
Самый светловолосый датчик случайных чисел.
Что мне делать, датчик...
Помоги мне...
Выбери что-нибудь...