Лесник
Навеяное....
В то время, о котором пойдет речь мне было двенадцать-тринадцать лет, я была бойкой девчонкой с короткой стрижкой и немереной наглостью. Избалована до предела, воспитанная дедом с бабкой, да мамашей, я всегда делала что хотела.
Летом приезжала я отдыхать в деревню к бабке своей да деду, там и куролесила все лето.
А надо сказать, что девчонкой я была шебутной, хулиганистой, дня не проходило, чтобы в историю не вляпывалась, то с синяком приду, то менты на своей машине привезут меня, то еще что-то в этом роде. Ни о парнях, не о сексе не думала в то время совершенно, только игры да «фулюганство на уме», как дед говорил.
Были у меня двое приятелей, мальчишек, с которыми все и творили вместе, они помладше меня были один, Колька на год, другой – Серега на два. Я у них, как атаманша, рослая, крупная, похожая на мальчишку, общалась только с ними двумя, девчоночьи игры не интересны мне были. Чего только мы не делали вместе с ними. То пойдем воровать горох на совхозное поле (в ту пору, о которой пишу еще совхозы были), то проволоку воруем, то на полигон рванем гильзы да патроны собирать, то ночью народ пугаем, кто поздно возвращается со станции, а уж по яблокам да фруктам специалисты были… Разное случалось. Спасу от нас не было, хулиганили, но надо отдать должное, попадались редко, приходили, жаловались на нас конечно, однако все бес толку. Ни их родители, ни мои бабка с дедом внимания не обращали на это, не до нас им было, когда страдная пора на огороде, известно ведь, «не потопаешь - не полопаешь», чтобы мы не делали, лишь бы на огородах не топтались, да взрослым не мешались. А нам только того и надо было в ту пору.
А надо сказать неподалеку от нас поблизости от леса жил лесник. Дом у него был хороший, гектаров пять между озером и лесом, да чудесный сад. Странный мужик он был, обособленно держался ото всех, только и видели его, что в магазине, когда за хлебом да сахаром приходил. Больше ничего не брал никогда, не надо ему было, овощи с огорода, мясо свое, фрукты свои. Курил он, да сигареты с города привозил. А пить – не пил совсем. О нем конечно бабки судачили, мимо не проходили, чуть ли не каждый день косточки перемывали.
Мы же побаивались его, встречая, старались побыстрее смыться, на глаза ему не попадаться. Ментов не боялись, как его.
Было дело вечером, как сейчас помню этот день. Угнали мы в тот день на великах к озеру, лето холодное было, поэтому не купались, просто сидели у костра базарили.
- Слушай Верка, - сказал вдруг Колян, помешивая угли, - а че мы так ни разу не пробовали к леснику забраться? У него же лучший сад в деревне, и яблоки и сливы и вишня и орешник даже.
- Да, Колян, - отвечала я, - боюсь я его чего-то, он ведь странный какой-то, на деревни о нем слухи ходят разные, что и жену свою он в болоте утопил и что колдовать может, поэтому, мол, у него лучше всех скотина, и прочее другое… да чего вам рассказывать, вы же местные лучше меня знаете все.
- Да, брось ты! Чушь это все. Вот уж от кого трусости не ожидал, так уж от тебя – Колька даже с места вскочил, раскраснелся, доказывать правоту свою начал.
- Верка, а и в правду, чего мы трусы что ли? Давай завтра к нему наведаемся, когда на обходе он? – вторил ему Серега.
Интуиция подсказывала мне тогда, «не лезь, в это дело, плохо кончится», однако трусихой показаться не хотелось, да и показать, что я главная хотелось.
- Хорошо, пойдем завтра. Встречаемся, сами знаете где.
На том и разбежались.
На следующее утро я почти забыла и про наш уговор и про свои страхи. Напомнила бабушка мне. Подливая чай мне в кружку, сказала:
- Слышишь, Вера, я вчера с Ниловной разговаривала, так она мне хвасталась, что лесник наш Степан Кондратич, ей дров привез бесплатно, вот думаю, может и мне попросить его, я бы и заплатила бы ему… Как думаешь?
- Да, бабуль, только не сегодня, ладно?
- А что? – насторожилась она.
Не могла же я ей сказать, что сегодня на дело идем мы, пришлось схитрить…
- Забыла разве? Сегодня в магазин должны колбасу привезти. Ты же хотела купить.
- Ах, да, точно, я и забыла… молодец, что напомнила.
- Ладно, бабуль, пойду я.
- Когда придешь-то, Верушка?
- Да, как обычно в десять где-то.
И ушла.
Пацаны уже ждали меня на условленном месте, и мы погнали.
Остановились перед частоколом, молча перелезли, огляделись. Сад был и вправду чудесный. Вишни свисали, черные почти, так и хотелось нажраться ими до отвала, синюшные сливы размером с наши кулаки, и яблоки, цвета от почти белых, до красных наливных. Но я снова ощутила беспокойство, засосало под ложечкой у меня, захотелось бежать тут же… От мыслей этих отвлек вопль Кольки:
- Чего стоим-то, Верка?
- Ну, давайте быстренько, ты Колька вишней займись, Серега сливой, ну а я яблочек насшибаю.
Ну, значит, я с яблони на яблони прыгаю, ветки подо мной только потрескивают, Колька с Серегой внизу сумки наполняют. Вдруг слышу, пацаны орут снизу
- Верка, шухер, уходим, хозяин вернулся.
- Черт, нелегкая принесла, ворчала я, прыгая на землю.
Он стоял внизу и смотрел на меня. В одной руке держал кнут, в другой, за ухо Кольку. Лицо его при этом ничего не выражало, совсем ничего. Так человек смотрит на пустое место, таким же взглядом он смотрел на меня. Пустота.
Я разглядела его с близкого расстояния. Чисто выбритое лицо, фуражка, френч, сапоги, начищенные до блеска. Бывший военный в нем чувствовался. Поняла я тут, попали мы с Колькой в историю, пощады не будет с ним. «Сереге повезло, сбежал…»
- Что ж ты девочка? Фруктов захотела? – спросил все, также смотря на меня, – а ты чего? Своего огорода нет? – обратился он уже к Кольке.
Я опустила голову. «Может попросить…отпустит?» - подумала я тогда… «Как его бабка то называла…Кондрат Степанович вроде бы…»
- Кондрат Степанович, отпустите нас с Колей, мы не будем больше, честное пионерское, - с этими словами подняла руку…
- Нет уж детушки, попались, теперь получите то, что заслужили уже давно. Я наблюдал за вашей командой, а сегодня вы и сами ко мне пожаловали, за вишней да яблоками. Ну, вот и получите вишни. Пойдемте со мной.
Кольку все также вел за ухо, я шла сама, понимая, что будет только хуже, если дергаться стану. Привел в дом он нас и, заперев, вышел.
- Коля, чего он делать будет? Как думаешь?
- А ты не поняла, куда он пошел? Хворостин наломать, сечь будет.
- Как это сечь? Коля, мы же не маленькие уже.
Колька не ответил, плечами пожал, отвернулся.
Вернулся хозяин скоро, держа в руках вишневые хворостины.
– Ну что детушки? Подумали о поведении своем? Где приятель то ваш? Куда смотался? Придется вам и его дозу терпеть. Что скажешь, Вера, так, кажется тебя зовут?
– Не знаю, где он. Свалил. Вы бить будете нас?
– Нет, девочка, воспитывать буду. Разницу чувствуешь? Ты вроде за главную у них, тебе и ответ больше держать, согласна?
– Разве девочек наказывают?
– О, милая, еще как, сейчас плеточку мою на себе ощутишь, поймешь сразу. Иди сюда, малой, скамейку вытащи.
Колька встал, подошел к скамейке отодвинул от стены, поставил на середину.
- Чего ждешь-то? Снимай штаны да ложись, - лесник помахал прутом. Тебя по младости лет, да по дурости твоей пожалею, розгой отдеру, а атаманшу вашу – посмотрел на меня, - кнут ждет.
Колька, посмотрел на меня, расстегнул брюки свои, спустил привычным движением до колен. «Батька же его порет за двойки, - вспомнила я» Лег он на лавку, лесник сказал мне:
- Иди, держи товарища своего, да не здесь, ноги держи.
Я присела на корточки и схватила Кольку за ноги. Я боялась, боялась ужасно, понимая, что меня это тоже ждет, понимая, что от унижения и боли этой не деться никуда. Розга опустилась на его тело, да с оттяжкой (потом узнала, что называется это так), Колька завопил, попытался дернуться, но я держала крепко его. Лесник сек его долго, я не считала, конечно, Колькин рев мешал этому, но примерно ударов сорок он получил.
- Это тебе за вишню, а вот добавочка за приятеля твоего, сбежавшего, - с этими словами кнутом его продолжил сечь.
Тут сек не долго, пожалел видать парнишку, но когда Колька встал, весь зад, ноги сзади и часть спины были красные, в рубцах.
- Теперь ты, - ткнул кнутовищем в меня, - скидай порточки свои с трусишками да ложись на его место. Ишь моду завели, девчонка, как парень одевается да еще стрижку такую носит.
Я спустила как Колька штаны до колен. Трусы сначала стеснялась снимать, но просить у него оставить их побоялась просто, сняла и их.
- Ложись теперь, держи ее парень, как она тебя держала…
Я лежала на животе, лесник поправил штаны мои и рубашку, в которой была, приподнял, открыл дополнительный доступ к телу.
- Ну что, приступим, как проказничала, помнишь, а вот теперь ответ держи, – с этими словами опустил кнут на мою попку. Я взвизгнула. – Да чего визжишь то? – удивлялся он, - бью то вполсилы. За дело бью, сама знаешь за что. За воровство, за кражу, за то, что спасу от вас нет никому, за то, что слов не понимаете.
Я визжала как резанная, удары сыпались на меня, задняя часть тела как - будто разрывалась на части с каждым ударом. Бил по заду, по ногам всем, по спине прошелся пару раз. От боли я сначала дергаться пыталась, крутилась как угорек на сковородке, вопила, что не буду больше, что больше никогда не полезем к нему, еще что-то орала благим матом, не помню теперь что, потом сил орать уже не было, просто выла.
Так же как и с Колькой дал мне передышку, потом добавочку всадил за Серегу. Ух, и ненавидела же Серегу я в этот момент. Наконец сказал:
- Вставай, атаманша.
Я еле встала после этой порки.
- Надеюсь, детушки поняли вы теперь, каково лазить ко мне? Оценил ты вкус вишни? За которой рвался?
- Да, - хором ответили мы.
- Вот и ладушки. Теперь пойдите, принесите мне то, что натащить пытались. Потом уйдете.
Мы принесли ему мешки.
- Помните этот урок дети. Горек вкус ворованной вишни. Идите.
Вспомнив про бабушку, которая собиралась к нему за дровами прийти, я решила попросить его, чтобы не говорил ничего ей.
- Бабушка собиралась моя к вам придти за дровами, так вы не говорите ей ничего, пожалуйста.
- Хорошо, не скажу, при одном условии.
- Каком?
- Никогда больше не лазить в чужие сады!
- Хорошо, - мы с Колькой переглянулись.
- Всё, свободны.
Мы ушли. На велосипеды садиться мы не смогли (естественно).. .Пешком шли, велосипеды вели так.
- Вера, а как ты думаешь, Серегу надо отлупить?
- Я думаю, стоит, – мы терпели и его наказание, а он просто свалил.
В тот же день мы отлупили Серегу. Колька держал его, а я хлестала его хворостиной, пока его задница не стала такой же, как у нас.
Надо отдать нам должное, обещание, данное леснику, мы сдержали. Это была моя последняя вылазка в чужой сад. Да и вообще присмирели после. То ли взрослеть начали, то ли порка помогла, не знаю. А может и то, и то вместе. Бабушке моей лесник ничего не сказал, пошла она к нему за дровами, он ей и дров дал, и вишни с яблоками да сливами приволокла, только есть я их не стала. Горькой та вишня казалась мне.