Одно обвинение в адрес госпожи Чарской

[Рассел]

Интересно зачем Чарская написала рассказ на такую интимную тему? Рассказ входит в сборник "Гимназистки", вот отрывок

"На столовых часах пробило половина восьмого. Наташа проснулась. Высвободила из-под одеяла тоненькую руку и нажала кнопку электрического звонка, в виде грушевидной балаболки висевшего в изголовье постели.
Позвонила и прислушалась. Не застучат ли знакомые каблуки в коридоре?! Так и есть - стучат! Это Анюта. Она аккуратно приходит будить Наташу каждое утро четверть восьмого. Сегодня опоздала отчего-то. Дверь в Наташину комнату, именуемую домашними, к крайнему неудовольствию ее хозяйки, "детской", широко распахнулась. Анюта, стройная, хорошенькая, немногим старше своей шестнадцатилетней госпожи, в высоком, тугом с утра корсете и белом чепчике на голове, с деловитым видом появляется на пороге. Наташина мама требует, чтобы прислуга была прилично одета с утра: горничная в корсете, чепчике и белом плоеном переднике, лакей во фраке.
И Наташа вполне разделяет мнение матери. Действительно, приятно видеть все нарядное, чистое и корректное перед глазами. И белый чепчик на русой Анютиной головке, и ее стройную, с тонкой талией, фигурку Наташа очень любит. Но сегодня почему-то и белый чепчик, и тонкая талия, и сама Анюта раздражают Наташу. Что-то смутное, неприязненное поднимается со дна души. Наташа подняла от подушки голову с всклокоченными ото сна волосами, сердито посмотрела на Анюту и ворчливо произнесла:
- Почему ты не разбудила меня в обычное время?
Анюта улыбается. Она представляет собой тип горничной, выросшей с детства у господ и считавшейся скорее членом семьи, нежели прислугой. Анюта - дочь Марьи Ивановны, домашней портнихи, с шестилетнего возраста играла с Наташей в куклы. Поэтому и тон у нее с маленькой барышней (к ужасу Наташи ее все еще называют так, потому что в доме есть большие барышни - двадцатилетняя Зоя и девятнадцатилетняя Мими) скорее фамильярно-ласковый, нежели покорно-угодливый, как у служанки.
На вопрос Наташи Анюта отвечает, ласково щуря смеющиеся глаза:
- А с чего бы вам и не поспать лишние четверть часика, а? Успеете в гимназию вашу! Слава Богу, не пешком туда ходите, как другие.
Наташа недовольна. Беспричинная волна раздражения охватывает ее.
- Ты всегда так, Анюта... Подводишь только! - говорит она и брезгливо выпячивает пухлую губку.
Но Анюта неуязвима. Анюта прекрасно видит, что барышня "с левой ноги" встала, и только улыбается на воркотню Наташи, лукаво и снисходительно.
Часы бьют восемь.
Наташа стоит в большом резиновом тазу, наполненном до краев водой, а Анюта, вооруженная исполинских размеров губкой, тщательно вытирает худенькое, тонкое тело Наташи водой с одеколоном.
Наташа ежится. Сегодня прикосновение холодной воды раздражает ее и сердит.
- Довольно, довольно, Анюта! - и прежде, нежели следует, она выскакивает из таза.
Начинается растирание мохнатым полотенцем. Руки Анюты нежны и привычны к этого рода работе. Но раз начавшемуся Наташиному капризу, кажется, не предвидится конца.
То ей кажется, что Анюта действует слишком энергично, то слишком слабо, то она царапает Наташу, то щекочет. Словом, никак не может ей угодить.
Анюта молча заканчивает работу. И по-прежнему на губах ее играет снисходительно-лукавая улыбка. Точно хочет ей сказать Анюта: "Ну уж ладно, ладно, покапризничайте малость, я к этому привыкла, не взыщу!"
Закончено умывание, чистка ногтей, зубов, расчесывание непокорных и густых черных волос Наташи, и Анюта подает на серебряном подносике своей молоденькой госпоже чашку какао и несколько сдобных булочек на выбор. Но прежде, чем приняться за утренний завтрак, Наташа подходит к зеркалу и тщательно, долго рассматривает себя"
Происходящие в рассказе дальнейшие события явно никак не тянут на такие, чтобы их описывать в рассказе. В гимназии девушку вызывает учитель, она не знает урока и получает единицу. Ну и что тут удивительного? Очевидно весь рассказ написан ради выложенного мною выше эпизода
Автором наиболее известной разгромной статьи о Чарской у нас считается Чуковский. Он обвинял её в основном в том что она угодливый писатель, в монархизме и тд. Но была ещё одна статья педагога В. Фриденберга. И вот какие он выдвигают обвинения, я бы сказал весьма нестандартные в отношении детского писателя. Он писал что Чарская "с помощью литературы совершенно развращает юных девушек, удовлетворяя их половое томление, прикрыв весь ужас и грязь фиговым листком невинности, следовательно, её произведения значительно страшнее порнографии, которая, в силу своей натуралистичности, детей отпугивает"
Как думаете, приведённый мною эпизод даёт основание для таких обвинений?

[moberg]

Как думаете, приведённый мною эпизод даёт основание для таких обвинений?

не даёт. а гражданин Чуковский и гражданин Фриденберг занимаются старой забавой так называемой "русской интеллигенции"(тм), а именно травлей талантливого писателя

[Format C]

Так Чарская вообще была запрещена в советское время - стараниями Маршака и других товарищей.
Слишком популярна у женской аудитории (и у девушек подростков, и у повзрослевших) в царской России - считалось, великолепно, реалистично отражает внутренний мир гимназисток, институток и т.д.
В защиту Чуковского: он написал свою статью в 1912 году, то есть в царское время, когда Чарская была на пике популярности. Это еще можно принять как открытую полемику, со стороны несогласного, а не как гонение.

Но вот как определить стиль этой писательницы? Натурализм, наверно. Бытописательство. Волей-неволей, когда про молодых женщин, превращается в "фетишную литературку".

Но для нашего форума, и круга интересов - классно, суперски! Есть чему поучиться у Чарской. И это не порнуха никоим боком, годится для детей среднего и старшего шкльного возраста, я думаю.

[Рассел]

Чарская почему-то любит описывать утренний туалет. Вот например ещё эпизод
Няня принялась за мальчика. Началось утреннее одевание, обмывание, расчесывание длинных и мягких, как паутина, белокурых кудрей .
Обтерев все тело мальчика губкой, смоченной в туалетном уксусе, няня надела, прежде всего, Кире фланелевый набрюшник на животик, тонкую шелковую фуфайку, теплые егеровские носочки на ноги, а поверх их -- длинные, выше колен, шелковые черные чулки и высокие, из желтой кожи, на четырнадцать пуговиц, сапожки. Потом, за мраморным, маленьким, как игрушка, умывальником, собственноручно намылила ему руки, уши, обтерла губкой лицо, вычистила ногти и зубы и, наконец, надела на Киру дорогой бархатный с кружевным белым воротником и манжетами, прелестный костюмчик.

[Рассел]

Закончено умывание, чистка ногтей, зубов, расчесывание непокорных и густых черных волос Наташи

Меня очень удивляет этот момент, неужели девочки 16 лет горничная чистила зубы и ногти? Я ещё понимаю девятилетнему мальчику во втором эпизоде, но шестнадцатлетней? В каком-то фильме Я видел как у какой-то принцессы были специальные люди чтобы чистить ей зубы, но это была комедия, там всё явно ультрированно

[Format C]

Меня очень удивляет этот момент, неужели девочки 16 лет горничная чистила зубы и ногти? Я ещё понимаю девятилетнему мальчику во втором эпизоде, но шестнадцатлетней?

Чарской еще до революции, на пике популярности, выдвигали претензии, что ее героини слишком гламурны по сравнению с институтками, которые типа более просты, непритязательны и феминистичны.
Но кто знает, где та золотая середина, чтоб судить о векторе, тенденции времени?
К тому же, художественная проза - не документалистика, и подразумевает некий домысел, разумную натяжку, в угоду художественности. Наверно, все описанное Чарской все-таки, в той или иной степени, с минимальным преувеличением, встречалось в реальной жизни, поэтому не отторгалось, а наоборот читалось с интересом ее современницами.
Современники чувствуют, где великолепно найденный и подмеченный штрих, а где откровенная лажь. Мы ведь имеем здесь дело отчасти с историей - не только с литературой.

[Рассел]

Навскидку с вышеприведёнными отрывками из художественных произведений, вот отрывок из статьи той же Чарской "профанация стыда"
"В другой раз, отец мой пригласил ко мне на детский вечер несколько сверстников-ребят. Среди них была маленькая девочка. Мы все танцевали в гостиной, и эта девочка танцевала также. Вдруг, совершенно неожиданно, она подняла очень высоко свою юбочку и засмеялась, лукаво поглядывая кругом.
— Что ты делаешь, бесстыдница! — накинулась на нее нянька, — как тебе не стыдно!
— Не стыдно, — также лукаво улыбаясь, отвечала девочка, — мама, когда сечет, раздевает меня до гола, так разве это стыдно?
Вот вам и своеобразная логика шестилетнего мудреца!"
В чём же тут разница?

[anonspank]

В защиту Чуковского: он написал свою статью в 1912 году, то есть в царское время, когда Чарская была на пике популярности. Это еще можно принять как открытую полемику, со стороны несогласного, а не как гонение.

И Фриденберг её критиковал в том же 1912 году. А не в советское время.

(А в 1924 годy Корней Чуковский, несмотря на литературные разногласия, выхлопотал ей пенсию.)

[anonspank]

Что до 1912 годa, то Чуковский её травил вот как:

Пробегаю воспалёнными глазами по этим огнедышащим книгам и натыкаюсь на такую страницу: маленькая девочка, калека, упала пред подругой на колени, целует ей руки, ноги и шепчет, истерически дрожа:
«Я злодейка пред тобою, а ты… ты — святая. Я поклоняюсь тебе!»
Это из повести Чарской «Записки маленькой гимназистки». <…>
Ты понимаешь ли, милая Лялечка, что такое, когда крохотный ребёнок вдруг до бешенства возненавидит себя, и захочет себя оплевать, и, в жажде самоунижения, всосётся в твои ноги губами: «Бей меня, топчи, унижай: я — злодейка, а ты — святая!»
Чтобы успокоиться, беру другую книгу под безмятежным заглавием «Счастливчик». Но и в ней я с ужасом читаю, как этот самый Счастливчик падает пред кем-то на колени и лепечет, истерически дрожа:
«О, прогоните же меня, прогоните! Я не стою вашей ласки!» <…>
Я волнуюсь, я мучаюсь, но в новой книжке — «Щелчок» — маленький мальчик опять целует у кого-то сапоги, умоляя:
«Исхлещи меня кнутом до полусмерти!» <…>
И мне становится легче: я с отрадой начинаю замечать, что мазохическое лобызание рук и ног — самое обычное занятие у этих малолетник истериков. <…>
Я увидел, что истерика у Чарской ежедневная, регулярная, «от трёх до семи с половиною».

Склонен согласиться. Чарская писала БДСМную литературу в то время, когда аббревиатуры БДСМ ещё не было. И всё бы ничего, но писала она её под видом детской литературы, и целевой аудиторией её литературы были дети.

[Format C]

Рецензия Щербининой Киры, ученицы 5 «А» класса.
14 октября 2019

Меня очень впечатлила история маленькой девочки Лены Икониной, героини книги Лидии Чарской «Записки гимназистки», которую я взяла почитать в сокольнической городской библиотеке. Писательница назвала книгу так, потому что повествование идёт от лица главной героини.
Леночка росла счастливым ребёнком. Она жила с мамой на берегу красивой реки Волги. Но счастье разбилось как стекло, когда мама умерла…
Девочка уехала жить в Петербург, в семью своего дяди. Леночку встретили не по-доброму, холодно, её там мало кто любил. Так же холодно встретили Лену одноклассники в гимназии, где ей предстояло учиться. Из-за этого ей было очень-очень трудно. Эта история учит добру, милосердию и верности. Только если ты сам с добротой, любовью и пониманием будешь относиться к тем, кто рядом с тобой, то ты и сам всегда будешь любимым. Имея мягкий характер и совершая добрые поступки, даже за вражду платя лаской, Леночка постепенно из изгоя превратилась в самого любимого человека каждого из её окружения.
Мне понравилась эта история тем, что она учит милосердию, дружбе и преданности. Ещё тем, что там нет ничего придуманного. И добро всегда побеждает зло.

https://vk.com/@vozmi_i_chitai-intervu- ... a-avtora-s

Склонен согласиться. Чарская писала БДСМную литературу в то время, когда аббревиатуры БДСМ ещё не было. И всё бы ничего, но писала она её под видом детской литературы, и целевой аудиторией её литературы были дети.

Думаю, после революции ее сочли прежде всего буржуазной, идеологически вредной для воспитания молодежи в пролетарском духе - как других "непереобувшихся" писателей.
Как какой-нибудь джаз.