Hiaro
HARZABLOG
Имя Дома Тардос
Демон был исключительным жеребцом. Это понимал каждый, кто хоть раз видел его гарцующим на воле, даже тот, кто вообще ничего не смыслит в лошадях. А уж хозяин понимал… Поэтому и назначил Демону личного конюха, и не просто личного – их там и так было едва ли не больше, чем лошадей, - а именно того единственного, которого только Демон и принимал рядом с собой. Не просто терпел, а – каждый видел – рад был этому человеку. Терней опасался все же, что господин рано или поздно найдет способ отплатить ему за нежданное благоволение жемчужины своей коллекции – не может быть, чтобы в душу владельцу не закралась ревность. Слуга на конюшнях – а Демону люб больше, чем сам хозяин… Но именно этот странный выбор жеребца одновременно служил Тернею и охранной грамотой. Стоило куда-то надолго отлучиться из конюшен – и Демон очень скоро ставил на уши всю округу, бушевал в деннике, грозя причинить себе увечье, а этого хозяин никак не мог позволить. Проще было проявлять щедрое снисхождение к причудам животного благородных кровей и баснословной стоимости. Хотя, Терней понимал, что не в стоимости в конце концов дело… Хозяин, как это ни странно, наряду с понятным тщеславием иметь такой уникальный экземпляр, похоже, просто любил Демона. И если бы он уделял тому столько внимания, сколько волей-неволей приходилось уделять жеребцу Тернею, Демон привык бы и, пожалуй, по-настоящему принял его. Но хозяин жил жизнью светского льва – приемы, ответные визиты… Да и не будет он ночевать в конюшне… А с этого все и началось – Терней частенько разговаривал ночами с неспокойным жеребцом, видя в нем товарища по несчастью. В самом деле – оба стреножены иерархией Империи, оба, по сути дела, рабы, несмотря на то, что Демону, в отличие от Тернея, овес приносили разве что не на золотом блюде… Да что ему блюдо. Ему воля нужна… Им обоим.
И эту волю они находили друг в друге – Тернею, как личному конюху, доставалась часть привилегий Демона, а Демон, наконец, обрел наездника, с которым его не боялись отпускать в далекие прогулки. Жеребцу для сохранения цветущего вида необходим был регулярный моцион, Терней же раз за разом возвращал его в конюшни в полном удовлетворении. Рискнув однажды, хозяин не пожалел о выказанном слуге высочайшем доверии. Не зная, как долго продлится этот фавор, Терней не старался закрепить за собой позиции, не остерегался, не осторожничал. Он просто пользовался своей свободой на полную катушку, расширяя границы исследованных земель в бескрайних владениях Господина… Да, здесь было, где развернуться…
Со своим господином Тернею доводилось встречаться не часто – как только тот приходил навестить Демона, Терней с поклоном удалялся, пока не позовут, когда передавали высочайший приказ подготовить жеребца к верховой прогулке, Терней без промедления делал, что велят – ибо умный владетель всегда заранее извещал о своих желаниях, дабы не вышло, что жеребец с конюхом в отлучке. С хозяином слугам повезло – они сами так во всеуслышание говорили, а было с чем сравнить… В сопредельных владениях нередко творился произвол, здесь же исполнительный подданный мог спать спокойно – в то время, конечно, когда ему положено спать. Чтобы попасть в переплет в Доме Тардоса, надо быть и вовсе олухом, а такие не задерживались в имении. Кров, стол, необходимая экипировка в цветах владетеля – в этом не было недостатка. Терней же мог иметь больше, но кроме большей свободы он ни в чем не нуждался: он и на прогулки выезжал в белой рубахе с распахнутым воротом, пренебрегая форменной одеждой, да кому какое дело, в чем он носится по полям и лесам…
Поэтому она и не распознала в Тернее слугу. Раб, конюх – или молодой владетель? Слуги так себя не ведут… Верхом на самом красивом жеребце, какого ей, искушенной наезднице высшего сословия, только доводилось видеть, в дорогой упряжи с символикой Дома… Терней и иссня-черный, точеный Демон, оба слитные, ловкие, ликующие, разгоряченные бешеной скачкой. Понаблюдав за ними из-под укрытия ветвей, она выждала момент и выехала на своей сильной, но изящной лошадке наперерез, когда, утомленные, они проезжались вдоль реки. А дальше – молодые люди не сказали друг другу и нескольких слов – просто носились по границе владений наперегонки, а затем разъехались, условившись о встрече. Кто она была – дальняя родственница соседа или гостья? Этого Терней не знал, так же, как и она не знала, что, вернувшись в конюшни, выводив и почистив жеребца, он брался за уборку денника, потому что даже навоз Демон не позволял теперь убирать никому другому…
Разговоры, конечно, неизбежно начали завязываться – о луговых цветах, статях лошадей, открытиях мореплавателей и подобных важных вещах. Друг о друге они знали многое – и ничего. Имена, пристрастия, мнения… Ее звали Аллисана. Как-то она мимоходом спросила, кем он приходится владетелю Тардоса. Терней, от души рассмеявшись, почти в шутку ответил, что Хозяин здешних угодий – его дядя. Она тут же увела разговор на другую тему, и этот эпизод был забыт…
Терней не думал о том, что будет дальше. Он уже давно, еще в плену, научился просто жить. Прожил день – хорошо. Удалось поспать ночью – прекрасно. Попав к нынешнему господину, Терней вздохнул свободнее, но и только. А теперь дни и ночи и вовсе летели, словно во сне…
Но однажды пришлось проснуться. Терней и Алиссана ехали шагом по дорожкам парка среди цветущего лабиринта высокой зелени, как вдруг впереди на аллее показался всадник. Он приближался им навстречу легкой рысью, и Терней, холодея, сначала узнал коня, а затем и наездника…
Терней придержал Демона, Аллисана тоже остановила лошадку и склонила голову в светском приветствии – они явно были знакомы с владетелем Тардосом. Съехавшись, они встретились лицом к лицу и на какую-то долю мгновения над щебечущим садом повисла вежливая пауза. Владетель по этикету первый нарушил молчание:
- Рад приветствовать очаровательную леди Вильгероц на землях Тардосов.
Тернея бросило в жар… Даже последний поваренок в имении знает, что между Домами Тардос и Вильгероц на протяжении многих поколений ведется холодная война. Аллисана – леди Вильгероц? Как же она очутилась в этих краях? Этот же вопрос звучал и в приветствии Хозяина. «На землях Тардосов…» Терней врос в седло, навязчиво помня, что, как слуга своего Господина, должен соскочить с коня и застыть в поклоне. Демон, почуяв смятение наездника, затанцевал, обратив на себя внимание высоких особ…
- О, сиятельный Владетель, я покорно прошу простить мое вторжение в ваши границы, - нисколько не тушуясь, с ясной улыбкой заговорила Аллисана, - будучи в гостях у Леди Торскейхельм, я наслушалась рассказов о том, что земли Тардосов воистину прекрасны, и раз уж ваш племянник оказался настолько любезен повстречаться мне на прогулке и стать моим проводником, я поддалась соблазну увидеть знаменитые чудеса ваших владений и подчинила его моей прихоти – и вот я здесь. Прошу, не будьте строги к Тернею, вы и сами понимаете, ему ничего не оставалось, как покориться.
В ушах громко стучало, очень громко на фоне воцарившейся тишины. Тардос еще некоторое время смотрел на леди Вильгероц, затем перевел пронзительный взгляд на Тернея и приподнял бровь. Аллисана тоже смотрела на него, ласково и ободряюще, он чувствовал это, хотя не видел ничего, кроме пристальных, жгуче-черных глаз господина, изучавших, казалось, самое дно его, Тернея, души… И тут внутри что-то взорвалось. Понимание, что это крах, волна парализующего, тошнотворного страха, протест, топот подков и лихость, ликование скачки, и вольный ветер в лицо… Теплый взгляд Аллисаны, как луч солнца, пробившийся сквозь листву… Птицы самозабвенно пели вокруг, Демон нервно переминался под седоком… Терней знал, чувствовал, что хозяин поддержит игру. Он не так прост, чтобы лишить себя этого удовольствия, о нет…
Склонив голову, как и полагается провинившемуся племяннику, Терней заговорил:
- Леди Аллисана слишком добра ко мне, Лорд Тардос. Но будьте снисходительны – я не мог не взять на себя роль гостеприимного хозяина, раз уж случай свел нас на границе земель…
- Взять роль, о да, я понимаю, - на губах хозяина заиграла тонкая улыбка, он окинул оценивающим взглядом всадника и коня, затем повернулся к Аллисане:
- Что ж, с моей стороны было бы вопиющей неблагодарностью гневаться на того, кто привел в мои владения столь прекрасную гостью. Можете быть уверены, что, ежели вашей милости будет угодно, я буду рад видеть и впредь вас, леди, не только под сенью моих деревьев, но и под крышей Дома Тардосов. Считайте это приглашением!
- О, благодарю вас от всей души, Владетель Тардос, мне действительно хотелось бы побывать здесь снова – ваши земли так богаты, а общество вашего племянника столь приятно… Думаю, однажды я отважусь ступить и под крышу вашего замка, коль скоро получу на это позволение Лорда Вильгероц… С моей стороны было непозволительной беспечностью пересекать границу земель как без согласия Вашей светлости, так и без разрешения моего Лорда, а тем более, подвергать Тернея опасности впасть в немилость… Еще раз прошу, Владетель, пусть ваш гнев не будет чрезмерным…
- Не беспокойтесь, леди, - любезно склонился Тардос, - он не будет чрезмерным, - и Хозяин снова долгим взглядом посмотрел на Тернея. Тот учтиво склонил голову в знак покорности Главе семьи, а Тардос добавил:
- Ну что ж, думаю, ваш проводник выполнит свой долг до конца и проводит вас, леди, до границ земель Тардос. Не буду вас задерживать. Помните о моем приглашении! – последние слова Хозяин договорил, пришпорив коня и удаляясь прочь по дорожке.
Терней слушал стихающий перестук копыт и чувствовал, что сейчас не сможет сыграть свою роль без фальши… Его трясло. Он не выдержал и спрятал лицо в гриве Демона. Аллисана подъехала ближе, взяла его за руку и произнесла с беспокойством:
- Милый Терней, из-за меня у вас будут серьезные неприятности…
Он уже справился с собой, посмотрел на нее так нежно, как еще ни разу не позволял себе смотреть… Скорее всего, это была его последняя возможность. Аллисана смутилась, но руки не отняла.
- Леди Аллисана…
- О нет, не будем, Терней! Мы так замечательно обходились без этого! По крайней мере, когда мы одни…
- Хорошо, Аллисана. Не беспокойтесь – Лорд никогда не выказывал мне особых милостей. Я опальный родственник в силу давних и не зависящих от меня обстоятельств, и эта встреча ничего не изменит. Простите мне мою слабость, честно сказать, я был поражен, услышав фамилию Дома Вильгероц… В том положении, в котором пребывают наши семьи, вы могли бы встретить более холодный прием – вот этого я опасался. Но Лорд Тардос проявил великодушие, поэтому все позади, и мы можем больше не думать об этом.
- Но не стоит пренебрегать прямым указанием хозяина здешних Владений, Терней. Давайте не будем и далее испытывать терпение Лорда. Проводите меня до границы!
И они снова ехали рядом, и Терней испытывал мучительное, щемящее счастье от того, что сейчас происходило с ними – он прощался со знакомыми перелесками, цветущими полями, с небом, с ощущением свободы, которое стало неразрывно связано с ее голосом, легким наклоном ее головы и обращенными к нему светлыми взглядами, чуть тронутыми тревогой…
- Вы так странно смотрите на меня, Терней! – в конце концов сказала она, когда граница земель замаячила уже совсем близко. – Не сомневайтесь, я обязательно добьюсь у своего лорда разрешения бывать здесь, а ваш Владетель даже пригласил меня!..
В этот момент только тоска, больно стеснившая грудь, не позволила Тернею рассказать ей все. А уже спустя минуту он подумал: зачем? Пускай этот вечер останется в памяти Аллисаны таким чудесным, каким он был бы, не встреть они вдруг хозяина… Что понесло владетеля кататься по парку в это время? На коне, который во всем уступает Демону… Словно прочитав обрывок его мыслей, Аллисана усмехнулась лукаво и заговорщическим тоном заявила:
- А конь Тардоса не идет с вашим ни в какое сравнение!
И пока Терней искал, что ответить, пустила лошадь в галоп в сторону границы:
- До встречи!
***
Но на обратном пути мысли Тернея были заняты совсем другой встречей. Он пытался и не мог представить, что его ждет сейчас там, в Доме Тардоса… Надежды, что владетель оставит все как есть, Терней не питал, это было попросту невозможно. Но и что хозяин сделает с ним?.. То, что произошло, было неслыханным делом. Тут и Демон не поможет… Бежать? Пересечь границу и сдаться соседям? Иногда, в безвыходных ситуациях, люди одного господина обращались за милостью к другому… Но тогда ситуация выйдет за пределы Владения Тардос, и уж этого хозяин никогда не простит. А милость чужих лордов – самая ненадежная вещь в Империи. Они могут выдать перебежчика его владельцу, могут расправиться и сами, ради устрашения собственных подданных… Разве что предложить Демона в качестве выкупа… Но какой может быть выкуп за жизнь бесправного холопа? Тут благородство неуместно. Демона просто заберут. Разве что сыграет привязанность жеребца к нему, так же, как она сыграла в Доме Тардоса?.. Но что дальше? Что скажет Аллисана, когда узнает – неизбежно узнает о том, кто он на самом деле и как поступил? А неужели не узнает, если он сейчас вернется к своему хозяину?
Демон, чуя настроение седока, не спешил в конюшни. Понимая, что, скорее всего, своим промедлением он только распаляет гнев лорда, Терней не погонял коня. Они часто возвращались поздно, в конюшнях никого бы это не удивило, если, конечно, там его уже не ждут, чтобы бросить в подвалы замка. Об этих подвалах Терней был наслышан – кое-кто из слуг все-таки, бывало, попадал в немилость, а за серьезные провинности и наказывали серьезно. Терней же при мысли о подземельях покрывался холодным потом со времен своего пленения. Пожалуй, ничто так не пугало его, как угроза снова оказаться без солнечного света, без ветра, в четырех ледяных стенах с низким потолком…
- Демон-Демон, как же мне быть… - пока еще свободный, но уже связанный по рукам и ногам, Терней прижался к теплой шее жеребца. Оставалась только одна эфемерная возможность – беглецом вне закона ночами пробираться до приморских городов и пытаться проникнуть на чужеземный корабль. По большому счету, это опять-таки значило сменить одно рабство на другое… Если только не податься в пираты, а он никого не ненавидел так яростно, как их. В этом мире ему просто некуда больше было идти.
В конюшнях все было спокойно. За окном уютно стрекотали цикады. Начиналась душистая летняя ночь. Засветив фонарь, Терней привычно проделал всю работу. Нагулявшийся Демон тихонько всхрапывал в своем деннике, все вокруг – звуки, запахи, тени на стенах – было родным, и Терней понемногу успокоился. Будь что будет. А сейчас ему дают возможность поспать – и он будет спать.
***
- Тебе приказано явиться в летний павильон, - мальчишка-паж уже скрылся за воротами, а Терней все еще смотрел ему вслед, сжимая и разжимая руки на черене лопаты. Вот и все. Вот и все. Эта мысль, как мотылек вокруг свечи, крутилась в голове, пока не вспыхнула и не исчезла, оставив опустошение, пепел… Он аккуратно отряхнул лопату и поставил на место. Снял фартук, умылся свежей водой из ведра, накинул чистую рубашку и, чувствуя каждый свой шаг, направился в глубь сада, к приземистому, круглому, почти всегда пустующему павильону.
Солнце уже стояло высоко, и, зайдя в раскрытые двери, Терней окунулся в сумеречную прохладу и ненадолго ослеп.
- Закрой двери, - прозвучало из глубины зала, и Терней повиновался, почти наощупь сведя массивные створки. Свет проникал в помещение теперь только сквозь узкие створы в крыше, пересекаясь между балок отраженными узкими лучами, которые сходились в пятне по центру комнаты.
– Подойди. На середину.
Терней повернулся и сделал несколько шагов вперед. Глаза уже привыкли, но Терней не поднимал взгляда на фигуру, что темнела прямо перед ним. Он смотрел на пылинки, плывущие в луче солнца. Он понимал, что должен приветствовать господина, как велит субординация, но, начав подчиняться командам, уже не мог пошевелиться по своему разумению. Если бы хозяин сказал «Поклонись», он бы поклонился. Но ему велели стоять посередине, и он стоял.
- Посмотри же на меня, племянник! – в голосе хозяина звучала насмешка.
Терней ждал этого. «Не удержался господин». Терней поднял глаза, не успев стереть с лица ответную усмешку. Вернее, даже не подумав об этом. Но, встретившись взглядом с Тардосом, понял, что напрасно. Холодное бешенство смело следы снисходительности, но тут же ушло в знакомую тонкую улыбку, которая в сочетании с жгучим, цепким взглядом вгоняла Тернея в оторопь.
- Рассказывай.
Вот теперь Терней совершенно растерялся. В какой роли он должен выступить? Обращение «племянник» еще больше сбивало с толку: насмешка? Приговор? Или все-таки приглашение играть дальше? Терней мог сейчас упасть на колени и молить о милости для дерзкого раба – тем самым расставив все по местам. Но он интуитивно ощущал, что тогда уже ничего больше не будет. Чего именно? Если бы хозяин хотел, он бы сразу втер дерзкого слугу в пыль. Он мог сделать это еще там, при Аллисане… Но это промедление, обстановка, эти фразы, которые не могли предназначаться осужденному рабу… Нет, хозяин не прост. Он хочет поиграть Тернеем, осудить и стереть в порошок можно в любой момент…
Все это пронеслось в сознании сменой бликов, не облеченных в слова. Терней скорее чувствовал намерения хозяина, чем понимал. И вот в пустоте павильона Терней услышал свой голос:
- Мы действительно познакомились с леди Аллисаной случайно, Владетель Тардос. Но остальное леди придумала, чтобы прикрыть меня от вашего гнева. Она ни о чем не просила меня. Мы просто скакали по землям Дома Тардос, не думая о границах.
Терней умолк. Он был предельно искренен, но взвешивал каждое слово. Тирада далась нелегко. Его снова била дрожь, хозяин не мог не видеть этого, но Терней не в силах был справиться с собой. Он пытался не отводить взгляда, но то и дело опускал глаза, разглядывая одежду лорда, его руки, лежащие на широком поясе. Терней чувствовал, что отыграл один ход, что теперь сам Тардос не может решить, как ему повести себя дальше. После паузы владетель хмыкнул:
- «Не думая о границах». А о том, что правда рано или поздно откроется, ты думал?
Тут Терней поднял глаза:
- Тогда не думал. Я не собирался лгать Аллисане, это вышло само собой. Это… была шутка.
Последнее вырвалось зря, обесценив откровенное признание. Если оно было для кого-то ценно, кроме него самого… Но и это было правдой…
Однако, хозяин заострил свое внимание на другом:
- «Лгать Аллисане», вот как. Равные по положению в свете люди – и те редко позволяют себе такое обращение… Хотя я припоминаю, леди тоже называла тебя просто по имени, – лорд Тардос помолчал, а потом спросил: - Вы настолько близки?
Терней качнулся вперед, опомнился, застыл, гася бурю эмоций, но это движение не укрылось от глаз господина. Он повысил голос, в нем звучали бешенство, неверие и восхищение:
- Ты что, собирался пощечину мне дать?
Терней понял, что он не в силах больше поддерживать игру. Он хотел определенности. Пусть его сейчас закуют в кандалы, но он не может тягаться с владетелем – нельзя быть собой, но и конюха изображать уже поздно. Все бессмысленно, он проиграл изначально, едва возомнил себя свободным человеком.
И Тардос увидел этот надлом: Терней будто перегорел и погас, натянутая струна внутри него обвисла, плечи поникли. Это внезапно рассердило владетеля: непонятный бунтарь был готов сдаться. Хотя какой он бунтарь? Непонятный – да…
- И что ты думаешь делать теперь?
Для Тернея этот вопрос был ударом по больному, так и не вымученному вчера. Он ведь решил: будь что будет. Все во власти господина. А теперь господин сам спрашивает его об этом! И Тардос увидел, что попал верно. Если хотел добить.
Лорд ощутил жгучее желание схватить этого авантюриста, встряхнуть, привести в себя.
- Отвечай!
Терней и впрямь встряхнулся. И ответил единственное, что мог:
- Я в вашей воле.
Владетель еще некоторое время жестким взглядом изучал Тернея. Затем отрезал:
- Хорошо.
Отошел к стене, снял с нее бич, взвесил его в руке. Повернулся:
- Шутки с именем Дома Тардос стоят дорого.
Терней, не чувствуя пальцев, медленно снял рубаху, она упала на пол. Черный хвост бича, казалось, жил своей жизнью.
- Стоять на месте, смотреть прямо, – медленные шаги, и Тардос скрылся из зоны видимости. Терней, как завороженный, повернул голову следом и тут же вскинулся, обожженный.
- Смотреть прямо, я сказал.
Терней закрыл глаза. Напрасно! Под веками вспыхнуло, он едва не упал, сделав шаг вперед, чтобы удержать равновесие. И тут же еще удар и еще – Терней сложился пополам, охватив себя руками – казалось, бич рассекает его надвое…
- На место! – так приказывают собаке… Терней медленно выпрямился. Встал в сместившееся и поменявшее форму пятно света.
- Хорошо. Принимая решения, будь готов за них отвечать.
«Но я не принимал никаких решений!» - хотел было крикнуть Терней, но вместо этого просто закричал, потому что режущие удары полосовали спину, бока и плечи один за другим. Тардос не останавливался, и скоро дрожащий, ослепший от боли Терней, которого бросало вперед от каждого удара, ощутил под руками стену – о нее можно было опереться. Но едва он прижался к ней, как раскаленные укусы бича прекратились и голос мучителя жестко приказал:
- На середину.
Терней не сразу смог заставить себя отпустить опору. Отпустил – и снова шатнулся к стене.
- Что такое? Ты сказал, что ты в моей воле. Ты - так решил. Я говорю тебе: на середину!
Смысл слов не сразу дошел до Тернея. А когда дошел, то Терней все равно не понял. Он так и сказал, тяжело переводя дыхание:
- Господин, я не понимаю тебя… Чего ты хочешь?
Лорд Тардос ответил не сразу. Терней успел отдышаться, хоровод ярких пятен перед глазами распался… Он ждал удара, забыв уже о вопросе. Но сперва услышал слова, от которых вздрогнул:
- Я как раз хочу, чтобы ты понял. На середину!
***
Окровавленный комок дрожащей плоти на полу. Это я. Снова у стены, уткнувшись в нее головой, прикрытой руками.
- Встань.
Встаю. Потому что вольный ветер – он все равно будет, даже если не будет меня. Я чую: господин понял во мне эту перемену. Я снова чувствую это и снова понимаю, чего он хочет. Но не понимаю, почему. Если я сдаюсь, он бичом кует во мне бунт. Дает прийти в себя – и снова уничтожает. Зачем? Я стою лицом к стене, он у меня за спиной, он чего-то ждет от меня, но чего?
- Тебя никогда не били раньше? Не секли, не пороли?
- Нет, владетель.
- Я и вижу. Но как так вышло? Ты куплен у работорговцев.
- Я был покорным рабом, владетель.
- Лжешь. Тем самым подтверждаешь, что лжешь дважды. Ты умен, образован, не лезешь на рожон – если, конечно, не вмешивается прекрасная леди. Ты какой угодно, только не покорный. Ты умеешь приспосабливаться – это да. Как тебя наказывали? Молчишь?
- Да, владетель.
- Ты дерзкий! Думаешь, твоя слегка порванная спина остановит меня, если я захочу начать все с начала? Тебя никогда не били по-настоящему, вот ты и дерзишь. Я тоже еще не бил тебя по-настоящему.
- Зачем тебе это, господин? Чего ты хочешь от меня? – Терней резко обернулся и едва не упал от того, что комната снова поплыла, а в глазах потемнело. Но он переждал. И хозяин переждал. Затем, поигрывая бичом, произнес:
- Она похвалила Демона, верно? Смеялась, что конь владетеля уступает твоему.
Терней молчал.
- Плату за аренду имени Дома Тардос я с тебя взял. Не слишком дорого, за вычетом верной службы. Но как быть дальше?
Терней знал, что это не просто вопрос. Он ждал.
- Я уверен, на днях у нас состоится большой прием, в честь небывалого события: приезда в Дом Тардоса леди Аллисаны Вильгероц. Ты будешь танцевать с леди, развлекать ее и все прочее, что положено делать молодому владетелю, который надеется задобрить строгого дядюшку, главу семьи Тардос. Ты понял меня?
Терней напрасно вглядывался в бесстрастное лицо лорда, пока тот, устав ждать ответа, не двинул раздраженно рукой и хвост бича на полу не свился в новое кольцо. Терней невольно отступил. Стена толкнула его в иссеченные лопатки, он отшатнулся обратно. Владетель и стена.
- Я понял ваши слова, но не намерения.
- Этого достаточно.
- Я могу отказаться? – Терней всматривался в лицо своего господина, ища подсказку. Но глаза Тардоса ничего не сказали ему – в них светилось недоброе любопытство, насмешка. Провокация?
- Я не умею танцевать.
- Смеешься. Это хорошо. Зайди к лекарю. Демону по прежнему необходимы прогулки. Но воздух у границы слишком влажный от реки. Думаю, ветер полей будет полезнее. Вам обоим.
***
За прохладными створками оглушительно сиял день. Свет, звуки слились в одно ошеломительное впечатление: странно, снаружи уже должен был наступить вечер, ночь… прошло столько времени – но ничего не изменилось, только солнце поднялось еще выше, и тяжелые лучи вдруг вдавили макушку в землю… В глазах потемнело, Терней сел на траву, в тень у стены, но тут же снова вскочил – опять оперся спиной… Боль пульсировала все время, но он тут же забывал о ней, вернее, о том, что она – там. Казалось, боль – внутри, словно хозяин исчертил своим кнутом душу… Надо уйти отсюда, еще не хватало снова встретиться с ним… Или в павильоне есть другой выход?
Терней так и не надел рубашку. Держал ее в руке, бессмысленно глядел на белую ткань… Куда ему податься, чтобы никого не встретить? Хотя… разве может такое остаться незамеченным? Мысли жужжали и медленно перемещались, словно шмели над цветами… те ныряли в его понурую тень и снова зажигались искрами, вылетая на солнце. Вдруг еще одна тень упала рядом.
- Я сказал, к лекарю. А потом – в конюшню и за работу.
Терней не обернулся. Не смог. Закаменел, врос в землю. Опаляющая ненависть и душащий страх перекатывались в нем. Он переступил порог и все, казалось, оставил там, за дверьми, но нет – хозяин тоже здесь. Он везде.
Тардос наблюдал, как напряглась спина и сжались кулаки. Ну, что ты будешь делать? Но вот плечи обмякли, смятая рубашка бессильно повисла на кончиках пальцев.
- Как прикажете, владетель, - но Терней не двигался. Чтобы уйти, нужно было повернуться. Повернуться следовало в любом случае. И поклониться… Тардос ждал. Терней… не знал, чего ждет он сам… Это был совершенно бессмысленный, глупый, жалкий протест. Злые слезы закипали горячим комом в горле – еще не хватало! Терней резко повернулся и шагнул вперед, так, что Тардосу пришлось сделать движение в сторону… Терней шагал и ждал окрика, удара… Он непроизвольно притормозил, когда услышал сзади негромко: - Я внесу это в следующий счет.
***
Лекарь был у себя, он не удивился. Хотя, насколько знал Терней, в Доме Тардос мало кто мог похвастаться подобными украшениями… Спина полыхала уже не от бича хозяина, а больше от взглядов, которыми провожали его встречные… Белая, тонкая ткань местами перестала быть белой. Никто не заговаривал с ним, но все наверняка еще впереди…
- Садись сюда. Да повернись спиной-то!– совершенно спокойно командовал пожилой, с проседью дядька, с которым Терней и не сталкивался до сих пор вот так, по собственной надобности. Виделись, конечно, но все по лошадиным делам. - Рубашку испортил… Зачем нацепил? Узнаю руку лорда, - между делом приговаривал тот. – Ишь ты, как аккуратно он тебя отделал.
- Аккуратно? – не смог промолчать Терней.
- Не вертись, - проворчал лекарь, водворяя пациента на место. - Конечно. Я бы сказал, бережно. Сам знаешь, небось, кнут в умелых руках может и до кости рассечь. А тут, я гляжу, всего-то раз пяток от души попало, да и то не без присмотра… Что, лошадок своих, хочешь сказать, не щелкал? Хотя вам разве можно, самих потом запорют, кони-то господские, и то верно… Не досмотрел за Демоном, али что? Да ты ладно, не отвечай, шипишь – и шипи себе… Зато зараза не прилипнет.
Терней и не мог бы сейчас ответить, он дышал, словно хапнул перца, только весь перец растекся по спине.
- Не боись, эта штука мясо не сожжет. Хоть и щиплет шибко… Одного такого приносили мне. Он-то сам уже не ходок был. Вот его хозяин не пожалел… Долго оклемывался, думал я уж, не встать ему. Списали потом в садовники, цветочки обрезать. А служил в охране Дома. Чем-то, видать, сильно разгневал лорда, Тардос-то сам редко так безжалостно кого наказывал… Странно, что он вообще тебя своей рукой удостоил. Не хмыкай! Отдал бы приказ – и все дела. Некому, кроме него, что ли каждого конюха пороть? Видать, берег тебя на особинку. От служак-то такой ювелирной работы не жди... Хотя и кнутов тем не дают, прут да плеть, и вся недолга…
Тернею, то ли от болтовни старика, то ли от накатившего расслабления, стало совсем нехорошо… А в голове крутилось: «Берег на особинку…» Ничего себе… А как же тогда будет, если… «Тебя никогда не били раньше?» - так вот почему он спросил. Я, наверное, совсем сопляк, если так кричал, когда он меня так бережно… Снова подкатили злые, жгучие слезы.
- Пойду я. – Терней встал, не глядя не лекаря.
- Ступай, да зайди перед сном. А то не уснешь сегодня сам-то… Боль-то еще разок снять придется, а то и завтра…
Уже выходя, Терней вдруг ощутил, что перец в спине сменился на приятный холодок. Боль не ушла, но как бы сгладилась, перестала быть острой. Терней обернулся: - Спасибо!
- Да не за что. Хозяин, видать, велел зайти-то? Сам бы ты не догадался, небось…
Терней не ответил. При мысли о такой заботе кожа на спине покрывалась мурашками… Нет уж, благодарности Тардос не дождется… «Демону по прежнему необходимы прогулки...» Конюх должен быть в строю. Еще и танцевать чтобы был готов…
Тут Тернея словно холодом облило… И тут же обварило стыдом, как смолою. Аллисана… Он словно предал ее…
Ничего не видя вокруг, он прошел сквозь строй взглядов и окликов и начал осознавать окружающее, только когда за ним захлопнулась дверь конюшни и в нос ударили родные запахи. Демон радостно заржал и нетерпеливо затанцевал у себя в деннике. Лопата стояла там же, где Терней оставил ее… Ощущение отполированного черенка в ладонях вернуло его в утро, когда еще ничего не случилось. Он был другим человеком тогда. Только сейчас Терней понял: еще утром – он был свободен. Несмотря ни на что… А сейчас уже нет. Все… Теперь он связан с хозяином какой-то непонятной игрой. Он должен будет танцевать с Аллисаной. Он должен будет выдавать себя за другого – с какой целью?
Демон обиженно всхрапнул и повернулся к Тернею хвостом. Сколько можно молча стоять, сжимая в руках лопату, посредь коридора?
Терней очнулся. Пора им на прогулку. «Ветер полей будет полезнее. Вам обоим». Да, ветер сейчас ему нужен, как никогда… Продуть дурную голову.
Демон привычно свернул к границе, но нет… Отныне им запрещено посещать реку. Боги, он не в подземелье, он снова на воле, пускай это лишь на несколько часов… А может, увидеться с Аллисаной? Предупредить ее? Но о чем? Ведь лорд Тардос пригласил ее в свой дом и… И что? Он мог так же встретить ее на границе, как однажды встретил Терней… Тардос тоже любил дальние верховые прогулки, просто, как это ни смешно, не обладал тем временем, которое было у Тернея… С ума сойти, а ведь в этом отношении у меня больше свободы, чем у хозяина! Да, она иллюзорна, одно его слово – и меня нет, и никто слова поперек не скажет, но все это время он давал мне столько воли, сколько вообще возможно для моего положения… Не мне, Демону… Но ведь и мне тоже…
Демон сегодня не понимал состояния наездника, который то отпускал его нестись вскачь, то со стоном останавливал, и они медленно брели шагом… А Терней пытал себя галопом, мучительно размышляя, прокручивая фразу за фразой утренний диалог с владетелем… «Принимая решения, будь готов за них отвечать». «Я как раз хочу, чтобы ты понял. На середину!» Это унизительное «На середину!» разбивало вдребезги все, что Тернею, кажется, удавалось выстроить…
Наконец в чистом поле он рухнул лицом в траву… А чего ты ждал? Так нагло с хозяином, надо думать, не поступал еще никто и никогда. Легко отделался – это любой скажет. Отчего же так пакостно, мерзко на душе? Не смог выстоять достойно? Так ведь и пощады не просил. А мог бы… «Мог бы еще вчера, сразу, рассказать обо всем леди Аллисане – и она укрыла бы тебя в доме Вильгероц». А ведь верно, это могущественный, равный по силе дом, Тардос не стал бы развязывать конфликт из-за беглого конюха… Аллисана не выдала бы его… Но почему эта мысль только сейчас пришла в голову, и то чужими словами? Это невысказанный вопрос владетеля, не иначе… Не пришло в голову, да. Просить убежища у Аллисаны? Но в качестве кого?
По законам этого мира он не может обрести свободу в глазах общества. Никак. Навсегда. Это уже пережито, давно и безвозвратно. У него был единственный шанс остаться свободным – не попадать в плен. Или умереть. Пробраться на родной континент он мог бы… Но там – много лет назад остывшее пожарище. Ему все равно придется податься к кому-то в услужение. Никто не потерпит на своих землях безродного вольного, никому не принадлежащего и которому ничего не принадлежит… Но можно начать с нуля. А это можно сделать и здесь! Хозяину нечего будет предъявить ему, если он останется только конюхом, как было еще вчера… Терней просто откажется видеться с Аллисаной и…
… сдохнет с тоски…
Но обманывать ее, повинуясь нетерпеливому движению бича хозяина – разве это выход?
***
Прав был лекарь… не может он уснуть. Но вечером заходить в маленький домик старика Терней не стал. И теперь валялся горящей спиной вверх, не решаясь лишний раз пошевелиться… Кожу стянуло запекшимися рубцами, тяжелые веки тоже жгло… Наревелся, как мальчишка. С тех пор, как вышел из подземелий, не было с ним такого. Внутри тогда словно все умерло и возникло что-то новое, отстраненное, что руководило чувствами, выдавая строго дозированную радость и гася любую печаль… Аллисана ворвалась в душу живительной струей, словно весенний ветер в узкую щель отдушины… Вот опять - давно, или никогда, он не вспоминал тех подвалов так часто, как за эти сутки!
Пришлось и на вопросы отвечать. Это были сочувственные вопросы - даже те, в которых звучало давно затаенная зависть, вот, мол, допрыгался, любимчик привилегированный… Ответ подсказал первый же утешитель: «Что, надерзил?» «Так и есть…» «Ну ничего, хозяин отходчивый… Он раскаяние уважает, если без подхалимства. Вот помню…» Терней рад был поверить хоть на время, что все только так и есть. Слушал с благодарностью чужие истории. И ночь прошла, и день настал, обычный, каких не сосчитать было… Спина напоминала о себе постоянно, ее жгло от пота, ткань прилипала, но и это становилось нормальным на фоне повседневных дел. Привычка жить сегодня и сейчас брала верх. Вот только тоска не отпускала. «Принимая решения, будь готов за них отвечать»… Ты принял решение? Ты выходишь из игры? Терней не знал, что себе ответить.
Сколько прошло времени, он не считал. Господин не появлялся, не приказывал приготовить жеребца… Так бывало и раньше, и Терней радовался затишью и маялся, когда не удавалось не думать о неизбежной встрече… Насчет официального визита Аллисаны во владения Тардос, Терней был уверен, что это произойдет нескоро. Аллисана была одной из младших в своей семье, и неожиданный контакт с недругами не мог состояться без созыва семейного совета… и прочих неведомых Тернею политических трудностей. Смелые слова Аллисаны могли остаться словами – сейчас такие вопросы решала не она… Может быть, ей вообще запретят приближаться к границе Тардос, так же, как ему… А может, она как раз бывает там каждый день и ждет, когда он осмелится нарушить запрет? Ведь за ним не следят!
Терней седлал Демона, уже твердо зная, что пришло время подышать сырым речным воздухом. Почему он ждал так долго? Трус… или просто спина начала заживать?
Свет, падающий через открытую дверь, померк. Лорд Тардос стоял в проеме. Терней смотрел на него поверх седла, забыв затянуть подпругу, а Демон раздраженно заржал.
- Совсем отвык, красавец! – владетель спокойно подошел к жеребцу и твердой рукой взял того под узцы. Демон мотнул головой и нервно переступил, толкая Тардоса плечом. – Шалишь, вижу. Разбаловал я вас.
Терней встретил внимательный, изучающий взгляд, вспомнил про приветствие и неловко поклонился, все еще держась за ремни:
- К вашим услугам, владетель.
Тардос усмехнулся: - Сегодня так?
Терней не поддался: - Прикажете готовить Демона к прогулке, господин?
- Нет. Хочу просто проведать наглеца… А то он, должно быть, забыл уже, кто у него хозяин. – Лорд ласково поглаживал блестящую шею Демона, а Терней весь задрожал от этих слов. Откладывать больше было нельзя. Он застегнул ремень, вышел из-за жеребца и встал перед Тардосом. Владетель, словно не понимая, глядел на Тернея чуть свысока, но со снисходительным вопросом, мол, что за демонстрация? Тернею надо было почтительно склониться, но он снова не смог. И глядя Тардосу прямо в лицо, он проговорил:
- Господин… Я должен сказать Вам… Я не буду танцевать с леди Аллисаной.
На скулах лорда заходили желваки. Демон снова попытался вырвать поводья, но владетель, не сводя глаз с побледневшего конюха, не позволил жеребцу этого сделать.
- Это твое окончательное решение?
Голос прозвучал угрожающе. Но Терней ответил четко: - Да. Конюху не пристало. – И, наконец, склонился, как подобает, отдавая себя во власть хозяина.
Но следующие слова владетеля подбросили его, подобно выстрелу:
- Леди Аллисана в Доме Тардос.
Лорд читал Тернея, как открытую книгу – да это сейчас мог сделать кто угодно! Все, что происходило у того на душе, сменялось на лице калейдоскопом: потрясение, недоверие, требовательный вопрос, понимание, что Тардос не шутит – и смесь радости с отчаянием…
- Да, - медленно произнес хозяин, - ты только что отрекся от нее.
- Нет!
- Да.
- Нет, – повторил Терней уже тише. - Я просто не хочу обманывать ее.
Чего он искал в глазах лорда, одобрения? Понимания? Терней не нашел там этого. А то, что он услышал, окончательно раздавило его:
- Не хочешь обманывать? – едко произнес владетель. – А если другого пути не существует?
Терней молчал, и лорд молчал. Как будто только что кто-то умер. Потом Терней почти прошептал:
- Но я принял решение…
- Я услышал его, – и, передав поводья, господин вышел, не оглядываясь.
***
Терней медленными движениями, машинально, расседлывал жеребца. Демон протестующее фыркал, не понимая, что происходит. Прогулка отменяется?
- Спокойно, Демон, спокойно… - наконец друг заговорил с ним. – Пойдем отведу тебя на пастбище. Побегаешь сам, один, хорошо?
Они направились к огороженному полю, там Терней снял недоуздок и закрыл за Демоном ворота. Тот, взбрыкивая, отбежал на несколько шагов - и давай валяться на траве. Терней рассеянно улыбался, глядя на него, и ничего не замечал вокруг.
- Он прекрасен, правда? – голос прозвучал совсем рядом и так неожиданно, что Терней решил: почудилось. Но к голосу прилагался знакомый аромат и шорох юбки, а затем прикосновение к предплечью, от которого замершее сердце забилось с удвоенной силой… Он обернулся – Аллисана, вся светясь в солнечных лучах, с улыбкой заглядывала ему в глаза. Терней молча смотрел на нее. Она словно воскресла – а он не отрекался…
- Лорд Тардос только что сказал мне, что Вы уехали в свой замок куда-то на север земель Тардос по неотложным делам, и вернетесь ли когда-нибудь, неизвестно… Но я не поверила ему… Я подумала, что он отправил Вас в ссылку в наказание за наши прогулки! Чего мне только стоило не наговорить Лорду дерзостей, Вы бы только знали! Но зачем он солгал мне?
- Аллисана… Я должен сказать Вам одну вещь… - Терней смотрел на нее с нарастающим ужасом – неужели он сейчас сделает это?
Она с тревогой и ласковой заботой ждала, не пытаясь торопить его. Ее доверие и внимание выбивали почву из-под ног… «А если другого пути не существует?» Что Тардос хотел этим сказать?
- Я виноват перед Вами… - она ожидала продолжения, но взгляд Тернея вдруг прыгнул ей за спину, лицо исказилось, и Аллисана в испуге обернулась. К ним не торопясь подходил владетель Тардос.
- И передо мной, - произнес он сурово, одновременно с тем учтиво поклонившись леди.
- Ах, лорд Тардос, как Вы меня напугали! – совершенно искренне проговорила она. – Но в чем на этот раз виноват перед Вами Терней?
- Вы и сами должны это знать: ведь теперь в Ваших глазах я стал лжецом, – в последних словах, явно обращенных к Тернею, звучала сталь, а взгляд Тардоса, покинув встревоженное личико Аллисаны, держал того словно на острие клинка. Терней поймал себя на том, что даже невольно приподнял подбородок, так ощутимо было это острие… Игра переставала быть игрой, словно Терней и правда мог ответить на равных. Да как же так!
- Объясните нам с леди Аллисаной, как все это понимать, - ледяной тон говорил, что пауза затянулась.
Терней ощутил, что кто-то из них двоих сошел с ума… Тогда, в любом раскладе, ему можно все! Рассказывать сейчас правду? Да она прозвучит нелепее любого вымысла.
- Мой лорд, я как раз хотел покаяться перед леди Аллисаной… Леди, - он повернулся к той, которая стала сейчас центром невозможного, - я действительно хотел уехать и известил об этом Лорда Тардоса…
- Как, Терней?.. Ведь я присылала гонцов с известием о визите… - ну пускай в ее глазах сверкнет обида! – молил Терней, но нет, только непонимание и готовность понять… Это разоружало. Бессовестная скотина, ври же так, чтобы не обидеть ее!
- Я потому и задержался, чтобы увидеться с Вами… и попрощаться. Мой отъезд необходим, леди, но позвольте мне не объяснять причин. – и он действительно прощался с ней, прощался, прощался, словно улетая в небытие – и не мог оторваться…
- Скажите только, вы собирались попрощаться… навсегда?
Тардос почувствовал, что он лишний в этой сцене. Мальчишка умудрялся играть свою роль так искренне – да не играть, а жить в ней! Он просто был самим собой, не называя при этом вещи своими именами, но ведь по главному счету и не обманывая! Да, никогда еще лорд не ощущал так свою… неуместность.
Но о владетеле и так забыли. Это «Навсегда?» сейчас решало все. «Вот это и называется – отречься!» - в отчаянии думал Терней. А она не давала отсрочки. Не делала скидки на присутствие главы Дома Тардос – напротив, хотела, чтобы Терней ответил и лорду тоже. Именно сейчас он должен принять решение, за которым последует столь многое, чего он не в состоянии предвидеть даже в общих чертах. Но ведь он уже принял решение! И как он может обещать ей хоть что-то, когда на самом деле он… Но ведь Аллисане важно не это! Он же каждой струной души понимает сейчас, что конюх или лорд – в данном случае только бессмысленные слова…
- Я должен был проститься навсегда. Но я не стану. Нет. – он смотрел сначала на нее, долго, пока с ее лица не исчез отпечаток потери, пока она не задышала ровно и не улыбнулась ему измученно и благодарно. А потом поклонился, извиняясь, и повернулся к хозяину, готовый к немедленной расплате.
- Это твое окончательное решение? – Тардос был непроницаем. Словно не живой человек, а небесный судия вопрошал его здесь и сейчас…
- Да. Это – да.
И ничего не последовало. Небо не разверзлось. Молния не испепелила дерзнувшего. И даже в лице владетеля ничего не дрогнуло. Только в глазах отразилось что-то. Одобрение? Понимание? Нет. Обещание.
- По всей видимости, теперь уже не стоит торопиться с отъездом, не так ли?
Терней поклонился.
- Леди Аллисана, прошу вас, составьте мне компанию в прогулке по парку. Мне не терпится показать вам мои владения!
Аллисана с улыбкой подала руку Лорду Тардосу, но ее взгляд был обращен к Тернею:
- Мы увидимся вечером в Доме Тардос, не правда ли?
Терней огромным усилием воли удержался, чтобы не посмотреть на
хозяина. Удержался. И ответил: - Да, леди Аллисана. Приятной прогулки!
И только после этого встретился глазами с владетелем. Да, это было обещание.
***
Аллисана рассеянно бродила из зала в зал, вглядываясь в гостей, с ней то и дело заговаривали, и она отвечала с вежливой улыбкой, продолжая скользить взглядом по фигурам. Хозяин, извинившись перед ней, сослался на необходимость исчезнуть ненадолго (для организации небольшого сюрприза – и он подмигнул ей, как сообщнице, хотя ничего не говорил об этом раньше) и оставил вместо себя очаровательного мальчишку, шутя пригрозив ему, что если виновница торжества соскучится, не миновать ему трепки. Аллисана рассмеялась, а паж словно не понял шутки, не сводил с нее глаз, волновался, был галантен до смешного, предлагал ей то одно, то другое, и, в конце концов, отправив его за напитками, она сбежала. Ей надо было найти Тернея, и странно, что до сих пор они не встретились – Дом Тардос, конечно, был не меньше, чем ее собственное семейное гнездо, но ярко освещен был лишь второй этаж и холл при входе, в который она, сама не замечая, спустилась по широкой лестнице… Но и здесь не было Тернея, а после странного утреннего разговора легкое беспокойство стало перерастать в тревогу… Куда исчез хозяин? Сегодня он не ответил ни на один из тех ее вопросов, которые по-настоящему занимали ее, зато великолепно уводил разговор в сторону, да так, что она невольно увлекалась и ругала себя, что снова клюнула на тонкую улыбку Лорда…
Она уже хотела, вопреки здравому смыслу, отправиться проведать Демона – ей почему-то казалось, что где Демон, там и Терней, возможно, потому, что виделись они всегда втроем… Аллисана тихонько фыркнула – свою-то лошадь она не посчитала! Как вдруг двери распахнулись, и навстречу ей вошли Лорд Тардос и Терней. Как ни ждала она, но их появление смутило ее – если бы Терней был один… Но высокий Лорд Тардос стремительно шагал чуть впереди, и Терней следовал за ним, словно увлекаемый этим движением. Она стояла на середине лестничного пролета, и оба были, как на ладони – и уже в который раз она заметила, что Терней при дяде словно опутан невидимой сетью – похоже, тот имел гипнотическое влияние на племянника, Терней чутко и напряженно реагировал на каждый взгляд Владетеля, на каждое движение бровей… Даже сейчас, когда лицо Лорда обращено к ней (и изображает учтивое изумление) – Терней весь словно натянутая струна, колок от которой незримо держит в пальцах Тардос…
Множество деталей, упущенных ранее, за несколько мгновений, пока мужчины шли мимо замершей в приветствии охраны, вспомнились Аллисане и сложились в ясное ощущение – Тардос опасен для Тернея… Не просто как глава дома, который может отправить младшего по статусу родственника в дальние владения или вовсе изгнать из семьи… Скорее, как противник, вызвавший на дуэль… Однажды она наблюдала, как любимый брат и его недруг весь вечер на пару веселили общество, а затем, дождавшись момента, когда общество уже вовсю веселилось само, вышли в сад, а затем – суета, голоса, факелы – брата нашли с кровавым пятном на рубашке… Как оказалось, о поединке было условлено заранее, и оба вели себя так же - словно были связаны невидимой, но ощутимой для окружающих нитью, и на эту связь сторонние люди невольно слетались, словно насекомые на свет.
Мысли отступили, но теперь Аллисана смотрела на Тернея – и особенно на Тардоса – по-другому. Она искала в интонациях, жестах и взглядах подтверждение своему страху - и находила его. Вот они втроем поднимаются на второй этаж и входят в первую залу, сразу обращая на себя внимание присутствующих – словно кто-то ударил в гонг… Вот Тардос с неуловимой, но такой странной ноткой в голосе во всеуслышание представляет Тернея – видимо, здесь немало приглашенных гостей помимо нее… Но почему Терней словно каменный? Заминка, затем все же светский поклон присутствующим – что за пораженный взгляд у слуги с подносом?.. Едва не уронил бокалы. Аллисана даже украдкой обернулась – что он такое увидел рядом с ними? Но тут навстречу им двинулись люди, хозяина увлекли разговором, кто-то обратился и к ней – и на несколько минут она потеряла Тернея из виду…
Между тем - словно только их и ждали - заиграли музыканты, свет в зале оказался притушен, свечи, по последней моде собранные в причудливые канделябры, многократно отразились в зеркалах, превратив зал в волшебное, наполненное мерцающими тенями пространство, и первые пары закружились в нем. И не успела Аллисана опомниться, как рядом оказалась рука Владетеля – он приглашал ее на танец…
- Вы довольны, леди Аллисана? Я привел Вашего рыцаря… - при этом освещении она не могла разглядеть, что отразилось в лице Лорда – ирония или любезность? В глазах его прыгали искры – отражения свечей… Должно быть, она и сама находилось под его влиянием – сейчас ей трудно было думать о Тернее, он наверняка был где-то здесь и видел ее, но она не могла отвести взгляд от своего партнера.
- О, сиятельный владетель, благодарю Вас, это случилось так вовремя – я уже начала волноваться…
- Но что могло взволновать Вас? Терней при мне твердо обещал Вам, что прощание откладывается, и я проследил, чтобы обещание было выполнено, - тон Лорда был самым светским, словно он говорил о букете вина. Аллисану же от этих слов охватил необъяснимый страх:
- Вы так и не ответили мне сегодня, Лорд Тардос, что за внезапный отъезд отложил Терней утром? Почему прощание? Вы оба что-то скрываете от меня, - все свое самообладание Аллисана вложила в этот легкий, почти игривый вопрос, и, словно провоцируя, ускользнула в несколько стремительных шагов, но Лорд был превосходный танцор – он тут же, не сбивая рисунка и ритма, догнал, поймал ее и вовлек в свое движение… Аллисана, вопреки тревоге, испытала удовольствие – мало кто мог так свободно поддерживать игру танца, более того, это считалось если не вызывающим, то определенно слишком смелым и позволялось немногим… вот, например, главе Дома – кто, в самом деле, мог ему возразить?
- Вы превосходно танцуете, Владетель Тардос! Не любите подчиняться традиционным канонам? Кстати, я не вижу среди гостей тех неизменно почтенных матрон и старцев, что укоризненно сверкают стеклами на балах вслед танцующим…
- В своем доме я устанавливаю традиции сам и не приглашаю матрон на балы… Во всяком случае, не тех, что сверкают стеклами! – рассмеялся вдруг Тардос, и Аллисана почувствовала симпатию к этому человеку – как же хорошо быть хозяином своей жизни и решать самому…
Кажется, это вырвалось вслух, и Тардос неожиданно пронзительно глянул на нее. Она смешалась, ощутив неловкость:
- Простите, Лорд, должно быть, Вам смешна моя женская зависть… Но порою так хочется забыть условности.
- Вы, милая леди, весьма преуспеваете в этом. Как вышло, что Лорд Вильгероц так быстро отпустил Вас в логово врага?
Аллисана долго готовилась к этому вопросу. Она ждала его в первые же минуты после своего официального пересечения границ земель Тардос, однако, Владетель и правда редко действовал по правилам. И теперь вопрос застал ее врасплох…
- Но почему же врага… - она уцепилась за это слово и воспряла: - Мне кажется, Вы преувеличиваете, Лорд Тардос, глубину трещины, пробежавшей однажды между нашими семьями… Это было так давно!
- О молодость! – усмехнулся Лорд, - Все, что произошло до ее рождения, она попросту отрицает – и в этом есть высшая правда!
Тут музыка неожиданно смолкла – Аллисана так увлеклась беседой, что не заметила, как отыграла бравурная кода, подчеркнувшая последние слова Тардоса. Меж тем, музыканты начали новую мелодию, а Лорд увлекал ее куда-то, пока из калейдоскопа лиц вдруг не возникли потемневшие глаза Тернея. Он без улыбки смотрел на нее, и Аллисана почувствовала укол совести. Владетель подвел Аллисану к Тернею, со словами «Возвращаю похищенную даму верному рыцарю» вручил тому ее руку и с легким поклоном удалился.
Терней глядел ему вслед, пока тот не растворился среди танцующих, и она невольно проследила за его взглядом. Что-то неуловимое – облегчение или сожаление – пронеслось в душе, но тут же все затмила радость:
- Терней, наконец-то мы можем поговорить!
Но эти слова не обрадовали Тернея. Напротив, его глаза еще больше потемнели…
- Что с вами? Расскажите же мне, что произошло утром? Почему вы собирались уехать и почему… решили остаться? – неожиданно для себя Аллисана закончила фразу так.
А он всматривался в нее, позабыв о приличиях, словно никого больше не было вокруг, с той же странной смесью нежности, тоски и боли, как тогда, на границе, когда она неожиданно для себя пообещала во что бы то ни стало найти возможность вернуться официальной гостьей… И она вернулась. Но что-то все равно было не так…
- Лорд до сих пор гневается на вас? Мне не надо было приезжать? Но владетель сам пригласил меня и, мне кажется, он доволен, хотя и удивлен, что мне это удалось… Это он хотел, чтобы вы уехали?
Она задавала вопросы, и с каждым из них в лице Тернея что-то менялось, а она словно пыталась нащупать ответ в этом одностороннем диалоге… Ей казалось, что, найди она верный вопрос, Терней сможет ответить…
- Вы еще не сказали мне ни слова…
- Аллисана… - Терней тряхнул головой, словно отгоняя от себя тяжелые мысли – и, наконец, улыбнулся ей.
- Как на вас хорошо действует мое имя, - решилась пошутить она, ободренная этой переменой.
- Да, так и есть, - с тех пор, как Лорд Тардос вложил ее ладонь в его холодные пальцы, он все еще держал ее руку в своей. Кажется, только сейчас они оба заметили это… Терней тихонько пожал ей руку: - Спасибо.
- За что?
- За то, что не отнимаете ее…
Музыка снова стихла и в наступившей тишине, полной сдержанного говора, громко прозвучал голос Лорда:
- А теперь – обещанное представление. Дамы и господа, приглашаю вас образовать широкий круг и прошу сохранять спокойствие!
Аллисана и Терней переглянулись – ни он, ни она не решились проигнорировать слова хозяина Дома – и, не разнимая рук, двинулись к середине зала вместе со всеми.
Наконец, после беспорядочных перемещений и смешков, гости выстроились неровным кольцом вокруг владетеля, слуги передвинули канделябры так, что свет сгустился на свободном пространстве, в центре которого среди множества теней стоял Лорд Тардос.
- Небольшая предыстория. Одна прекрасная леди, - и владетель вывел из круга сияющую от всеобщего внимания и драгоценных камней юную красавицу, - не так давно высказала интерес к одному моему увлечению… - он кивнул кому-то, и слуга вынес и с поклоном подал ему что-то… Аллисана вдруг почувствовала, как Терней сжал ей руку… Она обернулась к нему и прослушала, что дальше говорил Лорд. А Терней словно и не видел ее – он весь был устремлен туда, где происходило какое-то действо… Аллисана вновь поглядела в центр круга и услышала конец фразы:
- … А поможет мне молодой, - голос владетеля замер на подъеме и, после паузы, с какой-то странной, многозначительной интонацией, закончил, - Терней Тардос.
Аллисана вскрикнула бы – так больно Терней стиснул ей пальцы, но он тут же отпустил ее руку. Так и не глянув на нее, он какими-то механическими шагами вышел на свет. По зрителям пробежал шепоток. Она подошла ближе, пытаясь понять, что сейчас должно произойти.
Тардосы стояли лицом к лицу, а в руке у главы Дома Аллисана с удивлением разглядела наконец длинный кнут. Сияющей красавице предложили кресло, и она уселась, словно на троне, напротив Аллисаны, которая все не могла вспомнить ее имя и звание, хотя в самом начале вечера Лорд знакомил их… «Фаворитка!» - тогда еще, помнится, подумала Аллисана. К ней преимущественно и обращался Лорд, когда давал пояснения:
- При определенном навыке бич может творить чудеса. Однако, не рекомендую пытаться повторить эти фокусы, во избежание несчастных случаев, - лорд, как опытный актер, улыбнулся публике, обводя взглядом присутствующих, которые охотно засмеялись в ответ на шутку… Терней стоял прямо, чуть наклонив голову, и взгляд его был устремлен в пол. Аллисана вновь ощутила волну страха, но тут же наругала себя – что, в самом деле, такое с ней сегодня?
В относительной тишине голос лорда прозвучал звучно и жестко:
- Готов?
Рука Тернея потянулась к воротнику рубашки, замерла и вернулась на место. Лорд усмехнулся. Терней по прежнему смотрел в пол. Аллисана почему-то крепко сцепила руки. Что они задумали?
- На середину!
Терней вздрогнул – Аллисана стояла сбоку, недалеко и отчетливо видела, как дернулись его плечи. Она переводила глаза с него на лорда и обратно, секунды томительно тянулись. Тардос нетерпеливо двинул рукой, бич перекатился волной, и Терней сделал несколько медленных шагов вперед.
- Стоять на месте, смотреть прямо.
Терней поднял голову и расправил плечи. Тардосы обменялись взглядами в полной тишине, которая вдруг повисла вокруг них. Аллисана, похолодев, ясно поняла, что для одного из них это не шутка…
А владетель не торопясь обошел Тернея, поигрывая кнутом, и встал у него за спиной, движения его завораживали, а Терней продолжал смотреть прямо, и лицо его стало совсем белым… Он закрыл глаза.
И тут Лорд сделал неуловимое движение, и в зале словно раздался выстрел. Так щелкали бичами пастухи на полях земель Вильгероц, собирая разбредшееся стадо… Публика ахнула, Терней дернулся вперед.
- На место! – в голосе Лорда звучали насмешка и презрение. Аллисана поняла, что вцепилась в чей-то рукав, отпустила, пробормотав извинения, даже не глянув, кому… А Владетель снисходительно объяснял загудевшей публике:
- Не извольте беспокоиться, дамы и господа, это был только звук, способный напугать разве что корову… Терней, друг мой, возьмите себя в руки – ведь вы не хотите испортить мой дебют?
Терней медленно шагнул обратно, расправил ссутуленные плечи и открыл глаза. Но Аллисана была уверена, что он ничего не видит перед собой. Она закусила манжету платья… Лорд Тардос приказал:
- Возьмите свечи! Руки в стороны!
Тернею тут же подали свечи, он развел руки. Зрители качнулись ближе, затем отступили на шаг. Аллисана осталась стоять на месте.
- Если мой помощник на этот раз не дрогнет, я погашу их, не выбив из рук.
Два оглушительных щелчка раздались почти один за другим. Свечи были погашены. Сияющая дама аплодировала пылче всех. Одна только Аллисана не хлопала. Она так и простояла до конца представления – лорд демонстрировал действительно мастерское владение кнутом, Терней выполнял все его указания с застывшим лицом, по которому больше ничего нельзя было прочитать, даже когда бич стрелял в опасной близости. Только скулы заострились. В какой-то момент по замыслу владетеля он повернулся к Аллисане, которая так и стояла чуть впереди всех. Она так и не поняла, увидел ли он ее или нет, хотя не увидеть ее было невозможно…
Наверное, демонстрация длилась недолго – но когда лорд принимал овации гостей, которые, наконец, решились подойти к нему ближе, Аллисана с трудом пошевелила сведенными от напряжения плечами, отступая назад и высматривая Тернея… Он скоро вышел из столпотворения, и она, схватив его за руку, потащила за собой в поисках укромного уголка… По дороге взяла с подноса полный бокал и, как только они оказались в стороне от всех, сунула бокал Тернею:
- Отхлебните!..
Терней взял бокал, но пить не стал и отвернулся. Аллисана упавшим голосом попросила: - Не отворачивайтесь от меня…
Он медленно проговорил: - Я думал, что теперь Вы – отвернетесь от меня…
- Я? Но почему? Нет, не отвечайте… Вот что я вам скажу, Терней, - он еще ни разу не слышал в голосе Аллисаны гнева, но теперь гнев, казалось, переполнял ее до краев. Ей большого труда стоило не повышать голос, и Терней, удивленный, смотрел, как пылают ее щеки и сверкают глаза: - Эти ваши странные игры с Лордом Тардосом… Вы… Он… Это невыносимо! Невыносимо, что вы думаете, что я… - и вдруг с болью воскликнула: - Не смейте отворачиваться от меня, Терней! Никогда!
Терней… Он просто обнял ее. Мысленно… Взглядом… Прижал к себе… Она что-то почуяла и затихла… И в этот момент, конечно же, должен был появиться хозяин. И он появился.
- Леди Аллисана! Вот вы где! – она резко повернулась к нему, но ничего не сказала, а пару секунд спустя ей даже удалось вежливо кивнуть главе Дома, хотя глаза снова метали молнии. – О, не смотрите на меня так, иначе у меня могут вспыхнуть волосы! – как ни в чем ни бывало рассмеялся Тардос.
- Так гасить свечи Вы умеете, а гасить волосы еще не научились? – звонким голосом, чуть громче, чем требовалось, ответила она.
– О нет… Остается надеяться, что и Вы еще не умеете зажигать взглядом. Однако, чем вызвана буря в Вашей душе? Может быть, Терней хочет в чем-то упрекнуть меня?
Теперь лорд в упор смотрел на Тернея, и тот, выдерживая взгляд, с вежливым поклоном ответил:
- Напротив, я хотел бы поблагодарить Вас за науку самообладания, которую Вы преподали мне… К моему горькому сожалению, я еще далек от совершенства.
- Да, очень далеки, и об этом действительно не раз еще придется горько пожалеть… - Аллисана пыталась проникнуть за игру слов, а лорд продолжил: – Впрочем, мы только начали…
- Леди, - обратился он к ней, - вы убедились, что нет повода сердиться? Пойдемте же, вечер только начался, а мы танцевали лишь первый танец… Терней мне сам говорил, что не умеет - и не будет танцевать с леди Аллисаной.
Она вопрошающе посмотрела на Тернея – он хмурился, но молчал. А лорд с обворожительной улыбкой уже увлекал ее туда, где играла музыка – не вырываться же Аллисане из его предупредительных, но непреклонных рук?
***
Терней с мрачным упорством следил за танцующей парой… Не он один – многие не сводили глаз с главных персон вечера. Во-первых, это был глава Дома Тардос, Сам, лицом к лицу с одной из дочерей семьи Вильгероц, известных всей округе заклятых недругов… Это историческое событие, помимо прочего, было облечено в такую форму, что даже кружащиеся на периферии пары – и те глядели не друг на друга, а на легкую, гибкую, словно струящуюся Аллисану и ее великолепного партнера… Но среди любопытных взглядов были откровенно недобрые… преимущественно, женские. Однако Терней, который порой развлекался отстраненным наблюдением за человеческими отношениями (а они везде одинаковы, что в светской гостиной, что в людской трапезной), сегодня был выключен из окружающего – сейчас люди для него превратились в досадные помехи, которые время от времени заслоняли две движущиеся фигуры. Хотя еще пару часов назад он мучился беспокойством, как не выдать себя гостям или, еще хуже, родственникам Лорда, как отвечать на вопросы (откуда вы взялись, молодой человек, в известной всем семье Тардос?), как реагировать на неизбежно знакомые лица из обслуги… Что, в конце концов, надеть? Это не верховая прогулка в полях… Но лорд решил все и решил просто.
Они встретились во дворе конюшни уже в сумерках, куда Терней уже в который раз выходил, мучимый неразрешимыми сомнениями: как ему попасть на прием в Дом Тардос? Охрана не пустит его. Если, конечно, они не предупреждены Лордом… Но сама мысль о том, что глава Дома будет помнить о его персоне и побеспокоится известить охрану… Чушь. Лорд слишком многое отдает на откуп ему самому, почти не вмешиваясь, и с удовольствием наблюдает, как Терней выкручивается в очередной раз… Как сегодня у загона. И все время уводит Аллисану, словно чувствуя, что еще немного, и Терней расскажет ей то, что испортит игру…
А тогда, во дворе, владетель – сам – вручил Тернею какое-то тряпье, в которое подобало быть одетым члену семьи на праздничном приеме, коротко приказал: «Переоденься!» И когда Терней вышел, быстро глянул на преображенного конюха и так же коротко молвил: «За мной». Однако у дверей дома, сияющего огромными окнами, притормозил, еще раз оглядел Тернея с головы до ног: «Взыскать бы с тебя аванс за этот вечер… Да, боюсь, тогда ты станешь и вовсе никудышным кавалером. Впрочем, это успеется». Дальше он сказал, что посвятил избранный круг самых ушлых в «легенду новоявленного племянника», но Терней уже не вникал. «Аванс» затмил в его сознании все остальное, ярость и безысходность попеременно перекатывались, как волны прибоя, даже шум в ушах стоял, как на побережье… Так, не успев прийти в себя, Терней и вошел в святая святых – центральные двери Дома Тардос, в которые не входил еще ни разу за несколько лет, что являлся собственностью фамилии. А там, на лестнице, сразу – Аллисана…
Теперь же ярость вернулась… Была она всепоглощающая и какая-то доселе неведомая… Терней не хотел признаваться себе, но догадывался, что не ярость это даже, а… Отлично. Ревновать к хозяину – что представить себе дальше? Хотя вся эта ситуация была такова, что оценивать ее Терней был уже не в состоянии – привычные и понятные основы его повседневной жизни давно уже трещали, как крепи в забое, где вот-вот должен осесть потолок… Раздавит его этим потолком или есть шанс оказаться на поверхности? Да каким образом? Что делать ему вот прямо сейчас, когда хозяин танец за танцем не отпускает Аллисану – стоять и смотреть? Уйти? Остаться и ждать? Подойти и… И что? Это не пляски на заднем дворе под задорные наигрыши самодельных дудок, гитар и барабанов, где можно отвести конкурента в сторону и попробовать надавать по шее…
А веселая штука – ревность. Перед ней отступила и тоска, и безысходность, и страх… Ничего ровным счетом не изменилось вокруг, но внутри Терней ощутил знакомую холодящую легкость – словно впереди препятствие, на которое несется Демон, направляемый его рукой. Разбег, прыжок, полет… Если бы кто-нибудь только видел, что они с Демоном вытворяли, рискуя переломать себе шеи – а ведь лишь охромей жеребец, Тернею не сносить головы, и это всегда провоцировало его больше, нежели боязнь убиться или покалечиться… Хозяин такой взыскал бы с него аванс, что имя Дома Тардос печально удалилось бы в изгнание от зависти.
Ну вот, Терней уже готов подойти. Уже готов. Если бы он еще умел танцевать… А так это будет просто смешно. Но тут на арене возникло другое действующее лицо – леди Таруна, которой посвящалось сегодняшнее представление… Терней знал, что нынче госпожа в фаворе, слышал, что она из побочных веток семьи, как и он сам по легенде. Этих побегов на генеалогическом древе Тардосов было немало, и в хитросплетении корней и ветвей разбирались, должно быть, только единицы, горячо заинтересованные вопросами наследования… Леди Таруна на глазах у всего зала воплотила намерение Тернея – в музыкальной паузе стремительно подошла и… совершила непростительное. Потребовала. Что именно, Терней не расслышал. Все вокруг тут же сделали вид, будто заняты друг другом, но жужжание светских разговоров вдруг утихло – никто не хотел пропустить ни слова в семейной сцене – и в наступившей тишине десятки настороженных ушей услышали: «Конечно, леди Таруна… Ведь я еще не показал вам самого главного. Пойдемте!»
И Владетель Тардос с поклоном попросил прощения у гостьи, стрельнул глазами через зал, безошибочно выхватив Тернея, и кивком головы приказал подойти. Терней, с трудом сохраняя уместную скорость шага, проследовал туда, куда сейчас устремились все взгляды… Лорд снова вручил ему руку Аллисаны, а сам взял под локоть застывшую леди Таруну…
Пока все внимание общества было сосредоточено на высокой чете, Терней поспешил увести Аллисану в сторону от цепких глаз. Перед ними оказалась высокая арка выхода на балкон… Когда навстречу им пахнул ночными запахами ветер полей, Терней, все еще наполненный какой-то неоформленной решимостью, вдруг понял, что их место не здесь.
- Бежим отсюда? – только и спросил он у своей спутницы. Она, казалось, серебрилась в свете луны. Кивнула. Глаза в полумраке были глубокими и темными, шальными… Терней тоже был словно во хмелю, хотя так и не пригубил вина в этот вечер.
- Я оседлаю коней и приведу ко входу.
- А я переоденусь и буду ждать.
Они почти бегом разлетелись в разные стороны – Терней к лестнице в холл, Аллисана наверх, к своим комнатам. Терней знал, где поместили лошадь гостьи, и никогда еще он так быстро никого не седлал. Демон косил выпуклым глазом и прядал ушами, прислушиваясь к ночным звукам, цикады стрекотали со всех сторон, или это скрипели звезды… Перестук четырех пар подков на мощеной площадке перед входом, отделившийся от темной стены тонкий силуэт… Терней чувствовал, как колотится сердце, будто и впрямь он крадет Аллисану из Дома Тардос. Он спрыгнул с коня, чтобы помочь леди сесть на лошадь, мысленно уже видя, как они с места срываются в бешеный подлунный галоп. Вот Аллисана уже в седле, и Демон тянется к ней убедиться в знакомом запахе...
Тяжелые двери Дома Тардос открываются и закрываются бесшумно.
- Это побег?
В голосе Лорда - непередаваемая игра интонаций. Он спокойно стоит на верхней широкой ступени, уверенно ожидая ответа. Терней вынимает ногу из стремени, снимает руку с седла.
- Это невероятно, Лорд Тардос… Ваше умение появляться в нужный момент!.. – Тернея несло. Он отдавал себе в этом отчет, но даже не пытался остановиться. Он хотел увидеть, как Тардос шагнет навстречу. Но тут вмешалась Аллисана.
- Ночь так чудесна, Владетель, и мы действительно не удержались перед соблазном сбежать – на ночную прогулку. Вы покинули мое общество, а Терней и правда совсем не умеет танцевать, - Терней не видел ее лица, но теплота улыбки звучала в голосе.
- Вы правы, леди. Такую ночь преступно проводить среди коптящих свечей. Только посмотрите, какие звезды – даже луна не затмевает их! – владетель спустился с лестницы и по-хозяйски взял лошадь Аллисаны под уздцы. Тернея снова затопило горячей волной, Демон подтолкнул носом в спину. А Тардос невозмутимо продолжал:
- Могу ли я исправить свою вину перед гостьей, составив компанию в верховой прогулке?
- О, конечно, Милорд! – в тон ему отвечала Аллисана, а Терней вдруг резко ощутил землю под ногами… И точно, следующие слова лорда, обращенные уже к нему, обдали дерущим по коже холодом:
- Вот только я вижу здесь всего двух лошадей. Одна из них ваша, леди, а другая…
Терней втянул воздух через стиснутые зубы. О да.
- Ну что же вы молчите, юноша. Вы не выучили урок?
Терней медленно поднял голову и проговорил: - А другой, Демон, конь Владетеля Дома Тардос…
«И даже больше», - этого он уже не произнес вслух. Но кураж, бередивший кровь, исчез без следа. Потому что – да. Демон – не просто один из жеребцов конюшен Тардоса. Аллисана молчала.
- Вы сами видите, леди, на этот раз Терней действительно не имеет оправданий. Поезжайте вперед, я тотчас догоню вас.
Терней так и не поднял на нее глаз. Заминка, и удаляющийся перестук копыт. Хозяин перед ним.
- Ступай в конюшню и жди.
И бешеный галоп. Тишина. Он один под луною. Видно каждую щербинку на плитах под ногами. И сверчки. А Тардос и Аллисана…
…
Hiaro. Имя Дома Тардос
Re: Hiaro. Имя Дома Тардос
Hiaro
HARZABLOG
---
А Тардос и Аллисана ехали бок о бок по широкой лесной просеке и разговаривали вовсе не о луне.
- Леди, давайте говорить откровенно. Вы ставите меня в двусмысленное положение перед главою вашего Дома. Позволив вам принять мое приглашение и стать гостьей Дома Тардос, Лорд Вильгероц тем самым вверил мне ваше доброе имя. Вы же так мало помогаете мне оправдать это доверие, если не сказать, провоцируете взрыв в затянувшемся конфликте, вместо того, чтобы способствовать примирению наших семей… - его строгий и в то же время доверительный тон заставил ее залиться жгучим румянцем… Но, может быть, ночь скроет его? Однако, она уже сама выдала себя…
- Почему вы отвернули от меня лицо, Леди Аллисана Вильгероц?
- Владетель Тардос…
- Я слушаю.
- Лорд Вильгероц… ничего не знает.
Тардос натянул поводья так, что Демон попятился. Аллисана тоже остановила лошадь.
- Я здесь по своей воле, Владетель. Глава Дома Вильгероц никогда не позволил бы мне… А я…
Тардос молчал. Аллисана с болью почувствовала, что не хочет терять расположение этого человека. Она старалась прочитать в лице лорда его мысли, но ветер шевелил листву, и лунные тени придавали ему то неумолимо жесткое, то презрительное, то глубоко огорченное выражение, а может, все это ей просто казалось…
- Не сомневайтесь, если моему Лорду что-то станет известно, всю вину я возьму на себя…
Тардос усмехнулся, и Демон снова двинулся вперед. Аллисана догнала его, с некоторым облегчением от того, что они снова движутся… Но слова владетеля тут же опять вогнали ее в мучительно жгучую краску:
- Неужели, леди, вы всерьез рассчитывали, что о вашем поступке ничего не станет известно? Ответьте мне по совести!
Теперь Аллисана остановила лошадь.
- По совести… Я на все махнула рукой. Решила – будь что будет.
Лорд Тардос подъехал к ней и заставил ее поднять лицо: - Посмотрите на меня.
Она подчинилась.
- Терней так важен для вас, леди?
Он держал ее взглядом, и ей оставалась только одна защита – молчать… Хотя само молчание было ответом.
- Будь что будет, говорите вы. А если будет война?
Она отшатнулась.
- Вы и на это готовы пойти ради верховых прогулок под луной?
- Но почему должна быть война? – отчаянно воскликнула Аллисана, закрываясь рукой от страшных слов. – Вы хотите проучить меня, и я признаю, что заслужила. Но прошу вас… скажите, что войну вы просто придумали.
- Увы, леди. Я не знаю намерений Главы Дома Вильгероц. А слухи, которые уже завтра – то есть сегодня днем, ибо полночь уже миновала – неизбежно разнесут по округе мои дорогие гости… Не потребуете ли вы от меня, чтобы я их всех сделал заложниками вашего легкомыслия? Так вот, эти слухи в данной ситуации ваш Лорд может обернуть любым удобным для себя образом. И если он ждал повод объединить против Дома Тардос младшие дома и пойти войной, чтобы наконец склонить чашу весов на свою сторону – этот повод вы ему предоставили. Послушайте… - вдруг совсем другим тоном, медленно, проговорил он, и тон этот был страшен, - А может быть, вы и все это – лишь часть большого продуманного плана?
Она не сразу поняла, что он имеет в виду, может быть, прошла секунда или две, но едва смысл его слов стал ей ясен, как Аллисана, забыв про все условности этикета, схватила его за предплечье со словами: «Нет, уверяю вас!» - но лошадь, испуганная ее резким движением, тут же шарахнулась, и девушка едва не вылетела из седла. Тардос удержал ее, завладев поводом, успокоил сперва лошадь, затем и наездницу, которая дрожала, пораженная его подозрением.
- Я верю вам.
Аллисана взяла себя в руки, и он продолжил: - Но от этого ситуация не становится проще.
- Напротив… Лорд, если я еще не потеряла безвозвратно ваше доверие, так бессовестно и бездумно распорядившись им… Не прерывайте меня, все это так!.. Я полна желанием исправить содеянное всеми силами, которыми располагаю. Если есть выход, я готова… Ведь наверняка вы знаете способ все переиграть…
Тардос снова усмехнулся: - Весьма польщен. Да, мне кажется, есть некий шанс все исправить.
- Я вся внимание.
- Но здесь действительно многое зависит от вас, - сделав паузу, дождавшись ее кивка, Тардос продолжил: - Вы должны немедленно покинуть мои владения, будто бы заехали лишь ненадолго передохнуть, случайно оказавшись на земле Тардос. Словно я встретил вас с Тернеем не неделю назад, а сегодня - скажем, вы заблудились, устали и проголодались. Я, как хозяин, не мог не предложить вам своего гостеприимства – это способны понять даже владетели младших домов. И, воспользовавшись стечением обстоятельств, я наделяю вас, прекрасная леди, полномочиями посла – от Дома Тардос к Дому Вильгероц, с официальным приглашением погостить (и теперь-то уж вы спросите на это разрешения у своего Лорда, не так ли?) и трактовкой вашего случайного появления во владениях Тардос как счастливого знамения, призванного положить конец старой и никому не нужной вражде… Если, конечно, она действительно не нужна главе вашего Дома… Но даже если нужна – Лорд Вильгероц уже не получит повода очернить мое имя, обвинив во всех мыслимых и немыслимых грехах… С точки зрения законов чести меня не в чем будет упрекнуть. Вы уловили мою мысль? Подумайте и ответьте – есть ли обстоятельства, о которых я не знаю, могущие помещать осуществлению этого плана? Кто знал о том, что вы неоднократно встречались с Тернеем раньше, о моем приглашении, о том, что вы таким дерзким образом решили принять его?
Аллисана подумала и уверенно ответила:
- Никто, владетель. Все-таки, я достаточно самостоятельный член своей семьи… И не обязана каждый раз ставить кого-то в известность, куда отправляюсь… Если, конечно, это не владения Дома Тардос.
Она просящее улыбнулась. Тардос снисходительно хмыкнул в ответ и повернул Демона к дому.
- Нам пора, леди.
Некоторое время они ехали молча. Аллисана обдумывала слова Тардоса, и вскоре раздался ее голос, такой нерешительный, что Лорд снова насторожился:
- Вот только… Лорд Тардос… Ведь если…
- Ну же, леди, мы ведь начали говорить откровенно!
- Да, конечно… Лорд Тардос, я правильно понимаю, если глава семьи Вильгероц не примет протянутой вами руки… Вы сами не воспользуетесь этим, как поводом к войне? И даже не так… В вашей власти взять инициативу на себя и предать огласке мое неразумное поведение… Это уронит честь моего Дома… Вы получите преимущество, перевес в силе… на тех самых весах… Конечно, вы имеете полное право поступить именно так, ведь я первая пренебрегла вашим благородным предложением…
- Прервитесь, леди, - это прозвучало довольно резко, но затем Тардос смягчил тон, - такой цели у меня нет. Ваша откровенность обидна, но честна, и этим искупает себя. Ведь вы тоже не знаете моих намерений. В ответ скажу вам вот что – приготовьтесь, я уверен, для вас это будут не менее горькие слова… Но я должен убедиться, что вы это понимаете и несмотря ни на что твердо намерены держать слово.
Аллисана беззащитно вглядывалась в его лицо. Тардос подавил вспышку жалости и злости.
- Если Лорд Вильгероц не примет, как вы выразились, протянутой мною руки и запретит вам пересекать границы моих владений… Терней будет для вас навсегда потерян. Если, конечно, вы не решитесь на новую авантюру.
Аллисана потерянно ехала рядом, и Тардос снова испытал смесь нежной жалости и желания еще больнее уязвить это легкомысленное создание, ибо поделом. Хотя… Это даже не легкомыслие, думал он, это – то самое стремление жить так, как велит сердце, быть хозяином своей судьбы, вопреки всему… Но при этом невозможность нарушить некий нравственный закон. Он слишком хорошо понимает эту дилемму… Этой чертой зацепил его и Терней, но уж слишком глубоко закопана в нем эта черта, не осознана… Однако, он должен услышать решение.
- Ответьте мне так же честно, леди. Как вы поступите, зная о возможности такого исхода?
Она заговорила сразу, видно, уже приготовила ответ.
- Я чувствую свою вину перед вами, и мой долг - не допустить тех ужасных последствий, которые… могут наступить. Но… как я поступлю в случае запрета… Пусть он исходит от Главы моего Дома или… от вас… как я поступлю тогда – я не знаю.
- Что ж, - через некоторое время произнес Тардос, - это честный ответ. Хотя я, признаюсь, чертовски рад, что разбираться с вами предстоит не мне, а Лорду Вильгероц. Что делать с такими строптивыми девчонками, я понятия не имею. С меня достаточно Тернея.
- Неужели я более строптива, чем он? – Аллисана грустно усмехнулась.
- Вы, пожалуй, стоите друг друга. Просто, что делать со строптивыми мальчишками, я хорошо представляю. Только не спрашивайте меня.
- А я не спрашиваю. Ясно и так, что вы накажете его. Хотя я не понимаю, как и за что. Ведь это не он обманул ваше доверие и навлек тень на имя Дома Тардос…
- О-о, - протянул владетель, - с именем Дома Тардос у него еще более сложные отношения…
Аллисана ожидала продолжения, но не услышала его и продолжила сама:
- Клянусь, он не знал, что я ношу фамилию Вильгероц, до того самого момента, как мы повстречались с вами!
- Но он и не позаботился узнать. Это та же вина, только с налетом то ли трусости, то ли глупости.
- Но зато Терней не воспользовался моей доверчивостью… или, если хотите, тоже глупостью… И потом, он ведь, как и вы, не знал, что сегодня я проникла в Дом Тардос обманом…
- Когда вы так говорите, леди, я испытываю острое желание хорошенько выпороть вас… чтобы вам больше и близко в голову не приходило куда-либо проникать обманом.
Они подъезжали к дому, и свет, падающий из окон, дал Аллисане возможность до содрогания полюбоваться на выражение его лица, а лорд в свою очередь получил удовольствие от того румяного смятения, которое он увидел в ответ. Но Аллисана справилась с собой и не оставила за ним последнее слово:
- На этот счет не беспокойтесь, владетель. В Доме Вильгероц, независимо от решения о примирении, которое примет или не примет Глава, найдется кому хорошенько выпороть ту, которая умудрилась заблудиться, устать и проголодаться именно на землях Тардос… В этом я даже не сомневаюсь…
И, вежливо склонив голову на прощание, Аллисана спрыгнула с лошади и исчезла за дверью дома. «Какая все-таки удивительная девчонка!» - с этой мыслью лорд перекинул поводья слуге и отправился распорядиться о скором отъезде гостьи… Она должна будет опередить остальных, которые двинутся в путь не ранее утра.
…
Демона привел в конюшню слуга, когда луна уже сдвинулась к горизонту и перестала заглядывать в окошко. А Терней, то и дело досадливым усилием скручивая тошнотворный холод в животе, ждал лорда. Ну да, теперь владетелю Тардосу больше нечем заняться, как не спускать с него глаз с утра до вечера… Он расседлал, выводил во дворе Демона… «Где был? Куда вы ездили?» - спрашивал у жеребца, поглаживая шелковистую, сильную, теплую шею, а Демон фыркал и утыкался носом в ладонь… Напряжение понемногу покинуло Тернея, навалилась усталость. Что больше рассердило хозяина – их попытка уединиться или то, что Терней, похоже, уже без всяких сомнений считает Демона своим? Почему, в самом деле, было не оседлать другую лошадь? Но эта мысль даже не пришла ему в голову. Аллисана – значит, и Демон. А что она подумала обо всем этом? Ведь для нее Демон с самого начала - конь Тернея, и Владетель до сегодняшнего момента не оспаривал этого… Вряд ли она поняла что-то, если, конечно, Тардос ей не объяснил… Но судя по тому, как беспрекословно леди Аллисана Вильгероц подчинилась приказу ехать вперед, ситуация на самом деле была гораздо сложнее. Полагается ли юным леди в статусе гостьи покидать прием без разрешения хозяина Дома, да еще ночью, в сопровождении опального родственника? Что Тардос задумал в отношении самой Аллисаны и Дома Вильгероц в ее лице? Ведь ясно, что это приглашение, нарушающее традиционный вооруженный нейтралитет, повлечет за собой большие перемены. Терней никогда так живо не интересовался политикой старших и младших Домов Империи, чтобы иметь возможность что-то уверенно предугадать… Да он вообще никогда этим не интересовался. Но какова его собственная роль во всем этом? Ведь Аллисана приехала из-за него… Он словно наживка, на которую клюнула золотая рыбка, а удочку-то держит в руках Лорд… Нужен ли еще в этой игре Терней, или Тардос уже получил то, что хотел?
Терней, превозмогая усталость, мерил шагами коридор. Он должен предупредить Аллисану. О чем? Она, наверняка, и сама понимает… Но что она может понимать, если до сих пор уверена, что Терней – один из многочисленных Тардосов и, в каких бы отношениях ни был со своим дядей… Допустим, Лорд позволяет рыбке надежнее заглотить наживку, тем самым получая власть над одной из Вильгероц. Далее он может продолжать пытаться использовать Тернея, как связующее звено, а может в любой момент объявить всему миру, что леди Аллисана Вильгероц польстилась на общество конюха Дома Тардос… Что будет тогда? Имя Вильгероц станет посмешищем в гостиных больших и малый Домов всей империи. На самом деле, будь Терней ее собственным конюхом, никого бы это не затронуло дольше, чем на пару вечеров. Но ведь их история гораздо интереснее – тайные встречи представителей двух враждующих семей, он выдавал себя за Тардоса, а сам оказался… Нет, этому надо положить конец. Он и так невольно завлек Аллисану в ловушку. И теперь все зависит от намерений Лорда – в руках его сильный козырь. Еще ничего не произошло, но даже сейчас Аллисана уже под ударом. Даже если Терней для нее – просто мимолетное увлечение.
Но если бы Лорд хотел скомпрометировать ее, надо было всего лишь позволить им уехать. А затем организовать пышную встречу со свидетелями – это было нетрудно устроить, именитых гостей полон дом. Значит, или еще не время, или… Тардос задумал что-то другое. В любом случае Терней просто обязан предупредить Аллисану – рассказать хотя бы о том немногом, что он знает со всей определенностью. Правду о себе.
Наконец-то Терней нащупал какое-то решение в вихре предположений и вероятностей. Кто знает, как будут развиваться события дальше? Поговорить надо безотлагательно. Он вышел на улицу. Окна в доме еще светились, играла музыка. Там ли Тардос и Аллисана? Сможет ли он проникнуть в дом так же легко, как в компании Лорда? Горизонт потихоньку начинал светлеть.
Пока он в нерешительности стоял на границе тени и света, льющегося из окон, дверь растворилась, и на ступени вышел Лорд Тардос. Терней замер. Хозяин несколько мгновений глубоко вдыхал посвежевший к рассвету воздух, затем провел рукой по лицу, должно быть, снимая усталость. «Тоже живой человек», - подумалось Тернею, но он посчитал эту мысль совершенно несвоевременной. А Тардос легко сбежал по ступеням и направился в сторону конюшен. Где Тернею и было приказано ждать.
Терней едва сдержался, чтобы не броситься короткой дорогой и успеть встретить Лорда на пороге. Но это был шанс без помех увидеть Аллисану. И действовать надо было быстро. Убедившись, что хозяин уже не увидит его, Терней по неостывшим следам на ступенях взбежал к двери и открыл ее. И тут же натолкнулся на внимательный взгляд охраны. Но сегодня он - Тардос, пусть младший и опальный. «Одно только слабое место в моей легенде, - пронеслось где-то на краю сознания, - вон то лицо мне слишком хорошо знакомо…» Но может быть, сегодня он все еще заколдованный принц?
И он двинулся вверх по лестнице.
- Господин! - не реагировать. Идти вперед, сеять сомнения – и идти вперед.
- Господин, остановитесь! – это уже нельзя проигнорировать. Он здесь не для того, чтобы устроить публичный скандал и собственноручно выставить Аллисану посмешищем… Терней обернулся на середине пролета, стараясь сохранять достоинство и даже попытался изобразить этакую вежливую холодность, с которой господа общаются с низшими по сословию. Он вспомнил, как это делает Лорд и вопросительно приподнял бровь.
Кажется, охранник действительно смутился. Но это не помешало ему с легким поклоном указать Тернею на выход:
- Глава Дома Тардос только что распорядился не впускать никого без своего личного разрешения. Прошу Вас, господин, подождать, пока посыльный принесет ответную весточку от Лорда. Что ему передать от вашего имени?
- Только что распорядился? Тогда, пожалуй, я сам догоню его. Благодарю.
И Терней вышел. Что делать? Укрыться в кустах в надежде, что и Аллисана рано или поздно выйдет из этих дверей? Идти следом за Тардосом? Но тогда очень вероятно, что Терней потеряет всякую возможность увидеться с леди. Лорд шел в конюшни не для того, чтобы проведать Демона…
Свет в окнах начал гаснуть – или это окоем становился все светлее. Должно быть, Аллисана ушла к себе. Гости ложатся спать, и только Терней и Тардос встречают рассвет на ногах.
- Встречаешь рассвет?
О боги. Да привыкнет ли он когда-нибудь к внезапным появлениям хозяина? Тардос, должно быть, великолепный боец, если умеет двигаться так бесшумно. В утренних сумерках лицо Тардоса казалось серым. Терней молча ждал.
- Нет смысла караулить леди Аллисану, - ну да, нетрудно догадаться. И что дальше?
- Думаю, она уже покинула владения Дома Тардос. До ближайшей границы не так далеко.
Терней продолжал пораженно молчать. Тардос жестом приказал следовать за собой, и они направились вглубь сада.
В павильоне было прохладно и гулко. И темно. Тардос сам зажег несколько фонарей – и ночь будто продолжилась здесь, оттеснив синеющий свет утра, пробивающийся сквозь прорези под потолком. Терней стоял у входа, у самых дверей, ощущая лопатками створки – только толкнуть их спиной, и они распахнутся, и эта круглая полутемная комната останется за порогом…
- Закрой засов.
Он своими руками заложил в скобы узорчатый металлический брус.
- На середину.
В голосе Тардоса не было интонаций. Терней помедлил – и подошел к стене. Встал лицом к хозяину и ответил на его вопросительный взгляд:
- Позвольте, я стану здесь. Сразу.
- Ты уже встал.
Но руки Тардоса были пусты. Он подошел ближе:
- Для чего ты ждал леди Аллисану?
- Хотел рассказать ей, кто я на самом деле.
Хозяин прошелся перед Тернеем, разглядывая носки сапог, а тому и правда стена за спиной придавала уверенности. Тардос остановился прямо напротив:
- А вот этого пока не стоит делать.
- Не желаете потерять козырь в игре с Домом Вильгероц? Ведь я – это великолепное пятно на их славном имени, - Терней заговорил спокойно, но чувствовал, что его снова несет. Помимо воли, голос начал звенеть. – Но почему не на имени Дома Тардос тоже? Потому что это – уже прихоть Лорда, который волен подымать из грязи и втаптывать обратно на свое усмотрение. А то настоящее, что происходит между людьми – о, это отличный повод для пересудов и сплетен, удобная палка, чтобы тыкать в осиное гнездо.
Смешно. Смешно было говорить все это. Затихли отголоски где-то в переплетении балок. Тардос без тени иронии глядел на Тернея. Но тот уже замолк. Множество слов просились с языка, Тернею пришлось даже стиснуть зубы, чтобы сдержаться.
Наконец Тардос произнес:
- Настоящее? Ты уверен?
Было в его словах насмешка или нет? Терней не мог потом ответить себе на этот вопрос. Но в тот момент осевшее где-то глубоко внутри шальное, отчаянное безумие опалило его так, что перехватило дыхание. Она танцевала с Тардосом весь вечер, улыбалась ему, он держал ее в своих руках так, как Теней еще ни разу не прикасался…
Он совершенно потерял контроль над выражением лица, и на Лорда неприкрыто глянула ярость, угроза, вызов. Терней оттолкнулся лопатками от стены и подался вперед. Но наткнулся на спокойный, холодный взгляд хозяина. Тот легко держал его этим взглядом, и Терней перевел дыхание – волна схлынула. Тардос процедил:
- Это что было - сцена ревности? – вот теперь и насмешки, и яда прозвучало достаточно. Но Терней уже опомнился. Он чувствовал, что сдал позиции – лорд не ценит грубую игру… Глухая злоба против всех игр и ролей на свете мутила голову, но Терней смог промолчать. Глядя на замкнувшееся, угрюмое лицо конюха, владетель качнул головой:
- Что за день сегодня? Две сцены ревности подряд!
Он отвернулся от Тернея и снова начал вышагивать перед ним. - Везде бунты. Сперва прилюдно дерзит любимая женщина.
«Любимая женщина? Леди Таруна! Любимая…» - откуда-то накатившее облегчение заставило Тернея навалиться на стену… А Тардос продолжал:
- Затем мой конюх пытается похитить с бала ценную гостью, да еще верхом на моем собственном скакуне…
Терней снова втянул воздух сквозь сжатые зубы. Да, с Демоном это так. Но если он - племянник, то оседлать жеребца было по правилам игры! Однако вопреки этому Терней ощущал вину.
- … который тоже не признает меня хозяином.
«Вот оно. Тардос ревнует Демона. Это давно должно было случиться…»
- Но самый изысканный сюрприз преподнесла, конечно, та самая гостья…
«Аллисана? Отшила тебя, лорд?» - и Терней зло усмехнулся.
А Тардос остановился и в упор смотрел на него:
- И что мне со всеми вами делать? – хозяин смотрел так, словно действительно решал важный вопрос. Тернею мучительна была вся эта игра. Он устал от бессонной ночи, ожидания расплаты, попыток понять расклад и поисков решений, от постоянной необходимости контролировать себя и улавливать затаенные ходы лорда… От неведомых раньше вспышек, которые язык так и не поворачивается назвать ревностью… Когда уже лорд закончит испытывать его и просто снимет со стены свой кнут?
А Тардос словно ждал, что Терней ему действительно ответит. Терней не верил ему. И под этим серьезным взглядом, неожиданно для себя, грубо сказал:
- Ну, с Аллисаной и Демоном, конечно, придется повозиться. А вот со мной все просто – нечего и тянуть. Да и леди Таруну вы разве не затем же увели? Так просто решить проблему проверенным способом…
Лорд не шелохнулся, но словно закаменел. Терней все еще ощущал на губах свои последние слова… Как они могли прийти в голову да еще вырваться наружу? «Любимая женщина… любимая…»
- Почему я до сих пор терплю все это? – совсем негромко произнес Тардос. Лорд медленно наливался бешенством, и он хорошо знал, чем это может закончиться. Но пока еще держал себя в руках. Процедил сквозь зубы: – Беги отсюда.
Терней дернулся – и замер. Опустил глаза и ждал. Понял, что перешел все границы? Тем хуже для него. Несколько стремительных шагов, сорвать бич со стены и размазать щенка…
Перекатывая в ладони рукоять, Тардос все еще балансировал на грани, пытаясь сохранить самоконтроль. Стервец, вместо того, чтобы воспользоваться моментом и удрать, расстегнул рубашку.
- Зря. Возможность была. Но ты не слушаешь хороших советов, все хочешь решать сам, - пока Тардос говорил, он мог сдерживаться. Только бы мальчишка не рыпался больше… Терней дернул плечами, скидывая рубашку.
- Ты решил гордо умереть? А как же Аллисана?
Только промолчи. Промолчи. Ведь ты должен чуять, что уже не до игр.
- Без наживки рыба не клюет… - и повернулся расчерченной в прошлый раз спиной.
- Подновить полоски, да?
- Будьте так любезны.
Бешенство отступило. Но теперь Тардос вкладывал в каждый замах безжалостный расчет, и свою гордость парню удалось сохранить очень недолго. Несколько свежих рубцов поверх старых – и он заколотил руками по стене и закричал. Еще пара сладких ударов от души, и он вдруг перекатился по стене лицом к нему, Тардосу, спрятав спину от нестерпимой боли.
- Что это? Все? Все, на что ты способен? Ты же сам решил остаться! А это только за тот фортель, что ты выкинул в прошлый раз, помнишь, на выходе отсюда?
Терней, получив передышку, оскалился и кивнул, и снова уперся лбом в стену. Но всей его решимости опять хватило ненадолго. Помимо воли тело его само стремилось ускользнуть из-под вбивающего в стену хвоста.
- Еще раз выкинешь такое, разукрашу со всех сторон.
- Привяжи меня, Лорд, - задыхаясь, проговорил Терней, заставляя себя снова подставить под кнут спину.
- Нет, каков наглец! – Тардос гнал его вдоль стены, пока не вколотил в пол. – Встать.
- Давай уже за Демона и леди Таруну, Лорд… Так хочется за дело получить, пока еще понимаю. А остальное уже пусть, все равно.
- Раз хватает сил на болтовню, значит, еще потерпишь. Да ты мне из-под кнута будешь указывать! – вдруг взъярился Тардос. И больше Тернею не представилось возможности внятно разговаривать.
…
- А я не буду больше наживкой…
- Повтори громче.
- Не буду… наживкой.
- Я понял тебя. Но, скорее всего, придется.
- Нет.
- Я найду способ.
- Нет.
- В подземелье его.
…
Самое последнее и отчаянное «Нет!» он смог-таки задавить в себе, проглотить, давясь кровью и слезами. Пока метался под бичом, получил и по лицу, за что лорд отдельно добавил… Нельзя показывать, как ты боишься подземелий. Нельзя… Иначе способ будет найден. Да неужели?.. Он справится.
…
Но он не справлялся. Есть, видимо, какие-то вещи, неподвластные самоконтролю. Вот например, стоять под кнутом – этому, наверное, можно будет научиться… А неволя, темнота, холод, замкнутое пространство, стены без окон, воздух без ветра… «Подновленные полоски», которые не шли ни в какое сравнение с предыдущими, вопреки всему поначалу даже помогали – отвлекали на себя ум и чувства. Отвлекали постоянно, потому что живого места Лорд на нем оставил немного. Слишком вертелся… Да, Терней смеялся над этим. Все ерунда, если он больше не наживка. Шантажировать этим жалким, грязным существом леди Аллисану - у Тардоса подлости не хватит. Иначе кроме кнута и подземелья нашлось бы много способов, на самом деле. Но Тардос хочет сломать его, подчинить, сообразуясь с одному ему ведомыми законами чести. Высечь и в каменный мешок – это можно. А на кусочки резать, железом жечь и кишки вытаскивать – это уже никак нельзя… Не нарадуешься на хозяина…
Терней пел песни. Декламировал обрывки стихотворных баллад, чудом задержавшихся в памяти со времен ученичества. Придумал себе упражнения, которыми разминался и грелся, а потом, как чуть поутихла боль, занимался с остервенением, пока снова все вокруг не начинало звенеть и наполняться радужными пятнами. Однако слабость накатывала неотвратимо. Он знал, что дальше будет. Слабость тела перейдет в слабость духа. Еще немного, и он будет на коленях молить каждого, кто зайдет в камеру, и обещать все, чтобы только его выпустили отсюда хотя бы на полчаса. А прошло, судя по сухарям и воде, которые ему приносили под дверь, всего несколько дней. Поэтому работорговцы не утруждали себя наказывать его иначе. Сутки в трюме или погребе делали парня тихим, понятливым и сговорчивым. Это сейчас, с тускнеющими образами Аллисаны, ускользающим ощущением тепла Демона, гаснущими бликами солнца и уходящими в небытие запахами трав, ему пока удавалось держаться. А надо было только разбить глиняную тарелку и выкинуть осколки в коридор. Это был знак покорности. И как хотелось ее разбить – просто потому, что больше в камере разбить было нечего, кроме лба об стену. А почему бы, в конце концов, не разбить? Это привнесет что-то новое в бесконечное течение однообразных минут. За ним придут, поведут куда-то, может, выведут наружу хотя бы мимоходом… Подновят полоски…
Но какое-то живучее упрямство не давало ему воспользоваться этим шансом на передышку. И, похоже, это упрямство намерено пережить его рассудок. Потому что вот-вот начнется самое страшное – из глубин памяти всплывут тщательно утопленные в самую глубину воспоминания о доме, семье – сожженном доме, перебитой, как на скотобойне, семье. А это крайняя стадия.
И вдруг в неурочное время – шаги. Проникающий в кости грохот ключа в замке – Терней закрыл глаза руками. Но даже сквозь плотно сомкнутые пальцы и закрытые веки почувствовал слепящий свет.
- Выходи.
Пока его вели по коридорам и лестницам, глаза немного пообвыкли, но на улице было солнечно, и пришлось жмуриться снова. Но главное – запахи в воздухе… Пахло солнцем, травой, нагретыми камнями, пылью, водой. Свой запах он уже перестал замечать. Ощущение пространства вокруг и неба над головой было головокружительно чудесным и ликующим, как в детстве. Оглушающе чирикали птицы. А вот волна особенно родных и терпких запахов – конюшня! И исступленное ржание Демона. Ну ясно, кто разбил тарелку!
В конюшне Терней смог открыть глаза – Демон потерял блеск, исхудал, грива в беспорядке, в хвосте торчит солома, видно, не решались подойти, денник убран кое-как. Сам-то он еще страшнее, но Демону, похоже, все равно. Конь затих и начал шумно втягивать воздух.
- Да, Демон, понимаю, пахнет не очень. Но это все-таки я, - заговорив с жеребцом, Терней поразился, какой хриплый и непослушный у него голос. Последнее время уже не хотелось ни петь, ни говорить, ни ругаться… Вот и отмолчал.
- Ну да ничего, это все мы сейчас поправим, - продолжая бормотать все, что в голову придет – Демон только прядал ушами и фыркал – Терней взял ведро и отправился за водой. Едва он пропал из поля зрения жеребца, как тот высоко и тревожно заржал, но вымыться было необходимо, хотя бы на скорую руку.
Ведро воды стало чертовски тяжелым… Освеженный, он наконец вошел в денник к Демону, протягивая ему любимое лакомство. Тот долго тыкался теплыми губами в руки и шею, втягивал запах, затем принял угощение и положил тяжелую голову на плечо… едва не уронив Тернея, но, схватившись за шею жеребца, Терней устоял и тихо рассмеялся. Затем он вывел Демона во двор, не обращая внимания на караулившего их стражника, с наслаждением почистил жеребца, разгоняя широкими махами и собственную кровь. Затем выпустил его пастись за ограду и отправился вычищать запущенный денник. Слабость то и дело вынуждала передохнуть, но все это затмевала радость от привычной работы, обилия впечатлений, тепла, ощущения чистой одежды... Надо будет потом еще раз хорошенько помыться. Он то и дело выходил на улицу, на солнце, на ветер…
Как скоро его отправят обратно под землю? Что отправят, Терней даже не сомневался. Но сейчас он впитывал все окружающее и был так счастлив, что даже забыл про еду. Однако настал момент, когда слабость и голод взяли свое. Надо бы прогулять жеребца, но вот это вряд ли будет ему позволено. В конце концов, Терней решил пойти и прямо спросить своего охранника, скучающего во дворе, что ему можно, а чего нельзя, да надо было пойти раздобыть человеческой пищи…
Во дворе его ждал хозяин. Терней не удивился. Лорд внимательно оглядел его с ног до головы:
- Чувствуешь себя привилегированным пленником?
- Чувствую себя голодным, как собака, владетель.
- Ты окончательно отбросил условности, я вижу, - Тардос слегка нахмурился.
- Я запутался в ролях и, похоже, вообще забыл, как должны вести себя люди. Прошу прощения, Лорд Тардос, - Терней изобразил легкий полупоклон, отчего владетель поплыл вправо, а Терней, ловя равновесие, пошатнулся.
- Ну ясно, сначала все-таки накормить.
Понадежнее утвердившись на земле, Терней пристально посмотрел на хозяина и проговорил:
- Хотелось бы сперва узнать, надолго ли мне даровано все это богатство.
- На твоем месте я бы поел, а потом уже задавал вопросы. Вообще пореже открывай рот, целее будет шкура.
Терней сдержался и учтиво склонил голову в благодарность за добрый совет.
- Ну, кое-чему ты все-таки учишься. Пойдем.
…
- Никогда не сидел за одним столом с лордами, - не удержался Терней, окидывая взглядом кушанья, выставленные в тени зеленой беседки.
- Поэтому ты будешь стоять. Раз не умеешь держать язык за зубами, - Тардос удобно уселся напротив входа, Терней, подумав, тоже отодвинул стул и сел. Они смотрели друг на друга поверх накрытого стола. Затем хозяин взял нож и вилку и начал заниматься мясом. Терней последовал его примеру.
- Неожиданный эффект от заключения. Я рассчитывал на обратный, - произнес владетель через какое-то время. – Но все-таки постарайся не выводить меня из себя.
Помолчав, Терней ответил:
- Спасибо, лорд Тардос. Мне порой кажется, что дело не только в той роли, которую вы отвели мне в вашей игре.
- Это чем же тебе навеяло? – рассмеялся хозяин и даже отложил столовые приборы. – Или еда ударила тебе в голову? И потом – разве это я наделял тебя какой-либо ролью? Вы с леди Аллисаной поставили меня перед фактом. Оставалось лишь подыграть. А потом то, что ты взял на себя, само повлекло тебя дальше. Хотя, припоминаю, попытки сойти с дистанции были. Достаточно беспомощные.
- Да? А я все это время сидел в каменном мешке, исполненный уверенности, что с этим покончено. И до сих пор в этом уверен. По-моему, именно на этом пункте мы и расстались в прошлый раз.
- То есть сейчас ты перекусишь и отправишься обратно?
- Не скрою, мне бы этого очень не хотелось. Но если альтернативы нет, видимо, так и придется сделать.
- А я навел справки. И знающие люди подсказали мне, что с подземельем в отношении тебя я угадал. В самую точку попал. Но ты, наверное, думаешь, что тебя спасет Демон, - лорд Тардос вдруг растерял все свое благодушие, и Терней собрался, как перед дракой. Все-таки насколько сильно над ним влияние Лорда… Стоит ему вот так сощурить глаза…
- Жертвовать жеребцом я не готов, - продолжал он, - но может случиться так, что у меня не останется выбора.
Терней не отвечал. Взгляд его был устремлен куда-то внутрь. Он принимал очередное решение. Уж оно-то окончательно подведет черту под всей его жизнью… Но свобода бывает разная – хотя на самом деле она одна…
- Жертвовать Демоном не понадобится, - медленно проговорил он, не глядя на владетеля, чтобы не растерять решимость. – Но и наживкой для Аллисаны я не стану.
- Каким же это образом мы совместим эти два условия? – холодно спросил Тардос.
- Мы? Верно, мы. Мы покажем Демону, кто его настоящий хозяин. Подружим их. То есть вас. Правда, на это потребуется ваше время. Но это единственный путь не рисковать Демоном, - теперь, когда все сказано, Терней встретил изучающий взгляд Лорда и продолжил: - И уже никто не скажет, что я прячусь за его благополучие.
- Тогда ты не выйдешь больше из камеры. Только если примешь мои правила. Ты понимаешь это?
- Да. Тогда я буду совершенно свободен.
…
Видимо, поначалу Лорд был уверен, что Терней просто тянет время. И однажды Терней не выдержал и взорвался:
- Если Вы, Господин, вместо того, чтобы беситься, каждый раз подозревая меня в подвохе, не возьметесь за дело всерьез, ничего из нашей затеи не выйдет. Я не смогу сделать чудо за вас. Его должны сделать вы сами. Забудьте про меня – вот он вам нужен, - и ткнул в сторону денника, где жеребец рыл копытом землю. Тардос сдержался, но, похоже, проникся.
Они – Тардос, Терней и Демон - проводили теперь много времени вместе – все, что было свободного у Тардоса. «Таруна говорит, что от меня пахнет конюшней!» - однажды проворчал он, и Терней рассмеялся: «Леди просто ревнует вас к Демону – и правильно делает, негоже светлому лорду проводить ночи на ворохе сена!» А Таруна и впрямь не унималась – однажды она даже осмелилась прийти и проверить, действительно ли Тардос бдит у денника жеребца. Лорд был в ярости, а Терней со смехом и забытым холодком в животе сбежал от семейной сцены. Леди Таруна потом долго выпутывала сухие травинки из волос.
А Демон, как и рассчитывал Терней, понемногу привыкал к хозяину. Да и тот быстро заделался заправским конюхом – Терней настоял, чтобы Лорд сам чистил Демона, чем едва не спровоцировал того на очередной сеанс обновления полосок… Зато когда длинногривый строптивец впервые позволил Тардосу это сделать от начала и до конца, Лорд праздновал эту маленькую победу, подливая Тернею лучшего вина.
- Однако, ты все-таки меня надул, - сказал Тардос однажды, - ведь я не смогу уделять Демону столько внимания, сколько требуется ему ежедневно. Кто-то должен будет чистить денник, а Демон по-прежнему готов зашибить любого, кроме нас с тобой. Я забросил Дом Тардос в эти дни, и долго так продолжаться не может.
- Я обучу любого так же, как и вас. Но не мог же я снова подсовывать кого-то между вами с Демоном, прежде чем вы сами не найдете с ним контакт. Теперь вы ему полноправный хозяин, остальное довершит время – просто чаще бывайте вместе. Особенно на воле, он это больше всего любит… Если же вам не терпится засадить меня в подземелье немедленно, можете заняться подготовкой сменщика сами – теперь вы справитесь, хотя это и не дело для Лорда. Но если отбросить условности, при вашем желании мое отсутствие уже не затронет Демона так, как раньше, а значит, вам не придется больше считаться со мной.
- Я правильно понял – могу отправить тебя в камеру прямо сейчас? – лорд прощупал Тернея пристальным, тяжелым взглядом. - Ты считаешь, Демон готов?
- Это лучший способ проверить, - грустно усмехнулся Терней.
«Вот и все...»
***
В повисшей тишине потрескивали свечи. Казалось, что даже этот ничтожный звук вызывает эхо под высокими сводами зала. Пустой и полутемный, каменный, он был ярко освещен лишь у массивного кресла на возвышении, кресла, которое в Доме иначе и не именовали, как трон. Тяжелая ткань широкого рукава прошелестела по подлокотнику, когда Лорд Вильгероц подпер ладонью щеку, чуть склонив на бок свою большую голову с серебристой, зачесанной назад львиной шевелюрой. Его взгляд лучился теплой укоризной напополам с небрежно скрытым удовольствием.
- Но ведь вы лжете мне, Леди Аллисана!
Она словно шагнула в пропасть, и черная пустота засвистела вокруг. На самом деле Аллисана лишь стиснула пальцы под накидкой, но чуяла, что и это движение не ускользнуло от глаз Главы Дома. А он меж тем продолжил:
- Лжете мне, своему Лорду.
Посмаковав паузу, он со вздохом договорил:
- Но не это печалит меня, дитя. Печалит меня, что лжете ВЫ, - он выделил это слово, снова выдержал паузу, - ВЫ, которая оставалась в моих глазах единственным чистым существом в этом Доме.
«Камень! - мысленно твердила себе Аллисана, - обратись в камень!»
Падение замедлялось, но тверди под ногами все не было. А Вильгероц продолжал:
- Но все-таки радует, что лгать вы еще не научились.
«Только бы он дал мне сказать!» - Аллисане однажды довелось увидеть, как эта крупная, тяжелая рука, сверкнув перстнями, пресекла дискуссию спокойным жестом, и как стража уводила непокорного, которого не каждый свидетель этой сцены осмеливался проводить взглядом. Но тогда она была еще девочкой и боготворила своего Лорда, веря в его непогрешимость. Куда уводили белого, как мел, дальнего родственника, она тогда не знала - наверное, в ту самую опалу, про которую шепчутся няньки на кухне. Аллисана представляла себе пещеру, полную сокровищ - и опалов в том числе, - и даже чуть-чуть завидовала… Потом они вместе смеялись над этой детской картинкой, Лорд и она, уже юная леди, которой позволялось многое именно в силу непричастности к разного рода коалициям. Как она умудрилась вырасти и остаться не вовлеченной ни в один из постоянно возникающих лагерей? Наверное, именно потому, что над ней держал руку сам Лорд, незримо отстраняя попытки разного рода влияний. О, Аллисана уже не заблуждалась на его счет, но и холода между ними не было. Он был Лорд, и у него свои заботы. Она не бралась судить его. И была благодарна за благосклонность, которая расширяла границы ее свободы.
Теперь она чувствовала, что может потерять все. А пещеры полны уже, увы, не опалами…
- Ну теперь говори, девочка, что же на самом деле стоит за всей этой глупой историей.
Она медленно вдохнула. Ей дается шанс!
«Но история совсем не казалась глупой - там, в ночном парке, когда ее изложил Лорд Тардос… Почему же у меня не получилось?.. Что я сделала не так?» Аллисана усилием воли погасила лихорадочный вихрь мыслей и постаралась настроиться на одну волну с Лордом, так, как ей порой удавалось – поймать и подхватить его настроение, а затем вплести свое, и вот уже раздражение уходит, и Лорд тепло улыбается ей над доской с фигурами… Но не сейчас. Сейчас все силы уходили на то, чтобы не поддаться этому тону, не раскрыться и с великим облегчением не отдаться на милость Большого и Доброго… «Большого – да, какого угодно, но только не доброго…» Зная это, Аллисана давно научилась, в отдалении греясь в лучах лестного внимания, ускользать от властного, сжигающего обаяния Солнца Вильгероц. «Блуждающая комета!» - смеялся Седой Лорд и грозил ей пальцем, а она не выходила из повиновения, но и не повиновалась… Вот и сейчас – надо нащупать эту грань…
- Да, мой лорд… Я солгала. Но только в том, что касается малого, то есть меня самой. Слова главы Дома Тардос мною переданы в точности.
- Ты испытываешь мое терпение, леди. Это ясно и так. Глупо было бы сочинять за Тардоса. Обычно он великолепно справляется сам, вкладывая свои речи в чужие наивные уста. – Холодная густая ненависть переливалась в тоне Лорда.
Аллисана чуть поклонилась, опустив глаза, ни взглядом, ни жестом не выказывая своего отношения к сказанному: она лишь посол, не ее дело судить о том, что говорят друг другу и друг о друге Владетели. А Вильгероц продолжал, и каждая его фраза тяжелым шершавым холодом ложилась на Аллисану, словно на нее надевали одну кольчугу за другой:
- Я желаю услышать правду, Аллисана. И это уже третий раз, когда я спрашиваю. Ты знаешь, я привык получать ответы с первого раза. Что бы ты не рассказала мне сейчас, а расплаты тебе не миновать. Просто знай это и хорошо подумай, прежде чем заговоришь.
Он больше не улыбался, ни губами, ни глазами. Аллисана до звона в ушах ощущала давление его воли, но еще шире расправила маленькие свои плечи и даже чуть встряхнулась, скидывая душащий покров страха. Она ясно смотрела в лицо Лорду, потому что помнила, что кроме этого полутемного гулкого ледяного зала есть ощущение полета в бешеном перестуке копыт, солнечно-зеленые пятна, сливающиеся в непрерывный взмах пестрого крыла, теплое дыхание Демона на ладони…
А Лорд видел в ней эту метаморфозу и любовался юной девой, еще не знавшей в своей недолгой жизни того, что знал он: у человека можно отнять все, в том числе и воспоминания. Но как прекрасна юность, что чувствует себя неуязвимой даже в смерти, не ведая, что бывают вещи куда хуже смерти…
Нет, этого он не желает своей любимице. Однако повод пора укоротить.
…………
Терней знал, что дверь не заперта. И это сводило с ума. Немыслимо было сидеть здесь одному, в ледяной темноте, час за часом, день за днем, когда достаточно было просто двумя руками толкнуть тяжелую створку, за которой – ступени, коридор, ни стражи, ни решеток – просто несколько десятков шагов, и свет, простор, небо, воздух, свобода… На самом деле не было там свободы, и это Терней знал так же ясно, но эту несвободу придумали люди, а мир – он оставался самим собой, с ветром, деревьями, облаками… А здесь не было вообще ничего, только он сам, но он уже почти растворился в этой темноте, в попытках понять, зачем он сидит здесь, во имя чего? Какое-то время его согревала жгучая ненависть к Тардосу – и восхищение выдумкой лорда. Блестяще. Безупречно. Просто – ну ступай! Не в силах отказать. Тем более, что свободные места есть…
Прийти к нему – и убить. Убить Тардоса. Хаха. Может быть, все же уйти в бега? Ночью оседлать Демона… А там будь что будет. Неужели Тардос даст ему это сделать?
Терней встал и направился к двери. Положил руки на нее и остановился. Он делал это уже не раз… «Да, наверное, я сумасшедший. Я хочу, чтобы он сам пришел ко мне. Первый. Но он, дьявол его раздери, не приходит!..»
….
- Таруна, почему ты спрашиваешь? – на лице Тардоса неуловимо проступила бесстрастная маска отчужденности. Это больно резануло по сердцу, но она была готова – знала, что некоторые вопросы просто не надо задавать… Но, однажды собравшись с духом, леди Таруна решилась продолжать:
- Я уверена, ты сам… не рад.
- Так ты обо мне переживаешь, - рассмеялся лорд, но внимание в его глазах не погасло.
- О тебе в первую очередь. Но и о нем тоже.
- Храбрая моя леди. Не боится говорить мне, что беспокоится о другом мужчине!
- Ты сам отучаешь меня бояться. Тебе ведь нужна подлинная откровенность, лорд Тардос. И вот я говорю тебе подлинно и откровенно: все это становится похоже на…
- Все-таки страшновато, да, милая? – Он притянул к себе Таруну и закончил за нее: - Все это становится похоже на – свинство?
Таруна некоторое время ошеломленно глядела глаза в глаза, а затем тоже рассмеялась: - Я долго подбирала слово, да так и не подобрала, но «свинство» - это, наверное, наиболее, если не крайне откровенно…
Тардос посерьезнел: - И все же… Я не буду говорить с тобой об этом сейчас.
Этого Таруна не ожидала. Воодушевленная началом, она попыталась пойти напролом:
- Но мне показалось, что…
Тардос приложил палец к ее губам, и Таруна смолкла.
- Если ты хочешь разбудить голос моей совести, то не трудись. Он не спит. Спасибо, что стоишь на страже моей души. Но быть Главой Дома и не уметь резать по живому невозможно. Просто поверь мне. Я не забыл, и я не злодей. То есть, наверное, злодей, но не законченный. Ты бы не стала любить законченного злодея, ведь так? – он вгляделся в ее лицо, и она, как всегда казалось ему, впитывала каждое сказанное им слово всем своим существом. Тардос смотрел тепло и устало:
- Злодей поневоле. Есть причины, которые вынуждают меня поступать так, а не иначе. Добрый Владетель – мертвый Владетель. И если бы я один, еще полбеды. Добрый Лорд – уничтоженный Дом. А этого мы с тобой никак не можем себе позволить.
Она прижалась к нему и с легкой печалью прошептала: - Ты говоришь со мной, как с ребенком.
- Да… Ты – мой камертон. Я сонастраиваюсь с тобой и… стараюсь звучать чище. Спасибо тебе.
……..
Терней не смог. Дождавшись ночи, он, как в бреду, двинулся к двери и, ударившись о металл всем телом, почти вывалился наружу. Ступени, шаги, ладонью о щербатую стену, к светлому квадрату выхода, к океану неба и ветра. Он плакал от бессилия и счастья, кружилась голова.
Никто не остановил его, и вот, как заколдованный, он снова идет к себе на конюшню – но Демона там нет! И стража находит его в куче сена под навесом, мертвецки пьяного…
«И вот теперь-то он точно придет, да с кнутом! – еще не до конца очухавшийся, объявляет темноте Терней, объявляет снова и снова (а дверь по-прежнему не заперта, а холод с новой силой пробирает до костей)… И когда, вечность спустя, Терней доводит себя почти до исступления этим заклинанием, он слышит шаги, но сразу понимает – это не Тардос!
Вскакивает, но дверь уже распахивается, свет в глаза, и двое из охраны без разговоров парой тычков сбивают его на пол, а затем под их присмотром третий безыдейно хлещет плетью… «Да, вот так, именно безыдейно. Ты оскорблен?! А ты хотел, чтобы – Лорд, Глава Дома Тардос, ни больше не меньше, лично, собственноручно, изысканно? Пришел, побеседовал, приласкал? Ты этого ждал, да?» - и Терней хрипло смеялся в наступившей тишине, пугаясь собственного смеха.
В следующий раз он не стал выходить наружу, нет. Он просто постоял в глубине проема, глядя на далекие точки ночного небосвода, пока не надышался и не набрался решимости вернуться… Но, видимо, за ним все-таки следили, так как нашествие повторилось в точности по тому же сценарию, с той только разницей, что Терней уже ждал и от души постарался доставить своим палачам хлопот, а себе неприятностей…
«Однако, по лицу старательно не бьют… - ловил себя на мысли он и сам яростно давал себе оплеуху: - Все ищешь признаки высокого внимания к своей особе?»
Когда накрыло в следующий раз, Терней лишь приоткрыл дверь и сидел на пороге, вдыхая запахи и отсветы дня. На этот раз с ним не стали возиться. Словно дикого зверя, копьем загнали в темницу, и Терней услышал наконец лязг засова, которого ждал с таким нетерпением и ужасом. Уткнувшись в дверь, он смеялся сквозь горячие слезы: «Я все-таки заставил тебя это сделать, заставил!» И успокоено уснул с ощущением, что теперь можно сходить с ума без зазрения совести…
(Неполный текст. Размещен в качестве исключения, в надежде на продолжение)
HARZABLOG
---
А Тардос и Аллисана ехали бок о бок по широкой лесной просеке и разговаривали вовсе не о луне.
- Леди, давайте говорить откровенно. Вы ставите меня в двусмысленное положение перед главою вашего Дома. Позволив вам принять мое приглашение и стать гостьей Дома Тардос, Лорд Вильгероц тем самым вверил мне ваше доброе имя. Вы же так мало помогаете мне оправдать это доверие, если не сказать, провоцируете взрыв в затянувшемся конфликте, вместо того, чтобы способствовать примирению наших семей… - его строгий и в то же время доверительный тон заставил ее залиться жгучим румянцем… Но, может быть, ночь скроет его? Однако, она уже сама выдала себя…
- Почему вы отвернули от меня лицо, Леди Аллисана Вильгероц?
- Владетель Тардос…
- Я слушаю.
- Лорд Вильгероц… ничего не знает.
Тардос натянул поводья так, что Демон попятился. Аллисана тоже остановила лошадь.
- Я здесь по своей воле, Владетель. Глава Дома Вильгероц никогда не позволил бы мне… А я…
Тардос молчал. Аллисана с болью почувствовала, что не хочет терять расположение этого человека. Она старалась прочитать в лице лорда его мысли, но ветер шевелил листву, и лунные тени придавали ему то неумолимо жесткое, то презрительное, то глубоко огорченное выражение, а может, все это ей просто казалось…
- Не сомневайтесь, если моему Лорду что-то станет известно, всю вину я возьму на себя…
Тардос усмехнулся, и Демон снова двинулся вперед. Аллисана догнала его, с некоторым облегчением от того, что они снова движутся… Но слова владетеля тут же опять вогнали ее в мучительно жгучую краску:
- Неужели, леди, вы всерьез рассчитывали, что о вашем поступке ничего не станет известно? Ответьте мне по совести!
Теперь Аллисана остановила лошадь.
- По совести… Я на все махнула рукой. Решила – будь что будет.
Лорд Тардос подъехал к ней и заставил ее поднять лицо: - Посмотрите на меня.
Она подчинилась.
- Терней так важен для вас, леди?
Он держал ее взглядом, и ей оставалась только одна защита – молчать… Хотя само молчание было ответом.
- Будь что будет, говорите вы. А если будет война?
Она отшатнулась.
- Вы и на это готовы пойти ради верховых прогулок под луной?
- Но почему должна быть война? – отчаянно воскликнула Аллисана, закрываясь рукой от страшных слов. – Вы хотите проучить меня, и я признаю, что заслужила. Но прошу вас… скажите, что войну вы просто придумали.
- Увы, леди. Я не знаю намерений Главы Дома Вильгероц. А слухи, которые уже завтра – то есть сегодня днем, ибо полночь уже миновала – неизбежно разнесут по округе мои дорогие гости… Не потребуете ли вы от меня, чтобы я их всех сделал заложниками вашего легкомыслия? Так вот, эти слухи в данной ситуации ваш Лорд может обернуть любым удобным для себя образом. И если он ждал повод объединить против Дома Тардос младшие дома и пойти войной, чтобы наконец склонить чашу весов на свою сторону – этот повод вы ему предоставили. Послушайте… - вдруг совсем другим тоном, медленно, проговорил он, и тон этот был страшен, - А может быть, вы и все это – лишь часть большого продуманного плана?
Она не сразу поняла, что он имеет в виду, может быть, прошла секунда или две, но едва смысл его слов стал ей ясен, как Аллисана, забыв про все условности этикета, схватила его за предплечье со словами: «Нет, уверяю вас!» - но лошадь, испуганная ее резким движением, тут же шарахнулась, и девушка едва не вылетела из седла. Тардос удержал ее, завладев поводом, успокоил сперва лошадь, затем и наездницу, которая дрожала, пораженная его подозрением.
- Я верю вам.
Аллисана взяла себя в руки, и он продолжил: - Но от этого ситуация не становится проще.
- Напротив… Лорд, если я еще не потеряла безвозвратно ваше доверие, так бессовестно и бездумно распорядившись им… Не прерывайте меня, все это так!.. Я полна желанием исправить содеянное всеми силами, которыми располагаю. Если есть выход, я готова… Ведь наверняка вы знаете способ все переиграть…
Тардос снова усмехнулся: - Весьма польщен. Да, мне кажется, есть некий шанс все исправить.
- Я вся внимание.
- Но здесь действительно многое зависит от вас, - сделав паузу, дождавшись ее кивка, Тардос продолжил: - Вы должны немедленно покинуть мои владения, будто бы заехали лишь ненадолго передохнуть, случайно оказавшись на земле Тардос. Словно я встретил вас с Тернеем не неделю назад, а сегодня - скажем, вы заблудились, устали и проголодались. Я, как хозяин, не мог не предложить вам своего гостеприимства – это способны понять даже владетели младших домов. И, воспользовавшись стечением обстоятельств, я наделяю вас, прекрасная леди, полномочиями посла – от Дома Тардос к Дому Вильгероц, с официальным приглашением погостить (и теперь-то уж вы спросите на это разрешения у своего Лорда, не так ли?) и трактовкой вашего случайного появления во владениях Тардос как счастливого знамения, призванного положить конец старой и никому не нужной вражде… Если, конечно, она действительно не нужна главе вашего Дома… Но даже если нужна – Лорд Вильгероц уже не получит повода очернить мое имя, обвинив во всех мыслимых и немыслимых грехах… С точки зрения законов чести меня не в чем будет упрекнуть. Вы уловили мою мысль? Подумайте и ответьте – есть ли обстоятельства, о которых я не знаю, могущие помещать осуществлению этого плана? Кто знал о том, что вы неоднократно встречались с Тернеем раньше, о моем приглашении, о том, что вы таким дерзким образом решили принять его?
Аллисана подумала и уверенно ответила:
- Никто, владетель. Все-таки, я достаточно самостоятельный член своей семьи… И не обязана каждый раз ставить кого-то в известность, куда отправляюсь… Если, конечно, это не владения Дома Тардос.
Она просящее улыбнулась. Тардос снисходительно хмыкнул в ответ и повернул Демона к дому.
- Нам пора, леди.
Некоторое время они ехали молча. Аллисана обдумывала слова Тардоса, и вскоре раздался ее голос, такой нерешительный, что Лорд снова насторожился:
- Вот только… Лорд Тардос… Ведь если…
- Ну же, леди, мы ведь начали говорить откровенно!
- Да, конечно… Лорд Тардос, я правильно понимаю, если глава семьи Вильгероц не примет протянутой вами руки… Вы сами не воспользуетесь этим, как поводом к войне? И даже не так… В вашей власти взять инициативу на себя и предать огласке мое неразумное поведение… Это уронит честь моего Дома… Вы получите преимущество, перевес в силе… на тех самых весах… Конечно, вы имеете полное право поступить именно так, ведь я первая пренебрегла вашим благородным предложением…
- Прервитесь, леди, - это прозвучало довольно резко, но затем Тардос смягчил тон, - такой цели у меня нет. Ваша откровенность обидна, но честна, и этим искупает себя. Ведь вы тоже не знаете моих намерений. В ответ скажу вам вот что – приготовьтесь, я уверен, для вас это будут не менее горькие слова… Но я должен убедиться, что вы это понимаете и несмотря ни на что твердо намерены держать слово.
Аллисана беззащитно вглядывалась в его лицо. Тардос подавил вспышку жалости и злости.
- Если Лорд Вильгероц не примет, как вы выразились, протянутой мною руки и запретит вам пересекать границы моих владений… Терней будет для вас навсегда потерян. Если, конечно, вы не решитесь на новую авантюру.
Аллисана потерянно ехала рядом, и Тардос снова испытал смесь нежной жалости и желания еще больнее уязвить это легкомысленное создание, ибо поделом. Хотя… Это даже не легкомыслие, думал он, это – то самое стремление жить так, как велит сердце, быть хозяином своей судьбы, вопреки всему… Но при этом невозможность нарушить некий нравственный закон. Он слишком хорошо понимает эту дилемму… Этой чертой зацепил его и Терней, но уж слишком глубоко закопана в нем эта черта, не осознана… Однако, он должен услышать решение.
- Ответьте мне так же честно, леди. Как вы поступите, зная о возможности такого исхода?
Она заговорила сразу, видно, уже приготовила ответ.
- Я чувствую свою вину перед вами, и мой долг - не допустить тех ужасных последствий, которые… могут наступить. Но… как я поступлю в случае запрета… Пусть он исходит от Главы моего Дома или… от вас… как я поступлю тогда – я не знаю.
- Что ж, - через некоторое время произнес Тардос, - это честный ответ. Хотя я, признаюсь, чертовски рад, что разбираться с вами предстоит не мне, а Лорду Вильгероц. Что делать с такими строптивыми девчонками, я понятия не имею. С меня достаточно Тернея.
- Неужели я более строптива, чем он? – Аллисана грустно усмехнулась.
- Вы, пожалуй, стоите друг друга. Просто, что делать со строптивыми мальчишками, я хорошо представляю. Только не спрашивайте меня.
- А я не спрашиваю. Ясно и так, что вы накажете его. Хотя я не понимаю, как и за что. Ведь это не он обманул ваше доверие и навлек тень на имя Дома Тардос…
- О-о, - протянул владетель, - с именем Дома Тардос у него еще более сложные отношения…
Аллисана ожидала продолжения, но не услышала его и продолжила сама:
- Клянусь, он не знал, что я ношу фамилию Вильгероц, до того самого момента, как мы повстречались с вами!
- Но он и не позаботился узнать. Это та же вина, только с налетом то ли трусости, то ли глупости.
- Но зато Терней не воспользовался моей доверчивостью… или, если хотите, тоже глупостью… И потом, он ведь, как и вы, не знал, что сегодня я проникла в Дом Тардос обманом…
- Когда вы так говорите, леди, я испытываю острое желание хорошенько выпороть вас… чтобы вам больше и близко в голову не приходило куда-либо проникать обманом.
Они подъезжали к дому, и свет, падающий из окон, дал Аллисане возможность до содрогания полюбоваться на выражение его лица, а лорд в свою очередь получил удовольствие от того румяного смятения, которое он увидел в ответ. Но Аллисана справилась с собой и не оставила за ним последнее слово:
- На этот счет не беспокойтесь, владетель. В Доме Вильгероц, независимо от решения о примирении, которое примет или не примет Глава, найдется кому хорошенько выпороть ту, которая умудрилась заблудиться, устать и проголодаться именно на землях Тардос… В этом я даже не сомневаюсь…
И, вежливо склонив голову на прощание, Аллисана спрыгнула с лошади и исчезла за дверью дома. «Какая все-таки удивительная девчонка!» - с этой мыслью лорд перекинул поводья слуге и отправился распорядиться о скором отъезде гостьи… Она должна будет опередить остальных, которые двинутся в путь не ранее утра.
…
Демона привел в конюшню слуга, когда луна уже сдвинулась к горизонту и перестала заглядывать в окошко. А Терней, то и дело досадливым усилием скручивая тошнотворный холод в животе, ждал лорда. Ну да, теперь владетелю Тардосу больше нечем заняться, как не спускать с него глаз с утра до вечера… Он расседлал, выводил во дворе Демона… «Где был? Куда вы ездили?» - спрашивал у жеребца, поглаживая шелковистую, сильную, теплую шею, а Демон фыркал и утыкался носом в ладонь… Напряжение понемногу покинуло Тернея, навалилась усталость. Что больше рассердило хозяина – их попытка уединиться или то, что Терней, похоже, уже без всяких сомнений считает Демона своим? Почему, в самом деле, было не оседлать другую лошадь? Но эта мысль даже не пришла ему в голову. Аллисана – значит, и Демон. А что она подумала обо всем этом? Ведь для нее Демон с самого начала - конь Тернея, и Владетель до сегодняшнего момента не оспаривал этого… Вряд ли она поняла что-то, если, конечно, Тардос ей не объяснил… Но судя по тому, как беспрекословно леди Аллисана Вильгероц подчинилась приказу ехать вперед, ситуация на самом деле была гораздо сложнее. Полагается ли юным леди в статусе гостьи покидать прием без разрешения хозяина Дома, да еще ночью, в сопровождении опального родственника? Что Тардос задумал в отношении самой Аллисаны и Дома Вильгероц в ее лице? Ведь ясно, что это приглашение, нарушающее традиционный вооруженный нейтралитет, повлечет за собой большие перемены. Терней никогда так живо не интересовался политикой старших и младших Домов Империи, чтобы иметь возможность что-то уверенно предугадать… Да он вообще никогда этим не интересовался. Но какова его собственная роль во всем этом? Ведь Аллисана приехала из-за него… Он словно наживка, на которую клюнула золотая рыбка, а удочку-то держит в руках Лорд… Нужен ли еще в этой игре Терней, или Тардос уже получил то, что хотел?
Терней, превозмогая усталость, мерил шагами коридор. Он должен предупредить Аллисану. О чем? Она, наверняка, и сама понимает… Но что она может понимать, если до сих пор уверена, что Терней – один из многочисленных Тардосов и, в каких бы отношениях ни был со своим дядей… Допустим, Лорд позволяет рыбке надежнее заглотить наживку, тем самым получая власть над одной из Вильгероц. Далее он может продолжать пытаться использовать Тернея, как связующее звено, а может в любой момент объявить всему миру, что леди Аллисана Вильгероц польстилась на общество конюха Дома Тардос… Что будет тогда? Имя Вильгероц станет посмешищем в гостиных больших и малый Домов всей империи. На самом деле, будь Терней ее собственным конюхом, никого бы это не затронуло дольше, чем на пару вечеров. Но ведь их история гораздо интереснее – тайные встречи представителей двух враждующих семей, он выдавал себя за Тардоса, а сам оказался… Нет, этому надо положить конец. Он и так невольно завлек Аллисану в ловушку. И теперь все зависит от намерений Лорда – в руках его сильный козырь. Еще ничего не произошло, но даже сейчас Аллисана уже под ударом. Даже если Терней для нее – просто мимолетное увлечение.
Но если бы Лорд хотел скомпрометировать ее, надо было всего лишь позволить им уехать. А затем организовать пышную встречу со свидетелями – это было нетрудно устроить, именитых гостей полон дом. Значит, или еще не время, или… Тардос задумал что-то другое. В любом случае Терней просто обязан предупредить Аллисану – рассказать хотя бы о том немногом, что он знает со всей определенностью. Правду о себе.
Наконец-то Терней нащупал какое-то решение в вихре предположений и вероятностей. Кто знает, как будут развиваться события дальше? Поговорить надо безотлагательно. Он вышел на улицу. Окна в доме еще светились, играла музыка. Там ли Тардос и Аллисана? Сможет ли он проникнуть в дом так же легко, как в компании Лорда? Горизонт потихоньку начинал светлеть.
Пока он в нерешительности стоял на границе тени и света, льющегося из окон, дверь растворилась, и на ступени вышел Лорд Тардос. Терней замер. Хозяин несколько мгновений глубоко вдыхал посвежевший к рассвету воздух, затем провел рукой по лицу, должно быть, снимая усталость. «Тоже живой человек», - подумалось Тернею, но он посчитал эту мысль совершенно несвоевременной. А Тардос легко сбежал по ступеням и направился в сторону конюшен. Где Тернею и было приказано ждать.
Терней едва сдержался, чтобы не броситься короткой дорогой и успеть встретить Лорда на пороге. Но это был шанс без помех увидеть Аллисану. И действовать надо было быстро. Убедившись, что хозяин уже не увидит его, Терней по неостывшим следам на ступенях взбежал к двери и открыл ее. И тут же натолкнулся на внимательный взгляд охраны. Но сегодня он - Тардос, пусть младший и опальный. «Одно только слабое место в моей легенде, - пронеслось где-то на краю сознания, - вон то лицо мне слишком хорошо знакомо…» Но может быть, сегодня он все еще заколдованный принц?
И он двинулся вверх по лестнице.
- Господин! - не реагировать. Идти вперед, сеять сомнения – и идти вперед.
- Господин, остановитесь! – это уже нельзя проигнорировать. Он здесь не для того, чтобы устроить публичный скандал и собственноручно выставить Аллисану посмешищем… Терней обернулся на середине пролета, стараясь сохранять достоинство и даже попытался изобразить этакую вежливую холодность, с которой господа общаются с низшими по сословию. Он вспомнил, как это делает Лорд и вопросительно приподнял бровь.
Кажется, охранник действительно смутился. Но это не помешало ему с легким поклоном указать Тернею на выход:
- Глава Дома Тардос только что распорядился не впускать никого без своего личного разрешения. Прошу Вас, господин, подождать, пока посыльный принесет ответную весточку от Лорда. Что ему передать от вашего имени?
- Только что распорядился? Тогда, пожалуй, я сам догоню его. Благодарю.
И Терней вышел. Что делать? Укрыться в кустах в надежде, что и Аллисана рано или поздно выйдет из этих дверей? Идти следом за Тардосом? Но тогда очень вероятно, что Терней потеряет всякую возможность увидеться с леди. Лорд шел в конюшни не для того, чтобы проведать Демона…
Свет в окнах начал гаснуть – или это окоем становился все светлее. Должно быть, Аллисана ушла к себе. Гости ложатся спать, и только Терней и Тардос встречают рассвет на ногах.
- Встречаешь рассвет?
О боги. Да привыкнет ли он когда-нибудь к внезапным появлениям хозяина? Тардос, должно быть, великолепный боец, если умеет двигаться так бесшумно. В утренних сумерках лицо Тардоса казалось серым. Терней молча ждал.
- Нет смысла караулить леди Аллисану, - ну да, нетрудно догадаться. И что дальше?
- Думаю, она уже покинула владения Дома Тардос. До ближайшей границы не так далеко.
Терней продолжал пораженно молчать. Тардос жестом приказал следовать за собой, и они направились вглубь сада.
В павильоне было прохладно и гулко. И темно. Тардос сам зажег несколько фонарей – и ночь будто продолжилась здесь, оттеснив синеющий свет утра, пробивающийся сквозь прорези под потолком. Терней стоял у входа, у самых дверей, ощущая лопатками створки – только толкнуть их спиной, и они распахнутся, и эта круглая полутемная комната останется за порогом…
- Закрой засов.
Он своими руками заложил в скобы узорчатый металлический брус.
- На середину.
В голосе Тардоса не было интонаций. Терней помедлил – и подошел к стене. Встал лицом к хозяину и ответил на его вопросительный взгляд:
- Позвольте, я стану здесь. Сразу.
- Ты уже встал.
Но руки Тардоса были пусты. Он подошел ближе:
- Для чего ты ждал леди Аллисану?
- Хотел рассказать ей, кто я на самом деле.
Хозяин прошелся перед Тернеем, разглядывая носки сапог, а тому и правда стена за спиной придавала уверенности. Тардос остановился прямо напротив:
- А вот этого пока не стоит делать.
- Не желаете потерять козырь в игре с Домом Вильгероц? Ведь я – это великолепное пятно на их славном имени, - Терней заговорил спокойно, но чувствовал, что его снова несет. Помимо воли, голос начал звенеть. – Но почему не на имени Дома Тардос тоже? Потому что это – уже прихоть Лорда, который волен подымать из грязи и втаптывать обратно на свое усмотрение. А то настоящее, что происходит между людьми – о, это отличный повод для пересудов и сплетен, удобная палка, чтобы тыкать в осиное гнездо.
Смешно. Смешно было говорить все это. Затихли отголоски где-то в переплетении балок. Тардос без тени иронии глядел на Тернея. Но тот уже замолк. Множество слов просились с языка, Тернею пришлось даже стиснуть зубы, чтобы сдержаться.
Наконец Тардос произнес:
- Настоящее? Ты уверен?
Было в его словах насмешка или нет? Терней не мог потом ответить себе на этот вопрос. Но в тот момент осевшее где-то глубоко внутри шальное, отчаянное безумие опалило его так, что перехватило дыхание. Она танцевала с Тардосом весь вечер, улыбалась ему, он держал ее в своих руках так, как Теней еще ни разу не прикасался…
Он совершенно потерял контроль над выражением лица, и на Лорда неприкрыто глянула ярость, угроза, вызов. Терней оттолкнулся лопатками от стены и подался вперед. Но наткнулся на спокойный, холодный взгляд хозяина. Тот легко держал его этим взглядом, и Терней перевел дыхание – волна схлынула. Тардос процедил:
- Это что было - сцена ревности? – вот теперь и насмешки, и яда прозвучало достаточно. Но Терней уже опомнился. Он чувствовал, что сдал позиции – лорд не ценит грубую игру… Глухая злоба против всех игр и ролей на свете мутила голову, но Терней смог промолчать. Глядя на замкнувшееся, угрюмое лицо конюха, владетель качнул головой:
- Что за день сегодня? Две сцены ревности подряд!
Он отвернулся от Тернея и снова начал вышагивать перед ним. - Везде бунты. Сперва прилюдно дерзит любимая женщина.
«Любимая женщина? Леди Таруна! Любимая…» - откуда-то накатившее облегчение заставило Тернея навалиться на стену… А Тардос продолжал:
- Затем мой конюх пытается похитить с бала ценную гостью, да еще верхом на моем собственном скакуне…
Терней снова втянул воздух сквозь сжатые зубы. Да, с Демоном это так. Но если он - племянник, то оседлать жеребца было по правилам игры! Однако вопреки этому Терней ощущал вину.
- … который тоже не признает меня хозяином.
«Вот оно. Тардос ревнует Демона. Это давно должно было случиться…»
- Но самый изысканный сюрприз преподнесла, конечно, та самая гостья…
«Аллисана? Отшила тебя, лорд?» - и Терней зло усмехнулся.
А Тардос остановился и в упор смотрел на него:
- И что мне со всеми вами делать? – хозяин смотрел так, словно действительно решал важный вопрос. Тернею мучительна была вся эта игра. Он устал от бессонной ночи, ожидания расплаты, попыток понять расклад и поисков решений, от постоянной необходимости контролировать себя и улавливать затаенные ходы лорда… От неведомых раньше вспышек, которые язык так и не поворачивается назвать ревностью… Когда уже лорд закончит испытывать его и просто снимет со стены свой кнут?
А Тардос словно ждал, что Терней ему действительно ответит. Терней не верил ему. И под этим серьезным взглядом, неожиданно для себя, грубо сказал:
- Ну, с Аллисаной и Демоном, конечно, придется повозиться. А вот со мной все просто – нечего и тянуть. Да и леди Таруну вы разве не затем же увели? Так просто решить проблему проверенным способом…
Лорд не шелохнулся, но словно закаменел. Терней все еще ощущал на губах свои последние слова… Как они могли прийти в голову да еще вырваться наружу? «Любимая женщина… любимая…»
- Почему я до сих пор терплю все это? – совсем негромко произнес Тардос. Лорд медленно наливался бешенством, и он хорошо знал, чем это может закончиться. Но пока еще держал себя в руках. Процедил сквозь зубы: – Беги отсюда.
Терней дернулся – и замер. Опустил глаза и ждал. Понял, что перешел все границы? Тем хуже для него. Несколько стремительных шагов, сорвать бич со стены и размазать щенка…
Перекатывая в ладони рукоять, Тардос все еще балансировал на грани, пытаясь сохранить самоконтроль. Стервец, вместо того, чтобы воспользоваться моментом и удрать, расстегнул рубашку.
- Зря. Возможность была. Но ты не слушаешь хороших советов, все хочешь решать сам, - пока Тардос говорил, он мог сдерживаться. Только бы мальчишка не рыпался больше… Терней дернул плечами, скидывая рубашку.
- Ты решил гордо умереть? А как же Аллисана?
Только промолчи. Промолчи. Ведь ты должен чуять, что уже не до игр.
- Без наживки рыба не клюет… - и повернулся расчерченной в прошлый раз спиной.
- Подновить полоски, да?
- Будьте так любезны.
Бешенство отступило. Но теперь Тардос вкладывал в каждый замах безжалостный расчет, и свою гордость парню удалось сохранить очень недолго. Несколько свежих рубцов поверх старых – и он заколотил руками по стене и закричал. Еще пара сладких ударов от души, и он вдруг перекатился по стене лицом к нему, Тардосу, спрятав спину от нестерпимой боли.
- Что это? Все? Все, на что ты способен? Ты же сам решил остаться! А это только за тот фортель, что ты выкинул в прошлый раз, помнишь, на выходе отсюда?
Терней, получив передышку, оскалился и кивнул, и снова уперся лбом в стену. Но всей его решимости опять хватило ненадолго. Помимо воли тело его само стремилось ускользнуть из-под вбивающего в стену хвоста.
- Еще раз выкинешь такое, разукрашу со всех сторон.
- Привяжи меня, Лорд, - задыхаясь, проговорил Терней, заставляя себя снова подставить под кнут спину.
- Нет, каков наглец! – Тардос гнал его вдоль стены, пока не вколотил в пол. – Встать.
- Давай уже за Демона и леди Таруну, Лорд… Так хочется за дело получить, пока еще понимаю. А остальное уже пусть, все равно.
- Раз хватает сил на болтовню, значит, еще потерпишь. Да ты мне из-под кнута будешь указывать! – вдруг взъярился Тардос. И больше Тернею не представилось возможности внятно разговаривать.
…
- А я не буду больше наживкой…
- Повтори громче.
- Не буду… наживкой.
- Я понял тебя. Но, скорее всего, придется.
- Нет.
- Я найду способ.
- Нет.
- В подземелье его.
…
Самое последнее и отчаянное «Нет!» он смог-таки задавить в себе, проглотить, давясь кровью и слезами. Пока метался под бичом, получил и по лицу, за что лорд отдельно добавил… Нельзя показывать, как ты боишься подземелий. Нельзя… Иначе способ будет найден. Да неужели?.. Он справится.
…
Но он не справлялся. Есть, видимо, какие-то вещи, неподвластные самоконтролю. Вот например, стоять под кнутом – этому, наверное, можно будет научиться… А неволя, темнота, холод, замкнутое пространство, стены без окон, воздух без ветра… «Подновленные полоски», которые не шли ни в какое сравнение с предыдущими, вопреки всему поначалу даже помогали – отвлекали на себя ум и чувства. Отвлекали постоянно, потому что живого места Лорд на нем оставил немного. Слишком вертелся… Да, Терней смеялся над этим. Все ерунда, если он больше не наживка. Шантажировать этим жалким, грязным существом леди Аллисану - у Тардоса подлости не хватит. Иначе кроме кнута и подземелья нашлось бы много способов, на самом деле. Но Тардос хочет сломать его, подчинить, сообразуясь с одному ему ведомыми законами чести. Высечь и в каменный мешок – это можно. А на кусочки резать, железом жечь и кишки вытаскивать – это уже никак нельзя… Не нарадуешься на хозяина…
Терней пел песни. Декламировал обрывки стихотворных баллад, чудом задержавшихся в памяти со времен ученичества. Придумал себе упражнения, которыми разминался и грелся, а потом, как чуть поутихла боль, занимался с остервенением, пока снова все вокруг не начинало звенеть и наполняться радужными пятнами. Однако слабость накатывала неотвратимо. Он знал, что дальше будет. Слабость тела перейдет в слабость духа. Еще немного, и он будет на коленях молить каждого, кто зайдет в камеру, и обещать все, чтобы только его выпустили отсюда хотя бы на полчаса. А прошло, судя по сухарям и воде, которые ему приносили под дверь, всего несколько дней. Поэтому работорговцы не утруждали себя наказывать его иначе. Сутки в трюме или погребе делали парня тихим, понятливым и сговорчивым. Это сейчас, с тускнеющими образами Аллисаны, ускользающим ощущением тепла Демона, гаснущими бликами солнца и уходящими в небытие запахами трав, ему пока удавалось держаться. А надо было только разбить глиняную тарелку и выкинуть осколки в коридор. Это был знак покорности. И как хотелось ее разбить – просто потому, что больше в камере разбить было нечего, кроме лба об стену. А почему бы, в конце концов, не разбить? Это привнесет что-то новое в бесконечное течение однообразных минут. За ним придут, поведут куда-то, может, выведут наружу хотя бы мимоходом… Подновят полоски…
Но какое-то живучее упрямство не давало ему воспользоваться этим шансом на передышку. И, похоже, это упрямство намерено пережить его рассудок. Потому что вот-вот начнется самое страшное – из глубин памяти всплывут тщательно утопленные в самую глубину воспоминания о доме, семье – сожженном доме, перебитой, как на скотобойне, семье. А это крайняя стадия.
И вдруг в неурочное время – шаги. Проникающий в кости грохот ключа в замке – Терней закрыл глаза руками. Но даже сквозь плотно сомкнутые пальцы и закрытые веки почувствовал слепящий свет.
- Выходи.
Пока его вели по коридорам и лестницам, глаза немного пообвыкли, но на улице было солнечно, и пришлось жмуриться снова. Но главное – запахи в воздухе… Пахло солнцем, травой, нагретыми камнями, пылью, водой. Свой запах он уже перестал замечать. Ощущение пространства вокруг и неба над головой было головокружительно чудесным и ликующим, как в детстве. Оглушающе чирикали птицы. А вот волна особенно родных и терпких запахов – конюшня! И исступленное ржание Демона. Ну ясно, кто разбил тарелку!
В конюшне Терней смог открыть глаза – Демон потерял блеск, исхудал, грива в беспорядке, в хвосте торчит солома, видно, не решались подойти, денник убран кое-как. Сам-то он еще страшнее, но Демону, похоже, все равно. Конь затих и начал шумно втягивать воздух.
- Да, Демон, понимаю, пахнет не очень. Но это все-таки я, - заговорив с жеребцом, Терней поразился, какой хриплый и непослушный у него голос. Последнее время уже не хотелось ни петь, ни говорить, ни ругаться… Вот и отмолчал.
- Ну да ничего, это все мы сейчас поправим, - продолжая бормотать все, что в голову придет – Демон только прядал ушами и фыркал – Терней взял ведро и отправился за водой. Едва он пропал из поля зрения жеребца, как тот высоко и тревожно заржал, но вымыться было необходимо, хотя бы на скорую руку.
Ведро воды стало чертовски тяжелым… Освеженный, он наконец вошел в денник к Демону, протягивая ему любимое лакомство. Тот долго тыкался теплыми губами в руки и шею, втягивал запах, затем принял угощение и положил тяжелую голову на плечо… едва не уронив Тернея, но, схватившись за шею жеребца, Терней устоял и тихо рассмеялся. Затем он вывел Демона во двор, не обращая внимания на караулившего их стражника, с наслаждением почистил жеребца, разгоняя широкими махами и собственную кровь. Затем выпустил его пастись за ограду и отправился вычищать запущенный денник. Слабость то и дело вынуждала передохнуть, но все это затмевала радость от привычной работы, обилия впечатлений, тепла, ощущения чистой одежды... Надо будет потом еще раз хорошенько помыться. Он то и дело выходил на улицу, на солнце, на ветер…
Как скоро его отправят обратно под землю? Что отправят, Терней даже не сомневался. Но сейчас он впитывал все окружающее и был так счастлив, что даже забыл про еду. Однако настал момент, когда слабость и голод взяли свое. Надо бы прогулять жеребца, но вот это вряд ли будет ему позволено. В конце концов, Терней решил пойти и прямо спросить своего охранника, скучающего во дворе, что ему можно, а чего нельзя, да надо было пойти раздобыть человеческой пищи…
Во дворе его ждал хозяин. Терней не удивился. Лорд внимательно оглядел его с ног до головы:
- Чувствуешь себя привилегированным пленником?
- Чувствую себя голодным, как собака, владетель.
- Ты окончательно отбросил условности, я вижу, - Тардос слегка нахмурился.
- Я запутался в ролях и, похоже, вообще забыл, как должны вести себя люди. Прошу прощения, Лорд Тардос, - Терней изобразил легкий полупоклон, отчего владетель поплыл вправо, а Терней, ловя равновесие, пошатнулся.
- Ну ясно, сначала все-таки накормить.
Понадежнее утвердившись на земле, Терней пристально посмотрел на хозяина и проговорил:
- Хотелось бы сперва узнать, надолго ли мне даровано все это богатство.
- На твоем месте я бы поел, а потом уже задавал вопросы. Вообще пореже открывай рот, целее будет шкура.
Терней сдержался и учтиво склонил голову в благодарность за добрый совет.
- Ну, кое-чему ты все-таки учишься. Пойдем.
…
- Никогда не сидел за одним столом с лордами, - не удержался Терней, окидывая взглядом кушанья, выставленные в тени зеленой беседки.
- Поэтому ты будешь стоять. Раз не умеешь держать язык за зубами, - Тардос удобно уселся напротив входа, Терней, подумав, тоже отодвинул стул и сел. Они смотрели друг на друга поверх накрытого стола. Затем хозяин взял нож и вилку и начал заниматься мясом. Терней последовал его примеру.
- Неожиданный эффект от заключения. Я рассчитывал на обратный, - произнес владетель через какое-то время. – Но все-таки постарайся не выводить меня из себя.
Помолчав, Терней ответил:
- Спасибо, лорд Тардос. Мне порой кажется, что дело не только в той роли, которую вы отвели мне в вашей игре.
- Это чем же тебе навеяло? – рассмеялся хозяин и даже отложил столовые приборы. – Или еда ударила тебе в голову? И потом – разве это я наделял тебя какой-либо ролью? Вы с леди Аллисаной поставили меня перед фактом. Оставалось лишь подыграть. А потом то, что ты взял на себя, само повлекло тебя дальше. Хотя, припоминаю, попытки сойти с дистанции были. Достаточно беспомощные.
- Да? А я все это время сидел в каменном мешке, исполненный уверенности, что с этим покончено. И до сих пор в этом уверен. По-моему, именно на этом пункте мы и расстались в прошлый раз.
- То есть сейчас ты перекусишь и отправишься обратно?
- Не скрою, мне бы этого очень не хотелось. Но если альтернативы нет, видимо, так и придется сделать.
- А я навел справки. И знающие люди подсказали мне, что с подземельем в отношении тебя я угадал. В самую точку попал. Но ты, наверное, думаешь, что тебя спасет Демон, - лорд Тардос вдруг растерял все свое благодушие, и Терней собрался, как перед дракой. Все-таки насколько сильно над ним влияние Лорда… Стоит ему вот так сощурить глаза…
- Жертвовать жеребцом я не готов, - продолжал он, - но может случиться так, что у меня не останется выбора.
Терней не отвечал. Взгляд его был устремлен куда-то внутрь. Он принимал очередное решение. Уж оно-то окончательно подведет черту под всей его жизнью… Но свобода бывает разная – хотя на самом деле она одна…
- Жертвовать Демоном не понадобится, - медленно проговорил он, не глядя на владетеля, чтобы не растерять решимость. – Но и наживкой для Аллисаны я не стану.
- Каким же это образом мы совместим эти два условия? – холодно спросил Тардос.
- Мы? Верно, мы. Мы покажем Демону, кто его настоящий хозяин. Подружим их. То есть вас. Правда, на это потребуется ваше время. Но это единственный путь не рисковать Демоном, - теперь, когда все сказано, Терней встретил изучающий взгляд Лорда и продолжил: - И уже никто не скажет, что я прячусь за его благополучие.
- Тогда ты не выйдешь больше из камеры. Только если примешь мои правила. Ты понимаешь это?
- Да. Тогда я буду совершенно свободен.
…
Видимо, поначалу Лорд был уверен, что Терней просто тянет время. И однажды Терней не выдержал и взорвался:
- Если Вы, Господин, вместо того, чтобы беситься, каждый раз подозревая меня в подвохе, не возьметесь за дело всерьез, ничего из нашей затеи не выйдет. Я не смогу сделать чудо за вас. Его должны сделать вы сами. Забудьте про меня – вот он вам нужен, - и ткнул в сторону денника, где жеребец рыл копытом землю. Тардос сдержался, но, похоже, проникся.
Они – Тардос, Терней и Демон - проводили теперь много времени вместе – все, что было свободного у Тардоса. «Таруна говорит, что от меня пахнет конюшней!» - однажды проворчал он, и Терней рассмеялся: «Леди просто ревнует вас к Демону – и правильно делает, негоже светлому лорду проводить ночи на ворохе сена!» А Таруна и впрямь не унималась – однажды она даже осмелилась прийти и проверить, действительно ли Тардос бдит у денника жеребца. Лорд был в ярости, а Терней со смехом и забытым холодком в животе сбежал от семейной сцены. Леди Таруна потом долго выпутывала сухие травинки из волос.
А Демон, как и рассчитывал Терней, понемногу привыкал к хозяину. Да и тот быстро заделался заправским конюхом – Терней настоял, чтобы Лорд сам чистил Демона, чем едва не спровоцировал того на очередной сеанс обновления полосок… Зато когда длинногривый строптивец впервые позволил Тардосу это сделать от начала и до конца, Лорд праздновал эту маленькую победу, подливая Тернею лучшего вина.
- Однако, ты все-таки меня надул, - сказал Тардос однажды, - ведь я не смогу уделять Демону столько внимания, сколько требуется ему ежедневно. Кто-то должен будет чистить денник, а Демон по-прежнему готов зашибить любого, кроме нас с тобой. Я забросил Дом Тардос в эти дни, и долго так продолжаться не может.
- Я обучу любого так же, как и вас. Но не мог же я снова подсовывать кого-то между вами с Демоном, прежде чем вы сами не найдете с ним контакт. Теперь вы ему полноправный хозяин, остальное довершит время – просто чаще бывайте вместе. Особенно на воле, он это больше всего любит… Если же вам не терпится засадить меня в подземелье немедленно, можете заняться подготовкой сменщика сами – теперь вы справитесь, хотя это и не дело для Лорда. Но если отбросить условности, при вашем желании мое отсутствие уже не затронет Демона так, как раньше, а значит, вам не придется больше считаться со мной.
- Я правильно понял – могу отправить тебя в камеру прямо сейчас? – лорд прощупал Тернея пристальным, тяжелым взглядом. - Ты считаешь, Демон готов?
- Это лучший способ проверить, - грустно усмехнулся Терней.
«Вот и все...»
***
В повисшей тишине потрескивали свечи. Казалось, что даже этот ничтожный звук вызывает эхо под высокими сводами зала. Пустой и полутемный, каменный, он был ярко освещен лишь у массивного кресла на возвышении, кресла, которое в Доме иначе и не именовали, как трон. Тяжелая ткань широкого рукава прошелестела по подлокотнику, когда Лорд Вильгероц подпер ладонью щеку, чуть склонив на бок свою большую голову с серебристой, зачесанной назад львиной шевелюрой. Его взгляд лучился теплой укоризной напополам с небрежно скрытым удовольствием.
- Но ведь вы лжете мне, Леди Аллисана!
Она словно шагнула в пропасть, и черная пустота засвистела вокруг. На самом деле Аллисана лишь стиснула пальцы под накидкой, но чуяла, что и это движение не ускользнуло от глаз Главы Дома. А он меж тем продолжил:
- Лжете мне, своему Лорду.
Посмаковав паузу, он со вздохом договорил:
- Но не это печалит меня, дитя. Печалит меня, что лжете ВЫ, - он выделил это слово, снова выдержал паузу, - ВЫ, которая оставалась в моих глазах единственным чистым существом в этом Доме.
«Камень! - мысленно твердила себе Аллисана, - обратись в камень!»
Падение замедлялось, но тверди под ногами все не было. А Вильгероц продолжал:
- Но все-таки радует, что лгать вы еще не научились.
«Только бы он дал мне сказать!» - Аллисане однажды довелось увидеть, как эта крупная, тяжелая рука, сверкнув перстнями, пресекла дискуссию спокойным жестом, и как стража уводила непокорного, которого не каждый свидетель этой сцены осмеливался проводить взглядом. Но тогда она была еще девочкой и боготворила своего Лорда, веря в его непогрешимость. Куда уводили белого, как мел, дальнего родственника, она тогда не знала - наверное, в ту самую опалу, про которую шепчутся няньки на кухне. Аллисана представляла себе пещеру, полную сокровищ - и опалов в том числе, - и даже чуть-чуть завидовала… Потом они вместе смеялись над этой детской картинкой, Лорд и она, уже юная леди, которой позволялось многое именно в силу непричастности к разного рода коалициям. Как она умудрилась вырасти и остаться не вовлеченной ни в один из постоянно возникающих лагерей? Наверное, именно потому, что над ней держал руку сам Лорд, незримо отстраняя попытки разного рода влияний. О, Аллисана уже не заблуждалась на его счет, но и холода между ними не было. Он был Лорд, и у него свои заботы. Она не бралась судить его. И была благодарна за благосклонность, которая расширяла границы ее свободы.
Теперь она чувствовала, что может потерять все. А пещеры полны уже, увы, не опалами…
- Ну теперь говори, девочка, что же на самом деле стоит за всей этой глупой историей.
Она медленно вдохнула. Ей дается шанс!
«Но история совсем не казалась глупой - там, в ночном парке, когда ее изложил Лорд Тардос… Почему же у меня не получилось?.. Что я сделала не так?» Аллисана усилием воли погасила лихорадочный вихрь мыслей и постаралась настроиться на одну волну с Лордом, так, как ей порой удавалось – поймать и подхватить его настроение, а затем вплести свое, и вот уже раздражение уходит, и Лорд тепло улыбается ей над доской с фигурами… Но не сейчас. Сейчас все силы уходили на то, чтобы не поддаться этому тону, не раскрыться и с великим облегчением не отдаться на милость Большого и Доброго… «Большого – да, какого угодно, но только не доброго…» Зная это, Аллисана давно научилась, в отдалении греясь в лучах лестного внимания, ускользать от властного, сжигающего обаяния Солнца Вильгероц. «Блуждающая комета!» - смеялся Седой Лорд и грозил ей пальцем, а она не выходила из повиновения, но и не повиновалась… Вот и сейчас – надо нащупать эту грань…
- Да, мой лорд… Я солгала. Но только в том, что касается малого, то есть меня самой. Слова главы Дома Тардос мною переданы в точности.
- Ты испытываешь мое терпение, леди. Это ясно и так. Глупо было бы сочинять за Тардоса. Обычно он великолепно справляется сам, вкладывая свои речи в чужие наивные уста. – Холодная густая ненависть переливалась в тоне Лорда.
Аллисана чуть поклонилась, опустив глаза, ни взглядом, ни жестом не выказывая своего отношения к сказанному: она лишь посол, не ее дело судить о том, что говорят друг другу и друг о друге Владетели. А Вильгероц продолжал, и каждая его фраза тяжелым шершавым холодом ложилась на Аллисану, словно на нее надевали одну кольчугу за другой:
- Я желаю услышать правду, Аллисана. И это уже третий раз, когда я спрашиваю. Ты знаешь, я привык получать ответы с первого раза. Что бы ты не рассказала мне сейчас, а расплаты тебе не миновать. Просто знай это и хорошо подумай, прежде чем заговоришь.
Он больше не улыбался, ни губами, ни глазами. Аллисана до звона в ушах ощущала давление его воли, но еще шире расправила маленькие свои плечи и даже чуть встряхнулась, скидывая душащий покров страха. Она ясно смотрела в лицо Лорду, потому что помнила, что кроме этого полутемного гулкого ледяного зала есть ощущение полета в бешеном перестуке копыт, солнечно-зеленые пятна, сливающиеся в непрерывный взмах пестрого крыла, теплое дыхание Демона на ладони…
А Лорд видел в ней эту метаморфозу и любовался юной девой, еще не знавшей в своей недолгой жизни того, что знал он: у человека можно отнять все, в том числе и воспоминания. Но как прекрасна юность, что чувствует себя неуязвимой даже в смерти, не ведая, что бывают вещи куда хуже смерти…
Нет, этого он не желает своей любимице. Однако повод пора укоротить.
…………
Терней знал, что дверь не заперта. И это сводило с ума. Немыслимо было сидеть здесь одному, в ледяной темноте, час за часом, день за днем, когда достаточно было просто двумя руками толкнуть тяжелую створку, за которой – ступени, коридор, ни стражи, ни решеток – просто несколько десятков шагов, и свет, простор, небо, воздух, свобода… На самом деле не было там свободы, и это Терней знал так же ясно, но эту несвободу придумали люди, а мир – он оставался самим собой, с ветром, деревьями, облаками… А здесь не было вообще ничего, только он сам, но он уже почти растворился в этой темноте, в попытках понять, зачем он сидит здесь, во имя чего? Какое-то время его согревала жгучая ненависть к Тардосу – и восхищение выдумкой лорда. Блестяще. Безупречно. Просто – ну ступай! Не в силах отказать. Тем более, что свободные места есть…
Прийти к нему – и убить. Убить Тардоса. Хаха. Может быть, все же уйти в бега? Ночью оседлать Демона… А там будь что будет. Неужели Тардос даст ему это сделать?
Терней встал и направился к двери. Положил руки на нее и остановился. Он делал это уже не раз… «Да, наверное, я сумасшедший. Я хочу, чтобы он сам пришел ко мне. Первый. Но он, дьявол его раздери, не приходит!..»
….
- Таруна, почему ты спрашиваешь? – на лице Тардоса неуловимо проступила бесстрастная маска отчужденности. Это больно резануло по сердцу, но она была готова – знала, что некоторые вопросы просто не надо задавать… Но, однажды собравшись с духом, леди Таруна решилась продолжать:
- Я уверена, ты сам… не рад.
- Так ты обо мне переживаешь, - рассмеялся лорд, но внимание в его глазах не погасло.
- О тебе в первую очередь. Но и о нем тоже.
- Храбрая моя леди. Не боится говорить мне, что беспокоится о другом мужчине!
- Ты сам отучаешь меня бояться. Тебе ведь нужна подлинная откровенность, лорд Тардос. И вот я говорю тебе подлинно и откровенно: все это становится похоже на…
- Все-таки страшновато, да, милая? – Он притянул к себе Таруну и закончил за нее: - Все это становится похоже на – свинство?
Таруна некоторое время ошеломленно глядела глаза в глаза, а затем тоже рассмеялась: - Я долго подбирала слово, да так и не подобрала, но «свинство» - это, наверное, наиболее, если не крайне откровенно…
Тардос посерьезнел: - И все же… Я не буду говорить с тобой об этом сейчас.
Этого Таруна не ожидала. Воодушевленная началом, она попыталась пойти напролом:
- Но мне показалось, что…
Тардос приложил палец к ее губам, и Таруна смолкла.
- Если ты хочешь разбудить голос моей совести, то не трудись. Он не спит. Спасибо, что стоишь на страже моей души. Но быть Главой Дома и не уметь резать по живому невозможно. Просто поверь мне. Я не забыл, и я не злодей. То есть, наверное, злодей, но не законченный. Ты бы не стала любить законченного злодея, ведь так? – он вгляделся в ее лицо, и она, как всегда казалось ему, впитывала каждое сказанное им слово всем своим существом. Тардос смотрел тепло и устало:
- Злодей поневоле. Есть причины, которые вынуждают меня поступать так, а не иначе. Добрый Владетель – мертвый Владетель. И если бы я один, еще полбеды. Добрый Лорд – уничтоженный Дом. А этого мы с тобой никак не можем себе позволить.
Она прижалась к нему и с легкой печалью прошептала: - Ты говоришь со мной, как с ребенком.
- Да… Ты – мой камертон. Я сонастраиваюсь с тобой и… стараюсь звучать чище. Спасибо тебе.
……..
Терней не смог. Дождавшись ночи, он, как в бреду, двинулся к двери и, ударившись о металл всем телом, почти вывалился наружу. Ступени, шаги, ладонью о щербатую стену, к светлому квадрату выхода, к океану неба и ветра. Он плакал от бессилия и счастья, кружилась голова.
Никто не остановил его, и вот, как заколдованный, он снова идет к себе на конюшню – но Демона там нет! И стража находит его в куче сена под навесом, мертвецки пьяного…
«И вот теперь-то он точно придет, да с кнутом! – еще не до конца очухавшийся, объявляет темноте Терней, объявляет снова и снова (а дверь по-прежнему не заперта, а холод с новой силой пробирает до костей)… И когда, вечность спустя, Терней доводит себя почти до исступления этим заклинанием, он слышит шаги, но сразу понимает – это не Тардос!
Вскакивает, но дверь уже распахивается, свет в глаза, и двое из охраны без разговоров парой тычков сбивают его на пол, а затем под их присмотром третий безыдейно хлещет плетью… «Да, вот так, именно безыдейно. Ты оскорблен?! А ты хотел, чтобы – Лорд, Глава Дома Тардос, ни больше не меньше, лично, собственноручно, изысканно? Пришел, побеседовал, приласкал? Ты этого ждал, да?» - и Терней хрипло смеялся в наступившей тишине, пугаясь собственного смеха.
В следующий раз он не стал выходить наружу, нет. Он просто постоял в глубине проема, глядя на далекие точки ночного небосвода, пока не надышался и не набрался решимости вернуться… Но, видимо, за ним все-таки следили, так как нашествие повторилось в точности по тому же сценарию, с той только разницей, что Терней уже ждал и от души постарался доставить своим палачам хлопот, а себе неприятностей…
«Однако, по лицу старательно не бьют… - ловил себя на мысли он и сам яростно давал себе оплеуху: - Все ищешь признаки высокого внимания к своей особе?»
Когда накрыло в следующий раз, Терней лишь приоткрыл дверь и сидел на пороге, вдыхая запахи и отсветы дня. На этот раз с ним не стали возиться. Словно дикого зверя, копьем загнали в темницу, и Терней услышал наконец лязг засова, которого ждал с таким нетерпением и ужасом. Уткнувшись в дверь, он смеялся сквозь горячие слезы: «Я все-таки заставил тебя это сделать, заставил!» И успокоено уснул с ощущением, что теперь можно сходить с ума без зазрения совести…
(Неполный текст. Размещен в качестве исключения, в надежде на продолжение)
Каталоги нашей Библиотеки: