Финдер решительно шагнул в камеру, оставив дверь открытой, и встал над вжавшимся в стену арестантом. Зря ничего не принёс с собой... но не страшно. Финдер прекрасно знал, как и голыми руками можно добиться многого.
Очень многого.
- Ты, - он ткнул своего подопечного ногой. – Отвечай.
Тот смотрел всё время в сторону, но теперь глянул на Финдера. Видно было, что чувствует себя он неважно, но в глазах ещё горела та искра, которую Финдеру каждый раз хотелось затушить.
- Чем ты занимался час назад?
- Сидел за решёткой. Не то, чтобы у меня был выбор.
Финдер дёрнул было ногой для замаха, но вовремя остановился.
- Держи в узде свой язык. Выбор у тебя как раз есть. Либо сидеть за решёткой здесь, если будешь вести себя, как надо. Либо в той мерзкой дыре, где тебя держали в начале, и где тебе самое место.
Арестант промолчал. Снова у Финдера зачесались руки – вернее, нога – ведь даже молчание этого объекта было наглым, вызывающим, оскорбительным. Так и хотелось сделать что-то – о, Финдер хорошо знал, что! – ради того, чтобы он хотя бы больше не молчал.
- Я хочу знать, что происходило в других камерах или коридорах примерно час назад. Сразу после того, как тебя сюда вернули.
- Откуда мне знать?
Финдер шагнул ближе, хотел было присесть на корточки, но штаны предательски натянулись, и он тотчас передумал. Поставил ногу так, что гадёныш должен был понять – ещё одно непочтительное слово, и он сильно пожалеет.
Гадёныш понял.
- Я не знаю, господин.
- Ты слышал что-нибудь необычное?
- Что именно, господин?
Финдер начал терять терпение.
- Я хочу знать, слышал ли ты час назад что-то, чего не было раньше. Какие-нибудь звуки, голоса, движения. Что-нибудь из ряда вон выходящее. Вспоминай, и побыстрее.
Деспер подобрался, услышав знакомые шаги по коридору.
Он идёт сюда. Опять. Да что он теперь-то хочет? Сначала в допросную ворвалась фурия, и дознаватель сразу же поджал хвост, как собака, укравшая мясо у хозяина. Что именно тот сделал неправильно, Деспер так и не понял. Да ему было и не до того. После допросной его бросили в его камеру, потом почти сразу же вытащили и отволокли куда-то далеко, по длинным извилистым коридорам. Он, и так уже плохо соображавший после допроса, и не пытался что-то понять, и как только его закрыли в новой камере, провалился в тревожный и сумбурный сон.
Тот самый сон.
Сейчас дознаватель нависал над ним, поставив ногу так, что лучше не представлять, что он собрался ею делать. Но его грозный облик перекрывался навязчивым видением – им же, перепуганным до дрожи, теребящим пряжку поясного ремня и смотрящим с ужасом и мольбой на голую начальницу с прутом в руке. И тут же фантазия, уже не скованная законами сна, взорвалась продолжением – дознаватель, спускающий штаны, и злющая начальница, заносящая руку... Во всяком случае, те приглушённые вопли, которые Деспер слышал в своём бредовом сне, получили нереальное, но такое приятное объяснение. Кое-кому задали знатную трёпку... и как жаль, что только во сне! Вот если бы такое могло случиться на самом деле! Деспер стиснул зубы и заставил себя думать о другом, но получалось плохо, и он вовсе не был уверен, что отсвет его воображения не отразился на его лице.
Финдер застыл, уставившись в презренную рожу арестанта. То, что он увидел на ней, встряхнуло его так, что от с трудом сдержался, чтобы не ударить. Нельзя, нельзя... ведь на крики этого ничтожества прибегут стражники... а если и не прибегут, то смогут доложить гадюке. Но как же стереть, задавить, уничтожить эту едва скрытую гримасу злорадства?
Потом... потом подлец многократно заплатит за неё. И если он действительно что-то слышал, то до суда точно не доживёт. Но сейчас важнее другое. Гадюка ведь знала, знала, что арестант совсем рядом и может всё услышать, и это не должно сойти ей с рук. Так что нужно по свежим следам (пакость, ведь действительно по
свежим следам!) подать жалобу на предмет оскорбления клановой чести.
Ни сказав больше ни слова, Финдер развернулся и устремился прочь. Прямиком к Наместнице Клана.
- 65_Он поплатится.jpg (35.99 КБ) 250 просмотров
.)
.