Клуб "Преступление и наказание"

Насчет песни, слова из которой были взяты эпиграфом.

Вот она:

https://xmusik.me/s/93867685-Olga_Arefe ... e_plachte/

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Предуведомление перед Четырнадцатой Главой Повествования.

Тема вернулась в жизнь наших Героев, и цветет пышным цветом

Ибо они и сами вернулись к своему парно-уединенному образу жизни. Пережив достаточно много приятного и неприятного, и, кстати, надлежаще юридически оформив свои отношения. Ну, должны же они это были сделать, хоть когда-нибудь?

И тут выясняются интересные подробности.

Нет, Героиня и раньше знала, что не все приятное обязательно больно.

Но что то, что она видела на «тематической» картинке, в реале действительно БОЛЬНО, и, при этом, вовсе не обязательно приятно, она как-то даже и не предполагала…

Тематический облом-с?

Да нет.

(На этой русскоязычной фразе Автор явственно услышал хруст ломаемых мозгов переводчиков на английский )

Просто, еще одна грань Темы.

Правильная или нет?
Не знаю.

Уважаемым Читателям виднее…

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Глава 14. Ход черных

Конституционный кризис



Огнестрельное ранение штука весьма паршивая. Впрочем, Сергею повезло. Или оттуда помогали. В общем, на приведение его в некоторый порядок, в первом приближении, у врачей ушло почти два месяца. Хирург согласился выпустить Сергея из больницы с условием периодического амбулаторного контроля раз в неделю. А дальше…

А дальше Сергей и Наташа поженились. С учетом особых обстоятельств, Наташа договорилась в ЗАГСе о переносе даты свадьбы. И бракосочетание состоялось.

Все свадьбы, на которых тем или иным боком довелось присутствовать Автору, были похожи. У наших Героев все прошло достаточно типично. Правда, они, в силу обстоятельств, начали свой Праздник чуть своеобразнее. Сергей выехал за своей невестой прямо из больницы. Забрал Наташу, после «прохождения» «заслона» из девушек с ее стороны, типа выкуп, все дела, «на каждую ножку по трешке» и прочее не из их подмосковного дома, а из своей московской квартиры, в которую его Возлюбленная переселилась на период нахождения Сергея в больнице. Его постоянное место жительства оказалась достаточно близко, чтобы дневавшая и ночевавшая в его палате Наташа могла иногда там выспаться. Впрочем, к его спартанской обстановке ей было не привыкать. А ключи, как известно, у нее были

ЗАГС, «букет невесты», поездки с родней и знакомыми, ресторан…
Веселье окружающих, которое самим новобрачным обычно «по барабану».

Ну что поделаешь, ритуал.

И все же, как приятные, так и скучные ритуалы когда-нибудь заканчиваются.

Сергей и Наташа вернулись в дом, из которого два месяца тому назад их увезла в сторону Москвы карета «Скорой помощи». Они все еще были одеты по свадебному. Она в белом, он в черном. Нужно отметить, что несколько старомодный фасон пышного платья был Наташе весьма к лицу. На ее шее сверкало, спускаясь на грудь в вырезе платья, бриллиантовое колье.

Войдя в гостиную, Сергей увидел на столе тот самый, откопированный Наташей экземпляр «Семейной Конституции», которую они, в свое время, торжественно подписали.

- Ты это перечитывала? – с улыбкой спросил он.

- Нет, - тихо сказала Наташа. – Знаешь... теперь мне все это нравится гораздо меньше.

- Почему? – удивился Сергей. – Ты же всего этого сама хотела?

- А сейчас не хочу, - тихо сказала Наташа. – Пожалуйста, присядь за стол. Извини, я на минутку. Сейчас приду.

Сергей в недоумении присел на стул. Настроение Наташи ему категорически не нравилось. Что-то опять с ней происходит.

Наташа вернулась быстро. В руках у нее был странный кинжал в узорчатых ножнах, который она, опустившись на колени, подала Сергею.

- Мой свадебный подарок, - тихо сказала она.

Достав клинок из ножен, Сергей удивленно покачал головой.

Ему уже доводилось встречать клинки настоящего булата. Невзрачность сероватого метала, с неброским, специфическим рисунком на поверхности клинка, была в высшей степени обманчивой. Но это, несомненно, был тот самый булат, когда-то воссозданный Аносовым на научной основе. Даже весьма дорогое обрамление с серебряной отделкой стоило, в глазах знатока, много меньше, чем сам клинок.

- Нет слов, - сказал Сергей. – Редкая штука. Спасибо. Только монеткой нужно откупиться. Чтобы не рассориться.

- Нет, - уверенно сказала Наташа, - не в этом случае.

Она помолчала и продолжила:
- Я отдаю моему мужу сей кинжал в знак его неограниченной власти надо мной. Отныне ты имеешь надо мною право жизни и смерти. Отныне, ты вправе решать, жить ли мне, или умереть. Отныне ты вправе казнить меня, когда и как сочтешь нужным.

- «Мрачновастенько как-то», - вздохнул Сергей. – Наташа, ты все еще не можешь забыть? Пойми, я делал, то, что должно. И я не хочу, чтобы благодарность, за должное, всю дорогу отягощала тебя. Поднимись с колен. Это приказ.

Наташа с достоинством поднялась, не забыв, впрочем, поклониться. Уже лучше.

- Сережа, - сказала она, - Ты исполнял свой долг, а я исполняю свой. Прости, но я не могу иначе.

И тут же шаловливо улыбнулась:
- Не забывай, ты принял меня «как есть».

Сергей улыбнулся. Наташа присела рядом и, с обворожительной улыбкой взяла в руки «Семейную Конституцию». А дальше…

Его жена встала, чуть развернула стопку листов веером, и, не переставая улыбаться, разорвала листы напополам. Бросила их на пол и наступила на них ногой в белой туфельке.

Сергей оторопел от неожиданности. А Наташа, все с той же улыбкой, сделала совершенно обескураживающее заявление:
- Настоящим я отказываюсь от исполнения прежнего Семейного Закона. И требую, чтобы в отношении меня мой муж властвовал без ссылок на писаные правила.

- Что за бредятина? – спросил Сергей. – Переведи!

- Подписанная нами «Семейная Конституция» ограничивает твои права, - охотно «перевела» Наташа. – Я требую, чтобы ты, как муж, имел надо мною неограниченную власть.

- Ясно, - пожал плечами Сергей, - «Вся власть мужу, и в жару, и в стужу!» Добро. Считай, что принято.

С этими словами он вышел из-за стола и, наклонившись, буквально выдернул бумаги из-под Наташиной ноги. Выпрямился, поглядел на жену укоризненно, а потом… Хлестнул ее три раза подряд по лицу порванными и растоптанными ею страницами. Наташа зажмурилась и покраснела.

- Тебе стыдно? – спросил он.

Наташа молча кивнула, чуть не плача.

- Это хорошо, - сказал Сергей. - А сейчас будет еще и больно. Принеси плеть в «Зал для экзекуций».

Наташа безропотно вышла из кабинета. Сергей покачал головой. Дурдом на прогулке.

Они встретились внизу. Наташа уже встала на подиум, готовая к экзекуции. Глаза опущены вниз, на лице застыло выражение неуклонной решимости.

Сергей расстегнул «молнию» сзади на ее платье. Спустил его на Наташе до пояса, расстегнул на ней бюстгальтер, снял с нее этот интимный предмет туалета. Все это молча. Наташа помогала ему, тоже не произнося ни звука.

Сергей надел на нее те самые наручники. Пристегнул их к подвесу. Подтянул трос на блоке, подняв руки своей возлюбленной вверх.

Потом взял в руки плеть и, отойдя от подиума, присел в кресло.

Н-да.

Сцена повторялась во всем своем идиотизме. С небольшими вариациями.

- Наташа, - обратился к ней Сергей, - ты понимаешь, что сейчас произойдет.

Он не спрашивал, он утверждал.

Наташа молча кивнула, чуть сдвинув в сторону руки, чтобы видеть Сергея. Сказать по правде, она выглядела просто феерически. Обнаженная до пояса, с изящной грудью, на которой выше напряженных сосков посверкивали драгоценные камни. С лицом благородной девы, предназначенной... нет, добровольно вызвавшейся для жестокого жертвоприношения.

- Скажи словами, - потребовал Сергей.

- Я должна получить… - Наташа запнулась и решительно произнесла:
– Сто ударов плетью.

- Ответ неправильный, - Сергей покачал головой. – Количество ударов я определю тебе сам. Только что ты заявила о моей неограниченной власти. Значит, ударов может быть и меньше, и больше. И не тебе решать, сколько их будет. Еще варианты?

- Это Испытание, – дрогнувшим голосом ответила Наташа. – Ты проверяешь меня, готова ли я принять твою Власть. Я счастлива принять боль ради твоего удовольствия.

- Это ближе к Теме, - сказал Сергей. – Но с удовольствием ты сейчас ошиблась. Для удовольствия я выбрал бы совсем другой вариант. Поверь, сейчас я никакого удовольствия не получу. Насчет Испытания… И это тоже. Ты действительно должна ощутить, то, чего ты добиваешься. Что такое Власть мужчины, которая ничем не ограничена. Хотя бы в малых дозах. Но это не все. Что еще?

- Ты… Наказываешь меня? – тихо спросила Наташа.

- Да, и сделаю это очень больно. А за что я тебя наказываю?

- За своеволие.

- Молодец. Еще?

- За глупость.

- Еще?

- За наглость.

- И это тоже, - Сергей вздохнул, встал и подошел к подиуму. Разговор немного успокоил Наташу, взгляд ее синих глаз стал куда более осмысленным. Имело смысл поговорить предметно. - Скажи, ты помнишь, что ты сказала там, в гостиной?

- Да.

- Хорошо. Начнем по порядку. – Сергей провел рукой по ее спине. – А чтобы вспоминалось лучше, освежим память.

Он взмахнул плетью и сильно стегнул ее по спине, наискось. Наташа от неожиданности захлебнулась стоном и часто задышала. Еще удар. Молча, без счета и комментариев. Стон. И еще три раза. На последнем ударе Наташа резко вскрикнула. Сергей прекратил порку и провел рукой по покрасневшей, вздувшейся коже. Наташа задрожала от страха, почувствовав его прикосновение.

Сергей приблизил лицо к ее лицу. Наташа с подиума смотрела на него чуть сверху. В глазах ее были слезы и дикий страх.

- Тебе больно, – сказал Сергей.

Наташа кивнула.

- И страшно.

Снова кивок.

- И там сухо, – Сергей хлопнул Наташу, сквозь платье, по ногам, чуть ниже живота. – А теперь представь, что я тебя сейчас возьму. По своему желанию. Против твоей воли. Не лаская, без поцелуев и прочих нежностей.

Наташа в ужасе уставилась на него своими отчаянно красивыми глазами.

- Вот это и есть неограниченная Власть мужа, - тихо произнес Сергей. – Боль. Страх. И никаких нежностей. Ты никто и ничто. Пустое место. Захотят убьют. Захотят живой оставят. И ничего нельзя сделать. И приходит отупение. А знаешь, что следует за ним?

Наташа молчала, но глаза ее спрашивали.

- Ненависть, - ответил на безмолвный вопрос Сергей, - причем взаимная. Потому, что соседство с тупым и ничтожным существом начинает раздражать и потом приводит в бешенство. Ну, а дальше много вариаций, и все неприятные.

Молчание Наташи начало его тяготить. Сергей отпустил трос с блока, отстегнул жену от подвеса и снял с нее наручники. Наташа обессилено опустилась на колени. На спине ее краснели свежие полосы. Эффектно и глупо. Действительно, никакого удовольствия. А кто сказал, что настоящее наказание приятно?

Сергей приподнял лицо Жены вверх.

- Мы не закончили. Присядь на подиум.

Наташа послушно уселась на деревянную ступеньку. Платье ее по-прежнему было спущено до пояса, грудь была открыта, но женщина не замечала беспорядка в своей одежде и даже не пыталась прикрыться. Сергей отметил, что на ее коже выступили капельки пота. Странно, но их блеск загадочно гармонировал с блеском драгоценных камней. Сергей подкатил кресло ближе и взял ее за руки.

- Поняла ли ты, о чем я говорил? – Сергей был серьезен, всем своим видом показывая, что все это отнюдь не игры. Впрочем, Наташа в этом уже убедилась.

- Да, - тихо ответила Наташа. Ее глаза постепенно принимали осмысленное выражение. Страх, который был необходимой частью предыдущего спектакля, уходил, взамен приходило понимание. – Ты говорил о Власти, которую ничто не ограничивает.

- Ну и как, приятно? – голос Сергея отнюдь не был издевательским. Скорее уж сочувствующим.

- Нет, - ответила Наташа. – Это просто ужас. Ты прав, я действительно могла бы возненавидеть тебя, как источник боли и страха. Слушай, но ведь многие живут в таком кошмаре? Прости, я не понимала, что говорю. Я действительно не хочу, чтобы все было именно так.

- Это еще не все, - Сергей покачал головой. – Вспомни точно, что ты наговорила и наделала в гостиной.

Наташа замолчала, припоминая:
- Я отдала тебе кинжал. Произнесла Клятву. Сказала, что это в знак твоей неограниченной власти надо мной, что ты имеешь надо мною право жизни и смерти.

- Не только, - дополнил Сергей. - Ты сказала еще, что теперь именно мне решать, жить ли тебе, или умереть, и именно я вправе казнить тебя. То есть, заявила, что хочешь именно этого кошмара. А еще ты сказала, что обязана это сделать, опять напомнив о своих мифических долгах. Ты знаешь, меня это уже начинает раздражать.

- Но я хотела сделать так, чтобы ты чувствовал меня своей полностью и без остатка. Для этого тебе нужна неограниченная Власть надо мною!

Сергей грустно улыбнулся.

- Наташа, – сказал он, - а ты никогда не думала о том, что абсолютная Власть убивает Любовь?

- Нет, пока не получила плетью по спине, - Наташа поежилась. - Господи, больно-то как! Все еще зудит…

- Это еще немного, - заметил Сергей. – Пойми, Любовь задает ограничения. И Любящий муж, даже наказывая свою жену, соблюдает Меру. Ты откажешься от своих слов?

Вместо ответа Наташа поцеловала его руку и прижала ее к своей щеке.

- Прости, не откажусь. Никогда. Я решила, что твои права не будут ограничены ничем. Твоя Любовь гарантия, того, что ты эти права не применишь во вред.

- Упрямица, - вздохнул Сергей. – Вспомни, что ты наговорила и наделала еще! Разорвала «Семейную Конституцию». Ладно, хоть копию, а не оригинал! Да еще и растоптала ее! И заявила, что отказываешься от исполнения Семейного Закона.

- Но я же хочу, чтобы Ты мог властвовать надо мною, не обращая внимания на какие-то бумаги! – не сдавалась Наташа.

- Эти бумаги мы подписали вместе, – тихо сказал Сергей. – Ты выразила неуважение и к моей воле.

- Прости, я совсем не думала тебя обидеть! - Наташа удивленно покачала головой. - Я просто хотела сделать эффектный жест. Ты поэтому отхлестал меня бумагами по лицу? Из-за того, что я разорвала их без твоего согласия?

- Не только, - Сергей взял со стола несчастный «семейный документ» и показал его Наташе. Прямо на именах и подписях Наташи и Сергея, на остатках титульного листа, красовался отпечаток женской туфли.

- Я дура, - тихо сказала Наташа. - Выпори меня.

- Придется, – ответил Сергей.

Снова наручники. Снова подвес. Руки подтянуты кверху. Молодая женщина на подиуме в спущенном до пояса свадебном платье. На спине чуть-чуть краснеют следы от предыдущих ударов. Лицо напряженное. Но все уже иначе. Страха уже нет. Сейчас у Наташи нет никаких желаний, кроме желания загладить вину.

- Сколько ударов тебе дать? – голос Сергея серьезен.

- Решай сам, - тихо сказала Наташа. – Только позволь мне самой считать, и не сердись, если я закричу. Начинай.

Сергей взмахнул плетью.

Послышался отчетливый звук удара по коже. Наташа резко вдыхает воздух.
И выдыхает:
- Раз!

На коже, чуть выше прежних, краснеет новая полоса.

Снова удар. Наташа стонет, но отчетливо произносит:
- Два!

Ярких красных полос уже две. Прежние выглядят куда бледнее.

Удар плети. Стон женщины:
- Три!

Снова хлесткий звук. Наташа вскрикнула, и только потом, отдышавшись, «засчитала» удар.

Сергей вежливо подождал, пока наказываемая успокоится, и ударил снова. Наташа попыталась сдержаться, но не смогла подавить крик. Вернее, всхлип. И слово «Пять!» прозвучало совсем не убедительно.

Трудно описать, что творится на душе и в мыслях Женщины, которую наказывают плетью. Не секут для обоюдного удовольствия, любовной игры, за которой последуют неизбежные интимные наслаждения. Именно наказывают.

С Наташей, как понимают Уважаемые Читатели, все было очень непросто.

После их странного разговора о потусторонних обстоятельствах мистического путешествия Сергея, она все время возвращалась к мысли о том, что должна, просто обязана его отблагодарить. Вот только чем?

Вопрос. Чем отблагодарить человека, достаточно равнодушного к деньгам (из серии «Если есть, то хорошо, если нет, ну и хрен с ним»), и вещам (та же сентенция)?

У большинства женщин даже сомнений не возникнет, что любимому человеку следует подарить «себя любимую», и без вариантов.

Шекспир был в том, что указанный подарок как бы уже был сделан, ergo, дарить было как бы нечего.

Вы когда-нибудь видели женщину, которая ищет подарок, например, супругу, накануне дня его рождения? Вот-вот. «Мозги набекрень», «Суета суёт и хрен знает, куда засовывает». А здесь возникла довольно редкая ситуация чрезмерного проявления благодарности. У женщин это бывает.

Чаще, конечно, они припоминают «лицам мужеска пола» о том, сколько они, мужчины, им, любимым, «должны», в моральном смысле. За пьянки-гулянки, «измены», как реальные, так и придуманные и прочее грустное и невеселое. Но иногда Любезных Дам «пробивает» и на обратный процесс. И не поймешь, что хуже

Поэтому странная идея вручить мужу право жизни и смерти над ней, Наташе показалась не проявлением бреда, а спасительной соломинкой. Об отрицательном отношении своего возлюбленного к проявлениям рабства она даже не вспомнила.

Дальше больше. Каждый из нас когда-то «на подъеме», особенно «под шафэ» выходил «за рамки», о чем после сожалел. В эйфории никому не нужного самоотречения, Наташа решила сделать «высокий жест»…

И «схлопотала».

«Облом» ее высокого настроения не болезненной, но в высшей степени унизительной пощечиной свежеразорванными бумагами - которые она только что так красиво растоптала! - чуть не заставил ее разреветься. И первая часть ее «стояния» на подиуме прошла под градусом этого исходного унижения. Отсюда и эффект коктейля из страха и боли, который преподнес ей Сергей. А когда он грубо хлопнул ее по промежности, где действительно не было ни капли «любовного сока», и сказал, что может взять ее без ее желания, она чуть не впала в состояние шока. И дальнейшие разговоры попали на подготовленную почву.

Как ни странно, ее больше всего задела не боль от плети, хотя это было совсем не то, к чему она себя готовила, а именно исходные «бумажные» оплеухи. Ну не мог Сергей так унизить ее без причины! И смысл их до нее дошел только тогда, когда она своими глазами увидела, что сама, своей ногой топтала их с Сергеем имена, напечатанные на той самой бумаге…

И стоя на подиуме во второй раз, она решила стойко выдержать все сто ударов, которые сама себе мысленно назначила.

Ага. Как же, сто…

Все было совсем по-другому, не так, как раньше. Все-таки дар эмпатии капитально влияет на эмоциональное восприятие ситуации. Она чувствовала что Сергей не испытывает удовольствия от происходящего, что он недоволен ею, и стегает ее исключительно по необходимости. И это заставляло ее ощущать наказание без всякого намека на интимную чувственность. Только боль и стыд. И ничего больше. Причем боль усиливалась ощущением вины.

Жгучая боль обжигала спину. Наташа, между криками и попытками отдышаться, чтобы «стряхнуть» с себя эту боль, еле успевала выкрикнуть «засчитанный» удар, чтобы тут же получить новый. Волны боли накладывались друг на друга и перехватывали дыхание. Она считала «на автомате», уже забыв о том, что хотела вытерпеть наказание без криков. Какое там! Кричала в голос. А боль уже захватила ее в плен и не утихала…

И вдруг, когда она уже была готова просить (нет, УМОЛЯТЬ!!!) Мужа о пощаде, забыв о намерении вести себя совсем иначе, все прекратилось.

Боль, в отголосках страдания, еще осталась, но всплесков ее, обжигающих спину, уже не было. Наташа начала приходить в себя. Руки ее опустились вниз, наручники были сняты. Сергей, заботливо поддерживая, свел ее с подиума.

Опираясь на него, Наташа поднялась в спальню. Сергей уложил ее на постель вниз лицом и раздел догола. Погладил так и не высеченные ягодицы своей Жены.

Ну не так он планировал все, не так!!! Не будь этой дурацкой выходки с топтанием «Семейной Конституции», он совсем иначе обставил бы даже наказание, в котором было бы куда больше сладости, чем боли! Но делать нечего. Вечер, который обещал быть премилым, был безнадежно испорчен.

Осмотрев спину жены, покорно лежавшей и не сопротивлявшейся его рукам, он отметил, что красные полосы, оставшиеся от наказания, не кровят. Только на захлестах были красно-синие точки. Уже хорошо.

Ему было очень жаль, что пришлось прибегнуть к такой жестокости. Вроде немного, по сравнению с тем, что Наташа хотела получить. Пять ударов в начале и двадцать пять потом. «Тематики», знакомые с «пробитыми мазами», посмеются. Но стоит учесть, что это совсем немало для женщины, до этого вовсе незнакомой с серьезным наказанием.

Сергей смазал жене отхлестанную спину гелем с анестетиком. Потом уселся на пол, чтобы быть лицом ближе к лицу Наташи. Погладил ее по щеке. Она ткнулась губами в его пальцы и заплакала.

- Больно? – тихо спросил он.

Наташа затрясла головой. Наконец, перестала всхлипывать и подняла на него заплаканные глаза.

- Стыдно, - тихонько, почти шепотом отозвалась она. А потом, вздохнув, добавила:
– Почему я у тебя такая дура?

Автор затрудняется ответить на вопрос, что именно имеют в виду женщины, когда спрашивают такое. То ли хотят утешения, типа, «Ну, что ты, совсем не дура!», то ли слов, типа, «Зато моя»… Вообще, Автор категорически советует мужчинам, услышавшим такое, воздержаться от ответа на поставленный вопрос. Во избежание…

Сергей тоже не стал прямо отвечать. Вместо этого сказал:
- Ты учишься быть моей женой.

Занудно, но нейтрально.

Наташа усмехнулась сквозь слезы.

- Спасибо за науку, - произнесла она вековую сентенцию «домостроевской» женщины. И снова поцеловала его пальцы.

Сергей встал перед постелью на колени, погладил жену по волосам, плечам. Коснулся губами уже побледневших, розовых, полос от плети. Наташа поежилась и… хихикнула.

- Щекотно! – прошептала она.

О так напугавшей ее боли она сейчас и не вспомнила. Сергей продолжил поцелуи. Ниже… Ниже…

Наташин смех был как бальзам на душу. Сергей гладил ее тело, запуская руки под напрягшиеся груди. Ласкал ее соски. Гладил в изножье. Трепещущая женщина отзывалась на его движения, целовала его лицо. И, наконец, прошептала:
- Возьми меня, - и смущенно. - Только сзади…

Сергей освободился от одежды. Наташа приняла известную всем позу, пригодную для разнообразных интимных наслаждений. Сергей вошел в нее, лаская ее бедра. И стоны, а потом и крик его возлюбленной были полны уже не боли, а сладости… И наслаждение было обоюдным…

…Наконец, Сергей, прижавшись в ее чреслам, замерев в ней, опустился на ее спину и снова, как бы извиняясь, нежно поцеловал розовые следы…



Пусть Уважаемые Читатели простят Автору столь подробный экскурс в интимную жизнь Героя и Героини. Автор счел это возможным, чтобы показать контраст их чувств. Боль и Сладость… Одно без другого для них было бы неполным. А насчет умеренности в первом, так это нормально. Ибо Любовь действительно ограничивает Власть. Сводит ее проявления к необходимому.

По мнению Автора, Героиня выиграла этот раунд.

Ее Клятва была принята, хотя и без особенного энтузиазма. Что, несомненно, хорошо, поскольку чрезмерное увлечение реализацией возможностей, открываемых таким доверием женщины, может привести к не слишком приятным последствиям. Герой, по мнению Автора, продемонстрировал свою адекватность, но его позиции в этой ситуации были изначально слабы. Так что, Победа осталась за Женщиной. Так бывает!

Один – ноль.

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Предуведомление со стороны Автора перед прочтением Пятнадцатой Главы



Уважаемые Читатели, имейте ввиду.
Глава странная.

Ну, прямо как Автор.

Хотя нет, еще страньше.

Чем дальше к концу Главы, тем «обрывочней» обозначены действия и мысли Героев.
Для их ситуации это нормально.

Глава действительно получилась длинная
Степень нудности выше среднего.
Но в этом, по мнению Автора, есть смысл.
Какой-то.
Автор понятия не имеет, какой именно.

А теперь СЕРЬЕЗНО.
Автор СРАЗУ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ.
БОЛЬШИМИ БУКВАМИ!!!

Повторять опыты Героев НЕ РЕКОМЕНДУЮ.

Здесь страшно даже не то, что КТО-ТО из «тематических» Нижних схлопочет порцию «жгучего удовольствия».
Для многих «тематиков» это, вроде бы, «в легкую». Сотня розог туда, сотня розог сюда.

В конце концов, ЗДЕСЬ все люди ВЗРОСЛЫЕ и понимают, «с каким Карлсоном какие плюшки едят», и «какая Фрекен Бок какой выбивалкой за это отмутузить может», то есть, что можно, а что нельзя.

И ваащще, принципы BDSM, ВСЕМ хорошо известные, никто не отменял.

Впрочем, для тех, кто захочет «попробовать» в личных отношениях что-либо «специфическое», Автор их НАПОМНИТ:

Safety,
Sanity,
Сonsensual.

На русский язык эти неоднозначные термины Автор переводит как:

Безопасность,
Благоразумие (вариант «психическое здоровье»),
Согласие (вариант «добровольность»).

Так вот, для «энтузязистов» поясняю.

Любые «повторительные» «эксперименты» чаще всего повторяют форму, но не содержание. Это факт, подтвержденный личным опытом Автора, имевшего когда глупость, а когда и наглость участвовать в разных «физических», «метафизических» и «психологических» «экспериментах».

То есть можно сделать внешне похоже на то, как сделали Герои Повествования. Но результат будет ДРУГОЙ.
СОВСЕМ другой.
Хрен знат, какой.

Человек странное существо.
Его возможности исследованы «психолухами», «физиолухами» и прочими наукоподобными «олухами» на ноль целых хрен десятых процента.

И исследованы либо на трупах, либо в условиях, по сравнению с которыми BDSM практики нервно курят в сторонке. По корректности, и этому, как его, «гуманизьму».

Чисто теоретически Человек может ВСЕ.

А в реале его способности прорываются весьма спорадически. И что конкретно провоцирует их проявление у конкретного человеческого индивида, чаще всего не поймешь.

У Героя и Героини это проявилось ТАК.

У большинства желающих «повторить», в лучшем случае (или худшем, это как посмотреть, ибо такие состояния ВЕСЬМА рискованны) проявится «сабспейс», или так, «снятие нервного напряжения». Или вообще ничего интересного не проявится. Так тоже бывает.

И возможно разочарование…

Автор не хочет кого-то «очаровывать» или «разочаровывать».
Просто напоминает, что в «тематических» отношениях Мужчины и Женщины как, извиняюсь, в интиме. У всех все по-разному.

В общем, «НЕ ПОВТОРЯТЬ, ОПАСНО!»
Договорились?

Теперь о форме, и, отчасти, о содержании Пятнадцатой Главы.

Напоминаю Уважаемым Читателям, что выкладываемое Произведение по сути символическое.
Отсюда множество аллюзий и реминисценций, каковые, как Автор надеется, Уважаемые Читатели «заценят».

Соответственно, элементов пресловутой интертекстуальности много.
Одни просты как мычание.
Другие, типа, утонченные.
Где заканчиваются первые, и начинаются вторые, Автор не в курсе.
Так тоже бывает.

И еще.

Автор, конечно, с негодованием отвергает притязания Корпорации Вампиров на «прихватизацию» творчества одного весьма Уважаемого «Тематического Автора».

Но, движимый толерантностью и доброжелательством, Автор таки исполнил вежливую просьбу одного совсем-совсем Неизвестного Вампира. И таки совсем-совсем не упомянул Имя того самого весьма Уважаемого «Тематического Автора».

Тем более, что Великий и Могучий дает столько возможностей обойти разные запреты и ограничения за счет эвфемизмов…

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Глава 15. Ход белых

Женщина на скамье

Начало



Утром Сергей проснулся первым. Спустился на кухню. Приготовил «полезный» завтрак. Овсяные хлопья, замешанные с йогуртом, тосты, сыр, кофе. Разобрался с «подъемной» машиной. Отправил все приготовленное наверх, в столовую. Поднялся туда сам и сервировал стол. Взглянув на результат своих церемониальных действий, удовлетворенно хмыкнул и снова направился в спальню.

Наташа все еще спала. Он уселся на пол и ласково погладил ее по щеке. Она улыбнулась, но глаза не открыла.

- Доброе утро! Просыпайся, - сказал он. – Завтрак на столе!

Наташа приоткрыла один глаз и покачала головой. Дескать, никого нет, все ушли. Как варианты: на фронт, в райком, смотреть ситком…

Но Сергей был неумолим.

- Подъем! – скомандовал он, аккуратно стаскивая с нее одеяло.

Стоит ли напоминать, что наши Герои спали, так сказать, без одежды. Так бывает. Кстати, человек, проснувшийся голым поутру, далеко не всегда выглядит презентабельно, и его ощущения от пробуждения могут быть весьма разными. А уж ощущения от его внешнего вида у тех, кто его застал, ну, например, в некрасивой позе, могут быть совсем неприятными.

На Наташу эти сложности не распространялись. Без одежды она была просто изумительна всеми своими очертаниями. Сергей не удержался, и вновь поцеловал на ее спине чуть-чуть видневшиеся следы вчерашнего наказания.

- Хи-хи-хи! Доброе утро! – «мультяшным» голосом отозвалась на его ласки Наташа, и, с напускным осуждением заявила: - Ну не можешь ты без этого! Хватит извиняться всю дорогу. Выдрал и выдрал. Правильно выдрал. Только мало.

- Тебе же не понравилось! – с деланным возмущением воскликнул Сергей. – Кто-то заявлял мне вчера, что плетью по спине, это, о ужас, больно! Кто бы мог подумать!

- Ну да, не понравилось, - подтвердила Наташа. – Ты же наказывал. И за дело. Ты сердился. А это совсем другие ощущения. Но сейчас мне приятно. И думается, вчера я могла потерпеть и дольше. Да и ты мог не нежничать. Вот такая вот я противоречивая!

С этими словами, Наташа притянула его к себе для поцелуя.

Расцеловав свою жену, Сергей усмехнулся.

- В следующий раз шкуру спущу! – со зловещим видом, стра-а-ашным голосом произнес он. – Будешь знать, что такое «Домострой»!

- Ты обещал! – шаловливо усмехнулась Наташа, и погладила его по щеке. – Я поймала тебя на слове. И не смей уклоняться от исполнения своих обещаний!

- Умывайся и быстро в столовую! – Сергей напустил на себя особо грозный вид.

- Ох! – притворно испугалась его Возлюбленная. – Бегу! Бегу!

На самом деле, Наташа никуда не побежала, а просто поднялась с постели и, не стесняясь мужа (а чего стесняться-то?) встала перед зеркалом, разглядывая через плечо последствия вчерашнего стояния на подиуме.

- Ни-че-го! – как бы разочарованно произнесла она. – Почти ничего и не видно. А как больно было… Наверное, по спине всегда больно?

- Говорят… - неопределенно пожал плечами Сергей.

- Кто говорит???!!! – Наташа, нисколько не стесняясь своего обнаженного вида, уперла «руки в боки». – С кем ты обсуждал такие вещи при наличии законной жены???!!!

- Ну… - Сергей как бы замялся. – Разные граждане. Виртуальные. На Форуме NNN*, говорят, что по спине много больнее, чем НИЖЕ.

- Ах вот оно что?! – Наташа развлекалась, разыгрывая «сцену ревности» жены к «виртуальным девушкам» из Интернета. – Так ты еще и всякие пакости разглядываешь в Сети, и с подозрительными личностями общаешься?! Что они там тебе напоказывали?!

- В основном задницу, - честно сказал Сергей.

- Небось, поротую? – с «оскорбленным» видом спросила законная Супруга.

- Ну… Как-то… Да, - как бы смущенно ответил Сергей.

- Какой ужас! – патетически воскликнула Наташа, продолжая разыгрывать «тематическую» сцену ревности. – Нет, люди добрые!!! Что же это творится на свете! Там задница поротая, а здесь???!!!

И звонко шлепнула себя по ягодице.

- Исправим! – со смехом ответил Сергей. – И смотри у меня! Будет больно, не жалуйся!

- Попробую… - тихо, и как бы жалобно произнесла Наташа. – Ты ужо расстарайся, Свет-Сереженька, поучи ужо бабу глупую…

Сергей рассмеялся и заключил жену в объятия…

Завтрак прошел весьма мило. Наташа «капризничала», не желая есть «полезную пищу». Сергей строго сдвигал брови и приказывал ей не шалить, грозя за ослушание суровым наказанием. Впрочем, аппетита у них это не убавило. А развлечения…

Ой, лучше пусть шуточные «сцены» на такие темы, чем что-то другое, куда менее приятное, что иной раз встречается в жизни семейных пар!

Наконец, мероприятие, необходимое для поддержания сил Героев, подошло к концу.

Супруги перешли в гостиную. Там Наташа с серьезным видом предложила Сергею присесть для серьезного разговора.

- Сережа, - сказала она, - есть два срочных дела.

- Какие? – с улыбкой спросил ее муж.

- Первое. Я требую созыва Семейного Совета для решения вопроса о «Семейной Конституции».

- Насчет наказания даже не думай, - сразу предупредил ее Сергей. – Вчера ты получила достаточно. Второй раз сечь за это я тебя не буду.

- Хорошо, - вздохнула Наташа, - не для наказания. Я подумала, что действительно нет смысла отказываться от того, что мы подписали. Ты вчера принял мою Клятву. Значит, просто стоит привести бумаги в соответствие твоим действительным правам.

- Твои предложения? – заинтересовался Сергей.

- Сделать поправку. Ма-а-аленькую, - Наташа пальцами показала размер предполагаемой поправки. – Оговорку о том, что «Ограничения прав Мужа, установленные настоящим документом, имеют рекомендательную силу. Муж вправе, при необходимости, определяемой им лично, выйти за пределы ограничений, налагаемых настоящим документом».

- Шикарная казуистика, - одобрил муж. – Одно непонятно, стоило ли из-за такой ерунды устраивать вчерашнюю комедию? Все же можно было решить сразу и без глупостей.

- Стоило, - серьезно ответила Наташа. – Видишь, ты вогнал мне ума «в задние ворота», и в моей голове тут же прояснилось.

- Ну, допустим, твои «вторые девяносто» остались в неприкосновенности, - с явным сожалением заметил Сергей.

- Девяносто шесть! – укоризненно заметила Наташа. – Пропорции своей законной супруги нужно знать!

- Прошу прощения, - галантно поклонился Сергей. – Мне столь пикантные подробности еще не сообщали.

Наташа покачала головой и сообщила столь значимые для многих женщин цифры. Сергей одобрительно покачал головой.

Потом они церемонно проголосовали за предложение Наташи поднятием рук. Поправка была одобрена.

- Второе дело? – спросил Сергей.

- Жалоба на судебную волокиту, - скорбным голосом произнесла Наташа. И, театрально вздохнув, уточнила:
- Два месяца назад Судье Семейного Суда было подано заявление о привлечении к ответственности правонарушительницы Волгиной Эн Вэ. Дело ни на йоту не сдвинулось.

- Одну минуточку! – Сергей решил защищаться от надуманных обвинений. – Эти два месяца судья провел на больничной койке. Кроме того, сторона обвинения так и не предоставила за это время никаких официальных документов. Я вообще склонен вынести оправдательный вердикт.

- Сторона обвинения признает свои упущения, - быстро ответила Наташа. – И просит дать ей полчаса для предоставления всего необходимого.

- Добро, - со вздохом произнес Сергей, понимая, что от отложенного два месяца назад «суда», по поводу Наташиных добрачных провинностей, ему все равно не отвертеться.

Наташа справилась быстрее. Видимо, успела написать текст еще до известных Уважаемым Читателям событий. Заодно распечатала текст поправки. Они его подписали, и Наташа ушла копировать рабочие экземпляры. Ведь предыдущий копированный текст «Семейной Конституции» буквально накануне пал в неравной борьбе с Наташиным упрямством. Как помнят Уважаемые Читатели, оригиналы подобных значимых документов Наташа предпочитала держать в сейфе.

Сергей пробежал глазами по тексту обвинений. Ничего нового для себя не обнаружил. В точности то, что он когда-то просил, «выжимка» из Наташиного рассказа.

Наташа вернулась, как говорится «во всеоружии». Или во «всебумажии». И еще. Одета она теперь была в изящный наряд, изумительно стилизованный под комплект «tailleur». Так одевались Дамы в начале XX века. Ну, прямо Блоковская Незнакомка, только без шляпы и «Sortie-de-bal». Длинная узкая кремовая юбка до щиколоток. Жакет в тон к ней. Под ним изысканная белая блузка с кружевной отделкой. Воротник блузки заколот изумрудной брошью**.

Наташа очаровательно улыбнулась мужу, и предложила начать прямо сейчас, только…

- Что «только»? – спросил Сергей.

- Мне бы хотелось, чтобы ты усадил меня на скамью, – с таинственным видом произнесла Наташа. – Ту, которая внизу. Только ее нужно поднять сюда…

Сергей снова вздохнул и направился в спортзал, где, как помнят Уважаемые Читатели, находилась деревянная скамья, предназначенная нашей Героиней для порки. Ну что поделаешь, тематический фетиш. Это нормально.

Скамья оказалась неожиданно тяжелой. Не неподъемной для молодого мужчины, но и не столь уж легкой. А главное, весьма громоздкой. Перетаскивание сего предмета наверх оказалось непростым занятием именно из-за неудобства. К счастью, Наташа помогала открывать и придерживала двери, придерживала край скамьи на поворотах лестницы, в которые, без ее помощи, Сергей имел все шансы «не вписаться». Но в итоге, упражнения в «прикладной атлетике» завершились удачно. Скамья заняла место в гостиной, и Наташа с видимым удовольствием уселась на нее.

- Начнем, пожалуй, - Сергей решил, что в семейном деле вполне можно обойтись без судейской мантии и пресловутого молотка. Поэтому просто присел за стол и сказал: – Слушается дело по обвинению Волгиной Натальи Владимировны в семейных правонарушениях. Слово предоставляется стороне Обвинения.

Наташа встала и произнесла следующую Речь:
- Уважаемый Суд! Я обвиняю присутствующую здесь Наталью Волгину в похищении Сергея Зорина с применением насилия, последующем шантаже с целью принуждения к браку, нанесении мужу оскорблений и унижении его достоинства. Кроме этого, обращаю внимание на то, что в течение двух лет ею в отношении Мужа осуществлялись разнообразные действия, направленные на незаконное получение о нем информации, осуществлялось вмешательство в его частную жизнь, нарушалось его право на тайну переписки. В дополнение ко всему этому ею были изготовлены ключи от квартиры мужа. Пользуясь указанными ключами подсудимая осуществляла неоднократные кражи со взломом. – Для пущей убедительности последнего обвинения, Наташа выложила на стол ряд безделушек, которые Сергей всю дорогу числил в пропавших из-за выпадения из кармана или по иным случайным причинам.

Сделав это, прекрасная Обвинительница продолжила:
- Вершиной же преступной деятельности подсудимой стало покушение на убийство собственного мужа. Не получив возможности убить его, правонарушительница уничтожила обстановку гостиной, причинив крупный материальный ущерб. Уважаемому Суду были предъявлены в электронном виде фотографии и видеосъемка этого ужасного зрелища. Кроме того, семье был причинен моральный вред, выразившийся в утрате доверия мужа к своей жене. Действительно, трудно доверять той, которая с особой жестокостью пытается тебя убить. Считаю это дополнительным отягчающим обстоятельством, которое необходимо учесть при определении меры наказания.

- Не будем торопиться с мерой наказания, - мягко сказал Сергей. – В начале решим, виновна ли подсудимая в предъявляемых ей обвинениях. Полагаю, у стороны обвинения аргументы исчерпаны, и следует узнать мнение защиты. По «Семейной Конституции» я не могу выступить Вашим защитником, так что… Защищайтесь, сударыня!

- Не могу, - очаровательно улыбнулась Наташа. - Мой статус подсудимой никак не обозначен.

Она намекала на пресловутый шнур, которым Сергей должен был связать ее руки, в знак подчиненного положения. Наташа сама подала его, сама сняла жакет и, завернув кружевные манжеты блузки, протянула мужу сложенные вместе руки. Сергей, скептически относившийся к эффектным церемониям, в очередной раз вздохнув, старательно выполнил упражнение по шибари. Ну что поделаешь, у каждого тематика свой фетиш! Впрочем, со связанными руками Наташа смотрелась по-прежнему стильно и изящно.

Получив требуемое, Наташа встала около скамьи и заявила:
- В свое оправдание могу сказать, что все мои действия были продиктованы любовью к моему мужу и желанием добиться от него взаимной любви. В то же время, я признаю обвинения в полном объеме и прошу не считать мои оправдания поводом для снисхождения.

- А вот это уже суд решит, - усмехнулся Сергей, которого вся эта «судебная комедия» весьма забавляла, хотя на горизонте холодком замаячила необходимость выносить приговор своей возлюбленной. И было вполне очевидно, что мягкий вариант ее не устроит. Впрочем, и сам Сергей почему-то был склонен в этот раз обойтись с ней ожидаемо строго. Разумеется, в разумных пределах! – Ну что же, суд переходит к допросу подсудимой. Будете ли Вы искренни, готовы ли Вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?

- Готова, Ваша честь! – с улыбкой провозгласила Наташа.

- Тогда начнем, - Сергей посмотрел ей в глаза, Наташа, торжествующе улыбаясь, выдержала его пристальный взгляд. - Когда, и в связи с чем, Вам пришла в голову мысль начать шпионить за мной?

- После известных Вам событий, нанесения с моей стороны Вам публичного оскорбления, и Вашей отповеди, - с готовностью ответила Наташа. – Я не могла успокоиться, в мои мысли вошел Ваш образ, образ Благородного Господина, о котором я мечтала, и которого, наконец, нашла. Я решила узнать о Вас больше и… И дальше уже не могла остановиться.

- Ставили ли Вы целью принуждение меня к браку?

- Я хотела поставить Вас в ситуацию, когда Вы бы сами приняли нужное мне Решение. Я признаю, что манипулировала Вами. Я добилась поставленной цели. Прошу принять этот факт и оценить его соответствующе.

- Жестко, - покачал головой Сергей.

- Я обещала говорить правду, - напомнила Наташа. - Все женщины манипулируют мужчинами, разыгрывая спектакли с заранее просчитанным финалом в свою пользу. У меня были разные идеи, от постановочной сцены со спасением моей жизни от «неминуемой» опасности, например, вытаскивания меня из горящей машины, до прямого предложения Вам приобрести рабыню по сходной цене, например за символический серебряный доллар. На этот случай даже приобрела цепочку, чтобы его носить как украшение. В результате, остановилась на самом честном варианте. Знаю, что поступила не лучшим образом, но у меня не было шансов дождаться от Вас предложения руки и сердца своей дипломнице. И я действовала, как сумела. Я знаю, что совершенное мною может ударить по нам обоим позже, если между нами начнется охлаждение чувств. Поэтому я хочу сегодня сполна расплатиться страданием за нарушение Ваших прав. Хочу, чтобы полосы от Ваших ударов, оставшиеся на моем теле, зачеркнули все обиды, которые я Вам нанесла. Хочу накричаться от боли сейчас, чтобы не испытать ее от Вас много позже.

Сергей покачал головой. Несмотря на всю шизоидность расклада, в определенной жестокой логике Наташе отказать было нельзя.

- Была ли опасность от препарата, который Вы использовали при похищении? – спросил он.

- Никакой, - быстро и уверенно ответила Наташа. – Доза была выверена. Я не стала бы рисковать.

- Это смягчающее обстоятельство, - улыбнулся Сергей. – Как и то, что Вы ставили своей целью естественное стремление женщины к браку с любимым мужчиной. Все говорит в Вашу пользу.

Наташа прикусила губу, и на последующие вопросы отвечала с заметной паузой, видимо, опасаясь сказать еще что-то смягчающее.

- В чем выразились «оскорбления и унижения достоинства» мужа? – спросил Сергей.

- В… дурном поведении с моей стороны на занятиях, тогда, когда мы с Вами познакомились, - запинаясь, ответила Наташа.

- Неподсудно, - снова улыбнулся Сергей. – Поскольку Вы за тот случай сами себя наказали. Я смотрел видео.

- Тогда… В «тестах». Вы на это оскорбились, - Наташа на секунду замолчала, лихорадочно соображая, что бы еще «притянуть» к этому эпизоду обвинений, и наконец, заявила: - Когда я ломилась в дверь в кабинете, собираясь Вас убить, я кричала что-то… Очень нецензурное.

- А был ли я тогда Вам мужем?

- Нет, - тихо признала Наташа. – Но ведь оскорбления были!

- Были, учтем, - согласился Сергей, и продолжил допрос: - Имели ли Вы намерение чем-либо навредить будущему мужу, собирая о нем информацию, проникая в его жилище, читая его письма?

- Нет, - ответила Наташа, все больше тушуясь.

- Смягчающее обстоятельство, - безжалостно произнес Сергей, чувствуя себя оголтелым садистом На несчастную подсудимую уже было жалко смотреть. Но Судья Семейного Суда продолжал свое жестокое дело: - Какова стоимость похищенного Вами из квартиры Зорина Сергея Петровича?

- Ну… Тысяча рублей, может быть, больше, - затруднилась с ответом Наташа, и тут же попробовала «отыграться»: - Но я это делала раз пять, то есть это рецидив!

- Обвинение снимается по причине малозначительности ущерба, - жестко сказал Сергей, сгреб безделушки со стола и аккуратно положил их на скамью, оставленную поникшей Наташей

Снова заняв свое судейское место, Сергей как мог безжалостно улыбнулся. Наташа уже чуть не плакала.

- Теперь насчет «покушения на убийство», - торжественно сказал он. - Вы считаете это главным пунктом обвинения?

- Да, - Наташа, поняв, что еще не все потеряно, собралась с духом и отвечала твердо. – И этот факт оспорить нельзя. На двери остался след от удара ножом. Вы видели, как я искромсала диван и прочее в гостиной. На их месте могли быть Вы!

- Не спорю, - согласился Сергей. - Но следует учесть ряд смягчающих обстоятельств.

- Опять?! – в ужасе воскликнула Наташа. – Каких на этот раз?!

- Провокационное поведение потенциальной жертвы, - охотно разъяснил Сергей. – Я, конечно, не собираюсь выставлять наши личные дела на Суд Общественности, но уверен, на том же форуме NNN*** лица, знакомые с соответствующими аспектами женской психологии, сочли бы Ваше поведение спровоцированным, и не заслуживающим осуждения, а мое, в свою очередь, неправильным. Кстати, Вы уверены, что оказавшись со мной тогда, лицом к лицу, Вы не опустили бы нож и не встали бы по первому требованию на колени, в знак покорности?

- Встала бы, - тихо произнесла Наташа.

- Значит, - продолжил логику развития событий Сергей, - никакой реальной опасности для меня не было. Более того, если бы я ответственно отнесся к ситуации, Вы бы не устроили тот самый роскошный погром, который себе сейчас инкриминируете.

На прекрасных синих глазах Наташи блеснули слезы. В ответ Сергей вышел из-за стола и присел на пресловутую скамью, не слишком-то аккуратно смахнув на пол лежавшие там безделушки. Мягким нажатием рук заставил свою Жену опуститься на колени рядом с собой. Взял ее лицо в свои ладони и осушил поцелуями слезы на щеках.

- Насчет морального вреда, - закончил он оценку обстоятельств дела. - Неужели ты, после всего, что с нами случилось, считаешь, что я тебе не доверяю?

- И каков же будет твой вердикт? – дрожащим от волнения голосом спросила Наташа.

Ее вид в романтических кружевах, с протянутыми к Судье связанными руками, был удивительно трогателен и… возбуждающ.

Сергей взял ее руки, опутанные шнуром, в свои, и сказал весьма торжественным тоном:
- Постановляю Приговор! Присутствующая здесь Наталья Волгина виновна в похищении Сергея Зорина без применения насилия, с существенными смягчающими обстоятельствами. Виновна в последующем шантаже с целью принуждения к браку, опять таки с учетом естественных смягчающих обстоятельств. В нанесении мужу оскорблений и унижении его достоинства невиновна. Оскорбления были либо случайны, либо спровоцированы. Шпионаж за будущим мужем и кражи из обвинения исключаются, поскольку первое делалось с благими целями, а второе ничтожно по значимости. В покушении на убийство мужа не виновна, поскольку была спровоцирована его неправильными действиями.

Судья Семейного Суда сделал небольшую паузу в своей речи, чуть усмехнулся, перевел дыхание, а после продолжил назидательно и почти строго.

- При этом, Волгина Наталья признается виновной в злостном хулиганстве, - сказал он, и тут же пояснил причину столь сурового вывода:
- Это чтобы неповадно было впредь дурить! Вопросы насчет материального ущерба оставим в стороне, дело неоднозначное, и не важно, сколько порушено и на какую сумму. Моральный вред…

Он на секунду задумался, а потом сказал серьезно, без шуток и какой-либо иронии по этому поводу.

- Есть моральный вред, - констатировал он и разъяснил:
- ТЫ боишься, что я начну припоминать тебе твои глупости. И хочешь заранее натерпеться так, чтобы у меня и мысли не возникло тебя попрекать. Я правильно понял?

Наташа молча кивнула.

- Ну что же, - закончил Сергей. – Имеет смысл учесть это при определении наказания. Не из-за моих «моральных страданий», их просто нет, а для предотвращения твоих.

- Какое же наказание мне назначит мой Благородный Повелитель? – в голосе женщины было куда больше благоговения, чем иронии.

- Выслушаем сторону Обвинения, - предложил Сергей.

- Сторона обвинения, защиты и подсудимая солидарны, - тихо сказала Наташа.

Сергей поцеловал протянутые ему, стянутые шнуром, руки своей возлюбленной.

- Я весь внимание, - произнес он.

- Суд постановил признать подсудимую виновной, пусть и частично. Значит, Наказание должно быть максимально строгим.

- В разумных пределах, - с улыбкой уточнил Сергей.

- Сторона обвинения предлагает суду назначить телесное наказание. Защита не возражает. Подсудимая согласна.

- Принимается, – одобрил ожидаемый результат Сергей. – Теперь следует определиться с мерой наказания. То есть с орудием наказания, количеством ударов и обстоятельствами исполнения.

- Орудием наказания подсудимая выбирает розги, – без колебаний заявила Наташа.

- Хороший выбор, - согласился Сергей. – Количество ударов?

- Двести, - твердо сказала Наташа.

- Суд оценит Вашу смелость, - поморщился Сергей, - но конечную количественную меру определит сам. Обстоятельства наказания?

- Лежа, на этой скамье, - его Возлюбленная указала на несколько неуместный в современной гостиной старомодный предмет мебелировки. – Если можно, в привязанном виде. Ну и, естественно, по полностью обнаженному телу. В полную силу, без жалости и снисхождения.

- Суд постановляет подвергнуть подсудимую телесному наказанию. Орудием наказания определить розги. Наказание следует определить в разумных пределах, - Сергей выделил слово «разумных». – Поэтому количество ударов будет снижено до ста. Подсудимая будет наказана лежа на скамье, в привязанном виде, по полностью обнаженному телу. Исполнение наказания поручается мужу. Исполнитель наказания определяет силу и специфику ударов, а также, по каким частям тела подсудимой и каким образом удары будут распределены. Для устранения возможного морального вреда, подсудимой назначается еженедельно, начиная с ближайшей субботы, обязательное телесное поучение от мужа, в количестве пятидесяти ударов. Орудие поучения, обстоятельства исполнения, силу и распределение ударов муж определяет самостоятельно. Поучение назначается на один год. Согласна ли с Приговором подсудимая?

- Согласна, - кивнула Наташа. – Приговор вполне справедлив и в меру строг.

- Нужно ли тебе время на обжалование? Не торопись. Подумай.

Наташа отрицательно покачала головой:

- Прошу считать Приговор вступившим в силу.

- Когда ты будешь готова к исполнению?

- Я готова, - тихо, но твердо произнесла Наташа. – Прошу исполнить Приговор прямо сейчас.

- А как же розги, веревки?

- Все готово. Прикажешь нести?
- Неси, - усмехнулся Сергей, и аккуратно распутал узлы, связывавшие руки жены.

Наташа поднялась с колен, изящно поклонилась и вышла из гостиной.

Сергей передвинул скамью так, чтобы удобнее было взмахивать лозой.
Вспомнил про камеру наблюдения и…

Махнул рукой. Все равно доступ к видеофайлам через компьютер в кабинете позволяет при необходимости стереть информацию, если им с Наташей не понравится то, что будет записано.





*Кое-кто из Уважаемых Читателей догадался, на каком именно Форуме, а для остальных-прочих не суть! – прим. Автора

**Здесь Автор, почесывая в затылке, вынужден сделать оговорку, вызванную возмущением Знатоков Истории Костюма вопиющим пренебрежением «историзмом» с его, Автора, стороны. У Автора наряд Героини почему-то ассоциируется со стилем «ар-нуво», каковой и упоминается им в тексте, хотя, по мнению Знатоков, к «полудекадентской» эстетике этого изящного стиля, «тайёр» или «тальер», строго говоря, отношения не имеет. По мнению Знатоков, упоминая «Sortie-de-bal», Автор опять косячит и глючится, ибо с деловым костюмом эту накидку Дамы не носили. Но Автор субъект упрямый и голосам Знатоков не внял, хотя их ценное мнение упомянул – прим. Автора

***Кое-кто из Уважаемых Читателей, конечно, уже понял, о каком Форуме идет речь! – прим. Автора

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Глава 15. Ход белых

Женщина на скамье

Продолжение



Наташа принесла высокую напольную вазу, в которой вымачивались больше десятка прутьев умеренной длины. Веревка нашлась в одном из ящиков комода. Сергей поставил рядом со скамьей стул для Наташиной одежды. В принципе, все было готово для предстоящей экзекуции.

Наташа несмело подошла к мужу и… прижалась к нему. Сергей обнял ее гибкое тело. Наташа коротко поцеловала его в шею и чуть отстранилась, внимательно глядя ему в глаза.

- Сережа! – Наташа была удивительно серьезна. – Я могу тебя попросить?

- О чем угодно, - он столь же серьезно посмотрел ей в глаза.

- Будь сегодня жестоким. Это важно, - тихо, но внятно произнесла она. – Пойми, я не настолько нежное создание, как это кажется на первый взгляд. Не жалей меня. Не смягчай удары, когда я буду кричать. Не верь мне, если я запрошу пощады. Поиграй лозой с моим телом. Прочувствуй, как я буду отвечать на твои удары. Властвуй надо мной. И попробуй получить удовольствие от своей власти.

- Я постараюсь! – шепнул ей на ушко Сергей и поцеловал это нежное ушко для пущей убедительности.

Наташа отстранилась. Отошла на шаг назад, поклонилась, и четко произнесла:
- Господин Экзекутор! Вам поручено исполнить Приговор о моем телесном наказании. Я в Вашем распоряжении.

- Сударыня! – обратился к ней Экзекутор, - Вам назначено суровое телесное наказание. Как вы себя чувствуете? Нет ли жалоб? Способны ли вы вынести, то, что Вам определено?

- Я в добром здравии, - ответила Наказуемая, - Полагаю, исполнить наказание вполне возможно. Ни причин, ни поводов для отложения экзекуции я не имею.

- Рад Вашей смелости, - одобрительно покачал головой Экзекутор. – Тогда начнем!

Экзекутор на секунду замолчал, испытующе глядя на молодую женщину, готовую отдаться в его Власть. Наказуемая, не выказывая никаких признаков страха, стояла и ожидала распоряжений. Оценив решительность своей визави, Сергей - он уже совсем почувствовал себя субъектом иного времени, готовящимся высечь женщину иной эпохи! - продолжил:
- Вам назначено сто розог. По традиции, наказание производят по обнаженному телу, поэтому Вам придется раздеться полностью. Одежду будете складывать на стул. Для надлежащего поведения с Вашей стороны во время экзекуции, Вы будете привязаны к скамье. В ходе экзекуции Вам позволено кричать. Сечение будет производиться в один прут. После каждых десяти ударов прут будет заменяться. Есть ли у Вас вопросы или просьбы?

Наташа отрицательно покачала головой.

- Приступим, - обозначил начало наказания Сергей. – Подойдите к стулу.

Наташа прошла к указанному месту и повернулась лицом к Сергею.

- Снимите юбку! – приказал Экзекутор.
Наказуемая расстегнула застежки, спустила юбку вниз, вышла из нее и аккуратно сложила одежду на стуле. Выпрямилась и встала, полуодетая, ожидая дальнейших распоряжений. Из под белой кружевной блузки спускалась нижняя белая юбка из плотного шелка, доходившая молодой женщине почти до щиколоток.

- Снимите блузку! – последовал очередной приказ.

Наташа отстегнула брошь и положила ее к уже сложенной одежде. Расстегнула кружевное одеяние, сняла его и положила на определенное для одежды место. Под блузкой оказалась нижняя рубашка, поверх которой упомянутая нижняя юбка и была надета.

- Снимите нижнюю юбку! – несколько озадаченно приказал Сергей. Ему и в голову не могло прийти, что для торжественного наказания Наташа нарядится настолько аутентично.

Наташа послушно развязала завязки, и через некоторое время очередная деталь старинного туалета последовала за предыдущими. На молодой женщине осталась нижняя рубашка, из под которой виднелись панталоны, а также чулки и высокие ботинки, глядя на замысловатую шнуровку которых армейские «берцы» тихо плакали в сторонке.

Н-да… Руководить раздеванием особы, наряженной по модам былых времен, оказалось достаточно сложно. Последовательность предполагаемых команд пришлось пересмотреть, поскольку в указанной ситуации снимание панталон оказывалось невозможным.

- Разуйтесь! – наконец, нашел что сказать незадачливый Экзекутор.
Наташа, изящно нагнувшись (а она все вышеуказанное делала изящно, как будто всю жизнь упражнялась в одевании и снимании столь непривычных современным женщинам предметов туалета!), на удивление быстро развязала шнурки. И вскоре роскошные предметы сапожного искусства оказались около стула, совершенно отдельно от владелицы, замершей в готовности исполнять «приказной исторический стриптиз» в темных чулках, судя по всему тоже вполне аутентичных.

Сергей начал задумываться, что это было, «тест» на знание исторического костюма, или изысканное издевательство, с целью довести его до белого каления перед церемонией сечения, чтобы изгнать из его головы всяческие мысли о милосердии. Кстати, судя по всему, второй вариант вполне себе действовал. Желание «спустить шкуру» с очаровательной шутницы становилось все тверже.

- Снимите панталоны! – распорядился Экзекутор.

Наташа столь же изящным жестом приподняла сзади нижнюю рубашку (к Сергею она стояла лицом), развязала тесемки и аккуратно спустила панталоны, в начале до колен, а потом и до щиколоток. Вышла из них, положила их на кучку снятой одежды. И все это умудрилась проделать, ни разу не продемонстрировав того, что было под снимаемым интимным элементом старинной одежды. Обнажаемое тело осталось скрыто ниспадающей рубашкой. Красиво и волнующе в своей изысканной стыдливости.

К счастью, корсета или чего-то иного, подобного, Наташа не надела. То ли дамы времен «ар-нуво» такого уже не носили, то ли очаровательная любительница «исторического стриптиза» сочла это не принципиальным.

- Снимите чулки! – приказал Экзекутор.

Наташа развязала подвязки (никаких резинок!) и аккуратно спустила чулки до щиколоток. Сняла их, положила на место, и, уже босая, замерла в ожидании приказа полностью заголиться.

Сергей отметил, что его шаловливая возлюбленная возбуждена происходящим. Несмотря на внешнее спокойствие ее лица, напряженные соски изящных грудей, проглядывавшие через тонкий шелк нижней рубашки, показывали ее настоящее состояние. Некоторое время он откровенно любовался ею, после чего приказал:
- Снимите рубашку!

Наташа, заведя руки накрест за спину, одним движением сняла с себя тонкий шелк, сложила последнее одеяние на стул и встала в свободной, ненапряженной, но и не развязной позе, ничуть не стесняясь, не прикрывая ни грудь, ни треугольник темно-русых волос в изножье. Сама естественность.

Сергей с удовольствием окинул взглядом ее гибкое тело, и отдал следующий приказ:
- Ложитесь!

Наказуемая подошла к скамье и грациозно легла на лакированное дерево, не позволив себе ни единого некрасивого, «срамного» движения. Ножки вместе, руки вытянуты вперед, крупные, изящно очерченные груди коснулись напряженными сосками деревянной поверхности, а потом приплюснулись под собственной тяжестью женского тела. Лицо жены повернуто к Сергею. А в глазах Шалуньи ни малейших признаков испуга. Только что не подбадривает, дескать, не трусь, муженек, помаши лозиной, распиши задницу!

Сергей взял толстую веревку и примотал вытянутые вперед руки Наташи к скамье. Потом провел веревку под скамьей. Притянул жену тремя оборотами к скамье за поясницу. Проведя веревку еще дальше, крепко примотал к скамье, чуть выше щиколоток, прекрасные ноги. Закрепив привязь, отошел в сторону, оценил красоту лежащей женщины.

Бросил взгляд на стол, где он заранее выложил кучу предметов, могущих пригодиться по ходу предстоящей Экзекуции. От графина с водой и пузырька с «нашатыркой», до влажных салфеток для протирания кожи наказываемой. Все на месте.

Потом вынул из напольной вазы прут, пропустил его сквозь кулак, чтобы снять излишнюю воду. И понял, нет, всем существом своим ощутил сущность происходящего между ними сейчас.

Он муж, Она жена. Он властвует, Она покорна, хотя… Именно Она своей покорностью ведет его по пути наслаждения. То есть Власть мужа, объявленную Ею «неограниченной», направляет именно Она. Даже сейчас, привязанная, лежа на скамье. Готовая ответить за свои «прегрешения», откровенно говоря, никому не важные, не имеющие никакого значения, после всего произошедшего с ними и между ними.

Сергей ощутил, что эстетика «добрых старых времен», на которую его, похоже, всю дорогу настраивала Наташа, что-нибудь да значит. Это было совсем не то, что вчера, когда он без особенного желания выхлестывал плетью по спине жену за весьма неоднозначную провинность, которую многие оставили бы и вовсе безнаказанной. Сейчас ее хотелось. И сечь, и просто…

Вид распростертого в своей покорности женского тела, особенно изящно округленных молочно-белых ягодиц, возбуждал Желание. Странное Желание «овладеть» этим телом посредством розги. Гибкая лоза должна была стать своего рода органом осязания. Продолжением руки секущего. Сергей понял, что через упругую гибкость прута должен ощутить ответные движения вздрагивающей от ударов плоти секомой. Оставлять на белой коже красные рубцы. Вызывать по своему Желанию ее крики и стоны, судорожные, по своему эротичные, ответные движения половинок зада, ног, спины…

Да, в этом с лозой ни плеть, ни ремень, ни даже хлыст не сравнятся. Ощущения «обратной связи» будут другими. И специфическая, понятная весьма немногим ценителям, жуткая для непосвященных красота сечения женского тела, именно в отношении возлежащей на деревянной скамье обнаженной женщины, воспринимается наилучшим образом.

Хотя, «Каждому свое…».

- Ты готова? – личным обращением «на ты» Сергей резко сменил психологическую дистанцию, обозначив, что теперь игры закончились, и начинается то настоящее, к чему они готовились.

- Да, любимый, - просто ответила его возлюбленная, принимая его личную Власть над собой.

- Тогда начнем, - серьезно сказал он. – Считать не нужно. Каждым прутом я нанесу тебе десять ударов. Потом прут будет выложен перед тобой. Когда наберется десять прутьев, наказание закончится.

Наташа безмолвно кивнула. Волосы упали ей на глаза, и Сергей, нагнувшись, поправил прическу возлюбленной, убрав их с ее лица.

Потом взмахнул розгой. Ивовая лозина свистнула в воздухе, и с размаху опустилась на нежную кожу, звонко щелкнув, и разделив половинки зада на две части, верхнюю и нижнюю. Наташа вздохнула, но смолчала, только судорожно сжала ягодицы.


Сергей не ошибся. Упругое касание легкого прута к телу женщины дарило особое ощущение. Власти… Силы… Обладания… Ему стала понятной эта смешная манера пресловутых Верхних гладить прутом тело своих Дам и обозначать легким похлопыванием место будущего удара. Впрочем, ему захотелось иного, и он легонько провел прутом назад по вздувшейся красной полосе. «Оттяжка» вызвала у Наташи вздох, и Сергей решил себя сдерживать. Не стоит рвать до крови тело любимой. Тем более, что ударов ей предстоит еще ой как много…

Красная полоса четко, как экватор, разделила округлый зад молодой женщины. Сергей взмахнул рукой и ударил чуть выше, ближе к спине. Без «оттяжки», просто сверху, с размаха положил лозину. Хлесткий звук, резкий стон Наташи, тело мягко колыхнулось. Аккуратно убрав лозу, Сергей оценил краснеющий след.

«Вот так и нужно! – пронеслось у него в голове. – Красиво!»

Обычный человек вряд ли оценит специфическую эстетику контраста белой кожи и красных следов. Но Автор уверен, что Уважаемые Читатели поймут и простят мысли нашего Героя.

Сергей снова взмахнул лозой. Ивовый прут со свистом впился в мягкие полушария чуть ниже первой полосы. Стон Наташи был протяжнее, чем два предыдущих вздоха. Еще два удара он положил по очереди выше и ниже обозначенного на ягодицах жены «экватора», стараясь обозначить красные следы на белых, еще не затронутых ударами местах. Стоны Наташи стали более прерывистыми.

Отсчитав пять ударов, Сергей перешел на другую сторону скамьи, чтобы возможные захлесты ивовой лозы ложились на кожу секомой равномерно.

Шестой удар был нанесен по самой верхней части ягодиц. Сергей визуально обозначил для себя границу, выше которой решил на очаровательно исполосованном заду следов не оставлять. Небольшой перерыв пошел Наташе на пользу. Его Возлюбленная собралась с силами. Стон, который она издала, был негромким, но чувственным. Седьмой раз лоза оставила след в изножье, в том чувствительном местечке, где округлые ягодицы жены переходили в бедра. Наташа вся дернулась, и чудом сдержала крик, часто задышала, превозмогая жгучую боль. Сергей дал ей отдышаться, и только тогда нанес восьмой удар чуть выше. Снова стон его любимой. Хотя этот удар был не столь чувствителен для нежного женского тела. Еще два удара Сергей снова безжалостно обрушил на верхнюю часть ягодиц, выше первоначально обозначенного яркого красного следа. Впрочем, теперь этих красных следов было много. Ягодицы его жены были эффектно расписаны «в полоску».

Наташа по-прежнему держалась достойно. Сергей, не торопясь, осмотрел результат своих действий и остался доволен. Как это ни жутко прозвучит, все выглядело весьма эстетично. И поведение Наташи было безупречно.

Несмотря на энергичные, хлесткие удары Сергея, его возлюбленная выдержала «первый прут» без крика. Это придавало возбуждению, охватившему его с самого начала Наказания, странный оттенок гордости за свою жену. Происходящее виделось изящной Игрой в Боль с женским телом. Прекрасной Игрой. Эстетичной.

Сергей молча положил прут рядом со скамьей, так, чтобы Наташа видела промежуточный счет экзекуции. Не стал ничего говорить, чтобы не сбивать ее решительного настроения, безусловно, нужного ей сейчас, для поддержания духа. Просто не торопясь, давая Наказуемой собраться с силами для продолжения порки, перешел обратно, на другую сторону скамьи. В голове промелькнула искаженная до своеобразного «тематического» юмора фраза Дарта Вейдера «Переходи на другую сторону, Люк!». Сергей тихонько, одними губами, чтобы Наташа не услышала, и не обиделась, не приняла за насмешку над ее вынужденной беспомощностью, улыбнулся. Потом вынул из щедро заготовленного его возлюбленной, не связанного в одну розгу пучка, торчавшего из изящной напольной вазы, второй крепкий прут, с усилием протащил его через кулак. Примерился и стегнул Наташу по уже исполосованным красным ягодицам, начав мысленно отсчет второго десятка ударов.



Наташе пришлось нелегко. Изящно поддразнив своего Возлюбленного «историческим стриптизом», она красиво возлегла на скамью, приняла на себя путы, притянувшие ее руки, талию и щиколотки к деревянной поверхности, постаралась расслабить все тело, особенно ягодицы, которые, как она была уверена, станут основным объектом внимания ее супруга и хлесткой лозы, которую он взял в руки.

Легко было сказать: «Властвуй надо мной. И попробуй получить удовольствие от Власти!» Труднее, гораздо труднее эту Власть над собой вытерпеть. И вытерпеть достойно.

Опять таки, что значит «достойно» применительно к специфической процедуре телесного наказания? «Достойно» это как? Где грань «достойного» и «недостойного» поведения в ситуации причинения одним человеческим существом, почему-то возомнившим, что оно «право имеет», другому человеческому существу, по каким-либо причинам подчинившемуся первому, физической боли и морального страдания? Кстати, правильнее «аморального», ибо современный мир, в основном, отвергает подобные экстремальные проявления чувственности. И кто здесь вообще, «достойный» и «недостойный»?

Можно ли считать «достойным» Верхнего, полосующего до крови женщину, кричащую и молящую о пощаде? Или считать, что «недостойно» не его поведение, высекающее из обнаженного женского тела отчаянные крики, а, собственно, сами эти крики, отражающие страдания ее плоти, которые портят эстетику «сейшна»?

А если эти крики, пусть и искренни, но не содержат заранее согласованное между взрослыми людьми, предающимися «жестоким играм», «стоп-слово», которое должно остановить истязующую руку? И женщина сознательно это слово не использует? А если от Боли в ее голове все помутилось, и она его забыла? Когда должна остановиться рука Верхнего?

Вопросы… Вопросы…

Впрочем, подобные абстрактные мысли вовсе не занимали нашу Героиню, когда она заняла вожделенное (действительно вожделенное, ибо она того хотела!!!) место на скамье. Откровенно говоря, Автору легче принять Выбор Героини, чем понять ее. В чем сладость боли, к которой ее тянуло? В том ли, что она будет получена из рук любимого человека? А что, ласки от рук того же любимого человека ее уже «не греют»? Греют, и еще как! Но ее тянуло и к жутковатой ситуации телесного страдания от тех же рук. И мысли о «достойном» поведении для нее означали вполне конкретное значение. Выдержать назначенное, терпеть, сколько будет возможно, без криков. А после того, как жестокими усилиями мужа она «подаст голос», что Героиня принимала как неизбежное, хотя бы не запросить пощады. Вот и все. Все просто. На словах, в мыслях и намерениях. Но Героиня уже имела опыт предыдущего дня, когда боль от ударов плети по спине казалась нестерпимой, а давящие на ее личность обстоятельства наказания буквально «пригибали» ее волю и заставляли отчаянно кричать. Впрочем, она надеялась, нет, не на снисхождение мужа, этого она бы сама не потерпела, а на то, что боль от розог окажется иной. И «место применения» тоже «смягчит» ощущения.

В чем-то Наташа угадала, в чем-то ошиблась. Боль была иной. Совсем иной. Жгучей, острой, колючей… И, как ни странно, поначалу почти терпимой. Сергей не спешил, не вырывал из ее груди отчаянных захлебывающихся криков, учащая удары (а ведь мог же, мог!!!). Сек не спеша, давая ей возможность прочувствовать каждое жгучее прикосновение лозы, ощутить «послевкусие» удара, перевести дыхание, и не превратить стон в крик. Почему-то, стоны не казались ей чем-то постыдным. Ей хотелось удержаться на этом, но терпеть острые всплески боли в секомых ягодицах было все труднее. Жжение усиливалось, и новая волна жгучей боли заставляла ее стонать все резче и громче. А когда лоза попала по чувствительному месту, между ягодицами и бедрами, Наташа чуть не сломалась. Боль была О-О-ОЧЕНЬ жгучая, ТАМ обожгло так резко, что слезы волной залили глаза. И все же она удержалась. Не закричала, сдержала рвущийся из груди вопль. И оставшиеся лозы «первого прута» она почти не почувствовала.

Потом была сладостная пауза, когда всплески боли сменились жжением от полученных розог на вспоротой коже. Это поначалу ощущалось как блаженство. Ну, почти блаженство. А потом жжение усилилось, и стало куда ощутимее.

Она боялась, что Сергей заговорит с ней. Похвалит за терпение. Тогда бы точно разревелась. А он… То ли почувствовал, то ли знал, что нельзя, только молча дал ей отдышаться, сменил прут, положив истрепанную лозу так, чтобы она ее видела, в знак «засчитанного» десятка ударов, и встал, приготовившись снова ее сечь.

Наташа попыталась снова расслабить сеченное тело. Не получилось. Жжение от первой «порции» розог мешало контролировать мышцы. И она приняла первый удар второго десятка на напряженный, округлившийся зад.

Боль была жуткая. Наташа «забила», «заерзала» настеганным задом, отозвавшись на жгучее прикосновение розги смесью шипения и стона.



Сергей сделал паузу, подождав, пока секомая успокоится и перестанет вырываться. Наконец, она затихла. Странно напряглась, как будто в ожидании продолжения мучений.

И мучения последовали. Сергей не торопясь, давая ей отдышаться после очередного взмаха лозы, очередного «взбрыка» телом, очередного то ли стона, то ли крика, наносил удары по ягодицам, где красные полосы сливались в сплошное настеганное пространство. Было все больнее. Крохотный перерыв наказания, связанный с очередным переходом мужа на другую сторону скамьи, Наташа даже не заметила. От ударов она уже издавала звуки на грани стона и крика, но от воплей «в голос» ее еще удерживало упрямое желание казаться терпеливой. Но этому терпению уже подходил конец. Восемнадцатый, девятнадцатый, двадцатый удары заставили Героиню Повествования скорее кричать, чем стонать. И пауза, вызванная сменой прута, стала желанным мигом прострации, когда Наташа уже просто ничего не чувствовала, как-то «загрубив» свои ощущения. Или привыкнув к боли.

И снова свистит лоза, вызывая в истерзанных, вспухших ягодицах вспышки зудящей боли. Чтобы отвлечься, Наташа про себя считает удары. Двадцать один… двадцать два… Двадцать три… Милый! Зачем! Ты! Так! Больно! Отрывистые мысли проносятся в голове в такт неторопливым, вернее, кажущимися неторопливыми самому Сергею, ударам. Еще жгучий всплеск боли, заставляющий Наташу почти кричать… И еще… И…

Наташа, снова не заметив, как муж менял позицию после пятого удара, очнулась, только увидев, как он кладет третий измочаленный прут на пол.

Тридцать. Выдержала. Молодчина!
А сколько еще?...
Ах…

Сергей, по-прежнему молча, положил прут на пол, взял новый, взмахом стряхнул капли воды… А дальше… Не смог ударить. Смотрел на свою любимую, со странной смесью восхищения, нежности и сострадания разглядывал настрадавшиеся от его руки ягодицы, и понимал, что дальше ТАМ хлестать не следует.

А где? Какая часть прекрасного тела примет эстафету Боли?

Встал на колено около скамьи. Молча, нежно провел рукой по плечам возлюбленной.



Наташа, почувствовав эту молчаливую ласку, вся затрепетала. Жжение и боль в исстеганных ягодицах ушли куда-то далеко-далеко… Она не помнила, сколько мгновений это продолжалось. Потом…

Потом ее пронзила мысль. Он обозначает место, по которому будет сечь ее сейчас. Молча просит прощения за то, что ударит здесь.

Хотелось закричать: «Нет! Нет! Не надо!!!»

Стиснула зубы и промолчала. Его Власть. Его Право. Обещала терпеть. ТЕРПИ, дрянь!

Наташа не заметила, как произнесла эти слова вслух.



Сергей не удивился. И не ответил. Просто продолжал гладить ее плечи, добиваясь, чтобы Наташа расслабила тело. Постепенно, ее плечи опустились, руки стали не такими напряженными. Дыхание выровнялось.

Пора. Сергей поднялся, и, примерившись, снова взмахнул прутом.

Лоза «спела» и со звонким хлестом обожгла плечи молодой женщины. Наташа взвизгнула, дернувшись всем телом, резко вскинув голову с искаженным лицом и зажмуренными глазами. Светлые волосы на секунду закрыли пространство, предназначенное мужем для продолжения экзекуции. Сергей мягко погладил ее по растрепанным волосам и убрал их со спины возлюбленной. Подождал, пока Наташа успокоится, и снова ударил, только уже чуть ниже, ближе к лопаткам. Наташа снова издала отчаянный визг. Боль была нестерпимой, поскольку до конца расслабить мышцы ей не удалось. Сергей взмахнул лозой еще и еще раз. Вопли Наташи звенели в его ушах.

Тридцать пятый удар заставил Наташу отчаянно дернуться. Молодая женщина захлебнулась своим криком. Сергей снова опустился на колено и попытался мягкими поглаживаниями, не касаясь свежих красных полос, успокоить ее. Гладил плечи, шею, волосы… Наташа повернула к нему заплаканное лицо. Сергей вынул из кармана платок, и провел по ее глазам, щекам… Но от этой ласки Наташа как-то зло посмотрела на него, и Сергей убрал платок.

Пауза, вызванная болезненной реакцией Наташи, затянулась. Сергей встал и обошел скамью. Наташа проводила его недобрым взглядом. Он не смутился. Боль есть боль. И его жена имеет право злиться на того, кто ее причиняет. Злость может быть источником силы. И он не вправе осуждать ее за то, что она прибегла к столь неприятному источнику.



На самом деле, Наташа не злилась на него. Вернее, злилась не столько на него. Еще точнее, не только, и не столько на него, сколько на себя. Ей было стыдно за крики. Стыдно, что не смогла сдержаться. Обидно, что Сергей «выхлестал» из нее вопли так рано. Обидно, что муж слышал эти взвизги, и поспешил осушить ее слезы, увидев ее слабость. И ее взгляд был вызван желанием хоть как-то противостоять ситуации, когда и стыдно, и больно… И страшно… Страшно, что это не конец столь болезненной части экзекуции.



Сергей взмахнул лозой и снова отпечатал красную полосу на нежном женском теле. И, не обращая внимания на продолжившиеся крики, размеренно нанес по верхней части спины своей возлюбленной, до чуть угловатых кончиков лопаток, оставшиеся до смены прута удары.



Все. Сорок ударов отсчитаны. Сорок вспышек Боли прочувствованы. Сорок стонов, криков, воплей исторгнуты из души и тела секомой. Четвертый истрепанный прут аккуратно выложен перед Наташей. Молодая женщина всхлипывает и не смотрит на видимые свидетельства «засчитанной» части наказания. На ягодицах виден сливающийся набор краснеющих полос. На боковой части зада виднеются столь нежеланные, но почти неизбежные красно-синие точки захлестов. От плеч до лопаток ярко красным «сияют» свежие полоски от розог.

Красное на белом теле плачущей женщины… Странная иллюстрация Боли.

Странная?
Странная.

Страшная?
Пожалуй. Слабонервным такое лучше не смотреть.

Прекрасная?
Как сказать… Красная, это уж точно…

Хотя и белого, несеченого вполне себе хватает. Есть где разгуляться розге…

Контраст цветов и гармония Слез.
Эстетика…
Жуть…

Происходящее все больше напоминало Спектакль Жестокого Театра.

Для Чего?
Для Кого?

Зрителя в этом Зале нет. Ну не считать же Зрителем бездушный взгляд видеокамеры, бесстрастно фиксирующей происходящее?

Судя по всему, Жестокий Театр может обходиться и без Зрителей. Как называется Ритуальное Шоу, где грань между Зрителем и Участником Действия стирается, становится неразличимой. Где важен уже сам процесс Действия «Акторов», «Действователей»?

Правильно, Мистерия.

А в чем ее Суть?

Тому, кто участвовал и ощутил происходящее, через зрительные, слуховые, осязательные рецепторы и еще тысячей разных понятных и не понятных способов, объяснять не нужно. А иным-прочим бесполезно.

Все больше ощущая себя участником странного Действия, где Сценарий написан, и вся Партитура Спектакля определена давно и не им, Сергей, вооружившись свежим прутом, занял исходную позицию. Теперь он хотел пройтись лозой по ляжкам секомой. Он знал, что это тоже очень больно, но пытался дать еще небольшую передышку коже на Наташиных ягодицах. И вообще, в этой истязательной Мистерии он уже наметил Антракт, перерыв в середине жуткого Спектакля. Очень хотелось доиграть Первое Действие без крови…

Было почти больно. Ее хлестала лоза по нежной, чувствительной коже, Его по обнаженным нервам «стегали» отчаянные крики наказываемой им женщины.

Он хотел смягчить удары и… Не мог.
Обещал, что будет жестоким. И стал им.

С другой стороны, обещал получить удовольствие. От Власти, боли своей подвластной, ерзаний страдающего женского тела, и… Не получил. Страдание любимой он воспринимал почти как свое.

Внезапно, что-то изменилось в его эмоциональном восприятии происходящего. Сознание стало в доли секунды равнодушным, как к этим новым ощущениям «задевания» за напряженные нервы криками наказываемой, так и к столь вожделенным прежде волнующим зрелищам и ощущениям церемонии сечения.

Сергей видел вспухающие на нежных ляжках возлюбленной свежие красные полосы. Слышал отчаянные крики секомой. Замечал трогательно-смешные попытки наказываемой вырваться из пут, видел, как «играет» телом его любимая, пытаясь спрятаться, уклониться от жгучих поцелуев лозы. И уже не чувствовал того сладкого возбуждения, которое охватило его сегодня с первых взмахов розгой. Отстранился от чувств. Стегал как автомат, как странный аппарат с бредовым названием «спанк-робот», работу которого он как-то видел в Сети. Бездушная железка с куском электрического шнура на конце механической руки. Запрограммированная на дозированные хлесткие взмахи, рассчитанные так, чтобы следы от ударов не пересекались.

Выше – ниже.
Здесь – там.
Еще и еще…
Пять ударов с одной стороны скамьи.
Кричит?
Нормально.
Не спешить. Так. Меняем позицию.
И здесь еще.
Раз… Два… Три… Четыре… Пять…
Закончили.

Пятый истрепанный прут Сергей положил поперек первых четырех, как бы зачеркнув первую (еще первую!!!) часть наказания.

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Глава 15. Ход белых

Женщина на скамье

Окончание



Антракт.

Исхлестанная обнаженная Актриса, Примадонна Жестокого Театра, дрожа, всхлипывает на скамье.
От плеч до лопаток, от верхней части ягодиц и почти до середины бедер ее тело исстегано, отполосовано красным.
Главная Роль всегда зрелищна, но не всегда приятна. Для того, кто ее исполняет.

Режиссер-постановщик спектакля, и, по совместительству Ведущий Актер, молча, без слов, готовит Второе Действие.

Лица те же.
Декорации те же.
Продолжается Работа…

Налить стакан воды. Поставить его на стол.
Взять со стола пузырек с «нашатыркой».
Подойти к изголовью скамьи.

Опустившись на колено, открыть пузырек и подсунуть под нос плачущей молодой женщины.
Дождаться, когда та рывком отдернет лицо.
Повторить действие еще и еще раз, чтобы прояснить сознание Наташи.
Закрыть пузырек. Засунуть его в карман.

Откупорить фляжку с коньяком. Поднести к губам привязанной страдалицы. Заставить глотнуть ароматную жгучую жидкость. Убрать фляжку.

Взять стакан с водой. Поднести наказываемой. Заставить выпить, придерживая у ее губ, не давая стучать по стеклянному краю дрожащими зубами.

Мягко погладить по растрепанным светлым волосам, помогая восстановить дыхание.
Провести по лицу жены платком, стирая слезы и остатки косметики. Не стесняясь высморкать ее.

Стереть едкий пот с еще не сеченной кожи влажной салфеткой. Другой салфеткой мягко-мягко провести по посеченной коже ягодиц. Крови нет, ура!!! Отдельной салфеткой протереть отстеганные ляжки, Еще одной аккуратно провести по настрадавшимся плечам любимой.

Как будто кто-то мягко повернул реостат. Волной возвращаются чувства. Эта изнутри нарастающая Волна теплоты и нежности к распростертой на скамье любимой женщине приятно щекочет все нервные рецепторы. Хочется гладить ее сеченное тело. Наслаждаться горячими припухлостями следов от розог. Хочется поймать и ощутить, принять за нее, если не сами, уже нанесенные жестокие удары, то хотя бы жгучие, зудящие ощущения «послевкусия» Боли…

Странно, но это удается. Сергей почти ощущает как вокруг его тела, не на коже, нет, вне ее, возникает зудящее, как ни странно, почти приятное ощущение. «Зудящее тепло», почти жар над его собственной кожей.

Бред! Что это? Пароксизм внезапно вспыхнувшей эмпатии? Или стремление в системе столь странных чувств «отделаться» от ощущения вины за происходящее?



Наташа почувствовала, как Сергей прекратил наносить удары. За пеленой слез ей не было видно, сколько прутьев лежит перед ней. А считать удары она давно перестала. По затянувшейся паузе она поняла, что половина наказания пройдена. Хотелось добавить «Успешно», но жжение и ломота в напряженных мышцах не давали повода к такому оптимизму.

Внезапно, смутная мгла в сознании была разорвана. Резкий запах нашатыря заставил взглянуть на мир четче. Наташа отдернула нос от флакона в руках Мужа, но он еще два раза заставил ее вдохнуть противный «аромат».

В голове действительно прояснилось, и вкус коньяка, почти силой влитого ей в рот, показался неожиданно приятным. Вот уж, никогда не могла «заценить» «мужской напиток»! Изумительное послевкусие прогнало противные ощущения от запаха предыдущей отрезвляющей жидкости. Чувства почти вернулись к норме, особенно когда Сергей поднес ей стакан воды, которую она, стуча зубами о край, с наслаждением выпила. Она без сопротивления приняла с его стороны ласковые поглаживания ее волос, позволила мужу протереть ее лицо платком. И даже, не стесняясь, дала себя высморкать, как маленького ребенка.

Она уже не чувствовала ни былого стыда за крики, ни, тем более, прежнего приятного ожидания боли. Боль это БОЛЬНО. И никак иначе. Последние двадцать ударов Наташа просто, или, правильнее, непросто, терпела. Мысль о том, что все происходящее Страдание еще несколько минут назад было для нее желанным, сейчас показалась бы ей бредом. Впрочем, волна Боли уже смыла из ее сознания все прежние ожидания и мысли. Боль хорошо проводит «перезагрузку».

Очистившееся сознание вызвало обострение неприятных ощущений жжения на спине и ягодицах. Вспомнился пассаж из «Дон Кихота»

По мощным ягодицам, оголенным
На вольном воздухе, но только так,
Чтоб сильно жгло, зудило и щипало!

«Вот уж никогда не думала, что Сервантес был в курсе весьма специфических ощущений на поротой заднице!» - мелькнула бредовая мысль в ее голове.

Наташа закрыла глаза и вдруг почувствовала, как по ее коже проводят чем-то мягким и влажным. Поначалу просто по коже, смывая пот, потом «по поротым местам». Жжение и зуд куда-то исчезали. И в этом было какое-то блаженство. Не хотелось открывать глаз. Хотелось уже не видеть четыре параллельно выложенных прута, перечеркнутые пятым (а ведь их должно быть десять!!!). Хотелось не вспоминать о том, что Боль еще вернется…

Хотелось отдаться ласковым рукам любимого мужа.

Уже без Боли. Хоть с большой, хоть с маленькой буквы.

Господи, как же сладко, когда он просто проводит влажной тканью по ее плечам, которые сегодня уже успел и погладить, и посечь! Не надо больше розог! Лучше гладь, Милый!!!

Конечно, она сказала это одними глазами, заглянув в глаза мужа, молчаливо исполнявшего приготовления ко второй, как она была уверена, много более страшной части экзекуции.

И все же, что-то в ней все еще осталось от прежней Наташи, еще не испытавшей на себе всей сомнительной «прелести» серьезного, не игрового сечения розгами, доводящими даже искренне желающую вытерпеть женщину до отчаянного крика.
Во всяком случае, просить пощады она не собиралась, готовая терпеть жестокую Боль до конца.

Странно, но у нее и в мыслях не было попросить мужа смягчить удары. Или отложить вторую часть наказания «на завтра». Как Варенье у Белой Королевы, из Кэрролла. Или тихо попросить отвязать от скамьи, чтобы просто на нее не вернуться…

Даже исхлестанная розгами, прошедшая через весьма отрезвляющую волну Боли, Наташа оставалась прежней Упрямицей. И добивалась исполнения своего Решения. Без вариантов.

Все происходило молча. Оба знали сценарий. Оба хотели одного, поскорее закончить определенное ими самими Наказание. Наказание, похоже, уже превратившееся во взаимное, обоюдное, пусть и в весьма разной степени.

Оба готовы были просто прекратить происходящее. Зачем им ТАКАЯ Боль?

И оба знали, что не остановятся, и Боль продолжится.

Упрямица и Упрямец.

А кто сказал, что Участник Мистерии не должен быть Упрямцем?
С самой большой буквы?
Сможет ли кто-то другой прорваться сквозь «горнило» Мистерийных Испытаний?

Действие продолжалось.

Наташе было хорошо. Так хорошо ей еще не было ни разу с момента, когда несколько минут назад она оказалась притянутой к поверхности деревянной скамьи, во Власти мужа, вооруженного розгами.

Уважаемым Читателям смешно?

А ей было как-то…
Не очень весело…
Всю дорогу…

Поэтому хотелось продлить это мгновение блаженства, когда куда-то почти исчезло неприятное «послевкусие» розог. Вернее, степень этого «послевкусия» понизилась до градации «скорее приятно», терпко, или остро, как перчинка в соусе. Тело расслабилось, даже веревка, обвивавшая ее тело, ничуть не мешала.

И еще. Наташа почувствовала, как в ее существе начинает биться Волна странных, весьма приятных ощущений. Ей доводилось читать про всплеск эндорфинов, иногда вводящих секомую, в ходе наказания, в эйфорию. Но никак не ожидала, что это может затронуть ее. Особенно, после предшествовавших болезненных прикосновений розги. Теперь она ощущала эту Волну в себе. Она только зарождалась, и Наташа теперь боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть это странное, хрупкое ощущение, вернее ощущение боязни расплескать «Мед Наслаждения». Да простят Автора Уважаемые Читатели, но иных метафор ему подобрать не удалось. Сорри.



Трудно сказать, сколько длилась пауза, своеобразный Антракт, перерыв в Действиях Представления Жестокого Театра. Наверное, всего несколько минут. Сергей стоял на коленях, ласково, по-прежнему молча, гладя Жену по лицу и волосам, обнаженным рукам, вокруг которых странно гармонично обвивалась толстая веревка...

Они не сказали друг другу ни слова. Просто, Сергей на мгновение прикрыл глаза. Наташа ответила таким же безмолвным движением отчаянно прекрасных синих глаз, дополнив его чем-то, похожим на легкий кивок головы.

«Готова?»
«Готова. Секи.»

Муж поднялся с колен.
Не торопясь, растягивая время, выбрал прут потоньше, полегче…
Взмахнул им несколько раз…

Подошел к скамье…
Оглядел слегка побледневшее розовое пространство на высеченном заду своей жены…

И аккуратно, по-прежнему сильно, хлестко, безжалостно положил с размаху лозу на середину расслабленных ягодиц…



Наташа, кивнув мужу в ответ на его молчаливое предложение продолжить, больше думала не о неизбежной Боли, а о том, что станется с той, еще не оформившейся Волной, не боли, а несостоявшегося Наслаждения. Безумно жаль было выплескивать все это, но тянуть время ей почему-то уже было стыдно. Странно, но длинная и безумно приятная пауза начала ее тяготить.

И, как-то бесстрашно, как во сне, или видя происходящее на экране, Наташа совершенно спокойно взирала на то, как Сергей выбирает розгу. От ее взгляда не укрылось, что муж пытается выбрать прут, который, по его мнению, причинит ей меньшую боль. Хотя была уверена в том, что сечь ее он будет столь же сильно, как и перед этим. Ей стало даже смешно, что мужчина сам с собою играет в игру, типа «Я не виноват, что Ей не так больно, как я старался!». Она улыбнулась одними губами, чуть отвернув лицо, чтобы Сергей не принял это за насмешку, чтобы его искреннее старание смягчить ситуацию, не было оскорблено ее нелепым поведением. Даже прикрыла глаза, как будто это лучше прятало ее мысли и чувства.

«Любимый… Какой же ты…»

Она не «додумала» мысль. Лоза, свистнув в воздухе, обрушилась на ее ягодицы, вызвав резкий стон секомой.

Мистерийное Испытание продолжилось.

Сергей сек Наташу так же как и прежде. Удар посередине ягодиц, с легкой «оттяжкой». Дальше выше и ниже, выше и ниже первой, закрасневшейся на розовом, полосы. И его звонкие хлесты вызывали у него самого странные, невозможные, бредовые ощущения. Каждый взмах лозы вызывал над его кожей ощутимую жгучую Волну. Он действительно начал чувствовать отголоски Боли своей Возлюбленной. Правда, Боль эта была вполне терпимой, не заставляла его смягчать удары, чтобы уклониться от бредовой, ниоткуда возникшей «обратной связи» с истязуемой.

Сергей не понимал, что это, его собственные фантазии, извращенная материализация шизоидного желания облегчить любимой женщине страдания, которые он сам же ей и причиняет, или реальное «оттягивание» от нее Боли. Второе устраивало его куда больше, поскольку идеально вписывалось в его непонятное никому, кроме самой Наташи, стремление буквально исполнить ее желание «быть жестоким». Чему противостояло его собственное желание смягчить обещанную любимой женщине жестокость, которая уже давно, ударов двадцать назад, перестала для него быть источником удовольствия.

Пять ударов шестого прута отсчитаны. Время сменить позицию.

Обходя распростертое тело любимой, Сергей обратил внимание на ее глаза. Наташа следила за ним осмысленным, и каким-то удивленным взглядом, как бы, не веря происходящему. Боясь ошибиться, он предположил, что правильным является второй вариант объяснения странных, жгучих потоков вокруг его тела, жалящих его самого, синхронно со взмахами его собственной руки, причиняющими исходную Боль его возлюбленной. Если Сергей прав, Наташа в этот раз не будет страдать так, как в начале.

Его охватило странное торжество. Наташа выдержит назначенное им для нее Наказание так достойно, как она этого сама хочет. Это была Победа. Над условностями, которые они сами себе придумали, над Страданием, которое казалось непреодолимым, над Страхом, который охватывал его при мысли, что придется перешагнуть Грань жестокости, которая отделяет человека от нелюдя…

Снова свистит лоза, и обнаженное женское тело принимает с мягким колыханием удар прута. Стон Наташи громкий, отчетливый, но не как раньше, не отчаянный, переходящий в крик. Его собственное тело тоже обнимает жгучий поток. Чувствительно, хотя и не до слез. Сергей, не торопясь, наносит удары, и, судя по всему, боль как бы «располовинивается», «разделяется» надвое. Часть ей, часть ему. Кому больше, кому меньше пока не суть. Главное, что часть боли от Наташи уходит. И ей легче.

Шестьдесят. Сергей выкладывает, чуть в стороне от первой кучки использованных лоз, шестой прут. Выбирает новый, уже не обращая такого внимания на толщину или гибкость. Возвращается к скамье.

Взмах руки, и прут впивается в нежную мягкую плоть почти на середине бедер молодой женщины. В первую часть наказания она издала бы дикий вопль. Сейчас это лишь стон, достаточно сдержанный для весьма болезненного удара. Но Наташа выдерживает, не кричит. При этом, немалая часть боли достается Господину Экзекутору. Похоже, за удовольствие сечь красивую женщину, ему приходится платить собственной болью. Кто бы мог подумать, что такое возможно…

Шутки шутками, но чем острее была боль, что Сергей причинял своей возлюбленной, тем больнее было ему самому. Это было иначе, явно не так, как ощущала прикосновения лозы сама Наташа. И все же… Чувствительно… Приходилось реально преодолевать желание смягчить удары или сделать паузу. Впрочем, пять ударов отсчитано и прочувствованно. Вот и перерыв, вызванный сменой позиции.

Перейдя на другую сторону скамьи, Сергей не удержался и аккуратно, чтобы не заметила Наташа, почесал левой рукой заднюю поверхность бедер. Нет, там, естественно, не саднило. Собственно, раздражение кожи, в любом случае, доставалось самой наказываемой. Наказывающей стороне передавалось лишь странным образом воспринимаемое, непосредственно нервами, жгучее ощущение.

И снова пять неторопливых ударов и явное обоюдное, хотя и умеренное страдание…

Седьмой прут выкладывается на пол.



Вторую половину наказания Наташа ожидала как грядущее мучение, страшнее предыдущего. Но… Все было иначе.

Первый удар Сергея она восприняла как неудачный. Боль была, но теперь это была боль с маленькой буквы, хотя удар пришелся на сеченные ягодицы. При этом Наташа явственно ощутила иные оттенки тактильных ощущений, которые прежде заглушались жгучей болезненной реакцией кожи.

Свист прута и резкий хлопок вызвали нервную дрожь на спине и странную волну в расслабленных мышцах зада. Само прикосновение прута было иным. Раздраженная первой частью Наказания кожа была чувствительнее обычного, и она ощутила странную влажность и гладкость прута, когда он впился в ее мягко колыхнувшиеся полушария. Боль была, и достаточно резкая. Наташа рефлекторно застонала…

И почувствовала, что боль вполне терпима. Можно было позволить себе и более сдержанную реакцию. И даже «оттяжка», когда вроде бы гладкий прут, за счет влажности и быстрого «влипания» в кожу, оставил саднящий след, не заставила Наташу застонать еще раз.

«Он что, щадит меня?» - с удивлением, и даже с обидой подумала Наташа.
Второй и последующие удары были такими же странными. Ее гамма тактильных ощущений внезапно обогатилась множеством оттенков, сопровождавших прикосновения лозы. Боль оказалась даже приятной, в сравнении с прежними ощущениями. Ей даже показалось, что Сергей добавил в воду для розог какой-то наркотик, который снимает боль. И поняла, что любое подобное средство всего-навсего загрубило бы рецепторы, и она сейчас просто лежала бы колодой, отдаленно ощущая тупые безболезненные удары по заду.

Нет, ее чувства были обострены.

Кожа чувствительна.
В глубине мышц все также отзывалось на удары.
А боль…

Смягчилась, и не мешала иным, очень интересным ощущениям.

Наташа перешла в какую-то иную систему координат в своих чувствах. Время странно растянулось. Все происходило быстро, и в то же время медленно. Наташа получила возможность наблюдать движения мужа, взмахивающего лозой. Эти движения не казались замедленными. И тем более, в них не чувствовалось ослабления усилий для сечения ее тела. Но, при этом, сами прикосновения прута к телу раскладывались на множество оттенков. Касание прута. Его впечатывание в тело. Волна (приятная, как это ни странно!) в мышцах. Ощущение ровной поверхности прута, или, напротив, его неровности, если попадало небольшими остатками срезанных сучков. И уже потом, и как-то отдельно, боль и нотки жжения на коже от предыдущих ударов. И боль, и жжение вполне терпимы. Тем не менее, она стонет, потому, что так легче выдохнуть воздух. И просто, ей приятно стонать. Хотя бы потому, что эти стоны приятно слушать ему…

Когда Сергей начал сечь ее по бедрам, боль стала острее и сильнее. И стоны стали вполне искренними. И все же, те самые удары, от которых она раньше заходилась криком, ей удавалось терпеть. И еще, у нее получалось почти без слез на глазах наблюдать за изящными (не слабая оценка со стороны Секомой!) движениями Экзекутора. На какое-то время Наташа обрела умение особым образом не только видеть, но и по-особому чувствовать все окружающее. И в доли секунды осмысливать происходящее.

И увидев, как Сергей, перейдя на другую сторону, аккуратно, почти незаметно провел левой рукой выше колена, по тому самому месту, по которому только что нанес своей Возлюбленной довольно чувствительный удар, Наташа все поняла.

Он принимает на себя ее боль.

Поэтому ей так легко, и даже в чем-то приятно.

И тут же почувствовала (или увидела) странные колеблющиеся токи, перетекающие от нее к нему. Закрыла глаза и увидела их четче, как призрачные ленты, опутывающие их обоих. Как будто, за счет этих лент, они стали одним чувственным целым. Сергей продолжил ее сечь, и при ударах по ее телу, которые она по-прежнему ощущала, эти ленты колебались пурпурным и красным. Волны красивых, но резких цветов были почти незаметны, но она видела их светящиеся переливы.

И поняла, что нужно делать.

Зажмурила глаза.
Сосредоточилась.
И представила ту странную Волну, которую она в себе сдерживала, материализованной в виде золотой жидкости, налитой в старинную, потемневшую от времени золотую чашу. Светлое, сияющее Золото в Темном. И Светлое Золото вскипело Волной и разлилось вокруг.

«Пей, Любимый! И я напьюсь! Время пришло! Насладись! Уже МОЖНО!!!»



Сергей, взяв в руки восьмой прут, взмахивает рукой, обрушив лозу на спину возлюбленной, чуть ниже остро выступающих девичьих лопаток… Ожидаемый жгучий поток обрушивается на него водопадом…

Наташа не кричит, а томно стонет. Глаза ее затуманиваются, и…
Сергея охватывает совсем другое ощущение. Чуть не выронив, от изумления, прут, он ощущает проходящий через него поток непонятной энергии, всплеск горячего, сладостного чувства, которое почти невозможно описать. И где-то там, среди этой сладости, чуть ощущается жгучий оттенок прежней боли, придающий изысканную пикантность новому чувству.

С трудом справившись с отголоском «эндорфиновой бури», бушующей в эти секунды в Наташином теле, Сергей снова взмахнул лозой, безжалостно (или уже «усладительно»???!!! ) оставив на спине возлюбленной очередную красную полосу. Волна наслаждения, сдобренная пряным прикусом жгучего оттенка, повторилась. Пришлось делать паузу побольше, чтобы впитать ощущения и не ослабить обещанных «жестоких» (сейчас это слово можно было смело ставить в кавычки!) ударов. Стараясь держать паузу между ударами, Сергей со свистом взмахивал прутом, уже ничуть не боясь причинить боль Наташе. Ответные стоны ни разу не перешли в отчаянные, страдательные крики. И всплески ответной реакции так же пронизывали его собственное тело.

Восьмой прут Сергей положил, чуть пошатываясь, дрожа от непривычного, сладкого и изматывающего напряжения. Голова кружилась. Похоже, наслаждение тоже может… утомлять…

Похожие ощущения испытывала и Наташа. Хотелось расслабиться и лежать, лежать, пусть даже и здесь, привязанной к скамье…

Вздохнул. Выпрямился. Взял прут. Девятый…

Вздохнула. Выпрямилась, вернее, вытянулась, насколько получилось, поиграв мышцами, расслабив тело. Взглянула на мужа…

Супруги молчат. Наташа первая, глядя снизу в глаза мужа, кивает головой. Сергей, ответным кивком обозначает начало новой порции…

Порции чего?
Боли?
Сладости?
Все не то.

Автор склонен употребить слово «Соединение».
Хотя оно вроде бы обозначает процесс.

Но ведь у Героев происходит что-то, что можно обозначить именно так.

Действия.
Ощущения.
Обратная связь.
Резонанс.

То, что со времен Генриха Герца не вызывает удивления в той же радиотехнике, но кажется безумным, абсолютно невозможным для живых, чувствующих и разумных существ.

А чем живые люди хуже радиоприемников? Тем, что колебания у них «на другой частоте»?

Девятый прут Герои использовали скорее для совместного наслаждения, чем для Наказания. Сергей сек Наташу по ягодицам, она «играла» задом, сжимая и разжимая половинки, доставляя супругу эстетическое удовольствие. Отсутствие чрезмерной боли позволяло Ей делать столь забавные вещи вполне осознанно, несмотря на то, что Сергей по-прежнему старательно выхлестывал ее тело, рисуя на уже сеченном пространстве новые полосы. Их взаимные ощущения несколько изменились. Всплески наслаждения слегка умерились, и следовали за пряной, острой волной боли, смягчая ее. Наташа не так четко ощущала тактильные тонкости при касаниях прута, зато лучше ощущала послевкусие каждого удара. И это было по-особому приятно.

Когда Сергей взял десятый прут, они продолжили странную доверительную Игру, медленно, не торопясь, наслаждаясь друг другом.

Она каждым взмахом лозы Экзекутора.

Он каждым движением секомой.

Сергей торжественно и сильно клал удары на расслабленное тело своей любимой. Наташа покорно, расслабленно лежала под розгами, закрыв глаза, стараясь мысленно «прокачать» в связывающие их невидимые ленты еще немного «золотого эликсира». Цвет содержимого «Золотой чаши» изменился. Это был густой золотистый цвет, темнее прежнего.

И «вкус» и этого, видимого ей одной, но ощущаемого ими обоими, «напитка» был иной. Терпкий, под стать перчинкам боли, благородный, изысканный…

Достойный финал их странного «Пиршества Любви». Высшая точка их Мистерии.

Десятый прут перечеркнул вторую кучку лоз. Наказание, или Наслаждение, трудно сказать чего у них было больше, закончилось.

Сергей, опустившись на колени, распустил веревку, размотал ее, освободив ноги, талию и руки своей возлюбленной. Следы от привязи красным выделялись на коже рук Наташи, когда она потянулась к его лицу. Он обнял жену, и они молча замерли. Он на коленях, Она чуть приподнявшись на скамье иссеченным телом. На ее исхлестанном заду вдоль свежих полосок виднелись выступившие капельки крови…

Если кому-то интересно, в этот вечер у них не было ничего чрезмерно интимного.

Во-первых, оба слишком устали. День, как говорится, был «Ещетот»
Во-вторых, Сергей старательно смазывал лечебным гелем иссеченные места на теле жены, особенно настрадавшиеся мягкие половинки, те самые, которые «девяносто шесть». Это было удивительно приятно. Хотя его и огорчало то, что он не мог легко и просто залечивать столь чувственные следы. Впрочем, разглядывать их было особым наслаждением.
И в третьих…

Когда они легли в постель, Наташа несмело прижалась лицом к груди мужа, поцеловала ее и... там уснула.

А Сергей… Наслаждался тем, что гладил ее волосы. Они по-прежнему чувствовали друг друга как одно целое. И их Сон стал достойной наградой за странный Спектакль, который они разыграли друг для друга.

По мнению Автора, у Героев все же ничья.
Один – один.

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Предуведомление со стороны Автора перед прочтением Шестнадцатой главы.

Автор в затруднении, если не сказать в шоке.
Дело в том, что Автор по наивности полагал, что публикуемая Глава будет последней. Собирался просто послать Героев в… Вену. Ну, для маскировки. Типа, чтобы «агенты Ка-Гэ-Бэ» не догадались. Они же там ТУПЫ-Ы-ЫЕ, как их коллеги «америкосы». Ага-ага.

Дык не получилося…

Знаете, в числе советско-постсоветских писателей есть такой Автор, Григорий Остер. Написал гениальную вещь. «Сказка с подробностями» называется. Фабула его книги такова. Герой рассказывает героиням Сказку. Коротенькую. И последнюю. А Героини ни согласные нихрена-с, извините, на такой вариант. И требуют подробностей, блин. И этих подробностей у Остера накропалось на целую книгу. Кстати, неплохую, будете искать чего бы детям на ночь почитать, можете ее. Темы там точно нет.

Так вот, заинтересованные лица возмутились тем фактом, что Автор хотел обозначить транзит Героев через Вену двумя-тремя абзацами. И завалили Автора подробностями, которые с их точки зрения очень даже значимые.

Ну что тут поделаешь…

Дело Автора записывать и править записанное, естественно, по согласованию с заинтересованными лицами.

Хрень в том, что Автор, извиняюсь, даже в «нерезиновой» за последние пятнадцать лет бывал реже, чем в солнечном Надыме. Так уж получилось, что подавляющее большинство маршрутов Автора пролегают гораздо восточнее условной линии «Москва – Санкт-Петербург». А в Веселой Вене Автор ваащще не бывал. Типа, ни разу. Совсем. Поэтому, пишет текст с чужих слов. А потому снимает с себя всякую ответственность за правильность топонимов Австрийской столицы и адекватность любых описаний. Сорри.

Тема, кстати, в настоящей Главе есть.
Понравится, или не понравится Уважаемым Читателям, не знаю.
Заинтересованные лица против публикации не возражали.
А в остальном…
Что получилось, то получилось.
Читайте!

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Глава 16. Ход черными

Wiener Walzer*



«Боинг» медленно плыл над облаками. Наташа заснула в соседнем кресле. Сергей смотрел в иллюминатор. Почему-то вспомнился эпизод из пародии на «Штирлица», когда «одессизированный» Штандартенфюрер говорил столь же «арийскому» Пастору: «Вот тебе лыжи, вот тебе Швейцария, там под горочку, даже не вспотеешь!»

До Швейцарии, правда, было еще далеко. Сейчас они летели в романтическую, вальсирующую Вену.

Сергей, несмотря на уверенность в том, что за ними никто не следит решил не показывать гипотетическим «наблюдателям» предстоящую цель путешествия. Вначале Вена, а уж потом прямым поездом в Цюрих, где располагался банк, реквизиты которого были обозначены на форзаце старой книги из библиотеки Наташиного отца.

Про этот, действительно видимый только в ультрафиолетовых лучах, текст он рассказал Наташе спустя пару месяцев после свадьбы. Сергей выбрал для очередной порции своих «потусторонних» откровений невзрачное кафе, где, по его мнению, не должно было быть «прослушки». Наташа вместе с ним явилась в квартиру родителей, которой почти не пользовалась, и без труда отыскала интересовавший Сергея том. По молчаливому соглашению, они не разговаривали про искомое, просто сделали вид, что роются в родительской библиотеке «на почитать». Кто же знает, отключены ли в квартире бывшими сослуживцами Наташиного отца лишние «глаза» и «уши»! Как говорят до сих пор в «этой Стране», «Че-Ка не дремлет!» Соответственно, наши Герои сложили в стопочку несколько книжек, и удалились.

Смешно, но всякое бывает. Иногда, если речь идет о пресловутых «спецслужбах», лучше перестраховаться. Кто-то верно заметил, что лучше быть живым параноиком, чем мертвецом, всю дорогу ожидавшим от жизни исключительно приятных сюрпризов. Сергею, который не так давно «выставил» ящик хорошего коньяку врачам, что его «заштопали» и «вели» по ходу лечения, оставалось с этой мрачной мудростью только согласиться.

Заранее купленный Сергеем на развале со всякой мелочевкой «китайский» карманный «микроскоп», с подсветкой и ультрафиолетовой лампочкой для проверки валют, вполне оправдал денежные вложения. Текст был. В чем, собственно, Сергей и не сомневался.

Встал вопрос, что с ним делать. Наташа полностью согласилась с озвученным Сергеем мнением своего отца насчет «каникул в Швейцарии». Но согласилась и с предложением мужа о том, что необходимо слегка «замаскировать» предполагаемый визит.

Потом Наташа оформила на Сергея «Шенген», благо ее собственная виза была в порядке, а ее благоверный еще не успел нахулиганить в Цивилизованной Европе, традиционно привечающей на своей территории исключительно политкорректных лиц известного происхождения.

А спустя какое-то время, Наташа заказала билеты в Вену, из Вены в Цюрих, а далее в Женеву, Лозанну… Забронировала номера в отелях на несколько дней в каждом городе. Короче, «проложила» и обеспечила маршрут. «Свадебное путешествие», все дела! Красиво и приятно. А о дополнительных целях поездки они, естественно, не сообщали. Во избежание

С другой стороны, ни один знакомый Автору субъект не увез оттуда «негативных» впечатлений. Что «как бы намекает» на то, что в Швейцарии в любом случае много всяческого интересного и туристического. Автор, как бы, готов таки поверить. Ну не зря же туда любил наведываться известный всем любителям юмора «Штандартенфюрер Штирлиц»!

Ну и, вот так, в разгар грязно-слякотной, снежно-солевой, безжалостной к покрышкам автомобилей, к обуви, а также нервам их владельцев, московской зимы, супруги, воспользовавшись каникулярным перерывом в Университетских занятиях Сергея, оказались на борту самолета австрийской авиакомпании.

По проходу между креслами прошла стюардесса, объявила, что следует пристегнуть ремни безопасности перед посадкой. Наташа пробудилась, потянулась, и загадочно улыбнулась мужу. Сергей улыбнулся ей в ответ. И его мысли в очередной раз вернулись к их столь необычным отношениям…

После всех странных событий лета-осени прошлого года, буквально «загнавших» их в объятия друг друга, они перешли на какой-то новый уровень взаимных ощущений. Сергей чувствовал появление Наташи за много сотен метров. Даже мог заранее ощутить ее настроение, переполняющие Жену эмоции, чтобы быть готовым ее пожурить, или напротив, приободрить и утешить. Любые взаимные эмоции, например, в ходе интимных ласк, переживались ими намного темпераментнее и острее, чем прежде. Правда столь экстремальные проявления чувственности, как тогда, во время «судебного наказания», которому он подверг свою Супругу в сентябре, они больше не испытывали. Как, несомненно, помнят Уважаемые Читатели, тогда в начале Сергей умудрился снять с Наташи значительную часть переполнявшей ее боли, а потом Наташа щедро поделилась с ним своими «позитивными» ощущениями. Ни сам Сергей, ни Наташа не могли объяснить, что именно тогда вызвало столь сильные аберрации чувств. Сергей склонялся к тому, что произошла уникальная комбинация физических и психологических факторов, позволившая им испытать такое. Наташа прагматически высказывалась, что причиной всему просто некоторое превышение болевого порога, которое Сергей позволил себе, когда сек ее розгами по спине. И даже всерьез предлагала повторить рискованный эксперимент, полагая, что результат того стоит. Сергей, однако, не согласился. Нет, он не то, чтобы боялся отголосков боли, которые должен был в этом случае воспринять наравне с Наташей. Сергей не мог понять природы Силы, выплеснутой в конце Наташей и на него, и на себя. И считал, что часто экспериментировать с этой Силой нежелательно. К его удивлению, Наташа согласилась с ним, правда, хитро улыбнувшись, пообещала вернуться к этому вопросу через несколько месяцев…

Вена встретила их странной атмосферой европейской городской зимы. Снега нет. Совсем нет. Как и слякоти. После закопченой, топкой, просоленной «снежной каши» в «нерезиновой» это кажется каким-то сном. Холодно, вернее, прохладно, по российским меркам. Все одеты достаточно тепло, но ощущение не зимы, а еще бесснежной осени, как бывает в середине ноября. Деревья голые. И небо…

Другое…

Насчет ностальгии, Сергей особенно не заметил. То ли не успел пресытиться иностранными впечатлениями, то ли слишком хорошо помнил не всегда приятную специфику «родной атмосферы». Кстати, фраза про «любовь к родному пепелищу» его никогда не грела. Эта «поэтическая гипербола» всегда казалась ему слишком уж геростратовской

В аэропорту, пройдя все формальности, связанные с пересечением границ Австрийской Республики, они, ведомые Наташей, которой местные маршруты, похоже, были не в диковинку, направились к терминалу с аббревиатурой CAT, а потом по зеленым указателям на перрон. Наташа почему-то предпочла, как она выразилась, «Зеленого Кота», а не обычную венскую электричку или такси. «Зеленый Кот» - на самом деле скорее серо-зеленый - оказался особой местной электричкой «хай-энд» класса. То есть быстро, футуристично, публика «почище-с», но… В принципе та же электричка, с не слишком удобными, на вкус Сергея, «сидячими» местами. Хотя, учитывая, что эта электричка бороздит не бескрайние просторы России, а всего лишь везет приезжих из аэропорта Швехат в «Центр», привередничать не приходилось. Наташа чувствовала себя здесь абсолютно уверенно. Возможно, во французском она действительно была не сильна, зато немецкий знала очень неплохо.

«Зеленый Кот» чуть больше, чем за четверть часа довез их до станции Wien Mitte, которая оказалась местным Центральным железнодорожным вокзалом. Здесь Герои пересели на местное метро, модерновый и аскетичный дизайн которого резко контрастировал с помпезностью «сталинской подземки». Сергея позабавило то, что подошедший поезд не раскрыл двери, как в Москве. Наташа с улыбкой САМА дернула за ручку, открыла дверь, и только после этого Супруги смогли войти в вагон. Поездом «У-Бана» они доехали до небольшого отеля на улице NNN**, где распланировавшая поездку Наташа заранее забронировала двухместный номер.

Заселились супруги без каких-либо проблем, благо пара чемоданов была не столь громоздким грузом, чтобы всерьез мучиться с его переноской и размещением. Скромный двухместный номер вполне устраивал Сергея. Наташа быстро распаковала часть вещей, и разместила их в шкафах. Ее муж в это время тоже таким же способом воздал должное мебелировке комнат и, извиняюсь за пикантную подробность, ознакомился с сантехническими особенностями помещения.

Пока Сергей таким способом «обживал» номер, Наташа сделала несколько звонков по сотовому. Говорила и на немецком, и на русском. Говоря по-русски, подтвердила, что «мы прилетели и можно встретиться и поговорить». После этого вежливо попрощалась и отключила телефон. Потом Наташа загадочно посмотрела на своего мужа.

- Сережа, ты ведь не возражаешь против деловой прогулки? – невинным голосом, обычно предвещавшим сюрпризы, правда, чаще всего приятные, осведомилась Наташа.

- Ты не устала? – спросил он.

- Я выспалась в дороге, - загадочно улыбнулась Наташа. – К тому же у нас здесь дела.

- Какие? – с интересом спросил Сергей.

Вместо ответа, Наташа снова загадочно улыбнулась, и Сергей вспомнил, что такая же загадочная улыбка появлялась на ее губах всегда, когда она готовила мужу очередной приятный сюрприз…



…Странно, но их «тематические» игры вошли в некоторое устойчивое, почти официальное, русло. Каждую субботу они уединялись в его кабинете, куда по просьбе Наташи Сергей переставил известную Уважаемым Читателям скамью. Там они обсуждали в подробностях провинности Наташи за неделю, после чего следовало, предписанное в вынесенном Сергеем Приговоре, Поучение. Обычно Сергей сек Наташу розгами. Его возлюбленная чаще всего просила об этом варианте телесного наказания, и Сергей охотно шел ей навстречу. При этом, его шалунья частенько разыгрывала очередной сеанс «исторического стриптиза». Сергей уже видел ее в роли крепостной девушки, посланной «на конюшню», провинившейся барышни, отправленной для наказания к школьному сторожу. Ему нравилось смотреть, как Наташа, слегка, скорее для видимости, смущенная, обнажается, полностью, или частично, в зависимости от согласованного ими «сценария» Игры. Нравилось хлестать ее обнаженное тело, поскольку он старался наносить удары не в полную силу, не как в тот день, когда Наташа специально попросила его «быть жестоким». В Наташиных наказаниях от мужа было больше эротики и эстетики, чем настоящих страданий. Собственно, загадочная улыбка Наташи напомнила Сергею один случай, когда Наташа пожелала сыграть в их еженедельном чувственном спектакле роль жены «домостроевского» грубоватого домохозяина «прежних времен».

В тот вечер они, обсудив «вины» законной супруги, и найдя, что без розог загладить их «не можно», разыгрывали «комедию флагеллянтов» в стиле пресловутой «настольной книги» спанкеров прошлых веков, «Истории розги» д-ра Купера

Наташа, одетая в длинное платье в викторианском стиле, с «опущенными долу» очами, и такой же смущенной и загадочной улыбкой, выслушивала нотацию от законного супруга, облаченного в шлафрок***.

Когда нравоучительный запал Сергея иссяк - ну не может бесконечно перечисляться импровизированный список, где к реальным провинностям Наташи, совершенным ею за неделю, щедро примешаны придуманные «грехи» дамы прежних времен! - Наташа вздохнула и с той самой загадочной улыбкой сообщила мужу:
- Государь мой, Сергей Петрович! Вижу, виновата я. Вы муж мой законный. Значит, перед Вами мне и ответ держать. Как там, в «Домострое» про это сказано?

- А по «Домострою», любезная моя Наталья Владимировна, следует в таком случае жену наедине плетью поучить, а поучив, непременно пожалеть и приласкать, - выдал Сергей суть цитаты из той самой старинной книги, за которую интеллигентствующие «моралисты» вторую сотню лет подряд пеняют в своих статьях и книгах попу Сильвестру, как за якобы «проповедь бытового садизма».

Высказав это, Сергей сразу внес небольшую поправку, по-своему прокомментировав многовековую мудрость изречения:
- Вообще вариант наказания выбирает муж. И я решил, что плеть нам сегодня без надобности, а для наказания припас Вам хороших ивовых розог!

- Что же, воля Ваша, - покорно согласилась очаровательная «провинившаяся дама», вынула из высокой напольной вазы прут, поцеловала его, и с поклоном подала мужу. – Уж поучите меня как положено. Распишите полста лозин по круглым, по мягким.

- Ласково, али с жесточью? - хитро прищурившись спросил Сергей.

- Лоза Ваша, Вам и отмахивать! – парировала его визави, и добавила, слегка смущаясь: - Посеките уж как следует, по-мужски. Чтоб до слез пробрало.

- А в голосок не желаете ли спеть, Наталья Владимировна? – продолжил шутки Сергей.

- Коль лоза крепка, да муж серьезен, так чтобы и не спеть? – в тон ему ответила Наташа, и, подойдя к скамье, смущенно оглянулась на своего супруга.

- Что встали, любезная моя Наталья Владимировна? – с прежней интонацией осведомился Сергей. – Доска узка, или кушетка жестка?

- Как на лавку не лечь, коль зовут сечь? – смущенно улыбнулась его супруга и легла на скамью. Руками жена ухватилась за деревянные ножки специфического предмета мебели.

- В одеже сечь, что пироги в леднике печь, - продолжил обмен импровизационными поговорками Сергей. – Соизвольте, красавица, заголиться, а то заждалась Ваших круглых моченая вица!

- Так и заголите сами, что и как положено, Сергей Петрович, - ответила лежащая на скамье, - Чай муж Вы мне, не чужой. Сраму не будет, от задницы не убудет.

Сергей, усмехнувшись, нагнулся, задрал на лежащей женщине выше пояса подол платья и нижнюю юбку. Под ними оказались белые кружевные панталоны. Сергей развязал тесемки, и спустил интимный предмет до колен своей жены. Теперь «филейные части» наказываемой были обнажены как необходимо. Наташа скромно сдвинула ноги и, повернув к Сергею лицо, попросила:
- Сергей Петрович, не привязывайте меня сегодня, позвольте так, без привязи вылежать.

- Как скажете, - удивленно ответил Сергей. – Только больно будет!

- Так и посеките без жалости, - как ни странно, спокойно сказала его жена. - Я уж потерплю. Да и Вам поглядеть приятней.

Сергей покачал головой, встал к скамье как нужно, и взмахнул прутом.

Лоза спела и впилась в мягко колыхнувшиеся половинки женского зада. Наташа застонала, но в голос не вскрикнула. Сергей, не торопясь, сек ее, про себя считая удары. Он уже давно не заморачивался переходами с места на место, выкладыванием прутьев для счета и прочим «ритуализмом», который когда-то позволил себе, впервые подвергая свою жену серьезному наказанию розгами. Просто аккуратно выхлестывал ягодицы и ляжки жены, стараясь не пересекать между собой красные полоски. Хлестал не в полную силу, но строже, чем обычно.

Наташа после тридцати «горячих», наконец, начала вскрикивать со слезами, «подала голос». Ягодицы ее, исполосованные красными полосками, сжимались и разжимались. Наташа ерзала задом, «играла» ногами, демонстрируя мужу подробности интимных частей тела. И все же, она не соскользнула со скамьи, честно выдержав все пятьдесят розог. Впрочем, после сорока ударов, Сергей сменил очередной прут на более тонкий, и последние десять лоз стегал вообще вполсилы, дав Наташе возможность дотерпеть порку.

Когда сечение закончилось, молодая женщина поднялась, привела одежду в порядок, вытерла заплаканные глаза и даже попыталась, улыбнувшись, обратить все в шутку.

- Спасибо за науку, Сергей Петрович! - сказала она. - Позвольте уж сегодня панталоны не надевать, жжется!

- Пожалуйста, - не стал возражать Сергей.

Наташа спустила из-под юбок панталоны, вышла из них, положила их на скамью. Не стесняясь мужа, энергично растерла ягодицы под платьем, и… Задала, в некотором показном недоумении, вопрос:
- Сергей Петрович! А что же у нас с Вами все не по «Домострою» получается? Посечь посекли, а дальше?

- Как же приласкать Вас, милая моя Наталья Владимировна, коли то, что у Вас снизу круглое и мягкое, так жжется? – Сергей подошел к жене и небрежно шлепнул ее через платье по заду.

- Ну, так что с того, что задница жжется? – в тон его жестам грубовато ответила Наташа. - Она и сеченная сладкая. Уж коли испекли себе «ванильных булочек», так хоть попробуйте!****

Сергей, действуя, в соответствии со своей «тематической ролью» грубоватого мужа, задрал на Наташе юбки и сжал ладонями горячий исполосованный зад своей жены. Действительно, при таком раскладе панталоны на женском теле оказывались вовсе лишними.

- Ну что же Вы, Сергей Петрович, так несмелы? Чай на стыдобушку мою налюбовались, когда я кверху задницей лежала? – горячие губы его возлюбленной шептали бесстыжие слова ему прямо в ухо. – Задком крутила, ножками играла, всю красу свою снизу, как есть, Вам показала! Неужто не хочется попробовать? Вдруг ТАМ еще горячее? И слаще?

В следующее мгновение Наташа оказалась лицом на диване, а коленями на полу. Ниспадающая часть ее одеяния была грубо закинута ей чуть ли не на голову, ноги чуть раздвинуты. Груди с упрямо торчащими от возбуждения сосками были выхвачены из выреза декольте и взяты в мужские руки. А в ее интимной складке двигалось резкими толчками мужское естество…

Стоны Наташи от наслаждения вполне могли сравниться по громкости с ее недавними вскриками от порки. Зуд на исполосованной коже, которой касался Сергей, примешивался к сладким всплескам интимных ощущений молодой женщины. И это, как ни странно, давало ей по-своему приятное ощущение «особости», отличия от «обычных» ласк. И нахлынувшая волна наслаждения, отголоски которой в этот раз почувствовал и Сергей, затопила ее сознание…

- Улет… - прошептала Наташа, придя в себя через некоторое время, выходя из «тематической» роли, мягко и опять как-то загадочно улыбаясь. - Любимый… Ты просто супер…



...- Что-то не так? – прервала его «тематические воспоминания» Наташа.

- Да нет. Все в порядке. Просто прогулялся по «ассоциативному полю», - усмехнулся Сергей.

Наташа кивнула с понимающей улыбкой*****.

Возражений по поводу «деловой прогулки», по еще неведомым ему делам, у Сергея не нашлось, и они, выйдя из отеля, прошлись до станции метро, пересели на какую-то «ветку четыре», и высадились на станции Stadtpark. Потом Наташа повела его по совершенно незнакомым Сергею венским улицам, названия которых ему ни о чем не говорили. Наконец, они вышли на улицу с названием Jauresgasse, и невдалеке Сергей заметил знакомый силуэт Храма.

- Это Православный Собор? – спросил он свою спутницу, выступавшую его гидом по Вене.

- Да. Это Собор Николая Чудотворца, - сообщила Наташа. – Нам туда.

- Какие дела у тебя в местной православной церкви? – удивился Сергей.

- У нас, - с загадочной улыбкой поправила его Наташа. - Не волнуйся, тебе это не опасно. Уже не опасно.

В Храме, куда они вошли с соблюдением традиционных церемоний, их встретил священник, явно ожидавший их прихода. Сергей покачал головой. Он, конечно, сразу же догадался, для чего именно была организована эта встреча. Ну, а после трогательного приветствия в адрес местного священнослужителя со стороны Наташи и ответного обращения "долгополого" персонажа к ней - вовсе не как к некоей "духовной дочери", а скорее уж как к близкой родственнице, с объятиями и символическими поцелуями! - у Сергея не осталось ни малейшего сомнения в настоящей цели этого духовного визита.

Н-да... «Тайны Мадридского двора» продолжались... Хотя, с его стороны, по этому поводу, особых возражений не было.

- Рад за вас, дети мои, - обратился к ним служитель Церкви. - Что Вы решили связать свои Пути Таинством Брака. Но прежде я хочу спросить, тверды ли Вы в своем намерении?

- Каком намерении? – с невинной улыбкой спросил Сергей духовного собеседника.

- Вступления в брак, освященный Церковью, разумеется, - священник слегка озадаченно поглядел на Наташу, потом со странным выражением благообразного лица воззрился на ее мужа.

- Так в браке мы уже, святой отец, - небрежно ответил Сергей, - Почитай как четыре месяца!

- Сие не есть брак! – запротестовал священник. - Гражданское сожительство, пусть даже и признанное Государством, не заменит Таинства! Церковь не осуждает живущих по светским Законам, но призывает их следовать Закону Духовному!

Потом он с укоризной воззрился на Наташу, которая поникла головой и явно запаниковала.

- Что же ты, Наталья, ведешь себя как дитя? Ведешь себя столь неразумно, что слов у меня нет! Муж твой светский даже не знает, зачем Вы здесь? Или ты обманом хочешь Благословение получить?

- Виновата, отче… - Наташа уже чуть не плакала. – Я думала, он все понял…

- Не серчайте, отец... Как Вас зовут? – осведомился Сергей, не желая всерьез расстраивать свою супругу.

- Отец Вениамин, - представился священник, потом снова крайне неодобрительно поглядел на Наташу и продолжил ее наставлять: - Наталья! Я недоволен тобой! Как можно ставить того, кого ты берешь в мужья, перед фактом, что «мы венчаемся», не спросив его согласия? Выйди с ним на улицу, прогуляйся, подумайте вместе, и, если всерьез надумаете венчаться, через четверть часа возвращайтесь!

Супруги вышли из Храма. Наташа шла, опустив голову. Ей явно было стыдно.

На улице их встретило изумительное голубое небо с облаками. Но Сергея это не радовало, его не покидала неловкость за произошедшее. Он попробовал взять Наташу за руку, но она вырвалась и шла рядом как чужая.

- Что с тобой? – Сергей был удивлен ее реакции.

- Ты ведь все понял, - Наташа зло посмотрела ему в глаза. – Что тебе стоило сказать, что ты согласен?

- Да ничего, - пожал плечами Сергей, - кроме того, что ты, судя по твоему поведению, мне совсем не доверяешь. И это обидно. Кроме того, не стоит лгать священнику. Не этично. Кстати, откуда ты знаешь этого святого отца? Это твой духовник?

- Это мой дядя, - раздраженно ответила Наташа. - Мамин брат. Владилен Дмитриевич Строгов.

- Очень «православное» имя, - оценил юмор ситуации Сергей.

- Это мирское имя. Он из «черного» духовенства. И зовут его сейчас отец Вениамин.

- Замечательно. Отец Вениамин венчает в Вене. Просто великолепно!

- Ты издеваешься???!!! – Наташа была почти в ярости. – Теперь он откажет! Он и мое светское замужество не одобрил. Смирился с обстоятельствами, о которых я ему сказала, и все.

- Почему откажет? – спокойно спросил Сергей. - Если я скажу ему, что согласен, он не будет возражать. Кстати, какие обстоятельства ты ему изложила, и в каком контексте?

- Ну… - Наташа оказалась в явном замешательстве. - В принципе, я сказала ему правду… Я сказала, что мы с тобой оказались вместе в Москве во время теракта. Все равно он про него узнал. Что мы вместе помогали раненым. Потом ты помог мне добраться домой… И спас меня…

- Ага. То есть ты вышла за меня замуж «из благодарности». Мило! - Сергей уже сам начал злиться. - А в честь чего это мы «случайно» вместе оказались в Москве, ты ему, естественно, не сказала. Москва она ведь такая ма-а-аленькая. А я чисто случайно знал, где ты живешь. За городом. В поселке под охраной, мимо которой мышь не проскочит. Наташа, тебе не кажется, что твои «умолчания» шиты белыми нитками? И я лично не уверен, что твой дядя не в курсе твоих реальных дел. Как минимум догадывается. А может, через «коллег» уже все «пробил», кто именно «подкатил» к его горячо любимой племяннице, которая так боится его неодобрения. Он ведь, я так понял, тоже оказался здесь по линии «комитетчиков»?

- Откуда ты знаешь? – изумленно спросила Наташа.

Сергей хмыкнул. Фраза из песни Талькова, «Где священник скрывает под рясой Ка-Гэ-Бэшный погон», как это ни грустно, работала.

- Это секрет Полишинеля, - сказал он. - Человек с таким именем… Да и никто никогда не скрывал, что «комитетчики» давали «одобрямс» на кандидатуры священников, выезжающих за границу.

- Нет! – горячо вступилась за родственника Наташа. - Он искренне верующий человек. И я…

- Ясно, - вздохнул Сергей. - Ты хотела выглядеть в его глазах «примерной девочкой». О своих «специфических» интересах ко мне ты ему тоже не рассказывала.

- Нет, конечно! – Наташа с ужасом посмотрела на Сергея. - Кроме тебя об этом никто не знает! Для него же это все дьявольский соблазн и похоть!

- То есть, эти «грехи» ты не исповедовала, - Сергей покачал головой.

- Нет… - Наташа опустила голову. Потом подошла к Сергею и порывисто обняла его, прижавшись к его плечу. Капюшон куртки сполз с ее головы, и светлые волосы ярко выделялись на фоне зимней одежды. Тихо на ушко мужу она прошептала: - В этих грехах я исповедуюсь только перед тобой…

Они простояли так с минуту, не стесняясь прохожих. Потом Наташа чуть отстранилась и поглядела мужу в глаза, уже с просительным, не агрессивным выражением синих глаз.

- Ты ведь ему не расскажешь? – спросила она. - Он же меня будет считать одержимой блудницей…

- Ужасно! – Сергей покачал головой, всем своим видом изображая ханжу. - Эта женщина одержима блудом! Нет, пора, пора тебе замуж! Или в монастырь на покаяние. Выбирай!

- Ты женишься на мне? – тихо спросила Наташа.

- Второй раз? Интересное предложение! – насмешливо ответил Сергей. – Давай, попробуем. Спасем, так сказать, «одержимую» от «блуда». Только есть один вопрос. И одно условие.

- Спрашивай, - сказала Наташа, отстраняясь и глядя вполне серьезно.

- Почему ты мне не сказала, что мы едем в Вену, извини за каламбур, венчаться?

- Боялась, - тихо ответила Наташа. - Я, знаешь ли, до сих пор боюсь проснуться и не увидеть тебя рядом. Вдруг это все сон, или чья-то книга, которую я читаю? И все не по-настоящему?

- Боялась, что сбегу «из-под венца»?

- Боялась, что посмеешься, - ответила Наташа. - Прости, видимо я действительно до сих пор не во всем тебе доверяю. После смерти родителей, ты и дядя единственные люди, которые мне дороги. Именно так, в такой последовательности. И я действительно хотела выглядеть перед вами… Лучше, чем я есть.

Она замолчала, опустив глаза и явно собираясь с мыслями. Потом заглянула в глаза Сергея своими синими очами и спросила:
- Скажи, а ты согласен выслушивать все мои дрянные мысли, которые я, порой, обдумываю? Обсуждать со мною не всегда «красивые» финансовые дела, которые мне, наверняка, придется вести с весьма неприятными тебе людьми? И вообще, хочешь ли ты, готов ли ты узнавать меня с некрасивой стороны? Как пакостную стерву, или занудную маразматичку?

- Если для тебя так важно венчание, я, в принципе, не против. А насчет «стервы» и «маразматички»… Думаю, мы найдем лекарства и для той, и для другой! – Сергей со смехом легонько щелкнул пальцем по Наташиному носу. - Так что готовься давать полный отчет своим мыслям и поступкам. И еще, Наташа…

- Что? – с тревогой спросила его светская жена.

- Я понимаю, семья «комитетчиков», конспирация... «Тайны, великие и малые» всю дорогу. Кругом враги и никому верить нельзя. И все же, попробуй мне доверять. Хотя бы иногда. Вдруг получится? – серьезно сказал Сергей.

- Я поняла, - тихо и серьезно ответила Наташа. - Прости, я научусь доверять полностью. Тебе, и никому больше. Я хочу давать тебе полный отчет о своих мыслях и делах, хочу, чтобы ты меня контролировал во всем, и хочу принимать из твоих рук лекарства. Любые.

Сергей прижал ее к себе. Наташа позволила ему это объятие, но потом отстранилась и поглядела на него весьма серьезным взглядом.

- Теперь насчет условий, на которых ты дашь мне согласие на венчание, - ее голос был серьезным, почти торжественным. Казалось, что она принимает самое важное решение в своей Жизни. - Я готова принять любые твои условия. Скажи сейчас, чего именно ты хочешь, и я исполню все, что будет в моих силах, и даже что-то сверх того.

- Ну, если ты обещаешь научиться хотя бы немного мне доверять… Тогда условие одно. – Сергей придал лицу суровый вид, помолчал немного, наслаждаясь замешательством своей то ли жены, то ли невесты, и… рассмеялся: - Свои наклонности к «блуду» будь любезна реализовывать исключительно со мной. И, пожалуйста, поразнообразнее!

- Клянусь! – расцвела улыбкой Наташа.

Сергей поцеловал только что щелкнутый носик, и они вернулись в Храм.

Отец Вениамин строго посмотрел на них. Особенно на Наташу, которая снова занервничала и опустила свои глаза.

- Ну, что вы решили? – спросил он их обоих.

- Отец Вениамин! Не могли бы Вы нас обвенчать? – с улыбкой спросил сурового Священнослужителя Сергей.

- Вот это правильный подход, - одобрил Священник его инициативу. - Негоже женщине пытаться «окрутить» мужчину! Вот если он сам желает, тогда другое дело.

И обратил свой суровый взгляд исключительно на Сергея.

- Крещеный ли ты? – придирчиво спросил он его. - Небось, как все интеллигенты, атеист?

- Деист, Батюшка, - усмехнулся Сергей, всегда несколько иронично относившийся к лицам духовного звания. - Только не слишком деятельный. Как говорится, без фанатизма. Крещен по православному обряду. Так что канонических проблем нет.

- Ну что же, коль вы с Наташей обо всем договорились, завтра утром вас обвенчаем.

Время венчания, и прочие тонкости обсудили быстро. Наконец, распрощавшись с суровым Наташиным дядей, супруги - или будущие Супруги, это как посмотреть! - направились обратно в отель.

Вечерняя Вена была роскошна. Старинные дома, лишь кое-где «разбавленные» новостройками, общее ощущение «стильности», оригинальности городского стиля, не передаваемое словами… Темнело, на улицах зажигались огни. Тени стали густыми и яркими. Наташа вела его пешком по мощеным улицам, и Сергей всеми чувствами впитывал в себя атмосферу этого удивительного города. Странно, но даже обычно неприятная ему немецкая речь, сейчас не резала слух. Или венцы говорят на том же самом немецком языке несколько иначе?



Придя в отель и поднявшись к себе в номер, Сергей и Наташа зажгли умеренный свет и переоделись. Наташа заказала ужин в номер. После ужина Наташа присела рядом с мужем и доверительно поглядела ему в глаза.

- Сережа, - тихо произнесла она. - Ты можешь сегодня воздержаться?

- От чего? – Сергей ласково погладил ее волосы.

- От всего, - серьезно сказала Наташа. – Мне хотелось бы воздержаться от интимных ласк до завтра. Пожалуйста. Так нужно.

Сергей хмыкнул. «Игры разума» его возлюбленной продолжались.

- Хорошо, - не стал он спорить. - Я даже готов спать отдельно, чтобы не потревожить тебя лишним движением.

- Нет, - серьезно ответила Наташа. - Так не пойдет. Мне нужно, чтобы ты был рядом. Чтобы засыпая, я могла тебя обнять. Чтобы проснувшись, я могла тебя поцеловать. Чтобы ощущать, что ты не моя фантазия, и не книжный персонаж. Чтобы знать, что ты никуда не пропал, и что с тобой все в порядке… Но… Сегодня обойдемся без ласк. Только сегодня. Завтра все будет по-другому… А сейчас…

- Хорошо, - Сергей взял ее руку и поцеловал ее нежные пальцы. - Хотя бы это я могу себе позволить?

- Конечно, - Наташа виновато опустила глаза. - Сережа, я знаю, что уже не девственница, и все же… Я хочу настроиться… Для меня это важно.

- Нет вопросов, - усмехнулся Сергей.

Смешно, но первую ночь в Вене они провели в весьма «пионерских» развлечениях. Болтали о разной ерунде, смотрели телевизор. Наташа пыталась объяснить Сергею некоторые «Венские фишки». Переводила суть непонятных москвичу картин местной жизни, которые показывали австрийские и немецкие каналы. Все это было забавно и… целомудренно.

Спать легли, правда, в одну постель. Но Сергей остался, пардон, в трусах, а Наташа «обновила» ночную рубашку, которая, как с удивлением отметил для себя Сергей, ей очень даже шла. Ну и, естественно, укрылись разными одеялами. Ну, те из Уважаемых Читателей, кто в курсе, не будут спорить, что в ходе полуночной «борьбы за одеяло» между мужчиной и женщиной возникают разные ситуации, в том числе весьма провоцирующие… Так что предосторожность была отнюдь не лишняя...



…Проснувшись утром от сопровождаемого вибрирующим зуммером мелодичного сигнала, поставленного на ранний час будильника сотового телефона, Сергей все же обнаружил, что они укрыты одним одеялом, рука любимой супруги, обхватывая его со стороны спины, обнимает его за плечо, а ее груди, сквозь ночную рубашку, прижимаются к его лопаткам. Сергей засомневался в целомудренности подобных объятий, но не протестовал. Впрочем, решительных действий, направленных на дальнейшее интимное сближение, предпринимать не стал, не желая ставить свою жену в неловкое положение. Ну, после всех «забавных» заверений, что «все только после свадьбы»

Сама же Наташа, проснувшись, потянулась, но как только Сергей попытался выскользнуть из-под одеяла, живо вернула его обратно, молчаливо требуя, если не интимного, так хотя бы тактильного присутствия мужа в своей жизни на это утро. Молчаливыми тесными объятиями супруги, впрочем, и ограничились.

Несколько позже, уже встав, умывшись, и даже позавтракав в ресторане отеля, они, поднявшись в свой номер, обнаружили, что в их апартаменты уже доставлены два комплекта одежды и обуви, по их размерам. Для Сергея черный костюм английского покроя, для Наташи платье золотистого оттенка, на тонких бретельках, почти обнажавшее плечи. В дополнение к нему имелась очаровательная золотисто-коричневая, в арабесках, шаль, наверняка, чтобы соблюсти Традиции покрывания головы и обнаженных по светским нормам частей рук и плеч Наташи. Сергей усмехнулся, оценив результативность вчерашних звонков своей супруги. Наташа истолковала его усмешку по-своему, и с тревогой начала оправдываться, что мол, так положено, нельзя в Церкви венчаться в джинсах, и вообще, наряды очень приличные. Взглянув на ценник, Сергей вынужден был согласиться, что в этой ценовой категории должны продаваться исключительно приличные предметы одеяния, и никак иначе

Наташа ушла переодеваться в спальню. Сергей, оставшись в гостиной части номера, быстро сменил одежду, переобулся и с неудовольствием оценил факт неудобства, вернее, эдакой непривычности ощущений от новых ботинок, в которых, судя по всему, ему предстояло провести весь день.

Когда его жена вышла из дверей спальни, Сергей мысленно поаплодировал ее вкусу. Платье изумительно гармонировало с цветом ее волос, а на шее Наташи сейчас красовалось ожерелье из крупных золотистых жемчужин, то самое, что Сергей приобрел на первые два «транша» пресловутых «денег на общие расходы», которые Наташа, в полном соответствии с брачным договором, ежемесячно перечисляла на его банковскую карту. Кстати, разузнав каким-то своим хитрым способом о стоимости подарка, Наташа поначалу возмутилась и назвала своего мужа «потрясающим транжирой». Хотя, присмотревшись, оценила красоту украшения и милостиво позволила ему дарить ей такие ценные предметы и впредь. И теперь, именно это ожерелье стало центральным элементом, вокруг которого Наташа выстроила свой гардероб на этот день. Золотистые туфельки, на один тон темнее платья, дополнили ее наряд.

- Блеск! – коротко отреагировал на ее «боевое облачение» Сергей. И добавил: - Золотая ты моя!

Наташа смущенно покраснела и завернулась в шаль.

Накинув сверху теплую одежду, они спустились вниз, вызвали такси и направились в Собор Николая Чудотворца.

Венчание, как, несомненно, помнят те из Уважаемых Читателей, кто проходил через Исполнение этого церковного обряда, достаточно стандартная процедура. У тех брачующихся пар, кто выстоял обряд церковного благословения, в памяти мало что остается. Горящие свечи, венцы, которые держат над ними, золотое убранство Храма… И Голос священника, читающий молитвы и переходящий с русского на церковнославянский. А из слов его запоминается только ключевая фраза.

Вот и Герои запомнили ее.
«Венчается раб Божий Сергий рабе Божией Наталии».

Но за фразой этой для них, особенно для Наташи, стояло МНОГОЕ.

Когда венчание свершилось, отец Вениамин поздравил их, с особенной смесью ласки и суровости похвалил-поругал Наташу, посоветовал Сергею быть терпимым к проявлениям женской природы, и благословил их, уже не скрывая своего родственного отношения к племяннице. Пообещал навестить их в Москве и…
Отпустил с миром.

Попрощавшись с ним, Сергей и Наташа вышли из дверей Храма… Удивительно, но пока они венчались, в Городе все изменилось. С неба падал пушистый снег, понемногу засыпая мостовые и асфальт.

Пришлось вызвать такси, чтобы доехать до ближайшего магазина готового платья и обуви, как говорится, не замочив ног. Там Наташа смогла обуться во что-то более подходящее, заодно купив себе длинное темное пальто с капюшоном. Прежнюю удлиненную куртку она сочла недостаточно элегантной и вежливо попросила доставить ее в отель, сопроводив свою просьбу определенной суммой «блэк кэша». Туфли - те самые, в которых она венчалась - Сергей, по ее просьбе, взял с собой в небольшой сумке, купленной там же.

Продолжение дня, вся его вторая половина, ушли на прогулки по Вене. Казалось, Наташа не может надышаться особым воздухом австрийской столицы. Здесь она, похоже, знала все. Где находятся разнообразные музеи, картинные галереи, театры, парки, и прочее, прочее, прочее… Что и как происходило, в каком месте, кто где и при каких обстоятельствах из знаменитостей прежних времен бывал, ну и так далее…

Ну и кофейни, знаменитые Венские кофейни, в которые они заходили несколько раз. Просто кофе, иногда с легким воздушным десертом, но аромат… Трудно сказать, кофе ли придает особый оттенок Венским улицам, или сами Венские улицы дают особый вкус изысканному черному напитку…

В одном их таких заведений, Наташа чуть подробнее поведала Сергею о своей авантюре. Как задумала воспользоваться поездкой, категорически рекомендованной ее отцом, исключительно для того, что недавно свершилось.

- Пойми, Сережа, - Наташа сидела напротив него за маленьким столиком и нервно сжимала его руку в такт своему рассказу. - Я вообще не хотела ехать ни за какими деньгами или документами. Поверь, нам с тобой хватит того, что у нас уже есть.

- Зачем же ты согласилась? – Сергей получал двойное удовольствие, с одной стороны, наслаждаясь ее прикосновениями, а с другой стороны, смакуя тот самый напиток, которым Наташа поила его всю прогулку. Кстати, ему все еще не надоело, ибо кофе действительно был великолепен, но чашки во всех кофейнях были, как бы так помягче сказать, «дегустационные», чуть больше нескольких наперстков по объему. Ну, ненамного больше.

- Из уважения к тебе и к отцу, – спокойно ответила его жена. – Ты знаешь, поначалу я не поверила тебе насчет книги. Думала, ты разыгрываешь меня. Даже следила за тобой всю дорогу, чтобы ты чего не «нацарапал» на форзаце для подтверждения твоих фантазий. Но потом… Это действительно почерк моего отца. Уж прости меня, любимый, но пишешь ты «как курица лапой». У тебя бы так точно не получилось. Так что, если отец захотел, чтобы я получила наследство через такого мистического посредника, как ты…

Здесь она сделала паузу и, не стесняясь окружающих, поцеловала его руку.

- Значит это необходимо, и мое мнение здесь в расчет не принимается, - закончила она, оторвавшись губами от пальцев мужа. – И мне оставалось составить маршрут так, чтобы запутать и тех, кто, чисто теоретически, все еще может следить за нами... И еще, попытаться запутать... Тебя…

Сергей покачал головой, не став высказывать довольно банальную мысль: «Как все запущено!» Однако, Наташа улыбкой дала понять, что все поняла и не сердится. Удивляться ее повышенной сенситивности уже не приходилось.

- Ну, а вообще, мне хотелось не только обвенчаться, но и сделать так, чтобы мой дядя, который мое скорое и не благословленное им замужество поначалу весьма не одобрил, нас обвенчал, и удостоверился в том, что его племяннице достался не такой уж плохой супруг, - она лукаво улыбнулась и «стрельнула» синими очами, в очередной раз заставив сердце Сергея сладко забиться. – А обвенчаться с тобой здесь, в Вене… Это просто сказка… Спасибо тебе…

- Тебе так нравится этот город? – удивленно спросил Сергей.

- Это единственный Город, в котором я по-настоящему живу. - ответила его супруга. И вздохнула: - В других городах я просто существую…

- Отчего же ты не сказала всего раньше? – спросил Сергей. – Мы бы могли переехать сюда…

- Я твоя жена, - тихо, но твердо сказала Наташа. - И мое место рядом с тобой. Я не знала, понравится ли тебе в Вене. И потом, ты работаешь в Москве. И я не собираюсь тебя отговаривать от твоих занятий под предлогом того, что ты достоин большего, чем копеечный заработок, которым тебя «благодетельствует» Университет. Ты вправе заниматься тем, что тебе нравится, а я буду приспосабливаться к твоим нуждам.

Теперь уже Сергей мягко коснулся губами ее руки… Наташа снова улыбнулась и продолжила:
- И я решила поставить тебя перед фактом. Я была уверена, что ты согласишься. Потом выскажешь мне все, что думаешь о моем недоверии, но вначале согласишься. А ты…

- Поступил неправильно? – тихо спросил Сергей. – Прости…

- Как раз наоборот. Правильно. Как муж. Ты заставил меня объясниться и испросить твоего согласия. И это я должна просить у тебя наказания и прощения за то, что не доверяла тебе. Завтра суббота. Не забудь, что ты исполняешь Поучение. Учти то, что я натворила и поучи так, как следует. Теперь я твоя всех смыслах. Так что не жалей, и не нежничай.

- Да хоть сегодня, - усмехнулся Сергей. - Ты же знаешь, мне только повод дай…

- Сегодня нельзя, - серьезно ответила Наташа. - Сегодня еще пятница. И на сегодня уже назначено много другого… Интересного…

- С этого места, пожалуйста, подробнее! – Сергей уже не знал, радоваться предстоящим «сюрпризам» или пугаться их.

- Много и интересного! – восхитительно загадочно улыбнулась Наташа. – Например, в одном из замечательных ресторанов уже заказан столик на двоих. И если мы поторопимся, то, возможно, даже не опоздаем на ужин.

Сергею оставалось только «расслабиться и получать удовольствие». В данном случае от продолжения пешей прогулки по Городу, от атмосферы которого он, похоже, понемногу терял голову, и от предвкушения «сюрпризов» в надежде на то, что они будут скорее приятными.

Ужин на двоих в ресторане NNN******, после пешей прогулки по прелестным уголкам Вены, был весьма забавен. Нет, не ассортиментом или вкусом блюд, хотя венские мастера кулинарии искусны в приготовлении шедевров для самого взыскательного гурмана. Просто…

Наташа повела Сергея танцевать.

Все бы ничего…
Но Венский Вальс…

Сергей не противился, поскольку когда-нибудь это, в смысле танцы с любимой женщиной, должно было случиться в его жизни. Вообще, у «нормальных» людей считается, что знакомство будущей пары должно непременно начинаться с танцев. Но наши Герои никогда не числили себя среди «нормальных» И это их вовсе не смущало. Особенно Сергея.

Смущало его другое. Полное незнание практической специфики именно Венского Вальса.

В ранней юности нашего Героя был эпизод посещения танцевальной студии, где его некоторое время обучали таинствам вальсирования. Но именно тогда наш Герой узнал, что вальсов существует великое множество. От грубоватых деревенских версий, до бальных и «продвинутых» постановочных вариантов со специально придуманными балетмейстером и постановщиком танца сюжетными ходами. И среди студийцев именно Венский Вальс, наряду с фигурным, считался особенно изысканным. И сложным…

Н-да…

Блин. Давно это было.

Но Наташа, как это за ней водится, опять устроила расклад «без вариантов». Когда заиграла музыка в исполнении небольшого живого оркестра, Героиня, шаловливо улыбнувшись, спросила своего венчанного мужа: «Пригласишь?»

И что было отвечать нашему Герою?

Встал.
Поклонился.
Пригласил.

Наташа в золотом венчальном платье, с тонкими бретельками на обнаженных плечах. С редким по красоте ожерельем из золотистых жемчужин на белой шее. И он, в черном костюме классического английского покроя, белой рубашке и бабочке.

Черное и Золотое.
Имперские цвета.

Цвета Империи, центр которой был и оставался здесь, в Вене.
Империи, юридически не отмененной.
Империи, в отношении которой совершили ту же подлость, что и в отношении России.

Ибо Империю «отменить» нельзя. Можно попытаться разорвать Империю на отдельные «земли». Растоптать память о былом Величии. Оболгать… Но «отменить»... У тварей, «рулящих» так называемым «мировым процессом», кишка тонка…

Когда они вышли на исходную, в зале смолк шум, и Сергей понял, что их считают красивой парой. И глаза публики устремлены на них.
Нужно было соответствовать.

Уважаемых Читателей когда-нибудь втягивали в авантюры?

Ну, так вот, наша Героиня всю дорогу занималась именно тем, что втягивала Героя в забавные приключения, причем, как ни странно, вполне успешно.
Наверное, это свойство всех Женщин…

Сергей попытался припомнить движения, и в ужасе понял, что не помнит НИ-ЧЕ-ГО!

Н-да…
Приплыли…

И заглянул в синие очи своей жены.
Там не было страха.
Она верила в него.

Сергей сразу успокоился, а потом…
Пришло странное ощущение легкости и все его тело наполнилось ритмом.

Встать в закрытую позицию, лицом по линии танца. Ноги в шестую позицию. Вес на левую ногу.
Три четверти.
Раз-и, два-и, три-и, четыре-и!

«Поехали!» - как сказал Гагарин, нажимая кнопку магнитофона. Ну, кто же знал, что это «зажигание»!

Движемся легко… На каждый счет один шаг, акцент на «раз». Правый поворот на первую четверть такта. Дальше шаги на каждый счет.

Шаг правой ногой, поворачиваемся вправо.
Левая нога около правой, продолжаем поворачиваться вправо.
Правая нога на всю стопу к левой ноге, продолжаем поворот вправо.
Шаг назад левой, продолжаем поворачиваться вправо.

Правая нога около левой, продолжаем поворачиваться вправо.
Поворачиваем левую ногу к правой, продолжаем поворачиваться вправо…


Ведомая им Наташа «зеркалит» его шаги, и каким-то загадочным способом, напрямую, от нерва к нерву, подсказывает с опережением на половину доли будущие движения. Как это она делает, не суть, главное, движемся как нужно.

Правый поворот завершен, еще раз, еще… Сергей и Наташа постепенно поворачивались по кругу.

Странно, но оба начали чувствовать, как бы извне, линию своего движения, такого плавного, завораживающего взгляд. И как бы извне уже им обоим подсказывали, что делать дальше… Исполняя движениями тел кружева Венского Вальса, Герои двигались эффектно и грациозно, заставляя венцев с восхищением следить за этим танцем.

В финале, завершив вращения, Сергей и Наташа замерли. Музыка смолкла…
И раздались аплодисменты. Видимо, в этом зале давно не давали такого шоу.

Поклонившись в зал, как профессиональные танцовщики, Супруги, взявшись за руки, вернулись за свой столик.

- Сережа! Ты был великолепен! – Наташа смотрела на мужа с гордой и восхищенной улыбкой. – Я когда-то училась Венскому Вальсу здесь, в Вене, но у меня и в мыслях не было, что ты умеешь так!

- Зачем же ты меня потащила танцевать? – озадаченно спросил Сергей. – Неужели ты хотела опозорить меня за границей? Устроить надо мной всеобщий хохот на всю Вену?

- Сережа! – укоризненно заметила Наташа. – Здесь не Москва. В Вене живут культурные и доброжелательные люди. Здесь не принято смеяться над чужими неловкостями. Венский Вальс уже давно танцуют только профессионалы. Я надеялась, на то, что ты знаешь пару-тройку вальсообразных движений, а я, в крайнем случае, тебя «поведу». Но вел именно ты! Так легко танцевать мне еще не приходилось. Это так здорово! Спасибо тебе!

Сергей не стал рассказывать Наташе о странных ощущениях, охвативших его во время танца. Ему показалось, что об этом еще рано. Поэтому он с улыбкой принял комплименты жены и не стал продолжать эту странную тему…

Когда они вернулись поздно вечером в номер, Сергей обнаружил, что их ждет заранее принесенный прислугой отеля ужин, скорее просто закуска с шампанским. Наташа, периодически звонившая по сотовому и говорившая по-немецки с невидимыми собеседниками, зря времени не теряла, в очередной раз организовав все как надо. Чисто символически угостив своего уже благословленного Церковью супруга, и пригубив бокал шампанского, новобрачная настойчиво указала на кресло. Сергей, усмехнувшись, уселся в него, ожидая «продолжения банкета». И продолжение последовало, да еще какое…



Наташа встала перед ним на колени и молча сняла с него ботинки.

- Зачем? – спросил Сергей, не понимая ее приверженности к старинным обрядам. – Мы же между собой давно все решили. Зачем ты себя унижаешь?

- Я воздаю Честь своему законному Супругу, - спокойно ответила Наташа, - Да, это Ритуал. Но разве Ритуалы не встраивают нас в Реальную Жизнь? Разве не привязывают нас к Реальности?

Сергей не нашелся, чем возразить. Тем более, когда Наташа, стоя на коленях, подала ему узкий, мягкий, но толстый ремень, предварительно благословив орудие наказания своим поцелуем. Венчанная жена молча вложила в его правую руку пряжку и, обмотала его ладонь на один оборот коричневой кожаной полосой. Потом спустила с плеч платье золотистого оттенка, обнажив себя до пояса. Жемчужное ожерелье светилось на ее коже благородным золотом. Наташа сжала его левую ладонь своими, и твердо взглянула ему в глаза чуть снизу.

- Бей, по плечам и спине. Сильно, - коротко сказала она. - Не нежничай.

- Наташа, ну разве можно? – покачал головой Сергей.

- Не «можно». Нужно, - спокойно ответила его жена – Это часть Ритуала. Пожалуйста, исполни все как следует. Крепко, до слез, без жалости.

Ее глаза…

Заглянув в них, Сергей понял все.

Это был Экзамен на Обладание Ею. Не на «право обладания», его никто не оспаривал. Именно на Обладание. С большой буквы.

Она будет стоять на коленях и терпеть Боль.
Он знает, что больнее всего ей получать удары именно по тем местам, которые она так смело подставляет под его ремень.

Она будет терпеть Боль и глядеть ему прямо в глаза.
И он не имеет права отвести взгляд.
Он обязан подчинить ее своей Воле, заставить ее отвести взгляд, запросить пощады или иначе обозначить покорность Воле своего венчанного мужа.

Очередной необходимый Ритуал.
Да будет так.

Сергей вздохнул, и ударил ее по спине.
Наташа вздрогнула, сжала его руку…

А потом…
Ударила в ответ.

Не отводя взгляда, глядя мужу прямо в глаза, твердо произнесла то, что когда-то обещала:
- Я люблю тебя.

Как ножом по сердцу.

Снова удар с размаху по спине, уже с другой стороны.
Стон.

И снова, уже громче, с нажимом, его визави произносит:
- Я люблю тебя!

Синие очи глядят ему в глаза.
Поединок Воли. Мужской и Женской.

В его руках плеть, обжигающая нежную кожу.
У нее голос, бьющий точно по струнам его Души
Что ударит больнее?

Глаза против глаз.
И его рука чувствует, как сжимаются ее ладони, когда кожаная полоса опускается на нежные плечи.

Он Муж.
И Он не может проиграть Жене этот Поединок.

Снова удар.
Дрожащий голос произносит слова…
Синие очи наполняются слезами.

Держать удар! Не поддаваться!

Снова…
И снова…

Сергей не помнил, на каком ударе его Упрямица опустила заплаканные глаза и, нагнувшись, стала целовать его руку, которую сжимала во время этого странного... Поединка.

Внезапно, его плечи пронзило знакомое по осенней истории жгучее ощущение. Наташа подняла на него изумленные заплаканные глаза.
- Ты… Снова? – и бросилась в его объятия, подставив под его поцелуй исстеганные плечи. Сергей коснулся губами припухлой красной полосы, и его пронзила жгучая волна. Наташа стиснула его руками и все шептала: «Милый… Милый…»

Он поднял ее на руки и отнес к кровати, на которой они столь целомудренно провели ночь перед венчанием. И эта их Ночь не была столь невинна, в части интимных забав

Увы, то, что происходило между Супругами, прошедшими Таинство, Автор описывать не будет. Может быть, Венчанному Мужу захотелось иных чувственных развлечений, помимо пресловутой «классической» позиции?

Автор оставил Эту Ночь, Их Ночь, самим Героям. Пусть они насладятся друг другом так, как сочтут нужным. Не наше с Уважаемыми Читателями дело, что и как между ними происходило…

Автор считает, что этот Раунд выиграл Герой. Он вел себя корректно и правильно.

Счет раунда
Ноль – один.





*Венский Вальс - нем.

**Иностранный рекламодатель не проплатил за включение в текст «бренда», а зря!

***Ну, это что-то типа помеси халата и смокинга, короче, халат для курения, с атласным воротником. Автор понятия не имеет, каким ветром занесло в гардероб к Героям этот странный предмет мужской домашней одежды XIX века!

**** Э-э-э... Автор понимает, что слово «ванильный», применительно к «тематической» части тела женщины, звучит как-то… Не так…
Но, памятуя о том, что Уважаемые Читатели, в большинстве своем, настоящее произведение всего лишь «просматривают по диагонали», надеется, что неряшливый, стилистически не выверенный, и просто грубоватый речевой оборот таки останется незамеченным! Ну, а ежели кто из Уважаемых Читателей все же дочитал до этого места, и поморщился от не слишком уместного сравнения, им Автор таки приносит свои извинения. Сорри!

*****Здесь Автор вновь вынужден сделать отступление и напомнить Уважаемым Читателям, что Герой Повествования специалист в области странной науки Семиотики. Ну а Героиня, как помнят Уважаемые Читатели, его старательная и любимая ученица. Поэтому, что такое «ассоциативное поле» ей объяснять было вовсе не нужно. Ну, а про систему ассоциаций Героиня или догадалась по мечтательному выражению лица Героя, или прочувствовала ее своими, специфическими способами

******Венский ресторатор таки не проплатил рекламу, поэтому фиг скажу название «забесплатно»!

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Песня, слова из которой были взяты эпиграфом, написана и спета Олегом Медведевым.

"Сказка никогда не кончится"

Такое у нее название

https://www.youtube.com/watch?v=Mwd1eT5nJOM

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Предуведомление со стороны Автора перед прочтением Семнадцатой Главы



Уважаемые Читатели!

Глава странная.
Впрочем, Вам не привыкать!

Тема есть.
Но…
Кое-что пошло не так.

Ну что же делать…
«Так получилось!»
(C) Макс Фрай

Кстати, если бы Герой знал, чем закончится его «тематическое» Поучение для его возлюбленной…

Н-да…

Но получилось то, что получилось…

Да, и еще. Ну, это так, в порядке общей информации

Автор сразу предупреждает, что рецепт изготовления импровизированного кнута остается целиком и полностью на совести Героини!
Автор не проверял, насколько это удобно и безопасно. Так что, если захотите попробовать, будьте аккуратны.

А вообще…
Читайте!

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Глава 17. Ход белых

Сны и Явь



Утро третьего дня, проведенного Сергеем и Наташей в Вене, прошло весьма предсказуемо. Проснувшись много позже чем накануне, Герои настоящего повествования возжелали повторить часть весьма личных взаимных развлечений, испытанных ими прошедшей ночью. Автор нисколько не осуждает их, поскольку…

Ну, в общем, не Автору их осуждать!

Когда же «огонь желаний» несколько, хм… скажем так, «приутих», настало время решать, что делать дальше. Уважаемые Читатели, наверное, не удивятся, узнав, что на руках у Героини уже были билеты на вечерний поезд, совершающий ночной путь от Будапешта, через Вену, Зальцбург, Грац и прочие города в Австрийских Альпах, до немецких земель Швейцарии, кантона Цюрих. По странному стечению обстоятельств, этот поезд назывался «Wienner Walzer». Да-да, Венский Вальс!

Завтрак они, естественно, безнадежно проспали. Но это их не расстроило. Сергей предложил прогуляться, как следует, по Вене, забросив предварительно чемоданы на Центральный вокзал. И с удивлением узнал, что тот вокзал, на который их два дня назад доставил «Зеленый Кот», хотя и называется Центральным, никакого отношения к их поезду не имеет, и вообще, обслуживает, по сути, только ветку в сторону аэропорта. А «Wiener Walzer» приходит совсем на другой вокзал, вернее вокзалы, поскольку проходит их, двигаясь в сторону западных земель и Швейцарской границы. Ну и нет необходимости самим тащить чемоданы, если можно отправить их в камеру хранения вокзала прямо из отеля.

Сергей оценил преимущества цивилизованного подхода к перемещению багажа, и согласился со своей Женой*. Благо ее вариант сулил в буквальном смысле этого слова свободу рук, в последние, и, наверняка, интересные, часы пребывания в Вене.

Покинув отель, супруги направились бродить по городу. Наташа все-таки зашла проститься к отцу Вениамину. Священник принял их достаточно тепло. Как обычно, наговорил много велеречиво-нравоучительного, насчет добродетельной жизни супругов, воздержания от грехов и соблазнов и прочего высокого и духовного. Сергея, к концу утомительного монолога Наташиного дяди, так и подмывало самым невинным тоном осведомиться у Святого Отца количеством звездочек на его погоне, и не пора ли «обмывать» очередное звание Но, наш Герой, к своему же собственному удивлению, сдержался, чем заслужил позднее дли-и-инный и отнюдь не «невинный» поцелуй «в уста сахарные» от Наташи, по достоинству оценившей его терпение. Все-таки, совместная жизнь с прекрасной Упрямицей понемногу вырабатывала у него умение смиряться с чужими недостатками и принимать людей «как есть».

Наконец, воздав должное родственнику-свойственнику, Сергей и Наташа дали волю своей склонности к пешим прогулкам. Вена, прекрасная в любое время года, охотно постелила им под ноги свои старинные мостовые. Казалось, старинный город сам вел их по красивейшим местам своего прошлого. Между прочим, в ходе этого своего пешего странствия-путешествия, супруги не фотографировались, считая пошлым и не нужным фиксировать факты пресловутой «обязательной программы» туристов. Типа, «Были там. Здесь тоже были. А здесь еще и нахулиганить успели». Просто впитывали в себя зрительные, слуховые, обонятельные и прочие ощущения от Вены. Принимая ее такой, «как есть», и не без оснований надеясь на взаимопонимание.

Сидя с Наташей за столиком, в небольшом, но старинном кафе, Сергей внезапно ощутил мистическую суть Вены. Да так, что вдруг заныло сердце. Ну конечно! Этот странный, нежный город, по сути, чудом уцелевший реликт иного времени, эпохи начала очередного несостоявшегося «прыжка» Человечества в иное существование, величественный и печальный памятник «Belle epoque», «Прекрасной Эпохи». Эпохи, когда Человечество могло пойти по совсем другому Пути. И Реальность выстроилась бы совсем иначе. Так получилось, что в очередной «точке бифуркации» кто-то незримый «повернул» движение чуть по-другому, и все в жизни миллионов людей опять пошло наперекосяк, ломая вполне реалистичные, и по всем ощущениям, добрые перспективы…

Зачем?

Каждый раз, видя признаки этих незримых действий, ломавших только-только наметившийся позитивный расклад в жизни человеческих сообществ, Сергей задавал себе этот вопрос и никогда не находил на него ответа, который можно было бы посчитать хоть сколь нибудь приемлемым объяснением. Иногда он пытался разговаривать об этом с другими, подчас вроде бы умными и образованными субъектами, однако не находил у них ни малейшего понимания. Причем, страшнее всего было то, что в подавляющем большинстве своем окружавшие его человеческие индивиды не только этого не видели, но и совершенно не понимали, о чем он пытается с ними говорить.

Наташа, как всегда, почувствовала его беспокойство и с тревогой заглянула в его глаза своими синими очами. Он поделился с ней своими тоскливыми мыслями. К его удивлению, Наташа с полуслова поняла его.

- Ты прав, - сказала она. - Я тоже всегда чувствовала, что именно тогда, в 1914 году, что-то случилось, и Мир будто разломился надвое, до и после 1 августа. И Вена действительно осталась в «Belle epoque». Наверное, я душой оттуда, из виртуального, несостоявшегося Мира, начало которого было перемолото в мясорубке «Великой Войны». Возможно, именно здесь, в Вене остался крохотный островок той самой виртуальности. Наверное, именно поэтому мне здесь так хорошо…

- Тебе повезло, - вздохнул Сергей. - У тебя есть Вена, которую ты ощущаешь своей. Не спорю, мне тоже здесь приятно, и я даже готов остаться здесь жить, но увы, судя по всему, я не отсюда.

- Возможно, ты из другой виртуальности… - задумчиво сказала его понимающая собеседница. – Может быть, из той, от которой не осталось даже осколка. Тогда мне остается только помочь тебе смириться с утратой. И радоваться тому, что хотя бы ты уцелел…

Сергей озадаченно поднял на нее глаза, но Наташа отвела взгляд, и не стала продолжать эту тему. Сергей тоже не стал поднимать вопрос об источниках ее ощущений, чувствуя, что, хотя вопросы эти весьма серьезные, обсуждать их еще рано…

…Тихо-тихо наступил вечер. Сергей и Наташа стояли на перроне вокзала Westbahnhof. Медленно, почти бесшумно, как гигантский змей, к перрону скользнул «Wienner Walzer». Пройдя стандартные церемонии с проверкой билетов, наши Герои оказались в двухместном купе спального вагона. Поезд тронулся, застучали колеса. В окне потянулись городские огни.

А дальше, как это водится, последовало переодевание в одежду «для поезда», которая у наших Героев не слишком отличалась от домашней. Что делать, халаты и спортивные костюмы решительно претили их эстетическому вкусу, а джинсы нет. Так получилось. Сорри

Ну, а потом… Супруги заперли дверь, и прочие таинства Их вечера происходили сугубо между ними. Но Автор имеет свои источники информации, и с согласия заинтересованных лиц поделится ею с Уважаемыми Читателями, поскольку на его нескромный взгляд это важно.

- Сережа! - загадочно улыбнулась Наташа. - Сегодня суббота.

- Что ты имеешь в виду? - Сергей хитро сощурился, хотя прекрасно понял, о чем сейчас пойдет речь.

- Пока еще суббота, - вежливо напомнила Наташа. - Через час может быть поздно. Ты не исполняешь свои обязанности. Ты забыл, что должен исполнять Поучение?

- А как? - пожал плечами Сергей. - Розог нет. Нечем.

- А за те провинности, что у меня, полагается кнут, а не розги, - вздохнула его возлюбленная.

- Где же его взять, кнут? - спросил Сергей.

Наташа молча предъявила ему тот самый ремень, который вчера столь чувствительно "прогулялся" по ее плечам.

- Не похоже, - авторитетно заявил Сергей.

- Сейчас исправим, - обнадежила его супруга, вынимая из сумки палочку из прочного дерева, длиной примерно в две трети фута.

- Явара! – удивленно отозвался Сергей. - А я думал, ты ее оставила дома! Это же холодное оружие…

- Так уж и холодное! – усмехнулась его жена. - Для любопытных вполне сойдет легенда о том, что это... Ну, допустим, пестик для ступки. И, между прочим, у настоящей явары заострены оба конца, а здесь только один.

С этими словами, она извлекла из своей женской сумочки два строительных винтовых хомута небольшого диаметра. Примерила к яваре ремень так, чтобы ворсистая часть прилегала к палочке - при этом, пряжка ремня осталась чуть ниже плоского конца. Потом продела в хомуты ремень, затем вставила в них явару. В результате получилась странная конструкция, в которой явара с ремнем, сверху и снизу, была перехвачена хомутами.

- Подкрутишь? – протянула Наташа странный агрегат своему мужу.

Сергей, раскрыв «швейцарца», воспользовался отверткой и завинтил хомуты, плотно закрепив импровизированную рукоятку. Опробовал, и критически поглядел на свою возлюбленную.

- Не очень, - честно признался он ей. - Неудобно. И длинно. А здесь места мало, не размахнуться.

- А ты уж прямо «раззудись плечо, размахнись рука!» - улыбнулась Наташа, - Мог бы и не столь… Резко…

После этого она перехлестнула ремень через обратную сторону явары и вывела его конец в пряжку. Протянула полученный результат Сергею, и он, снова воспользовавшись «швейцарцем», проделал шилом дополнительную дырку, закрепив на нужную длину кожаную полосу в пряжке. Получилось довольно элегантно. Но Наташа, взяв создаваемое орудие наказания в свои умелые ручки, дополнила сию занятную конструкцию, заботливо обмотав рукоятку скотчем поверх кожи. Потом поцеловала кнут, и с поклоном подала его Сергею.

- Накажи меня, любимый! – ее голос был и насмешлив, и серьезен одновременно.

- За что? – столь же серьезно спросил Сергей.

- За то, что я пыталась манипулировать тобой, - серьезно ответила Наташа. – И за то, что не доверяла тебе.

- За это тебя стоит выпороть, - согласился Сергей. - Раздевайся.

Наташа покачала головой.

- Пожалуйста, раздень меня сам, - сказала она, глядя ему прямо в глаза.

Сергей положил кнут на откидной столик и, исполнил требуемое, сняв с Наташи последовательно все предметы одежды, невзначай касаясь ее тела пальцами. Эти аккуратные, совсем не пошлые, не «лапающие» прикосновения вызывали ее одобрительные улыбки, как будто мужу всякий раз удавалось доставить ей удовольствие. Когда она осталась перед ним обнаженной, Сергей ласково погладил ее плечи, на которых чуть виднелись следы вчерашнего ритуального бичевания.

- Здесь мы славно поработали вчера, – сказал он своей жене, - поэтому, придется разукрасить твой «нижний бюст». Ложись!

Наташа беспрекословно легла на застеленную полку, лицом на подушку, привычно расслабила тело. Сергей взмахнул рукой, и кожаная полоса с размаху впечаталась в ягодицы его возлюбленной…

Стегал он не в полную силу, и даже не так сильно, как делал это вчера, во время ритуального Поединка. И все же, на десятом ударе Наташа спрятала лицо в подушку, чтобы приглушить вырывающиеся стоны. Потом резко подняла голову и повернула к Сергею искаженное лицо. Сергей опустил кнут, испугавшись выражения ее глаз. Но Наташа, взяв себя в руки, упрямо мотнула головой и резко произнесла, почти выкрикнула:
- Завяжи мне рот! Крепко!

Сергей взял полотенце и накинул его на рот наказываемой, оставив нос для дыхания и завязав узел у нее на затылке. Наташа отвернула голову и попыталась расслабить тело. Поняв, что просить снисхождения она не собирается, и приняв тот факт, что «нежничания» с его стороны прекрасная Упрямица тоже не потерпит, он снова взмахнул импровизированным кнутом, и продолжил порку.

С Наташей происходило нечто странное. До этого она неоднократно получала различные телесные наказания от своего мужа, болезненные и не очень. И всякий раз неприятные ощущения ограничивались болью, когда терпимой, а когда заставляющей кричать в голос. А сейчас, уже казалось бы привычные жгучие прикосновения от кожаной полосы, впивавшейся в ее тело, каким-то странным образом «задали», в дополнение к прочему, непонятную, волну страха идущую холодом откуда-то изнутри. И этот самый страх стал особым, совершенно мучительным фоном для всплесков боли.

Наташа не понимала, чего именно она боится в этот раз. Ну не собственного же законного супруга она испугалась! И уж конечно же не порки - ставшей для нее вполне привычной процедурой, иногда даже вызывавшей загадочные всплески наслаждения. Уже конце первого десятка ударов собственно боль ушла на второй план, а страх, нет, СТРАХ стал основным чувством, заполнившим ее изнутри.

Хотелось даже не орать, а по-волчьи выть, просто, чтобы выплеснуть из себя это кошмарное ощущение, избавиться от него. Именно поэтому она попросила Сергея завязать ей рот, поскольку боялась, что Сергея и ее, громкоголосую, примут, соответственно, за маньяка и его жертву. Ну, если она и в самом деле, позволит себе издавать эти кошмарные звуки. О том, что муж охотно прекратит этот кошмар по первому ее даже не требованию, а намеку, Наташа и не подумала…

И когда Сергей продолжил порку, Наташа фактически оказалась в западне. Хотелось кричать, но рот был завязан по ее же собственному требованию, выраженному точно, ясно и недвусмысленно. И теперь она вовсе не могла ничего ни сказать, ни выкрикнуть. Страшнее всего, что она, погружаясь в тот самый СТРАХ, что переполнял ее изнутри, напрочь забыла о том, что вовсе даже не привязана, и может в любую секунду уклониться от ударов, прикрыться руками или попросту сдернуть повязку и заорать в голос.



Она «провалилась» в странное состояние... Нет, скорее даже в непонятное «пространство», туда где СТРАХ стал главенствующей Силой, которую она никак не могла преодолеть. Она попыталась сориентироваться в этом пространстве, и внезапно ощутила свое одиночество. Того, кто ей был нужен, здесь не было.

И вот тут-то в ее сознании началась паника. Мысленно она кричала и звала его. Однако же он на этот самый отчаянный зов совершенно не отзывался. И в этом был уже не страх, а попросту ужас. Ужас осознания того, что она не только потерялась сама - это еще было бы полбеды! Самая жуть была в том - и это прежде всего прочего! -что она потеряла того, кто ей был дорог.

Она уже не чувствовала боли...

Нет, не так. Боль ощущалась отдаленными всплесками. Но эти всплески... Да, они уже были как спасительные ориентиры, как отдаленные огни, едва виднеющиеся где-то там, на линии горизонта. Они как бы подсказывали ее измученной памяти, будто есть еще нечто вовсе иное, не столь жуткое и мучительное, отличное от того, что уже поглотило ее, и снаружи, и изнутри. Будто есть нечто такое, что находится за пределами этого самого пространства СТРАХА. Оно расположено где-то там, вовне, за пределами той загадочной протяженности, где она каким-то непостижимо-фатальным образом увязла, без малейшей надежды на спасение.

Эти колебания боли, отголоски ударов, наносимых извне, чуть-чуть отвлекали ее от той самой жуткой и всепоглощающей эмоции холодного ужаса, идущего откуда-то изнутри и заполнившего все окрест. И Наташа попыталась ухватиться за эти самые ощущения, и дотянуться до источника боли, который представлялся ей в тот миг не причиной страдания, а спасительным маяком, который должен был ее вывести отсюда, из этого безысходного кошмара.



Сергей чувствовал, что все происходит как-то неправильно, однако совершенно но не понимал, что же именно пошло не так. Наташа лежала под достаточно жгучими ударами, оставлявшими красные полосы на ее заду, так, как будто порка происходила под анестезией. Лицо было отвернуто от него, но он чувствовал, что Наташа испытывает какие-то иные, совершенно непривычные и весьма неприятные ощущения. После двадцать шестого удара, который он нанес по обнаженным ягодицам своей жены, молодая женщина - объект его привычного истязательного вожделения - как-то резко напрягла все тело, и... Сергей, внезапно, ощутил приступ СТРАХА.

Отшвырнув кнут, он нагнулся, сорвал с нее повязку и увидел абсолютно безумные глаза своей жены. И тогда Сергей начал хлестать ее по щекам, пытаясь привести в чувство. Где-то на седьмой пощечине глаза Наташи приняли чуть осмысленное выражение. А дальше…

Произошло нечто странное. Сергей всегда предполагал, что его супруга отличается недюжинной силой - хотя она всю дорогу играла в слабую и временами даже покорную его мужской воле женщину. Но сейчас она вела себя совершенно иначе, весьма неожиданно. Наташа набросилась на него, перевернула и бросила на полку - туда, где только что лежала сама, покорно принимая то самое «еженедельное Поучение», что он ей когда-то определил. Сергей упал навзничь, головой на подушку, мокрую от слез, пролитых его женой. Наташа обрушилась на него сверху и закрыла его собой. Она бессвязно шептала странные слова о том, что не отдаст его, не отпустит, не даст ему снова уйти ТУДА. Куда именно ему не позволят уйти, он не понял. Понял, что его жену что-то страшно напугало. И не придумал ничего лучше, чем обхватить ее руками и «запечатать» ее рот поцелуем.

Это возымело неожиданный эффект. Наташа начала срывать с него одежду. Сергей почувствовал, что его сейчас изнасилует его же собственная жена, и дал ей пощечину. Наташа тут же откинулась чуть назад, приподнявшись над ним, прохрипела отчаянное: «БЕЙ! Только останься!»

Сергей попытался взять ее за руки. Наташа перехватила его ладони и прижала их к своим обнаженным грудям.

- Жми. Тискай. Лапай. Все ТВОЕ, – шептала она, прикрыв глаза. – Только не уходи…

Потом Наташа наклонилась, поцеловала Сергея в шею и прошептала:
- Возьми меня…



… Через несколько минут она замерла в его объятиях. На глазах ее были слезы.

- Ты не ушел? – тихо спросила его Наташа.

- Нет, – ответил Сергей, совершенно не понимая, что же такое произошло.

- Я испугалась, что ты уйдешь… - тихо сказала Наташа.

- Куда? – спросил Сергей, сбитый с толку ее словами и поведением.

- В Небытие… - странно ответила Наташа.

- Уйдешь от тебя… - проворчал он, хотя финалом этой сцены остался весьма доволен, - Ты же со своей экспрессией даже «с того Света» достанешь!

- Достану, - тихо пообещала Наташа, - Верну, даже «оттуда»…

Сергей попытался чуточку удобнее устроиться на узкой полке, и это ему почти что удалось. Он заглянул в глаза своей жены и увидел, что в них уже не было прежнего безумия.

- Что это было? – тихо спросил он.

- Ничего. Просто страх… - ответила Наташа, и он замолчал, не пытаясь больше получить ответ на мучившие его вопросы…



…Сон, после такого странного дня, пришел к ним сразу. Вернее, сны, ибо те визуальные и прочие образы, что посещают человека ночью, обычно строго индивидуальны. Правда, некоторые уверяют, что у супругов встречаются и общие сны. Но это, наверное, как повезет…



…Сергею снились здания Вены, те самые, мимо которых они столько бродили в предыдущие двое суток. Но здания эти выглядели почти что новыми, без этого патинообразного налета старины, который всегда покрывает туристический город-памятник. Нет, это была живая Вена времен «Belle epoque». И люди вокруг него, жители этого прежнего города, были вовсе другие. Это были те, кого уже нет. Вернее, те, кого совершенно невозможно себе представить, поскольку их... даже не убили. Попросту стерли из Реальности. Как будто бы их никогда и не было...

Одет Сергей был весьма необычно. На нем была странная военная форма того времени. Удивительно, но она его не смущала. Наоборот, форма была привычной и ладной, изумительно подогнанной по фигуре и не стеснявшей движения.

Сергей шел на свидание с Женщиной своей мечты, с которой познакомился здесь, в Вене. В его душе все пело. То есть, все было прекрасно, он знал, что действует в точности так, как положено Влюбленному.

Вдалеке показалась знакомая женская фигура в платье стиля «ар нуво». Сергей сразу же узнал Наташу, но тут же понял, что там и тогда ее звали вовсе иначе. Он попытался вспомнить настоящее имя той, кто, освещая улицу своей нежной и загадочной улыбкой, шла ему навстречу и… Не смог. Лишь только припомнил, что тогда его возлюбленная носила совсем другое имя... какое-то немецкое...

Да, и она, наверняка бы очень удивилась, если бы он обратился к ней так, как привык за время их настоящего... в смысле, позднейшего... вернее, нынешнего знакомства.

Внезапно, улица исказилась - такой эффект бывает виден, иной раз, при помехах в плохо отстроенном старом телевизоре. Наташа вскрикнула от ужаса и посмотрела в небо. Сергей проследил за ее взглядом и увидел, с ужасом, как это самое небо меняет свой цвет, буквально выгорает и превращается в... ничто.

Нет, не так. «Нечто» совершенно неведомое и бесконечно враждебное этому самому Миру, вот прямо в тот самый миг, буквально «стирало» слои Реальности. Сергей откуда-то знал суть всего происходящего и сразу же бросился к Наташе, но его путь был прерван широкой - ярдов пять! - трещиной, посередине мостовой, той трещиной, которую он не так и не сумел тогда перепрыгнуть...

Сергей успел увидеть в глазах возлюбленной отчаяние и страх. Наташа протянула к нему свои руки, раздался ее безмолвный крик и… Все, что было вокруг - и прежде всего, сам Сергей! - исчезло, растворилось под невесомой, но давящей, безжалостной тяжестью того самого непонятного то ли существа, то ли просто форс-мажорного явления природы, которое даже не уничтожало, а переводило все вокруг, в том числе и его, в какую-то «условную» плоскость бытия, которая даже на «небытие» не очень-то походила...

Но он не сломался. Он выдержал. И даже ОНИ, те, кто стоял за этим страшным Ударом, невидимые ему похитители людей и пространств, не смогли его стереть. И даже память об основных событиях, предшествовавших Удару - откуда-то он знал, что это именно Удар!!! - ОНИ так и не смогли стереть у него полностью.

Сергей тогда почувствовал, что их ловушки слабы, хотя и весьма замысловаты. Пошевелился и ощутил, что пространство вокруг понемногу начинает подчиняться ему. Хотя и весьма неохотно.

Он понял, что это шанс и попытался мысленно дотянуться хоть куда-нибудь за помощью.

Пустота… Пустота и Боль были ему ответом…

Но он не сдавался. Он рвался, напрягая все свои ментальные силы, из ловушки, в которую угодил по чьей-то злой воле…

Получилось. Он обрел возможность передвигаться внутри того странного места, куда его занесло…

А дальше…

Сергей двигался через какое-то совершенно немыслимое пространство - оно казалось черно-белым, и напоминало шахматную доску. Пленник неведомых сил, он шел буквально напролом, разрывая, разламывая грани между «виртуальностями», заключенными в каждой условной клетке этого самого «шахматного пространства». Кажется, те, кто оказался его противниками, были совершенно не готовы к такому яростному сопротивлению с его стороны. Они попросту испугались этой немыслимой ярости и предпочли сами его отпустить.

Внезапно, Сергей почувствовал себя свободным от этой безумной «шахматной клетки» и оказался в ином, не менее чужом пространстве, где он со сладостным чувством... Нет, не увидел, скорее каким-то необъяснимым и невыразимым словами способом ощутил близость Наташи, вернее той самой Дамы, которую встретил тогда, в Вене, и которую он сейчас знал под этим русским именем.

Теперь они были рядом. Хотя и почти бестелесные, нереальные, не существующие. И они ждали чьей-то помощи…

И эта сцена странным образом накладывалась на голос поэта, под гитарные аккорды жестко обозначавшего суть ситуации.

Выпадет шанс, и некто Святой придет спасать твою душу.
Ты встанешь, схватишь его за грудки, и будешь трясти как грушу.
Ты скажешь: «Мне не надо спасительных слов,
Их своих у меня как грязи!
Мне не надо ни стен, ни гвоздей, ни холстов,
Слышишь, дай мне Канал Связи!»…



…Наташе снилась Боль...

Вернее множество странных видений, проходивших перед нею под когда-то взволновавшую ее песню о Боли.

Певица со странным, приятным, но каким-то по-особому «драйвовым» голосом, пропевала жестокие слова под переборы сдавленного звука электрооргана и резкие реггеобразные аккорды гитары. Арефьева всегда восхищала и пугала Наташу «ведьминским» напором своего безупречного вокала. Когда Наташа несколько лет назад читала Пулмана, ей казалось, что именно так могла бы петь Серафина Пеккала**, если бы имела за плечами консерваторское образование и десятилетие поэтических и музыкальных опытов.

Слыша голос Арефьевой, Наташа одновременно видела странные картины. В них была она сама, видимая ею же, как бы со стороны. Только одета она была иначе, и звали ее по-другому…

Она знала, что ее нет, вернее, что ее «условно» нет. Что-то «стерло» ее из Реальности. Но она откуда-то ЗНАЛА, что это еще не конец, что можно еще бороться, и пыталась вырваться из странной пустоты, которая ее окружала.

Она сделала ШАГ, ДРУГОЙ, ТРЕТИЙ… С каждым шагом ее пронзала Боль. Моральная и Физическая. И слова Арефьевой четко описывали то, что происходило с ней ТАМ, куда она угодила по чьей-то злой воле.

Каждый шаг - через больно,
Каждый жест - через больно,
Движение вверх - иное,
Чем путь вниз под уклон.
Кто знает, что это такое -
Путь под углом,
Тому суждено породниться с болью,
Тот долю свою найдет во всем.

Друг - боль,
Враг - страх,
Любовь, как коктейль из полета и боли.
Поболей-трава,
Через больно - на волю,
Кто там будет жив, не погибнув едва.

Теперь Наташа медленно шагала по странным клеткам гигантской шахматной доски. Только доска эта была бесконечная. Странная и нелепая клетчатая поверхность, с холмами, впадинами и равнинами до самого горизонта. И в каждой клетке был свой Мир, изолированный от других, так же замкнутых в нелепые четырехугольные границы, Миров. И эти Миры, один за другим, медленным шагом пересекала Наташа, двигаясь по Черным и Белым пространствам, наполненным невообразимыми живыми существами и странными событиями.

Она с усилием проходила сквозь упругие границы шахматных клеток, в которых были заключены, «заархивированы» горы и океаны, пустыни и леса, и вообще невообразимые ландшафты, которые почти невозможно описать. Черная клетка… Белая клетка… И так бесконечно долго…

А голос Арефьевой пел о том, что творилось вокруг Наташи.

Шаг е-два - е-четыре
По клеткам для птиц и рептилий,
Черно-белым клеткам для пойманных вольных,
Где выход через замок.
Кто-то не мог перейти через поле,
Кто-то взлетел, ослепнув от пыли,
Не было силы, не было тока,
Не было крыльев по самые локти.

Друг - боль,
Враг - страх,
Любовь, как коктейль из полета и боли.
Поболей-трава,
Через больно - на волю,
Кто там будет жив, не погибнув едва.

Наташа краем глаза видела множество картин происходящего вокруг. Каждая клетка это Мир, вернее, его вариант, несбывшаяся и плененная кем-то могущественным «виртуальность». Господи, сколько же их! Но все это разнообразие Миров и существ по сути не более чем склад награбленного, устроенный в кладовой берлоги разбойника, укравшего-отобравшего все и вся, и теперь не имеющего ни малейшего понятия о том, что же делать ему со всей этой его непонятной добычей.

Она шагала, стараясь не обращать внимания на кружащиеся вокруг нее видения. Она знала, что ей нужно найти его, того, кто когда-то шел ей навстречу.

Да, это было в Вене…

Вена… Что это? Или, кто это?

Кажется, это все-таки Город, Город, который она любила, и которого больше нет. Вернее, он есть, но... это скорее призрак, оболочка того, что было раньше. Того Города, где она жила и любила, того, где...

Да, в памяти осталось то самое мгновение, когда по улице того самого Города ей навстречу шагал с улыбкой молодой офицер, и как между ними пролегла гигантская трещина, после чего та их Реальность была кем-то безжалостно стерта.

Но Наташа уцелела. Последнее, что она запомнила, было яростное лицо того самого офицера, пытающегося вырваться из наползающей на него Пустоты, чтобы помочь ей, Наташе. Чтобы спасти ее.

И Наташа знала, у нее хватит силы, чтобы пройти этот бесконечный ряд «виртуальностей», пойманных в гигантскую «шахматную» сеть какими-то омерзительными «птицеловами», вернее, «ловцами Миров». Она двигалась, не обращая внимания на происходящее, черпая силу в Боли. Потому, что ее больше неоткуда было взять…

Белые голуби бились о стены,
Не было ног до самых коленей,
Было страшно идти по скользким ступеням
Там, где не властна любовь.
Не было смелости выйти из тела,
Не было слабости сдаться на милость,
Но время пришло - и небо взлетело -
Силу дала боль.

Друг - боль,
Враг - страх,
Любовь, как коктейль из полета и боли.
Поболей-трава,
Через больно - на волю,
Кто там будет жив, не погибнув едва.

Она вырвалась в иное пространство, пусть и находящееся в двух шагах от той самой «шахматной доски», где они какое-то время находились. Наташа встретилась с ним. И это было счастьем.

Но они были почти бестелесными, почти несуществующими. Наташа знала, что они скорее абстракция, чем реальные люди.

Им нужна была помощь. Кто-то должен был протянуть им руку и «вытащить» из «виртуальности» в Реальный Мир… Иначе зачем они с ее Избранником, прорывались сквозь все эти безумные пространства, купаясь в адском страдании?

И Наташа нашла выход…



«Любовь моя! Что же делать? Мы вместе, но… Застряли здесь, в пустоте…»

«Любимый! Потерпи, сейчас я ненадолго исчезну и потом позову тебя! Услышь мой Зов и двигайся ко мне! Нам помогут!»

«Кто поможет? Кто в силах одолеть это пространство безличия?»

«Это человек. Кажется, он медиум, сенситив. Я почувствовала его и обратилась к нему. Он меня услышал и обещал нас вытащить отсюда. Это шанс! Доверься мне! Позволь мне тебя похитить у этой Пустоты!»

«Меня затягивает! Сеть снова близко! Я…»

«Держись! Ощути меня! Следуй за мной! Вместе мы сильнее! Я люблю тебя!»…


… Сергей и Наташа проснулись одновременно. Взглянув друг на друга, они почувствовали, что ничего говорить нельзя. Обняли друг друга и долго лежали рядом на боку, замерев и боясь пошевелиться…

Выйдя из прибывшего в Цюрих поезда, они направились к стоянке такси. Безупречно вымытая машина доставила их в отель на улице NNN*** Снова двухместный номер. Снова ставшие уже почти привычными хлопоты по заселению. Безупречный немецкий язык Наташи в этом кантоне их выручает не хуже, чем в Вене.

Наконец, они остались одни. И Наташа с рыданиями бросилась на кровать, даже не раздеваясь. Ее тело трясла крупная дрожь. Это было похоже на истерику. Но нет, это было все же нечто... другое.

Чуть успокоившись, Наташа начала рассказывать Сергею тот самый сон, что стараниями Автора уже известен Уважаемым Читателям. Сергей не перебивал ее, молча отмечая корреляции с тем же сном, что нынче приснился ему самому. Наташа, постепенно успокаиваясь, докладывала свое сновидение в мельчайших подробностях. А потом уже Сергей рассказал ей почти то же самое сновидение, но только со своей стороны.

По окончании его части рассказа, оба несколько минут сидели молча, пораженные сновидениями друг друга и опустошенные их безрадостностью.

- Совпадение? – спросил Сергей.

- Нет, - покачала головой Наташа. - Это воспоминания. Общие. Это то, что с нами уже когда-то было.

- Когда?

- В предыдущем воплощении, реинкарнации, или как там это у мистиков называется?

- Так и называется, - подтвердил Сергей.

- Значит, мы действительно предназначены друг для друга, - тихо сказала Наташа. – Ты знаешь, этой ночью я почти исчезла из этого Мира и чуть не вернулась туда. Мне казалось, что я тону в страхе, что я потеряла и не могу найти тебя там, в том странном месте.

- Но ведь мы с тобою ушли, и туда уже не вернемся?

- Наверное, - тихо сказала Наташа, - раз я могу тебя обнять...



…После обеда Сергей почувствовал все нарастающее напряжение. Что-то требовало от него немедленных действий. И он решил, что именно сейчас нужно сделать то, ради чего они задумали эту поездку.

Он сказал об этом Наташе. Лицо его жены помрачнело. Она прикусила губу и отвернулась.

- Я боюсь, - тихо сказала она.

- Чего именно?

- Не знаю… - тихо ответила Наташа. - Просто я чувствую, как нас затягивает, как будто водоворотом. Знаешь, это поначалу представляется забавным развлечением. Кажется, что в любую секунду можно уклониться от притяжения вихря и выплыть в безопасное место. А потом... Внезапно, все ускоряется и тебя бросает сквозь водосброс. А куда тебя вынесет, в безопасное место, или же просто ударит о камни, ты вовсе не знаешь…

- Мы можем отказаться от задуманного… - предложил Сергей.

- Ты же знаешь, что нет, - вздохнула она. - Все уже решено. И увы, не нами…

- Если ты сомневаешься…

- Уже нет, - Наташа встала, решительно тряхнув гривой светлых волос. – Идем!..



…Цюрих оказался достаточно большим городом. В отличие от Вены, где Наташа чувствовала себя как дома, здесь и конфигурация места, и особенности передвижения были им обоим совершенно незнакомы. Впрочем, Сеть великая сила. Они еще в Москве «пробили» адрес банка, который им нужно было посетить, а также варианты подъездных маршрутов к нему. Теперь оставалось только реализовать все это, как говорится, «на местности».

Наташа поступила просто и элегантно. Они сели на первый попавшийся трамвай и проехали несколько остановок. Потом вышли и взяли первое попавшееся такси, назвав адрес за два дома до необходимого. Выйдя из машины, дождались, когда она уедет. А потом, сделав небольшую паузу и хорошенько осмотревшись, направились в сторону необходимого им здания.

Банк находился в старинном доме, в строгую стилистику которого были довольно изящно вписаны современные витрины и вывеска. Это явно консервативное финансовое учреждение, по собранным Наташей сведениям, вовсе не находилось под контролем пресловутых «комитетчиков». Скорее уж, сам этот банк через подставных лиц дергал за коррупционные ниточки часть марионеток из числа так называемых «спецслужбистов», естественно, в своих интересах. Впрочем, до конца исключать вероятность каких-то совместных действий швейцарских финансистов с лицами, которые, чисто теоретически, могли иметь виды на то, что наши Герои предполагали найти в банке, было никак нельзя. Поэтому, Сергей и Наташа условились считать это место потенциально враждебной территорией. Ну... так, чисто на всякий случай.

Впрочем, когда дело дошло до самой процедуры получения этой своеобразной «посылки из прошлого», все прошло вполне себе чинно и даже несколько занудно. Швейцарские банковские клерки - кстати, все до единого почему-то мужчины средних лет, со стандартными отстраненными улыбками и безукоризненно вежливыми манерами! - оказались удивительно нейтральны к желанию Наташи получить то, что хранилось в банковской ячейке. Во всяком случае, ни жестом, ни мимикой эти служащие не выказали своей заинтересованности. Хотя, возможно, тайны Наташиного отца для них отнюдь не были значимыми. Ну, на фоне иных тайн, хранимых за стальными дверями этого банковского хранилища…

Сопровождающий банковский клерк оставил супругов наедине с рядами ячеек, и Наташа набрала соответствующие коды. Дверца ячейки послушно отворилась. Внутри оказался скромный портфель, который Сергей тут же переложил в нейтральный пластиковый пакет, подобный тем, с которыми жители Цюриха обычно возвращаются из местных супермаркетов. После этого, ячейка вновь была заперта, и супруги покинули помещение банка.

Далее, они, по прежнему соблюдая элементарные предосторожности на случай слежки, вернулись в номер отеля, и только там позволили себе разобрать содержимое этого загадочного портфеля.

Сергей не слишком хорошо разбирался в хитрых формулировках англоязычных финансовых документов. Впрочем, он прекрасно понял, что в основном они касались реквизитов счетов европейских и американских банков, а также сертификатов акций и иных разнообразных ценных бумаг. Но выражение лица Наташи ему крайне не понравилось. Его жена мрачнела с каждой минутой, а к моменту окончания всей этой процедуры просмотра, она уже чуть не плакала.

- Что с тобой? – озадаченно спросил Сергей. - Что-то не в порядке с подписями и печатями?

- Да нет… - Наташа подняла на него глаза, в которых вместо радости застыло что-то похожее на отчаяние. - Сережа, ты хоть представляешь, о КАКИХ деньгах здесь идет речь?

- Ну… Несколько сотен миллионов долларов, - наугад брякнул он.

Наташа закрыла глаза и покачала головой.

- Сережа, – тихо сказала она, собравшись с мыслями, - на эти деньги можно купить весь Кремль. И еще на Капитолий немного останется.

- Шутишь? – Сергей начал соображать, что полученное ими вовсе не столь уж безопасно.

- Нет. Просто я еще не так уж внимательно все просмотрела. Скорее всего, там несколько больше. Но и этого достаточно, чтобы при малейшем подозрении нас с тобою разобрали по косточкам и снова собрали. Без анестезии…

- Жуть… - Сергей был несколько озадачен масштабами Наташиного «наследства».

- Знала бы, что там и сколько, никогда бы мы сюда не поехали, - тихо сказала Наташа, и попыталась засунуть просмотренные бумаги обратно в портфель.

Внезапно, из пачки документов выскользнул конверт, незамеченный ими ранее. Красиво спланировал и упал на ковер, возле столика, где они разбирали полученные документы. Сергей обратил внимание на то, что этот предмет канцелярского и почтового обихода вовсе не имел того странного оттенка, который обычно позволяет безошибочно определить тот факт, что бумага старая, «лежалая», даже если она сохранилась очень хорошо. Нет, он сразу почувствовал, что этот предмет гораздо «свежее», чем прочие документы.

Сергей поднял упавший конверт и рассмотрел его повнимательнее. Имя адресата на лицевой стороне указано не было. Впрочем, этот конверт вовсе не был запечатан. Странно, конечно, но всякое бывает.

Сергей решил, что имеет смысл принять во внимание содержание этого непонятного послания. Он открыл его, вынул сложенный вдвое листок, развернул...

И руки Сергея Петровича Зорина задрожали…

- Это тебе… - тихо произнес он.

Наташа медленно положила и портфель, и бумаги, так и не засунутые в него, на журнальный столик. А потом, медленно, как во сне, взяла из рук своего мужа лист, выпавший из конверта. Там было написано следующее:



«Дорогая Наталья Владимировна!

Если Вы держите это письмо в руках, значит, Вы добрались до банковской ячейки, в которой, как Вы считаете, Ваш отец оставил для Вас ряд значимых финансовых документов.

Возможно, Вы обрадованы столь богатым «наследством». А возможно, Вы начали вполне обоснованно опасаться за свою жизнь, или жизнь Вашего спутника. На самом деле, полученное Вами «финансовое обеспечение» для Вас ничего не значит, хотя, это реальные финансовые активы, вступив во владение которыми, непосредственно, или через подставных лиц, Вы, в принципе, можете претендовать на звание самой богатой женщины этого Мира.

Впрочем, полагаю, что Вы в этом не слишком заинтересованы, и думаете сейчас о безопасности больше, чем о богатстве. Мне бы хотелось успокоить Вас и разъяснить Вам и Вашему спутнику специфику Вашего положения, а также возможные перспективы, в силу определенных обстоятельств, открывающиеся для Вас обоих.

С Уважением к Вам
Ваш Доброжелатель».



Подписи не было, даты тоже. Но из контекста письма становилось ясно, что оно было добавлено к исходному пакету документов не раньше момента, когда они с Сергеем приняли решение об этой поездке. А значит, все их «тайны» для неизвестного «Доброжелателя» никакими тайнами не являлись.

Наташа взвыла, отбросила письмо и, зарыдав, обрушилась на постель. Она уткнулась лицом в подушку, и бессильно колотила руками по одеялу. Потом замерла, и, всхлипывая, подняла красное зареванное лицо на Сергея.

- Ты... понял???!!! – она не осуждала его, просто объясняла причины своего отчаяния. – Они... Они же... ВСЕ ЗНАЛИ! Они нас «вели»... всю дорогу! Они играли с нами, как со слепыми щенками! Ублюдки! Твари! Я ненавижу вас!!!

И она снова упала лицом в подушку.

Сергей не знал, что делать, как ее успокоить. Вот теперь ее опасения предстали перед ним совершенно в ином свете.

Внезапно, в дверь постучали. Наташа приподнялась на постели, с ужасом поглядела, сначала на мужа, потом на дверь. Помедлив секунду, тихо произнесла, почти спокойным голосом:
- Сережа, раскрой нож. Быстро. Спрячь в рукаве.

Сергей раскрыл крохотного «швейцарца» и засунул его под манжет рубашки, вопросительно взглянув на свою жену. Та, с полным внешним спокойствием, пояснила:
- Отопри дверь, но не открывай. Потом отойди ко мне и громко скажи: «Войдите!» Если это не обслуга гостиницы, постарайся перерезать у меня на шее вену и артерию. Ты знаешь где.

Сергей в ужасе не нашел что сказать. Просто перехватил перочинный нож поудобнее в правой руке, и отпер дверь. К счастью, полностью просьбу Наташи исполнять не пришлось. В номер вошел портье в форменной одежде и пояснил, что когда Сергей и Наташа отсутствовали, о них справлялся некий Господин - портье так и произнес это слово по-немецки значительно, «Herr» Не застав постояльцев, этот Господин ставил свою визитку. Сергей левой рукой принял картонный прямоугольник и жестом отпустил непрошеного визитера.

На визитке не было ни имени, ни фамилии, только номер местного телефона.

- Он, - уверенно произнесла Наташа, имея ввиду «Доброжелателя».

Сергей согласно кивнул головой. Причин не доверять логике и интуиции своей жены у него не было.

- Что будем делать? – тихо спросил он.

- Звони, – потребовала Наташа. - Пускай все выяснится прямо сейчас.

Сергей набрал номер на сотовом телефоне и включил «громкую связь». После трех гудков, трубку телефона сняли, и Сергей услышал голос, ответивший на его «Алло!» по-русски, с небольшим акцентом.

- Сергей Петрович! Здравствуйте! – услышали они в динамике телефона Сергея. - Я рад, что Вы позвонили. Прошу прощения за письмо, которое Вас обоих, несомненно, шокировало. Готов извиниться лично, при встрече. Впрочем, я не тороплюсь. Если Вы еще не готовы, я подожду серьезного разговора несколько недель... Ну... или даже месяцев. Мне, как это говорят у Вас в России, не к спеху!

- Исключено! – ледяным тоном четко произнесла Наташа. - Я хочу узнать Ваши предложения прямо сейчас.

- Наталья Владимировна! Вы, как всегда решительны! – в голосе говорившего явно сквозило восхищение. – Но, увы, это не телефонный разговор. Если хотите, приходите ко мне. Хотя, это можно отложить и на завтра.

- Нет! – внушительно сказала Наташа. - Я хочу поговорить с Вами прямо сейчас.

- Тогда не будем терять времени! – произнес в динамике голос «Доброжелателя», и сразу же осведомился: - Есть ли у Вас ручка и бумага?

- Есть! – Наташа уже приготовила требуемое. – Диктуйте!

Голос в динамике продиктовал подробный адрес и выразил желание видеть их сегодня или завтра, по их желанию. После чего, их собеседник попрощался, и в динамике послышались короткие гудки.

- Что будем делать? – спросил Сергей.

- Идем, – решительно сказала Наташа, безо всякого страха оставляя на журнальном столике полученные в банке портфель и бумаги.



Автор считает, что в настоящем раунде выиграли оба Героя. Раунд был не из легких, и сражаться им пришлось всерьез, ибо воспоминания, кое-как замаскированные под сновидения, это очень серьезный противник.

Так что, счет раунда
Один – один.



*Да простят Автора Уважаемые Читатели, но иногда ему легче обозначить статус Героини именно с большой буквы, тому есть свои причины!

**Имеются в виду Филип Пулман, его книги серии «Темные начала», и одно из действующих лиц, вечно юная ведьма Серафина Пеккала

***Нефиг иностранным деятелям забесплатно рекламу делать! У нас и своих жмотов среди коммерсантов хватает!

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Насчет музыки.

Вот песня "Чужие сны". Та самая, слова из которой взяты эпиграфом.

https://www.youtube.com/watch?v=8weLTzltidk

Имеет смысл послушать. ИМХО, естессно!

Насчет прочих песен, которые упомянуты в тексте, вот они.

"Марш небесных связистов" в авторстве и исполнении того же Олега Медведева.

https://www.youtube.com/watch?v=rtfFaMAvc9Y

Ну и, конечно же Арефьевская "Каждый шаг через больно".

https://www.youtube.com/watch?v=klQlU9o5AjQ

Да, кстати, так, для справки. Автор понимает, что серьезная поэзия это не для всех. Что нынешнее культурно-шизоидное явление, под условным названием "Расеяния", своим занятным укладом существования человекообразных, способствует тому, чтобы Поэта такого ранга ровняли со всяким... э-э-э... неприличным

Это норм, чё. Страна, которой уже не первое поколение правит всяческая нежить, завсегда своим "духоффным мирком" подстраиваеццо под то, что "наверху". Да-да, именно в плане этики, эстетики и прочего.

Ну, там, типа, для кого-то Поэт, а для кого-то так, "голая женщина в бане" и все такое

Немного информации общего плана. Ну, так, для общего развития, вдруг кто-то ишшо не в курсе

Поэты ходят в баню И бывают там, пардон, голыми Просто потому, что это баня. Тама усе без погонов. Автор проверял лично-неоднократно, есличо

А еще Поэты ходят в сортир.
Да-да. И по большой, и по малой нужде

Удивлены? А чё так? Это же физиология, йуле.

Да, и запашина от результатов их хождений вполне себе обычная. По указанной выше причине.

Я уж не говорю о том, что Поэты иногда того... этого... Позволяют себе интимные отношения. И таки не всегда будучи в браке. Может быть, они просто не ханжи?

В общем, все сказанное, это как бы есть. Просто факты такие. Обычные такие факты. Незамутненные и понятные. Обычному разуму. Даже "рашкованскому" разуму, сорри

Но все вот это - хождение в баню, в голом виде в сортир ну и протчее, что здеся даже и не обозначить без проблем с тов. Модератором... В общем, все это может позволить себе любое условно человекообразное существо из числа обитателей 1/6 части суши. Хоть моральный уродец, а хотя бы и добряк-праведник

А вот чего они, "рашкованские" ханжи-кликуши-троллолошеньки, не могут позволить себе... Так это предстать перед этой занятной страной, обитатели которой, так, для справки, в массе своей уже генетически запрограммированы на то, чтобы топтать все светлое, что здесь еще осталось.
Предстать перед этой страной со своим собственным лицом. Даже почти без макияжа
И сказать этой стране правду о нынешнем ее, этой страны... э-э-э... специфическом времечке.

https://www.youtube.com/watch?v=HNnqOlq1vYs

А Вам слабо?

Вопрос, как говориццо, риторический

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Предуведомление со стороны Автора перед прочтением Восемнадцатой Главы



Глава странная.
Очень странная.
Совсем странная.
Даже на фоне всего предыдущего.

Динамики нет.
Экшена нет.
Захватывающих описаний всякого красивого тоже нет.

Что есть.

Фактически, глава, предлагаемая вниманию Уважаемых Читателей, это всего-навсего три диалога. Длинных, нудных, бестолковых, и крайне безграмотно выстроенных.

Насчет содержания диалогов…
Промолчу.

А вот Уважаемые Читатели вряд ли.

Кто-то скажет, что это все Мистическое Откровение.
Ага-ага.

Кто-то скажет, что это лютый фейк, за гранью стеба.
Тоже вариант.

А кто-то спишет все на личную шизу Автора.
Типа, бывает.

В принципе, Автора устроит любой вариант отношения Уважаемых Читателей.

Не суть.

Суть в том, что Автор, по понятным причинам, заканчивает публикацию настоящего Произведения. И завершая текст, Автор все никак не мог поставить в этой Истории точку. Получилось многоточие. Указанный знак препинания обычно обозначают тремя точками. Вот столько точек Автор и поставил.

Ну, может быть, позже Автор добавит чуть-чуть от себя. Так, несколько страниц, немного.

Впрочем, там видно будет.

Да, насчет Темы.
Темы нет.
Сорри.

Впрочем, Автора очень занимает финальная загадка Героини.
В отличие от Героя, который явно сообразил, что к чему, Автор никак не может понять ее смысл. Но, может быть, Уважаемые Читатели догадаются?

Добрая улыбка.

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Глава 18. Ход черными

Многоточие над «i»

Первая точка



Адрес дома, сообщенный собеседником, привел Сергея и Наташу к старинному зданию. Входная дверь была со стороны улицы. На двери висела потемневшая от времени табличка. На табличке была странная надпись, которая, в переводе с немецкого, гласила: «Библиотека Клуба «Согласие»».

Сергей и Наташа переглянулись. Наташа кивнула, и Сергей надавил кнопку звонка.

Дверь открыл странный человек, одетый вопреки всем модам XXI века в сюртук, жилет и полосатые брюки. Этот оригинал как будто сошел с иллюстраций к романам, написанным сто с лишним лет назад. Странным казался не его наряд, а то, что все предметы его одеяния были безупречно чистыми и абсолютно новыми, а отнюдь не из запасника музея или костюмерной ближайшего театра. Впрочем, лицо субъекта, открывшего им дверь, было тоже не из современной эпохи. Усы и бакенбарды, которые его украшали, точно уже не были в моде лет сто. Но обладателя столь приметной внешности, похоже, все это нисколько не смущало. Суровость выражения лица отбивала всякие поползновения назвать этого человека («Да и человек ли это?» - почему-то подумалось Наташе) дворецким или сторожем. Лорд, никак не меньше!

- Ах, это вы! – несколько сурово произнес он по-русски, с небольшим, почти неуловимым акцентом. – Ну что же, заходите, раз все-таки пришли!

Они прошли за хозяином дома внутрь, сквозь комнаты, где действительно, как в библиотеке, рядами стояли заполненные книжные шкафы. Внутри дома была странная смесь обстановки конца XIX века и шикарных электронных устройств, только начавших входить в обыденную жизнь в наше время. В комнате, явно служившей странному хозяину дома кабинетом, плазменный монитор соседствовал со странным темным зеркалом, искажавшим пропорции предметов, то ли из-за ошибок изготовителя, то ли из-за странной задумки заказчика. Рядом с компьютерной клавиатурой лежали традиционные перо и бумага. Текст на бумаге выцвел, а сама она была желтоватого тона. Вместо ножа для бумаг явно употреблялся плоский кинжал, созданный пару десятилетий назад творческой фантазией Дитмара Поля, и позднее десятками тысяч размноженный китайскими копировщиками. Интереснее всего был фиолетово-черный шар, то ли из хрусталя, то ли из какого-то полупрозрачного камня, как бы слегка светившийся призрачным сиянием из глубины. Рядом с ним находилась вполне современная светодиодная лампа. Странное впечатление усугублялось старинной внешностью субъекта, который среди этого разнообразия вел себя вполне естественно, воспринимая мешанину предметов из разных эпох как обычную обстановку.

Хозяин помещения жестом указал своим гостям на старинные кресла, стоявшие перед письменным столом, и сам сел в такое же кресло с другой стороны. Наташа и Сергей исполнили его молчаливое требование. Воцарилось несколько неловкое молчание, во время которого странный субъект, в старинной одежде, не стесняясь, разглядывал своих гостей, как будто сравнивал впечатления от изображений, полученных со следящих устройств, с результатами живого, непосредственного наблюдения. Наконец, субъект, «наблюдатель», как про себя обозначил его Сергей, удовлетворенно хмыкнул, и произнес ожидаемые слова:
- Уважаемые Наталья Владимировна и Сергей Петрович! Я пригласил Вас для того, чтобы…

Коротким жестом предложив (или приказав?) Сергею молчать, Наташа прервала речь «наблюдателя»:
- Я догадываюсь, о чем Вы хотели поговорить, и сразу хочу сделать Вам выгодное предложение.

- Я слушаю, - заинтересованно улыбнулся адресат предполагаемой оферты.

- Я оставила интересующие Вас бумаги в номере, - со странной, одновременно спокойной и напряженной улыбкой произнесла Наташа. – Ваши люди, полагаю, уже забрали их для изучения. Я просмотрела их раньше и сделала определенные выводы. Часть бумаг может быть переоформлена по доверенности. Я готова изготовить эту доверенность для любого из указанных Вами лиц, на которых «Контора» пожелает записать соответствующий бизнес. Но некоторые активы при переоформлении потребуют моего личного участия. Я готова оказать содействие «Конторе» в переоформлении указанных ценных бумаг и счетов на нужных людей, или на нужные «Конторе» организации. Взамен я прошу содействовать в закреплении за мною части ликвидных ценных бумаг, которые могут быть переоформлены здесь, в Цюрихе, или в Лозанне, по пути нашего следования. Всего на десять миллионов евро. Остальное я готова уступить «Конторе» без эксцессов, ко взаимной выгоде. Ну, и, естественно, «Контора» снимает нас с «крючка» и не имеет к нам претензий.

- Великолепно! – собеседник Наташи, прежде казавшийся непроницаемо суровым, широко и восхищенно улыбнулся. - Наталья Владимировна, мои аплодисменты! Вы своим самообладанием и отвагой превзошли все мои представления о Вас. Так храбро блефовать, зная, что у противника все козыри на руках… Я в восторге!

- Я могу и не согласиться, - с какой-то отчаянно-холодной угрозой в голосе сказала Наташа. - И тогда часть счетов останется вне Вашего контроля. А это как минимум три сотни миллионов! Без меня их Вам не получить!

- Еще раз браво! – восхищенно улыбнулся ее визави. – Так держать удар и торговаться до последнего!

Наташа замолчала, видимо подыскивая аргументы, а ее собеседник заглянул в глаза Сергея. Тот почувствовал ощутимую тяжесть этого взгляда, одновременно пронизывающего и «вытягивающего». И понял, что «наблюдатель» если и не читает мысли, то, во всяком случае, «считывает» их эмоции, по мимике и «языку тела». И пытаться переиграть его будет бесполезной тратой времени. «Наблюдатель» явно прочел в его взгляде это понимание, и удовлетворенно кивнул головой. Сергей вздохнул.

- Бесполезно, Наташа, - сказал он. – Торг неуместен. Давай выслушаем, то, что он нам предложит.

- Весьма разумное предложение! – удовлетворенно произнес их странный собеседник, шутливо кланяясь ему. – Все-таки иногда «рубаки», вроде Вас, ведут себя адекватнее «стратегов».

Сергей вспомнил свой опыт «рубания», и смущенно опустил глаза. Наташа же, напротив, сжала зубы:
- Мой муж отправил в «Страну Вечной Охоты» того ублюдка, что собирался нас убить. Не стоит по этому поводу иронизировать. А то вдруг ему захочется повторить этот опыт? А я с удовольствием помогу…

- Прошу прощения! – сидящий за столом собеседник посерьезнел и сразу стал много значимее, даже визуально. – Но я имел ввиду совсем другое. Так уж получилось, что по складу личности Сергей Петрович «боец», действующий скорее силой, чем хитростью. А Вы, Наталья Владимировна, скорее «стратег», действующий по хитрым схемам. Я не имел в виду ничего оскорбительного. Прошу прощения за некорректные выражения.

- Принято, – быстро произнес Сергей, пытаясь воспользоваться секундным психологическим преимуществом. - Тогда прошу Вас озвучить Ваши предложения.

- Охотно, – их собеседник удовлетворенно кивнул и… Как-то мягко улыбнулся обоим супругам:
- Простите, дорогая моя Наташа, и Вы, Сергей, уж позвольте мне Вас так называть. Простите за это глупое письмо. Я хотел, чтобы Вы были настроены на серьезный лад и, похоже, перестарался.

- Что Вы имеете в виду? – спросила Наташа.

- Я не из «Конторы», - признался их собеседник. - И у меня нет никаких видов на бумаги, обнаруженные Вами в банковской ячейке. Это все Ваше. Хотите, переоформляйте все это на себя и вступайте в клуб мультимиллионеров, хотите, оставьте все как есть, это Ваше дело. Мне не нужны ни деньги, ни ценные бумаги.

- Что же Вам нужно? – недоуменно спросил Сергей.

- Не «что», а «кто», - с улыбкой произнес их визави. - Мне нужны вы. Оба. Ни больше, ни меньше.

- Наташу Вы не получите, - отрезал Сергей.

- Чувствуется дрянной опыт жизни в России, - вздохнул «наблюдатель». - Во-первых, я не имел в виду ничего дурного. Вы мне нужны вовсе не для того, чтобы Вас... как это говорят в Вашей стране... «использовать». Я просто обязан Вам помочь. Во-вторых, я вижу, что Вас в любом случае разлучить не получится, да это и не нужно.

- Чем же Вы можете нам помочь? – спросила Наташа. - И зачем это Вам?

- Ваш опыт выживания в мерзком обществе заставляет подозревать в каждом встречном мерзавца, - грустно констатировал их собеседник. - И мысль о возможности искренней и бескорыстной помощи обоснованно заставляет Вас искать подвох. Скажу просто. Вы не в России.

- А в других местах земного шара альтруизм на гуманизме сидит и филантропией погоняет? – иронически произнес Сергей.

- По-разному, - серьезно сказал его собеседник. - Но над Обществом в Вашей стране за последние почти сто лет глумились с особенным цинизмом. В Европе или в Америке традиционные ценности, несмотря на монструозную поступь Левиафана по имени «Государство», во многом уцелели. А в Вашей стране, насколько я могу судить со стороны, их почти искоренили.

- Хорошо, на минуточку мы поверили, что Вы хотите нам помочь, - Сергей сделал примиряющий жест. - Почему мы должны верить непонятно кому? Какого доверия Вы хотите? Мы даже не знаем Вашего имени!

- Нээли, меня зовут Нээли, - улыбнулся их собеседник. - Можете называть меня так, по-дружески, просто по имени.

- Странное имя, - пожал плечами Сергей. - Вы что, еврей?

- Таки хо’гошо, хо’гошо! – рассмеялся с преувеличенным грассированием Нээли. - Если Вам так угодно, таки можете считать меня ев’геем, если так таки п’гоще!

- И все-таки, что же Вам нужно? – спросила Наташа. – Почему, и чем именно Вы хотите нам помочь?

- Потому, что Вы оказались в странной ситуации, - невозмутимо ответил Нээли. Он уже не шутил и говорил, судя по всему, вполне серьезно. - Потому, что в этом есть часть моей вины, и потому, что больше Вам помочь, хотя бы даже и советом, просто некому.

- И что же в нас такого «странного»? – с какой-то неприязнью спросила Наташа.

- Да все в вас странно, - вздохнул Нээли. - Взять хотя бы эту Вашу общую страсть к телесным наказаниям. Эти ужасные сцены, которые Вы систематически разыгрываете…

- Одну минуточку… - Сергей хотел сказать что-то резкое, но Наташа накрыла его руку своей, жестко обозначив, что это ее разговор.

- Значит, Вы видели эти сцены? – странно спокойным голосом, глядя в глаза собеседнику, спросила Наташа.

- Да, - Нээли не отвел глаз, не покраснел, и не выказал смущения иным образом. - Я смотрел эти сцены, так сказать, в режиме реального времени. По долгу службы.

- Ну и как? – усмехнулась его прекрасная собеседница. - Красиво? Приятно? Возбуждает?

- Некрасиво, - медленно и серьезно ответил Нээли. - Неприятно. И не возбуждает. Во всяком случае, меня.

- А как же то, что следовало за этим? – голос Наташи был полон жгучей смеси эротизма и ярости. - Это тоже не возбуждало? А может, просто завидовали, что не Вам такое счастье? Что кому-то - но только не Вам! - женщину можно до слез исполосовать? А она потом сама еще и благодарит за науку! А после она еще и сама приласкает, да так, что... ух как сладко!

- Эти сцены я из деликатности пропускал, - столь же серьезно ответил Нээли. - Интимные наслаждения это Ваше. Меня не касается. Я не заглядывался.

- А на то, как я под розгами задницей вертела, заглядывались? – столь же яростно, но с издевательской улыбкой, поинтересовалась Наташа.

- Не заглядывался, - со вздохом произнес субъект, который действительно оказался «наблюдателем». - Следил за тем, чтобы происходящее Вам не повредило. И, откровенно говоря, пытался понять.

- Кто Вам дал право за нами подглядывать? – зло спросил Сергей.

- Служебная обязанность, - снова вздохнул их собеседник. - Поверьте, мне было крайне неприятно видеть то, что происходило между Вами. Откровенно говоря, я ненавижу две категории мерзавцев, а именно, насильников и истязателей. И тех и других я неоднократно, и с превеликим удовольствием, отправлял, как Вы, Наташа, выразились, в «Страну Вечной Охоты». Причем, если уж совсем откровенно, то истязателей, особенно прикрывающихся государственными интересами, и носящих погоны и прочие знаки отличия, я уничтожал с особым наслаждением. И если бы не тот удивительный факт, что Ваша супруга сама просила обо всем, что Вы, дорогой Сергей, с ней вытворяли, Вы, при всех своих способностях, валялись бы сейчас в углу этой комнаты с переломанными ребрами и размозженной челюстью.

Сергей недоуменно поглядел на него. Нээли пожал плечами и продолжил:
- Интим между мужчиной и женщиной можно расценить как взаимное удовольствие, а можно как изнасилование. Грань очень тонкая. В том, чем Вы с Наташей занимаетесь, эта грань еще тоньше. Ваше счастье, что Вы ее ни разу не перешли.

- Мой муж спас мне жизнь, - медленно, почти по слогам, видимо для пущей убедительности, произнесла Наташа. - И вправе делать со мною все, что пожелает.

- Жизнь всегда принадлежит тому, кто живет, - тихо ответил Нээли. - И если «спаситель» позволит себе издеваться над спасенным, ссылаясь на свои мифические «права», то он не заслуживает собственной жизни, ибо своими делами оскорбляет ее.

- Я сама решаю, что мой муж вправе делать со мною! – в сердцах воскликнула Наташа. - Я не стыжусь, я горжусь каждой полосой на моем теле от его ударов!

- Это Ваше право! – веско сказал Нээли. - И Ваше счастье, что Ваш избранник столь благороден, что никогда не позволит себе злоупотреблять данными ему правами.

- Кто-то угрожал переломать мне все ребра, - хмыкнул Сергей.

- К счастью, Вы действительно вели себя почти безупречно. Ну, ДО сегодняшней ночи, - спокойно сказал Нээли. - Да и сегодня ночью… Даже если бы Вы были аккуратнее, все равно, с Наташей случился бы тот же приступ.

- Что Вы знаете об этом? – спросила Наташа, которую так поразила осведомленность собеседника обо всех этих странных событиях в поезде, предшествовавших их появлению в Цюрихе, что она мысленно простила Нээли его так и не объясненное внимание к их необычным отношениям.

- Вы проехали особое место, - ответил их собеседник. - Так уж совпало, что именно там Вы получили приличную порцию боли. Понимаете... Все это резко обострило Вашу, Наташа, чувствительность к разным подобным неоднозначным местам. Наступил определенный кризис Вашего общего состояния. Вы, Наташа, в целом, правильно почувствовали, что прошедшей ночью Вы оба могли уйти «за Грань». К счастью, все обошлось, в том числе и потому, что именно Вы, Наташа, рефлекторно вели себя правильно, ну а Сергей почти не сопротивлялся.

- Это больше не повторится? – спросила Наташа, которой все еще не давал успокоиться ужас от всего произошедшего этой ночью.

- Ваше ощущение провала в «пространство Страха»? – уточнил Нээли. - Нет. Думаю, у Вас обоих теперь ВСЕ будет очень хорошо.

- Откуда Вы знаете про то самое «пространство Страха»? – спросила Наташа, - Я же не рассказывала об этом даже Сереже…

- Я не занимался расстановкой банальных видеокамер, - объяснил «наблюдатель». - У меня свои способы слежения за теми, кто мне нужен.

- Магия? – тихо спросил Сергей.

- Что-то похожее, - кивнул Нээли, и, вздохнув, грустно улыбнулся: - Сергей, Наташа, не думайте, что я Вас осуждаю. Один тип, который сыграл в Вашей Истории определенную роль, называл таких как вы «спанкерами». Он уверял меня, что таких бесполезно пытаться понять. Что вас можно принять такими «как есть», и по возможности любить. Либо не принять, и отойти в сторону. Я отойти в сторону не могу. Поэтому мне остается Вас полюбить. Но что поделать, я пытаюсь оценивать Вас исходя из своих стандартных критериев, а Вы в них категорически не вписываетесь. Я считаю, что боль это плохо, а причиняющий боль должен быть, по возможности, наказан. У Вас же все по-другому.

- Вы не обязаны нас любить, - тихо сказала Наташа, - если мы Вам неприятны.

- Как раз наоборот, - вздохнул ее собеседник, немного помолчал и продолжил:
- Нескладный у нас с Вами получается разговор. Вообще, мы должны сейчас говорить не столько о разных сложностях, сколько о Ваших перспективах, а я все время сбиваюсь на нравоучения. Старею, наверное…

- Сколько же Вам лет? – спросил Сергей, надеясь хоть так повернуть русло беседы со скользкой темы их с Наташей необычных отношений на что-то другое.

- Много, - рассеянно сказал Нээли. - Я помню много странного, но Ваша История уникальна.

- Тогда поговорим о нас, - терпеливо произнес Сергей.

- Хорошо, - улыбнулся Нээли, и поочередно заглянул в глаза своим собеседникам. - Мне все же хотелось попросить прощения за то, что я наблюдал за развитием Ваших отношений. Поверьте, мне это было скорее скучно, чем интересно.

Сергей и Наташа переглянулись.

- Хорошо, - ответил за двоих Сергей. - Мы прощаем Вашу бестактность и не будем считать Вас извращенцем, нашедшим замену зрелищам, публикуемым на «SpankingTube»*.

Нээли кивнул и обратился к Наташе.

- Сударыня! – произнес «наблюдатель». – Я знаю, что нынче ночью, после того приступа Страха, Вы видели очень странный сон. Не будете ли Вы столь любезны его рассказать?

- Да, - Наташа уже перестала удивляться совершенно непонятной информированности своего собеседника. - Я видела очень странный сон. Я шла по какому-то черно-белому пространству, похожему на шахматную доску. И в каждой клетке этой шахматной доски был свой Мир. И я откуда-то знала, что этот Мир похищен кем-то злобным…



…Наташа рассказывала все, что до этого рассказала Сергею. Нээли слушал, и его лицо становилось все суровее. Когда же Наташа дошла до финала своего мистического путешествия, и рассказала о том, что просила кого-то помочь им вернуться в обычный Мир, лицо «наблюдателя» оживилось, на губах его мелькнула улыбка.

- Вы помните того субъекта, к которому обратились за помощью? – обратился Нээли к Наташе.

- Да, - неожиданно, с усилием, вспомнила Наташа. - Мы с ним долго разговаривали о нас. Мне почему-то показалось, что он писатель прозаик… Или поэт? Он мне зачем-то сказал, что напишет про нас. Я, правда, так и не поняла, чем это нам поможет… У него очень странное лицо. Такое… «Не от Мира сего». Почти как Ваше…

Ее собеседник хрипло расхохотался, продемонстрировав безупречно белые зубы.

- Как мое! – поддразнил Нээли свою собеседницу. – Помню я эту наглую физиономию престарелого кондотьера! Писатель! «Про заек»! А также про «мишек», «волчков» и «зеленых человечков» до кучи! Расп…яй он, этот Ваш «писатель». И занимается всякой хренью, на грани и за гранью идиотизма!**

- Зачем Вы так! - с укором заметила Наташа. – Я, правда, не читала его книг…

- И не читайте! – с хохотом произнес Нээли. – Поверьте моему скромному опыту, это не столь уж полезное чтиво! А уж то, что он создал на сей раз…

Затем, «Наблюдатель» резко оборвал свой смех и вгляделся в лица Сергея и Наташи, быстро перебегая пристальным взглядом с одного лица на другое.

- Так Вы ничего не поняли… - тихо произнес он, как бы про себя. - Что же, придется объяснять…

И он замолк, возможно, собираясь с мыслями. Сергей и Наташа терпеливо ждали объяснений. Нээли замер, как будто вспоминая что-то. Его лицо стало еще более суровым, чем раньше. Теперь он был похож не столько на Лорда, сколько на Магистра рыцарского ордена Древних времен. Наконец, он направил свой взор на собеседников. При этом было видно, что он обращается скорее не к ним, а к самому себе.

- Я знаю этого «писателя», - тихо сказал он. – Никакой он не писатель. Во всяком случае, уже с четверть века ничего приличного не писал. Так, стишки, песенки, да гребаная публицистика. Тоже мне, юморист.

- Но он обещал написать про нас какую-то книгу… - робко возразила Наташа.

- Не только обещал. Он и написал, – без улыбки произнес Нээли. – Вот только ЧТО это за книга… И книга ли это вообще?

- Что же это? Поэма? Басня? – Сергей не очень понимал, о чем идет речь. – И вообще, зачем кому-то о нас писать?

- Действительно, зачем? – задумчиво произнес Нээли. – Зачем пишут книги о тех, кого нет? Может быть затем, чтобы они были? Появились из небытия? Или проявились из отрицательной вероятности?

- Что Вы хотите этим сказать? – раздраженно спросил Сергей. – Кого это здесь нет?

- Ну, допустим, сейчас все иначе. Сейчас вы есть, - усмехнулся их собеседник. – А некоторое время назад…

- Нас… Не было? – тихо и как-то серьезно спросила Наташа.

- Хуже, - серьезно ответил Нээли. - Вы были, как бы это точнее сказать... отрицательной величиной. Вас не должно было быть.

- Охренеть… - тихо произнес Сергей.

- Не то слово, - поддержал его «Наблюдатель». - Когда я все понял, я долго и нецензурно выражался от восторга и удивления. Это же надо, как все повернулось!

- Кто мы? – жестко спросила Наташа, и выражение ее лица очень не понравилось Сергею. – Призраки? Зомби? Виртуальные персонажи?

- Ни то, ни другое, ни третье, – поспешил ее успокоить их собеседник. – Сейчас Вы вполне себе реальные сущности. Телесно вы Люди. Ничуть не виртуальные, а совсем даже наоборот. Если хотите, можете потрогать друг друга. А вот кто Вы такие вообще… Похоже, мне придется рассказать Вам всю эту историю с самого начала. Вы готовы меня выслушать?

- У нас есть выбор? – тихо спросил Сергей.

- Нет, – жестко ответил хозяин кабинета. – С учетом произошедшего, выслушать меня Вам придется. В любом случае.

Супруги переглянулись. Наташа сжала руку Сергея и ответила за двоих:
- Мы слушаем.

Нээли кивнул, поднялся из кресла, и, взяв со стола набитую трубку и раскурив ее, начал рассказывать.

- Вы, конечно, знакомы с легендами о войне Светлых и Темных Ангелов? – спросил он своих собеседников.

Супруги кивнули.

- И помните, из-за чего, вернее, из-за кого все это началось? - продолжил хозяин этого кабинета и уточнил:
- Я имею в виду «Ангельскую Свару»?

- Из-за Человека, – ответил Сергей, неплохо «подкованный» в вопросах авраамической мифологии. – Бог создал Первого Человека, Адама Кадмона, и велел Ангелам поклониться ему.

- В общем верно, - подтвердил его собеседник и выпустил клуб дыма изо рта. – После чего Ангелы разделились на Темных во главе с Денницей, и Светлых, во главе с Архангелом Михаилом. И началась свара, или, если быть точным, бойня. Светлые месили Темных. Темные месили Светлых. Кстати, а по какому поводу?

- Из-за Человека, - уверенно ответил Сергей.

- Нет, - пыхнул трубкой его собеседник, и Сергей, хотя и не курил, оценил по достоинству изысканный аромат старинного табака, - Из-за того, исполнять или не исполнять Волю Божию. Темные кричали, что Бог не прав, и что Человек не стоит Ангельского Поклонения. Светлые обещали порвать всех Темных на лоскуты за то, что те отказались поклониться. Потому, что Бог ПРАВ, даже если и… не прав с Ангельской точки зрения.

- Хорошо, – согласился Сергей. - Яблоком Раздора на Небесах стал не Человек, а вопрос о Поклонении Человеку. И что? К чему нам эта ветхозаветная Легенда?

- Не торопитесь, молодой человек! – Нээли снова затянулся табачным дымом и выпустил его. – Лучше задайтесь двумя вопросами. Первый: что было с Человеком, оказавшимся посреди Ангельской Битвы? Второй: где в это время был Бог? И, кстати, можете задать третий вопрос: ЗАЧЕМ все это было нужно?

- Подождите! – требовательно произнесла Наташа. – Я начинаю понимать Ваши намеки. Нээли, скажите нам, Вы Ангел?

Сергей удивленно посмотрел на Наташу. Потом перевел взгляд на того, кто исполнял эту загадочную роль «наблюдателя» и отметил, что их собеседник весьма доволен Наташиной реакцией.

- Хороший вопрос! – сказал Нээли. – Какого ответа Вы хотите, моя проницательная собеседница?

- Правдивого, - ответил за двоих Сергей. – И без шуток.

- Ангел, - подтвердил их собеседник. - Бене Элохим Нээли. Нээли это одно из моих имен, которое используют только друзья. Вам можно именовать меня именно так.

- Вы Темный или Светлый? – тихо спросила Наташа.

- Серый, с Вашего позволения, – поклонился Нээли.

- Я знала, - прошептала Наташа. - Я знала, что вы ЕСТЬ. С тех самых пор, когда прочла упоминание о вас у Ефремова***.

- Иван Антипович был многосторонне информированным Человеком, - улыбнулся ее собеседник. – Он мне всегда нравился.

Произнеся это, Нээли с усмешкой взглянул на недоверчивое выражение лица Сергея.

- Вы мне не доверяете, – снисходительно заметил он. – Ну что же, это Ваше право! Так на чем мы остановились?

- На вопросах, - напомнил Сергей. – Вы хотели объяснить нам, зачем все это рассказываете.

- Ошибаетесь, - Ангел даже развеселился. - Я просто хотел Вас проинформировать о «делах давно минувших дней». А вот зачем, это совсем другой вопрос.

- Так информируйте, – Сергей уже начал раздражаться. – Только учтите, я не верю ни единому Вашему слову!

- Не надо, Сережа! – Наташа сжала его руку. – Он не лжет. Ему нет необходимости нас обманывать. Я это знаю.

- Умница! – еще раз улыбнулся Нээли, и добавил: - Ваше недоверие, дорогой Сергей, вполне оправдано. Надеюсь, впрочем, что Вы перемените свое мнение обо мне.

Нээли еще раз затянулся табачным дымом и продолжил:
- Так вот. Ключевой вопрос именно третий. И ответ на него таков. Это был Тест.

- И в чем его смысл? – Сергей почти успокоился, и ему стало почти интересно.

- Пока Темные и Светлые решали, поклоняться Человеку или не поклоняться, другие Ангелы спасали этого самого Человека, защищая его от первых и вторых.

- Это были вы? – Наташа не спрашивала, скорее утверждала.

- Мы, – подтвердил Нээли. - Серые Ангелы. Так что ответ на первый вопрос таков. Человек был под нашей защитой. А ответ на второй вопрос связан с ответом на третий. Бог контролировал результат Теста. Ну и немножко подстраховывал нас. Чтобы нам не сильно «перепало на орехи» от дерущихся.

- Вы единственные остались с Богом? – спросила Наташа.

- С Человеком. Бог хотел именно этого. Мы не поклоняемся Людям. Мы их спасаем. Иногда от них самих и их глупостей. В итоге получилось, что Темные пытаются доказать Богу, будто правы были именно они, и Человек омерзительная тварь, не стоящая Божественной любви. А Светлые пытаются силой «загнать» Человека в прокрустово ложе их представлений о должном. Чтобы доказать и Богу, и Темным, и самим себе, что Бог ПРАВ, и что они не зря поклонились. А мы принимаем Людей «как есть» и пытаемся помочь им найти себя и не оскотиниться.

- Хорошо, допустим, Вы Ангелы. Но я что-то никак не пойму, Вы хотите сказать, что мы умерли, и Вам удалось вернуть нас с «того света»? – спросил Сергей.

- Ну, Вы, конечно не умерли. Все гораздо интереснее. А с «того света» Вы и сами бы дошли, как говорится, пешком. Особенно в Россию. Там недалеко, прямо и налево, - усмехнулся Нээли. - А вот вернуться из отрицательной вероятности, это задача посложнее. Откровенно говоря, до Вашего случая никто не знал, что это вообще возможно. Как считалось невозможным покинуть «Хранилище» после похищения Вероятности «Ловцами Миров».

- Что вы имеете в виду? – удивился Сергей. – Какое «Хранилище»? Кто такие «Ловцы Миров»?

- Кто такие «Ловцы Миров»… - задумчиво произнес Нээли. - Хороший вопрос. Мы не знаем на него ответа. С ними никто никогда не общался. Их даже никто толком не видел. Так, гигантские смутные силуэты, как дым. Немного человекообразные. Известны они своими деяниями, а не словами или текстами. Странные и в высшей степени могущественные существа. Они дожидаются, когда в каком-либо Мире возникает стабильная позитивная ситуация с выверенным балансом духовных энергий и устойчивой Вероятностью позитивного расклада дальнейшего существования Человечества, или других не менее разумных существ, в других Мирах, и как бы «снимают сливки». Наносят удар по определенной ключевой точке и «захватывают» позитивную Вероятность. У них имеется странный агрегат, осуществляющий эту операцию, который похож на гигантскую сеть. В «клетки» этой «Сети», сегменты этого устройства, захватываются участки пространства вместе с людьми и другими живыми существами. И это все как бы «стирается» из этой Реальности и переносится в специальное место, особое Пространство, окруженное Пустотой, своего рода «Хранилище». Именно так мы его называем, когда приходится говорить об этом факторе влияния на Человечество. В «Хранилище», своего рода продолжении «Сети», хранятся, как законсервированные позитивные Вероятности, Обрывки Пространств, откуда эти Вероятности столь варварским, столь разбойничьим способом были изъяты. Интересно, что после Удара «Ловцов» не только начинаются войны и прочие социальные катаклизмы, но и исчезает или страшно искажается память о самой позитивной Вероятности и о людях, попавших под Удар. Они «стираются» из жизни. Для большинства их, выкраденных «Ловцами» и помещенных в «Хранилище», просто не существует с момента Удара. Для некоторых они остаются смутным воспоминанием, от которого легче избавиться, чем держать его в себе. А потом историки находят несуразицы и нестыковки в биографиях людей и документах, описывающих исторические события и фиксирующих странные, необъяснимые факты. Например, дом на фотографии был, а спустя несколько лет его уже нет, да и вся улица совершенно другая. Или человек, то ли был, то ли не было его. Да и описания субъекта разнятся до неузнаваемости. А о самой позитивной Вероятности остается смутная память, как о «добрых старых временах», суть «доброты» которых никто уже и не помнит. А те же историки даже готовы с цифрами и фактами в руках эту самую «доброту» опровергать. Самое удивительное, что у них неплохо получается. В результате появляются мифы о «черном прошлом», и «добрые старые времена» окончательно становятся легендой.

- И как Ангелы борются с «Ловцами»? – спросила Наташа.

- Никак, - сухо ответил Нээли. - Мы не можем предотвращать их Удары. И не имеем права атаковать их «Хранилище».

- То есть от самой большой и страшной угрозы Человечество не защищено, - констатировал факт Сергей.

- Не защищено, - серьезно глядя на него, подтвердил Нээли.

- Тогда какой смысл в работе по защите и просвещению Человечества, если после каждого Удара «Ловцов» приходится начинать заново? – снова спросил Сергей.

- Ваш вопрос говорит о понимании Вами проблемы, - Нээли явно не обижался намекам на беспомощность защитников Людей. - К счастью, каждый удар «Ловцов» это не полный откат назад, а скорее «переформатирование» ситуации. Многие технические и даже культурные достижения остаются целыми, правда, путаются причинно-следственные связи причин их появления. Отсюда лакуны в истории технологий, где иногда зияют совершенно необъяснимые «провалы». Но в целом, прогресс Человечества ощутим.

- Но без «Ловцов» все было бы куда быстрее? – спросила Наташа.

- Любая «стертая» «Ловцами» Вероятность могла привести к куда более приемлемым результатам, - подтвердил Нээли. - Правда, все много сложнее. «Ловцы» не единственная опасность. Человечество очень далеко от задумки Творца. Внутренние сложности и противоречия людей привели к тому, что сейчас Человечество напоминает «дойную корову» для тех, кто знает, как его «использовать».

- В смысле? – Сергей удивленно приподнял брови. – Людей похищают «зеленые человечки», а марсиане воруют золото из Форт-Нокса?

- И это тоже, - к большому удивлению Сергея подтвердил Нээли. – Но основная проблема все-таки в другом.

- Неужели были правы ребята, сказавшие: «Но если не будет спроса на нефть, то на экспорт пойдет наша кровь»****? – Сергей надеялся, что шутка будет одобрена.

Но его собеседник юмора не оценил.

- Ваши поэты слишком оптимистичны, – покачал головой «наблюдатель». - Спрос есть и на то, и на другое. И «Ваше» правительство, и так называемые «бизнесмены» охотно торгуют и тем, и другим. Но ценность Человечества, для «знатоков» вопроса, отнюдь не в природных ресурсах Вашей Планеты, и даже не в человеческом биоматериале, хотя все это тоже востребовано. Ценность Людей совсем в другом. В энергии.

- «Во всем виноват Чубайс»? – Сергей не к месту помянул «рыжего демона», когда-то распоряжавшегося электроэнергией в «этой стране».

- Чубайс это лишь один из «менеджеров», действующих в интересах тех, кто забрал у Людей возможность реально управлять этой Планетой, – спокойно произнес Нээли. – Он «мальчик для битья», как и все прочие, «засветившиеся» в негативном контексте, «бизнесмены» и «политики».

- Вы имеете в виду биополя, энергию Людей? – спросила Наташа.

- Примерно, - подтвердил их собеседник. - Энергию Людей и человеческих сообществ. Эта энергия самый ценный и ликвидный ресурс во Вселенной.

- Поэтому все, связанное с полевыми ресурсами, сведено к фантастике или бреду «сумасшедших изобретателей»? – спросил Сергей.

- Именно, – подтвердил Нээли. – Никому и в голову не приходит, что все серьезно, хотя биоэнергетический потенциал Человечества огромен. И, кстати, возрастает. И индивидуальные энергии, и возможность их синхронизации для «магических» действий. И это то, что нужно всем, кто занимается «магией».

- Как же все это работает и для кого? – заинтересовалась Наташа.

- Вы задали важный вопрос, «Для кого?», - одобрительно кивнул Нээли. - Получилось так, что часть Людей развивалась в сенситивном плане быстрее, чем в нравственном. И эти субъекты, научившись использовать часть своего энергетического потенциала, не придумали ничего лучше, чем пополнять и усиливать его за счет соплеменников и иных лиц.

- Жертвоприношения, ритуальные обряды, совместные молитвы это Система? – догадалась Наташа.

- Часть древней Системы, – кивнул ее мудрый собеседник. – Часть Системы, которая когда-то уже была разрушена. Поэтому современные местные «маги» жалкая пародия на своих предшественников. Но на смену им, вернее в дополнение, пришли Сущности из иных Миров, которым пришлась по вкусу разнообразная энергия Людей. Местные древние «маги» породнились с «пришлыми» и сейчас этой Планетой правят помеси бывших «людей» и «инопланетчиков».

- Жуть… - произнес Сергей, недоверчиво глядя на Нээли. - Но это странно… Инопланетяне не могли «зарядиться» чужеродной им энергией.

- Энергия Людей очень разнообразна, - не согласился Нээли. - И, как бы это проще объяснить... «пластична». То есть, Люди могут менять свойства излучаемых ими энергий. К примеру, энергии курящих Людей отличаются от энергий, излучаемых некурящими…

- Так вот в чем дело! – эта фраза собеседника, как ни странно, убедила Сергея больше, чем вся его предшествовавшая речь. – А я никак не мог понять причину мировой истерии по поводу курения. В России все как всегда доводят до идиотизма, и возникает ощущение, что население просто проверяют на предмет того, до какого градуса издевательств над ним «власти» смогут дойти без фатальных для себя последствий…

- И это тоже, - кивнул собеседник, - но исходный заказчик «антикурительной» кампании нынешнее поколение «магов», которым мешает энергия «курящих». Энергия «подсевших» на «гандж» им приятнее. А вообще, каждое, пусть и небольшое, сообщество Людей излучает свою, специфическую энергию. А сообществ на Земле… Очень много. От сект до клубов по интересам. Разным…

- То есть. Каждый человек это всего лишь «батарейка»? – возмутилась Наташа.

- Не только. Человек это и «батарейка», и «конденсатор», и «динамо-машина», и любой другой элемент электрической цепи. Вообще, вся электроника основана на древних схемах, только прежде в них вместо радиодеталей были живые люди…

- Ужас! - Наташа действительно испугалась. - То есть, Человечество «используют» все кому не лень…

- Все, кто может, - кивнул Нээли. - Поэтому-то «Ловцы» и имеют возможность «изымать» позитивные Вероятности. Человечество само по себе им не препятствует, а те, кто им реально управляет, смотрят на «Ловцов» как на стихийное бедствие, как на «форс-мажор».

- А Вы? – с обидой спросила Наташа. - Вы же Ангелы! Ваша сила от Бога! Неужели…

- Не все так просто, - вздохнул Нээли. – Мы здесь не главные. Этот Мир создан для Человека. И мы не можем «править» Людьми. Только наблюдать и советовать. Изредка вмешиваясь, каждый раз просчитывая последствия. Кстати, у «темных» и «светлых» тоже ничего не получается. Люди здесь сильнее нас. И это факт. Для того, чтобы хоть что-то сделать, мы вынуждены воплощаться. Это образно называется «облачиться в одежды кожаные».

- Ничего себе, метафора! – Сергей поежился, вспоминая «кожанки» пресловутых «чекистов».

- Это Ваши личные аллюзии, - улыбнулся Нээли. - У других людей могут быть и другие ассоциации. Так вот, без воплощения наше влияние весьма ограничено. Но все имеет свою цену. И воплощение резко загрубляет спектр чувств Ангела и блокирует значительную часть прежних его возможностей.

- То есть, в исходном виде Вы бессильны из-за разной плотности Миров, а будучи воплощенными уже неполноценны, – подытожила Наташа.

- Почти так, - согласился Нээли. - Есть, правда, еще один вариант. Весьма затратный. Эффектно явиться сюда в исходном виде, «накачавшись» местной энергией. Проблема в том, что эту энергию придется взять. Догадайтесь, у кого?

- У Людей, – ответила Наташа. - А тогда Вы будете ничем не лучше пресловутых «магов».

- А кроме того, люди боятся «крылатых» Учителей, ибо ксенофобия естественна, – добавил Сергей.

- Верно, - кивнул их собеседник. - Значит, Вы поняли, в общих чертах, суть проблемы.

- Хорошо. Я рад, что Вы занялись нашим «эзотерическим» просвещением, – заметил Сергей, – и всячески благодарю Вас за информацию. Но мы так ничего и не услышали о нас. Какое отношение мы имеем ко всем этим Вашим... «Ловцам», «магам» и Ангелам?

- Самое прямое. Вы Ангелы, в свое время пойманные «Ловцами», и позднее ревоплощенные при помощи определенных «магических» приемов.

Произнеся эту фразу, Нээли откинулся на спинку кресла и с улыбкой поглядел на собеседников, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

Сергей и Наташа ошеломленно переглянулись и вопросительно посмотрели на него, молчаливо требуя разъяснений.

- Ну вот, - удовлетворенно произнес их визави, - краткое и точное обозначение Вашей ситуации вызывает у Вас острое желание пригласить персонально для меня хорошего психиатра. И это после длинной вводной лекции, которая, в принципе, готовила Ваше восприятие. А что бы Вы подумали, если бы то же самое я сказал раньше?

- То же самое бы и подумали, - хмуро сообщил Сергей. - Извините, но все, сообщенное Вами, вполне может за пять минут состряпать любой деятель, слегка поднаторевший в бульварной эзотерике. Пока все это весьма неубедительно.

- Согласен, - улыбнулся Нээли, - вы не обязаны верить мне на слово. Но обратите внимание на то, что история с «Ловцами» Вам известна. Вы и без моей лекции, прошлой ночью оба видели сны-воспоминания об акции «Ловцов» и Вашем побеге из их «Хранилища». Вам, Наташа, вспомнилось, что Вы прибегли к услугам некоего «сенситива», который пообещал Вас вытащить из опасной Пустоты. Вопрос только в том, Ангелы Вы или нет.

- А если мы не Ангелы, тогда, что, будете нас, как это у Вас говорят, «развоплощать»? – усмехнулся Сергей, но, повернув лицо в сторону Наташи, заметил, что она заметно напряглась при этом вопросе.

- Почему нет? – с невинной улыбкой спросил их собеседник. - Если Вы настоящие Ангелы, Вы легко расстанетесь с «одеждами кожаными», просто вернетесь в первоначальный вид. А если Вы несчастные жертвы дурного магического эксперимента…



*Один из тематических ресурсов в Сети. Тем, кто не в курсе, как говориццо, Гугль в помощь!

**Автор вынужден извиниться перед Уважаемыми Читателями за весьма активное использование в настоящей Главе грубой и даже обсценной лексики, но это специфика речи Персонажей, которым она, как ни странно, вполне привычна. И тому есть свои причины…

***В произведениях И. А Ефремова, как говориццо, "многабукаф". Не всем из "поколения Пепси и протчего" это по силам. Желающие "загуглить по-быстрому", ищите по тегам "Ефремов час быка серые ангелы маски подземелья"

****Ребята из группы Алексея Кортнева, увы, в той самой песне ни секунды и ни словом не пошутили...
Просто напомнил Уважаемым Читателям, кем они, Уважаемые Читатели, являются для нежити, которая правит "этой страной".

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра