Клуб "Преступление и наказание"

- Что значит поработить? – спросил Аркадий Георгиевич с сомнением.

- Ну не то чтобы поработить - в формулировке Михаил был не уверен – Просто показать кто в доме хозяин

- Господи Иисусе – Аркадию Георгиевичу поплохело, когда он представил, как говорит Нине, кто в доме хозяин

- И что обещают? – спросил он осторожно, спустя какое-то время

- Секс обещали точно – заметил Степан Алексеич, катаясь на стуле по кабинету

- Конечно было бы неплохо – мечтательно помолчав, вздохнул Аркадий Георгич – Но слишком опасно

- Важен напор – Михаил взял листок бумаги, и, увидев недоумевающий взгляд, сказал – Нам рисовали схему

- Диаграмму – поправил Степан Алексеич, подкатываясь на своем стуле к столу

- Диаграмму – сказал Михаил и начертил на листе кривой круг

- Что это? – удивился Аркадий Георгич – Яйцо?

- Да какое яйцо – вздохнул Михаил и сделал круг еще более овальным – Это круг! – сказал он

- Сущность всего! – взволнованно сказал Степан Алексеич, расстегивая пиджак - катание на офисном стуле отняло у него много сил и он слегка запыхался

Аркадий Георгич же вглядывался в «сущность всего» с явным недоумением

- А почему он овальный – спросил он Михаила – Этот круг?

Аркадий Георгич решил, что в этом скрыт какой-то тайный смысл, и боялся упустить сути

- Дрогнула рука, не обращайте внимания – повел плечами Михаил и воодушевленно обвел овал еще раз, делая его более вытянутым – Это круг!

- Хорошо – сдался Аркадий Георгич, глядя на овальный круг всего сущего прямо перед собой – А дальше?

Михаил возбужденно расчертил овал на две части и нарисовал в них две странные загогулины.

- Тут самое интересно - сказал он – Это ваша мужская Инь – произнес он, показывая на загогулину в верхней части овала – А это, ее женская Ян – добавил он, тыкая в загогулину пониже

Аркадий Георгич хотел было спросить, почему его мужская Инь звучит так по-женски, в противовес суровому Ян, но постеснялся выглядеть глупым.

- Так – сказал он, вглядываясь в загогулины – А дальше что?

- Ничего – ответил Степан Алексеич – Дальше должен быть секс!

Аркадий Георгич опешил.

- Подождите – сказал Михаил – Важно чтобы он понял суть

- Суть всего сущего – напомнил Степан Алексеич, и Аркадий Георгич снова вгляделся в овальный круг

- Смотрите внимательнее – призвал его Михаил – Вы видите здесь власть?

Аркадий Георгич поправил очки, и что было сил вгляделся в рисунок. Несмотря на все свое старание, он вынужден был признать что власти он не видел.

- Где? – осторожно спросил он, смотря на загогулины.

- Он ее не видит – удручился Михаил.

- Плохи дела – опечалился вместе с ним Степан Алексеич.

Аркадий Георгич подумал о сексе и предпринял еще одну попытку понять.

- Покажите же, где? – взмолился он.

- В верхней квадратуре круга! – произнес полную билеберду Михаил, и Аркадий Георгич завис в полной прострации.

- Ну вот же, очевидно – Инь порабощает Ян и у них происходит секс – напирал Михаил.

- И борщ! – зачем-то влез Степан Алексеич.

- А что – удивился Аркадий Георгич – Борщ обещали тоже?

- Конечно – сказал Михаил – Главное поработите Ян и песенка спета!

Чья песенка будет спета, если он попытается поработить Нину, Аркадий Георгич старался не думать.

- Да – добавил Степан Алексеич – Все довольно очевидно

Аркадию Георгичу было очевидно, что он слушает самый загадочный бред в его жизни, но коллеги выглядели такими уверенными, что засомневался он не в них, а почему-то в самом себе.

- Дайте взглянуть еще раз – попросил он Михаила и взял листок в руки.

Загогулина Инь отчего-то напомнила ему плешивую собачонку соседки Зинаиды Ивановны, то ли кургузым хвостиком, то ли коротенькими ногами.

Загогулина Ян, наоборот была вылитым творением скульптора Мухиной, при этом не понятно, до ли Рабочим, то ли Колхозницей.

- Жуть какая – сказал, отодвигая листок в сторону.

- Он все понял – вздохнул Михаил с облегчением и подкатившийся к нему на стуле Степан Алексеич одобрительно похлопал его по плечу.

- Главное возьмите плеть – с ней порабощать гораздо легче! – напутствовал он, откатывая стул обратно.

- Не приведи Господь – подумал ошеломленный Аркадий Георгич, и взяв портфель, вышел из кабинета.

Потрясенный этим разговором, он ехал домой в троллейбусе час спустя и вспоминал увиденную суть всего сущего. Впереди его ждало порабощение, и он морально готовился к тому, как ради борща и секса, всей мощью своей кургузой загогулины сокрушит и навсегда поработит опасную Ян.

Ему было очень страшно, но вдохновленный наставлениями и примером коллег, отступать он был не намерен.

- Аркадий Георгич, голубчик, а что это вы совсем синий? - Степан Алексеич оторвался от цифр в отчете и с сочувствием взглянул на коллегу

- И правда — восторженно вскричал Михаил, наконец найдя в рабочем дне хоть что-нибудь интересное — Почему? - он хотел эффектно подкатить к унылому Аркадию Георгичу на своем офисном стуле, но не рассчитал с разгоном, и потому сумбурно пролетел мимо в сторону выхода

- Будет ребятки, будет — пробормотал себе под нос Аркадий Георгич и поставил на стол пухлый портфель, до отказа набитый бумагами для налоговой

- Отшили? - присвистнул Михаил, откатываясь обратно — Неужели опять?

- Роза Люксембург — восхищенно сказал Степан Алексеич и снял запотевшие очки — Во дает, баба!

- Роза Владимировна — испуганно поправил их Аркадий Георгич и устало опустился на стул — Ну да, да, отшила опять

- Из-за чего? - спросили приятели практически хором

- Опечатка — вздохнул поникший Аркадий Георгич — Перемудрил в слове «опыт»

- А как можно перемудрить в слове «опыт»? - недоуменно задумался Степан Алексеич

- Да сделал в нем две опечатки — совсем понурился Аркадий Георгич и достал из нижнего ящика стола припрятанную заначку

- Разливай! - обрадованно произнес Михаил и покатился за упаковкой пластиковых стаканов

- Дверь не забудь запереть! — прокричал ему вслед Степан Алексеич и вернулся к заинтересовавшей его задачке — Нет, ну правда, вы не шутите, две опечатки?!

- Не шучу, именно две — в ожидании Михаила Аркадий Георгич откинулся на спинку стула и закрыл глаза - от стыда и отчаяния ему хотелось провалиться сквозь землю

- Далеко не провалишься, там внизу бухгалтерия — прочитал его мысли Михаил и жахнул пластиковые стаканы на стол. Увы, эффектного звона не получилось, ибо все как один они скатились по столу вправо и упали на пыльный ковер

- Словно моя карьера — уныло подвел итог дня Аркадий Георгич

- Нет, я решительно не понимаю — что-то чертил на мятом листочке Степан Алексеич — Две ошибки в слове «опыт»? Как такое возможно?

- Элементарно, Ватсон — Михаил подобрал с пола стаканчик и щедро плеснул себе виски — Да «жопа» он там написал, зуб даю!

- Жопа?! - изумился Степан Алексеич и забросил свои буквенные вычисления — Не может быть..

- Может — подтвердил покрасневший Аркадий Георгич и выхватил у Михаила стакан — И даже не раз, а благодаря автозаполнению по всему тексту

- Так там же сто тридцать страниц — осведомленно ахнул Степан Алексеич и уставился на коллегу в немом восхищении — И кому, самой Розе Люксембургской!

- Розе Владимировне — с укором посмотрел на него Аркадий Георгич

- О, донна Роза — невпопад запел заметно повеселевший Михаил — Любовь и бедность навсегда меня сковали в сети

- По мне и бедность не беда, не будь любви на свете — зачем то пропел продолжение слегка опьяневший Аркадий Георгич

- Все — выдохнул Степан Алексеич и вышел из-за стола — Теперь она тебя точно уволит

- Да, мистер Фукс, ваша карта бита! — пошел вразнос Михаил и снова плеснул себе виски

- Пока еще не бита — произнес нежный женский голос и трое приятелей замерли от тихого ужаса

- Донна Роза? - одними губами спросил Михаил у обалдевшего Аркадия Георгича

- Всем выйти — нежно приказала Роза Владимировна, и особенно ласково обратилась к Степану Алексеичу — минут на сорок, будете так любезны?

- Так точно! Конечно будем! - отрапортовал Степан Алексеич и зачем-то приложил руку к голове — Разрешите идти?

- Идите, голубчик, идите, но к пустой голове не прикладывают — мягко напутствовала его Роза Владимировна — И еще заберите с собой Михаила, я опасаюсь за его успехи в катании - наши офисные стулья совершенно не к черту

- Простите — пролепетал Михаил и наконец немного пошевелился — Это все алкоголь

- Чудесно — улыбнулась Роза Владимировна — Но об алкоголе мы поговорим позже, сейчас у нас будут уроки словесности

- Бог мой — побледнел Степан Алексеич и схватил Михаила за закатанный рукав клетчатой рубахи — Срочно уходим

- Мне тоже пойти? - безнадежно спросил Аркадий Георгич глядя на коллег, бочком пробирающихся к выходу из кабинета

- Нет — покачала головой Роза Владимировна — А вот вас, Аркадий Георгич, я попрошу остаться, вы же догадываетесь зачем?

- Мать моя женщина — заледенел от ужаса Аркадий Георгич — будете увольнять?

- Нет — снова покачала головой Роза Владимировна и провела руками по своему черному облегающему платью — Буду пороть — она вытащила шпильки из волос и те рассыпались по ее спине черным потоком

- Раздевайтесь, мой дорогой, и возьмите отчет — Роза Владимировна положила на стол свою сумочку из мягкой замши черного цвета и жестко произнесла — Быстрее же, я тороплюсь

- Простите - произнес покрасневший Аркадий Георгич не в силах отвести от нее своего восхищенного взгляда — Вы такая красивая — прошептал он наконец

- А вы так невнимательны — нежно сказала Роза Владимировна и вытащила из сумочки однохвостную плеть — Придется воспитывать

- Согласен — с раскаянием сказал Аркадий Георгич и тоже вытащил из портфеля отчет — Что мне с ним делать?

- Кладите сюда — показала на стол Роза Владимировна — Ровно на середину

- Да, разумеется — подчинился Аркадий Георгич и положил на стол свой отчет для налоговой

- Теперь раздевайтесь и наклоняйтесь над ним — приказала Роза Владимировна своим нежным голосом

- Над кем? - недоуменно спросил пунцовый от стыда Аркадий Георгич

- Ну над отчетом конечно же — улыбнулась Роза Владимировна

- Простите меня — еще раз попросил Аркадий Георгич

- Высеку и прощу — вздохнула Роза Владимировна — Такая работа

- Я все понимаю — понимающе произнес Аркадий Георгич, нервно снимая с себя одежду

- Вот и славно, теперь наклоняйтесь и открывайте отчет — сказала Роза Владимировна, когда он встал возле стола — Ищите там первую опечатку

- Нашел — глухо проговорил Аркадий Георгич и вскрикнул от сильной боли — Ай

- Следующая страница — нежно попросила Роза Владимировна

- Ай — плеть опустился на ягодицы Аркадий Георгича вслед за следующей опечаткой

- Ну смысл вы поняли — проговорила Роза Владимировна и они продолжили наказание




***
- Каков подлец — с завистью сказал Михаил, катаясь на стуле по помещению столовой

- Скорее смельчак — с легким оттенком мечты произнес Степан Алексеич — Столько месяцев планирования, подготовки

- Да уж, но я его понимаю — проговорился нечаянно Михаил — Ну а что, роскошная баба — встретил он укоряющий взгляд Степан Алексеича

- С этим трудно поспорить — сказал тот и зачем-то со злостью воткнул вилку в котлету — И главное, сами же научили

- Это точно — вздохнул Михаил — Квадратура круга вещь очень мощная

- Бьет наповал — подтвердил приятель и они снова жахнули по пластиковому стаканчику виски

Бьет, это точно.

На следующее утро после наказания Аркадий Георгиевич отправился в отдел кадров и написал заявление на отпуск - взял две недели за свой счет, в связи с утратой близкого родственника.
Лукавства здесь не было - то, что он умер, Аркадий Георгиевич понял сразу же, как только за его начальницей закрылась дверь кабинета. Он помнил, как неловкими движениями затекших рук сперва оделся, а потом налил себе виски в пластиковый стаканчик, поднятый прямиком с пола.

Его мозг отказывался принимать случившиеся, поэтому в голове Аркадия Георгиевича неожиданно возник образ холодного, северного моря - его огромные волны яростно разбивались о скалистые фьорды, видимо так же, как внезапно осознанное желание разрушало внутри него сейчас массивные психологические защиты и годами сформированные личностные установки.
В произведениях великих классиков, это назвали бы избитым словом «катарсис», но сам Аркадий Георгиевич предпочитал другое лаконичное сочетание слов - он просто понимал, что пропал.

В первую ночь он на автоматизме приехал домой к Нине, но раздеться и лечь с ней в постель так и не смог - сославшись на работу с отчетом, он остался в гостиной, где и заснул, укрывшись гостевым пледом. Утром же, он собрал сумку с вещами, написал заявление на отпуск и сразу уехал на свою старую дачу в пятистах километрах от города. Несмотря на все свое малодушие и природную мягкость характера, Аркадий Георгиевич был полон решимости поступить как мужчина. А как мог поступить мужчина, которого безжалостно высекла молодая и красивая женщина?

Пути он видел всего два - умереть - или родиться заново.

С этого простого и решительного намерения, вселенная открылась ему с новой, прежде неизведанной стороны - колесо сансары сделало очередной круг и наконец-то началось самое интересное.

Хорошо-то как

Роза Владимировна очаровательна.
Тоже очень понравилось.

Спасибо, прочитал с удовольствием.

Спасибо за комментарии, но история еще не закончена.

Камнем лежать или гореть звездой? - спрашивал его голос прошедшей молодости в наушниках устаревшего плеера.
Аркадий Георгиевич сидел на открытой веранде запущенной дачи, пил водку и смотрел на черное небо над своей головой. Несмотря на анестезирующее действие алкоголя, он отлично понимал про себя три тяжелые вещи.

Первая - до унизительной порки, которую он получил от рук своей молодой и красивой начальницы, он не жил вовсе. В какой именно момент его осознанная жизнь прекратилась, сменившись заученными действиями, лишенными какого-то смысла и радости - он не помнил. И по гамбургскому счету, это было уже и не важно. Как тот Нео из трилогии братьев Вачовски, Аркадий Георгиевич внезапно выпил красную таблетку и теперь был полностью и безвозвратно погружен в беспощадную правду. Он отчетливо понял, что последние годы не жил, а существовал по инерции, отдав себя течению как дохлая рыба. Угасая день от дня в безумии бессмысленной жизни. Кого было винить в том, где он оказался сейчас?
Очевидность ответа заставила его сделать еще один глоток отвратительной водки.

Вторая мысль, идущая вслед за первой, была еще проще и отдавала презираемой Аркадием Георгиевичем пошлостью - он хотел еще. Несмотря на боль и пережитый невыносимый стыд, он отчаянно хотел продолжения. Каждый раз, когда он закрывал глаза, он видел Ее.

Ее длинные волосы, изящные руки, соблазнительное, сексуальное тело, нежный голос и внимательный ироничный взгляд - Аркадий Георгиевич был прекрасно знаком с известной книгой «Тысячеликий герой» и достаточно быстро отрефлексировал свои ощущения. По странному стечению обстоятельств, его начальница являла собой образ Девы. Образ, сотканный из трех сильнейших архетипов - матери, возлюбленной и богини воплотился в одном человеке, и никакого другого объяснения этому, кроме очевидного, Аркадий Георгиевич не находил. Это был ответ на его молитву к Всевышнему.

Много званых, да мало избранных - понимал Аркадий Георгиевич и смотрел на вызов, брошенный ему вселенной с каким-то бараньим спокойствием. Да, он хотел всего этого сам, но одно дело хотеть, и совершенно другое - обладать желаемым без сомнения в своем праве. Он очень хотел свободы и смысла, но что делать с этим тяжелым даром, пока что не понимал. Решимостью мягкий Аркадий Георгиевич никогда не отличался, предпочитая несколько раз проверить брод, прежде чем шагнуть в сомнительную неизвестность. И если бы ему пришлось взять себе второе имя, оно носило бы символ сомнения. Недаром из всех двенадцати звездных домов, ему достались Весы. Вечный поиск баланса, вечная упрямая осторожность.

Третья мысль завершала собой его персональный треугольник Карпмана, ставя перед ним окончательный ультиматум. Он мог прекратить сражение и выбрать для этого самый простой и быстрый способ - просто выйти из игры, поставив в своей криво написанной истории довольно жалкое многоточие. Он мог сдаться. Мог сделать это прямо сейчас.

Или мог просто остаться в игре, закрыв глаза на битву, идущую у него в душе - в конечном счете, на свете существовал довольно широкий спектр доступной даже для него анестезии - один из способов он использовал прямо сейчас, обезболивая свою безжалостную внутреннюю препарацию. Он мог сбежать. Последние десять лет своей жизни он делал это довольно успешно, и эта дорога не была для него неизведанной.

Либо же мог принять вызов и последовать за теми, кто проходил подобный путь до него тысячи раз в тысячи разных обличьях и миллионах разных историй. Он мог сразиться. Мог стать героем собственного нарратива. И если не выиграть эту битву, то хотя бы получить так необходимое ему самоуважение.

Смерть, побег или сражение?
Камнем лежать или гореть звездой?
Аркадий Георгиевич отлично знал, что третий сценарий лишь обещает свободу, но естественно не гарантирует безопасности, а авансом дает не смелость, а такое чувство боли, которое способен перенести даже не каждый воин. А воином он никогда не был, зачем тогда выбирать? Чем же так плох чертов камень? Камни переживают столетия, а звезды только сгорают на потеху толпе.


Воздух стал тяжелым и плотным, словно завороженный туман.
Аркадий Георгиевич поставил недопитый стакан на деревянный пол и вспомнил свои ощущения от незаслуженного, но такого нужного ему наказания.

- Ну что ж - сказал он черному небу над своей головой - Поехали.

Что могу сказать, Шафран, Вы в отличии от Иванова перечитывайте свои публикации перед тем, как их выложить. Нет, Вы не Уважаете Читателя, Вы тупо исправляете Свои ошибки, чтобы Вас не приняли за "лохушку из Тосно". Это- комплекс. С ним Вам приходится бороться. Поздравляю! Эту задачу Вы выполнили!
С Теплом- Вамп!

Vamp Incognito, ты бредишь - но твой бред здесь никому неинтересен - у нас все же литературный форум, а не симпозиум врачей, которые лечат тяжелую форму белой горячки.

Ну точно.
Мы с тобой , Поляк, на ТЫ!
Что-то ... тут...ТЫ быстро ( 100 метров по утрам бегаешь? Да - это не ты, другие ГЕИ про 100 метрам по утрам- говорят!).
В чём мои "бредни" Поля?
Говори конкретно , не "вшшшелкайль" !

А Аффтор - опять наглюкалась - лыка связать не может...

Vamp Incognito, потерпи немного, для твоего бреда место не в комментариях к хорошему рассказу, а в специально положенном разделе