Клуб "Преступление и наказание"

Мишка стоял возле большого окна, уперевшись лбом в холодное стекло и приложив к нему правую руку — от разницы температур на окне оставался отпечаток ладони. Наступали сумерки, уличные фонари еще не зажглись и было сложно понять, какое сейчас время суток. Знакомые пятиэтажки, окружавшие школу со всех сторон, как будто бы вылиняли. И так не особо яркие, в сумерках они еще больше сливались со сплошным серым туманом, словно сдавались реальности, претендующей на их блеклую, безрадостную индивидуальность. Потемневшие от ржавчины спортивные брусья, местами поломанный деревянный забор и металлические качели прямо на его глазах поглощались с такой же неотвратимой бездушностью. Все становилось другим, все становилось не тем, чем было обычно и Мишка, единственный, кто мог это заметить — делал то, что делал всегда. Он просто стоял и смотрел.

В лестничном пролете, соединявшим одно крыло школы с другим тоже было темно, и здесь, возле большого старого растения его никто не смог бы увидеть. Ни учителя, ни охранник, ни другие ученики. Мишка знал, что родился с даром - быть незаметным и замечать при этом все, что происходит вокруг. Вот только, что делать с этим умением - Мишка не знал. В сказке про плащ невидимку, желанный героями артефакт ему всегда казался жестокой насмешкой.

- Я приведение Каспер — еле слышно сказал Мишка и в этот момент пошел снег.

Предпраздничный декабрь навалился на него тяжестью невыполненных обещаний и Мишке захотелось исчезнуть совсем. Раствориться, слиться с наступающим сумраком и все позабыть. Навсегда.

Он представил себе свою квартиру сейчас. Вот бабушка смотрит вечерние новости. В ее комнате идеальный порядок, возле кровати стоит столик с книгами, таблетками и стаканом воды. Когда закончится передача, она выпьет свои лекарства от сердца и станет читать сегодняшние газеты. Мишка заметил, что она покупает их в основном ради кроссвордов, поэтому приносил ей те из газетного киоска внизу. Сканворды в глянцевых обложках там были всегда. Каждую неделю — новые выпуски.

Мишка подумал о маме и ему стало трудно дышать. Так было всегда, сколько он себя помнил. Его любовь к маме жила с каким-то непонятным дополнением в виде боли, ведь он всегда ее разочаровал, что бы не делал, а иногда выходило ровно наоборот — именно когда он пытался что-нибудь делать, он разочаровал ее больше всего. Заметив и эту закономерность, он в какой-то момент начал стараться делать поменьше. Не спрашивать ее ни о чем и ни о чем не просить. Рассказывать только о чем-то хорошем. Таком, что могло заставить ее улыбнуться, и если это происходило он чувствовал себя всемогущим. И очень счастливым. Но это бывало редко и практически никогда в декабре. Мама не любила декабрь.

- Особенно снег — снова сказал он вслух и закрыл глаза, чтобы не видеть.

Вторая четверть летела к концу со скоростью локомотива. Сейчас раздастся чудовищный скрип колес о раскаленные рельсы и Мишка снова всех подведет. Физика, химия, алгебра, геометрия, биология, даже история — он умудрился получить тройки по всем основным предметам в этом году. По физике - просто из жалости и это он тоже заметил, все-таки не дурак. Теперь он заранее знал все, что произойдет. Мама очень расстроится и исчезнет, бабушка неодобрительно подожмет губы, возьмется за сердце и выпьет весь свой карвалол. Отец окатит ледяным презрением, транслирующим его вечное «а я говорил». Наказывать Мишку никто не будет, он останется наедине со своим компьютером, телевизором и бесполезным футбольным мячом. И снова будет смотреть в окно, как делает прямо сейчас. Та же самая улица — только через дорогу. И точно такие же сумерки.

- Я снова не справился — прошептал Мишка падающему за окном снегу и в этот момент услышал откуда-то справа такое же еле слышное

- И я.

Он вздрогнул от неожиданности. Так, словно его поймали за чем-то постыдным и сразу заметил ее. Длинные черные волосы заплетены в косу, руки прижимают к себе какую-то книгу и коричневый ранец на правом плече. Тот вот вот норовит упасть на пол — ремень практически съехал к предплечью. Мишке захотелось ей помочь, но было неловко, поэтому он просто сказал первое что пришло ему в голову

- Привет

- Привет.. — девчонка опустила свой ранец на пол и подошла поближе к окну - Пошел снег?

- Да.

Мишка знал, что они одноклассники, но не помнил, чтобы она обращала на него внимание раньше. В отличии от него, Алена была отличницей. Он не знал, что это значит, но слышал как ее обсуждали родители. У нее будет красный диплом.

- Мы прогуляли физику — сказала она и обхватила себя руками, ежась от холода.

Мишка тоже сразу замерз и спрятал руки в карманы.

- Что ты читаешь? - он смотрел на книгу, которую Алена прижимала к груди

- Дюма.. — ответила она тихо

- Ясно..

- Мне нравится, а тебе?

Алена говорила с Мишкой, но смотрела при этом в окно. Также как и он пару минут назад, поэтому он просто встал с ней рядом, чтобы они могли говорить друг с другом с помощью отражения.

- И мне — сказал он, следя за крупным пушистым снегом, плавно опускающимся на стекло — Он нравится мне больше физики.

Они замолчали и в этот момент в городе зажглись фонари.

- «Почему ты заметила меня?» - хотел спросить он ее, но почему-то не мог.

Внезапно ему показалось что в отражении окна он видит вообще не их, а каких-то других людей. У мужчины в руках был меч, у женщины плотный, светящийся шар, сплетенный, как клубок из тысячи маленьких молний. Перед ними двумя бушевало темное море, прямо под скалистым обрывом.

«Как удивительно» — подумал Мишка и отражение изменилось. Теперь он видел кровавые всполохи на черном небе прямо перед собой. Залпы снарядов, комья влажной земли, мужчину в военной форме и медсестру. В руках у нее вместо светящегося шара были бинты. Когда она склонилась над мужчиной, прядь ее черных волос коснулась его щеки. «Потерпи, мой хороший, я с тобой, я с тобой, все хорошо, потерпи». Тот кричал от боли в предплечье.

Потрясенный, Мишка сделал шаг назад и посмотрел на Алену уже не в отражении, а напрямую. Напряженная спина, руки прижимающие к себе книгу, обычная школьная форма.

Кружилась голова и он почувствовал, что разрыдается прямо здесь и сейчас, у нее на глазах, потому сжал руки в кулаки и беспомощно прошептал, пытаясь согнать странный морок

- Но почему..?

Не оборачиваясь, она ответила ему с абсолютно такой же беспомощностью.

- Я не знаю, Мишка. Я правда не знаю.

Слушайте, писатели, эк вас понесло-то. Это ж прочитать не успеваешь .

Я уже прочитал .

Сильно. очень.

Скоро здесь будет единое телепатическое поле. Так пронзительно.
Спасибо.

Есть ли дети, которые избежали таких вот моментов? Или в человеческой природе изначально заложен этот океан одиночества?

Привет "Фобии" . Очень узнаваемое чувство (одиночества). И да, очень сильное. Рассказ очень удался. И тоже отличный подарок к Новому году - со снегом и почти узорами на стекле).

Даже школа изнутри показалась очень знакомой). А уж дети какие зримые, практически осязаемые - слов нет!

Класс!

Радуюсь твоему пониманию некоторых... своеобразных моментов.

Ты молодчина.

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Хочу заранее сообщить, друзья мои, что еще один Дин Винчестер в литературном разделе - и я закроюсь от вас в шестой камере вместе с Ковальским. Будем с ним играть в ролевую игру "граф Монте-Кристо". Он в роли Дантеса, я - аббат Фариа, естественно. Плеть заберу с собой, сошлюсь, что так говорил Заратустра.

По рейтингам наше шоу побьет норвежское телевидение с их хитовым сезонами о жизни бобров.

не взлетим, так поплаваем)

стрелялись словами и картинками), это такой особый жанр - шутка/дуэль), и она удалась)

Я не любитель фильмов и список моих фаворитов не большой. Кто этот парень - я лично понятия не имею. Гифка подходящая, не более.

Очень хорошо. Что характерно, при полном отсутствии (и слава Богу - она тут ни к чему!) Темы как таковой, лёгкий налёт тематичности в настроении, на мой взгляд, присутствует.