Клуб "Преступление и наказание"

Мишка КотомА конюх и КатУн-девица

1. У царя был сын, и он задумал ево женить. Собирал дУмших и сенатОров, посылАл во все страны (по всем стрАнами) нарОду соби­рать. Много народу съехалось — князьЁв и боЯров и простонародия. «А што, мир правослАвной, не знАите ли, в каких городах моёму сынку невестку баскУ?» И все отказались. Один из енеральских детей сказал: "Спросить нужно Мишки КотомЫ конюха (об этем деле)». За Мишкой послАл царь. Он даром нейдёт: «Пушай царь мне выкатит бочку- со роковУшку и 25 пудов калачЕй на закУску!» Царь приказал выдать ему.

Мишка КотомА приходит, бочку выпивАет, калачи сжирает. Цаоь говорит: «Мишка Котома, не знашь ли в каких городАх моЁму сынку невесту баску?» — «Невесту я очень хорошУ знаю, только у тебя жених плох (протИв невесты)!» Царь ему задал две лИзы, — он отправился па конЮшню. Потом приказал всем князьям и боярам, штобы прибыть на будушшей день ешо более тово народу.

2. На будушшей день съехались ешо тово боле. Царь подавал по чАре и по две и спрашивал: «Што, мир православной, не знаете ли в каких городах моёму сыну невесту баску?» Все отказались. Один из княжеских детей и говорит: «Ваше царское величество, спросить надо Мишки Котомы конюха: он больше нас знает». Царь на то сказал, што «он меня 'черАсь канфУзил, не нужно ево звать на совет!» — «Однако всё-таки он скАжет, можно ли не мОжно ли за невестой ехать?» Царь посылает за им, штобы прибЫл он на совет; приказал ему выдать бочку сороковушку и 25 пудов калачей на закуску.

Бочку он выпивает, калачи сжирает, приходит к царю на совет. «Ваше царское величество, невеста очень хорошА, а жених у тебя против невесты плох!» — «А можно ли за невестой ехать?» — «Мож­но, — говорит, — запрегАй кареты! Я же её привезу, окрОме меня нихто не привезёт!»

3. Запрегли кареты, поехали за невестой. Приезжают в её луга и видят: силы много навАлено; богатырьская голова отсечена повАливаецца. Мишка конюх вЫлез, к голове подходит: «Што, богатЫрская голова, хто тебя победИл?» Голова ответила, што «меня победила КатУн-девИца». (Она богатырИца). Мишка КотомА садицца в карету и едет вперёд. ДоезжАет близ её городу и видит: силы более тово навалено; два богатыря убиты и гОловы не усыпИлись, повАливаюцца ишо. Подбегает к этими головами, спрашиват: «Кто вас победил?» — «Победила Катун-девИца ».

4. Подъежжает к её городу. УстрОен у ей сад па 20 вёрст; столбы были чигУнные, тын был желЕзной. Ни захотел он в ворОта ехать, выше себя тын подымАл и столбы, и пОес пропушшАл. Потом постАвил столб на столбе и сделал подпись, што «за добрым слОвом, за свАта­ньем». Сам начал по саду похАживать и яблони потАптывать (грЕзить начинает). То видит садовник, што непорЯдки, бежал к Катун-девице с докладом.

Катун-девица смотрит с порАтьнева крыльца в подзорную трубу, што их приехало много. Спустилась в нИжней этаж к своему родителю: «Выдай ты мне богатыря, который действует стопудОвой пАлицей». Бо­гатырь приходит и говорит: «Што, Катун-девица, нужно?» — «ТупАй, с имЯ не разговаривай, а на носОк подымай, из сАду их выбрАсывай! Штобы не было их в саду!» Приходит богатырь и говорит: «ШтО, господа, заехали в наш зЕлен сад безо всЯкова упрОсу?» — «Мы с тобой, с хамом, не будем разговаривать! разе с тобой потолкует вон Мишка КотомА конюх!» — Иван-царевич сказал.

К Мишке КотомЕ он подходит, боЁвой пАлицей удАрит по плечу и по другОму. «Ах, комАрики полётывают, мои плЕчики покусывают!» —сказал Мишка Котома. Мишка Котома обратился: «Не так, господин бАгатырь, брАтуюцца!» Ударил ево по голове рукой своЕй, — по колен от в землю ушОл и язык вЫпелил.

5. Катун-девица смотрела в подзорную трубу, удивилася. Спустилась нИжной этаж, к своёму родителю опять. «Выдай ты мне богатырЯ не хуже меня Але посильне меня ешо!» Богатырь приходит: «Што ты, Катун-девица, меня требуешь?» — «Поди, господин богатырь, таких невеж на носок поддевай, из сАду их выбрАсывай, штобы не было!» Очень богатырь был сердит; приходит, первую карету фЫрнул и за сад вЫбросил, не разговАриват, Оглянулся Мишка Котома, што дело не лАдно, подбегает к ему. Бил ево богатырь по плечАми. «ПаУтики подлётывают, мои плЕчики покусывают!... Што ты, господин бАгатырь, не ладно брАтуешша?» Ударил ево рукой по головЕ, и он сразу по колен в землю ушол и язык выпелил.

6. Катун-девица видит, што дело не ладно, приказала своим кучерАм карету запрекчИ. ПолОжила подушки мЯхки, отправлялась в сад за же­нихом. Приезжала и низко кланялась: «Хто из вас мне будет же­них?» — «Жених тебе не простой, Иван-царевич!» — «Иван-царевич, са­дись со мной в карету, поедем в мои полАты!» Мишка Котома с имЯ же еял па запЯтки.

Приезжали в её полАты; садились оне за стол, она у ево за ручку взяла, пожала, — сделалось ему очень тОшно, из руки и сок пошОл. Иван-царевич вывертел у её руку; потом она стала на ево ногу, — сделалось Ивану-царевичу тОшно, весь почернел после этова. Видит, што жених плох.

7. «Иван-царевич, не желаешь ли: у меня ееь такА забава — лучЁк, и не можешь ли ты вЫстрелить из моих хорОм?» Сказал Иван-царевич: «ТашшЫте, посмОтрим, што у тебя за забАва?» ПриташшЫли эту забаву шЕстеро, как сИльное бревнО. «Мишка КотомА, можно ли мне позабАвицца? Попытай, выстрели!» Мишка КотомА тотчАс подскочил, взял етот лучёк, через коленки жАмкнул , и он разлетелся на мелки части; стрелЯцца нельзя в нево больше. Она этому делу сдивилася.

8. «Иван-царевич, не желаешь ли — у меня есь конь, на им покатАцца?» — «Ну-ко, приведите коня, я погляжУ — што у вас есь за конь?» ПривелИ коня. «Мишка КотомА, можно ли мне на коне про­ехать? съезди на нём, попытАйся!» Мишка Котома ставал в струменО и в другое, наконец плетью коня шАркнул (шабаркнул), — конь насИлу устоЯл. НемнОжко отъехал, коня остановил, сказал ему: «Если, штО я скажу, испрАвишь, так ты жив будешь, а не исправишь, — так я тебя плетью сейчас убью!» Конь на то ему сказал: «ШтО ты скажешь, я исправлю, только не бей меня!» — «Иван-царевич, если станет на тебя в струменО и в другое, ты по шшОтку в землю уйди! Стегнёт тебя нагайкой, ты на коленко пади, немножко отойди и вО корень не пойди!» (ходу как бы не будет).

Приезжает к парАтному крыльцу. Иван-царевич спрашиват: «Можно д и сясь на коня?» — «Не знаю, подо мной дЮжит, как под вами?!» Ивану-царевичу хотя и не хотелось садиться на коня, встаёт в струменО в другое, — конь по шшОтку в землю ушол, нагайкой хлеснул, — он на коленко пал. Катун-девица смотрит, дивИцца на его дело. Немножко отошол и вО корень не пошол конь (некак не пошол).

Слез с коня, начал коня под ж..у пинать. Конь идёт, кое-как переплЁтывацца. Подходит Иван-царевич: «Эх, Мишка КотомА, сканфУзил ты меня — велел на нево сЯсти, на такова коня! На таких конЯх у нас только маленьки ребятишки катаЮцца! не нашему брату садицца на такова коня!»

9. Мишка КотомА сказал: «Не нужно нам твои лучкИ пытать и кОней ваших обучать, а — хошь добрА, так садись, поедем в наше государство!» Тожно она согласилась, запрягАла карету, выклАдывала свое имущество и попросила своёва родителя проводить до руськова государства с солдатами и с оружием, штобы нас нихто не мог по­хИтить.

Приезжает в руськое государство. УвИдели солдАты, доложИли царю: «Едут к нам какие-то неверные силы; штО прикажешь делать с имЯ?» Царь приказал: «Выпалите в их из холостых пушек! а если подавАцца будут (не остановяшда), заряжайте, картЕчами попужАйте их!» Не оста­нАвливался Иван-царевич, ехал всё вперёд. Заряжали оне тогда картЕчам, попужАли в их. Мишка Котома конюх из кареты выскакивал, пули хватал, да и в их обратно бросАл, царскую силу валИл. Одумались: што ето, не Мишка ли КотомА едет? погодИть стрелять! надо узнать, хто едет? ПослАнник приезжает. Приказал Мишка Котома стретить их с весёлым со звОном, а не так, штОбы в их стрелять. УдАрили по всем церквАм, встретили их с весёлым со звОном.

10. НапЕрво заехал он в монастЫрь; повенчался, потом к отцу своЕму в полАты отпрАвился. Приезжают в царской дом, посидели, погостИлись довольно. Он её в спальну повёл; лёжИлись на такие кро­вати; наказывал Мишка Котома, штобы лежать тихо и смирно севод-нишную ночь. Она [на] ево нАперво налОжила рУку — задавИла чисто ево. Он выбился из-под руки, выскочил в калидОр. Мишка КотомА стоИт-ждёт уж тут. Она навалИла на ево нОгу. Иван-царевич выбился, выбежал в калидор, сказал Мишке Котоме: «Я больше не пойду, она задАвит меня!»

Мишка Котома подал ему три прута железных и три прута медных и велел ему: «Залезь нА верьх и спусти мне три прута железных, как я скажу: господи, спусти мне с небес три прута железных!» Мишка Котома сам лёг с ней на кровать. Она налОжила на ево ногу. Мишка Котома сбросил, взял ее зА волосы, начал её бить. Оне дрались много время. Он сказал: «Господи, спусти с небес три прута железных!» Иван-царевич подал ему в трубу. Он эти прутья исхлестал; сказал: «Господи, спусти ешо мне с небес три прута медных!» И эти прутья он все исхлёстАл. «Если так будешь делать ишо, так я тебя не етак проберУ!»

11. Посылает Ивана-царевича: «ТупАй, теперь не пошевЕлит. Иван-царевич приходит: она лежит, раставрАлась (пристАла; ухАйкал он её), ничем не может шевелИцца. Ночь проходит; по утрУ она сказала ему: «Иван-царевич, подИ пострелЯй мне дичЯтины ! (я в своЕм месте всё дичЯтину жарю)». Иван-царевич ушол. Тогда она всё на себе плАтье изорвала и в кОмнате всё приломАла; самА легла серЕдь полу. Иванович приходит, видит, што не порЯдки, сказал: «Хто тебя избил?» «Избил меня Мишка Котома конюх! На то ли што ли вы меня чяли?» Иван-царевич объяснил своЁму отцу, што «Мишка Котома мою жену избил и всё на ней избил и посуду всю приломАл».

Царь на ето осердился, приказал (салдАтам) Мишке Котомы голову сечь. Салдат наточил саблю, шол к Мишке КотомЫ кОнюху. Приходит конюху, он лёжал к подУшками ногАми, закрылся глУхо одеялом: у ево да видать не ног, не головы. Салдат не рассмотрел, одеяло не сбросил, саблей рЕзнул, отсек у Мишки КотомЫ ноги. Сбросил скоро Мишка Котома одеяло, салдат от ево здумал бежать, испужАлся. Скричел Мишка Котома: «Отчево ты мне отсек ноги? скажи мне! за чевО?» Салдат сказал: «Не бей Ивана-царевича жену! за то тебе приказАл [царь] голову отсЕкчи. СчаслИв, што только ноги отсек!»

12. ЗавязАл свои ноги, отправился из ево государства Мишка Ко­тома. Пошол и сказал [Ивану-царевичу]: «ПомЯнешь меня, да тогда уж не будет меня у вас! хватишша!» Только вЫшол зА город, идёт слепой, плутАет, не может дорогу найти. СкричЕл слепому: «Слепой, иди на мой голос, пойдем со мной вместе!» НазвАл ево, слепова, большИм братом: «Будешь ты большой брат!» Оне отошли вёрст де­сяток, идёт безрукой. Пригласили оне безрукова с собой. Назвал ево Мишка Котома серЕдним братом: «А я буду у вас меньшОй брат».

13. Дошли оне (три брата) до ЯгИ-ЯгИшны; у ей попросили живой воды. Она сказала: «Подите, вот в этем колоцце живая вода». Слепой намочил глаза и сделался с глазами. Безрукой примачивал свое руки, и те выросли. Мишка КотомА приказал тогда Ягу-Ягишну обЕм имЯ держать, сам залез в колодец, примачивал свое ноги. Яга-Ягишна была сильная, этих двух молодцов по чашше ташшыла и бИла. Срослись у Мишки Котомы ноги, вылезал он из колОдцу. Догонял он Ягу-Ягишну, брал её зА волосы, где Об сосну её бил, где и Об землю. ПодташшЫл её к своему терему, поднял у ей терем, взял ее под угол полОжил, самоЁ её.

14. ТожнО оне отправились. Оне шли близко ли далёко ли, нИзко ли высОко ли, приходят до такОва моря: у етова моря стоИт терем, у этова терема стоИт столб, на столбе подписана пОдпись: «Если один, — одна ночь, а если трое, — так три ночи ночевАть» (а дальше не ходить; три ночи ночуй, потом подИ!). Мишка Котома сказал: «Пер­вая ночь большакУ, вторая середнему, а третья ночь мне. Первой ночи прибудет трехглавой Идолишшо на коне, а другая ночь — прибудет шес­тиглавое Идолшшо, третья ночь — прибудет девятиглавой Идолишшо».

15. Оне пробыли ночь. Большой брат пал перед им на коленки: «Мишка Котома, заступись, ночуй за меня!» Мишка Котома сказал; «Нате вот вам карточки-самоИгрышки: играйте, не заИгрывайтесь, а я пойду на дежурсво». Пошол, под дуб сял и в книжку читал. ДочитАлся до полнОчи. ПригонЯет окаянной Идолишшо трёхглАвой. Сказал Идо­лишшо: «Я никово не боюсь! боюсь только Мишки КотомЫ конюха, а Мишка Котома неисцЕлен, без ног». — «ТепЕриче я исцЕлен, Идолишшо! привязывай коня покрЕпше, штобы он не испугался наших побОишшов, а то тебе и ехать нЕ на чем!»

С им оговорку поимЕл: «Мотри, чур до двух раз отдыхАть!» Первой раз замахнулся, как полЫснул, сразу гОловы у ево слетели. ТУлово бросил в море, а головы сво под камень полОжил. Отвязал коня от перилов, привязал коня к тЕрему (к этому дому). Сам лёг спать.

16. ПроснУлись умственные братьи, увидАли, што конь стоит. БольшАк и говорит: «Моя ночь проведЁна, сяду я на коня и уеду!» Таварищ говорит, гато и я поеду с тобой. СчунУлись с им драцца: один не пушшАт, а другой лезет, драку сучинИли. «Што мы дерёмся? вот завтра он ешо коня приведёт, — тогда мы поедем вместе!» Вторая ночь подходит; серЕдней брат со слезами ево просит, усерно: «АидА, ночуй за меня, Мишка КотомА брАтчик!» Мишка КотомА дал имЯ карточки-самоигрыгаки: «Играйте, не заигрывайтесь! я пойду, уж делать нЕчево!»

Сидел он под дрЕвом, читал книжку; дочитался до полнОчи. ГОнит к ему шестиглавой Идолишшо. Конь у ево поткнулся. «Што ты потыкаешша )*, какому врагу покорЯешша?... Я неково не боюсь, боюсь только Мишки Котомы конюха, [а] он теперь без ног!» Сказал: «Идо­лишшо, я исцЕлен! привязывай коня покрепше, штобы он не испугался наших побоИшшов!» Подошол к ему. Он и говорит: «МотрИ, Идолишшо, до двух раз отдыхать!» Первой раз как палЫснул, и отшиб у ево сразу все шесь голов. Бросил тУлово в морё, а голову под камень. Коня отвязал, привязал х тЕрему, а сам лёг спать.

17. Пробудились брАтьи и видят, што два коня. ПодбежАли; второй приведЁной конь получше. Безрукой на лУчшево коня садицца, а большАк: «Я старшой, ты садись на коня па моЁва!» Оне сучинИли драку. «ШтО мы дерЁмся?! Завтра он коня, мОжот, ешо лучше приведёт! мы получше выберем, сядем да уедем, а похуже ему оставим!» Мишка Котома смотрел на них: «Не я один дерусь, и братьи дерУцца!» Оне передрались, леглИ спать и пролёжАли ночь (в ночЕ ешо дело-то идёт).

18. РассветАло. День проходит, опять ночь подходит. Теперь уж ему самому иттИ. Сказал Мишка Котома: «Мотрите, брАтьи, нате кар­точки-самоигрышки, играйте не заигрывайтесь! Я вам пособлял, и мне пособляйте!» Ладно — хорошо. Сидел он под дрЕвом, до полночи до­читАлся. 9-тиглавой Идолшишо к ему прибыл на коне. Конь ево поткнулся. «Што ты, конь, потыкАшша? какому врагу покорЯешша? Я никово не боюсь! боюсь Мишки Котомы, а он не исцЕлен, без ног!»

«Врёшь, Идолишшо, я исцЕлен, тебя дожидАюсь, побрАтовацца с тобой хочу!.. Привязывай коня к перилам покрЕпше!..». Оговорку по­имел: «До двух раз отдыхать!» Первой раз как махнул, шесь голов у ево слетело. Сказал: «Стой, чорт, у меня ногу трёт!» (погоди драцца!). Снимает сабОг, бросает в тЕрем, — у терема крыша слетела. (Што­бы пробудились братья, он за тем). ЗаглядЕлся Идолишшо; он махнУл но второй раз и последни [головы] с ево сшил. Отвязал етова коня и еял на нево. Подъежжает к терему, будил своих братовьЁв: «Ставайте, братцы, будет теперь! три ночи прошли наши, поЕдемте в путь дальше!»

19. Подъехали оне к терему. Из терема вышла девИца, стоит и плАчет. Сказал Мишка Когома: «Што ты, девИца, плачешь, об чем бОльше?» Девица на то сказала, што «я плАчу об хозЯине, об трёхглавом (которова убили): он съедает по быку, а быки, — говорит, — преют (после етова). «Не плачь, — сказал, — девИца! мы ево победили, конь под нами!» ДевИца в уста ево, Мишку Котому, целовала и говорит: «Возьми меня замуж, всево здесь у нас довОльно, навеки не прожить!» — «Не возьму я тебя, а которой на вашем коне сидит брат, так нот с им и проживайтесь, а мы поЕдем вперёд!»

20. Оне ешшО приезжают к другому тЕрему. Из тЕрема выходит девИца, стоит и плАчет. «Што ты, девица, плачешь? не плачь!» — «Как мне не плакать? Вот я жду хозяина, два быка заколОла, а мясо преет!» — «Не плачь! мы ево победили, и конь под нами!» То она ево в устА целовала и приговАривала: «Возьми меня замуж, есево здесь довольно, навеки не прожить!» — «Оставляю тебе я брата, которой си­дит на вашем коне; вот вы и живите с им!» А сам поехал вперёд.

21. 3адУмал он опять в руско государство, на старо место ехать, х царю. Едет он царскими лугами, увидел кОнной табУн. Приежжает в етот табун: Иван-царевич табун пасёт (добился!). СкричЕл Мишка КотомА: «Здраствуй, Иван-царевич!» Иван-царевич: «Здравствуй, удАлой молодЕц!» (не узнал ево, што Мишка Котома, молодцОм назвАл). Тогда Мишка Котома сказал, што «не подобАецца Ивану-царевичу табун пас­ти! Почему ты табун пасёшь?» Иван-царевич на то ответил: «Был у нас такой могучий, сильный богатырь Мишка Котома конюх, взял мне невесту-нерОвню. Отца моева она убила и мать, а меня до тово довелА, што я не рад житью стал сам. Рано пригонЮ — бьёт, и пОздо приго­ню — бьёт. А сама живёт с гулевАном, с королевским сыном». Сказал Мишка Котома: «Вот, Иван-царевич, если бы ты теперь увидел Мишку КотомУ, што бы у тебя было? какА рАдось?» На ответ сказал Иван-царевич: «Я бы у Мишки Котомы ноги вымыл и воду вЫпил!»

22. Мишка Котома сказал: «Вот, Иван-царевич, я самой Мишка Котома конюх, садись на этова коня! куды он тебя повезёт, туды и тупай. Он повезёт тебя к терему; из терема выйдет девИца (к третьему терему), вы с ей и живите; всевО довольно вам будет! Не длЯ я тебя Катун-девИцу брал, а для себя! тебе править не доведёцца ею!» ВЫбрал себе коня и вырвал себе хлыстик трёх-сосённой, трёх-верхОвой, свил хлЫстик. ПригнАл в самые пОлдни. Тогда она с балхону грозилась, Катун-девнца, на ево. Тогда он поднимает хлЫстик, погрозИлся на Катун-девицу. Мишка КотомА конюх.

Катун-девица догадАлась, мИлышу сказала: «Дело не ладно, едет Мишка Котома конюх! нам обоим с тобой будет не ладно!» ГулевАн забросАлся по кОмнатами: «Куды же я девАюсь?» — «Сиди в стУле, не бойся! (Он не знает, што ты мой гулеван) ».

23. Он тогда с коня слез, приходит в кОмнаты. Сначала гулевАну голову оторвАл и вЫбросил за окно. Приказал кучеру: «Убрать, унести!» Потом начал Катун-девицу с шшоки нА шшоку понюжАть. Катун-девица ему сказала: «Не бей меня, Мишка Котома конюх! чем меня увЕчить, я делаю лучше за тебя зАмуж идти!» Сходили к венцУ, повенчАлися. Завели пир на весь мир. Сам он стал государством править.

*)Сначала рассказчик сказал: «потыкашша», потом поправился: «потыкаешша».

Источник: Сборник Д.К.Зеленина "Сказки Пермской губернии"

Прочел! По вредности натуры вспомнилось восклицание Пушкина Александра Сергеевича: "Что за прелесть эти сказки!" Наверное Арина Родионовна ему не такие сказки рассказывала.

Все сказки в детских книгах - не являются настоящими произведениями устного народного творчества, это адаптированные для детей современные варианты, зачастую очень сильно адаптированные, ведь детская литература по большей части появилась в советское время.

На самом деле народные сказки они вот такие, изначально для детских ушей совершенно не предназначавшиеся. Сказки рассказывались взрослыми среди взрослых, как сейчас рассказывают анекдоты. Или как, к примеру, частушки, где случаются скабрезности одна другой (в кавычках) краше, не для детей. Одна из опубликованных мной сказок (про кошку) как раз из пушкинских мест. Почему бы про нее не воскликнуть: "Что за прелесть!") Как я заметила, перелистывая сборники собирателей фольклора, порка чаще всего присутствует в сказках про брачные отношения). Не обязательно, но не вот уж какая редкость.

Маленькому Пушкину, конечно, такие сказки Арина Родионовна не рассказывала, навалом других, просто немного страшных). А вот взрослому Пушкину, если б попросил, могла и такое что-нибудь вполне рассказать, почему нет).

Очень страшные сказки, если их читать без адаптации, в народном варианте, где отсылка идет к полузабытым инициациям, позднее это сказки про разбойников. Скорее всего, именно сюжет одной из сказок положен был Александром Сергеевичем в основу поэмы "Жених". Хотя страшно - это если понимаешь, о каких именно вещах там речь. Если не понимаешь, то все пролетает мимо.

Меня вот в большие раздумья повергла одна сказка про Петра I, все думаю, процитировать или нет. Как бы не вполне по теме, но словно бы о ней).