ClubPN

написано Kuno

Развилка Миров

12 июня 1866 года, равнина Оска, Хишарта

К полудню двенадцатого июня судьба Империи по-прежнему колебалась, словно маятник часов. Разбитые в поле войска жозефинов отошли к отрогам гор, откуда глядели стволы батарей. Армия сторонников маленького Иосифа Третьего, Божией милостью кесаря Хишарты, и его матери и регентши Марии Тосканской была потрепана, но не побеждена. По линии фронта мелькали лопаты: уцелевшие от утренней битвы войска ускоренно окапывались, пытаясь укрепить новую позицию перед неизбежной атакой леонистов.

Леон Пятый, Божией милостью кесарь Хишарты, недавно еще герцог Тамерский, отдыхал в тени одной из разрушенных стен часовни: за три часа обстрела от ее бывшей красоты осталось немного. Перед тем, как усесться на чужое надгробье, претендент захотел узнать имя человека, некогда похороненного под разбитыми ядрами сводами. Не получилось: на плите ему удалось прочесть только полустертую надпись servus Dеi Re… и чуть далее baro La T…, остальное же было сколото и нечитабельно. Мысленно попросив прощения у забытого барона Т., Леон все же сел: командующему были необходимы хоть несколько минут прохлады. У его солдат ее не было ни капли.

Положение инсургентов было нелегким. Они отбросили противника по всей линии фронта, но тот не был уничтожен и отошел в порядке. Цена же утренней победы оказалась для леонистов слишком высокой:

– Генерал Эртони убит… ла Шези убит… граф Жолизо тяжело ранен, – докладывал начальник штаба, – В первой дивизии осталось по два патрона на ружье. Хуже всего, что почти нет воды. Солдаты от усталости ложатся прямо на поле.

– Мы не можем остановиться, – претендент видел всю ситуацию шире, – Надо открыть себе путь к столице. Отойти – значит погубить всю кампанию. За нами – бедные горные провинции, за либералами – порты, плодородные долины, военные заводы. И тысячи голодных эмигрантов, готовых взять ружье в обмен на гражданство...

Чудо дома Элаидов явилось на поле в виде взмыленного от скачки адъютанта:

– Государь, южане пришли! – закричал он, едва спрыгнув с седла, – Три тысячи копейщиков, и все на отличных конях! А сами раскрашенные в пятна как пантеры и страшные будто черти!

Претендент вскочил с плиты, откуда и силы взялись. Сейчас он был готов лично расцеловать каждого дикаря в размалеванную желтой охрой физиономию. Леон поколебался, не поскакать ли ему самому к коннице илайо, но решил, что командующему нельзя покидать ставку в решительный момент битвы:

– Господа, все по местам, атакуем! Генерал ла Канче, займите место Эртони и поднимайте первую! (начальник штаба кивнул). – А вы, сударь (адъютант вытянулся), скачите немедля к моим храбрым илайо! Скажите им, что Леон Пятый никогда не забудет их верности и одарит по-царски. Смотрите теперь и запоминайте…

Претендент вытянул руку, показывая цель:

– Видите эту каменную ограду? Пусть южане обойдут ее, не важно, справа или слева, и ударят здесь. Тогда мы прорвем весь центр.

***
– Что за странная монета, – изумился военный вождь Эватема, – Эстрезская, у них всегда с кораблем. Но из чего, лев возьми, она сделана? Такая легкая, будто фальшивая. И в цифре девятка вместо восьмерки?

Военный вождь Элакара злобно оскалился будто сам хищный прародитель роцо, воинской касты племени илайо:

– Да плевать мне, из чего она, из серебра или навоза! Это монета, а, значит, жребий. Пусть боги войны покажут нам верный путь. Бросай, что медлишь?

Пятнадцать центино подпрыгнули на смуглой ладони илайского воина:

– Корабль, идем справа!

Два меча вылетели из ножен и взвились вверх, полыхнув на солнце. Элакара как старший привстал на стременах:

– Вперед, дети Леопарда! Острее когти!

– Долой бастарда! Смерть масонам! Смерть тосканской суке! – пробовал присоединиться императорский адъютант, но он был хишарт, его не поняли, да и не стали б. Илайо слушались только своих и воевали совсем за иные цели. Им было безразлично, кто там кесарь, кто регент, и кто кого зачал. Но вот введенный либеральным правительством графа ла Альмозы налог на их антилоп простить было нельзя. А еще ходили слухи, будто все земли общин и даже пастбища теперь станут делить по числу жителей и каждый должен будет выкупить свою долю… да за такое только смерть!

– Ру-ру-ру! – загудели пятнистые воины, вздымая бамбуковые древки отточенных пик. Конная лава, разгоняясь, потекла по равнине, – туда, где тысячи глаз уже смотрели на илайо поверх своих стволов.

Как и сказала странная монета, они ударили справа. И вдребезги разнесли два батальона новобранцев, которые дали залп слишком рано и неумело. Даже не пытаясь биться штыками, жозефины бежали, едва лишь их настигли первые всадники. Беглецам повезло: илайо не стали за ними гнаться, а, обойдя ограду, взяли влево.

С той стороны держал оборону спешенный полк Граценских драгун, твердые и опытные солдаты. Они отвели лошадей в тыл, умело залегли в начавшей уже подниматься кукурузе и ждали атаки с фронта, прицеливаясь по равнине из скорострельных винтовок «шасспо», которые прислал регентше галантный союзник Луи-Наполеон.

Упади пятнашка цифрой, граценцы расстреляли б леопардовую кавалерию как куропаток, не дав ей доскакать. Но в этот раз чудо-винтовки не спасли. Большинство драгун даже не успело встать на ноги, когда сзади на них налетела воющая от ярости стая, – Три тайла за канну, н-на! – орали роцо, втыкая копья в красные мундиры.

Граценские драгуны никогда не увидят звезд девятого года. Не будет в истории Хишарты той войны и того полка. Будут какие-то иные полки, и иные войны. Испарятся миллионы судеб, развяжутся нити сотен историй, на их место явятся некие другие, нам неведомые.

Протекут годы… Однажды в этот новый мир придет Великий Мор. И случится так, что из всех языков континента уцелеет только тот, на котором два вождя некогда бросали свой жребий. А ляг монета решкой, он бы навеки заглох в памяти людей бывшей Красной земли, как и само имя илайо.

Потом они снова научатся строить и водить корабли. И найдут оставшиеся лишь в легендах земли за восточным океаном.

Прекрасно! Спасибо огромное, Kuno и Ришка!

В Библиотеку, наверное, лучше поместить, когда появится основной текст и всё окончательно прояснится с годом действия. И тогда, наверное, нужно будет и из "Нетематических" переносить.

Ришка писал(а): ↑Сб дек 21, 2024 7:26 pm Но от них происходит целая группа героев Архидемиурга, которых в "мире победившего леопардизма" не будет. Потому что всё пошло иначе...

Зато будут другие люди, произошедшие от выживших в этом мире. И один из них, работая над биологическим оружием, синтезирует смертоносный вирус с контагиозностью выше кори, летальностью выше Эболы и инкубационным периодом в несколько месяцев (так что карантины окажутся бесполезны), который потом вырвется из лаборатории...

А в мире, где победили жозефины, он просто не родится, да и сама лаборатория никогда не будет создана, потому что создавший её режим никогда не возникнет.

Oe, hova!

(делаю книксен)

Меня зовут Эйла. Нет, что вы, не ланчи Эйла! Просто Эйла.

Это моё детское имя, на языке илайо оно значит «красивая». Нет, я сама, конечно, не такая красивая, как имя, моя сестра Бежа гораздо красивее. Но так назвала меня мама.

Мне двенадцать лет, и я уже не lala, а yanqa. Когда мне исполнится пятнадцать, я переверну цепочку и буду уже yana. Тогда я получу настоящее взрослое имя и его даст мне уже Светлая богиня.

Для того, чтобы взять имя, надо принести жертву и бросить два кубика. На одном цифры, на другом – шесть женских знаков. Какие выпадут, так тебя и будут звать. Мою маму зовут Кейтева, это значит 3 Трава. У мальчиков – свой кубик. У нас сейчас живет лано Таокара, а это значит 2 Огонь.

Что ещё рассказать о себе? Родилась я за морем, но той земли совсем не помню. Я была маленькой, когда мы с мамой оттуда уехали. Почему уехали, тоже не знаю. Мама не любит говорить об этом, а у нас детям не принято допытываться у взрослых. Раз сказали «это не твоё дело», значит, так оно и есть, и спросить ещё раз – это уже дерзость. А за дерзость детям... ну, вы сами понимаете.

А в городе Женва мы встретились с отцом. Это было где-то на улице, но точно не знаю. Мне говорили, что, когда я только увидела отца, я бросилась к нему на шею и обняла его. Словно я знала, что это будет мой отец.

Честно, я не помню этого, но раз взрослые говорят, значит, так оно и было? Первой, кого я помню, это, конечно, Бежу! Помню, как плакала от того, что не понимаю её, а она меня. Мне было тогда пять, а ей шесть. А потом мы научились и трещали, как сороки, дети ведь быстро всему учатся.

Да, языка у меня два. С мамой я говорю на илайо, с отцом и сестрой – на пополо.

Но мы с ней не родные, а сводные. Линда, её мама, умерла, когда Беже было пять лет. А перед смертью сказала ей, что станет звездой на небе, и будет всегда за дочкой смотреть. Бежа мне свою маму на небе показывала. В ручке Ковша есть большая звезда, а возле неё, если всмотреться, маленькая звёздочка. Это она.

Бежа всегда говорит, что это звезда Линда с неба послала ей меня и маму Кейтеву. Наверно, так и было. А я вот думаю, что Светлая богиня тоже помогала нам всем встретиться. Она ведь такая!

Мама и отец поженились почти сразу же. Теперь мы живем все вчетвером. Наши родители воспитывают нас обеих, и не делают разницы, кто чья дочка. А с Бежкой мы вообще не-разлей-вода. Если даже иногда ссоримся, то сразу же миримся, а если куда-то идём вдвоём, то обычно за руку.

Раньше мы жили в самой Столице на Железной улице. Там, где наша Кофейня. В ней варят самый вкусный кофе во всей стране. Раньше его там готовила мама, а теперь – дядюшка Авит. Вы обязательно сходите туда, не пожалеете!

Три года назад мы все вчетвером переехали за стены. Отец купил в пригороде большой дом, который раньше принадлежал какому-то аристократу. Но теперь таких уже нет. В нашем доме есть тенистый сад и даже выложенный камнем пруд, где летом можно купаться. Мы с сестрой так и делаем.

Над нашими воротами вывеска «Торговый дом Авит и Рандес». В одном флигеле находится склад, где хранятся товары – кофе, сахар, специи. Их привозят отцу и дяде торговцы-илайо, которые приезжают из Женвы. Они всегда останавливаются у нас, ведь легче жить там, где понимают твой язык. Иногда гостей вовсе нет, иногда очень много. Тогда маме и нашей кухарке Шельве приходится поработать, да и нам, девчонкам, дел хватает, ведь всех постояльцев надо принять и накормить.

Нет, что вы, у нас не гостиница и не таверна! Мы принимаем только тех, кого сами знаем. Или тех, у кого есть письмо от наших знакомых. Гости едят то же самое, что готовят для всех в доме. А если захотят заказать еду на свой выбор, то должны идти в «Кошку и скрипку», это за три дома от нас. Вина мы тоже не продаём, а если кто захочет, то меня посылают сбегать за кувшином в ту же «Кошку».

В доме живут ещё приказчик отца Хиль, наша служанка Бака и её муж Турлик, он садовник и сторож. У каждого есть своё занятие, а мы с сестрой помогаем понемножку там, где мама скажет. Надо собирать вишни – собираем, почистить картошку – чистим, куда денемся. За водой ходить – понятно, что мы, как и все девчонки в мире. А вот интересно, девочки-клансменки тоже ходят к колодцу? Я сама не знаю, в нашем пригороде они не живут, а к городскому фонтану меня ещё не посылали.

Ещё мы с Бежей всегда накрываем на стол и подаём еду. Если гостей много, то мы даже не садимся, а только прислуживаем. Нас потом отдельно покормят на кухне, когда все уже поедят. Но ладно, не голодные же! Отец и мама не хотят, чтобы мы росли белоручками. Они говорят, что детей надо держать в строгости и скромности, тогда из них что-то выйдет. Но ведь так везде у податных, разве нет? А про клансменов я не знаю.

Иногда сестре приходится отдуваться за двоих, потому что меня зовут переводить. Я из нас четверых лучше всех знаю оба языка, а на пополо даже умею писать, отец нас с Бежей научил. Я перевожу для него и его гостей. Бывает и такое, что кто-то из приезжих хочет посмотреть город, тогда меня посылают с ними. Я хорошо ориентируюсь в Столице и знаю, что лучше показать и куда стоит пойти.

Это очень интересно, но и очень ответственно, ведь если гости будут недовольны и на меня пожалуются, то накажут меня ой-ой-ой!

Ладно, не будем о грустном… Мы ведь не только работаем. Мама всегда следит, чтобы у её дочек было время поиграть или искупаться. А если случается праздник или ярмарка, то родители всегда берут нас с собой, а не оставляют дома. И подарки в нашей с Бежей жизни тоже попадаются.

Что ещё? Ах, да, я люблю цветы! И котят! И петь песни! И… ну, я потом вам расскажу.

Да, вот такая я Эйла. Просто Эйла.

…

- ЭЙЛА! Тебя отец зовёт!

Извините, я должна бежать. Отец не может ждать меня, раз сказал – значит, бегом к нему. Ой, надеюсь, я ничего не натворила…