Сначала, конечно, сакраментальная для тавтограмм буква П.
Петино похмелье
Полдень. После пьянки пробужденье.
Пасмурно, паскудно пацану...
Помнит папино предупрежденье:
"Повторится - плётку применю!"
Повторилось. Пятнадцатилетке
Предстоит перенести позор.
Папочка, помахивая плетью,
Произносит Петин приговор:
"Пятьдесят! Под плёточкой попляшешь!"
"Папа, пощади!" - пацан пищит
Потрясённо. Прогремел папаша:
"Помолчи! Прибавлю, паразит!
Простынь прочь! Под пузо, пьянь, подушку!
Повернуться! Плавки приспустить!"
Петька повинуется послушно:
Поупрямься - пряжкой прилетит!
Попа прыгать примется под плетью.
"Пьёшь - по полной, пащенок, плати!"
Позабыв понты, придётся Пете
Плакать: "Папа, папочка, прости!"
Половинки Петины пылают,
Подлая посвистывает плеть.
Поорёт парнишка, порыдает -
Пятьдесят попробуй потерпеть!
Пацаны приколются - Петрухин
Плач послушать полдвора придёт...
Пожалеет паренька подруга -
Полю порют, Поленька поймёт!
Попку полосатую погладит,
Поцелует парня, погрустит.
Помогая Петеньке, приладит,
Покраснев, простой презерватив.
Позабыты предки, педсоветы,
Порки... Проскрипел паркетный пол!
Плачу... Падает перо поэта...
Полин папа, прихворнув, пришёл!
Похвала предобрейшему пану Пшелецкому
Полуночной порой Паулину
Поцелуями Пётр покрывал...
Подлый Павлусь - пронюхала псина! -
Приходскому попу передал.
Патер Плоцкий, пузатый паскуда,
Провизжал про прегрешную плоть.
Проповедовал пылко повсюду:
"Плотолюбцев порочных - пороть!"
Покивал писаришка подпитый,
Позевав, подмахнул приговор.
Патер Плоцкий позвал посполитых*
Поглазеть, приумножив позор.
Первым Пётрек, под плач Паулины,
Принял порку поповским прутом.
Подпевали попу подхалимы:
"Повизжи, потаскун! Поделом!"
Положили потом Паулину.
Пётр подружке пытался помочь.
Прихлебатели, подлые псины,
Потеснили, попятили прочь.
Похохатывал патер, пытаясь
Паулинку прижечь побольней.
Похотливейше пялился Павлусь,
Плакал Пётр под присмотром парней.
"Прекратить!" - перерубленный плетью,
Прут последнюю песню пропел.
Пан пулковник Пшемыслав Пшелецкий
Попроведать поместье поспел.
Пану поп поклонился проворно:
"Полюбовников порем, пардон!"
Пан промолвил: "Проклятый притвора,
Полюбившим Предвечный - патрон!"
Пав пред паном, принялся прощенья
Перепуганный патер просить.
Пан поморщился, полон презренья,
Повелел пастушков поженить.
Поп промямлил: "Пенёндзэ попроше"** -
Панской плёткой поймал по плечам!
Подарил пятьдесят полугрошей
Превосходнейший пан пастушкам!
По приказу пресветлого пана -
Пусть прославится пан-правосуд! -
Притащили паскудника Павла,
Положили паршивца под прут!
Повертелся предатель поганый
Под просоленным панским прутом!
Похвалу преславнейшему пану,
Предобрейшему пану поём!
* "Посполиты люд" - простой народ.
** "Пенёндзэ попроше" (правильнее "О пенёндзэ попроше") - "Деньги, пожалуйста". Наглый поп ещё и денег за венчание хотел слупить с бедных детей!
Но есть и на другие буквы.
Нудизм неванильный
Неласков, нордически неколебим
Наставник норвежских нудисток Нухим.
Нет, нос неарийский, неросл, неказист...
Не нацией - нравом норманн наш нудист!
Намёрзшись, набросит накидки народ -
Нухим нецензурно на них наорёт.
Норвежки навытяжку - неумолим,
Нагайкой научит нудизму Нухим!
Нудистки ничком, но ничуть не наги:
Надеты нейлонки, надеты носки.
"Низки, недостойны!" - наставник нудит.
Нещадно надрав, наготой наградит.
Ноябрь... Непроглядна норвежская ночь.
Нести наказанье нудистке невмочь.
"Не надо!" - надрывно... Напрасно нытьё.
Наставнику, нах, наплевать на неё!
Нагаечка нерв надкусить норовит,
Норвежечка нежная ноет навзрыд.
Нухим наставлять непослушниц непрочь,
Наполнена негой норвежская ночь!
Р-р-расправа
Робкий растерянный ропот, рыдания.
Рык разъярённый, румянец рдяной.
Рёбра рассёкший ремень, раздевание.
Розги размокшей распев роковой.
Рваная ритмика розог рябиновых,
Режущий, рот раздирающий рёв,
Ржаво-рябая решётка рубиновых,
Розовых, рыжих распухших рубцов.
Судьба садиста
Семиклассник Семён сдёрнул слипы с сестрёнки.
Стать серьёзным садистом спланировал Сёмка:
Сутки "Соколы" самозабвенно смотрел!
Симка сонно сругнулась: "Скотина, сдурел?!"
Сёма строго сощурился: "Слушаться, саба!
Своевольных сквозь слипы стегать - слишком слабо!"
Сжал скакалку: "Cейчас соловьихой споёшь!"
Саданул, со смешком слыша слёзный скулёж.
Стоны стихли, сломались стандарты сюжета -
Свирепея, слетела с софы Симонетта.
Сёмку сразу скрутив, стала сыпать со свистом...
Сколь сложна, сколь сурова судьбина садиста!
Никогда такого не видела 
А скоро продолжение про Даню напишете? 
